Екатерина Ромеро
Хозяин моей жизни
Глава 4
Этот варвар меня купает. Вода не холодная, слегка теплая, но мне почему-то очень холодно, аж трясет всю, и это не проходит. Мама, мамочка моя, мне надо к ней, а я тут как мясо какое-то, расходный материал бандитов.
К горлу подступает тошнота, и, кажется, я снова отключаюсь.
Прихожу в себя на полу. Я лежу на каком-то ковре, закутанная в большое махровое полотенце. Мне вроде лучше, но не знаю, сколько прошло времени.
Осторожно поднимаюсь, стараясь игнорировать адскую боль в правом боку. Дышать сложно, каждый вдох будто загоняет клинок в ребро.
Телефон. Мне надо найти телефон, и тогда я выберусь.
Почему-то не могу подняться на ноги. Как только пытаюсь, жутко кружится голова. Разлепляю потрескавшиеся губы. Машинально языком нащупываю корочку на нижней. Разбита, и думаю, я выгляжу сейчас как один сплошной синяк, судя по ссадинам, которые уже проступают на бедрах, животе и руках.
Вроде эти бандиты меня не били по рукам, хотя я точно не помню. Так, только обрывками, как они меня швыряли, словно тряпичную куклу. Из рук в руки, из рук в руки.
– Легла. Живо, – сквозь туман слышу низкий рокочущий голос и, подняв глаза, вижу его. Это Леший, он возле меня, и у него в руках что-то блестит. Ножницы. О черт. Дьявол!
– Не надо! Не надо-о-о! – скулю и пытаюсь отползти от этого здоровенного мужика, но он с легкостью ловит меня за лодыжку, огромной ручищей с легкостью подтягивая к себе.
Хищник, от него эта аура дикости аж прет, и мне становится страшно.
Что он будет делать со мной? Резать? Разве они еще недостаточно потешились надо мной? Конечно, нет. Глупая. Им надо, чтобы я в земле лежала, тогда будет достаточно.
– Рот закрыла. Крысам слова не давали.
Быстрый рывок, и Леший с легкостью стягивает с меня полотенце. Зажмуриваюсь от стыда, я не хочу так… я так никогда не хотела.
– А-а-а-ай! Не-е-ет!
Смыкаю ноги вместе, прикрывая голую грудь руками. Леший смотрит на меня так, словно хочет сожрать. На нем серая рубашка, закатанная до локтей на смуглых жилистых руках, и черные джинсы, тогда как я лежу у ног этого варвара просто в чем мать родила.
Волосами только немного прикрываюсь. Они очень густые и длинные у меня. Темные, прямые и теперь, точно покрывало, спадают на грудь и плечи, немного на живот.
– Заткнись, сказал. Говорить будешь, когда позволю, – басит, а у меня муравьи от его бархатного голоса по всему телу рассыпаются. Этот мужик маньяк или кто… не пойму, но спорить с таким реально страшно. Леший большой, я со своими горемычным ребрами ничего не смогу ему сделать.
Дергаюсь, пытаюсь поцарапать его бандитскую опасную рожу, но сопротивляться не больше не выходит, потому что это поединок мошки со слоном.
Ему, видно, быстро надоедает, потому что Леший буквально придавливает мои бедра коленом, отчего я становлюсь полностью обездвиженной и распластанной на полу, точно насекомое, которое вот-вот расплющат ботинком.
– Успокоилась, не то свяжу!
– А-ай, больно!
Из горла вырывается нечто вроде всхлипа, когда Леший тянется ко мне. Вздрагиваю, отворачиваюсь, ожидая того, что он меня сейчас резать начнет, но меня никто не режет.
Точно поломанного котенка, Леший поднимает меня за лопатки, а после быстро перематывает мою грудину, туго стягивая ее широким эластичным бинтом.
Если это пытка и он сейчас будет добивать меня, так чего он медлит, зачем все эти бинты? Что ему надо? Или ему просто нравится мучить жертву?
Кстати, как его зовут? Имя-то есть у него нормальное, но я ни разу не слышала, а спрашивать сейчас глупо. Какое это уже имеет значение? Для меня.
Молчу, сжав зубы и сгорая от дьявольского стыда. Меня только один мужчина в жизни голой видел – и тот теперь погиб. Этому же зверю мне нечего сказать. Леший не внушает никакого доверия. Наоборот, я четко понимаю, что стоит ему немного сильнее стянуть бинт – и я уже встану.
