Екатерина Орлова
Случайная заложница
Глава 8
На следующий день я снова прочесываю местность, теперь уже днем. Мне нужно видеть, нет ли следов пребывания других людей. Моя паранойя растет пропорционально времени пребывания Мишель рядом со мной, поэтому я завожу машину и еду в домик в лесу. Останавливаюсь и смотрю по сторонам. Тихо, только шум качающихся на ветру веток и привычные для леса звуки. Домик спрятан в глубине зарослей, от дороги его не видно. Бросаю машину на песчаной дороге и иду пешком, перекинув рюкзак через плечо. Отпираю дверь и вхожу внутрь.
Не самое безопасное место, но для передислокации может пригодиться. Я подхожу к морозильной камере и открываю ее. Проверяю срок годности продуктов. Потом проверяю воду в холодильнике, электричество, бак с очищенной дождевой водой. Заглядываю в комнатку с кроватью, убеждаюсь, что там всего хватает. Постельное белье лежит аккуратно сложенным в шкафу, как и несколько вещей, необходимых для маскировки. Открываю тайник с оружием, проверяю целостность и работоспособность. Накручиваю на один из пистолетов глушитель. Еще раз окидываю домик взглядом и выхожу. Снова прохожу по периметру вокруг дома, просматриваю две незаметные тропинки, ведущие в лес, сажусь в машину и еду домой.
Меня не покидает чувство тревоги, усилившееся с тех пор, как я забрал Мишель к себе. Теперь я отвечаю не только за себя, но и за ее безопасность. Смерть Маккензи была, как оказалось, несвоевременной. Я не хотел, чтобы ирландцы догадались об истинной причине смерти своих предводителей, пока не доберусь до О’Салливана. Бью ладонью по рулю. Похоже, я просчитался.
Я охотился на Маккензи почти месяц, выискивая удобный момент. И он казался мне таковым, потому что их война с китайцами продолжалась. Но она закончилась внезапно, и я даже еще не получил сведений об этом, как пошел на операцию. Естественно, сразу ирландцы, вероятнее всего, подумали на своих врагов, которые никак не могли смириться с действующим положением и жаждали передела территорий. Но китайцы каким-то образом убедили мафию в том, что убийство Маккензи не их рук дело. И ирландцы начали искать.
Всю дорогу до дома я кручу головой по сторонам, выискивая малейшие намеки на присутствие чужаков, но их нет. И это, наверное, настораживает еще сильнее. Потому что ощущается как затишье перед бурей.
Как только я вхожу в дом, мне звонит Адриан. Утром я съездил в город и забрал свой новый телефон из ячейки. Адриан изменил также локализацию ячейки. Теперь она была не на железнодорожном, а на центральном автовокзале. Мне так не совсем удобно, но, когда речь заходит о безопасности, удобство отходит не то что на второй, а на десятый план. От старого телефона я избавился, сбросив его с моста в реку.
– Адриан, ― отвечаю на его звонок.
– Есть информация по Мерфи. Отправил на твою новую электронную почту. Старую почистил и удалил. Теперь ты должен войти на новую ― пароль получишь в сообщении ― и внимательно прочитать то, что я тебе написал. У тебя будет единственный шанс.
– Понял.
– И еще, Финн. Они открыли охоту на тебя. Рыщут, заглядывают в каждый угол.
– Спасибо.
Адриан отключается и тут же присылает пароль к новой почте. Вхожу и читаю письмо от него.
Мерфи собирается через месяц на скачки за городом. Адриан сбросил мне координаты отеля, в котором тот снял номер на липовое имя. Это событие ― ежегодное сборище главарей всех кланов. На него раньше прилетал О’Салливан, но по состоянию здоровья больше не посещает это мероприятие. Теперь только его заместитель Мерфи и остальные главари.
Адриан также сбрасывает мне план помещений, снимки со спутника и всю информацию относительно этого события. Я просматриваю данные и понимаю, что там будет словно большая мышеловка. Любой, кто сделает шаг влево, будет расстрелян и тут же закопан под ипподромом. Появиться там ― это самоубийство для меня. Но Адриан говорит, что это единственное место на ближайшее время, где Мерфи появится.
