Екатерина Романова
Двести женихов и одна свадьба
– Нет!!!
Все замерли.
Корнел важно опустил копыта на землю и, тряхнув мордой, указал взглядом на огра, чей внушительный зеленоватый кулак маячил перед его мордой.
– Эрик, не нужно. Это ворн сэра Ортингтона. Я разберусь.
– Но…
Невысказанные опасения пресекла сухим приказом:
– Оставьте нас.
Друзья не шелохнулись.
– Да право, он ничего мне не сделает! А, если и сделает, вы уж точно не убережете. Прошу, не сердите нашего гостя еще больше!
Конюшня опустела не сразу. Дольше всех ерепенился Эрик, но и его удалось вывести. Именно вывести, потому что оставлять хозяйку с чудовищем он не хотел, а за дверьми конюшни громко рыдал по моей безвременной кончине. Низкий уровень интеллекта, высокий уровень эмпатии, сильная привязанность, облаченные в двести килограмм мышц – и все мое, родное и заботливое.
Корнел держался на расстоянии, смотрел горделиво и с некоторой укоризной. Будто я ему овса задолжала и не отдаю.
– Что ты здесь делаешь, Корнел?
Вопрос звучал, конечно, нелепо. Даже в магическом мире не дожили до такого, чтобы разговаривать с животными, но нарушить тишину требовалось.
Ворн вспорол копытом слой прелого сена и фыркнул. Почесала голову:
– Мда. Так мы с тобой каши не сварим. Поступим следующим образом. Ты можешь остаться на ночь, но с одним условием! – выставила указательный палец. Ворн попытался его куснуть, но я поцокала языком. Виновато потупив взгляд, животное снова фыркнуло. – Не трогай моих лошадей и не пугай друзей.
Корнел что-то пробурчал на своем ворновском языке, явно не лестно отзываясь о моих друзьях.
– Ты всех перепугал! Как вообще ты сюда забрался?
Он поднял морду, указывая на люк в потолке. В теплое время года мы его открываем, чтобы лошади могли любоваться звездами и дышать свежим воздухом. Прежде залетные ворны к нам не попадали.
Я оценила габариты Корнела и люка. Это как нужно хотеть сюда забраться, чтобы втиснуться в такую дыру?
– Надеюсь, мы с тобой договорились?
В ответ меня облизали шершавым языком и плюхнулись на сено прямо посреди конюшни. Да, наглости этому товарищу не занимать. Увы, но мои лошади такой понятливостью не отличались. Сколько ни пыталась их убедить, что опасности нет, животные опасливо жались друг к другу и не желали отходить от стены.
На улице меня ждали бледные лица, рыдающий огр и обморочная Кэролайн.
– Самюэль – отнести Кэролайн в ее комнату, приведи в чувства. Эрик – я жива, перестань пугать соседей, подумают, что мы вызываем демонов.
Огр еще раз огласил округу пугающим ревом и обнял меня огромными руками.
– Полегче, полегче, иначе появится повод для слез, – насилу выпуталась из огра и обратилась к Тому. – С рассветом отправляйся к Кристиану Ортингтону. Передай, чтобы забрал Корнела домой. И покормите его.
– Сэра Кристиана? – рыжие брови Тома медленно поднялись.
– Да Бог с тобой, по мне пусть хоть с голода помрет! Корнела, конечно же.
Том побледнел еще сильнее и отступил на шаг.
– Он не опасен…
Теперь на шаг отступили все.
– Эх, тоже мне…
Пришлось брать дело в свои руки и щедро отсыпать нашему залетному овса. Досыта наевшись и выпив два ведра воды, ворн завалился на спину и, брыкнув ногами, предался сну.
Я последовала его примеру. Не на сене, конечно же, но с тем же успехом. На сегодня с меня хватит потрясений. Все вопросы с чудаковатым поведением ворна и таинственными записками можно решить и завтра.
Кстати, насчет завтра. Утренние газеты порадовали!
– Пресса! Свежая пресса! – прокричал Сэд, вырывая меня из сладкой дремы. – Известно имя юбилейного жениха леди Ортингтон! Свежая пресса! Вам интересно? Мне вот – очень интересно! – а это уже мне предназначалось.
Довольно потянулась и села в кровати. Непослушные кудряшки игриво рассыпались по плечам, в открытое окно дышал свежий весенний ветерок и приносил звонкий голос Сэда.