Ручищи огромные, с выступающей сеткой вен, длинные пальцы, широкая кость. Леший этими лапами с легкостью может обхватить мою талию, выдавив нутро наружу.
– Не надо… не трогай меня! – шепчу осипшим голосом, это унизительно, ведь я совсем голая.
Замечаю, как Леший мажет цепким взглядом по моей груди, животу, ногам. От взгляда ярких серебристых глаз начинает бить крупная дрожь.
– Что тебе надо… маньяк, пусти!
Боже, это мужик смотрит на меня так, будто хочет подать на ужин и готовит как раз к нему. Паника захлестывает быстро, начинаю глубоко дышать и рыдать, что отдается сильной болью в ребрах.
– На меня глаза!
Вздрагиваю, когда, закончив перематывать мою грудь, он берет меня за подбородок, заставляя посмотреть себе в опасные волчьи глаза, искрящиеся в этой жуткой полутьме.
– Слушай меня внимательно, вещь. За то, что ты натворила, тебе нет прощения, и ты очень скоро сдохнешь. До того момента я твой Хозяин. Мы порешим тебя, как только я с тобой наиграюсь, – рычит мне в лицо, а я сильнее рыдать начинаю. Я не верю в это, этого просто не может быть. Не со мной, только не я, пожалуйста.
–Я не вещь! Со мной нельзя так, я человек, у меня права и имя есть!
– У тебя больше нет ни прав, ни имени.
С ужасом вижу, как Леший поднимается и подходит к креслу. Берет мой паспорт и с легкостью разрезает его ножницами. От документа остаются одни ошметки, которые падают к его ногам.
– У тебя ни хуя теперь нет. Твои дни сочтены, кукла. Ты моя вещь и будешь подчиняться мне во всем, иначе я отдам тебя пацанам раньше положенного срока, и они с радостью закончат начатое. Ты принадлежишь мне, так что, сука, старайся! Я люблю трахаться, много, потому готовь свои дырки и молись, чтобы они мне понравились.
В его голосе ни капли сожаления, лишь расчет, сталь, арктический холод.
От слез все расплывается. Я не верю. Вот почему Леший не дал мне умереть. Он сам хочет меня ломать, а потом все равно отдаст своим друзьям на потеху.
Как он сказал? Хозяин? Я ему что, сука, чтобы иметь Хозяина? Не будет этого. Ненавижу.
Глава 5
Леший оставляет меня на полу. Совершенно голую. Он даже полотенце забирает, потому мне нечем прикрыться. Все, что могу, – поджать под себя ноги и провалиться в пустоту, стараясь не обращать внимания на адскую боль в голове и во всем теле.
Все еще не верится, что это правда и из-за меня погибли все те мужчины. Больше похоже на какой-то страшный сон, который стал явью.
А ведь все начиналось невинно, я хотела как лучше, старалась как могла, и вот к чему это привело. На меня обозлились все бандиты города, и я не знаю, как мне выжить теперь, я не знаю!
– Рот открыла! Пей давай, сука, пей! – сквозь дурман слышу его голос, снова Леший, но глаза открыть не могу.
Почему-то меня начало сильно трясти, словно тело пронзила судорога. Не могу встать, но явно ощущаю что-то горькое во рту и сильный напор воды. Он заставляет меня что-то выпить, яд или таблетки, которые этот варвар заталкивает в меня, отчего я едва не захлебываюсь жидкостью.
Проглатываю эту злосчастную пилюлю и закрываю глаза, хотя и так вокруг темно, я ничего не вижу. Ночь безумно длинная, и, похоже, она моя последняя, но нет.
Я прихожу в себя утром. Я на чем-то лежу, укрытая одеялом. Совершенно не помню, как здесь оказалась. Помню только, что дрожала и никак не могла согреться.
В окно долетает утренний свет. Мне надо домой и в больницу. Срочно!
Откидываю одеяло, вскакиваю на ноги и тут же падаю. Все тело ломит, хватаю ртом воздух, как рыба, держась за бок.
Суки, больно! Их бы так отлупить, посмотрела бы я на это.
Оглядываюсь по сторонам. Я в какой-то квартире, похоже на гостиную, и лежу я не в большой кровати по центру, а на крошечной кушетке, укрыта теплым пледом.
Подо мной нечто вроде пеленки, ребра туго перетянуты бинтом. Я было порываюсь содрать это с себя, но вовремя останавливаюсь. Мне так лучше, грудь словно в корсет заключена, и без него я буду рыдать каждую секунду от боли.
