Проходят дни, один за другим, серой вереницей. Каждый приносит то радости, то огорчения, то встречи, то расставания – что-то, потом теряющееся, растворяющееся в памяти, как ненужное и лишнее. Дни проходят, не оставляя следа, и только позже понимаешь, что ожидалось от жизни нечто другое, проскользнувшее мимо сознания и чувств. Напрягая мозг, пытаешься вспомнить, что же это было, пусть где-то далеко за краем осязаемого и чувственного. Или, может быть, ничего такого и не было никогда, да и не могло быть? Но зато приходит иногда едва уловимая, как блеснувший солнечный блик, мысль, терзающая разум: как хорошо было в детстве…
Все рухнуло в один момент. Но сказать, что Лена оказалась не готова к этому крушению, нельзя было: муж уже второй месяц жил у матери. Правда, он регулярно напоминал о себе – почти каждый вечер звонил, чтобы поинтересоваться делами, которых у Лены не было вовсе. Потом Роман спрашивал, что нового. Но и нового в ее жизни ничего не случалось. На этом разговор заканчивался.
Он бросил ее неожиданно. Просто однажды не пришел домой. А на следующий день утром, опять же по телефону, сообщил, что у его мамы сердечный приступ и ему пришлось всю ночь провести возле ее кровати. Но почему Руфину Леонидовну не увезли в больницу, осталось непонятным. Потом Роман забрал свои вещи и документы, причем сделал это, когда Лена была на работе. И снова по телефону объяснил, что должен пожить какое-то время рядом с немолодой больной женщиной, которая не может сама себя обслуживать, а денег на сиделку нет, потому что у него все средства вложены в бизнес. Лена согласилась с таким разумным вроде бы доводом. Только в конце разговора, не удержавшись, сказала, что днем навестила свекровь, и та показалась ей вполне бодрой и жизнерадостной.
– Мама не любит жаловаться на боль, – вздохнул Рома.
– Ей при мне позвонила какая-то подружка, и они почти час болтали. Кого-то обсуждали и смеялись.
– Зачем ты говоришь неправду? – возмутился муж. – Я же беседовал с врачами и знаю, как ей плохо.
Лене не оставалось ничего иного, как вновь согласиться с доводами Романа.
Зима подходила к концу. С крыш капал растаявший снег, отваливались сосульки, а иногда с грохотом рушились на асфальт части водосточных труб, из которых вылетали куски льда. И это радости в жизни не добавляло. Скорее всего, муж ушел навсегда, и Лена догадывалась почему.
Два года назад Роман решил открыть свой бизнес. Правда, толком не знал, какой именно. Сначала он занялся рекламой, но дело не пошло: крупных заказов не было, а мелкие случались так редко, что жить приходилось исключительно на то, что Лена зарабатывала в школе. Конечно, этих денег было мало – Рома привык к хорошей жизни. Его отец, в недавнем прошлом заместитель главы районной администрации, умер три года назад, а привычка не отказывать себе в том, что хочется, у сына осталась. Роман, вероятно, потому и подумал стать бизнесменом – рассчитывал на старые связи отца. Однако прежние друзья и подчиненные заместителя главы районной администрации, как выяснилось, помочь ничем не могли.
Накопления быстро закончились, и стало бы совсем туго, но по окончании очередного учебного года Лена ушла из школы и устроилась офис-менеджером в небольшую компанию, где платили вдвое больше, чем учительнице истории и обществоведения. Конечно, и этих денег было недостаточно, но на еду хватало. Роман целыми днями пропадал где-то, а потом… потом вдруг взял и ушел. Лена поразмышляла и пришла к выводу, что муж сбежал не от нее, а от неустроенности их семейной жизни. Вероятно, Роме было неловко от того, что он не может обеспечить жене достойное существование.