– Мне очень-очень интересно! – не сдавался он, и пришлось подниматься.
В каждом доме на Тэйле заведен особый порядок. Домашние знают, когда я встаю (и меня будят вовсе не петухи или звонок будильника, а Сэд с утренними новостями), сколько трачу на умывание, одевание. Какие цвета в одежде предпочитаю, что люблю на завтрак по понедельникам, вторникам или выходным. Поэтому, когда я спускаюсь по ступенькам, в столовой уже суетится Кэролайн. В чашку течет горячий ароматный кофе, на столе дымится еда. Сегодня это блинчики с абрикосовым джемом. Самюэль открыл двери за мгновенье до того, как я постучала.
– Доброе утро, – поздоровался он, протягивая утреннюю корреспонденцию на серебристом подносе.
– Многовато сегодня, – устроилась за столиком как раз когда вошел Сэдрик.
– Руки вымыл! – похвастался он, смущенно проходя к столу. – И спасибо вам, леди Джулия…
Мальчик бережно погладил новую рубаху, подтянул штаны.
– Великоваты?
– Совсем чуть-чуть! Но я быстро расту! Вот, мама просила вам передать…
На стол легли монеты, завернутые в грязный платочек.
– Сэд, – голос дрогнул. Сморгнула подступающие слезы. Никогда не голодала. Ни на Земле, ни тем более на Тэйле, где вообще как сыр в масле живу. Возможно, поэтому чужая боль вонзается в мое сердце острым ножом несправедливости. – Будь любезен, не оскорбляй меня. Убери это.
– Леди, мы не заслуживаем такой доброты. Кто вы, а кто мы.
– И кто же я? – спросила, указывая на стул. Кэролайн подала мальчишке блинчики и налила горячего какао.
– Леди! Важная, знатная, богатая.
– Сэд! – перебила стройный ряд прилагательных. Пустых и безликих. – Я – всего лишь человек. Отними шелковое платье, вынь рубины из ушей, и ты не отличишь меня от миллионов других. Во мне, в тебе, в твоей матери – бьется одинаковое сердце. Это обычный орган, сгусток мышц, качающих кровь. Кровь, к слову, тоже одинаковая, за ненужными тебе особенностями. По большому счету, все мы – дюжина органов в кожаном мешке. Кому-то в жизни повезло, а кому-то не очень. Единственное, что нас отличает – это душа. То, что скрыто. Так к чему это я, – улыбнулась, подвигая тарелку с блинчиками и щедро сдабривая их сметаной. – Моя душа считает, что нашему миру не хватает справедливости. Я зарабатываю столько, сколько не могу потратить. Так почему ты отказываешь мне в удовольствии почувствовать свою значимость?
Мальчик поднял брови и почесал затылок.
– Хочешь меня обидеть? Или я не достойна дарить вам подарки?
Такого поворота Сэд не ожидал. Он покосился на завернутые в платочек монеты и неохотно забрал их.
– Я…
– Скажи, ты рад обновкам?
Лицо мальчишки преобразилось. Улыбка всех делает красивей. Через улыбку мы видим человеческую душу, и она у Сэда чистая, настоящая, прекрасная!
– Так позволь мне тоже порадоваться! Убери монеты, и я расскажу тебе что-то любопытное!
Сэд трескал за обе щеки и задорно хохотал, когда я пересказывала события вчерашнего вечера. Конечно, с известными упущениями, но ему и того хватило. Мальчишке Эдгар тоже не нравился, а вот ворна он очень хотел посмотреть, и я обещала, что мы вместе проводим его, когда приедет конюх сэра Ортингтона. Каково было мое удивление, когда в столовую вошел Том и, извинившись, доложил:
– Леди Джулия! Вы велели с утра передать его милости забрать ворна.
– Велела, – улыбнулась, откладывая очередное письмо с приглашением на обед.
– Так вот, просили дословно передать: «он дома»!
Том даже интонацию сохранил. Попытался, во всяком случае.
– Он издевается? Пусть немедленно заберет Корнела! Я не умею ухаживать за ворнами, к тому же, он перепугал моих лошадей и конюха.
– Так и передать? – переспросил Том, едва слышно повторяя сказанное мной.
– Передай, чтобы забрал немедленно.
– Немедленно. Хорошо. Сделаю!
