Екатерина Оленева
Песня Феникса

Глава 4. Поединок

Сопровождающие их кавалеры, Поло и Самуэль, явившись вечером, оказались под хмельком, всё время смеялись и выглядели возбуждёнными, чем только злили и без того пребывающую в дурном настроении Эми.

Абигайль пришла в обществе той самой девочки, которую в Зале Собраний Эми так резко отшила:

– Познакомьтесь, – представила она свою спутницу. – Это Ребекка Робинсон. Моя соседка по комнате.

– Можно просто Бекка, – нервно поправив очки на переносице, сказала девушка.

– Бекки как раз тот самый второй студент, о котором говорил Хуан Моривар сегодня утром. Она будет учиться по квоте на стипендию. И она и правда большая умница.

– Не сомневаемся в этом, – сверкнула дежурной улыбкой Джудит.

– Поздравляю, – съязвила Эми.

– Вы знаете, – продолжала говорить Абигайль, пока они двигались в сторону ворот, отделяющих студенческие корпуса от учебных, – Ребекка ведь работала в настоящей больнице?

– Стажёром, – словно оправдываясь, добавила девушка.

– Но, как бы там ни было, первую помощь ведь умеешь оказывать? Если сегодня что-то пойдёт не так, твои навыки могут оказаться очень даже кстати.

– А что может пойти не так? – поинтересовалась Ребекка.

Ей никто не ответил.

– Долго ещё идти? – пробурчала Эми. – Куда мы вообще идем?

– Честно говоря, я не знаю, – развёл руками Самуэль. – Хуан дал мне порт-ключ. Я надеюсь, что нас просто перенесёт в нужное место и всё.

– А что такое порт-ключ? – не унималась Бекки.

– Предмет, способный переносить из одного места в другое.

– Но ведь можно просто телепортироваться? Зачем создавать подобные артефакты?

– Затем, что сейчас мы, например, понятия не имеем, куда переноситься, а для того, чтобы телепортироваться, нужны точные координаты. Порт-ключ же достаточно активизировать и – вуаля! – мы на месте.

– А разве не опасно перемещаться неизвестно куда?

Эми хищно оскалила зубки:

– Если боишься, можешь оставаться. Поверь, никто плакать не будет.

– Ну, хватит уже! – тряхнула золотистыми кудрями Абигайль. – Давайте, активизируйте уже ключ. А то опоздаем. Беритесь за руки. На счёт три – раз, два…

Пространство зашелестело, будто его пролистывают, как книгу, и вот они уже стоят не на маленькой площади с памятником Студенту у тихо плещущего фонтана, а их каблуки взрезали влажный песок, лицо обдуло ветром, а уши заполнил рокот моря. Волны жадно набрасывались на песчаный берег, лизали его, оплевывая пеной, а потом со стоном откатывались обратно.

– Это – что?.. – с опасливым интересом оглядывалась по сторонам Бекки. – Пляж?

– Кажется, нам туда, – кивнула Эми. – Видите – огни?

Неподалёку горело несколько высоких костров. Едкий смолистый дым поднимался к ярко сияющим, как это всегда бывает в южном полушарии, звёздам.

Слухи о дуэли распространялись быстро. Желающих поглазеть на такое зрелище нашлось немало. Эд Райли уже был на месте, а брат Джудит, – доказательств и не требовалось! – стоял рядом, негласно взяв на себя роль секунданта.

Наконец появился и Хуан со своей многочисленной свитой.

– Итак? – начал Люк Торнитон, его близкий приятель. – Правила все знают. На первом этапе поединка магия используется как испытание и ограничений нет; можно придумывать всё, на что хватит магического потенциала и фантазии. Если оба противника без ранений его минуют, и никто не признаёт себя побеждённым, дальше следует прямой бой между сторонами до первой крови или до самой смерти – по вашему выбору. Если один из противников всё же погибнет, всем остальным следует разойтись и делать вид, что никто ничего не знают. При условии, если победу одержит Хуан Моривар, Эдвард Райли обязуется покинуть Эдьхард в течении трёх суток. Если выиграет Райли, Хуан будет оказывать ему личное покровительство. У сторон есть дополнения к сказанному? Начнём на счёт «три». Раз, два, три!

