Екатерина Тимошина
Райдо
Глава 7
Кирана
Мы пришли в кафе у пляжа. Как я уже говорила, город у нас не курортный, туристов тут не бывает, потому что смотреть не на что. Достопримечательностей нет, инфраструктура тоже слабо развита, из развлечений несколько баров да кафешек. Торгового центра и того нет, только обычные магазины. Чего-то своего (производства, изюминки) нет.
Фактически, наш город – это крупная деревня, в которой жизнь в некотором роде застыла. Народ отсюда стремится уехать, приехать, наоборот, не желает никто. Молодежи осталось мало, в основном только те, кто по тем или иным причинам не могут уехать. Ну а большая часть нашего населения – пенсионеры. Поэтому, думаю, что можно себе представить нашу жизнь.
Честно, иногда мне кажется, что она проходит мимо. И только мое желание – вырваться из этой пучины да слинять туда, где она кипит, не дает мне зачахнуть. Но, к сожалению, Рома не хочет уезжать… Ему нравится его работа, он всегда о ней мечтал, а еще у него есть родители, бабушка с дедушкой, да и братья с сестрами. Он из многодетной семьи. Поэтому оставить их он никак не может.
И вот иногда думаю, почему же я согласилась выйти за него? Хочу ли я этого по-настоящему?
Так ладно, об этом потом, а сейчас вернемся к нам баранам. Или пришельцам? Ведь получается, что джинн – пришелец. К счастью, симпатичный, а не зеленый человечек с большой головой и несколькими парами рук, – бросила на него взгляд, пока мы присаживались за мой любимый столик, с которого открывался самый чудесный вид.
Столик стоял немного на отшибе, поэтому создавал атмосферу камерности, уединенности. А еще это место было на невысоком, но все же утесе, поэтому создавалось ощущение, что ты паришь над морем.
Уж если из-за чего и ехать в мой городок, то ради этого места. В тени цветущего дерева, под небосводом, сияющим своей синевой, над морем, таким бескрайним и волнующим, таящим в себе миллионы загадок и уносящим наши плохие мысли, обиды и даже, возможно, грехи.
Пока мы рассаживались, прибежала официантка, похожая на сдобный пирожок, немного запыхавшаяся и утирающая платочком пот со лба. Она предложила нам меню и спешно удалилась, бросив, что через пару минут вернется.
Аарасу с интересом разглядывал меню в толстой папке из искусственной кожи, где в файликах были вложены страницы с разнообразными блюдами, закусками и напитками. А для не умеющих читать – еще и с картинками. И тут мне стало интересно.
– А ты читать умеешь? Говоришь ты по-нашему, по-русски. Идеально, без акцента. Даже и не возникает желания спросить, откуда ты приехал. Словно наш, родной. Если бы не твоя внешность, конечно…
– Написанное в этой книге я могу прочитать, но не все могу понять. Например, не понимаю, почему “селедка под шубой”? Это ведь рыба? Зачем ей шуба… – ответил мужчина, бросив на меня нечитаемый взгляд, а затем спросил: – А что не так с моей внешностью?
Я же хихикнула, представляя селедку в шубе. И правда, зачем селедке шуба? И кто додумался дать такое название салату?
– Твоя кожа темная. Даже для нашего южного края. У россиян обычно светлая кожа. – ответила я, показывая ему свою руку и поднося к его руке. Получилось “кофе с молоком”. Мужчина опустил взгляд на наши руки, а затем провел своей рукой по моей кисти, погладил косточки, запястье. Вроде ничего такого, но этот жест, эта ласка показалась мне такой волнительной, словно по мне прошлись пушистой варежкой, оставляя после себя только тепло и бегающие мурашки. Я убрала руку, пугаясь своих ощущений.
– А еще ты привлекаешь к себе внимание. В тебе все воспринимается иначе. Ты высокий, не знаю, какой у тебя рост, но по ощущениям не меньше 190 сантиметров, а это считается достаточно много для обычного человека. Ты крепко сложен, у тебя даже осанка другая. Не знаю, как тебе объяснить, но словно передо мной царский сын, который еще с молоком матери впитал, как нужно держать себя. Гордо, властно, царственно, несгибаемо. В тебе чувствуются некая сила. А еще у тебя нет волос. Либо ты сделал эпиляцию, либо по каким-то причинам они не растут. Ну такой блестящей макушки мне еще не доводилось видеть.
Мужчина слушал, не перебивая. На лице пробегали разные эмоции: от озадаченности до удивления. А когда я сказала про волосы, так он снова погладил ладонью свою лысину, потер ее, о чем-то усиленно думая. А я в этот момент опустила глаза на его грудь, что немного выглядывала из V-образного выреза футболки. Там ведь тоже не было волос. Да и на его торсе я их не заметила. А борода есть.
