bannerbannerbanner
Израненные души

Екатерина Орлова
Израненные души

Полная версия

Глава 6

Аарон

– А вы? – спрашиваю я.

– Я первая спросила, – недовольно пыхтит она. Ее лицо покрывается розовыми пятнами. Интересно, это возмущение или стыд?

– Ваши товары уже пробили, – киваю на кассира. – Пора платить.

– И откуда такой наглец в нашем городе взялся? – восклицает она, но все же переводит взгляд на кассира. – Тара, сколько с меня?

– Двадцать долларов, восемьдесят три цента, – отвечает кассир, глядя на меня. – И правда, откуда?

Я молча перевожу взгляд на стенд справа от меня, делая вид, что судачат сейчас не обо мне. На стенде висят зеленые резиновые шлепанцы разных размеров. Снимаю одну пару и кручу в руках, хмурясь. Рассматриваю их, пока кассир, поглядывая на меня, пробивает покупки. Какой же размер у той девушки? Навскидку… нет, я не смогу определить, хоть ее босые ноги до сих пор стоят перед глазами.

Задумавшись, не замечаю, как подходит моя очередь. Жители обсуждают мою загадочную личность, даже не пытаясь снизить тон, а я ничего не отвечаю. Зачем мешать им сплетничать? Я лучше сосредоточусь на шлепанцах.

– Вы будете брать? – кивает кассир на шлепанцы в моих руках, когда все продукты уже сложены в пакет.

Кивнув, кладу их на движущуюся ленту, и она пробивает и обувь.

Расплатившись, забираю продукты. На улице закидываю их в седельную сумку и еду обратно в дом. Интересно, она дождалась меня? Хочется, чтобы дождалась. Скорее всего, потому что не хочу, чтобы мои усилия пропали даром. А, может, во мне сильно желание познакомиться с ней и посмотреть на нее при дневном свете. Почему-то кажется, что красивая. Но даже если нет, это не имеет значения.

А что имеет, Аарон?

А вот черт его знает. Просто хочу, и на этом дискуссии с самим собой заканчиваю.

Войдя в дом, прислушиваюсь. Ни хруста, ни чертыханий. Ушла, что ли? Всего на мгновение меня охватывает сожаление, но я отбрасываю его. В конце концов, я и так собирался жить в этом доме один. А девушки… они, как правило, приносят с собой только сложности. Я не так давно наконец осел и успокоился, чтобы сейчас снова превращать свою жизнь в бедлам.

Ставлю в коридоре седельную сумку и, достав оттуда продукты со шлепанцами, иду на кухню. Замираю на входе, глядя на силуэт девушки, которая устроилась на высоком барном стуле.

– Ты долго, – говорит она.

– Успела намечтать себе индейку? – хмыкаю без тени юмора. Ставлю пакет с продуктами на стол, а сам склоняюсь ближе к девушке. Она отшатывается. – Не дергайся. Я купил тебе шлепанцы. Хочу проверить, угадал ли с размером.

– Зачем? – тихо спрашивает она.

– Разве это не очевидно? Дай ногу.

– Я и сама могу, – вместо того, чтобы вытянуть ногу, она, наоборот, прячет ее глубже под платье.

Протягиваю ей шлепанцы. Она аккуратно вынимает их из моей руки и примеряет.

– Ну как? Мне не видно.

– Великоваты.

– Я не разбираюсь в женских размерах.

– Все равно спасибо. Это очень мило.

– Мило, – хмыкаю я, обходя кухонный островок.

“Мило” – это не то слово, которое обычно применяют ко мне. Я и “мило” – это как два разных полюса. А сегодняшний поступок – это, наверное, просто желание помочь. Когда-то и мне помогли примерно так же. Вот я и возвращаю долг, пусть даже и не тому человеку. Но, думаю, мне зачтется.

– Платье тоже грязное? – спрашиваю, опираясь бедром на островок.

– Наверное. Я не проверяла.

