Екатерина Верхова
Проделки богини в академии магии
Глава 11
Мне снился сон. Не помню, что я видела, что ощущала, но отчетливо осознавала: это сон. Первый за всю мою по-человечески долгую и по-божественному малую жизнь.
Просыпалась рывком, и оттого более неприятно.
– Дз-з-з! Подъем, подъем, подъем, – назойливой мухой жужжало над головой.
Поморщившись, встала. Увидела такую же ошарашенную Тарину, смотрящую под потолок, откуда исходил звук.
– Доброе утро, дорогие студенты, – мужской голос был пропитан раздражением. Говорящий явно даже не попытался сделать наше утро хоть сколько-нибудь добрым. – Вас приветствует новый ректор академии – Разимус фон Латс.
Час от часу не легче. Не мог новый ректор появиться тут через пару месяцев? Еще парочка таких пробуждений, и во мне проклюнется темная суть.
– У меня для вас две новости: плохая и очень плохая. Начну с очень плохой. – Мы с Тари переглянулись. – Занятия на сегодня отменяются.
Пока самой плохой новостью является сам факт подобного пробуждения. Если новоявленный ректор ожидал вау-эффекта, то он явно не понимал, как работает мозг студента.
– Плохая новость, сегодня каждый из вас будет приобщен к уборке, бесспорно, любимого учебного заведения. Для того чтобы получить назначение, пройдите на первый этаж главного холла, там вас уже ожидают кураторы.
Э-э-э… Уборке?
– Использовать магию категорически запрещено. Захламлять академию каждый из вас горазд, а очистить от скверны?
Скверны?.. Слово-то такое новый ректор подобрал. Думала, среди людей оно и не в ходу…
– Дз-з-з! Подъем, подъем, подъем, – снова начал невидимый артефакт. – Если кто-то из вас пропустит сбор, бал в честь начала учебного года будет для вас закрыт.
Мы обменялись взглядами с Тари, все еще не рискуя озвучивать свои мысли.
– …А заодно и бал в честь начала учебного года и все последующие. До самого конца обучения, – добавил ректор.
– Его можно как-то выключить? – осторожно поинтересовалась я.
Каюсь, познав радость глубокого сна, вряд ли я заставлю себя выползти в главный холл за каким-то там назначением.
– Дз-з-з! Подъем, подъем, подъем! – вновь раздалось от потолка.
– Да он издевается, – ужаснулся Тарина. – Шесть утра! Новый ректор! Уборка… Это, вообще, как называется?
– У меня для вас две новости: плохая и очень плохая, – издевательский повторил артефакт.
Мечты о сне растворились с повторением слова «скверны». Нет, я была согласна с тем, что академию давным-давно стоило привести в порядок, но за счет студентов? Да ладно студенты… Вы вообще можете представить богиню со шваброй?! Я – нет.
Однако моего мнения новоявленный ректор не спрашивал, пришлось одеваться, собирать волосы в хвост и идти в главный холл. С каждым шагом настроение лишь ухудшалось. И, судя по лицам остальных, не у одной меня. Усугубляло постоянное «Подъем!» над головой.
Не удивлюсь, если выяснится, что ректор когда-то подрабатывал в пыточной, но настолько всех за… пытал, что его перенаправили в академию.
Мы подошли к первому попавшемуся в главном холле свободному куратору – определили его по наличию деревянной палки с цветастой тряпкой на навершии – и спросили, что нам делать. Парень окинул нас усталым оценивающим взглядом и выдал направление в четвертую алхимическую подсобку.
Тарина протяжно простонала, закатывая глаза. Ее смелости даже хватило на то, чтобы робко произнести:
– Может, куда-то в другое место?
Я прониклась, честно. Заранее поняла сразу две вещи. Во-первых, нельзя. А во-вторых, четвертая алхимическая подсобка – это нечто по-настоящему особенное. Тогда я, конечно же, не представляла, насколько особенное.
Вот и поспала. Началось с малого – когда мы переступили через порог подсобки, Тари громко чихнула. Настолько оглушительно, что и без того прогнувшаяся до основания полка надломилась, и все коробки, лежащие на ней, с грохотом рухнули на пол.
Стоило отметить, что я ни при чем. После такого короткого отдыха мне вообще не до благословений!
– Так, Тари, сходи лучше за тряпками и ведром, – предугадав новый залп с чиханием, я отправила соседку по комнате восвояси. Опыт уборки у меня был – вот только не алхимических подсобок, а стойл пегасов.
Что там ректор говорил? Нельзя обращаться к магии?