Она продолжала так думать, даже когда в первый раз посетила якобы больную свекровь и застала ее во всем блеске салонного макияжа, болтающей по телефону о веяниях моды, о подружках и их мужчинах. Руфина Леонидовна даже и не пыталась притворяться недужной, а тем более умирающей. При расставании дама сообщила, что Рома заключил контракт на поставку крупной партии цветов из Голландии для реализации их в канун весеннего праздника Восьмого марта и собирается прилично разбогатеть. Контракт этот устроил сыну ее близкий друг, некий Тихон Степанович, работавший когда-то в районной администрации руководителем какого-то отдела. Тот же благодетель помог Роману с получением кредита в банке, потому что половину стоимости цветов надо было оплатить сразу, а остаток в течение трех дней после получения товара.
Лена немного успокоилась, решив, что Роман вернется после того, как разбогатеет. Но дни шли, и молодая женщина привыкала жить одна. А когда поняла, что жизнь ее хуже не стала, удивилась: неужели она не любит мужа?
Будущие супруги познакомились еще в школьные годы, когда после восьмого класса Лена перешла в новую школу, с гуманитарным уклоном, которая считалась престижной. Среди одноклассников Рома был не самым видным юношей, но, пожалуй, самым общительным и довольно остроумным. Учителя прощали ему многое, потому что его отец работал в районной администрации, а руководство школы ссориться с местной властью не хотело. Очень скоро Роман начал за Леной ухаживать – сидел на всех уроках рядом, потом пригласил на свой день рождения. Пригласил, кстати, единственную из класса, если не считать Веню Похлебкина и Сашу Бондарева: у первого отец был преуспевающим бизнесменом, владельцем автосалона, а отчим второго боролся с экономическими преступлениями.
В тот же вечер Рома признался Лене, что она ему очень нравится, и молодые люди стали встречаться: ухажер провожал ее домой после школы, приглашал в кино. Такое общение продолжалось почти три года. Учась в десятом классе, они начали целоваться – у кого-нибудь из них дома или в парадных при расставании. Рома требовал большего и очень обижался, когда подружка не соглашалась. Все произошло уже после того, как оба поступили в университет: он на социологию, она на исторический. И произошло, конечно же, не случайно. Лена даже думала, что по любви. А может, так и было. После этого они поженились и прожили вместе несколько лет, особо не ссорясь, без упреков и скандалов…
Сосульки стали сыпаться с крыш все чаще, праздник Восьмого марта приближался. Однажды Рома позвонил и после обычного вопроса «Как дела?» признался, что скоро у него будет очень много денег.
– На цветах заработаешь? – поинтересовалась Лена, которая и так все знала от свекрови.
– Ну да, – согласился Роман. – Я сто тысяч евро вложил, а чистая прибыль составит более полумиллиона. Конечно, сто тысяч придется отдать, а еще проценты за кредит банку надо будет вернуть. Но зато… Короче, все будет более чем хорошо. Представляешь, всего неделя – и такая прибыль!
– Желаю удачи, – сказала Лена.
Ей подумалось: Роман скоро вернется богатый и счастливый, жизнь переменится… И вдруг Лена отчетливо поняла, что не хочет этого. То есть ей было все равно, разбогатеет муж или нет. Просто она уже почти привыкла жить одна и возвращения супруга уже не желала. К тому же проскочила мысль, что полмиллиона евро за неделю заработать невозможно, тем более Роману, не отличающемуся работоспособностью и деловой хваткой. Следовательно, очень вероятно, получится так, что муж не заработает ни копейки. Однако Рома не догадывается об этом, а позвонил ей для того лишь, чтобы похвастаться своей удачей: судя по всему, его распирает глупая и наглая мечта, что он очень скоро станет состоятельным человеком.
На Восьмое марта подарков она не получила ни от кого, если не считать букетик желтых тюльпанов от руководства фирмы, небольшой денежной премии в конверте, врученном директором, и маленького флакончика духов от коллег-мужчин. Женщин в коллективе хватало, и почти все они получили флаконы побольше, но ведь у Лены была не самая высокая должность. Праздник она встретила с мамой, которая знала, что зять живет отдельно, а потому лишних вопросов не задавала и старательно скрывала, что переживает за дочь.
