Екатерина Орлова
Ниса. (Не)желанная жена

Глава 4

Омар

– Господин, это невыносимо, – жалуется Зухра на следующий день. – Она ничего не ест. Все, что мы ей приносим, опрокидывает прямо на ковер! Мне каждый раз приходится его чистить. Совсем ослабла, но и крохи в рот не берет. И снова ругается. О, Аллах покарает меня только за то, что я вынуждена все это выслушивать! – причитает она.

– Ничего не ест? – переспрашиваю, задумавшись.

– Ничего, господин.

– Так ничего и не приносите.

– Как? Она же умрет от голода.

– Проголодается по-настоящему – будет бережнее относиться к еде. Игнорируйте ее и не кормите. Может, это ее перевоспитает, – последнее предложение бормочу задумчиво, а потом упираюсь взглядом в экран телефона, на котором высвечивается имя отца. – Это все?

– Все, господин, – радостно отвечает Зухра и торопится покинуть мой кабинет.

– И Зухра, – зову я, – уберите ковер из спальни.

– Убрать, господин? Совсем?

– Совсем, – киваю и отвечаю на звонок отца. – Слушаю.

– Омар, у нас поставка срывается.

– Что случилось?

– Людей повезли не туда, куда было оговорено. Я вынужден вылететь туда. Присмотри за всем тут, я скоро вернусь.

– Что с Фоули?

– Ждет моего возвращения.

– Папа, – настойчиво зову я.

– Разве девчонка доставляет такие большие хлопоты?

– Нет, – отвечаю то, что совершенно не отражает действительности.

– Тогда на связи. Валид остался здесь, он присмотрит за мамой. Инас с ними.

– Хорошо.

Мы прощаемся, и я откладываю телефон, а сам выхожу на балкон. Тру глаза, в которые словно песка насыпали. Прошлой ночью практически не спал, перед глазами все время стояла эта голубоглазая ведьма, которая бранится хуже самого отстойного рэпера. И так гармонично из нее льется эта грязь, как будто она всю свою недолгую жизнь разговаривает таким образом. Но есть в ней еще что-то… то самое, что манит меня к ней. Иррационально и совершенно не уместно. В ней есть жизнь. Она бьет фонтаном. И снова перед глазами ее разгневанный, но живой взгляд, пухлые губы, вздернутый нос. И фигура, от которой кружится голова. Я привык к женщинам с мягкими, округлыми формами. Эта же… Худая, грудь маленькая, живот плоский, руки тонкие, ребра можно пересчитать пальцами. Казалось бы, смотреть не на что. Но все это придает ей изящества фарфоровой статуэтки. Она такая хрупкая, что хочется укрыть ее собой и оградить от жестокости этого мира.

Такие девочки обычно живут в своем собственном мире. Защищенные и совершенно беззаботные. Уверен, эта именно такая. Наверняка ее отец и брат, знающие, как жестока реальность, сделали все, чтобы уберечь Нису от потрясений. Но мне почему-то хочется защитить ее даже от них. Украсть и спрятать.

Крепко сжимаю балюстраду, чувствуя на пальцах обжигающие лучи солнца. Такие же мысли наверняка были у младшего Фоули по отношению к Амире, и они же сподвигли его на то, чтобы тайно, словно крыса, утащить мою сестру из родительского дома. Увести из-под носа моего отца. Каким надо быть бесстрашным тупым отморозком, чтобы так поступить? Я разорву этого шакала собственными руками, как только отец позволит мне добраться до него. Хорошо, что сестра наконец дома, под защитой отца, и младшая Фоули – единственная, кто вносит сумятицу в мою устоявшуюся жизнь.

Я никогда не признаюсь в этом отцу, но, откровенно говоря, как бы сильно ни ненавидел Малоуна за этот поступок, так же сильно я его за это и уважаю. Он не побоялся противостоять нашей семье, а это дорогого стоит. Думаю, отец тоже уважает его за это. Но факт бесстрашия Малоуна Фоули не отменяет того, что он оскорбил нас своим поступком.

