Екатерина Витальевна Белецкая
Слепой стрелок
– Разумеется. Первый этап: поиск носителей «осколков», наблюдателей, точнее – следов их присутствия. Второй – поиск порталов, по знаковым точкам. Третий – попытка определить количество наблюдателей, их дислокацию, и… как ты говорила, Берта?
– Распределение, – напомнила та. – Народ, вы заработались в госпитале, вам так не кажется?
– Кажется, – недовольно ответил Фэб. – Угу. Носители, порталы, количество, распределение, следующие итерации в системе. Я прав?
– Для данного этапа да, ты прав, – согласилась Берта. – Хотя, сдается мне, мы тысячной доли пока что не видим. Лин, Пятый, кстати, будьте готовы к допросам с пристрастием, потому что у меня именно к вам будет вопросов ну очень много, – сказала она. – Потому что в данном случае только вы владеете хоть какой-то информацией, которая может оказаться полезной.
***
Подготовка к экспедиции заняла в результате почти два года, причем первый год ушел на то, чтобы как-то отделаться от Ри, который всё никак не успокаивался – требовал всё новые отчеты и данные, хотел уточнить какие-то моменты по наблюдениям, пытался выпытать у Берты, нет ли у неё каких-то новых выкладок, и в результате всех порядком утомил. Пришлось взять короткий контракт в Санкт-Рене, и даже изобразить продажу «Сансета», фиктивную, разумеется, потому что «Сансет» они сразу же выкупили по закрытому каналу, и на подставное лицо – хитрый Рэд, в подобных делах весьма сведущий, предложил такую схему, чтобы «Сансет» не могли отследить.
Второй год ушел целиком и полностью на предварительный расчет самой модели, и вот тут, по общему мнению, произошел затык сразу на нескольких уровнях. Во-первых, датировка итераций – которые пришлось датировать весьма условно, ориентируясь на информацию, полученную от зивов, уничтожавших давным-давно носителей. Эри три месяца мучилась, распутывая этот гордиев узел, и под конец работы начала тихо ненавидеть всё подряд, без исключения. И несчастных погибших Архэ, и непосредственно итерации, и миры, в которые они ориентировочно вели, и Контроль, и всю обозримую вселенную. Во-вторых, Фэб с Киром, севшие за предварительные вычисления того самого распределения, пришли к выводу, что рассчитать на этом этапе невозможно практически ничего, потому что не хватает исходных данных – а где их взять, непонятно, потому что, по словам Кира, «Стрелок нам забыл доложить». О чём? Да обо всём. В первую очередь, о методе, который он использует. В-третьих, большая часть итераций, как выяснилось, вела либо вообще в никуда, то есть выходила в давно погибшие системы, либо вела в миры высоких уровней, которые на исследования такого рода вряд ли бы согласились. Берта вспомнила о том, что три группы Искаженных Архэ ушли в миры, им вроде бы подходящие, и внесла предположение о гомеостатической корректировке, особенно, конечно, упирая на Идущих к Луне, которые воссоединились практически в полном составе. Это её предположение поддержали, параллельно выдвинув предположение о системе, которая и впрямь может являться гомеостатом, то есть способна реструктурировать сама себя. В-четвертых, после всех изысканий, команда пришла к выводу, что для исследования, точнее, для начала исследования, из всех имеющихся вариантов действителен всего один – прочие не подходили категорически, слишком большие временные периоды затронуты.
А уж когда выяснилось, что мир, в который предстоит идти, является недавно зонированной Маджентой третьего уровня, настроение у всех испортилось окончательно. Потому что, по словам опытного Фэба, если бы можно было выбирать из предложенных вариантов худший, это получился бы именно такой вариант.