И только вечером, ложась спать, Лена вдруг вспомнила о Романе и подумала: он, вероятно, несмотря ни на что, разбогател, странно только, почему не звонит. Хотя чего тут удивляться: многие в подобном случае забывают не только оставленных жен, но и друзей, родителей и вообще то, что их связывало с прошлой жизнью, в которой они были такими же, как все.
Так прошла неделя. И вот однажды, вернувшись с работы, Лена обнаружила на кухне Романа, который уплетал приготовленный ею накануне овощной супчик. Выглядело это так, словно ничего не случилось, как будто и не было его двухмесячного отсутствия. Лена вернулась в прихожую, стала снимать дубленку и сапоги, размышляя, надолго ли муж вернулся. И тут Роман не вытерпел – прибежал из кухни с тарелкой в руках и начал делиться новостями. Точнее, неприятностями.
– Короче, полная задница получилась, – нервно говорил он, – меня кинули. Обманули нагло и подло. Я так и не получил фуры с цветами. Дал людям доверенность на растаможку и на реализацию… доверился каким-то… и теперь ни машин с грузом, ни этих людей. Тихон Степанович обещал посодействовать в поиске, подключил свои ментовские связи, я написал заявление, но пока все наши усилия тщетны. А еще на меня наехал банк, требует возврата средств. И голландская фирма тоже звонит каждый день, угрожает полицией. Ничего, с голландцами я как-нибудь разберусь. Не убьют же они меня, в самом деле…
Рома задумался. Посмотрел в пустую тарелку. И вздохнул.
– А вот с банком беда полная. От них уже приходил какой-то мордоворот и требовал вернуть деньги и проценты как можно быстрее. Причем объявил, что ему тоже кое-что с меня причитается, за беспокойство, так сказать. Короче, требуют сто двадцать тысяч.
– Печально, – согласилась Лена, проходя на кухню.
– Не то слово! Когда еще найдут машины с цветами… Хотя цветы, понятное дело, уже проданы. Но деньги мне надо возвращать в ближайшее время. Я ж кредит брал под залог нашей квартиры…
– Как? – удивилась Лена. – Я ведь не давала согласия!
– Да это для них не проблема, – махнул рукой муж. – Наша квартира всяко стоит не меньше двухсот пятидесяти тысяч евро: они простят долг, банк возьмет свои деньги, а на разницу предоставит другое жилье.
– Кому?
– Нам, – уверенно заявил Рома. Посмотрел в глаза жены и немного стушевался. – То есть тебе.
– Я не хочу отсюда уезжать, – покачала головой Лена.
Рома наконец поставил пустую тарелку в мойку, бросил тоскливый взгляд на стоящую на плите кастрюлю, вздохнул и продолжил:
– Мы же все равно разведемся. А значит, и так пришлось бы делить жилплощадь, продавать эту квартиру. А если ты помнишь, на нее деньги давали мои родители, то есть отец, когда еще был жив.
– Но ведь и мои тоже! Продали дачу ради этого.
– Две трети суммы дал мой отец, а остальное твои папа с мамой. Так что, если по-честному, то ты можешь претендовать только на…
– Погоди! – не дала ему договорить Лена. – А мама твоя не может тебе как-то помочь?
Роман взглянул на нее если не с гневом, то с явным осуждением.
– Ты что! Я ей вообще не говорил о том, что у меня произошло, у нее же сердце слабое. Хочешь, чтобы я остался круглым сиротой?
– Но Тихон Степанович обещал тебе помочь.
– Обещал, – согласился Роман, – но когда это произойдет, неизвестно. Только если я не рассчитаюсь с долгом в ближайшее время, то меня уже не будет. И когда мама узнает о моей смерти, не станет и ее. Ты этого хочешь?
Лена позвонила лучшей подруге. Может быть, даже единственной. Хотела поделиться.
Та слушала некоторое время, а потом, видимо, ее дружеское терпение лопнуло.