Когда двери за Томом закрылись, я обратилась к Сэду.
– Ты в курсе местных сплетней и новостей. Кажется, сэр Ортингтон решил объявить мне войну. Я должна знать все о противнике!
Парнишка загадочно улыбнулся и, склонившись ближе, произнес:
– О, леди Джулия! Мне есть, что вам рассказать!
Ну, это Сэд, в силу своей наивности думал, что есть. Оказалось, сэр Кристиан – мужчина безупречной репутации. В нежелательных связях замечен не был ни во время счастливого брака, ни после него. В желательных, к слову, тоже не участвовал. Вообще, по дамам не ходок, что довольно странно для мужчины такой наружности и положения. Впрочем, его характер лучше дихлофоса отпугнет любую влюбленную леди. Нужно сильно отчаяться, чтобы попытать счастье с таким как виконт.
Ведет активную политику против попаданцев – в силу личной вендетты. Его семью убили выходцы из моего мира. Всех нашел, всех наказал, и при этом наказалка не дрогнула, а сам он медаль от короля получил за усмирение разбойников.
Лучший проклятийник, лучший боевой маг, бесконечная плеяда заслуг перед королем и отечеством, собственные деревни, да-да, тоже лучшие по всем экономическим, и даже демографическим (тут уж без участия виконта) показателям. Завидный жених, и наследник графского кресла – в довесок.
Сэд искренне недоумевал, когда к концу его монолога я сидела с миной кислее лимона.
– Я могу еще что-нибудь вспомнить, – растерянно предложил парнишка, но я остановила его жестом.
– Да как-то хватит. Ты бы лучше что-нибудь этакое рассказал. Сплетни, интриги, расследования, – попросила вкрадчиво, пародируя Нагиева.
– А! Ну есть же. Поговаривают, леди Лидия строит на него планы.
– А он в курсе? – спросила через вздох. Сэд пожал плечами. То-то и оно. Я, может, тоже строю планы, только планы от моего строительства не в восторге. – Может, наведывается в кабаки? Неприличные места?
– Допоздна засиживается! – Сэд ухватился за мысль и поиграл бровями. – Слышал от леди Бернедетт, что виконт ночи напролет пропадает в кабинете. С кем это, интересно?
– С сарсонским манускриптом, – едва ли не взвыла. – Фантазии леди Бернедетт можно только позавидовать. Виконт и пары дней в столице не пробыл. Ладно, Сэд. Услышишь что-нибудь интересное – поделись.
Глотнула кофе и придвинула обратно поднос с корреспонденцией. Вскрыла канцелярским ножичком плотный конверт с вензелями – графская канцелярия. Бла, бла, бла, через три дня прием в честь возвращения графского сына сэра Кристиана, бла, бла, просим обеспечить прием изысканными десертами, бла, бла, бла.
– Обеспечим, конечно, – улыбнулась, откладывая письмо в правую кучку. Там те, на которые планирую ответить. – Сэд, сообщи маме, что через три дня мне понадобится ее помощь на приеме в честь возвращения виконта Ортингтона.
Самюэль, по привычке стоявший мраморным изваянием в ожидании распоряжений, громко кашлянул.
– И твоя, помощь, Сэд, тоже.
Дворецкий кашлянул еще раз.
– Вы уверены, леди? – робко переспросил парнишка.
Третье покашливание сработало.
– Вы хотите что-то сказать, Самюэль?
– Вы уверены, что брать жену изменника для работы на приеме в резиденции графа – хорошая идея? Поймите правильно, Мэри хорошая женщина, но вы можете пострадать!
– Это с чего вдруг?
– Да и списки работников вряд ли утвердят, если увидят ее имя.
– Поэтому не увидят, – игриво подмигнула Самюэлю. – Не переживайте, мальчики! В худшем случае – меня пожурят. В лучшем – и вовсе никто не узнает.
Следующие три письма – реклама. Оказалось, рассылкой макулатуры грешат не только земные продавцы. На Тэйле с этим не лучше. Ситуация одинаковая, с одной только разницей: кнопку «спам» здесь заменяет мусорная корзина. Но у письменного мусора есть одна незаменимая черта – из него можно сделать самолетик. Сэд обожает эту забаву! Парнишка запустил самолет из окошка и, попрощавшись, побежал за игрушкой.
– Газеты не забудь, – кинула вдогонку.