3
Стеклянный город
Отрабатывать первый портал Ит и Скрипач всё-таки поехали вдвоем – Фэб сжалился, и отпустил, но только их, остальные должны были начать работу с архивом, точнее, стыковку систем. Первичную обработку данных, к сожалению, переговорщики производить им не позволили, к большому неудовольствию Берты, Саба, и Рэда, потому что это грозило существенным замедлением работы. Боятся, в который уж раз сказал Фэб, они очень нас боятся, и у нас нет никакой возможности доказать им, что мы не кусаемся. Удача уже то, что они вообще, в принципе, допустили нас к своей базе, могли бы не позволить. Ещё и нажаловались бы. Хотя, разумеется, уже нажаловались, сомневаться не приходится – вот только отделение официальной, которое здесь расположено, прозорливый Рэд Т-Кауса купил заранее, и дальше отделения жалоба не пойдет. В последние годы Рэд сделался для семьи просто незаменимым – море, яхты, и небольшой бизнес, да, конечно, это хорошо, но Рэд в своё время был серьезным финансистом, и знания его оказались более чем востребованы. Знания, опыт, и умение просчитывать действия оппонента на несколько шагов вперед.
– Фэб, мы проедем хотя бы пару-тройку московских точек, – предложил Скрипач за завтраком. – Быстро снимем всё, что надо, отчитаемся этой милой даме, скинем данные, и вернемся. Это недолго, ты же отлично понимаешь, что мы за несколько часов сумеем сделать…
– Я отлично понимаю, что вам очень хочется в город, – ответил Фэб серьезно. – Рыжий, нам тоже хочется. И в город мы выезжать будем. Обязательно. Но сегодня лучше бы вам остаться, и поработать с базой.
– Пусть едут, мы на потоке быстрее всё сделаем, – неожиданно вступился за Ита и Скрипача Лин – вот уж чего никто точно не ожидал. – Пятый, сделаем же?
– Конечно, сделаем, – кивнул тот. – И за них, и за себя. Езжайте, правда. Но лучше сегодня снять два портала. Или даже один. Оставьте на потом Котельническую, снимите Балаклавку.
– И Нагатинскую пойму, – тут же сказал Ит.
– Не надо, – покачал головой Пятый. – Только Балаклавку. Ит, понимаю, тебе тоже не хочется туда ехать, но…
– Тебе тоже этого не хочется, – кивнул Ит. – Ладно, сдаюсь. Только Балаклавку, и ничего больше. Но тогда мы пройдем полноценно оба «рукава» спирали. И данные сдадим более полные, и местной даме отдадим всё, от и до, для доказательства лояльности и готовности сотрудничать. Пойдет?
– Пойдет, – кивнул Фэб. – Бертик, что скажешь?
– Да, да, пойдет, – рассеянно кивнула Берта. – Только давайте не очень долго. И, по возможности, посмотрите заодно город, сколько получится. На всякий случай.
– Договорились, – согласился Скрипач.
***
Ехали на метро, в котором, не смотря на утреннее время, народу оказалось совсем мало. От метро, уже на Чертановской, пошли пешком, захотелось немного прогуляться. Здесь оказалось более людно, более оживленно, нежели чем в центре, но всё равно, население города явно было меньше в разы, чем в этих же местах в других мирах Сонма. И сам город… он разительно отличался от того же Сода, или от Земли-n.
– Больших домов практически нет, заметил? – спросил Скрипач, когда они миновали примерно треть пути. – А те, что есть, какие-то странные.
– Реконструкция, – рассеянно ответил Ит. – И, видимо, снос того, что сочли лишним. Можно у Марфы спросить, что к чему. Интересно.
– А вот там, где ты вырос, было похоже? – поинтересовался Скрипач. Про юность Ит всегда говорил неохотно и мало, почему-то не очень нравилась ему эта тема.
– Отчасти да, – кивнул Ит. – У нас вся жилая часть города была в один или два этажа. Большими были храмы, и большим был университет. Собственно, весь город и так или иначе оказывался связан либо с религией, либо с универом, либо с пищевым производством. Там такие города норма. А в столицу континента я с родителями летал всего дважды, да и то ненадолго. Чёрт, рыжий, я ведь раньше не думал про эти вещи. Ну, Маджента и Маджента, старая, ДС-35 был действительно децентрализованным и спокойным, и я это принимал, как данность. Все принимали, – он задумался. – Помнишь, я рассказывал про дерево, которое погибло, и которое надо было спилить? Ну, не спилить, конечно, убрать?
– Что-то такое было, – кивнул Скрипач.