Возвращаюсь в дом и сразу поднимаюсь в свою спальню, чтобы немного отдохнуть. Проходя мимо гостевой, останавливаюсь ненадолго. Сердце почему-то начинает биться быстрее, а кожа на руках покрывается мурашками. Хмыкаю. Это какая-то глупая реакция на присутствие женщины в моем доме. Самое отвратительное во всем этом, что я ненавижу гостей. Меня раздражает любой, кто переступает порог этого дома. Но почему-то мне все же спокойнее, когда Ниса здесь, а не под присмотром охраны в какой-нибудь квартире. Что, если бы этой ненормальной взбрело в голову разбить окно и попытаться сбежать с двадцатого этажа? Даже думать страшно о последствиях.

Просыпаюсь я, уже когда на улице темно. Чувствую себя еще более разбитым, чем до этого. Мама всегда говорит: «Поспишь на закате – будешь мучиться от головной боли». Наверное, в этих словах есть некая правда. Голова у меня почти никогда не болит, но сейчас она настолько тяжелая, что я едва отрываю ее от подушки.

К счастью, в это время обычно дом уже пуст. В моем доме нет охраны. Ночью в нем обычно вообще, кроме меня, никого нет. Прислуга уезжает с закатом, а нападения я не боюсь. У меня сигнализация стоит по периметру двора, есть собаки и куча оружия в доме. Отец у себя перестраховывается, потому что он все время на виду. К тому же, у него в доме моя мама и мои братья с сестрами. Мне же охранять некого, кроме себя.

Спускаюсь вниз проверить сигнализацию и выпустить собак из вольера, но притормаживаю на последней ступеньке, когда слышу шорох на кухне. Некому там шуршать, кроме моей невольной гостьи. Неужели вышла из своей комнаты?

Заинтересовавшись, захожу на кухню и, прижавшись бедром к кухонному островку, наблюдаю за попкой, торчащей из-за открытой двери холодильника. Значит, надевать нормальное платье одной из служанок она не захотела, зато, кажется, залезла в мой гардероб. Потому что на Нисе моя футболка и… мои боксеры. Интересно. И чертовски сексуально.

Она шуршит чем-то в холодильнике. Слышу, как открывает контейнеры с едой, которые мне оставляет повар, приходящий дважды в неделю. Как откручивает крышку бутылки с молоком или соком, как жадно и громко глотает. Даже я сглатываю, как будто меня невероятно сильно мучает жажда. Хотя она есть, но совсем не в традиционном смысле. Прохожусь взглядом по длинным, стройным ногам, усиливая свою агонию. Мне бы к Акраму съездить, а не пялиться на эту ведьму.

– Вкусно? – спрашиваю, когда мне надоедает просто стоять.

Ниса дергается и ахает от шока, после чего тихонько ругается себе под нос. Медленно закрывает холодильник, держа в одной руке бутылку молока, а во второй – кусок пирога. Инжирный, мой любимый. Ведьма, даже тут влезла туда, где не просто моя территория, а то, что дорого моему сердцу.

Она прищуривается и смотрит на меня с ненавистью. А потом демонстративно откусывает от пирога и жует. Кусок едва помещается в рот, но она упорно работает челюстями. Я усмехаюсь. Непонятно, зачем устраивать этот цирк? Хотя она еще ребенок, что с нее взять?

Я тоже прохожу к холодильнику, достаю контейнер с пирогом и, приподняв бровь, смотрю на Нису.

– Молоком придется делиться, это последняя бутылка.

Эта ведьма демонстративно делает несколько больших глотков, а затем, отложив пирог на стол, подходит к раковине и, подняв руку с бутылкой повыше, начинает выливать молоко. Подлетаю к ней и перехватываю бутылку.

– Ты совсем безмозглая? – рычу на нее. Завтра, когда прислуга в очередной раз пополнит запасы в холодильнике, мне будет не жалко этого молока, но ехать за ним ночью я не имею ни малейшего желания.

Ниса небрежно пожимает плечами и проходит мимо меня. Я оборачиваюсь ей вслед, и тут эта… паршивка поддевает рукой открытый контейнер с пирогом, из-за чего тот летит на пол. Конечно, пирог вываливается.

Подлетаю к ней, хватаю за локоть и реву прямо в лицо:

– Успокойся!

