Екатерина Михайловна Денисова
Доспехи Афродиты
Нела приоткрыла алые губы, чтобы ответить на слова дерзкой дочери, но не успела. Ветер от длинного подола платья развеял седовласые пряди и подул в разгневанное лицо. Алинея ушла, больше не имея сил слушать то, что было для нее не ново. Мать будет продолжать еще долго припоминать дочери об этом дне, а значит не было никакого смысла продолжать разговор сегодня.
Дверь закрылась за спиной Алинеи, и она заперла за собой тот мир, тех людей, которые теперь были невыносимы. Охлаждающий и в то же время обжигающий позднеосенний ветер проникал в комнату и невидимыми ладонями касался мебели. Как и неподвластная стихия пальцы Алинеи спускались по прохладной поверхности двери и остановились у самого низа, когда сама девушка скользнула на пол. Голова упиралась в бесчувственное дерево и поворачивалась в разные стороны, будто отпугивала от себя дурные мысли. Они раздавливали, приколачивали Алинею к земле, заставляя ощутить свой вес и когтистые лапы. Боль разрывала тело, стирало все без остатка, притупляла чувства, принуждала забыться в тумане собственного разума. Алинея растворялась в дымке ночного апофеоза и больше не могла сдерживать себя. Слезы, которые больше не имели возможности утешить, падали каплями на похолодевшие щеки, а потом на багровое платье, которое уже не сияло, как на празднестве. Больше не горели черные глаза, больше не трепетало сердце, оно словно остановилось на несколько минут, оставляя тело на границе между реальностью и неизведанным миром. Алинея увядала, погружалась во тьму, билась о стену, пытаясь заглушить крик, который всегда хотел вырваться из клетки. Ее вот-вот охватит пламя и не оставит за собой ничего кроме болезненных воспоминаний.
Постепенно воздух начинал холодеть и морозным паром выходил из легких. Открытое окно перестало стучаться ставнями о каменную стену, занавески застывали в одном положении и наблюдали, как дрожащими руками Алинея пыталась утереть поток слез и немного согреться. Но как бы она не старалась, она не могла остановить зиму, которая постепенно начинала напоминать о своем скорейшем приходе. Казалось, что звезды легкими снежинками падали на равнины Свэзерби и укрывали тонким слоем снега. Их отражение бликами развевало огни ночных фонарей, которые как и все в королевстве уже давно пребывали в ночных грезах. Алинея подбежала к окну, чувствуя, что вот-вот задохнется парами одинокой комнаты. Как только свежий воздух пронесся вихрем мимо покрасневших щек, слезы покрылись белым инеем. Но девушку ничуть не пугал холод и его морозное шептание, она наоборот видела в нем своего друга, который сейчас давал ей возможность дышать и ощущать себя человеком.
Темнота поглотила полностью все пространство и не оставляла возможности рассмотреть даже несколько лепестков, почерневших от зимней стужи. Все меркло под малейшим дуновением ночи. Алинея стояла долго под ее бушующими вихрями, боролась со сном, пыталась осознать в потемках, что ей делать дальше, как сохранить себя и не свершить над собой правосудие. Она много раз подрывалась вперед, будто кто-то невидимый хотел сбросить ее с крыши, но что-то останавливало ее перед роковым решением. Что-то не давало ей покончить со всеми вопросами и тягостями, которые свалились на ее плечи. Руки спускались по каменным сводам, ноги, перетянутые сдавливающими повязками туфель, самовольно взбирались поближе к окну, но несколько раз нерешительно спускались на пол.
– Я не смогу… – Девушка бессильно упала на кровать, зарылась с головой в одеяло и под звуки всхлипывания уснула крепким сном.
ОДИНОЧЕСТВО. БЕСКРЫЛЫЙ ПОЛЕТ. РЕШЕНИЕ
«Все исчезло… и только сама жизнь знает, утрачена ли вера до конца, или еще можно ее вернуть…»
Рассвет неожиданно пролился на долины королевства. Из-за наводящих морозов перестали петь птицы по утрам, провозглашая новость о начале нового дня. Вокруг затаилась тишина и выжидала, когда хоть один прохожий посмеет выйти на одинокие улицы, чтобы поглотить своим глухим голосом. Несметное богатство серых красок сгущалось на небе и лишь изредка позволяли белому солнечному свету пробиться через их пелену. Лужи ночного дождя покрылись тонким льдом и кристаллами, обрамляющими черную дыру.
Алинея лежала на кровати и смотрела, как стрелки часов двигались в такт ритма ее сердца. Все казалось ей чужим: стены, в которых она прожила всю жизнь, потолки, зеркала, в которых она видела все свои изменения. Этого она и боялась. Видеть место, которое было ближе, чем родная мать, было теперь невыносимо. Алинее хотелось бы убежать от новых обязательств и ошибок судьбы, но слишком был велик риск, что ее в конечном итоге все равно отыщут.
– Алинея, ты уже встала? – Нетерпеливо спросила мать и нервно постучала в дверь.
Дочь молчала и с мучительным ужасом ждала, когда ручка повернется, и в комнату войдет Нела с уже привычным возмущением в глазах.
– Сегодня тебя ждет важный день, поэтому ты должна быть готова с самого утра! – Проговорила женщина торопливым голосом.