Мужчина проследил за моим взглядом и сам опустил глаза на свой вырез. Видимо, чтобы убедиться, есть там волосы или нет.
– Ладно, неважно, растут у тебя волосы или нет. Это к делу отношения не имеет.
Мужчина неожиданно хмыкнул, удивляя меня сильнее. Ведь за столь короткое время я уже успела привыкнуть к его серьезности и, признаться, никак не ожидала, что он так умеет.
Прервала поток моих мыслей неожиданно вернувшаяся официантка. Эх, а я только их течение направила в нужное русло. Она приняла наш заказ. Так как я заметила, что Аарасу абсолютно не знал, что ему заказать, ответила официантке я. Взяла для нас борщ. Здесь он отменный, густой, наваристый. Думаю, должен понравиться. Ну а если нет, выберем что-то другое.
Официантка, забрав меню, снова удалилась, а я продолжила, параллельно вытирая руки влажной салфеткой. Мужчина на это действие смотрел примерно так же, как я на его волшебное переодевание из трусов в джинсы.
– Итак, ты знаешь, каким образом исполняешь желания? Это магия или что? Откуда она берется? Что еще ты можешь с ее помощью делать?
Я не выдержала, вытащила из упаковки салфетку и протянула ему, сама продолжая вытирать руки. Аарасу скопировал мои движения, усердно протирая каждый пальчик. Это он еще про ковид не слышал… Антисептик я побоялась доставать. Для неокрепшего ума может стать стрессом.
– Это происходит само собой. Я не контролирую процесс, по крайней мере, до этого момента не контролировал. Я просто знаю, что необходимо сделать и сказать, чтобы процесс исполнения желания свершился.
– Ага, это твои “слушаю и повинуюсь” и поклоны. А переоделся ты как? Это же не было исполнением моего желания? – вдруг испугалась я, что профукала еще одно.
– Я перенес из одного места эту одежду в другое. То бишь на себя. Я ее не создал. И нет, это не было исполнением твоего желания. – ответил он и снова расплылся в улыбке. Оттаивает парень. Как ледышка на теплом солнышке.
– Значит, все-таки магией ты обладаешь, раз можешь перенести вещи из одного места в другое. А как ты попал в бутылку? И что там в ней? Мини-квартирка? А мне залезть посмотреть можно? – сделала я просящую мордочку. Ох, было бы что внукам потом рассказать! Как их бабка в бутылке сидела и с джинном дружила.
– Как я там оказался, я тоже не помню. А там внутри ничего нет. Это место под названием “Ничто”, в буквальном смысле этого слова. Там нет ни течения времени, нет потребностей ни физиологических, ни эмоциональных, нет чувств и желаний. Ты находишься в стазисе или во сне. И я туда не смогу вернуться, пока не исполню твои желания. – ответил мужчина, принимая из рук официантки свою тарелку борща и чесночную пампушку. Он нерешительно поставил тарелку, покрутил пампушку, явно принюхиваясь к ее запаху. Но все же протянул руку к ложке.
– Ты хочешь туда вернуться? – осторожно спросила я. А то я уже строю планы, как его освободить, а вдруг оно ему и не надо…
Аарасу вскинул голову, похлопал глазами и, немного подумав, ответил:
– Я не знаю, чего я хочу, Кирана. Если бы я только вспомнил, кто я и откуда, то, возможно, и захотел бы. А так я ощущаю себя запрограммированным на определенные функции, и сверх этого мне ничего недоступно.
Мне так жалко его стало, и, видимо, эта жалость отобразилась и на моем лице, потому что джинн продолжил:
– Не надо меня жалеть, Кирана. Это моя жизнь, и в ней мне суждено исполнять желания других.
Мужчина грустно улыбнулся, но в его глазах читалась боль и горечь, оседающая даже на его плечах, судя по тому, как они опустились. Но он быстро взял себя в руки, покрутил ложку и сунул ее в тарелку с супом. Помешал его и, набрав содержимое в виде бульончика и овощей, поднес ложку к губам. Немного посмаковал и высказал долгожданное “м-м-м-м…” Мне даже показалось, что его глаза засверкали. Затем он вывалил из мисочки сметану, размешал суп еще раз и вгрызся в пампушку.
Честное слово, никогда так не наблюдала за жующим человеком, а здесь у меня было ощущение, словно наступил Новый год, и ты открываешь долгожданный подарок. А этот человек, который не ел ничего бог знает сколько лет, с таким наслаждением поедает пампушку и наш обычный борщ, что стало для меня удивительным зрелищем, от которого все радовалось внутри.