Как же я люблю дом, полный жизни, смеха и… недовольных физиономий. Самюэль и Кэролайн перешли на окопную войну. Жесткая перестрелка взглядами грозила вылиться в открытое противостояние, но спасла грязная посуда на столе. Вот на ней Кэролайн и отвела душу.
– Леди! – в столовую, запыхавшись, ворвался Том. – Все передал, леди!
Быстрые ноги у этого сорванца! А ведь я разрешаю слугам брать кэб.
– Сэр Кристиан изволили ответить: «Считайте это свадебным подарком»!
– Том, что за тон?!
– Оригинальный, – парнишка виновато потупил взгляд.
– Хамло подзаборное, а не виконт! – фыркнула в ответ. И, прежде, чем успела что-то сказать, услышала исполнительное «понял» и топот удаляющихся ног. Перевела испуганный взгляд на Кэролайн.
– У этого парнишки быстрые ноги, но медленный ум, – снисходительно улыбнулась она, а я взвыла, догадываясь о последствиях, кои не заставили себя долго ждать.
Очередное послание «взбалмошная пустышка» мне передали с заколдованным блокнотом: «Впредь, желая сообщить мне что-то, имейте смелость сделать это без посредников».
Имела я эту смелость!
Да он… да как… да чтоб тебя… что б тебя Эшерихия коли колонизировала со всеми вытекающими последствиями! А они очень зловонно и болезненно вытекают эти последствия! Отвела душу на заковыристом ругательстве и как-то полегчало. Хотела написать об этом виконту, и тут полегчало вдвойне: он не поймет и половины сказанного мною – слишком невежественен!
Волшебное перо ожило и вывело очередное послание от виконта:
«Проклинать меня тоже не советую. Во-первых, вы крайне неумело это делаете. Во-вторых, вернется же…».
Ну, знаете!
«Значит, вы не намерены забирать ворна?» – написала в ответ.
Что за хозяин? У него скотина сбежала, мало того, что редкая и породистая, так еще и опасная, а он и в ус не дует. Конечно, сложно дуть, когда нет усов, но все же должна быть какая-то ответственность!
«Уверен, вы справитесь. Не отвлекайте меня по пустякам».
Гневно швырнула блокнот на стол и шумно вдохнула. Этот наглец выводит из себя даже на расстоянии! Надеется свести меня с ума? Или ждет, что прибегу умолять забрать Корнела?
– Самюэль, найди все книги о ворнах и отнеси конюху. Я даже не представляю, чем его кормить!
– За утро съел три мешка овса, леди, – невозмутимо доложил дворецкий.
– Три мешка?! Ему же плохо станет! Им вообще можно овес?
– Не представляю, но скотина выглядит голодной.
– Так исправь это! Идите, поимейте представление!
Пересела за секретер – утро перестало быть томным. Кристиан Ортингтон умудрился испортить мой день с рассветными лучами. Ну, ничего, это вы, сэр, будете умолять вернуть вам Корнела, да только поздно будет.
Написала Эрнандо – графскому конюху, жениху номер три. Ответила на приглашение снабдить графский прием десертами и открыла последнее письмо. Простой белый конверт полетел на пол, куда-то туда же ухнуло сердце: «Разорви помолвку или пожалеешь»!
Записка выпала из дрожащих рук. Тот же почерк!
Мужчина. Попаданец. Не маг.
Если это не Эдгар, то я – королева Великобритании. Только ему настолько не дает покоя моя личная жизнь! И есть один способ выяснить, его ли это рук дело – наведаться в логово врага.
Враг обитал преимущественно в центральной ювелирной лавке. Как и я, сэр Иол жил и работал в одном месте. В принципе, в Китридже так принято. На первом этаже – семейное предприятие, на втором и выше – жилые комнаты. Удобно, практично, но несколько шумно.
Я хотела отправиться верхом на своем коне, но Корнел исхитрился выбраться из конюшни через люк в потолке, догнать нас на полпути и покусать бедного Барина за круп. Пришлось возвращаться и проводить воспитательную беседу.
– Корнел, ты понимаешь, что так нельзя?
Тот виновато опустил морду и водил копытом по земле.
Конюх увел дрожащего Барина в стойло. Досталось ему не сильно, но хватило, чтобы обходить Корнела пятой дорогой.
– Ты будешь обижать других коней?