Я начинаю прикидывать варианты. Изучаю местность. Ни одного высотного здания. Три здания отеля, близко стоящие друг к другу. Все трехэтажные. Во всех выкуплены все номера. Ближайшие одноэтажные бунгало тоже куплены. То есть, поселиться там совсем нет вариантов. Принять вид обслуживающего персонала я тоже не смогу. Слишком часто мое лицо раньше мелькало в журналах и газетах, наша семья была весьма популярной.
Есть один вариант. На таких ежегодных встречах мафия заказывает проституток из одного и того же эскорт-агентства. То есть, теоретически, можно было бы подослать к нему девушку, которая… что? Застрелит его? Тогда девушка никогда оттуда не выберется. Я не могу обрекать никого на такую участь.
Можно было бы найти способ пробраться в отель и попросить девушку только открыть мне дверь в его номер, а дальше я все сделаю сам. Или, например, отравить его. Это она может сделать и сама. Купить какой-то яд с оттяжкой. Чтобы девушка успела свалить из номера, пока Мерфи не умрет.
Но тогда это должна быть какая-то доверенная проститутка. Такая, которой старый извращенец не откажет. То есть, она должна целенаправленно соблазнять именно его, чтобы попасть в его номер. Но где такую взять? Ни одна здравомыслящая девица на такое не согласится. Находясь с пауками в одной банке, убить самого грозного. Она же прекрасно будет понимать, чем ей грозит такая выходка. Да и не каждая в принципе согласится на то, чтобы убить кого-то. Даже такого подонка, как Мерфи. А вот я рискую. Пока я найду нужную, до Мерфи может дойти информация, и меня могут сдать.
Я запускаю пальцы в волосы и хожу по гостиной, пытаясь не поддаваться отчаянию. У меня даже слегка начинает болеть голова, пока я продумываю все новые и новые варианты. А потом мой взгляд падает на дверь подвала. Я тут же трясу головой. Потому что нет, я не подставлю ее под такой удар. Делаю еще пару шагов в сторону и снова оборачиваюсь к подвалу.
Быстро прикидываю все плюсы и минусы. Мишель умна, за месяц ее можно настроить и обучить необходимому. Она красивая и соблазнительная. Он поведется. И она все сделает, как надо, потому что тоже будет заинтересована в мести. Мне хватит и недели, чтобы убедить ее в этом.
Я ругаюсь, потому что минусов гораздо меньше. Но самый главный в том, что я не могу подвергать любимую женщину даже малейшему риску. Не могу подпустить ее и на шаг ближе к мафии. Стучу кулаком в стену и снова матерюсь. Задача с Мерфи кажется невыполнимой.
Глава 9
Утром открываю подвал. Слишком тихо. Обычно слышно хотя бы малейшее шуршание или шум воды из ванной, но сейчас ничего. Должен ли я беспокоиться? Спускаюсь вниз и замираю у самого входа. Мишель спит, свернувшись клубочком на диване. Такая хрупкая и… чертовски сексуальная.
Тихо подхожу к дивану и практически бесшумно ставлю поднос с завтраком на столик рядом. Выпрямляюсь и нависаю над Мишель, как статуя. Не могу отвести от нее взгляда, пялюсь, как маньяк, жадно вбирая каждую черту. Нежная кожа, подрагивающие ресницы, трепещущие ноздри, когда она вдыхает. И нежные, розовые, припухшие ото сна губы. Слишком много и чересчур мало для меня. Хочу не только смотреть, но и касаться. Обводить каждый ее изгиб пальцами, языком. Чувствовать вкус и мягкость ее губ.
Мишель тихонько стонет и переворачивается на спину. Одеяло закручивается и сползает на талию, и у меня ниже пояса начинается пожар. Я пялюсь прямо на ее обнаженную грудь. Полную, тяжелую с маленькими розовыми сосками. И у меня идет кругом голова от желания. Хочу ее всю до зубовного скрежета. Я вообще не понимаю, как еще стою на ногах, а не вхожу в нее по самые яйца. Я начинаю злиться. На себя, на нее, на свое неконтролируемое желание. На то, что мне с каждым днем все тяжелее держать себя в руках рядом с ней.