Кое-как ползу к своей сумочке – и, о чудо, рядом валяется мой телефон!
Леший не забрал его, это ж надо, мне повезло! Я спасена, еще немного.
Дрожащими руками хватаю телефон и набираю Андрею.
– Ну же… ну же, ну возьми ты трубку!
Спустя несколько гудков слышу заветный голос брата:
– Алло.
– Андрей! Андрюша, помоги! Они меня забрали, ты слышишь, ОН меня забрал! Помоги!
– Кто “он”?
– Леший! Они меня там… втроем едва на куски не порвали! Он приехал и забрал к себе. Они дали мне неделю. Андрюша, помоги, ты же мент!
В трубке тишина, а после я слышу запыхавшийся голос Андрея, точно он куда-то торопится.
– Ириша, а ты, когда денежки мои брала, думала, я в игры с тобой играю? Ты подставила очень серьезных людей.
– Ты же сказал, это безопасно! Ты же сам мне обещал, что все будет хорошо, никто не пострадает! Андрей, ты брат мне или кто? Ты втянул меня в этот ад, помоги, они меня на куски порвут!
– Какой я тебе, на хуй, брат? Седьмая вода на киселе. Ириша, я тебя не вынуждал, у тебя был выбор, так что сама выруливай. Ты же умная, сестренка, ищи варианты, а будешь много трепать, я сам тебя найду. Меня и так все собаки в городе ищут, Бакиров меня уничтожит, так что держи свой рот на замке, иначе я пойду и все же навещу твою любимую мамочку.
Андрей отключается, а я громко вскрикиваю от негодования.
Не брат, значит, вон оно как, какая же я дура!
Как я вообще могла ему верить? Он всех собак на меня спустил, потом сказал Ангелину подставить, девушку Бакирова, а теперь все равно я виновата.
Все это время я помогала Андрею, думая, что, вдруг чего, у меня будет надежная крыша, да вот только крыша эта потекла при первом же дуновении ветра, во всей дури свалившись на мои плечи.
– Архипову привет передавай, – вздрагиваю, когда слышу голос позади. Телефон вываливается из рук, и, обернувшись, я вижу Лешего.
Сейчас при свете дня он точно не внушает доверия. Здоровый, высокий мужик, мышцы бугрятся под одеждой, и он так смотрит на меня… как на грязь.
– Ты ненормальный! Выпусти меня немедленно!
– Так пойдешь? Видно, груповуху ты все же любишь.
Кивает на меня, я опускаю голову и с ужасом замечаю, что я голая!
На мне нет даже трусов, и только ребра перекрывает широкая повязка.
– Черт!
Хватаю первое, что попадается под руку, прикрывая свой стыд. Покрывало.
Ловлю короткую усмешку бандита. Да он издевается?
– Где моя одежда? Дай мне что-то надеть!
– По моей квартире будешь ходить голая.
Из груди вырывается нервный смешок.
– Ага, щас! Уже разбежалась, пятки горят! Дай мне одежду, варвар! Мне надо домой!
Делаю уверенный шаг вперед и тут же натыкаюсь на каменную грудь Лешего.
Ой, какой он высокий, я даже до плеча ему не достаю.
Делаю глубокий вдох. Сердце неистово колотится о ребра.
Спокойно, Ира, перед тобой просто почти двухметровый огромный мужик, который мечтает расшибить твою голову о стену.
– Ладно, ну хорошо, поиграли – и хватит. Я все поняла…
Петляю, не хочу ничего с ним обсуждать, не хочу ничего думать, однако даже пикнуть не успеваю, как этот зверь мгновенно хватает меня за предплечья, точно куклу, буквально отрывая от пола!
– Ты обкуренная или и правда такая ебанутая? Цаца, ты на смерть пацанов повела! Твои куриные мозги это понимают?! Тебе пизда будет. Очень скоро.
Леший что-то очень силен, и, как я ни стараюсь выкрутиться, у меня ничего не получается. Совсем.
От моих попыток освободится одеяло спадает к ногам, и я замечаю, как взгляд Лешего заливается похотью. Он смотрит на меня плотоядно и обнажает свои белые зубы с острыми клыками, заставляя меня крупно задрожать от страха.
Боже, он реально как дикарь.
– Пусти… ну пусти, больно! – скулю, и Леший резко расцепляет руки.
– Пустить? Ладно.
Черт, лучше бы не просила, потому что теперь я плюхаюсь на пол, задыхаясь от адской боли в ребрах.