Глава 8
Кирана
Мне не хотелось верить в то, что Аарасу создан лишь для того, чтобы исполнять желания других, а о своих собственных он и не знает, и даже не думал. Так нельзя, так нечестно. Каждый в этом мире достоин быть счастливым. И я попробую исполнить хоть какие-то его желания.
Некоторое время мы молча уплетали свой обед, который впоследствии с моей стороны дополнился холодным чаем, а у джинна – холодным квасом с густой пенкой и запотевшими стенками стакана. И когда наконец голод сдал свои позиции, оставляя после себя чувство удовлетворения и довольства, мы продолжили беседу.
– А почему ты не загадываешь другое желание? – поинтересовался мужчина, принюхиваясь к холодному квасу.
– Когда я загадала первое желание, была зла и растеряна. Как ты уже, наверное, заметил, джиннов у нас нет, желания, если и исполняются, то своими силами. Поэтому сейчас я хочу хорошенько все обдумать, взвесить все “за” и “против”, прежде чем загадывать второе желание. – ответила, делая глоток своего чая со льдом и лаймом. Вкусный, но, судя по блаженному виду Аарасу, его квас куда вкуснее. Надо бы попробовать…
– А что ты хочешь?
– А если я скажу, ты тут же не исполнишь его? Потому что я пока не все обдумала. – прищурилась я, тщательно отслеживая реакцию джинна. Он мне, конечно, нравится, но вдруг он мне не все рассказывает, а лишь притворяется, что потерял память. Слышала я истории про плохих джиннов, преследующих свою выгоду от исполнения чужого желания. Хотя очень хочется верить, что Аарасу не такой.
– Честное пионерское. – ответил он и приложил руку к груди.
– Вот ты все забыл, а такие фразочки знаешь… Как так? – джинн не ответил, а только лишь пожал плечами. Ну да ладно. – Я сирота. Ты знаешь, что это значит? – джинн кивнул головой. – Я потеряла своих родных так быстро, что едва успела их запомнить. Родители попали в аварию, после чего получили серьезные травмы и скончались. А бабушка умерла от диабета. И если бы медицина была более сильной, то хотя бы бабушку можно было спасти… Я уверена в этом. А может быть, даже родителей удалось бы вылечить после тяжелых травм, полученных в аварии. Так вот, я хочу спасать людей, тех, кто уже видит свет на другом конце тоннеля. Только тем светом хочу быть я. Но здесь одних врачей и лекарств недостаточно. Надо еще что-то… Но пока у меня не сложилось полное понимание, что именно.
– Хорошее желание, почему-то у меня стойкое ощущение, что раньше мне не доводилось подобного слышать… Ну а что ты хочешь для себя? Что делает тебя счастливой? Что вдохновляет и восхищает?
– Путешествовать, – улыбнулась я, представляя нашу огромную и красивую планету. – Я хочу посмотреть все: пустыни и леса, моря и океаны, реки и озера, горы и равнины. Животных, насекомых, людей. Здесь мне словно не хватает воздуха.
– Да-а… Я бы тоже хотел все это увидеть.
– Так сделай. Я тебя отпускаю, разрешаю идти, куда хочешь. – предложила я. А вдруг сработает?
– К сожалению, не смогу, Кирана. Я связан с тобой, хочешь, считай, что привязан к тебе. Куда ты, туда и я. Я могу отлучиться ненадолго, но все равно буду в пределах досягаемости. Это можно сравнить с тем, что ты для меня воздух, вода. Какое-то время протяну, но все равно вернусь к тебе.
А вот это неожиданный поворот. Получается, я, грубо говоря, завела себе питомца, за которого теперь несу ответственность. Ну, с питомцем я, конечно, погорячилась, но смысл-то такой. Теперь надо решать, где ему жить, на что ему жить. Может ли он ходить на работу, чтобы заработать себе деньги на еду, жилье? Или он, как одежду, будет себе каждый раз материализовывать. Но раз он все вещи просто переносит, а не создает, то получается, что он их крадет. И будет в любом случае придется жить за счет других, как иждивенец.
Не-е, так не пойдет. Надо обязательно придумать и пристроить его в этой жизни, пока я не загадаю ему свои желания.
Тут заиграла музыка на моем телефоне, а на экране высветилось “Рома” и смайлик-сердечко. Я ответила на звонок. Рома интересовался, куда я запропастилась, ведь он пришел домой, а меня там нет.
– На пляже я, Ром. Дома не хотелось сидеть. – на что было мне ответом, что “жена должна ждать мужа дома”.