– Больше года шло обсуждение. Потом, после того, как всё решили, по дереву отслужили поминальную службу, общую, большую. Очень осторожно разобрали его на части, вывезли. Изъяли корневую систему. Обновили грунт. И ещё через год там росло практически один в один такое же дерево, причем уже почти нужного размера. Дерево на городской площади, – Ит вздохнул. – Вот сейчас я вижу то, что происходит вокруг, знаю то, что ты и сам знаешь, и начинаю понимать, насколько же трепетно в ДС-35 люди относились к тому, что их окружало. Я выходил утром на пробежки, и всегда, понимаешь, всегда пробегал, например, мимо садика на углу улицы. Не один год подряд. Так вот, там росли, как я сейчас понимаю, яблони, которым было по тысяче лет, не меньше. Они почти не менялись. И дорога, живая дорога, по которой я бегал, не менялась тоже.
– То есть они хотят тут сейчас сделать что-то подобное, – подытожил Скрипач.
– Видимо, да, – согласился Ит. – Жаль, что тогда я был молодой и глупый, и даже не задумывался о таких вещах. Зато теперь мне будет, о чем подумать. Снова.
– Давай лучше подумаем про маркеры, – предложил Скрипач.
– Давай, – с явным облегчением согласился Ит. – Эри предложила хорошую гипотезу по Джессикам, как считаешь?
– Про внешность? – уточнил Ит. Скрипач кивнул. – Должно сработать. Если, конечно, сработает версия с общим входом. Вот только с нашими будет сложнее, в разы.
– Угу. Поэтому Бертик и сказала, что лучше будет начать с наших, – Скрипач чуть замедлил шаг. – Итище, как думаешь, гений допер уже до чего-то?
– Не сомневаюсь, – Ит поморщился. – Но совсем не факт, что до Слепого стрелка. Я почему-то думаю, что наблюдателей он в расчет принимать не захочет.
– И почему?
– А потому что они самим фактом своего существования нивелируют его величие, – Ит усмехнулся. – Нет, ну правда. Архэ, практически живое божество, первоначало, и какие-то тётки. То есть во внимание он их примет, но равным себе элементом системы никогда не признает.
– А что тогда он этим самым элементом признает? – нахмурился Скрипач.
– Чтоб я знал, – вздохнул Ит. – Понятия не имею. Но что-то будет, точно. О, слушай, как думаешь, тут лошади в комплексе есть, или его просто для красоты оставили?
Лошади в конноспортивном комплексе были, и сам он работал – Ит и Скрипач свернули, прошли на территорию (никакого забора здесь не имелось, но бывшую входную группу сохранили, и она являлась теперь чем-то вроде декоративного элемента), прошли мимо конюшен, несколько минут полюбовались гуляющими на леваде сытыми чистыми лошадьми.
– Красивые, – похвалил Скрипач. – И ухоженные какие, аж лоснятся.
– Надо будет потом с девчонками приехать, чтобы полюбовались, – предложил Ит. – Всё равно портал ещё раз будем смотреть.
– Надо, – покивал Скрипач. – Эх, жаль, нет морковки или сухарика, угостил бы сейчас вооон ту, рыжую, в попоне…
– Ну, конечно, именно рыжую. Из солидарности, – поддел Ит. – Ладно, идём, мы обещали не задерживаться.
***
В лесу оказалось прохладнее, чем на солнце, и сыро – едва проснувшиеся после зимы деревья ещё не успели вытянуть из почвы влагу. Под ногами хлюпало. Прошли чуть дальше, перескакивая через лужи, на границе портала остановились.
– Тихо здесь, – уже не впервые заметил Скрипач. – Всегда было слышно дорогу. А тут только птицы. Словно выходной или праздник.
– Тихо и прозрачно, – добавил Ит. – И весь город кажется то ли прозрачным, то ли стеклянным, не понял пока. Ощущение такое. Ладно. Так, давай начинать. Марфа! – позвал он. – Мы сейчас находимся на границе портала, который вы можете зафиксировать в схеме как портал номер один. Вы готовы к работе, или потребуются пояснения?