– А-ай! Я хочу домой. Пожалуйста, отпусти меня домой.
Не знаю почему, но я начинаю плакать, точно ребенок, хотя меня сложно вывести на слезы.
Наверное, мне просто становится страшно. Я понимаю, что этот бандит не собирается меня отпускать и он одной своей ручищей может свернуть мою шею в любой момент. Так что же хуже: лечь под такого или под тех троих зверей?
– У тебя сладкие слезы, кукла. – Леший приседает рядом и проводит своей лапой по моей щеке, облизывая длинные сильные пальцы.
– Боже, ты чудовище.
– На тебе минимум пять смертей. Кто из нас чудовище, еще надо посмотреть. Иди.
– Что?
– Если хочешь, иди, я тебя не держу.
Смотрю на него во все глаза и не верю. Так просто? Да ладно.
– Правда? Ты меня отпустишь?
Нотка надежды пробивается, которую Леший мгновенно давит ботинком.
– Да, вот только сейчас тебя прирежут в любом переулке. Все собаки спущены, на тебя открыта охота, как и на твоего мусорного недобрата.
– Выпусти меня, ну зачем я тебе?!
– У тебя память однодневная или там одна извилина?
Стучит двумя длинными пальцами по моему лбу, а затем берет меня за подбородок, заставляя посмотреть в свои волчьи светлые глаза.
Ртуть там, жидкий металл, серебро растопленное. Его прикосновение обжигает, пленит, выбивает из колеи.
– Ты моя теперь. Мне принадлежишь. Ты никто. Просто дырка, кусок мяса, которое я буду ебать. Добровольно или насильно – зависит от тебя, но я все равно тебя получу. Ты можешь кайфануть подо мной или будешь харкать кровью. Мне, правда, насрать, но ты будешь подо мной, мышка. Либо под всеми.
На последнем слове Леший акцентирует ударение, и я опускаю голову, роняя слезы. Это какое-то зверство. Так не бывает, так не может быть.
Не знаю, что ответить. От шока только губы приоткрываю, язык не слушается, руки начинают неметь.
– Я не буду твоей секс-игрушкой.
– Ты будешь той, кем я захочу, кукла. Ты моя вещь, моя сука, псина, дырка для моего члена. Выбирай, что тебе больше нравится. Я приду вечером, и ты должна быть хорошей девочкой. Для меня.
Глава 6
Хлопает входная дверь, этот варвар вышел, а я опускаюсь на пол, обматываясь одеялом. Меня снова начинает морозить, и я обхватываю колени руками, раскачиваясь назад и вперед.
Кукла без имени, псина, дырка. Так Леший меня называл? Сказал: выбери, что хочешь, а на деле я теперь просто “никто”.
Леший вернется вечером, и я должна быть “хорошей девочкой”, а иначе что? Тоже ногами меня отметелит, как тот безумный Алик?
Не знаю, этот Леший мне не внушает никакого доверия. Он один из них, а я… я сама по себе, как оказалось. Никакой помощи от брата не будет, меня заперли в какой-то квартире, и я даже не представляю, где нахожусь.
Беру телефон. Батарейка совсем села. Что мне делать, вот что?!
Выглядываю из окна. Пятый этаж, и даже если бы я попыталась спрыгнуть, как быстро я сломаю себе ноги? Ребра и так болят, вариантов нет, да и смысл?
Этот варвар бритоголовый сказал, что меня сейчас каждая тварь будет рада прирезать, и это правда. Я видела, что те ублюдки везли меня убивать, только перед этим они хотели хорошенько поиздеваться надо мной. Все они, каждый притом, особенно Алик, да и Лавр тоже.
Как вспомню, как он битую бутылку мне показывал, тошнота тут же подкатывает к горлу. Они бы меня не пожалели, меня бы никто не спас, а потом Леший появился, и стало еще хуже.
Бакирова там не было, и у них были абсолютно развязаны руки. Участвовал бы Михаил Александрович в этом? Нет. Ему не до меня, да и он скорее бы меня пристрелил, чем марал об меня руки.
У Бакирова та девочка Ангелина есть, которая в него по уши влюблена, хоть он и вел себя с ней как скотина. Слышали, знаем, но от этого лично мне уже ни холодно ни жарко, и надо думать о том, как спасать себя.