– Леночка, я в курсе и по поводу развода, и по поводу того, как Рому кинули, и по поводу многого другого, о чем ты в силу своей…
Подруга замолчала, явно подбирая слово помягче. Но словарный запас у нее был не очень большой, потому она объявила без ненужной дипломатии:
– Дело в том, что мы с Ромочкой уже два с лишним месяца живем вместе, а вообще полтора года любим друг друга. – Затем, словно, опасаясь, что ее могут перебить или сказать что-нибудь обидное, подруга продолжила в ускоренном темпе: – Ты что думаешь, если мужу борщи варишь, то он уже навсегда твой? Мужику надо еще чего-нибудь, кроме кулинарии… А то корчишь из себя невесть что!
– Я не корчу, – растерялась Лена, – ты же зна…
Но подруга не желала слушать возражений.
– Подумай лучше, как Роме помочь, – приказала она. – Продажа квартиры – это сейчас единственный выход. К тому же ты внакладе не останешься. Хотя будь моя воля…
И тут же пошли отбойные гудки.
Гудки были противными. И все звучали, терзая душу. Только через пару минут Лена поняла, что сидит с трубкой в руке. Больше советоваться ей было не с кем. Не свекрови же звонить, в самом деле!
Она аккуратно поставила трубку на базу и решила подумать о ситуации, в которой внезапно оказалась. Конечно, муж – бывший, конечно, – поступил подло. Но после разговора с подругой – уже тоже бывшей, разумеется, – Лена понимала, что не хочет его возвращения даже ради сохранения квартиры. Лучше было бы, если бы у Романа все закончилось благополучно: да, да, пусть бы с ним рассчитались и вернули деньги, тогда не нужно будет разменивать квартиру. Но надежда на это слабая. С другой стороны, у него теперь есть ее бывшая подруга, и воевать Лене придется сразу с двумя. Причем если Рому еще можно как-то победить, то подруга своего точно не упустит, когда идет речь о жилье в престижном районе. Если бы эта подруга в семнадцатом году обороняла Зимний дворец, то большевики никогда не взяли бы власть. Жаль, конечно, что ее там не было. Но зато теперь она рядом с Лениным бывшим мужем и готова воевать до победного конца. Так что с квартирой придется расставаться. Хотя особых сожалений по этому поводу быть не должно: Роман сказал, что ей достанется взамен другая. Понятно, что поменьше, зато своя – без «верной» подруги и скучающего перед телевизором или перед компьютером мужа…
Размышления прервал телефонный звонок. Взяв трубку, Лена услышала голос Романа. Тот, вероятно, находился у подруги, и они вдвоем выжидали некоторое время, чтобы обманутая жена немного пришла в себя и смирилась с неизбежным.
– Вариант есть, – сообщил Рома как ни в чем не бывало. – Очень даже хороший вариант: я отдаю банку квартиру по цене, установленной независимой экспертизой, банк возвращает мне разницу в стоимости. Кстати, разница неплохая, спасибо Кристинке, она посодействовала. Так что на улице ты не останешься…
Кристиной звали бывшую подругу, которая как раз и занималась оценкой квартир и строений.
– А свой процент она не забыла вычесть? – поинтересовалась Лена.
Но Рома пропустил вопрос мимо ушей.
– Тебе даже не квартира, а загородный дом получается, – с удовлетворением констатировал муж, – совсем неподалеку.
– Я не хочу жить за городом! – возмутилась Лена. – Мне нравится город! И потом, у меня же работа, мне каждый день надо ездить в офис. Как ты себе это представляешь?
Роман начал объяснять, что цены на однокомнатные квартиры сейчас неожиданно взлетели, а потому на городское жилье немного не хватает, что к тому же предлагаемый Лене участок земли не так далеко от кольцевой и от станции метро… Голос его был твердым. Вероятно, рядом с ним сидела Кристина и подсказывала, что говорить.
– Если не хватает немного, – сказала Лена, – то, может, ты перезаймешь где-нибудь эту маленькую сумму? Или возьмешь у своей мамы?
– Как ты можешь такое предлагать?! – возмутился муж. – У моей мамы больное сердце, и тебе это хорошо известно! Ты хочешь, чтобы она… Я от тебя такой подлости не ожидал! Предпочитаешь жить в городе, занимай у своей мамы.
