Екатерина Серебрякова
Дело №1
– Ага, рассказывай нам, – Егоров, уминая пирожок с капустой, подключился к делу. – Сейчас такие финансовые махинации проводят, что закачаешься. А у нас из полномочий только выписку из банка запросить.
– Егоров, ты лучше пирожок с капустой жуй, а болтай поменьше, – лейтенант строго глянул на него.
– Ну допустим я бы действительно это сделал, предположим. Скажите, я похож на дурака, который станет показывать свое лицо камере и свидетелям, а потом даже на дно не заляжет, а продолжит ходить в этом городе как ни в чем не бывало?
Лёня встал лицом к нам и развел руки в стороны, будто бы пытаясь доказать, что он и впрямь нормальный. И если бы был преступником, уж точно продумал бы преступление лучше.
А я смотрела на него, пытаясь понять, что изменилось за эти годы.
Лёня стал еще шире, подкачался, кожа будто бы загорела. Может быть, с отдыха вернулся. Вот только будто бы он стал пониже. Раньше я смотрела на него снизу вверх, а теперь почти прямо в глаза.
Ах, я же на каблуках! Вот растяпа.
– Слушайте, аргумент, конечно, так себе. Мы сейчас запросим бумаги, выписки по вашим счетам. Будем разбираться. Виновные будут наказаны, невиновные будут отпущены. Все. А теперь по домам. Стася, я подвезу.
Выглянув в окно, где шел мелкий косой дождь, я недолго думая согласилась. Хоть и не любила ездить с Журавлевым, а все было комфортнее, чем пешком передвигаться.
Женя ездил на серенькой малолитражке, купленной задолго до начала работы в полиции. То бишь очень давно. Но машина ездила, а это было самое главное.
– Ох, ну и денёк, Стась. Весь город пешком на несколько раз прочесали! Еще и этого поймали. Может быть, мне полагается какая-то награда как герою?
– Благодарность от начальства и премия в конце года, – съязвила я. – Ты же знаешь, Жень, что с подкатами не ко мне.
– Чего ж ты холодная такая? По девочкам что ли?
Только отмахнулась, пристегнулась ремнем безопасности и отвернулась к окну.
Женя хоть и был мужчиной видным и хорошим, может быть, после развода я бы даже дала ему шанс, но теперь все мысли предательски крутились вокруг одного только человека…
Я запрещала себе даже думать о Лёне. Да и что было думать? Мы не виделись два года, я не любила его никогда. Но обида, женская обида душила за горло. Почему он даже не вспомнил меня?
Руки предательски потянулись к ноутбуку, пальцы сами набрали адрес папки с фотографиями. И вот за ужином я уже листала кадры с того Нового года, погружаясь в старые воспоминания. Зачем…
Утром я как обычно пришла в участок ровно к назначенному времени. Накормила Мухтара, потому как Егоров с завидной регулярностью забывал кормить собаку, зато сам ел несколько раз за ночное дежурство.
Лёня мирно спал на лавочке, которая служила подозреваемым импровизированной кроватью. Но мой начавшийся рабочий день заставил его продрать глаза.
– Доброе утро, Станислава. Можно так к Вам обращаться? А-то товарищ младший лейтенант уж слишком возбуждает.
– Да ты! – раздув ноздри от негодования, я злобно зыркнула и, не найдя что ответить, отвернулась.
– Мне в туалет можно? И умыться бы хотелось, а то и так неприлично при девушке второй день в одной одежде. А сейчас еще и пахну не самым приятным образом.
– Запах не самое ужасное в данной ситуации, – буркнула я, выпуская мужчину из камеры.
– А что же хуже? – я промолчала. – Станислава, Вы странно себя ведете. Припоминаете мне что-то… Может путаете с кем-то?
– Может просто кто-то плохо помнит свою молодость? – не смогла удержаться от колкости и все же сделала намек на наше прошлое.
Лёня в этот момент как раз зашел в туалет, и я плотно закрыла за ним дверь, подперев ее своей попой.
– Я бы допустил такую мысль, но совершенно хорошо помню все, что со мной происходило с трех лет. Или мы встречались раньше?
Мужчина вышел из туалета. Выглядел он теперь посвежее: умыл лицо, поправил короткие волосы и снял рубашку, под которой была простая белая футболка.
А он и впрямь раскачался, руки стали куда больше и крепче.
Так, Стася!
– Да забудь уже эту встречу! Хотя ты и не вспоминал…. Короче говоря, ничего не было. Это проблемы маленького города: все друг о друге что-то знают.