Коммуникатор на его запястье ожил.
– Требуются пояснения, – тут же откликнулась система. – Что именно я должна буду сделать?
– Зафиксировать данные с аппаратуры, передвижения, остановки, и границы объекта. Подключитесь, пожалуйста, к нашей базе, доступ открыт, – Скрипач вытащил из поясной сумки пластину контроллеров. – Это датчики, фиксирующие вибрации, ничего необычного.
– Я могу передавать информацию в реальном времени, или требуется дождаться окончания эксперимента? – уточнила система.
– Можно в реальном времени, почему нет, – пожал плечами Ит. – О, чуть не забыл. Марфа, хотелось бы после окончания эксперимента задать вам несколько вопросов о том, что происходит в городе. Или такие вопросы являются некорректными?
– Разумеется, такие вопросы корректны, – голос системы потеплел, кажется, она обрадовалась. – У меня много информации о городе, и я охотно поделюсь ею с вами.
– Тогда пока один вопрос, – тут же встрял Скрипач. – На лошадках, которые в комплексе, можно покататься?
– В конноспортивном комплексе есть прокат, – тут же ответила система. – Им можно воспользоваться в случае положительных результатов теста.
– Какого теста? – удивился Скрипач.
– Рыжий, давай про это потом, – попросил Ит. – Сперва работа, а про лошадок можно и после.
***
Портал отработали быстро, минут за сорок. Это, как они и ожидали, оказался классический портал Балаклавки – те же характеристики, те же два спиральных рукава, те же цифры. Скрипач видел, что Иту находиться в этом портале совершенно не хочется, поэтому, когда закончили, снова потащил того «смотреть лошадок», попутно выясняя у Марфы, какой тест нужно будет пройти, и как это сделать. Скрипач сперва подумал, что речь пойдет об умении ездить верхом, но оказалось, что нет, тест был на отношение к животным, потому что, как выяснилось немногим позже, для того, чтобы просто подойти к той же лошади, вы должны были доказать, что имеете на это моральное право.
– А собаку завести, ну или кошку, можно? – с интересом спросил Скрипач.
– Можно, но только после экзамена, которым завершается обучение, – охотно ответила система.
– И сколько нужно учиться, чтобы взять котенка?
– Полтора года, – невозмутимо пояснила система. – Для того чтобы принять в свою семью кошку, потребуется учиться полтора года. Чтобы принять собаку – два года. Или больше, в зависимости от результатов.
– А дети? – тут же спросил Ит.
– От шести лет.
– Этак у вас тут население вымрет, – решил подзадорить систему Скрипач.
– Напротив. За последние пятьдесят лет рождаемость выросла в полтора раза, и продолжает повышаться, – ответила система. – Трое детей в семье давно уже норма.
– Но в Москве очень мало народу, – возразил Скрипач. Ему стало интересно.
– Планета не ограничивается одним городом. Она значительно больше, – справедливо заметила система. – Не стоить судить обо всей Земле лишь по одному участку её территории.
– Справедливо, – кивнул Скрипач. – Ит, у вас примерно так и было?
– Угу, – Ит задумался. – У нас в ДС-35, если я правильно помню, жило около двадцати миллиардов человек, но меня по сей день не покидает ощущение, что я вырос в деревне. Относительно небольшой деревне, – добавил он. – И я бы не сказал, что это плохо. Очень чисто, очень комфортно, всё было продумано до мелочей. Мы это принимали как данность. И это и была на самом деле данность. И детей в семье было, кстати, трое. Я младший, и двое старших братьев.
– Простите, – тут же вмешалась система, – но у вас в данных указаны другие сведения.
– Это была приемная семья, я был разлучен с настоящими родителями, и меня взяли на воспитание, – объяснил Ит. – Дальше начинается личная информация, которая для меня и для брата является травмирующей. Я бы не хотел дальше продолжать эту тему.
– Мне очень неловко, – тут же извинилась система. – Я проявила бестактность. Видимо, у вас в семье произошла какая-то трагедия, и…
– Да, произошла, но это вас не касается, – зло сказал Скрипач, который, кажется, уже начал жалеть, что они начали при Марфе этот разговор. – Давайте закроем тему.