Спорить было бесполезно. Можно было бы упереться и отказаться от озвученного варианта, но… Вдруг с Романом что-нибудь сделает служба безопасности банка? Побьют, искалечат… Не дай бог, конечно, но ведь тогда виной всему окажется именно она.
Лена закрыла глаза и представила, как Кристина везет в инвалидной коляске Романа по вагонам метро. У него сломан нос, нет зубов, Рома парализован, а на его коленях стоит рамочка с компьютерным текстом: Бывшая жена лишила меня квартиры и здоровья.
– Эй, ты меня слышишь? – долетел из воображаемого будущего голос Романа. – Пойми, квартиру и так заберут, лучше будет, если ты сразу согласишься на то, что предлагают.
– Это далеко? – вздохнула Лена.
– Пятнадцать километров от города. Может, и того меньше, от кольцевой десять минут на машине. Там престижный коттеджный поселок, в котором проживают уважаемые люди. Когда-то это был пятьдесят четвертый километр, но теперь новая разметка.
– Если машина остается мне, то я согласна.
– Сразу бы так! Завтра поедем туда… А машину я продаю – ты же знаешь, какие у меня проблемы. Извини. Ну все, сейчас буду звонить агенту и договариваться об осмотре.
Разговор закончился. Про машину Лена вспомнила на всякий случай, хорошо зная, что Рома ее вряд ли согласится отдать: «Вектрой» пользовался в основном он, давая жене сесть за руль только в исключительных случаях. Общественным транспортом добираться до города будет сложно, но если дом и в самом деле в престижном поселке, оттуда наверняка ходят автобусы… И вообще можно ведь купить за небольшие деньги какие-нибудь колеса, не очень дорогую и не очень древнюю машину.
Деревня называлась Ершово. Съехав с кольцевой, добирались до нее немногим больше двадцати минут. Роман, разумеется, на смотрины не поехал, зато Кристина присутствовала. Пухлый риелтор всю дорогу расписывал красоты местности, окружающей поселок, лес, речку, уникальную флору и фауну. Бывшая подруга молчала и смотрела в окно. Но когда прибыли на место, повернулась к Лене и попыталась улыбнуться:
– Ты вроде обижаешься на меня за что-то?
От подобной наглости Лена растерялась и покачала головой.
А бывшая подруга, уверенная в свое правоте, продолжила:
– Рано или поздно это должно было случиться. Уж лучше, что Рома ко мне ушел, а не к какой-нибудь…
– Какие ваши годы, – отмахнулась Лена, – все впереди еще.
Кристина вытаращила глаза.
– Не знала, что в тебе столько злости. Я тебе добра столько сделала за долгие годы нашей дружбы, и вот получаю теперь благодарность… Этот вариант, между прочим, я тебе подыскала, а могла бы…
Она шла следом и разговаривала уже сама с собой – Лена не слушала. Зато смотрела по сторонам, понимая, что ее обманули или пытаются обмануть. Вокруг лежал снег, никакого престижного коттеджного поселка видно не было. Имелась только деревня Ершово с покосившимися избушками, хотя на окраине ее нашлась улочка из вполне приличных строений.
– Местные уже распродали свои участки, – объяснял риелтор. – Скоро всю эту богадельню снесут, и поселок станет – загляденье. Тогда и цены на землю здесь будут просто астрономические. Хотя и сейчас высокие. Так что вам еще повезло. Я этот вариант Кристине по старой памяти предложил. А надо было бы придержать участочек до лета – вдвое больше бы выручил…
Все, о чем говорил пухлый человек, возможно, и имело бы смысл, но только домик, предложенный Лене, стоял не в деревне Ершово и к будущему коттеджному поселку не прикасался никаким боком: до деревни метров двести, если тащиться через заснеженное поле, а по дороге получалось значительно больше. Кстати, и от дороги до домика тоже надо было идти.
Лена осмотрела бревенчатое строение, очень похожее на баню с надстроенным мансардным этажом. Окошки, правда, не такие маленькие, как в бане, но света внутрь, вероятно, проникает не очень много.