– Вы, судя по всему, знаете обо мне что-то исключительно отрицательное.
– Ты проходишь подозреваемым по делу об ограблении банка, этого достаточно, чтобы иметь какое-никакое мнение о тебе.
Каждая фраза Лёни выводила меня из себя. Я раздражалась от его вежливости, галантности! Его как будто подменили.
Два года назад он был плохим парнем, не особо уважающим девушек, не скупился на бранные выражения. А сейчас будто бы на приеме у королевы!
И второй день даже не пытается на подкорках сознания найти ситуацию, в которой мы познакомились! Я настолько блеклое воспоминание в его жизни?
– Да это какая-то ошибка, просто глупое совпадение! У полиции нет никаких доказательств, их и не будет, потому что это не я. Меня выпустят и попросят прощения за доставленные неудобства. Я выйду и приглашу тебя на свидание.
Я не смогла сдержать улыбки и смешка. Ну это в самом деле было комично! Так и хочется сказать что-то вроде: «Два года назад ты уже приглашал меня к себе в постель, мне не понравилось».
Ох, посмотрела бы я, как у этого Казановы челюсть к ногам упала. Но нужно быть выше этого. К тому же мы здесь собрались не личную жизнь обсуждать.
– Стась, ну чего ты в самом деле? Я уверен, что ты понимаешь – это ошибка. Да, сейчас не лучший момент для знакомства, но ты мне понравилась. Может, сходим куда-нибудь, когда меня освободят?
– Нет, Сухарев, не сходим. А еще подобные вопросы полицейскому при исполнении, на пятнадцать суток по статье об оскорблении сотрудников правопорядка пойдешь.
– Какие же это оскорбления? – Лёня послушно зашел в камеру, повернулся лицом ко мне и взялся за решетку. – Это скорее комплименты. Есть статья о комплиментах сотруднику при исполнении?
Чтобы не продолжать разговор, я просто пропустила вопрос мимо ушей.
К обеду в участок подъехал Журавлев. Он обещал быть со всеми необходимыми бумагами, которые смогут послужить доказательством виновности подозреваемого.
Если таковых не найдется, держать его в изоляторе и дальше будет проблематично. Один звонок хорошему адвокату, и нас заставят выпустить Лёню за неимением веских доказательств.
– Стася, доброго денечка. Как дела?
– Все хорошо, Жень. Давай лучше по делу, – я махнула в сторону камеры, где подозреваемый ждал своего вердикта.
– А чего по делу? Остается гражданин с тобой до суда.
Из легких будто ударом выбили воздух. Что бы я там не думала, а не хотелось, чтобы Лёня оказался виновным. Теплилась какая-то надежда, что и впрямь произошла ошибка.
– Что ж так неаккуратно Вы, Леонид Александрович, финансовые махинации проворачивали? Даже не попытались следы подчистить. Черным по белому переводы всей суммы по частям на следующий день после кражи. Как обоснуете?
Журавлев передал за решетку какие-то бумаги, заверенные синей печатью, и на лице Лёни промелькнул легкий испуг.
Несколько раз он пересмотрел страницы, округляя глаза все сильнее и сильнее.
– Это… Это ерунда какая-то. Я ничего не переводил!
– Ну ты хоть какую-нибудь легенду придумай что ли. Бабушка на мороженку дала, родители помогли… Присяжные не поверят твоим невнятным заиканиям.
– Оформлять как положено? – тихо уточнила я.
– Конечно, Стась. В камерах, кстати, обработка от тараканов должна быть. Так что пусть пару дней тут побудет. Тебе ведь не мешает?
Я мотнула головой и ушла к своему столу.
После ухода Журавлева в участке стало тихо. Только из соседнего кабинета доносился звук работающего телевизора.
Лёня сидел, уперев лоб в колени. Я до сих пор не верила, что он и впрямь оказался преступником.
Конечно, частое употребление алкоголя, беспорядочные половые связи и отсутствие постоянной работы и не до такого людей доводят. Но он будто бы выглядел сейчас очень прилично: стильная прическа, хорошая одежда, манеры. Да и легенду какую-то сочинил о работе со стабильным доходом.
Я будто бы даже поверила ему на секундочку.
– Позвонить мне можно? – глухо произнес он ближе к обеду.
– Да, не запрещается. Ты сдавал телефон Журавлеву?
– Как же… Этот придурок повязал меня прямо у дома! Телефон из рук выбил, пакеты с продуктами отобрал и сюда. Не полиция, а беспредел.
– Аккуратнее с выражениями, – пригрозила я.