Ворн поднял морду и посмотрел на меня с надеждой.
– Не строй мне наглые глазки! Будешь или нет, говорю?
Фыркнул, и нехотя помотал мордой.
– Горе ты мое луковое, – потрепала ворна по бархатной щеке. – И что мне с тобой делать?
Оживившись, животное уперлось влажным носом в мое плечо и кивнуло на свою спину.
– Оседлать тебя?
От моего предложения ворн радостно заржал и замолотил ногами воздух.
Вот только седлать себя ворн не позволил ни мне, ни конюху, ни даже Эрику. С последним они друг друга особенно невзлюбили. Огр пытался убедить, что от Корнела надо избавиться, а Корнел вклинивался между мной и огром, то ли защищая меня, то ли заявляя права. В итоге пришлось переодеться в свободное дорожное платье и ехать верхом без седла.
Не скажу, что я шикарная наездница, но это оказалось куда проще, чем я думала. Корнел низко наклонился, позволяя забраться на его спину, дал примериться к манере ходьбы и позволил держаться за гриву. Сначала было страшно – особенно Кэролайн, она побледнела и махала мне вслед белым платочком, не уходила, пока мы не скрылись за поворотом. Потом стало поспокойней, а когда мы проехали аллею, я и вовсе приноровилась и начала получать удовольствие.
Впрочем, оно быстро закончилось, ведь впереди показалась «Искристая лавка». Так Эдгар назвал сеть своих ювелирных мастерских. В таланте ювелира ему не откажешь, а вот как человек он так себе.
Хотела привязать Корнела к коновязи неподалеку, но чем?
– Оставайся здесь, хорошо? Выпей водички, сена поешь…
Ворн кивнул и… поплелся за мной.
– Корнел, я серьезно! Подожди здесь. Схожу, быстренько сделаю дела и вернусь. Договорились?
Ворн снова кивнул и… нехотя остался ждать.
– Хороший мальчик, – подмигнула и скрылась за поворотом.
Хороший мальчик лукаво выглянул, но заметив мой строгий взгляд, спрятался обратно. Кажется, я влюбилась без памяти!
Особого плана у меня не было. Спрашивать Эдгара в лоб, он ли писал записки – дурная затея. Но мне доподлинно известно, что он сам ведет журналы учета. Хвастался, что у него цифра к цифре и это его заслуга. Если бы удалось каким-то образом эти журналы посмотреть… Одним глазком…
Звякнула музыка ветра, приветствуя клиента. Продавщица, молодая симпатичная девушка, подскочила со стула, вытянулась по струнке и расплылась в улыбке.
– Доброе утро, леди Ортингтон! Как ваше здоровье?
Вот тоже странность Китриджа. Все спрашивают о здоровье, что не удивительно, при их уровне смертности, где даже чих может привести к инвалидности, а надсадный кашель – к перелому ребра.
– Вашими молитвами, дорогая, – так принято отвечать на любезность, даже если ты одной ногой в могиле, а молятся о тебе за упокой.
В заведении Эдгара душно, слишком ярко и тесно. Пахнет бергамотом и сандалом, как в египетской лавке эфирных масел. Помещение большое, но плотно забито прилавками, тумбами и демонстрационными стендами. Все вокруг сверкает, искрится, переливается. Через пару минут у меня зарябило в глазах. От благовоний – засвербело в носу, от музыки – разболелась голова.
– С удовольствием вам помогу! – с хваткой менеджера М-видео прицепилась продавщица.
Надо отдать должное, Эдгар своих работников намуштровал. Вообще, Китридж живет особой жизнью даже в рамках Тэйлы. Здесь не принято навязывать услуги, а реклама ограничивается почтовой рассылкой, с обязательными извинениями в виде скидочных купонов – не принято народ тревожить. Что греха таить – работает! Даже имея серьезные доходы, я не могу отделаться от мещанских привычек и пройти мимо скидки. С той только разницей, что на Земле приходилось ждать акции на одежду или что-нибудь вкусненькое, а здесь мне ни жить, ни быть нужна самоочищающаяся зубная щетка или туалетный ершик с эргономичной ручкой. Подумывала даже о золотом унитазе – в подарок ершик с драгоценными камнями обещают, да только куда мне девятый ершик-то?