Хуан, выхватив палочку, позволяющую концентрировать магию и легче управлять её потоками, очертил над головой нечто вроде невидимого лассо и послал его вперёд. Сорвавшиеся с неё потоки магии были видимы невооружённым глазом – переливающийся всеми оттенками синий, – голубые, сиреневые, фиолетовые, черные кляксы, внутри которых сверкали маленькие молнии. В какой-то момент Джудит даже показалось, что она слышит гром, но это был всего лишь обман воображения. Вместе с тем поднимался сильный ветер, делаясь почти штормовым.

Опасный опыт! Искусственная буря вполне могла породить настоящую, пробудив океан, ведь стоит сместить один поток как дальше контролировать ситуацию будет сложно. Потом Джудит сообразила, что парни в чёрном, стоящие чуть поодаль, держат так называемый «барьер», когда магия не выпускается за чётко очерченный периметр.

Это и понятно, ведь преподаватели в случае «утечки» заинтересуются несанкционированными магическими выбросами и результаты могут быть непредсказуемыми. Конечно, отпрыска Мориваров исключат вряд ли, но всем остальным не поздоровится.

«Интересно, что за магию он применяет? – подумала она. – Уж явно не белую».

Тьма танцевала вокруг кольцами, вызывая позывы к тошноте. Сильно пахло озоном.

Но ведь это игра? Всего лишь игра – ещё одна? Безопасный ужас?

Никто на самом деле пострадать не может?!

Хуан резко вскинул руки вверх, отпуская сотворённое заклинание и в сторону противника плетью ударила сильная воздушная струя, словно из собравшегося над головой облака невидимый спрут выпустил щупальца.

Райли попробовал закрыться, но его защиту смело. Ударом его швырнуло на землю и протащило почти к краю барьера, где он вскочил почти мгновенно и от следующего удара ушёл в сторону почти легко.

Процедив очередное ругательство, Хуан нанёс третий удар. На сей раз протянувшееся щупальце опустилось вниз в форме чёрного смерча, кольцами расходясь в стороны. Едва коснувшись земли, чёрный дым обратился в волны пламени, заставляя Райли метаться между ними с сумасшедшей скоростью.

Потом смерч исчез.

«Всё?!» – с облегчением подумалось в первый момент.

Но небо вспороли серые блики.

«Что это – дождь?», – подумалось сначала.

и в первый момент подумалось, что пошёл дождь. Так бывает, когда

Потом пришло осознание – не дождь… Серые блики – это отточенная до остроты волоса сталь стремительно летела вниз.

Эд Райли успел выставить щит, обтекающий его, как ливень, со всех сторон. Большую часть «острого» дождя магическому щиту удалось отбить или погасить, но лезвий было слишком много. Когда дождь из стали закончился, одежда на нём была вспорота, открывая взорам кровоточащие раны и царапины. Райли, опустившись на одно колено, тяжело дышал.

– Довольно, Моривар! – не сдержавшись, крикнул Джеймс, видя, что Хуан плетёт очередное заклинание. – То, что ты тут демонстрируешь, к испытательным заклинаниям не имеет никакого отношения – это же чисто боевая магия. Ты ведёшь себя как трус и подлец!

– Ты назвал меня трусом?! – ноздри Хуана трепетали как у лошади, готовой понести. – Хочешь занять место своего дружка, Мэллиор?!

Райли собрался с силами и положив руку на плечо Джеймсу, покачал головой:

– Я справлюсь сам. Спасибо, Джеймс, за поддержку, но не мог бы ты вернуться на своё место? Теперь моя очередь вести игру. Что ж? – мягким, певучим голосом проговорил Райли, обращаясь к Хуану. – Раз у тебя не хватило воображения придумать испытания, я сделаю это для нас обоих.

Он поднял руки и от пальцев начал разливаться ярко-алый свет, что больно резал по глазам. В какой-то момент Джудит неосознанно прикрыла их рукой, а когда распахнула, не смогла сдержать восклицания.

– Что это такое?.. Господи! Похоже на какой-то Адский Портал!

Между Хуаном и Эдвардом Райли простиралась пропасть, полная темноты и огня. Из образовавшейся ямы несло невыразимым ужасом, смертью, болью и смрадом. Дышать было тяжело, воздух словно прилипал к гортани.