– Сколько ты уже в нем ходишь?

– А что? – спрашивает девушка, и я слышу настороженность в ее голосе.

– Просто интересуюсь.

– Давно, – аккуратно отвечает она и спрыгивает со стула. Резиновая подошва скрипит, касаясь кафельного пола.

– Есть во что переодеться?

– Н-нет, – тянет подозрительно.

– Я бы дал тебе свои вещи, но ты в них утонешь. К тому же, в моих запасах тоже почти все грязное.

– Почему? Где ты был?

– Ты еще не побывала в моей постели, а уже задаешь настолько личные вопросы, – отвечаю с иронией. – При этом даже не говоришь, сколько ходишь в платье.

Каким-то чудом я чувствую, что девушка напряглась, хоть я совсем ее не вижу. За это время на улице окончательно стемнело, и теперь единственный источник света – проникающий с улицы тусклый свет фонаря – позволяет видеть лишь очертания предметов и тень девушки.

– Вы… вы собираетесь…

– Я же сказал, тебе не о чем волноваться. А насчет одежды… Мне тоже кое-что нужно подкупить. Так что завтра можешь вместе со мной поехать в магазин и выбрать себе что-то.

– Не могу. Я не поеду.

– Почему?

– Просто не поеду. Мне ничего не надо, спасибо.

– Стесняешься ехать в грязном платье?

– Угу, – отвечает она.

– Тогда я сам тебе все куплю. Только размеры дай, чтобы не получилось как со шлепанцами.

– Я же сказала, что мне ничего не надо.

– Слушай, я все равно куплю. Но если ты скажешь размер, то облегчишь мне задачу.

– Я завтра уйду, чтобы не создавать тебе проблемы.

– Пока я здесь, можешь оставаться. Я не несу для тебя угрозу. Более того, могу защитить тебя.

Какого черта, а? Ну вот какого дьявола, Аарон? Разве тебя просили о защите?

Но почему-то на месте девушки я сейчас представляю Фиону или Дейзи, а я бы хотел, чтобы в такой ситуации к моим сестрам отнеслись с уважением. Хоть я совсем их не знаю, и вроде как инстинкта защитника не должно быть по умолчанию. И все же он есть.

– Хорошо, я дам размер, – произносит она тихо.

– Вот и отлично. Кстати, я Аарон.

– Кьяра.

– Кьяра, – повторяю ее имя. Но не для того, чтобы запомнить, просто смакую его. Я не знаком ни с одной Кьярой. В смысле не был знаком до этого дня. Мне нравится. И почему-то кажется, что ей идет это имя. – Так, Кьяра, – снова катаю имя на языке. – Я купил продукты, будем разогревать, ужинать, а потом ляжем спать.

Тянусь к пакету и начинаю вынимать покупки. Мне что-то мешает, только я пока не могу понять, что именно. Какой-то дискомфорт во всей этой ситуации, и мне приходится прислушиваться к себе, чтобы понять, что именно меня смущает. А потом я осознаю, что мы все еще в темноте.

Оставляю продукты и иду ко входу в кухонную зону, чтобы щелкнуть выключателем на стене. Как только загорается свет, Кьяра тут же ахает и внезапно падает на пол.

Глава 7

Аарон

Срываюсь с места и бросаюсь к Кьяре. Присаживаюсь, глядя на то, как она пытается слиться с окружающей обстановкой. Большие испуганные глаза мечутся по комнате.

Наконец мне представляется возможность хоть немного рассмотреть ее, несмотря на то, что Кьяра прячется под завесой волос. Глаза слегка раскосые. То ли карие, то ли зеленые, плохо видно. Пухлые губы, острые линии челюсти. Хорошенькая, но напуганная..

– Выключи, пожалуйста, свет, – просит она, подтягивая к себе ноги и обнимая колени.

– Почему? Мы же ничего не увидим.

– Никто не должен видеть меня и знать, что я здесь.