Я всегда сама, и, как оказалось, никакой крыши у меня и подавно не было. Все это время я работала на честном слове, без прикрытия, без защиты от Андрюшеньки, который, как петух клюнул, сразу же собрал удочки и смысля. Я осталась одна, и я не дам себя в обиду.
Мысли скачут в голове, и я прихожу к пониманию, что если бы не Леший, то я бы уже погибла, хотя почему это я его защищаю? Чем он лучше них?!
Такой же зверь, этот варвар меня похитил, и я не собираюсь плясать под его дудку! И имя у меня есть, и права, и паспорт свой я восстановлю.
Мама… мамочка моя, как она там? Я теперь даже проведать ее не смогу, позвонить тоже.
Когда я последний раз передавала ей деньги, она сказала, что все будет хорошо, и я бы душу продала, если бы надо было. Я бы все отдала, если бы могла выторговать для нее еще хотя бы год, хотя бы чертов год, чтобы она была рядом!
Я запуталась, я не вижу выхода, и, кажется, его просто нет.
Леший сказал неделя. Мне осталось жить неделю, а потом он отдаст меня своим друзьям.
Как я могла быть такой беспечной дурой?! Как я могла так сильно доверять Андрею?
Я думала, он мне брат, он всегда меня защитит, но нет. У меня никогда ничего по-нормальному не получалось. Даже отношения с Сережей и те не задались, так что я даже не знаю, то ли я такая плохая, то ли все вокруг меня не те.
У нас с Сережей все было хорошо несколько месяцев, мы часто виделись, я даже ночевать у него оставалась, а после заметила, что Сережа мой ненаглядный на других баб смотрит. И не то чтобы смотрит, пусть уже пялится, но он ни одной юбки не пропускал. Такой же, как отец мой, был – ненадежный, что ли.
Так мы и перебивались. То сойдемся, то разбежимся, какие-то непонятные отношения были, но я его любила. Замуж хотела, говорила открыто, но Сергей ни разу не звал. Уже и не позовет никогда, эти сволочи втянули его в опасные игры, хотя и он был не подарок.
Я недооценила его, я не знала, что Сережа может тоже оказаться таким же скотом, как те, которые меня едва не убили.
Кажется, только теперь я понимаю, что любовь слепа, а моя любовь вообще была какой-то далекой от реальности. Как и все девочки, я хотела отношений, а в итоге получила от них билет на смерть.
Сережа был моим первым и единственным мужчиной, хотя ему тоже всего двадцать два. Было. Он был молодым парнем, и можно сказать, что мы познали друг друга, а потом Сережи не стало.
Его убили. Тоже ведь по моей вине. Я думала, что отомщу за него, а в итоге сдала его же убийцам.
Сережа тоже умер из-за меня. Я хотела как лучше, но сделала страшную ошибку. Я выбирала не тех и была не на той стороне. Не на белой и не на черной, на серой какой-то, и вот к чему меня это привело.
Хватаюсь за голову, опираясь на кушетку. Это все какой-то кошмарный сон! Я словно в страшном лабиринте иду по стеклу и не могу обойти его. Режу ноги и продолжаю наступать, ранюсь и не могу остановиться.
Есть ли у меня совесть? Знаю ли я вообще, что это такое?
Знаю, но я просто хотела, чтобы моя мама жила. Все. Я не хотела всех этих смертей, я ничего этого не хотела!
Весь день я провожу одна. Кое-как принимаю душ, а после осматриваю эту нору, хотя норой ее назвать сложно.
Большая трешка, обставленная дорогой кожаной мебелью. Гостиная, спальня и кабинет. Никаких признаков женских вещей. Похоже на холостяцкую берлогу, либо Леший тут вообще не живет, а приводит игрушек вроде меня.
Ближе к обеду начинает жутко урчать желудок. Я есть хочу, потому не выдерживаю и вхожу на кухню, но рука не поднимается тут что-то взять.
Это же Леший скажет, что своровала, заставит отрабатывать, хотя что с меня уже взять? Только шкурка да тушка остались. Золота на мне нет: когда мама заболела, я все сдала, не зная, откуда еще быстро взять денег. А потом появился Андрюша, и меня понесло.
Сначала это было безобидно, легкие деньги на лекарства, всего лишь слушать, что там в клубе творится, и сдавать все братику-менту, и вот где я теперь.
На одном из кресел нахожу мужскую рубашку и сразу же ее натягиваю, Это его, Лешего, и я могу ею трижды обмотаться.