Зрители, кашляя, прикрывали рты руками, кто-то выругался. Хуан в недоумении заглянул вниз. Джудит, осторожно вытянув шею, сделала тоже самое. Дна у пропасти она не увидела – ничего, кроме пламени, то горящего, то текучего.

Когда песок под их ногами начал мелко дрожать, как при землетрясении, нервы у многих не выдержали, раздались испуганные возгласы.

– Они сумасшедшие! Нужно уходить!

Из черноты и мрака огненной бездны выступило нечто вроде… моста? Хотя, нет, мостом это назвать было сложно – узкая каменистая тропа над бездной, даже не тропа, а нечто вроде узкого парапета с неровными, выступающими вверх, как на старых башнях, зубцами.

– Что это? – поджимая губы, процедил Хуан, воинственно вскидывая голову.

– Наше испытание, – с издёвкой, язвительно ухмыльнулся Райли, – довольно простое, я бы даже сказал, примитивное. Всего-то и нужно – дойти по парапету до противника и не сорваться вниз.

Хуан, вытянув шею, осторожно заглянул в образовавшуюся в земле брешь.

– Это иллюзия? – спросил он.

– Нет, пропасть настоящая. Остров, как известно, стоит на спящем вулкане, под ним горячие потоки магмы. Пока не ад, хоть и говорят, что он тут совсем рядом, – снова ухмыльнулся Райли. – Ну, что? Начнём? Я первый, если не возражаешь?

Он вытащил чёрную ленту из кармана и, повернувшись к Джеймсу, что-то тихо произнёс. Джеймс выглядел раздражённым, он явно возражал, но Райли со спокойной улыбкой развернулся к нему спиной. Брат Джудит с видимым неодобрением подчинился и выполнил просьбу.

– Мне это не нравится! – напряжённо выдохнула Эми, озвучивая всеобщее настроение. – Какого чёрта он делает?! Совсем сумасшедший? Готов шагнуть в огненный котёл с завязанными глазами? Неужели так нужно покровительство Моривара?

– Ему нужно обучение в Эльхарде, – пояснила Ребекка. Взгляд её не отрывался от Райли, на собеседницу она даже и не взглянула. – Если он переиграет его сейчас, на него никто не посмеет даже косо взглянуть. Так что это не игра.

– Косые взгляды лучше смерти, – холодно возразила Джудит.

На что Ребекка окатила её холодным взглядом:

– Тебе, Мэллиор, не понять.

Тем временем Люк Торнитон, проверив, насколько надёжна повязка, молча и коротко кивнул, подтверждая, что та непроницаема.

Джудит словно видела их перед собой, – плоские каменные зубцы, – все в каких-то маленьких выбоинах и трещинах. Было страшно, так страшно, будто ей самой, а не малознакомому Райли предстояло пройти опасный путь.

Он, раскинув руки как крылья, словно канатоходец, шагнул на первый выступ парапета. Боковые порывы ветра трепали светлую, кое-где в алых разводах, рубашку.

Только бы не сорвался! Только бы не разбился! Ей и без того, наверняка, станут сниться кошмары. Зачем только пошла?

В какой-то момент, ближе к середине пути, очередной порыв ветра заставил тонкую фигуру в белой рубашке, вздымающейся пузырём, потерять равновесие и покачнуться. Раздался пронзительный, испуганный девичий визг.

«Он сумасшедший! Сумасшедший! – билось в голове. – Зачем так рисковать? Ради чего? Послал бы Хуана в пешую дальнюю прогулку и – всё! У некромантов Моривар всё равно бы не смог Райли достать».

В какой-то момент казалось, что он неминуемо сорвётся в пропасть. От ужаса Джудит закрыла глаза, но, судя по тому, что никто не кричал, всё обошлось.

Он теперь был ближе, но продвигался вперёд мучительно медленно, осторожно застывая на каждом зубце. Смотреть на это не было сил, ведь одно неловкое, неосторожное движение и – разобьётся. Нет, она не может больше смотреть. Не станет над собой издеваться, лучше отвернётся. Чего ради пытать саму себя? Взглядом она его не удержит, и, если ему суждено упасть… лучше без неё, пожалуйста.