Двигаюсь немного ближе и вижу, как Кьяра бросает на меня опасливые взгляды и немного разворачивается так, чтобы выставить вперед плечо.

– Не надо меня бояться, – заверяю ее. – Я не обижу. Но мне нужна правда, – слегка хмурюсь. Я не люблю сюрпризы, особенно неприятные. Не хватало еще встрять в какое-нибудь дерьмо, потому что помогаю девушке. – Ты преступница и скрываешься от закона?

– Что? – вскинув подбородок, выдыхает она. – Нет!

– Тогда от кого и почему ты прячешься?

– Можно я пока не буду рассказывать? – просит жалобным голосом и мечется взглядом к окну. Я тоже смотрю туда. – Но я правда не преступница. Не скрываюсь от закона. Просто… Я как-нибудь позже расскажу, ладно?

Несколько долгих секунд сверлю ее взглядом, а потом со вздохом поднимаюсь.

– Свет оставим, нам надо поесть и при этом видеть, что кладем в рот.

Произнеся эту фразу, осознаю ее двусмысленность и сглатываю. Губы у Кьяры красивые. Конечно, у меня, как у всякого здорового мужика, сразу же возникает куча ассоциаций, не имеющих практически ничего общего с едой. Но эти фантазии оставим на потом. Сейчас мы с девочкой оба голодны… И опять в голове черт-те что! Надо быстрее поужинать и валить спать.

– А как же… – начинает она.

– Мы закроем жалюзи и шторы. Откровенно говоря, я и сам не люблю выставлять свою жизнь напоказ, и меня раздражает, когда заглядывают в окна.

Пройдясь по всему первому этажу, опускаю жалюзи и закрываю шторы там, где они есть. Возвращаюсь на кухню и протягиваю руку загадочной девушке. Бросив на меня опасливый взгляд, она вкладывает хрупкую руку в мою ладонь и, схватившись за мои пальцы, наконец выбирается из своего убежища.

Обхожу островок и упираюсь в столешницу руками, разглядывая продукты.

– Так, у нас здесь… – по очереди перечисляю названия замороженных блюд, наблюдая за тем, как сглатывает Кьяра, рассматривая разнообразие. – Как давно ты нормально ела? – спрашиваю, впиваясь в нее взглядом.

– М-м-м… – она снова сглатывает и с трудом отрывает взгляд от продуктов. – Давно.

– Понял. Так что будешь?

– Фасоль с мясом и спаржей подойдет. Я могу запечь спаржу.

– Ты, может, в душ пока сходи. А я приготовлю.

– Приготовление пищи – это не мужское дело! – выпаливает она. – Готовить должна женщина, – добавляет тише, когда видит, что я нахмурился.

– Думаю, готовить может любой,  независимо от пола, главное, чтобы это занятие нравилось.

– А тебе нравится? – тихо спрашивает Кьяра.

– Под настроение. Иди в душ, – киваю на лестницу.

Она еще какое-то время всматривается в меня, но потом все же поднимается по ступенькам на второй этаж, а я достаю из шкафчика сковородку и ставлю ее на плиту. Пока разогреваю готовые блюда и готовлю спаржу, хмурюсь так, что начинает болеть лоб. Как-то уж слишком знакомо звучит это ее “мужчина не должен готовить”. Я уже слышал эту фразу. Не конкретно ее, но похожие.

 

Мужчина не должен готовить, это женское занятие.

Мужчина не должен убирать, это обязанность женщины.

Не должен выносить мусор. Присматривать за детьми. Воспитывать девочек. Любить женщину. Ухаживать за женщиной.

Женщина – это инструмент в руках мужчины. Она обязана поклоняться ему. Служить. Любить и окружать заботой.

К горлу подкатывает тошнота, и я проглатываю едкий ком. Запиваю несколькими глотками холодной воды из-под крана. Как же все это мерзко!