Она отскакивает, открывает холодильник, и в меня летит бутылка с соком. Хорошо, что пластиковая. Я перехватываю эту ненормальную и оттягиваю от холодильника, но она успевает подцепить тарелку с сырной нарезкой и швырнуть ее на кафель. Тарелка разлетается, как и сыр. Я резко разворачиваюсь и, подхватив Нису за талию, усаживаю ее на стол, вклиниваясь ей между ног. Зажимаю ее руки за спиной, заставляя выгнуться. Мы впиваемся друг в друга злыми взглядами, а в следующее мгновение мой невольно скользит к ее губам.

Глава 5

Ниса

Время замирает. Пылинки, кружащие вокруг нас, останавливаются. Все звуки стихают.

Между нашими губами расстояние не больше десяти сантиметров. В глазах – искры, которые потрескивают где-то в глубине головы подобно шипучей карамели.

Жар медленно расползается по телу, облизывая пылающими языками каждый сантиметр плоти, начиная с низа живота и поднимаясь все выше. Медленно, словно мучая меня.

Дыхание учащается, как и сердцебиение. А пальцы Омара неспешно гладят мои.

Что между нами происходит? И почему? Я ненавижу его, но почему-то позволяю этому моменту случиться. Более того, ловлю себя на том, что невольно подаюсь немного вперед, как будто тянусь к нему. Всего на пару сантиметров, но, уверена, он это замечает, потому что и сам склоняет голову ниже. Еще немного ниже.

Мы зависаем, тяжело дыша и ощущая горячие выдохи на губах друг друга. А потом он резко отстраняется. Подхватывает меня за талию и выносит из кухни, в которой пол покрыт осколками. Он и сам босиком, но, кажется, Омару на это наплевать. Ставит меня на выходе из кухни и делает шаг назад. Сейчас Омар выглядит так, словно чертовски зол на меня. Челюсти крепко сжаты. Сочетание черной бороды, лысой головы и нахмуренных бровей делает его устрашающим. Не таким устрашающим, типа «бу-у-у» на Хэлоуин, а офигенно устрашающим, до мурашек вдоль позвоночника. Я тоже отступаю на шаг. Как бы мне ни хотелось и дальше провоцировать этого мужика, кажется, сейчас лучше тормознуть. А с другой стороны…

Прищуриваюсь и ставлю руки в бока.

– Ты отвезешь меня домой?

– Нет, – коротко отвечает он.

– А почему ты тормознул?

– В смысле?

– Не поцеловал меня?

– Я не целую неверных, – тихо цедит он сквозь зубы, подавшись немного вперед. На его лице гримаса брезгливости, и у меня чешется ладонь, так хочется вмазать по его самодовольному лицу.

– О, так ты, прежде чем трахнуть девушку, спрашиваешь, какой она веры, да? – знаю, что провоцирую. Знаю, что тыкаю палкой в медведя. Но, может, так он быстрее взбесится и отправит меня домой?

Омар выпрямляется и смотрит на меня, как на назойливую муху.

Знаете, бывает такое, что люди окидывают тебя взглядом, и ты понимаешь, что не ровня ему? Да, я выросла на больших деньгах и все такое, но есть люди… Надменные и с огромными достижениями в жизни. Например, мой кумир Войцех Бабски. Шикарный художник, умеющий красками передать эмоции. Вот он мог бы смотреть так на меня, и я бы вместо ярости испытывала благоговение. Потому что он же практически небожитель с нереальным талантом. А чего добился этот? Работает на папочку, занимается наверняка какой-то фигней вроде управления каким-нибудь отделом. В общем, сидит своей накачанной задницей на теплом стуле, не напрягаясь. Без таланта и без достижений. Просто удачно родился. Так что этот его взгляд ни хрена меня не трогает, только раздражает до дрожи.

– Ты отвратительна, – кривится он.

– О, правда? Проверим?

Я в бешенстве, поэтому совершаю самый идиотский поступок в своей жизни: срываю с себя футболку и боксеры, которые нашла в шкафу Омара, и отбрасываю все это в сторону. Он пялится ровно секунду, после чего резко обходит меня и, громко хлопнув дверью напоследок, покидает дом.