Резко разворачиваюсь и практически выбегаю из подвала, хлопнув дверью. Плевать, если этим разбужу ее. Захлопываю защелку и даю себе пару минут на то, чтобы передумать. Ни хрена у меня не выходит. Я с силой впечатываю кулак в стену рядом с дверью, и, уже не давая себе времени на то, чтобы рассуждать здраво, поднимаюсь в свою спальню. Там заваливаюсь на кровать, привычным движением сдираю с себя спортивные штаны с боксерами и дрочу. Снова.
И, как только кончаю, снова ненавижу себя. И ее. Потому что из-за нее у меня помутнение рассудка. Потому что меня так сильно тянет к Мишель, что в голове как будто постоянный налет тумана. Мне хочется подуть на него и разогнать, но я понимаю, что это нереально.
Лежу и пялюсь в безупречно белый потолок. Футболка, как и живот, забрызганы спермой, но у меня нет сил подняться и сходить в душ, переодеться. Знаю, что надо, но продлеваю чувство отвращения к себе, чтобы запомнить его отчетливее. Абсурд, но я пытаюсь убедить себя, что так мне будет легче отказаться от Мишель. Что вызвав стойкое неприятие, я смогу каким-то образом убедить свое подсознание в том, что не нуждаюсь в ней.
В кармане штанов коротко вибрирует телефон. Мне бы хотелось его проигнорировать, но я жду информацию от Адриана, поэтому нехотя вытаскиваю гаджет и проверяю входящие. Посылка доставлена. Отлично. Вечером нужно будет съездить и забрать ее из ячейки. Там кое-что необходимое для следующей операции. Блокирую телефон, бросаю его на кровать и иду в душ.
Ближе к вечеру захожу к Мишель. Ставлю на столик поднос, заменяя его тем, на котором приносил обед. Она в ванной, я слышу журчание воды. Присаживаюсь на диван, упершись локтями в колени, и жду ее. Через минуту она выходит.
– Я собираюсь съездить в город. Могу заехать к тебе домой и привезти какие-то вещи. ― Мой голос звучит обреченно, смотреть на Мишель я совсем не могу, иначе изображение ее обнаженной груди снова вернется. А я боюсь, что следующая капля станет последней. Не хочу снова смотреть в ее испуганные глаза и слышать, как она умоляет ее не насиловать.
– Отпусти меня, Финн, ― раздается слева. ― Пожалуйста.
Ее голос дрожит, и внутри меня все переворачивается. Смотрю на Мишель. Ее нижняя губа трясется, а в глазах стоят слезы. Я медленно качаю головой и тяжело вздыхаю. Если бы я мог тебя отпустить, детка… Если бы мог, то… Нет, я бы не отпустил. Потому что эгоист. Как я прожил целый год, не видя ее? Тогда я был в депрессии и боялся, что потяну ее за собой на дно. Я думал, что именно там и закончу, обильно залив свое горе крепким алкоголем.
– Что тебе привезти? ― упорно спрашиваю, игнорируя ее просьбу.
– Мне ничего не надо.
– Одежда?
Мишель слегка пожимает плечами.
– Мне все равно, ― равнодушно отвечает она, а потом спохватывается. ― Ноутбук. Привези мой ноутбук. Белый. Он… наверное, он в спальне под кроватью.
– Зачем тебе ноутбук? ― прищурившись, спрашиваю я.
– Я буду обрабатывать фотографии. У меня их пару сотен на карте памяти в фотоаппарате. Я схожу с ума, сидя здесь целыми днями без дела. А так моя участь, может быть, будет не настолько ужасна.
– Мишель… ― Что я собрался сказать? Как мне жаль? Вряд ли она мне поверит. Я и сам-то себе едва верю.
Встаю и иду на выход.
– Ты привезешь? ― слышу за спиной произнесенный с надеждой вопрос.
– Да, ― отвечаю коротко и выхожу из подвала.
***
Я выхожу с почтового отделения, прижимая к себе тяжелую коробку. Там составные части для винтовки. Ближайшие пару дней доставят остальное, и можно собирать. Сажусь в машину и еду в квартиру Мала и Мишель.
Переступив порог их квартиры, я тяжело вздыхаю и обвожу взглядом пространство. Все так, как она оставила. Следов Мала здесь практически не осталось. Раньше можно было найти, например, свитер, брошенный на спинке дивана, или его чашку из-под кофе на кофейном столике. Он был тем еще засранцем. Отец всегда говорил, что Мал повсюду оставлял за собой следы, и можно было, пройдясь по дому, отследить траекторию движений моего брата.