Осторожно махнула рукой, призывая чары, которым обучал нас мастер Петэр. Стоило мне выпустить в воздух немного магии, как над головой зазвенело:
– Нарушение правил! Внимание, нарушение правил! – и следом еще более высокое: – Студентка Латарина фон Громс, первое предупреждение!
Поняла, не дура. Видимо, и правда придется вручную. Интересно, а на божественные чары запрет распространяется? Их человеческой магией вообще не прощупать… Вот только рисковать из-за уборки совсем не хочется.
Дверь скрипнула. Я уже даже успела подумать, куда еще отправить Тарину, но на пороге оказался Феликс.
– Ты-то мне и нужен! – обрадовалась я, позабыв обо всех наших конфликтах.
Не ожидавший от меня такой реакции, Феликс шагнул назад. Поздно. Я схватила его за руку, затянула внутрь и плотно закрыла дверь.
– Используй магию!
Фел ошарашенно на меня уставился. Повел рукой. Над головой раздалось уже знакомое:
– Нарушение правил! Внимание, нарушение правил! Студент Феликс Хубер, первое предупреждение!
– Да не эти! – с досадой произнесла я.
Ну вот что непонятного?!
– Рина, если хочешь, чтобы отец тебя не нашел, мне не стоит обращаться к божественной магии, – вдруг усмехнувшись, произнес он.
Его глаза вдруг блеснули по окантовке радужки. Хм.
– Так хочешь? – переспросил он, вырывая меня из раздумий.
Только сейчас я осознала, что он стоит слишком близко. Я почти утыкаюсь носом в его плечо. Сделала шаг назад и внезапно покраснела.
– Нет, не стоит, – спешно ответила я.
– Что с тобой? – Фел нахмурился.
Коснулся пальцами моего подбородка, потянул наверх. Теперь мне не оставалось ничего, кроме как смотреть в его глаза.
– А ведь ты темный, – пробормотала я, но была проигнорирована.
– Твоя аура, ты… – начал он, пробуждая внутри меня настоящую панику.
И…
Никогда не думала, что скажу Кэмбер и Эмбер простое человеческое «спасибо». Они деловито толкнули дверь, заставляя нас потесниться к полкам. Смотрела я на сестер Тари, как богослужители на дары моего отца.
– О, Феликс, и ты тут! – притворно восхитилась блондинка.
Божественную суть на отсечение даю, они знали о нахождении Феликса в алхимической подсобке.
– Ага, – флегматично ответил бог, приобнимая меня за талию и отодвигая от полки, на которой что-то шипело.
Его слишком уж вольный по человеческим меркам жест не остался незамеченным. В меня тут же вперились два острых женских взгляда. Чувствую, веселая нам предстоит уборка.
– Предлагаю разделиться, – произнес Феликс. – Мы с Риной возьмемся за этот ряд, вы – за противоположный.
– А что это ты с Риной? – не удержалась Кэмбер. – Может, я хочу с тобой?!
Фи, как назойливо! Даже Феликс поморщился.
– Думаю, мои желания тоже должны учитываться, – холодно отозвался парень.
Интересно, что же такое произошло, ведь еще недавно Феликс за ними хвостом ходил. Разве что теперь он вошел в полную силу – в темную силу, стоит заметить, – и сестрички стали ему неинтересны. Всегда знала, что у меня алогичная тяга к темным – одна Верховное Зло чего стоит, а теперь еще и Феликс!
Решила не тратить время на перебранки, пусть без меня разбираются, кто с кем в паре. А потом так же без меня переразбировываются, когда вернётся Тари. Я же прошла в угол и начала осторожно – памятуя о недавнем странном шипении в коробке – освобождать полки от хлама.
Коробки, артефакты, пустые и заполненные склянки, всякие магические и немагические камни – я весьма отдаленно понимала, как это используется. Не прошло и полминуты, как Феликс оказался рядом, помогая снимать особенно тяжелые коробки.
Эмебр и Кэмбер шумели по ту сторону полок:
– Да куда ты тянешь, неразумная?.. – шипела блондинка.
– Сама ты неразумная, – огрызалась брюнетка.
«Собачинг» – как форма общения. Впрочем, почему бы и нет? Каждый вертится и социализируется, как умеет.
Тари вернулась в подсобку через долгих пятнадцать минут. Перешагнула через порог, растерянно обвела комнату взглядом. Ни ведер, ни тряпок в ее руках я не увидела.
– А где?.. – начала было я и осеклась.
Следом за Тариной Скиф в подсобку вошел его высочество принц Адальберт. Полностью мокрый и крайне недовольный. Инстинктивно спряталась за спину Феликса – лишний раз под монаршие очи попадать не хотелось. Да и в целом – на такое маленькое подсобное алхимическое помещение нас стало слишком много.