– Мы еще не женаты, – огрызнулась я, чувствуя, что настроение начинает портиться.
Знаю, что у них в семье так принято, что женщина сидит дома, воспитывает деток, готовит вкусные ужины и всегда встречает мужа с работы. Но такое не для меня. Не могу я сидеть дома, мне нужно движение! А когда я выйду за него, придется стать примерной женой…
Роман потребовал, чтобы я приехала домой, а то муж устал, муж некормлен, а обед не сварен. Непорядок. Плохая из меня жена.
– Ладно. Скоро буду. – ответила я и сбросила звонок. И посмотрела в золотые глаза рядом сидящего мужчины. Прокатилась волна эгоизма и жалости к себе. Может, загадать желание для себя? А то я всегда о других думаю… А о бедной сиротке Кире никто не думает…
– Я чувствую смену твоего настроения, Кирана. Что случилось? – взволнованно спросил Аарасу, отчего в его глазах растекалось словно жидкое золото. Оно завораживало, внушало доверие.
– Я сомневаюсь в правильности своего решения. Мне кажется, что я выбрала неверный путь. Но в то же время я не представляю, как найти в себе силы и смелость, чтобы изменить жизнь. – пожаловалась я, разрывая салфетку на маленькие кусочки.
– Делай то, что говорит тебе сердце, то, что сделает именно тебя счастливой. Если ты чувствуешь, что это не твой путь, не надо бояться искать свой. Отпусти ситуацию, отключи голову, попытайся на все посмотреть сердцем и душой. И только потом сделай свой выбор.
– Я попробую. Спасибо, Аарасу.
Искренне улыбнулась я джинну, чувствуя, что он единственный, кто может меня понять. И кого волнует мое мнение, мои желания. А еще это волнение казалось вполне искренним, а не ради его личной выгоды, чтобы я как можно скорее загадала ему очередное желание.
– Не за что, прекрасная Кирана. – также лучезарно ответил мужчина на мою улыбку.
Я попросила счет, под любопытный взгляд Аарасу расплатилась карточкой. Интересно, что мужчина не задавал лишних вопросов из серии “что это, зачем и почему так?”, а просто наблюдал, изучал и словно впитывал.
Затем мы направились к автобусной остановке. А по дороге ломала голову, как мне спровадить мужчину, чтобы его не обидеть. Ведь я прекрасно понимала, что ему некуда податься, но и взять его к себе я совершенно не могу. Рома и так на меня зуб точит, а из-за незнакомого мужика вообще порвет, как Тузик грелку. Не терпит он потенциальных хахалей, даже если те и не метят на это звание.
– Аарасу, мне нужно домой, но тебя я с собой взять не могу… Где ты будешь? И где ты ночевал этой ночью?
Все-таки мужчина из бутылки – все равно что мужчина с другой планеты. Ни денег, ни жилья. А я уже чувствовала ответственность за него. Ведь именно из-за меня он вылез из своего “домика”.
– Я гулял, изучал ваш мир. Чтобы путешествовать, мне не нужно транспортное средство, – указал он рукой на приближающийся автобус. – А сейчас, если позволишь, я бы хотел остаться здесь.
– Конечно, оставайся. А как мне тебя найти в следующий раз? – облегченно выдохнула я, радуясь, что не задела его и не обидела.
– Просто позови, моя госпожа. – джинн расплылся в загадочной улыбке, подмигнул мне и пошел в одном ему известном направлении. А я проводила его взглядом и запрыгнула в уже закрывающий двери автобус.
Глава 9
Аарасу
В первую ночь мне было легче, потому что все воспринималось проще. Когда я покинул Кирану, исполнив ее первое желание, то просто гулял, заглядывая в самые разные уголки ее города, а потом и ближайших городов.
Я могу перемещаться, куда захочу, не имея при этом препятствий, на время, правда. Но могу же. Я увидел некоторые достопримечательности, которые особенно не произвели на меня впечатление, разных людей, животных.
Старался понять этот новый мир, куда я так неожиданно попал. Пытался понять странную реакцию девушки, почему она от меня так шарахается и отказывается от желаний?
Хотя надо признать, что не только она шарахается. На меня все люди поглядывали с опаской, а некоторые так вообще пытались меня повязать и усадить в машину, со словами, что голым по улице расхаживать не положено, что надо проехать в какой-то участок. Пришлось от них сбежать.
А после я вообще старался избегать этот подозрительный народ и держался в тени, дожидаясь утра, когда девушка проснется. Ведь мне хотелось прояснить все странности, да и с двумя другими желаниями не мешало бы определиться.