Дружный облегчённый выдох… Ну! Слава богу! Кажется – всё?

На несколько секунд замерев на последнем зубце, Райли спрыгнул с парапета на песок. Он выглядел совершенно спокойным, когда снял повязку, только волосы на висках прилипли к коже.

Все вокруг взорвались аплодисментами.

Райли протянул Моривару чёрную ленту на ладони:

– Твоя очередь.

И снова – тишина… лишь волны лижут берег. Противники молча смотрели друг на друга.

А потом Хуан засмеялся:

– Ты всерьёз думаешь, что я полезу к чёрту на рога только из-за счастья не видеть твою мерзкую рожу? Ты, конечно, слизень, но я не стану рисковать жизнью ради того, чтобы вышвырнуть тебя отсюда. Оставайся. Что уж тут поделать?

– Ты признаёшь себя побеждённым? – удивлённо приподнял бровь Райли.

– Я…нет! С какой стати? – досадливо передёрнул плечами Хуан. – Ты не выиграл. Я отделал тебя в первом раунде; ты меня – во втором. Это ничья, – заявил он, стараясь держаться уверено.

– Ты либо проходишь тот же путь, что и я, либо признаёшь меня победителем, – невозмутимо парировал Райли. – Можешь пройти дистанцию без повязки, я не настаиваю – это была маленькая импровизация с моей стороны. Что же касается первого раунда: ты и его не выиграл, Моривар, ведь я же остался стоять на ногах. Так что, либо иди – либо признавай мою победу.

Хуан взглянул в сторону алой бездны, потом с ненавистью – на Райли и, коротко кивнув, проговорил, сдавленно, через силу, словно слова прилипали к гортани и языку:

– Ты победил, признаю.

– Ну, что ж? – удовлетворённо кивнул Райли. – Хорошо. Я рад, что мы всё расставили по местам. И ещё – мне не нужно твоё покровительство. Слабые не могут покровительствовать сильным.

Глава 5. Учебные будни

– Ну что, красавицы? Какое шампанское будем пить? – обратился непривычно оживлённый Джеймс к сестре и её подружкам.

– Твоя сестра отказывается с нами идти на вечеринку, – инквизиторским тоном и с подтекстом «сделай с этим быстро что-нибудь», – капризно надула губы Эми.

– Серьёзно? Не пойдёшь на вечеринку? – разочарованно протянул Джеймс, обращаясь к сестре.

– А что тут такого? – скрестила она руки на груди. – С меня на сегодня достаточно острых впечатлений.

– И с каких это пор «острого» для тебя достаточно? – он обратился к девушкам. – Можно, я украду её у вас на минуточку?

Джеймс отвёл сестру в сторону:

– Что происходит, Джул? Почему ты не хочешь пойти? Ты же любишь вечеринки?

– Только не делай такого озабоченного лица. Я знаю, ты будешь только рад моему отсутствию – мой чуткий присмотр тебе совсем ни к чему.

– А ты, случаем, ничего не путаешь, сестрица? Это ты у нас любительница эскапад.

– Мои полудетские выходки ни в какое сравнение не идут с твоими. Одно то, что ты теперь у нас Некромант…

– Ты обвиняешь меня в том, что… – Джеймс тяжело вздознул, – в чём ты меня обвиняешь? Ты же знаешь, что на этот курс нельзя подать заявку, что система сама отбирает тех, кого посчитает нужным.

– Только не делай вид, что ты не счастлив оказаться за милым чёрным заборчиком, в недосягаемости «любимой» семьи. Даже не знаю, что скажут родители? Для них это будет ударом, ты это понимаешь?

– Переживут и смирятся, как всегда. У отца голова на плечах есть, он всё поймёт правильно.

– В отличие от меня? У меня же голова – подставка под причёски?