Он глянул на Ита, тот едва заметно кивнул. С полминуты они молчали, потом Скрипач сказал:
– Какая-то она излишне наглая для интелекронки, не находишь?
– Находишь, – согласился Ит. – Это тебе не Альтея.
– Как-то очень по-человечески она наглая, – Скрипач покачал головой. – Как искин на секторалке. Ладно, это мы потом разберемся. Хорошо, что портал сделали, и то хлеб, как говорится.
– Угу. Слушай, – Ит остановился. – Мне тут вспомнилось… мы про это говорили раньше, но почему-то съехали уже давно с темы. Помнишь, на Берегу Сирин говорила про удвоение? Что она во всём видела при жизни удвоения? Это был последний наш разговор с ней, перед уходом, и я его хорошо запомнил. Она говорила, что видела при жизни всего по два. Две скалы, два облака, два дерева, две бабочки. Берта и Эри – примерно то же самое. Да, да, да, я помню, что это может быть вторым маркером, но…
Ит запнулся.
– Продолжай, – потребовал Скрипач. – Допер до чего-то, да?
– Памятники, – ответил Ит. – Теоретически. Чисто теоретически пока что. Кто-то из них мог при жизни попросить обозначить это удвоение и на памятнике тоже. Как-то. Или еще что-то, что могло сохраниться. Те же рисунки, например. Больше чем уверен, что от той же Сирин в том мире, где она жила, должны были остаться хотя бы рисунки.
– То есть ты хочешь дать этот маркер Альтее, – утвердительно сказал Скрипач. Ит согласно кивнул. – Дай. Хуже от этого точно не будет. Но, Итище, это всё равно второй маркер. Первого у нас нет по сей день.
– Ладно, – сдался Ит. – Значит, нет.
Система их разговор, разумеется, не слышала – для неё Ит и Скрипач просто шли сейчас по направлению к метро, разговаривая обо всём и ни о чём. Погода, дома, дорога.
– Ит, слушай, а мы сами? – вдруг спросил Скрипач. – Мы же с тобой почувствовали Берту, да? Когда впервые увидели? Нас тут таких сейчас четверо, Пятый с Лином, пожалуй, даже лучше сумеют это сделать.
– Не знаю, – Ит вздохнул. – Рыжий, мы говорили про это сто раз, а ты опять туда же. Пусть чуть с иной стороны, но всё равно туда же. Слишком велика вероятность ошибки, ты же понимаешь.
– Знаешь, что я сейчас вижу? – сердито спросил Скрипач. Ит отрицательно покачал головой. – Я вижу, что у нас слишком велика вероятность не найти вообще никого. Особенно если мы будем игнорировать то, о чем я сказал раньше.
– Давай предложим остальным, – пожал плечами Ит. – Но мне кажется, маркер мы найдем, и какой-то иной. Всё ранее перечисленное тоже может сработать, но будет что-то ещё.
– Достала уже эта твоя интуиция, – Скрипач с досадой поморщился. – Поехали домой.
***
Берту они обнаружили в курилке на бульваре, и слегка удивились – потому что группа планировала работать в гостинице, и, по идее, именно там Берта и должна была находиться. Но нет. Первым заметил жену Скрипач, когда они вышли из метро – курилка располагалась в пределах видимости, недалеко от входа в вестибюль, он дернул Ита за рукав, и они, не сговариваясь, пошли в сторону лавочки, на которой она сидела. Берта, конечно, их тоже заметила, и поднялась навстречу.
– Ты чего здесь делаешь? – спросил Скрипач.
– Как съездили? – вопросом ответила Берта.
– Нормально. Так чего ты здесь? – повторил Скрипач.
– Мы поссорились. Опять, – с досадой произнесла Берта, отворачиваясь.
– Из-за чего? – безнадежно спросил Ит.
– «Принцессы». Фэб с Рэдом считают, что здесь их быть не может, и не хотят принимать мои доводы, причем ни Идущие к Луне для них не аргумент, ни слова Эри о том, что она «принцесс» в своем окружении несколько раз встречала, – раздраженно ответила Берта. – Да, знаю, старый спор, но вот опять вылез.