Когда-то… в моей прошлой жизни мне вбивали в голову, что мужчина – высшее существо. Все мы часть животного мира, и жить должны по его законам. Так вот в животном мире не существует альфа-самок, только самцы. И не зря. Потому что мужчина по умолчанию сильнее как физически, так и морально. А еще убеждали, что животные инстинкты – самые лучшие мотиваторы наших поступков. Хочешь женщину – возьми, ты имеешь право, потому что ты самец.

Тряхнув головой, сосредотачиваюсь на раскладывании по тарелкам нашего с Кьярой ужина.

Зачем я приехал сюда? На кой черт мне было знакомиться с сестрами и закрывать дурацкий гештальт с матерью? Она столько лет прекрасно жила без меня, как и я – без нее. И все же зачем-то я притащился в сраный Бригэм-Хиллс – насквозь прогнивший и воняющий похлеще помоек в мегаполисах. Уж я-то знаю, о чем говорю.

Услышав скрип ступенек, поднимаю голову. По лестнице тихо спускается Кьяра. Все в том же платье, но волосы теперь заплетены в свободную косу, которая переброшена через плечо. Волосы мокрые, и с кончика косы падает несколько капель. Как завороженный смотрю на то, как эти капли оседают на небольшой груди, пропитывая грубую ткань. Она топорщится от затвердевших сосков, которые острыми пиками врезаются в платье.

Сглотнув, перевожу взгляд на тарелки, которые двигаю по столу, чтобы мы с Кьярой могли сесть и поужинать.

М-да, что-то все же есть в утверждении о том, что мы – часть животного мира, и инстинкты нам не чужды. Потому что мои сейчас активно откачивают кровь из головы и перегоняют в область паха. Это очень плохо, потому что я могу напугать и без того испуганную девушку.

Рассевшись на стульях, мы приступаем к ужину. Едим молча. Я не знаю, что сказать или о чем спросить. Все, что меня интересует – это кто такая Кьяра и почему скрывается от людей. Но она на эти вопросы не ответит, так что мне остается только молча поглощать еду. И игнорировать ее близость. А вот это самое сложное. Потому что Кьяра приятно пахнет каким-то нейтральным гелем для душа. А еще мне кажется, я улавливаю ее собственный тонкий аромат. Вот это совсем хреново.

Черт подери, я ведь не подросток на воздержании! А взрослый мужик, который уже давно научился управлять своими желаниями. Но почему-то рядом с Кьярой мне тяжело себя сдерживать.

Стараюсь не смотреть на то, как она кладет вилку в рот, а потом та скользит наружу между выразительных губ. Не хочу фантазировать о том, как эти губы ощущались бы на моем… теле.

Быстро расправившись с ужином, выбрасываю пластиковую упаковку и стремительным шагом направляюсь к лестнице, даже не взглянув на Кьяру.

– Хочешь, я заварю тебе чай или кофе? – летит мне в спину.

Лучше уж мышьяка. Может, я подохну и перестану хотеть телочку, которую вижу впервые в жизни?

– Спасибо, я сразу после душа пойду спать.

Остановившись у подножия лестницы, бросаю взгляд на оставленную при входе седельную сумку. Там внутри моя куртка с документами. Еще раз смотрю на Кьяру. Точнее, на ее изящную спину, слегка сгорбившуюся, когда она склоняется над тарелкой.

Я не знаю эту девушку. И ее слова могут быть обманом. Так что…

Забрав наверх сумку, запираюсь в ванной комнате. Бросив на пол свое барахло, срываю с себя одежду и замираю, когда взгляд падает на полотенцесушитель. На нем висит маленькое полотенце, из-под края которого торчит кусочек белого трикотажа. Пульс долбит в уши, когда я, аккуратно подцепив полотенце пальцами, приподнимаю его. Кровь начинает бежать быстрее, внезапно ударяет в голову, а потом резко устремляется вниз. На батарее сушатся крохотные целомудренные белые трикотажные трусики. Самые обычные, в них нет ничего сексуального. Но почему-то именно из-за этой банальной детали кровь в висках пульсирует, срывая мне крышу. При мысли о том, что сейчас под скромным платьем Кьяры нет нижнего белья, все становится лишь хуже. Ну пиздец просто!