Джеймс примиряюще рассмеялся:

– Да ладно тебе, Джул! Ну, ты же понимаешь, что я так не думаю. Просто ты иногда правда бываешь трудно выносимой. Вот как сейчас, например. Ты же злишься на меня не из-да распределения. Хотя из-за него, конечно, тоже, но… чем тебе не угодил Райли? Красивый, интересный парень. Девчонки, вон, в восторге. Даже твои подружки…

– Ребекка мне не подружка, – отрезала Джудит. – Это соседка Абигайль, – ледяным голосом отрезала она. – И чего бы ей не остаться в восторге от твоего нового друга? Она же с ним одного поля ягода. Чужаки, от которых приличным людям следует держаться подальше.

– Не знал, что ты поборница радикальных взглядов в вопросах классового неравенства. Как по мне, так социальные лифты должны работать, иначе мы попросту загниём. А Эдвард Райли отлично разбавит нашу слишком рафинированную кровь. Каким жалким и ничтожным на его фоне смотрелся ваш признанный кумир, а? – язвительно рассмеялся Джеймс. – Молодец и храбрец Хуан Моривар, ничего не скажешь, да?

– Ты нажил себе крупного и опасного врага.

– Не такой уж он и крупный, как выяснилось, надувает щёки только перед слабаками и такими глупыми курочками, как твои очаровательные подружки.

– Оставь в покое моих подружек. Не смей говорить о них гадости.

– Ладно, не хочешь идти на вечеринку – не ходи. Правда, чего тебе праздновать? Твоего любимого Хуана прилюдно унизили и оскорбили.

– Не мели ерунды. Я никогда не любила Хуана. Он мне даже не нравился.

После стычки с братом выбора не оставалось – идти на попятный было стыдно, так что Джудит, упрямая, как мул, отправилась домой, спать.

Но сон на новом месте всё никак не шёл. Было жарко, душно, неудобно, а главное – обидно. Все, абсолютно все, просто наплевали на неё и занялись своим делом! Привыкшая к тому, что её желания выполняются немедленно, что любой перепад в настроении заставляет родителей и слуг приплясывать в попытке угодить, что подружки и друзья считаются с её мнением, Джудит чувствовала себя преданной – если она не захотела пойти на вечеринку, Аби и Эми должны были действовать с ней заодно, а не идти на поводу у этого выскочки из низов!

Эдвард Райли посмел покуситься на то, что она считала своим – её друзей, её брата. Он испортил первый день на Студенческом Острове, а самое главное, он позволил себе в упор её не замечать.

Мерзавец!

Для себя Джудит решила, что сделает всё возможное, чтобы вставить палки в колёса этому смазливому наглецу. Он должен знать своё место. И пусть не думает, что может что-то значить в их мире, её мире – не больше, чем шут, развлекающий толпу.

Так, лелея планы мести, она и заснула.

***

Первая неделя занятий пролетела стремительно и легко.

Искусство нравиться учителям Джудит постигла с первого класса школы, а врождённый дар эмпатии, свойственный всем белым магам, позволял интуитивно чувствовать людей и вести себя в соответствии с их ожиданиями.

Приятная внешность, мягий голос, открытый взгляд вкупе с воспитанием, приучающем аристократов с детских лет чувствовать чужие границы и не при каких условиях не нарушать их, делали своё дело и вот уже учителя мило улыбались очаровательной девушке, признавая её, может быть, и не самой талантливой ученицей, но, безусловно, хорошим человеком, которому легко и приятно идти навстречу.

Факультет Белой Магии и Искусств не создан для титанических усилий, для героического преодоления трудностей. Здесь во всём преобладали пастельные краски, мягкие звуки, приятность бытия. Артистичная от природы, с хорошей памятью, с отличным музыкальным слухом, с развитым от природы вкусом, Джудит Мэллиор не испытывала затруднений в освоении азов Магии Искусства.

Преобразовать пространство так, чтобы всюду была красота и розы, розы, розы? – да легко! Чтобы пахло озоном и чистотой? Чтобы белые адриатические колонны вздымались к небесам, голубым, как на расписанном фарфоре, а в сердце царил вечный праздник?

Это вам не нежить в могилы отправлять – это легко и приятно.

Магия фей – блестящая, невесомая, подобно золотистой мифической пыльце. Такая красивая и лёгкая, словно разлетающиеся под дыханием ветра занавески. Свет, солнце, колонны, фонтаны и песни – всё это так соответствовало характеру Джудит, склонного к анализу всего и сразу, но не желающего всерьёз во что-то углубляться. Она сама была как ветер – налетит, растормошит, раздразнит, – умчится прочь.