– А остальные где? – спросил Скрипач.
– Эри с ребятами поехали искать могилу её мамы, как всегда в Сонме, мужики заканчивают с базой, – ответила Берта. – Выборка под два миллиона пока что, но до завтра срежем, конечно. На порядок точно срежем.
– Уже хорошо, – Скрипач улыбнулся. – Не переживай ты так, маленькая, – попросил он. – И потом, аргумент Фэба о Джессике, найденной на Онипрее…
– Не отменяет вероятности существования на Онипрее наблюдателей другой фазы, то есть других интеграций. Вспомните, сколько там было любителей тех же кукол, – тут же парировала Берта. – Просто никто понятия не имел ни о чем, и поэтому никого не искал. Да и Джессика нашлась, по сути, случайно. Именно эта Джессика, конечно, потому что у меня есть сильное подозрение, что там были и другие.
– Ладно, – сдался Ит, который понял, что спорить с рассерженной женой в данный момент бесполезно. – Скажи лучше, вы обедали?
– Когда? – горько спросила Берта. – Не до того было пока что.
– Тогда вызывай мужиков, и пошли есть, – предложил Скрипач. – И не надо ссориться ни с кем, у нас, чувствую, скоро и без этих ссор головы будут квадратные от этого всего.
***
– …потому что нельзя исключать эту возможность, Фэб. Нельзя! – Берта, кажется, хотела бросить вилку на тарелку, но вовремя спохватилась, и аккуратно положила вилку на салфетку. – Мы сейчас даже не знаем всех факторов, которые могут существовать, так почему, скажи на милость, мы должны игнорировать то, что нам хотя бы известно?
– Время, – было видно, что Фэб уже сдался, но всё-таки пытается отстоять свою позицию. – Бертик, миленькая, у нас очень сильно ограничено время. Нам сейчас хотя бы одну гипотезу подтвердить, и…
– А где гарантия, что эта итерация принадлежала именно Сэфес, а не Барду? – выдала главный аргумент Берта. – А может быть, итерации в принципе общие, и наблюдатели оказываются в мирах противоположностей в равных долях? Нет, Фэб. Нет. Мы будет искать и «принцесс» тоже.
– Ладно, – Фэб обреченно вздохнул. – Прогнозируемая выборка Альтеи на завтра – сто шестьдесят тысяч человек. Без учета территориальной привязки.
– А если с ней? – спросил Ит.
– Около ста тысяч. Но, опять же, территориальная привязка спорна, – добавил Фэб.
Об эту теорию за два года было сломано немало копий, но однозначного вывода пока что не было, да и не могло быть – хотя бы потому что, подтвердись этот вывод, пришлось бы пересматривать теорию всего Русского Сонма, как такового. Теорию эту выдвинул Саб, который как-то раз заявил, что и «наблюдатели», и «принцессы» могут быть территориально связаны с хорошо всем известной системой порталов. В пример он привел, разумеется, Эри, а затем и Берту – но тут же налетел на гневную отповедь именно от этой самой Берты, которая принялась ему объяснять прописные истины. В частности, о том, что nota notae est nota rei (признак признака есть признак самой вещи) давным-давно признано ошибочным утверждением, и что нечего пытаться натянуть сову на глобус, в первую очередь, за неимением совы. Слегка опешивший Саб поинтересовался, что же она имеет в виду под совой, и Берта ответила, что сова в данном случае – это отсутствующие в мирах Сонма «наблюдатели» либо «принцессы», которых в кривом силлогизме, который пытался построить Саб, следовало бы признать субъектами. И потом, уже слегка остыв, добавила Берта, у нас всё равно нет данных. Нет, Саб, и взять их в данный момент неоткуда. Поэтому работать мы будем с тем, что есть сейчас. И не более. Нечего пока что плодить сущности сверх необходимости.
– Значит, Альтея будет смотреть эти сто шестьдесят тысяч, – подытожила Берта.