Подвязываюсь ремнем за пояс и закатываю рукава. Уже лучше, хотя бы не голая. Невольно вдыхаю ее запах. Пахнет как Леший. Терпким мужским запахом, немного сигаретами и одеколоном.
Не знаю почему, но запах для меня не противный, он просто чужой.
Уже темно на улице, когда я слышу поворот ключа, а после дверь квартиры распахивается. Выглядываю в коридор, стараясь не шуметь, но варвар тут же меня засекает.
– Ты должна быть голой, кукла, и ждать меня в кровати.
Леший. Он идет мимо меня на кухню с пакетом в руках, тогда как я делаю шаг назад, чтобы его не коснуться, но взгляда с двери не свожу. Этот бандит оставил ключ в замке – и это мой шанс!
– Меня Ирой зовут и я тебе не кукла! Хватит меня так называть! – цежу сквозь зубы, а он и бровью не ведет. Заходит на кухню, выгружает из пакета еду, моет руки, достает чашку. Одну. Мне, конечно, поесть никто не предлагает, и попить тоже.
– Иди в душ, а после я жду тебя в спальне. Тебе еще понадобится энергия, так что направь ее в правильное русло. Кукла.
Заваривает себе чай как ни в чем не бывало, а меня просто кроет. Я такое обращение терпеть не собираюсь.
– Я НЕ КУКЛА! Долбаный ты придурок!
Ой, это было ошибкой, потому что Леший в одну секунду прекращает тут хозяйничать, быстро подходит ко мне и с силой хватает за шею.
Так резко и напористо, что я успеваю только негромко запищать, точно придавленный дверью котейка.
Один миг, и я уже стою перед ним на коленях. Среагировать не успеваю, Леший чертовски силен, очень высокий и крепкий. Он не отпускает, и я прихожу в ужас, когда этот варвар расстегивает ремень на джинсах и с завидной ловкостью набрасывает его мне на шею, с силой затягивая петлю.
Второй конец ремня бандит обматывает вокруг своего огромного кулака, а после тянет руку к себе, таким образом сделав для меня нечто вроде поводка.
– Повтори!
От страха меня переклинивает, а Леший еще сильнее затягивает ремень. Перед глазами начинают мелькать темные круги, от шока не могу собраться.
– А-ай, пусти… нет!
– Я сказал, повтори, сука! – рычит на меня и не дает подняться. Мне не столько больно, сколько страшно до чертей, ужасное просто ощущение беспомощности клещами сдавливает грудь.
– Сволочь! Отпусти меня, быстро!
Смотрю в его сверкающие в полутьме серые глаза, и мне становится страшно, потому что, похоже, я недооценила этого бандита. Леший не потерпит моих колких фразочек, он ни черта терпеть не собирается, и черный кожаный его ремень, который сейчас меня душит змеей, это только доказывает.
– Кто я тебе? Скажи мне, кукла, КТО Я!
Дергает за этот поводок сильной лапой, а я не знаю уже, чего он хочет.
Этот дьявол взбесился, и это было ошибкой – думать, что он добренький и спустит мне с рук такую вольность.
– Пусти… боже.
– Я твой хозяин! Повтори, идиотка!
– Нет! Никогда, нет! А-а!
Верчусь как уж на этом ремне, один рывок – и Леший сдирает к чертям с меня рубашку, с легкостью разорвав ее на куски.
Ремень теперь как сильно затянут, что я чувствую, что начинаю задыхаться, а ему хоть бы что!
Ни капли страха, смотрит на меня как на мошку, которую вот-вот расплющит ногой.
– Я твой хозяин, я, блядь, тебя задавлю сейчас, девка, говори!
– Ты… ты мой хозяин, – кажется, я произношу это на последнем выдохе, после чего Леший резко меня отпускает, и я падаю на пол.
Снова голая, опять вся в соплях и слезах.
В меня летит полотенце. Как псине бросает.
Хорошо, что не с ноги. Ненавижу.
– Еще раз подобное выкинешь, я тебя накажу. Ты должна голой меня встречать и уважать меня. Не запомнишь, кто я, я на лбу у тебя это выбью! Иди душ прими. Повязки не мочить. Будь хорошей девочкой, не то я сам буду тебя воспитывать, и поверь, тебе это не понравится.
Берет и спокойно допивает свой чай, закрывает квартиру, пряча ключ в карман, а после идет в спальню, и я вижу, как там включается тусклый свет ночника.
Вытираю слезы, стискивая зубы.
В этот момент я впервые хочу убить человека намеренно, и я хочу убить именно ЕГО.