Большинство занятий и преподавателей в Элхарде напоминали райский сад с ангелами, но жизнь есть жизнь, в ней всегда найдётся место ложки дёгтя. Не всё коту масленица; не всё фее – золотая пыльца. Случались и неприятности.

Список академических наук был внушителен. Некоторые предметы для первокурсников из разных колледжей объединялись, в одних случаях это было хорошо – позволяли видеть Абигайль, в других плохо – совместные занятия с некромантами, по авторитетному мнению учителей, разлагали дисциплину. Слишком симпатичными были парни с факультета Чёрных, слишком яркими, как легкокрылые бабочки, было большинство девушек из Белых. Противоположности, как известно, отталкиваются и притягиваются – одновременно, в результате акцент на подобных занятиях смещался не туда.

От матери пришло письмо, где она изливала душу в возмущении от всего и сразу: начиная от того, на какой факультет получил распределение её сын до того, что он вынужден учиться со «всяким сбродом». И хотя в глубине души Джудит придерживалась с детства привитых взглядов, читала письмо она не без раздражения. И вообще, чего это мать ей всё выговаривает?! Писала бы своему обожаемому сыночку! Но – нет! Как обычно, с детства, весь ушат материнского гнева выливается на плечи Джудит, а любимому сыночку слова поперёк не скажем – он же ведь мужчина!

Раздражённая Джудит в то утро сначала заплутала в своих мыслях, а потом уже, как результат – в учебных улочках и корпусах. Последних было слишком много, они всё время норовили привести не туда, куда следует и, как результат – когда она торопливо вошла в аудиторию, занятие уже шло. Беглым взглядом обежав класс, осталось только коротко ругнуться про себя – все места были заняты. Если она сейчас начнёт плутать между рядами, привлечёт к себе ненужное внимание, поэтому, сцепив зубы и скрепя сердце, Джудит опустилась на единственное свободное место, что оставалось – рядом с Эдвардом, будь он не ладен, Райли.

Он сидел в полном одиночестве, словно не замечая всеобщего игнора, и невозмутимо читал учебник.

– Можешь подвинуться? – недовольно прошипела она, опускаясь на соседнее с ним место.

Он смерил её взглядом и, не говоря ни слова, вновь погрузился в чтение. Она ему что? Пустое место?!

Но начать выяснять отношения не получилось. Преподаватель, высокий и стройный мужчина, хлопнул в ладоши, привлек всеобщее внимание, призывая всех к тишине. Он поднял склянку с розовой вязкой жидкостью, так, чтобы все могли не только взглянуть, но и хорошенько разглядеть, что там, а потом вопросил:

– Кто может сказать, что это такое?

Джудит уже успела заметить, что большинство преподавателей в Эльхарде преподносили материал так, чтобы студенты не слепо следовали чужим указаниям, а думали самостоятельно, с этой целью использовали необычные приёмы, задавали нестандартные вопросы.

Как можно определить зелье лишь по визуальному ряду? Ведь у многих из них были сходные признаки?

– Розовый цвет говорит о чём-то девичьем и любовном, – прозвучало с правого, «Чёрного» ряда.

– То есть, вы предполагаете, что это Приворотное зелье? Или Зелье, Проявляющее любовь?

– А есть разница?

– Кто поможет разобраться с этим вопросом?

– Приворотное обманывает чувства, вызывая зависимость объекта, а Проявляющее всего лишь помогает проверить, есть чувство или нет, ни к чему никого не принуждая. Если объект в вас не заинтересован, то никаких изменений с ним не произойдёт, факта подавления воли не присутствует. Поэтому Приворотное зелье относится к запрещённым, а Проявляющее вполне легально.

– Умница, Эми! Итак, как же нам определить, что же это – противозаконное или законное зелье?

– Добавить в него ингредиенты-катализаторы, и по ответной реакции выявить действие препарата.

После вступительных слов и обсуждений перешли к самому главному – к изготовлению. По негласному правилу сидящие за одной партией создавали зелье совместно, что позволяло сократить время, заодно, по задумке преподавателей, способствуя налаживанию социальных контактов между обучающимися.