– Да я ж не о тебе, – Лёня отмахнулся. Выглядел он таким уставшим и потерянным, что я даже не решилась его поправлять. – Ты вроде хорошая, относишься по-человечески. Не то что эти двое….
– Просто воспитали меня так. Нужно хорошо обращаться с людьми, даже если они поступают с тобой иначе, – я протянула Лёне свой телефон и отошла от камеры на несколько шагов.
Боже, Стася, ты говоришь как обиженная тетка! Он же поступил со мной так, как я ему позволила. Я знала, что он уйдет на утро и никогда не вспомнит обо мне.
А то что забыл… Всякое бывает. Может быть, у него и впрямь было столько девушек, что помнить каждую физически невозможно!
– Да за что ты меня ненавидишь? Я не понимаю! Уже сутки на тебя смотрю. Налюбоваться не могу! И не могу вспомнить, чтобы где-то видел. Потому что не видел. Если бы видел, ни за что бы не упустил.
Каким-то волшебным образом я оказалась близко к камере. Ноги сами принесли меня туда. Рука сжимала стальной прут решетки. А рука Лёни легла сверху в нежном жесте.
В этот момент меня как током прошибло. Я отдернула руку и отскочила на пару шагов. Смотрела на Лёню, наверное, глазами дикой кошки. Потому что он по-доброму посмеивался надо мной.
– Звони уже быстрее! А то заберу телефон.
– Ладно, ладно. Спасибо, кстати.
Звонок Лёни, судя по всему, успехом не увенчался. Он набирал кого-то несколько раз, но трубку не поднимали.
– Отец в командировке, – зачем-то объяснил он. – Будет только через три дня. Хотелось бы решить вопрос с этим всем до его возвращения, иначе не поздоровится всем…
– Пугаешь? – с вызовом спросила я, забирая телефон. Но Лёня не отдал.
– Нет. Но папе ситуация не понравится. Стась, а можно я с твоего телефона в онлайн-банк зайду? Можешь сама зайти, я скажу пароль.
– Зачем мне это? Есть официальные выписки из банка, – я продемонстрировала листы с печатями, которые были не абы чем, а документами.
– Ну пожалуйста. Чего тебе стоит?
Сдавшись под напором карих глаз, я вышла из своего личного кабинета и протянула телефон Лёне, чтобы он ввел логин и пароль.
Мужчина потыкал по экрану несколько секунд и протянул телефон мне обратно.
Я с ужасом уставилась на открытую сводную таблицу финансов, потому что ничего общего с тем, что было написано в бумагах, она не имела.
Да, у Лёни были хорошие по меркам нашего города доходы. Но все официально! Зарплата, несколько вкладов, траты на бытовые мелочи, продукты и стрижку в парикмахерской.
– А это тогда что? – я посмотрела на бумаги.
– Не знаю. Но это не мое…
Несколько минут я сверяла данные в личном кабинете и на выписках из банка. Все вроде бы было верно: фамилия, имя, отчество. Вот только остальная статистика разнилась.
В голову закрадывались самые неприятные мысли. Я подумала, что Журавлев сжульничал, представил поддельные документы, чтобы поскорее закрыть дело. Но он во взяточничестве-то замешан не был, не то что в фабрикации дел.
Может быть, что-то напутали в банке? Там могут. К ним как не придешь – то чай пьют, то по телефону болтают. Ткнули не туда, и человечек уже виновен.
– Я сегодня схожу в банк, – сказала наконец, откладывая бумаги в сторону. – Лично проверю все выписки в электронном виде.
– Может быть, сделать это на более официальном уровне? Я не виновен. Мне, конечно, твоя компания нравится, но я предпочел бы погулять с тобой в парке, а не сидеть в этом жутком месте.
– Так, Сухарев, прекрати сейчас же! Мне надоели твои лживые комплименты и подкаты, – я разозлилась.
Чтобы не показывать своих эмоций, отошла от камеры и присела за свой стол. Так и хотелось высказать ему прямо в лицо все, что я думаю об этой ситуации. Может так и сделать? Вдруг легче станет?
– Да с чего они лживые?! Ты не допускаешь мысли, что и впрямь можешь мне нравиться как девушка?
– Я допустила такую мысль два с половиной года назад, предположение оказалось неверным, – на выдохе произнесла я, поднимая уставший взгляд на мужчину.
Он смотрел на меня в упор несколько минут. На лице был весь спектр эмоций от страха до негодования.
Я только посмеивалась над его жалкими попытками вспомнить одну лишь нашу совместную ночь.