– Бертик, у меня вопрос, – Эри тоже отложила вилку, и подняла голову. – А вот если человек, которого мы ищем, не был похоронен так, как положено? Но сведения остались. Их мы когда будем…
– Вторая фаза, – Берта вздохнула. – В первой фазе поиска у нас «грани памяти». Во второй – местные сети, и артефакты другого рода. И на счет этих артефактов у меня…
– Большие сомнения, – галантно подсказал Рэд. – Ребята, давайте признаем очевидное. У нас эти сомнения уже два года, и чем дальше, тем их больше. Поэтому идём строго по плану. Не распыляемся. Возникнет что-то дополнительное, будем рассматривать.
– Спасибо, Рэд, – кивнула Берта. – Ты совершенно прав.
– На счет «принцесс»… – начал было Фэб, но Берта не дала ему закончить вопрос:
– Будем искать наравне с «наблюдателями», – отрезала она. – Вспомни, пожалуйста, Аглаю. Кроме того, есть еще один момент, о котором мы все пока что тактично молчим.
– Это какой? – с подозрением спросил Скрипач.
– Мы по сей день понятия не имеем, как формировалась та итерация, которую нашла Эри, и благодаря которой мы здесь, – пояснила Берта. – Ни у одной итерации не было принадлежности. Ни у одной, вы понимаете? Не было даже малейших признаков, которые хоть как-то могли бы на эту принадлежность указывать. Поэтому…
– Поэтому давайте доедать, и пойдемте работать, – подытожил Пятый. – Мы и так два часа пропустили.
– Могилу нашли? – спросил Ит.
– И, да, и нет. Как и везде. Снова пустое место, там в этот раз дерево оказалось, большое, – Эри вздохнула. – Правда, пойдемте работать. Не хочу думать про это всё. По крайней мере, сейчас точно не хочу.
***
– Какой-то стеклянный город, – заметила Берта, когда они вышли из ресторана, и направились к гостинице. – Здесь очень много всего восстанавливают так же, как ту дверь. Марфа сказала, что ближе к бульвару есть практически полностью стеклянный дом, он в процессе работы, по её словам. Надо будет потом сходить и посмотреть. Сходим?
– Сходим, только давайте завтра, – предложил Ит. – В Чертаново, кстати, не так. Там вполне себе обычные дома, ничего стеклянного мы не видели. А еще там конюшни с лошадьми. Надо будет потом съездить, может быть, даже покататься. Хотите?
– Можно, наверное, – Берта пожала плечами. – Если будет время. Как вам ресторан, кстати?
– Хороший, вкусно, – Скрипач усмехнулся. – Гарика бы сюда, было бы весело. Наверное. Он бы точно оценил интерьер и кухню.
– Вот на счет интерьера, кстати, – Эри замедлила шаг. – Ребята, вам не кажется, что это восстановление как-то не очень логично выглядит? Мир, он всё-таки должен идти вперед, а не превращаться в это вот всё… стеклянное… Они словно консервируют планету.
– Ну, не скажи, – тут же возразил Лин. – Машины вполне себе новые, оборудование в гостинице тоже современное, интелекронная система без спросу советы раздает, курилка так и вообще модная, которая у метро. Так что не до такой степени они и консервируют, как мне показалось. Восстанавливают что-то, но при этом обратно в пещеры залезать вроде бы не планируют.
– А не проще будет спросить? – заметил Скрипач. – Марфа, у нас возник вопрос о городе, точнее, о зданиях и объектах, которые восстанавливаются. С какой целью это делается, и почему нет замены на что-то новенькое?
Система ожила мгновенно, и, кажется, она ждала этого вопроса.
– Городам, и не только им, возвращают красоту, – сказала она. – Решение об историческом облике принимается на основании волеизъявления жителей. Система создает ряд визуальных макетов того или иного места, и предлагает людям. Они выбирают наилучший, и он поступает в работу. Начинается розыск виновных для привлечения их к…
– Стоп, – Ит поднял руку. – Виновных? Мы не ослышались?
– Именно виновных, – ответила система. – Вы спрашивали о гостиничной двери. Она не разрушила сама себя. Её разрушил человек. Этот человек получает поручение: восстановить объект. Полностью.
– А если человек уже умер? – спросил Скрипач.