Я прохожу к лестнице и поднимаюсь на второй этаж к спальням. Я был в гостях у Мала с Мишель несколько раз, так что знаю расположение комнат. Поворачиваю ручку и толкаю дверь в их спальню. Тихо и темно. И пахнет ею. Я ни с чем не спутаю этот аромат, присущий только Мишель. Легкий, цветочный и соблазнительный. Мне кажется, если бы я ее не знал, и она просто прошла по улице, и я бы уловил ее запах, то сразу же потянулся за ним.
Блуждаю по комнате, рассматривая обстановку. Я впервые в спальне брата и его жены. И пускай все спальни в таких квартирах похожи между собой, я все равно впитываю взглядом каждую мелочь. Потому что к ним приложила руку Мишель, даже в легкой газовой шторе есть ее характер. Легкая, изящная, просто обставленная спальня как будто кричит о своей хозяйке.
Открываю гардероб, в котором автоматически зажигается свет. У меня сводит внутренности. Одежда Малоуна до сих пор висит на вешалках, аккуратная и выглаженная. Под ней ящик под стеклом с его дорогими, стильными часами. Когда-то я смеялся над ним, не понимая тяги к покупке бесконечного количества одинаковых аксессуаров, а Малоун отвечал, что я просто еще не дорос до статусных вещей.
Я протягиваю руку и глажу кашемировые свитера Мишель. Все нежных цветов, аккуратные и стильные. Так похожие на свою хозяйку. Сжимаю тонкую мягкую ткань и утыкаюсь в нее носом. Член снова ноет и встает, как будто пытается заставить меня признать мою беспомощность перед этой женщиной.
Со злостью стягиваю с полки две толстовки и несколько футболок, бросаю все это в стоящую рядом кожаную дорожную сумку. Туда же летят несколько пар джинсов и носки. Осталось самое сложное: нижнее белье. Я тяжело выдыхаю, пытаясь представить себе, что это всего лишь тряпки. Открываю ящик с нижним бельем и застываю. В голову тут же ударяет кровь, а потом резко спускается в пах, заставив меня пошатнуться. Мысль о том, что эти трусики касались такого желанного мной места, что эти бюстгальтеры обнимали полную грудь, заставляет меня скривиться. Кровь в висках пульсирует, пока я хватаю в охапку несколько пар трусиков и, вместо того, чтобы кинуть их в сумку, подношу к лицу и глубоко вдыхаю. Понятное дело, здесь чистое белье, но оно пахнет не менее сладко, чем ― уверен ― Мишель. Я ― гребаный извращенец, херов маньяк. Когда я в такого превратился?
Хватаю несколько кружевных бюстгальтеров и сразу отправляю вслед за остальной одеждой. Закрываю этот ящик и зачем-то снова открываю тот, с трусиками.
Не надо, Финн, не делай этого.
Мозг в который раз умоляет меня остановиться, и я снова игнорирую его мольбы. Выхватываю красную пару из тонкого кружева, спускаю штаны с боксерами и оборачиваю трусики вокруг своего члена. Крепко сжимаю челюсти, практически до хруста. Ткань царапает тонкую кожу, но сейчас мне это и надо: сочетание грубости и удовольствия. Я как будто опять наказываю себя за это желание. Кончаю с рыком, пачкая ее трусики, и от этого получаю новую дозу больного удовольствия. Поворачиваю голову и смотрю на костюмы брата, которые стройными рядами занимают его половину гардероба.
– Прости, Мал, ― хриплю и зажмуриваюсь.
Отбрасываю трусики на пол, а потом, даже не думая дважды, выхватываю еще одну пару из ящика и засовываю их себе в карман. Зачем? Потому что ублюдок.
Я еду домой, и на моем лице саркастичная улыбка. Когда я дрочил в последний раз? Ага, в том самом возрасте, в котором обычно это делают все мальчики, спрятавшись под одеялом с порно-журналом в руке. Во взрослом возрасте у меня не было такой потребности. Все мои желания удовлетворяли женщины. А теперь из-за появления в моей жизни Мишель я не могу контролировать свои порывы, и это хреново.