Маркетинг – он такой маркетинг! Особенно, когда у тебя есть деньги…
Так вот, зайди в любую лавку в нашем или соседнем графстве – встретишь добродушное приветствие и… все. Никаких тебе взглядов в спину, никаких различимых шепотков «купи, купи, купи!», никто не ходит по пятам и даже особо не заботится – умыкнул ты что-нибудь или нет. Большинство лавочек оборудованы артефактами. Что-то вроде наших магазинных пищалок, только работают без сбоя. Клиф гордится своей техномагией, она сделала ему состояние и принесла известность.
– Вы желаете кольца? Серьги? Быть может, посмотрим парюры? Конечно, ваша красота – лучшее украшение, но даже ее можно подчеркнуть…
Бла бла бла, цыганки центрального рынка не выдержали бы конкуренции. Пока продавщица рассыпалась в комплиментах и выставляла на столик всевозможные украшения, я шарила взглядом везде, где могла дотянуться. За прилавком – рабочий стол с выдвижными шкафчиками. На нем бумаги, письма, свитки. Взгляд упал на большую книгу в кожаном переплете – «Журнал учета».
– Сэр Иол дома? – перебила самозабвенно щебечущую девицу. Как глухарь, она по инерции продолжила.
– Рубины, несомненно. Подчеркнут цвет вашей кожи и глаз!
Я кашлянула и подняла бровь.
– То есть… Я хотела сказать изумруды!
Ну да. Изящно подчеркнут мою кожу трупного оттенка.
– Эм, – она дрожащими руками составила подставки с украшениями обратно на прилавок, спешно проговаривая: – Да, леди. Изволит завтракать. Желаете, чтобы я сообщила о вашем приходе?
Да боже упаси!
– Да, – ответила с натянутой улыбкой.
– Вы же… вы же не будете жаловаться? Я про цвет глаз как-то не подумав…
– Я вас даже не слушала, – созналась честно и девушка с облегчением выдохнула.
– Одну минутку!
Она с прытью газели скрылась за стеклянными дверьми. Я даже не успела попросить ее не торопиться.
Что ж. У меня минуты три – не больше. Если сэр Иол изволит завтракать в трусах, он явится прямо в них, дожевывая на ходу.
Перевернула табличку на дверях на «закрыто» и бросилась за прилавок. Книга учета заполнена одним почерком, но принадлежит ли он Иолу – неизвестно. Может, этот журнал ведет его матушка или вовсе продавщица?
Сверила почерк с запиской – не сошелся. Бегло проглядела корреспонденцию, какие-то записи – ничего и близко подходящего. Значит, нужные книги либо в его кабинете, либо в столе.
Один из ящичков стола не поддался – заперто. Возможно, здесь!
В стиле Сидни Бристоу из моего любимого сериала «Шпионка» (которого так не хватает на Тэйле!), вытащила из прически ювелирную шпильку и сунула в замочную скважину. Шерудила, шерудила, под тем углом, под этим – ни в какую. И почему в фильмах они так умеючи проворачивают такие дела? На взлом замка шпилькой в фильме уходит секунд пять от силы. Вместе с философской болтовней за жизнь.
Едкий смех Моры, возникшей на столе, заставил вздрогнуть. Шпилька упала на пол и закатилась под стол. Сама того не желая, вредная богиня сослужила мне отличную службу! Как раз поползла за украшением, когда раздалось:
– Леди Джулия?
Твою ж!
Я замерла. Поза, скажем прямо, не очень достойная. Я стояла на четвереньках, вульгарно оттопырив третий холм и засунув руку под письменный стол. Сердце от страха и смущения пустилось в тахикардию!
Эдгар в меня влюблен, но хоть какое-то объяснение найти все равно придется. Подцепив шпильку, потянула на себя и поднялась.
– Одну минутку, – ответила степенно, расправляя складки на подоле и смахивая пыль с рукавов. Уборкой под столом здесь никто себя не обременяет.
– Что вы здесь делаете?
– Пришла навестить вас, – слащаво улыбнулась.
– Я имею в виду, что вы делаете за прилавком? – еще не хватало демонстративного расстегивания ремня. Но вот незадача. Как я и полагала – сэр Иол прибежал, едва накинув на плечи халат. В треугольнике выреза на груди виднелись густые волосы, а на подбородке – крошки от недоеденного завтрака.