– За домом начинается спуск к речке, – объяснял риелтор. – Сейчас ее не видно, под снегом и льдом скрыта, но рыба в реке есть, и это плюс.
– Если крокодилов нет, уже неплохо, – машинально согласилась Лена.
За заснеженным узким руслом темнел густой лес. Лес был тихим и манящим.
Риелтор долго не мог отпереть замерзший замок. Мучился, напрягался, возясь с ним, но продолжал рассказывать:
– Домик построил один известный бизнесмен – хотел расположить здесь свою резиденцию. Намеревался все поле возле деревни купить, а это почти десять гектаров. Но успел поставить только охотничий домик, чтобы приезжать сюда дичь пострелять, а дичи здесь очень много. Но поохотиться не успел: сгорел на работе вместе со своим «Мерседесом». Его знакомая выставила участок на продажу и попросила меня по старой памяти помочь. Дом, может, и не очень большой, но земли пятнадцать соток, так что есть где ставить коттедж побольше…
Замок наконец поддался, риелтор с трудом отворил дверь, распахнул ее перед Леной, пропуская будущую хозяйку внутрь.
Комнат было две. Первая служила кухней и столовой, вторая спальней. Несмотря на внешнюю неказистость строения, мебель оказалась вполне добротной: в кухне круглый стол, под который задвинуты стулья с резными спинками, в углу примостился небольшой холодильник, а в спальне имелись огромная кровать с полосатым матрасом, комод и платяной шкаф.
Пухлый риелтор хлопнул по матрасу ладонью, и, нисколько не смущаясь поднятой с него пылью, с удовлетворением объявил:
– Ортопедический, с кокосовой стружкой.
– Жить здесь невозможно, – покачала головой Лена.
У бывшей подруги округлились глаза.
– Вы только посмотрите на нее! – вскричала Кристина, обращаясь к дощатому потолку. – Тут есть все, даже холодильник, а она выкобенивается!
– Здесь нет элементарных удобств. Простите, но куда мне в туалет ходить – в поле? А душ принимать в речке? – повернулась к риелтору Лена.
Она нажала на кнопку настенного выключателя, но света в комнате не прибавилось.
– К тому же электричества нет.
– Вопрос с электричеством можно решить очень быстро, – торопливо заговорил пухлый риелтор, – до ближайшего столба полсотни метров. Вам это почти ничего стоить не будет.
– Вот ведь ты какая! – продолжала возмущаться Кристина. – Бедный Роман, с кем ему пришлось столько лет мучиться!
Слушать ее стоны было противно. Лена вышла на крылечко и посмотрела в сторону деревни, на несколько аккуратных коттеджей, за которыми едва проглядывали темные от старости крыши покосившихся деревенских домов. Солнце выбилось из-за туч, и просевший весенний снег заискрился. Лена шагнула с крыльца и, ломая хрустящую корку, направилась к речке. Через двадцать шагов начинался небольшой спуск. Русло было шириной вряд ли более десяти метров, на противоположном берегу из снега торчали черные прутья засохших камышей, за ними стояли сосны. Лена снова посмотрела на лес, понимая, что ей нравится здесь все больше и больше. Между соснами прыгал по снегу серый с рыжими проплешинами заяц. Зверек присел возле одной из сосен и посмотрел на Лену. Потом встрепенулся и, словно испугавшись чего-то, рванул в глубь леса.
Позади раздался хруст снега.
– Как хорошо… – прозвучал голос подошедшего риелтора. – Если при подписании договора продавец обязуется в течение двух месяцев подвести к дому электричество и оборудовать удобства, вы согласитесь на сделку?
– Соглашусь, – кивнула Лена. – Только мне еще машина нужна, чтобы выбираться отсюда в город.
– Ну, это вы с бывшим мужем решайте, – сказал пухлый мужчина. – Мое дело – недвижимость.
Всю обратную дорогу Кристина возмущалась жадностью подруги. Реагировать на ее причитания и оскорбления не хотелось, а потому Лена старательно разглядывала виды за окном. Уже въехали в город, когда в сумочке Кристины затренькала мелодия мобильного телефона: вероятно, Роман, уставший от ожидания, не выдержал.