По возвращении домой я готовлю быстрый ужин, открываю дверь в подвал, ставлю на ступеньки сумку с вещами и поднос с едой. Ноутбук отдам ей только тогда, когда буду уверен в том, что она не сможет связаться с внешним миром.
Глава 10
Беру со стола звонящий телефон и подношу к уху.
– Адриан.
– Привет. Ну что надумал?
– Думаю, что на скачках брать его не вариант.
– Тогда как? ― Адриан слегка раздражен. И его можно понять. Он не меньше моего работает над тем, чтобы убрать с улиц Бостона ирландских собак, которые захватили город и не дают полиции продохнуть.
– Я думаю, его нужно убрать возле клуба. Как он выезжает?
– Это совсем не вариант, Финн.
– Как и когда он выезжает? ― настойчиво повторяю я вопрос.
– Системы нет. Он всегда выезжает в разные дни и в разное время. Я тебе уже говорил, что за клубом есть крытая парковка. Она охраняется примерно десятком людей. Они расставлены по периметру. И даже на самой парковке, уверен, ему выстраивают живой коридор из охранников, чтобы он дошел до дверей клуба невредимым.
– От чего он так скрывается?
– Я же тебе говорил, что он параноик.
– Нет, здесь должно быть что-то другое. Даже параноики так не защищают собственную шкуру. Что-то его пугает. Реальная угроза.
– Что ты предлагаешь?
– Возможно, стоило бы к нему подослать девку. В какой-то момент она сделает нечто и выбежит из клуба. Это заставит его выбежать следом, а там мы. Девку ― в машину, очередь по ублюдку и свалить. Чисто.
– Не чисто. Сам он не побежит, отправит за ней охрану. Это не вариант, Финн, ― вздыхает Адриан.
Я провожу рукой по волосам и прикрываю глаза.
– Тогда нужно еще думать.
– Думай. Будем на связи.
Я откидываюсь на спинку стула и кручу в голове разные схемы, строю планы. Но каждый из них проваливается. Самое главное, что не дает мне покоя, ― это почему Мерфи так себя оберегает. Даже у паранойи есть пределы. Если бы он страдал от этого недуга, то не выходил бы из своего дома-крепости. Но он выходит. И каждый вечер проводит в клубе, который курирует.
– Что же заставляет тебя прятаться, а, ублюдок? ― бубню себе под нос.
Решаю, что сейчас, когда мысли засорены бесконечным поиском выхода из ситуации, не стоит искать новые решения, и сосредотачиваюсь на ноутбуке Мишель. Взломать ее пароль ― дело пары минут. Слишком все очевидно ― дата их с Малоуном свадьбы. Открываю и начинаю удалять ненужные программы. Их оказывается всего пара ― тех, которые потенциально могут взломать мой пароль доступа к вай-фай и дать ей связь с внешним миром.
Потом открываю одну за другой папки и просматриваю их. Фотографии, фотографии, фотографии. Одна из папок называется «Здания». Захожу в нее и зависаю, листая один за другим снимки заброшенных построек. Их десятки, и каждый действительно достоин внимания. Мишель очень хороший фотограф, который на интуитивном уровне выхватывает красоту в хламе. Я всегда поражался тому, как фотографы ловят свет, как выстраивают композиции. Насколько сильно у них развито чувство перспективы. Открываю одну фотографию, а на следующей ― результат обработки. Как будто два разных объекта. И снова я восхищен ее талантом. Как можно в невзрачных стенах и пустой глазнице оконного проема с болтающейся на ветру стеклянной створкой увидеть то, что увидела она? Мишель удалось даже дождь запечатлеть красиво.