– Шпилька! – продемонстрировала орудие преступления. – Поправляла прическу, а она – юрк на прилавок, а дальше… Подождите! – осеклась, подкалывая прядку этой самой шпилькой. – Вы меня в чем-то подозреваете?!
Мой негодующий тон резко осадил Эдгара. Он бросил встревоженный взгляд на стол за моей спиной, на возмущенную меня, снова на стол и улыбнулся:
– Нет, что вы, что вы… Мы не очень хорошо расстались вчера, не надеялся, что вы пожелаете встретиться.
А теперь я сама воскресила надежды. Особенно Эдгар младший надеется, оттопыривая черный шелк хозяйского халата. Брезгливо проскочила мимо сэра Иола и направилась к выходу. Что ж, отрицательный результат – тоже результат. Хотя бы попыталась.
– Леди Джулия! – раздался вдогонку обиженный возглас. Прямо как ребенок, которому сказали, что не купят мороженку. – О чем вы хотели поговорить со мной?
– Поговорить? – остановилась возле двери и… эврика!
Мне пришла гениальная идея, как убить сразу четырех зайцев: усыпить бдительность Эдгара и окончательно убить его надежды, получить образец его почерка и отомстить сэру Кристиану за Корнела. То есть, я очень за него благодарна, но это настоящее свинство бросать такого зверя на попечение женщины, которая не умеет за ним ухаживать. Научусь, конечно, но…
Ой, все! Месть и точка. Заслужил.
– Сэр Иол, – проговорила с обворожительной улыбкой, возвращаясь к прилавку. – Как вы знаете, граф отходит от дел. Его место займет мой будущий муж…
Эдгар усмехнулся и отвел взгляд. Это по какому поводу? Что Кристиан станет графом или моим мужем?
– Так вот, – продолжила с нажимом. – Мой обожаемый Кристиан желает, чтобы на приеме в честь его возвращения я сияла. Да, между нами есть некоторое недопонимание, но вы лучший в своем деле.
Эдгар довольно крякнул и отер подбородок, заодно стряхнув с него крошки. Забавно смотреть, как важничает сэр, одетый в халат на трусы.
– Ваша мастерская лучшая в Китридже.
– На Тэйле.
– Что?
– Лучшая на Тэйле.
Да хоть во вселенной, ты главное ведись на мои речи.
– Разумеется, – ласково улыбнулась. – Вы справитесь с заказом за три дня?
– Срок, конечно, небольшой… – разом сдулся сэр Иол. – А что именно требуется?
– Корона! Щедро сдобренная самыми дорогими камнями, которые только есть в ваших запасах. Еще серьги, колье помассивней, разумеется, заколки, кольца, браслеты… штуки три, – добавила спешно. У сэра совершенно не по-сэрски оттянулась нижняя челюсть.
– И все это вы наденете на прием?
– Нет, конечно! Но, раз уж Кристиан платит, не грех немного злоупотребить его любовью, разве не так?
Я довольно улыбнулась, представив себе, в какое бешенство придет сэр Ортингтон, получив чек на очень-очень квадратную сумму! Я бы даже сказала пяти, нет, шестиугольную, ведь мне еще хочется украсить драгоценными камнями туалетный ершик. Тот, который восьмой по счету. Сэру Кристиану его подарю в благодарность за ворна.
Ближайшие пятнадцать минут мы потратили на список украшений. Эдгар тщательно выводил слова, а я украдкой сличала буквы с теми, что в записке. Каково было мое разочарование, когда они не совпали. Настолько не совпали, словно нарочно писались иначе! На записке почерк с наклоном вправо, небрежный, грубый, а Эдгар наклоняет буквы влево, старательно выводит. Они у него холеные, пухлые, с вензелями, прямо как он сам. Не в смысле пухлый и с вензелями, а холеный и напыщенный.
– Хорошо. Теперь подумаем над дизайном?
Что-то подсказывало – дело затянется.
– Сэр Иол, я полностью доверяю вашему вку…
– Леди Джулия!
Двери лавки распахнулись и на пороге застыла женщина: высокая, подтянутая, моложавая. На возраст намекали седые локоны, забранные в изящную высокую прическу, и искусная трость, украшенная россыпью самоцветов от затейливо изогнутой головки до низу.
Взгляд серых глаз показался знакомым.