Но вот сейчас я, точно зомби, бродил по улицам, пытаясь хоть немного уложить мысли по полочкам, но выходило скверно. Они хаотично метались в голове, перескакивали с мысли на мысль, с вопроса на вопрос.
И поэтому я пребывал в озадаченном состоянии. Вернее, даже не так. Я совершенно не понимал, что происходит. Хотя еще вчера мне казалось, что хуже уже некуда, но я ошибся.
Вроде все логично. Я джинн, мой долг – исполнить желания. Это все знания, которые сидят в моей голове. Все остальное словно вложенная база информации, которая просто есть. Ни больше ни меньше. Откуда она взялась, я не знаю. Почему я забыл все остальное – тоже.
Она не отражает меня как человека. Или кем я там являюсь? Вопросы Кираны ставили меня в тупик, потому что в моих запрограммированных данных ответа на них не было.
Я видел, насколько моя потеря памяти смущает девушку. Она сомневается и не доверяет. Только вот должна ли она мне доверить? Это еще один вопрос, оставшийся без ответа. Да, я ощущаю, что мне неприятна ее мнительность и что я хотел бы, чтобы она доверилась. Но если я сам себя не знаю, то как может узнать она?
Я чувствовал себя ни живым, ни мертвым, просто оболочкой без души. И вопрос, хочу ли я вернуться назад в бутылку, буквально выбил меня из колеи.
Это заставило меня задуматься, а чего же я хочу? Могу ли я в принципе чего-то хотеть? Ведь это я должен исполнять чужие желания, а не кто-то мои. И это чертовски разрывало мои шаблоны.
Казалось, что мой мозг вскипает точно котел, а вся эта вложенная база шипит и лопается, потому что ее к такому не готовили. И если раньше я уже прислуживал кому-то, то теперь что-то происходит иначе. Что-то, что ломает меня изнутри.
И Аа-Расу. Что это? Почему я не помню этого места? Кирана сказала, что это мой дом, а не имя. Почему же я тогда забыл свой дом? И что значит “Врата красных песков”?
В какой-то момент мне просто захотелось взвыть от ощущения полной беспомощности. Я, как слепой котенок, ходил по незнакомым улицам с полным отсутствием понимания: кто я, где я и что со всем этим делать.
Единственное, что радует, – это то, что постепенно вложенная в мою голову информация устаканивалась, вкладывая хотя бы понимание этого мира, его времени и устройства. Я уже не так сильно удивлялся телефонам, банковским карточкам, машинам и длинным автобусам.
Я разглядывал людей, в то время как они разглядывали меня. Среди них я чувствовал себя чужим и одиноким. Одни выгуливали собак, а другие шли с покупками из магазина, парочки прогуливались, нежно обнимаясь, а шумные компании собирались вместе, чтобы весело что-то обсуждать.
На город постепенно опускалась ночь, а на небе рассыпались звезды, удивляя меня их тусклостью. Приходилось довольно сильно напрягать зрение, чтобы хоть что-то разглядеть.
Но вот море будоражило. Ветер разгонял волны, заставляя их белыми барашками нападать на берег. И только оказавшись на том самом месте, где мы сидели с Кираной, я смог вздохнуть с облегчением.
До глубокой ночи я сидел на песке и разглядывал море, небо и звезды. Я усиленно пытался вспомнить хоть что-то из своей жизни, но все было тщетно. Словно та память была заперта семью замками, сквозь которые мне не дано пробиться, потому что это причиняет дикую боль. Но с радостью я начал отмечать, что во мне просыпаются самые обычные человеческие нужды и ощущения: голод, усталость, холод.
Может, мне нужно просто время на то, чтобы все впомнить?
И тут пред моим взором предстал образ маленькой хрупкой девушки с волосами цвета пшеницы, с грозовыми серыми глазами, наполненными той самой жизнью, жаждой, потребностями, которых я был лишен.
Она казалась настоящим солнышком, в лучах которого хотелось согреться. Я тянулся к ней, как мотылек на свет фонарика.
Мне нравилось, что она была прямой, забавной и искренней. Я видел, как вначале пугал ее, но она все-равно стремилась понять меня и даже начала интересоваться мной и моими желаниями.
Хотя теперь, когда у меня сложилось понимание о здешних верованиях, я осознал, насколько диким оказалось мое появление. Не удивлюсь, если она посчитала себя умалишенной.
Это раньше люди куда охотнее верили в магию, а теперь только технический прогресс, информационные технологии и тому подобное. Люди разучились верить в волшебство.
Поэтому с моими штучками надо впредь быть осторожнее, чтобы не попасть в беду и не нарваться на неприятности.
С этими мыслями я так и уснул, лежа на уже остывшем песке.