– Ваше высочество! – пискнула Кэмбер.
– Принц Адальберт! – вторила ей Эмбер.
Они покинули вверенную им для уборки зону и замерли перед принцем. На их лицах читалось удивление, граничащее совсем уж с безумным: «А что, если нам это все видится из-за того, что мы надышались алхимическими порошками».
– Теперь ты точно ни на кого никаких ведер не прольешь, – Адальберт и внимания на сестричек не обратил, сказал покрасневшей Тарине. Поставил оба ведра на пол и, развернувшись на пятках, покинул подсобку.
Фух, можно выдохнуть.
– Ты… – хором протянули Кэм и Эм, уже обращаясь к Тари.
– Он ушел из-за тебя! Если бы ты не облила его из ведра…
– Вечный хаос!.. Ты совершенно ничего не можешь сделать нормально!
– Из-за тебя одни проблемы. Серьезно, Тарина! Ну как так можно?!
Я одеревенела. Сколько раз мне самой приходилось слышать и про Хаос, и про вечные проблемы?
– Замолчите, – делано спокойно произнесла я, хотя все внутри кипело от гнева.
Хотелось обратиться к пока незначительной и темной части моей сути и расплавить девиц до состояния стухших на полках ингредиентов.
Почувствовала, как Феликс мягко касается моей руки, словно успокаивая. И следом говорит:
– Эмбер, Кэмбер, вас заждались сушеные лапки тритонов и глаза сирен.
Девицы явно скривились. Но внезапно от Феликса дохнуло такой мощью ауры – даже меня задело! – что спорить они не стали. Тари подняла перепуганный взгляд на бога. Кивнула.
Наклонилась за ведрами, но замерла в последний момент. Осторожно и с явным намеком посмотрела на Феликса. Теперь настала его очередь кивать – он понял ее негласную просьба без слов.
Неужели все это из-за меня? Фатальная неудачливость Тарины – результат моего постоянного благословения ее жизни. Раньше мне казалось, что подобное притягивается к подобному, и мы с ней как две стороны одной монеты. Теперь я отчетливо и в который раз осознавала, что ей приходится сталкиваться с неудачами и ощущать себя неполноценной из-за меня.
Закусила губу и волевым мысленным штормом изгнала все лишние мысли из головы. Вот только разрыдаться мне тут не хватало!
Шесть с половиной часов ушло на уборку только половины подсобного помещения. Даже Эмбер с Кэмбер притихли за это время, выметая из углов столько пыли, что Тари только и оставалось, что чихать.
– Я хочу есть, – совершенно искренне призналась я.
– Ты хочешь… что? – ошарашенно уточнил Феликс.
– Пойду раздобуду еды, – прикусила язык. – На всех.
Тари равнодушно кивнула. Сестрички почти мирно попросили захватить и на них. А Феликс остался в своем репертуаре:
– Я с тобой.
Спорить было глупо. Если он вознамерился пойти следом, я его точно не смогу остановить.
– И с каких это пор ты хочешь… есть? – поинтересовался Феликс.
Захотелось съязвить, но в голову ничего путного не лезло.
– Рина! – строже окликнул он, придерживая меня за руку и тем самым останавливая.
– Тебе не кажется, что сегодня ты чересчур часто касаешься меня? – огрызнулась, не спеша при этом дергать рукой.
Ожидала чего-то ехидного в ответ, но вместо этого получила улыбку.
– Тебе не нравится? – внезапная хитринка, промелькнувшая в его синих глазах, заставила нахмуриться.
– Нет, – спешно ответила я.
Улыбка Феликса стала шире. А что, если?.. Нет, не может быть.
Склонила голову набок, сощурившись. Вокруг нас работа шла полным ходом. Студенты драили стены и окна, не стесняясь при этом в высказываниях и поливая нового ректора вполне студенческой бранью.
– Вруш-ка, – по слогам выдал Фел.
– А тебе повезло, – задумчиво произнесла я. – Властвовать над ложью и правдой – это мощная божественная способность. Отец никак не сможет не взять тебя в пантеон.
Феликс замер, не сводя с меня проницательного взгляда. Готова поспорить, он и не думал, что я догадаюсь так быстро. Криво улыбнулся.
– Ты ошиблась. Да, я различаю ложь и правду, но моя способность не в том, чтобы ими управлять.
Было странно говорить об этом так, открыто Когда вокруг стоит шум и гам, пахнет зельями для уборки и в любой момент в разговор может вмешаться кто-то посторонний.
– А в чем? – спокойно спросила я, хотя внутри бушевал ураган.