Встав под теплые струи душа, сжимаю в руке окаменевший член. Я сколько угодно могу притворяться существом разумным, но эти гребаные инстинкты…

Глава 8

Аарон

Выйдя из душа, спускаюсь вниз. Наверху только одна спальня, так что я решаю оставить ее Кьяре. Она суетится на кухне, наводя порядок после ужина. Когда я бросаю сумку возле дивана в гостиной зоне, Кьяра вздрагивает и оборачивается лицом ко мне. Замирает на мгновение, а потом почему-то краснеет и отводит взгляд. Я тут же вспоминаю, что вышел из душа в одном полотенце на бедрах.

– Я… закончила тут… и думала… может… Я на диване, наверное, лягу, – неуверенно произносит она, скользнув по мне взглядом. Но тут же краснеет и снова отворачивается.

– На диване буду спать я, а ты поднимайся в спальню.

– Ладно, – тихо бросает она и торопится к лестнице, а я уже разворачиваю постельное белье, которое взял в шкафу в спальне. Чувствую на себе пылающий взгляд, и полотенце дергается в районе паха. Прикрываюсь простыней и поднимаю взгляд, а Кьяра резко отводит свой. – Доброй ночи, – добавляет еле слышно и взбегает по ступенькам, как будто за ней гонится сам дьявол. Хотя он погнался бы, глазей она на меня еще пару минут.

Растянувшись на диване, укрываюсь одеялом и вытаскиваю из-под него влажное полотенце. Бросаю на пол и зеваю. По большому счету, мне, наверное, стоило вообще спать одетым. Или, как минимум, в трусах. Но я несколько дней сплю где попало и постоянно в одежде. Наконец могу позволить себе отдохнуть.

Мышцы как натянутая струна. Возбуждение, которое я только частично сбросил в душе, возвращается с новой силой. Все тело подрагивает от желания ворваться в женское тело.

Перекатываюсь на живот и с рычанием сжимаю подушку. Несколько раз взбиваю ее и понимаю, что член настойчиво таранит диван. Так я точно не усну. Снова оказываюсь на спине и со вздохом закрываю глаза.

Вот это меня зацепила скромняжка Кьяра! Хотя неудивительно. Невинный взгляд в сочетании с такой внешностью – они кого угодно сведут с ума.

Усталость берет верх, и я плаваю на грани бешеного возбуждения и сна, пока окончательно не сдаюсь Морфею.

Просыпаюсь от негромкого шипения и звона посуды. Моргаю и поворачиваю голову, бросая взгляд на кухню. Кьяра двигается практически неслышно. Над плитой работает тихая вытяжка, а по дому разносится аппетитный аромат жареного бекона.

Лежу, притворяясь спящим, пока не стихает утренний стояк. Потом вытягиваю из седельной сумки свои вещи и под одеялом надеваю боксеры, а потом натягиваю кожаные штаны так быстро, как будто опаздываю куда-то. Обернувшись, ловлю взгляд Кьяры. Покраснев, она отворачивается и начинает активнее махать щипцами над сковородой.

– Доброе утро. – Мой голос громыхает в тишине кухни.

– Доброе, – не поворачиваясь, тихо отзывается Кьяра. – Прости, если разбудила.

Да ты мне всю ночь спать не давала…

– Откуда мука? – спрашиваю, бросив взгляд на сложенные на тарелке стопкой панкейки.

– Нашла в кладовой. Ты против, что я тут покопалась?

– Нет, нормально все, – трясу головой. – Пойду умоюсь.

– Тебе кофе приготовить?

– Да, спасибо, – киваю, но не ухожу. Смотрю на шею Кьяры. Сегодня позволяю себе рассмотреть девушку получше.