– Ты послушай, чего хочет эта тварь, – не стесняясь присутствия бывшей подруги, заорала в трубку Кристина, – удобства ей, видите ли, подавай, да еще обязательно машину. Как ты мог с такой связаться?..
Лена не выдержала и попросила остановиться. И пошлепала к станции метро пешком, благо, что до нее оказалось совсем недалеко.
Договор подписали через день. Роман явился в риелторское агентство под ручку с Кристиной и делал вид, будто с Леной едва знаком. Обсуждать необходимость приобретения для бывшей жены автомобиля не стал, а Лене вдруг стало противно разговаривать с этой парочкой вообще о чем-либо. Электричество и удобства ей обещали к середине мая, на большее она и не рассчитывала.
На самом деле постоянно проживать за городом Лена не предполагала. В свое время родители продали дачу, чтобы добавить молодой семье на квартиру, и потому домик возле леса как бы возврат того, что она принесла мужу в качестве приданого. Ей придется вернуться в родительскую квартирку, знакомую с детства, с такими родными видами из окон и запахами. Ну да, две маленьких комнатки и кухонька без окна, однако их обитателям никогда не было тесно. А теперь, когда не стало отца, Лене с мамой вполне хватит места, чтобы не надоедать друг дружке. Страшно только было позвонить ей и сообщить, что дочь собирается разводиться с мужем.
Но, как ни странно, мама перенесла известие спокойно, без охов и ахов. А когда узнала, что при разделе имущества Лене достался домик, удивилась даже:
– Оказывается, твой Рома порядочный человек.
И только потом, когда Лена перебралась уже окончательно и разложила по полкам шкафов свои вещи, поинтересовалась причиной, из-за которой распалась молодая семья.
– А ты сама как думаешь? – осторожно переспросила Лена.
– Вы очень разные, – ответила мама. – Еще в школе было ясно, что вы не пара. Ты – красавица, а он – никакой.
В школе ничего не было ясно. Лене даже казалось, что она влюблена. Роман был щедрым на приглашения в кафе, дарил французские духи и косметику. Как потом выяснилось, у будущей свекрови было много нераспечатанных коробочек, преподнесенных подчиненными ее мужа. Именно мать давала Роме эти подарочки со словами «Порадуй девушку!», вероятно, уверенная в том, что именно духи и косметика делают женщину счастливыми, а уж Лену тем более. И все же свекровь неплохо относилась к невестке, хотя с ее родителями старалась не общаться даже по необходимости. Точно так же она не добиралась куда-либо в рейсовом автобусе, предпочитая служебный автомобиль мужа с вышколенным водителем или на крайний случай такси. Отец Лены работал как раз шофером на автобусе. Он и умер за рулем, успев все же припарковать огромный старый «Икарус» возле полыхающего желтыми одуванчиками весеннего газона.
В школе ее считали красивой, иначе Рома и не обратил бы на нее никакого внимания. В университете за Леной ухлестывали сокурсники, но к тому времени у нее уже был Рома. Потом с заочного на дневное отделение перевелась Кристина Лысенко, и троица хоть и училась в разных группах, как-то неожиданно подружилась. Собственно, ничего особо неожиданного в этом не было. Кристина сама стала набиваться Лене в подруги и бывать у нее с Ромой дома. К тому времени девушка уже сходила замуж, развелась и любила повторять, что в такую кабалу второй раз не пойдет даже под угрозой расстрела. Но ей никто и не предлагал подобного. Да и Рома вряд ли мог предложить. Так, по крайней мере, казалось тогда Лене. Впрочем, думать о том, как теперь живут бывший муж с бывшей подругой, не хотелось вовсе.
Пару раз звонила бывшая свекровь. Первый раз Руфина Леонидовна поинтересовалась, есть ли у Лены кто-нибудь. Тут же добавила, что Роме не следует быть бизнесменом – сын из последней заварушки еле ноги унес, и если бы не Тихон Степанович, то неизвестно, чем бы все закончилось. Лена вопросов не задавала: просто пожелала бывшей свекрови не болеть больше.