Открываю дверь в подвал и внезапно ловлю себя на мысли, что соскучился по Мишель. Мне хочется увидеть ее, считать реакцию. И пускай она снова будет недовольна и зла, пускай даже в сотый раз попросит ее выпустить. Но я хочу увидеть все это. Спускаюсь. Она лежит на диване и снова смотрит передачу о животных. Я усмехаюсь. Как будто ничего не поменялось с первого дня нашего знакомства. Вспомнилось, когда мы все приехали к родителям на Рождество. Утром все в пижамах готовились к завтраку и распечатывали подарки, а Мишель уткнулась в телевизор, потому что там шла передача о спасении животных в Австралии. Она так сопереживала им, что даже, кажется всплакнула. Мы с Малом тогда неплохо постебались над ней, но Мишель была абсолютно честна в своих чувствах. Она послала нас и снова уткнулась в телевизор. Тогда я сказал ей, что она не ту профессию выбрала, ей нужно было стать ветеринаром. А она ответила, что никаких успокоительных мира не хватило бы, чтобы успокаивать ее нервы в конце рабочего дня.
– Привет, ― поздоровался я, нависнув над диваном.
– Привет, ― спокойно ответила она и присела, глядя на меня снизу вверх. О, зря ты так, детка. Этот доверчивый взгляд с вызовом, который ты демонстрируешь, когда твои губы в опасной близости от моего члена, ― это огромный риск нарваться на неприятности. Или приятности. С какой стороны посмотреть.
– Я принес твой ноутбук.
Вытягиваю руку с гаджетом, и Мишель подскакивает с дивана. Впервые за долгое время я вижу искорки в ее глазах, и искреннюю улыбку. Она выхватывает ноутбук из моих рук и крепко прижимает к груди.
– Спасибо! ― так искренне и с горячностью.
– Ты снова смотришь, как спасают животных? ― усмехаясь, спрашиваю я, а сам, черт подери, смотрю на ее губы, как они шевелятся, как она невольно их облизывает. Я хочу сделать это сам. Провести языком по пухлым губкам, потом ворваться ей в рот и исследовать, пробовать на вкус, уплывая от ощущений.
– Нет. Это передача о дикой природе Африки.
– И как? ― я киваю на телевизор, но не отвожу взгляда от Мишель.
Она пожимает плечами.
– Нормально. Мне нравится.
– Поедем спасать львов? ―снова усмехаюсь.
– Иди ты, ― отмахивается Мишель и снова садится на диван.
– Давай… ― я хочу ей предложить что-нибудь. Хочу провести с ней время, хотя бы на день отложить водоворот мыслей, который выедает мне мозг. Мишель смотрит на меня в ожидании широко распахнутыми глазами. Ой, что же ты, девочка, делаешь со мной этим своим невинным взглядом? Прочищаю горло. ― Давай посмотрим какой-нибудь фильм.
– Ты сегодня выходной?
Не сдержавшись, я негромко смеюсь.
– Выходной от чего?
Она неопределенно машет рукой и отводит взгляд.
– Не знаю, от своей миссии. От… ― она понижает голос, ― убийств.
Я хмурюсь.
– Выходной, ― отвечаю строго. ― Так что насчет фильма?
После того, как она произнесла слово «убийств», мне уже меньше хочется смотреть с ней фильм. Сейчас Мишель, кажется, уже не видит во мне прежнего человека, только киллера. От этого скручивает внутренности и неприятно ноет в груди. Хочу, чтобы она смотрела на меня, как прежде: с восхищением, и общалась со мной открыто.
– Давай посмотрим звездную сагу. ― Она становится на колени на диван и прижимает к себе маленькую подушку, глаза с восторгом смотрят на меня. Я едва сдерживаюсь, чтобы не наброситься на нее. ― С попкорном и колой. Хочу марафон. Раз уж у тебя сегодня… м-м-м… свободный день, то давай устроим марафон.
Я смотрю на нее, прищурившись. Я бы устроил с ней марафон. Такой, до потери сознания и последнего вздоха. И речь совсем не о фильме. Но рано. Все еще рано. Она не готова, а я не так терпелив. Хочется разнести что-нибудь в щепки. Или размозжить голову всем, кому задумал, чтобы Мишель добровольно была рядом, а не по принуждению. Но, пока это не светит, мы можем устроить марафон просмотра звездной саги.
– Я за попкорном, ищи первую часть. ― Делаю два шага на выход, а потом, обернувшись, указываю пальцем на Мишель. ― Только смотри, чтобы все было в хронологическом порядке событий, Мишель. А не по датам выхода частей.
– Зануда, ― медленно произносит она и с хихиканьем поворачивается к экрану.
Можно притвориться, что все, как раньше. Я хочу притвориться, и притворяюсь.