Стою в замешательстве. Я правда ему настолько противна? Мне много раз говорили о моей привлекательности, а тут вдруг какой-то… медведь ясно дает понять, что я уродлива? Даже моя нагота не заставила меня почувствовать себя настолько обнаженной, как одолевающие сейчас эмоции. Как будто вместе с вещами я содрала с себя кожу.

Быстро наклоняюсь и, подхватив одежду, несусь назад в отведенную мне комнату, на ходу натягивая вещи. Так неуютно я себя еще никогда не чувствовала. Даже когда позорно свалилась с доски перед понравившимся мальчиком, когда училась в старшей школе.

Войдя в комнату, шагаю прямиком на балкон. Мне противно от своих идиотских поступков и хочется исчезнуть. Но все же мне нравится провоцировать Омара. И кажется, что таким поведением я буду подталкивать его отправить меня домой как можно скорее.

Подходя к балюстраде, слышу его голос. Он разговаривает на арабском. Мне бы злиться и ненавидеть его, но я, как зачарованная, двигаюсь к краю, чтобы четче услышать, что он говорит. Когда мы общались на английском, его голос звучал резче. А сейчас он говорит с такими мягкими, я бы даже сказала ласковыми интонациями, что это завораживает. Словно общается с любимой женщиной. По коже невольно разбегаются мурашки.

Присаживаюсь прямо на теплый пол у стеклянной балюстрады и смотрю вниз на задний двор. Здесь нет газонов, к которым я привыкла, только песок. По периметру растут пальмы, здесь есть гамак и даже маленький столик, но больше ничего. Странно это. Вокруг и так слишком много песка, мог бы устроить себе небольшой оазис.

Присмотревшись, понимаю, с кем он разговаривает. По песку, поднимая столпы пыли, носятся четыре собаки. Мне плохо видно, но, кажется, это питбули. Папины любимцы. От одной этой мысли внутренности сжимаются. Я хочу домой, в привычную обстановку, где меня не удерживают насильно.

Подтягиваю горловину футболки к носу и глубоко вдыхаю. Как бы ни бесил меня Омар, его запах почему-то успокаивает. Снова перевожу на него взгляд. Он играет с собаками и смеется. Да-да, смеется! Этот жестокий, хладнокровный медведь на самом деле смеется. А я опять чувствую горячие языки пламени, лижущие мое тело. Совсем как на кухне.

Омар берет длинную палку и слегка наклоняется. Две собаки хватают ее зубами с разных концов, и он поднимает эту палку вверх. Мой рот непроизвольно открывается, когда собаки повисают в воздухе. Сколько же силы в этом мужчине? Если отбросить то, как он меня раздражает, вынуждена признать, что он неимоверно силен и привлекателен. Я бы даже сказала, что он ходячий секс. Чертовски горячий. Из той категории мужчин, у которых очень сильно мужское начало. В нем нет ничего от лощеных современных парней. Омар как будто только вчера вышел из пещеры и точно знает, как заполучить женщину и заставить ее чувствовать себя так, словно она была рождена только ради того, чтобы служить ему. Откуда я это знаю? Да все стратегически важные части моего тела изнывают сейчас! Женщины чувствуют такое на расстоянии.

Я перестаю дышать, когда Омар, опустив собак и позволив им резвиться с палкой, поднимает голову. Уверена, он смотрит прямиком на мой балкон. Хвалю себя, что не включила свет, когда вошла в комнату, иначе сейчас была бы поймана на горячем.

Зачем я вообще слежу за ним? Ответ кроется в тех самых ноющих частях тела. Мне кажется, я просто не могу отказать себе в запретном удовольствии. Трахнуть бы его… Интересно, он бы согласился?

Глава 6

Омар

Я просыпаюсь, слыша шуршание рядом с собой. Распахиваю глаза и в темноте различаю хрупкую фигуру, которая вероломно пробирается под мое одеяло. Хмурюсь, прогоняя морок сна.

– Ты что здесь делаешь? – рычу негромко.

– Плохой сон приснился, – как ни в чем не бывало отвечает Ниса. Словно я приглашал ее сюда, если вдруг она будет плохо спать. Странная и бесячая девушка.

– Включи свет и спи с ним.

– О, правда? Можно? – оживает она, и на прикроватной тумбочке загорается светильник. Я щурюсь.

– Не здесь! В своей комнате.