Джудит, подавив внутреннее раздражение, заговорила:

– Нам нужно разделить работу пополам. Так будет быстрее.

– Я не работаю в парах, – отстраняюще прилетело в ответ.

– Но так положено…

– Извини, ничего личного, просто я всегда сам по себе. За свои ошибки отвечаю сам и своими оценками ни с кем не делюсь.

– А ты о себе высокого мнения, как погляжу? – хмыкнула Джудит, закусив губу – Ну, не хочешь – не надо. Не больно-то и хотелось, если честно.

Посмотрев на неё без всякого выражения, Эдвард пожал плечами и склонился над разделочной доской. Против своей воли она обратила внимание, как легко двигаются его руки и как точно обращаются с ножом.

– В таком случае, вынуждена буду обратиться к преподавателю с просьбой предоставить мне ещё один котёл и ингредиенты к нему. Ты уже придумал, чем объяснишь своё странное нежелание делиться? – пропела она с улыбкой, наваливаясь руками на столешницу так, чтобы ткань тонкой блузки явственней обозначала высокую грудь и с усмешкой отмечая, что её старания не остались без внимания.

Мужчины есть мужчин. Взгляд Райли непроизвольно скользнул в ложбинку между её грудей.

– Что ж до сих пор ещё не обратилась? – усмехнулся он, поднимая взгляд и уставившись Джудит прямо в глаза.

Взгляд у него был прямой и жёсткий, а глаза – необычные. И да – красивые. Тёмно-карие, в длинных, изгибающихся, как у девчонки или у дорогих старинных кукол, ресницах. А в глубине зрачков, как огоньки, золотые искорки.

Поймав себя на том, что она просто стоит и пялится на него, в тот момент, как Райли ждёт от неё ответа, Джудит почувствовала, как на скулах вспыхнул румянец, сразу и не разобрать, то ли от стыда, то ли от негодования.

– Он станет задавать вопросы, – словно оправдываясь, проговорила она. – Не люблю их. Может, всё же договоримся? Если ты так печёшься о своих зельях, как скупец-процентщик, можешь варить его сам, но поделись со мной оценкой.

– Даже и не надейся за мой счёт получить лишний высший бал, – решительно покачал он головой.

– Тогда делить ингредиентами и рискуй.

– Чем – рисковать?

– Тем, что я могу всё испортить неосторожной выходкой. Ну, так на чём остановимся? Я сижу, ты работаешь и у нас у обоих пятёрка? Или – мы оба работаем, но результат неизвестен?

– С чего ты взяла, что я хорош в зельях? – в очередной раз пожал плечами он. – Мне почти льстит твоя вера в мои способности, но… ты меня явно переоцениваешь. Ладно, – он прищурился, явно припоминая её имя. – Джул? Кажется, так тебя зовут?..

– Ты не помнишь моё имя? – удивилась она.

– На Студенческом Острове полтора тысячи студентов, и как минимум, половина из них – женские. С чего мне помнить твоё?

– С того, что помнишь. К чему прикидываться? – засмеялась Джудит.

Он снова прямо взглянул на неё, поигрывая зажатым в длинных пальцах ножом. Вышло довольно угрожающе:

– Ты ведь сестра Джеймса, верно?

– Верно. И – что?

– Ничего.

Она помолчала, накручивая длинный локон на палец.

– Джеймс рассказывал тебе обо мне?

– Нет.

– Думаю, ты врёшь.

– Мне плевать, что ты там себе думаешь.

– А ты грубый.

Он поднял взгляд, и они снова молча уставились друг на друга.

– А ты – навязчивая. Что хуже?

Такое красивое и в то же время такое неприятное лицо!

– Я не навязчивая! – Его слова отчего-то задели её за живое. – Думаешь, мне приятно сидеть с тобой за одним столом? Думаешь, кому-то из здесь присутствующих это было бы приятно?

– Как предсказуемо и скучно. Вас, милые подружки-щебетуньи, словно на одной фабрике, на конвейере делают. Мните вы о себе много, но ваша себестоимость сводится к грошу. Всё, что у вас есть – это раскрученный бренд и яркая упаковка, но никакой индивидуальности. Ничего стоящего.