– Да я и не болею вроде, – не поняла мама Ромы.
Во второй раз Руфина Леонидовна позвонила через неделю. Женщина долго молчала, а потом спросила осторожно:
– А куда это я попала?
После того, как Лена ответила, еще помолчала немного и поинтересовалась вкрадчиво:
– Ты еще никого не завела?
– Нет.
– Ты мне правду говоришь? – не поверила бывшая свекровь. – Ну, если захочешь, то у Тихона Степановича есть солидный знакомый – вдовец, в банке на солидной должности, сорок шесть лет, но весь подтянутый, потому что бывший военный.
– Мне не нужны военные с подтяжками, – отрезала Лена.
– Ты не спеши, подумай хорошенько, а то вдруг…
– Я занята, – соврала Лена и бросила трубку.
Больше старая сводня ее не тревожила. Да и мама вопросами особо не беспокоила.
Весна была в самом разгаре, от снега не осталось и следа, когда мама вдруг вспомнила о домике в деревне Ершово.
– Давай как-нибудь съездим туда, поглядим, что тебе осталось на память о семейной жизни, – предложила она. Помолчала немного и добавила: – Вот только не очень хочется в электричке трястись. Знаешь, у меня новая знакомая появилась, в поликлинике разговорились. Так вот, эта женщина продает гараж вместе с машиной. Гараж нам не нужен, разумеется, но машинка пригодится. Пойдем посмотрим, а?
Спорить Лена не стала. Хотя подумала: чего смотреть, если денег на приобретение автомобиля все равно нет? Но, как оказалось, мама обо всем договорилась заранее.
Новая знакомая мамы была не старой еще женщиной, правда, с несколько помятым лицом. Она уже ждала возле гаража вместе с таким же помятого вида мужчиной. Двери гаража были распахнуты, а внутри стояла «Вектра», почти такая же, что была у Романа. Лена посмотрела на машину и поняла, что такой автомобиль ей точно не по карману.
– Аккумулятор я подзарядил, – начал рассказывать мужчина, – а если будете брать, то и масло поменяю.
– Сколько вы просите? – поинтересовалась мама.
– Десять тысяч, – ответила женщина.
– Всего-то?
– Долларов, – уточнил мужчина.
– Сколько это в рублях? – бодро продолжала расспрашивать мама.
– А если без гаража? – добавила свой вопрос Лена.
Мужчина посмотрел на спутницу, и та кивнула, не раздумывая.
– Половину.
Мама подсчитала, посмотрела на Лену, потом на «Вектру», взглянула на пролетающие по небу облачка, после чего произнесла твердо:
– За четыре с половиной тысячи долларов мы возьмем автомобиль прямо сегодня. А вот завтра уже вряд ли…
Лена стояла пораженная: даже не тем, что у мамы нашлись такие деньги, а тем, как она торговалась. На мгновение, правда, ей показалось, что хозяйка сейчас откажется, скажет, что цена машины и так занижена. Но женщина, опять же почти не раздумывая, кивнула.
– Хорошо.
Вчетвером немного покатались на «Вектре». Лена сидела за рулем и управляла автомобилем достаточно легко, потому что все ей было знакомо и привычно. Заскочили в банк, потом домой за недостающими деньгами. Когда мама поднялась в квартиру, женщина вздохнула:
– Это вообще-то сына машина, но он сейчас сидит. На прошлой неделе позвонил, попросил срочно продать – ему деньги потребовались. Теперь каждый день интересуется – когда пришлю.
– А за что попал на зону?
– По дурости, – объяснил мужчина. – Хотя, если разобраться, у нас только дураков и сажают, умных избирают в депутаты. Деньги ему нужны, чтобы свое досрочное освобождение оплатить…
Сделку оформили за пару часов и, не заезжая домой, отправились в Ершово. Когда миновали деревню, Лена увидела свой домик и показала на него маме. Теперь рядом с участком стоял электрический столб, к которому вела накатанная колея. Грунт был мягкий, колеса проваливались в него, но подъехать все-таки удалось. На сей раз дверь открылась легко.