Вчера, когда мы только встретились, она выглядела, как замарашка. А сейчас, несмотря на грязное платье, кажется чище многих одетых с иголочки. Ощущение такое, что дотронешься до нее, и можно почувствовать, как скрипит от чистоты ее кожа. Тонкая, практически прозрачная.

Внезапно в голове всплывает воспоминание о трусиках, которые я вчера обнаружил на полотенцесушителе. В голову снова ударяет кровь, и я спешу ретироваться в ванную, чтобы привести в порядок не только себя, но и свои мысли. Только вот схватив зубную щетку, пасту и полотенце, иду почему-то не в маленькую уборную на первом этаже, а тащусь наверх. Да-да, именно туда, где вчера сушились эти злополучные трусики.

Войдя в ванную, делаю все свои дела, стойко игнорируя висящее на батарее маленькое белое полотенце. Не буду туда смотреть! Не буду! Что я, пацан шестнадцатилетний, чтобы надрачивать на трусики девчонки?

Но, сука, инстинкты…

Перед самым выходом легонько дергаю полотенце, под которым не обнаруживаю белье. Внутри даже вспыхивает какое-то разочарование. Это раздражает. Это всего лишь трусики. Обычные, которые носит самая обыкновенная девушка. А я и правда как неандерталец, который никогда не видел женского белья. Ну и бред!

Когда возвращаюсь на кухню, стол уже накрыт к завтраку, и мы с Кьярой, не сговариваясь, молча занимаем свои места.

– Вкусно, – хвалю ее, заталкивая в рот очередную порцию блинчиков, щедро смазанных джемом.

Вчера я даже не предположил, что Кьяра будет готовить блинчики, и взял обычный хлеб, джем и арахисовую пасту, чтобы с утра съесть незамысловатые бутерброды. А лучше бы захватил кленовый сироп.

– Спасибо, – ее щеки розовеют, когда она бросает на меня короткий взгляд. Я мог бы принять эти взгляды за флирт, но в них как будто считываю еще и страх. Пугать Кьяру у меня намерения нет, она и так выглядит достаточно испуганной.

Хочу опять поднять тему с ее появлением в этом доме, но вовремя прикусываю язык. В прямом смысле. Случайно, правда, но воспринимаю это как знак выше. Надо молчать. Раз она сказала, что позже расскажет, надо дать ей возможность и время. Сам-то я тоже не сильно распространяюсь о себе. Кто меня знает, тот знает. А кто не знает, тому, значит, и не нужно.

Доев свою порцию, упираюсь локтем в столешницу и медленно потягиваю свой кофе. Этот пройдоха риэлтор держит тут редкостное дерьмо, но я не начну свой день без бодрящего напитка. По-хорошему мне бы еще немного размяться, но сегодня нет никакого желания.

Кьяра тоже заканчивает со своей едой. Впивается взглядом в раковину и, обняв чашку двумя руками, практически не отрывая губ, цедит свой кофе.

В этот момент раздается негромкий стук во входную дверь, и Кьяра вздрагивает. Ее испуганный взгляд мечется ко мне, а потом на дверь, и снова ко мне. С новым стуком она опять вздрагивает и даже проливает на себя немного кофе. Дрожащими руками ставит чашку на стол и медленно поворачивается на стуле. Взгляд полон мольбы и страха. А еще слез.

– Иди наверх. Спрячься в спальне, – произношу и, спокойно встав, убираю всю нашу посуду в раковину, оставляя на столе только свой кофе.

– Не выдавай меня, – тихонько просит Кьяра, уже стоя на первой ступеньке лестницы.

Я молча качаю головой, а она взбегает по ступенькам. Сделав еще глоток кофе, подхожу к входной двери и распахиваю ее. Впиваюсь хмурым взглядом в чувака в форме полицейского. Он так же внимательно изучает меня. Становлюсь так, что занимаю собой весь дверной проем.

– Чем могу помочь, шериф?

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16 
Рейтинг@Mail.ru