Она даже задохнулась от неожиданности и обиды, но вида постаралась не показать:

– Это, между прочим, классический приём, – прищурилась она насмешливо.

– Приём? Что ещё за приём?

– Приём обесценивания. Когда тебе что-то (или кто-то) явно не по зубам, проще внушить себе и другим, что, на самом деле, тебе этого совсем и не хочется. Что предмет желаний на самом деле – ерунда.

– Ты, что ли, желанный предмет? – насмешливо блеснул он глазами, приподняв ехидно бровь.

– Ну, может быть, не конкретно я, но всё то, что я собой воплощаю: достаток, знатность, перспективы, определённый стиль общения – определённо, да. Всё то, чего тебе, как из кожи вон не лезь, ни за что в своей жизни не получить. Высший свет. Высшая знать. Элитный уровень, если ты в состоянии понять, о чём я? Можно найти способ заработать много денег, можно завоевать учёную степень, но аристократом можно только родиться.

Он смеялся ей в лицо. Наглец!

– Знаешь, в твоём исполнении это даже забавно, – с иронией парировал Райли. – Нет, ну, правда? Вроде бы ты не глупый ребёнок…

«Ребёнок?!», – в ярости подумала она, сжимая кулаки под столом.

– Ты что? Всерьёз веришь во всю эту чушь? – посерьёзнев, продолжил он, хотя глаза его насмешливо, провокационно поблескивали. – Есть тысяча и один способ войти в твой мир. Жениться на аристократке, например?

– И не мечтай. Ни один отец не отдаст такому, как ты, свою дочь!

– И что? Пусть не отдаёт. Существуют их матери – престарелые вдовы, жадные до молодых красавчиков, вроде меня, готовые за нежное слово, ласковый взгляд, умелую ласку отписать состояние случайному смазливому проходимцу, иногда даже в обход интересов собственных отпрысков. Аристократия – это не институт; это всего лишь красивый, но шаткий заборчик, который старательно пытаются выстроить те, кому удалось отхватить кусок побольше для своих, слабеющих из поколения в поколение, потомков. Вся эта мишура из привилегий – она кое-как ещё держится при солнечной погоде, но стоит подняться ветру?.. И – пф-ф! – от твоего маленького иллюзорного мирка останется не больше, чем от твоей блестящей, но бесполезной магии.

Всё это было сказано спокойным деловитым тоном, лишь тёмные глаза Райли азартно и зло блестели. Да быстрый темп речи выдавал, что тема всё же зацепила его за живое.

Джудит улыбнулась и подставила руку под щёку:

– Знаешь, а тебе идёт, когда ты злишься. На щеках румянец появляется и вообще… ты как-то даже живее выглядишь!

Он бросил на неё ледяной взгляд, а Джудит было только весело. Её смеющийся взгляд говорил ему: «Я буду смеяться над тобой, сколько захочу. Что ты мне сделаешь?».

– Мне кажется, ты меня недооцениваешь, – пропела она сладким голосом.

– Скорее всего это ты себя переоцениваешь. И, к слову, зря не прислушалась к моему совету. – надо было попросить для себя отдельный котёл, – усмехнулся ей Эдвард почти ласково. – Неужели ты правда наивно думала, что я позволю тебе получать оценку за мой счёт? Не заслужено?

– Отчего же незаслуженно? – деланно вознегодовала Джудит. – Я же с самого начала честно предложила разделить всю работу пополам? Но ты отчего- то предпочёл превратить меня в неблагодарную аудиторию для своих скучных лекций. А я ведь всё честно выслушала! Так что, мне совершенно заслужено полагается компенсация.

– Ничего тебе не полагается.

– Ты отвратительный тип! Ты об этом знаешь?

– Я куда хуже, чем ты способна вообразить, – с любезной улыбкой сообщил Джудит Райли.

– С чем, с чем, а вот с воображением у меня никогда проблем не было.

– Безумно рад за тебя. Было приятно поболтать, и всё такое прочее, но я свою работу сделал, так что?..

Он явно собирался позвать преподавателя. И всерьёз решил выставить её недотёпой, у которой хватает ума только на то, чтобы трещать как сорока? Хотя, строго говоря, всё так оно и было, но…