Почему так несправедливо? Почему мне, одной из дочерей верховного бога пантеона, досталась совершенно идиотская способность, а Феликсу…
– Я властвую над ложью во благо и правдой во зло, – тихо ответил бог.
Я замерла в попытке осмыслить сказанное. Как только до меня дошло, громко и хрипло расхохоталась. Отсмеявшись, произнесла:
– Так мы с тобой оба бракованные. Да здравствует хаос?
– Рина, я… – он сделал шаг вперед.
– Ты проиграл мне желание, – тоже сделала шаг, но назад. Феликс озадаченно приподнял брови. – Я хочу, чтобы ты не заговаривал со мной первым до окончания моего пребывания на земле.
– Латарина, но ведь ты этого не хочешь, – Фел улыбнулся, но вышло как-то вымученно, даже грустно. – Я тебе нравлюсь, теперь я это четко знаю. И ты мне нравишься. Причем давно. К чему эти игры?
– …и это мое желание, – бескомпромиссно закончила я. – И нет, ты мне не нравишься. Твоя сила барахлит.
После развернулась на каблуках и направилась в столовую. К горлу подступил комок.
Это нечестно!
Все… это. Значит, когда мы были на Верхнем небе, Феликс относился ко мне скорее как надзиратель. Максимум как старший брат. А тут… Все, что он сказал, воспринималась как грязная манипуляция. Мол, я тебе сердечко, а ты мне возвращение наверх. И папа твой меня похвалит за это!
Очень грязная игра! Особенно с учетом того, что я с самого начала попросила оставить мне крохотный островок свободы.
«А что, если ты ему и правда нравишься?» – тихо пискнул внутренний голос. Я задушила его на корню, углубившись в мысли о том, какое платье выберу для Тарины на бал.
Когда я вернулась в четвертую алхимическую аудиторию, уборка рисковала перейти в статус военных действий. Феликса на месте не было.
– Как же вы меня достали! – я оторопело замерла в дверях, не до конца веря ушам.
А что, Тари и так может?!
– Я вообще вас не трогаю! Денег не прошу, совета сестринского не требую, не подхожу лишний раз!
Даже сквозь очки было видно, что глаза соседки по комнате налиты яростью. И что же выкинули Эмбер и Кэмбер, пока меня не было? Божечки-воробушки! Да они сейчас в волосы друг другу вцепятся!
– Это все… из-за тебя! Если бы ты не отправила своего отца за цветком… – начала Эмбер.
– …то он не умер бы в лапах чудовища!
Пф-ф-ф, он до цветка и не планировал доходить, глупые.
Тарина дернулась, как от удара. Было видно, что она сама не раз об этом думала. Но не сдалась:
– И мне с этим жить. Не вам. В вашей жизни все вернулось на круги своя, только счет в банке стал больше, – резко выдохнула она.
– Так, остановитесь! – начала я, почти физически ощущая, что воздух в и без того маленьком помещении стал еще гуще и тяжелее.
Я искренне полагала, что они тут же застынут на одном месте и прислушаются к тому, что им тут богиня расскажет. Ага, щаз!
Почти одновременно лопнуло сразу три струны самоконтроля.
Я могла снять каффу, в тот же миг обратиться к божественной силе, разнять эту некрасивую женскую потасовку, раздать всем сторонам на орехи, но… Малодушно отступила. В коридор. Попыталась убедить себя в том, что всем троим уже давно надо выпустить пар.
Отсутствовала в четвертой алхимической подсобке я от силы полминуты, прикидывала, как их разнимать. Времени на размышления мне не оставили, внутри раздался громкий хлопок. Подозревая худшее, я нырнула обратно в комнату, все еще прижимая к себе свертки с бутербродами.
В комнате я появилась не одна, вместе со мной там оказался высокий – головы на две выше меня, – грузный темноволосый мужчина. Из-за него и без того небольшая комната стала еще меньше. Гнетущая атмосфера стала еще тяжелее.
Взглядом я пробежалась по помещению. Все живы. На волосах ошалевших Эмбер и Кэмбер переливались блестящие зеленые и синие порошки, пятнами сползающие на лица. С Тари ничего подобного не произошло, по девушке легко читалось, что она уже сто раз пожалела о том, что ввязалась в потасовку.
– Что тут происходит?! – громогласно поинтересовался незнакомец.
Ух, сколько раз я слышала этот вопрос! От дражайшего папочки, но как же тон похож, аж мурашки берут. Девчонки чуть ли не присели от неожиданности, но я-то богиня матерая, меня одним вопросом к земле не припечатаешь.
– Увлеклись уборкой, – совершенно спокойно ответила я, перетягивая на себя одеяло внимания.