– О, я не могу там спать, – отвечает она, снова гася свет. – Знаешь, думаю, это из-за того, что вы сильно накачали меня каким-то дерьмом, и теперь я выспалась на неделю вперед. Чем займемся?

– Займемся? – переспрашиваю растерянно. Она правда только что спросила такое? – Мы ничем не будем заниматься. Я собираюсь спать. А ты собираешься вернуться в свою комнату. А там… включи телевизор, почитай книгу, сделай зарядку. Мне все равно.

– Тебя разве не должны были научить манерам? Ты же рос в такой семье. Светские люди и все такое. Наверняка должен знать, как развлечь девушку.

– Лучше бы меня научили выкидывать неугодных из своей постели, – бурчу я, зевая.

– А, ладно, спи. Я тоже попытаюсь.

Я еще несколько секунд думаю о том, что надо, наверное, встать и вынести ее из своей спальни насильно. Потом запереться на замок и спокойно спать. Но пока размышляю обо всем этом, неожиданно засыпаю. А в следующий раз просыпаюсь от того, что мне невероятно жарко и… очень приятно ниже пояса. Стону от удовольствия, а через секунду резко открываю глаза, когда слышу на ухо шепот:

– Я знала, что у тебя должен быть выдающийся…

Резко отбрасываю женскую руку от своего паха и сажусь на кровати. Тру лицо и бросаю гневный взгляд на возмутительницу спокойствия. Она смотрит на меня невинным взглядом, хлопая длинными ресницами.

– Чего ты так всполошился? – спрашивает Ниса. – Никогда не было утреннего секса?

– Возвращайся к себе, – рычу я, готовый схватить ее за тонкую шею и переломить ту пополам, просто чтобы нормально выспаться.

Ниса фыркает, поджимая губы, и встает с кровати, а я вынужден отвернуться. Она уже успела раздеться и снова бродит по моему дому голая. Я быстро прикидываю, который час, потому что за окном уже начало светлеть, и прислуга вполне может быть на своем месте. Но не успеваю даже сделать замечание этой сумасшедшей, как она выскальзывает из комнаты, и следом раздается хлопок двери в гостевую. С тяжелым вздохом откидываюсь на подушку и закрываю глаза. Вчера был адский день, и сегодняшний, судя по всему, будет не легче.

Еще немного полежав в кровати, понимаю, что не усну. Потому что воспоминания о тонких пальцах, сжимающих мою твердую плоть, все никак не хотят покидать меня. Если все продолжится в том же духе, то я осуществлю ее желание и возьму ее. Но это будет уже совсем не нормально. Я не могу спать с одной из Фоули. К тому же, она совсем еще девочка. Юная, как наша Амира. Я сокрушался по поводу того, что этот зарвавшийся придурок Малоун посмел ее выкрасть и жениться на ней без согласия семьи, а сейчас подумывал поступить так же. Ладно, почти так же. Я бы ни за что на такой девушке не женился. Поэтому, чтобы не искушать судьбу на такой исход, я не стану с ней спать. Ни за что. Хотя, если признаться самому себе честно, я бы… Нет! Точно нет!

Позже завариваю себе кофе и выхожу на свою террасу встречать рассвет. Удобно устроившись в подвесном кресле, упираюсь ногами в балюстраду и смотрю вдаль. Пустыня снова заставляет меня влюбиться в нее. Внезапно проскальзывает мысль о том, что Ниса напоминает мне пустыню. Такая же свободная, необузданная и, думаю, жестокая. Есть в ней нечто, что выдает ее крутой нрав. Она вчера ясно дала понять, что совсем не похожа на покорных кротких девушек, воспитанных среди этих песков. Ниса скорее амазонка, готовая скакать на лошади через пустыню, чтобы даже просто почувствовать эту свободу.

Вспоминаю о лошадях. Нужно сегодня посетить конюшни. Я давно не объезжал Ворона, он наверняка ждет. Улыбаюсь, думая о своем скакуне и о кобыле, которая все время рядом с ним. Красотка – полная противоположность Ворона. Белая, своенравная и вечно чем-то недовольная. Работникам конюшни приходится объезжать ее трижды в день, потому что она не может спокойно устоять в стойле. Усмехаюсь. Кого-то мне это напоминает.