– Я леди Иол, мать Эдгара. Здравствуй, сын, – мимоходом заметила она, степенно приближаясь ко мне. Как неминуемый конец. Как сердечный приступ. Как стеноз артерий… Поток аналогий становился тем ужасней, чем ближе надвигалась Эдгарова мать. С виду вся такая благожелательная, но вокруг нее будто черти пляшут.
Женщина остановилась и протянула ладонь, затянутую в ажурную перчатку изумрудного цвета под стать платью. Вежливо коснулась ладони лбом и склонила голову.
– Приятно познакомиться.
Так же приятно, как лечить зубы без анестезии.
– Прошу, уважьте старуху, выпейте со мной чашечку чая, – она говорила медленно, манерно, растягивая слова.
Что, простите? Чашечку яда?
– Мальчишки меня совсем задурили. Я истосковалась по интересному обществу. Не отказывайте, леди Джулия!
А в Китридже не принято отказываться. Можно дату сменить, но приходить сюда вновь у меня нет желания.
– Конечно, леди. С превеликим удовольствием.
Красиво врать – тоже искусство. С превеликим удовольствием я бы опрокинула чашечку горячего чая на коленки сэра Иола, чей халат по-прежнему вульгарно оттопыривался, чтоб поменьше мать дурил и чтоб она не тосковала.
Чай подали прямо в зале, в зону ожидания – я отказалась идти в дом, оправдавшись спешкой. Пока сэр Иол старательно выдумывал дизайн ненужных мне украшений, леди Иол утомляла расспросами. Ее интерес пугал даже больше интереса Эдгара. Тот хотя бы в мужья набивался! Впервые вижу, чтобы упорно набивались в свекрови.
– Вы знаете, – манерно начала леди Иол, удерживая фарфоровую чашку, оттопырив мизинец. – Эдгар с детства привык добиваться цели. Если уж он что-то решил, то не отступит.
Она говорила с гордостью, приподняв острый подбородок, и поглядывая на сына.
– Вряд ли слепую упертость можно считать достоинством.
Звякнула чашка о блюдце. Дрогнули крылья худого носа леди Иол. Эдгар тревожно вскинул голову.
– А вы прямолинейны, – выдохнула женщина, вернув самообладание.
– Виновата, – отставила кружку и хотела подняться, но леди добродушно улыбнулась и придержала меня.
– Не обижайтесь, леди Ортингтон. Когда вы станете матерью, поймете мои чувства. Вы правы. Порой Эдгар чрезмерно настойчив, но в этой жизни настойчивость имеет большое значение, не так ли?
Неприкрытая реклама Эдгара давала обратный эффект. Если его мать пробежится по столице с плакатом сына – не удивлюсь. Она ему и памятник поставит при случае.
– Ваше лицо кажется мне знакомым, – раз уж не получается сменить местность, сменю хотя бы тему.
– Мы виделись, но не успели познакомиться. Я часто разъезжаю и дома бываю редко. Сейчас тот счастливый случай, что свел нас вместе!
Счастливый? Мора гаденько посмеивалась под столом, досыта испивая мое раздражение. Я планировала заехать к Клифорду и наведаться к Эрнандо – поговорить насчет ворна, но мои планы рушились цепкой хваткой Эдгаровой матери. Это у них семейная черта.
Звякнул колокольчик на дверях. Вошел Фэйтон – родной брат Эдгара. Для полной идиллии не хватало только отца. Святого отца, ибо батюшка братьев почил в бозе.
Высокий, мускулистый, он служит в армии. Сходство с братом, определенно, есть, но Фэй спокойный, замкнутый и потому более приятный в общении. И он не хочет на мне жениться! Поприветствовав всех, мужчина перехватил тяжелый чемодан и обратился к матери:
– Я бы хотел обсудить с вами важное дело, матушка.
– Достал? – леди Иол изогнула бровь, глядя на чемодан. – Все, как я просила?
– Все здесь, – он бросил на меня встревоженный взгляд.
Что за тайны Мадридского двора?
– Сын меня балует, – пояснила женщина. – Достает всякие безделицы, какие пожелаю. На прошлой неделе мне захотелось нефритовый стержень богини прелюбодеяний…
Я подавилась чаем. Закашлялась и пропустила момент, когда сэр Фэйтон нас покинул. Зачем бабуле самотык, я даже знать не хочу! Странноватая компания семейства Иолов пугает больше старческого маразма и болезни Альцгеймера.