И вот когда мужчина перевел на меня взгляд, признаюсь, стало жутенько. Плясало в его глазах что-то первозданное. Чистая, без всяких примесей ярость.
Так, Рина, спокойно – тебя всякими человеческими эмоциональными манипуляциями не проймешь.
– Тут все жутко хрупкое, – не изменившись в голосе, произнесла я. – Мы только зашли, и от одного скрипа двери полка обвалилась!
Мужчина шумно выдохнул. Да так, что зашелестели бумаги, на которых мы записывали порядок расположения алхимических ингредиентов.
– Это правда? – мужчина обернулся к Тарине.
Спрашивал почти спокойно, но… Уж не знаю, каким взглядом мужчина ее окинул, но соседка по комнате аж побелела. По подсобке тут же разлилась тяжелая и давящая аура. Ох, какой мужик! Вот кто-кто, а у него в дальних родственниках точно боги или полубоги потоптались. Ну не бывает у людей настолько мощной ауры! Шестое чувство и пятая точка подсказывали мне, что это и есть наш новый ректор – Разимус фон Латс.
– Нет, – тихо ответила Тари.
Ну блин! Зря я, что ли, их спины прикрывала. За драку всем влетит, а так… фьи.
– Латарины вообще тут не было, – спешно начала бормотать подруга, игнорируя знаки, которые я делала ей из-за спины мужчины.
* * *
Закончилось все это прескверно. Во-первых, Тарине запретили посещение бала. Благо единожды. В качестве наказания за то, что начала драку. Она же сама, под гнетом ауры, об этом и рассказала. Во-вторых, Эмбер и Кэмбер направили завтра на отработку в столовую – за то, что спровоцировали. Потанцевать на балу, кстати, им дозволялось. Но только если успешно справятся с завтрашней работой.
Нет, ну если по совести, то весьма справедливо. Но… Чхать я хотела на то, как по совести. Я уже поставила цель – превратить Тарину в настоящую принцессу. Искренне хотела научить ее верить в себя и в свои силы – так, чтобы никакая божественная благодать в будущем не портила ей жизнь.
У-у-у-у! Бесы бы побрали этого Разимуса фон Латса с его справедливостью!
– Ой, да не очень-то мне и хотелось, – протянула Тарина, подметив мое мрачное настроение. – Не в этот раз, так в конце года.
Лукавила. Не нужно обладать божественным взглядом, чтобы это увидеть.
– Разберемся, – решительно сказала я.
В целом есть пара вариантиков. Может, все не так уж и плачевно.
Стоило мне об этом подумать, как в окно раздался стук. Тари дернулась от неожиданности и скинула рукой кружку со стола. Я уже привычно проигнорировала очередную мелкую неудачу.
За стеклом виднелся черный ворон, косящий на меня слишком уж насмешливым красным глазом. Так-так-так… Посланник от Верховного Зла? На верхнем небе она предпочитала передавать записки с черным кроликом. Но тут, видимо, пришлось экспериментировать. Если отправить такого темного кролика на землю, сказки про вампиров перестанут быть сказками.
Разве что вместо светящейся на солнце кожи любительниц кровососущих будет ожидать черный жесткий мех.
Открыла окно и сняла с лапки капсулу. Оказавшись в моей руке, она раскрутилась сама собой – и на ладонь выкатилась трубочка бумаги. Раскрыв, я прочитала:
«Ну и как тебе новый ректор?
Вах, какой мужчина! Зло как будто впервые влюбилась.
А если серьезно – настала пора платить по счетам, дорогая Латарина. У фон Латса есть в закромах презабавный артефакт, который он хранит в своем кабинете. Вроде того, что сверкает на твоем ухе, а потому добраться до него самостоятельно я не смогу – он реагирует на всякую божественную силу. Твоя – заблокирована. Тебе нечего опасаться.
Достань этот артефакт и отдай мне, когда вернешься на Верхнее небо. И это мое желание.
Соскучилась, Зло».
Божечки-воробушки!.. Час от часу не легче! Да и Зло в своем репертуаре: иди туда, незнамо куда. Неси то, незнамо что. Впрочем, мне не привыкать. Да и невыполненными желаниями раскидываться нехорошо. Очень нехорошо, может такой отдачей замучить, ух!
– Это что? – с любопытством поинтересовалась Тарина, радуясь, что я перестала сокрушаться по поводу их со сводными сестрами драки.
– Это, Тари, дополнительная проблема, – тяжело вздохнула я и превратила записку в пепел.
Пожалуй, самое время отправиться спать. Так я рассудила.
Бал аж завтра вечером – я сто раз успею что-то придумать!