– Вина переходит его потомку, – голос системы стал вдруг тяжелым. – Чаще всего потомки берут на себя вину добровольно.
– Погоди-погоди, – Скрипач нахмурился. – То есть на практике это выглядит как? Кто-то где-то искал обломки двери, потом собирал их воедино, и…
– Совершенно верно, – ответила система. – На восстановление двери гостиницы ушло одиннадцать лет. Потомок вандала оказался сознательным совестливым человеком, и по сей день занимается восстановлением объектов, уничтоженных его дедом. Он достойный гражданин, получил право на шестого ребенка, и живет в пригороде Москвы, в отдельном доме. И он, и его потомки уже подтвердили право на геронто второго уровня.
– О-фи-геть, – тихо произнес Лин с нескрываемым восхищением в голосе. – То есть этот мужик, получается, собирает всю сознательную жизнь обломки, и клеит из них двери и всё прочее?
– О, нет, не только, – система усмехнулась. – Сейчас он занят восстановлением дома, в сносе которого принимал участие его дед. В доме в процессе сноса были убиты три человека. Их тела оказались вывезены на свалку, и завалены обломками того, во что превратился дом. Поэтому одни люди в данный момент собирают и восстанавливают кирпичи и прочие материалы, а другие… – система запнулась. – Собирают то, что осталось от тел, для внесения в «грани памяти» и достойного захоронения.
– И ещё раз офигеть, – Лин покачал головой. – Слушайте, Марфа, а тут вообще кто-то чем-то ещё занят?
– Разумеется, – кажется, система удивилась. – На восстановлении работает всего шесть процентов населения планеты. Этого, конечно, мало, потому что планету требуется привести в порядок в максимально короткий срок, но…
– Ясно, – Ит решил, что стоит попробовать зайти с другой стороны. – Марфа, на счет эстетики. Люди, как бы правильно сказать, существа порой неискренние. Сговор, хитрость, выгода – ну, вы понимаете. Такой вариант исключен?
– Да, он исключен, – серьезно ответила система. – Обман слишком легко раскрыть. Сговор быстро станет заметен. Выгоды в данный момент не способен получить никто, потому что до окончания процесса входа в конклав и восстановления мира обогащение отдельных граждан остановлено. Это жестокие меры, но они необходимы.
– Для чего? – спросила Берта.
– Для того чтобы люди научились ценить мир, в котором они живут, – жестко ответила система.
***
– Интересно, они это сами придумали, или кто-то подсказал? – спросила Эри, когда они дошли до гостиницы.
– Конклав, – пожал плечами Фэб. – Да, на этом этапе приятного мало, согласен. Зато потом будет неплохо. И весьма неплохо.
– Это гнусно выглядит, – покачал головой Лин. – Заставлять человека отвечать за то, что сделал дед или прадед… как-то не очень хорошо. Он же не виноват.
– Ну, как сказать, – возразил Фэб. – А убить в процессе сноса дома троих людей – это не гнусно? Может быть, и дом был красивый, и место хорошее, но кому-то оно для чего-то понадобилось, и произошло то, что произошло. Что же до вины, то многие ощущают эту самую вину за своих предков. Да, Саб?
Саб тяжело вздохнул. И Рэд тоже.
– Да, – сказал Саб после непродолжительного молчания. – Я порой ненавижу себя. И чувствую себя виноватым. За то, что похож на старшего отца, например. Тот еще был подлец. За то, что творили младшие отцы. Да много за что.
– Та же история, – кивнул Рэд. – Т-Кауса, понимаете ли, тоже отнюдь не невинные вельши с зеленой лужайки. И я тоже порой чувствую… н-да, не хотелось бы об этом говорить. Так что если тот человек ощущает то же самое, я его понимаю. Не всё так просто, как хотелось бы, Лин. Приятного в этом мало, но мы оба, и Саб, и я, вынуждены признать, что не так уж и неправы местные, которые решили поступить подобным образом.
– Ладно, – кивнул Лин, соглашаясь. – Хватит об этом, наверное. Давайте работать дальше. Посмотрим, что за время нашего отсутствия сумела придумать Альтея.