А потом резко отодвигаю чашку от себя. Я не стану симпатизировать заносчивой, грязноротой Фоули!

Спустя час, когда я уже сижу в своем кабинете перед ноутбуком, дом оживает. Из кухни доносятся приятные ароматы, и желудок урчит от голода. Проснувшись, я не смог заставить себя съесть хоть что-нибудь, а сейчас готов проглотить слона. Это все утренняя тренировка, а белковый коктейль меня практически не насытил. Только почему-то я все равно сбежал из кухни как можно быстрее, так и не позавтракав. Каждый уголок этого помещения теперь будет напоминать мне о том, как я чуть не поцеловал младшую Фоули. Отказываюсь называть ее по имени даже в собственной голове.

Зухра вносит завтрак в мой кабинет.

– Доброе утро, господин. Камаль сказал, что завтракать вы будете на балконе кабинета.

– Да, спасибо, Зухра.

– Вы накормили собак, господин, – констатирует она, проходя мимо.

– Проснулся рано.

– Бессонница? Могу приготовить для вас чудесное средство…

– Я справлюсь, спасибо, – резковато обрываю ее заботу.

Слышу, как она расставляет тарелки на столике. Нужно идти завтракать, потому что уже через час солнце будет нещадно жечь, и спокойно поесть не получится. Выхожу следом за служанкой и присаживаюсь в кресло.

– Девушку покормили? – спрашиваю.

– Снова опрокинула еду. Она же так и умереть может, господин, – сокрушается Зухра, прижимая к себе поднос.

– Не волнуйся, она компенсирует ночью.

– Что это значит?

– То, что тебе не нужно волноваться.

– А… хорошо, господин, – отвечает она и выходит из кабинета, оставляя меня завтракать наедине с пустыней.

В конюшне оживленно. Лошадей чистят, выводят на прогулку, расчесывают. Работники почтенно здороваются со мной и возвращаются к своим обязанностям, пока я уверенным шагом следую к стойлу своих любимчиков.

– Красотка, – улыбаюсь, поглаживая лошадь. Она доверчиво тычется носом мне в руку, а я поднимаю вторую и позволяю ей забрать с моей ладони свежую морковку. – Соскучилась, девочка?

Перехожу к Ворону. Он фыркает и бьет копытом. Мощный черный красавец, от которого веет силой. Его сдерживаемая, контролируемая энергия распространяется на всю конюшню. Даже просто войдя сюда, можно угадать, какой конь здесь главный.

– Ну привет, друг мой. – Ворон терпеливо ждет, пока я поглажу его, спокойно съедает морковку с моей ладони и так же невозмутимо дожидается, пока я накину на него сбрую. – Пойдем покатаемся.

Вывожу коня на улицу, и он бьет копытом, поднимая столп пыли, пока я надеваю гутру и закрепляю ее игалем. Как только голова покрыта, вскакиваю в седло, и мы с Вороном мчимся по пустыне. Он скачет, подгоняемый ветром, а я прижимаюсь к его шее и наслаждаюсь скоростью. Никогда Ворон не следует по проторенным тропам, каждый раз выбирая неизведанные пути и исследуя новые горизонты. В этом мы с ним похожи. Нам обоим не хватает свободы и немного безумия. Мы оба упрятаны в рамки, которые не можем нарушить.

Вдоволь наскакавшись, назад Ворон бежит спокойной рысью, позволяя мне насладиться раскаленным воздухом пустыни. Из-за нещадно палящего солнца линия горизонта преломляется. Где еще, в какой точке мира можно увидеть такое? Я побывал во многих местах нашей планеты, но нигде нет этого очарования. Этого сумасшедшего ощущения, которое дает пустыня.

Домой я возвращаюсь ближе к вечеру, успев вернуть Ворона в стойло и съездить в город, где решил пару вопросов. Принимаю душ, переодеваюсь в спортивные штаны с футболкой и спускаюсь вниз, чтобы поужинать. Но не успеваю дойти до кухни, как со второго этажа слышится крик Зухры:

– Господин! Камаль! Она сейчас упадет! Она же убьется!

Я резко срываюсь с места и несусь в комнату Нисы.