После пару нерасторопных шагов в комнату вошла Нела. Ее глаза сразу же упали на бледное тело дочери. Лишь на секунду, кроткую секунду мать глядела и пыталась собрать все мысли воедино, которые только что имели свой смысл.
– Давай, вставай! Я должна уже звать служанок. Вечером прийдет Конрад, а нам еще нужно подготовиться! – Нела воодушевленно вскидывала руками, в голове воображала яркие картины и тихо шептала себе под нос.
– Мама…– Алинея облокотилась на руку, чтобы получше видеть лицо матери. – Я не хочу выходить за него замуж… – Шансов быть услышанной было совсем мало, но почему-то Алинея решила испытать удачу и на этот раз и бросила вызов Неле. Возможно, раньше ей было что терять, поэтому она не могла так открыто говорить о своих желаниях, но сейчас будущее перестало иметь смысл для нее. Оно ускользало из рук, а Алинея могла только таким способом попытаться удержать его краски перед глазами.
– Уже поздно! Теперь назад пути нет. Ты обязана за него выйти, чтобы не опозорить нашу семью.
– Значит тогда за ужином было еще не поздно? Когда мы с тобой впервые за столько времени поговорили об этом, тогда у меня еще был шанс что-то исправить?
Улыбка с лица женщины спала, и на ее место пришла хмурость. Она могла бы дать ответ, который долго таился у нее в голове, но Нела знала, что за этим последует. Она знала, что дочь никогда не простит ей правды, поэтому давно зареклась хранить ее до конца своих дней.
– Нет, и тогда уже было поздно! Алинея, прекрати вести себя так, будто ты совсем не понимаешь, зачем тебе нужен этот брак!
– Правда? Так значит ты лучше меня знаешь, что мне нужно? – Одеяло упало на пол и растеклось рекой по деревянному полу. – Я не смогу с ним жить, он мне противен! – Заявила Алинея.
– Прекрати! У него много денег и власти, которые сейчас в нашем мире занимают главенствующее место. И если ты будешь противиться нашим правилам, то увязнешь в грязи, как простолюдинка! Перестань противиться воле и прими ее! – Женщина подошла к кровати, и Алинея встала перед лицом матери. Их глаза скользнули друг по другу, и между ними пронеслась буря эмоций, но ни один мускул не дрогнул.
–Я хочу лишь, чтобы меня услышали! И мне бы было по душе быть простолюдинкой, чем иметь такую скверную жизнь! – Алинея прикрикнула на Нелу, но после, когда осознала всю полноту своей ошибки, замолчала и отшатнулась назад. Но за ее спиной оказалась невидимая стена, которая не дала девушке сделать заветный шаг. Слова сорвались с алых губ. Их больше не вернуть, и теперь ей придется сполна расплатиться за них.
За окном, хоть и начинала постепенно просыпаться природа, одаривая мир новыми красками, в одной комнате сгущались грозовые тучи. Нела никогда прежде не чувствовала подобного- в жилах закипал безумный гнев, зрачки громко расширялись и хищно смотрели на Алинею. Разум помутнел и через несколько секунд совершил то, что навсегда предрешил отношения между матерью с дочерью.
Тяжелая рука ударила Алинею по щеке и оставила огромный след. Красное пятно темнело с каждой минутой, заставляя чувствовать девушку растерянность и боль, которая была сильнее необратимой женитьбы с Конрадом. Алинея легонько коснулась дрожащими руками до лица и прокрутила этот момент снова в своей голове. Мать стала для нее кем-то другим, кем-то чужим и далеким. Теперь она поняла, что сейчас ее жизнь начала действительно приобретать другие оттенки. Комната, отец, а теперь еще и мать стали недосягаемыми для нее.
– Алинея, тебе стоит смириться! Будешь отталкивать неизбежное- угаснешь под гнетом времени. Собирайся, больше его терять нельзя! – Нела говорила уже не так импульсивно и разгоряченно. Гнев улетучился вместе с доверием Алинеи. После этой самой минуты дочь повернется к матери спиной, и еще не скоро обернётся. Все действительно изменилось, и только чудо будет способно все исправить.
День пролетел незаметно. Солнце ушло за горизонт и больше не освещало последним теплом далекие равнины. Земля холодела, постепенно покрывалась ночным инеем и призывало все живое затаиться в страхе приближающейся темноты. Только самые смелые решались зайти за ее пределы и попытаться побороться с дьявольскими силками. Но в конечном итоге она все равно поглощала и получала заслуженный приз.
Алинея просидела в комнате почти весь день в раздумьях об утренних событиях. В голове проносилась не одна мысль о том, как все могло произойти, если бы она раньше осознала, что не нужно подобного упоминать при матери. Но потом Алинея понимала, что было глупо тешить себя несбыточными грезами и мечтаниями. Теперь после роковой пощечины она осознала, что больше не будет пытаться быть услышанной. В этом доме она не найдет опоры, которая поможет ей совладать с напастью. Никто не сможет должным образом оказать поддержку и подставить стойкое плечо. Алинея окончательно потерялась, и больше для нее не было смысла бороться дальше, доказывать свои права или слова. Все исчезло… и только сама жизнь знает, утрачена ли вера до конца, или еще можно ее вернуть…
Северус и Нела Лиреа сидела вечером в большой комнате, украшенной по случаю объявления помолвки, которая официально предастся огласке на семейном ужине. Занавески шуршали под сильным ветром и сметали с пола легких слой пыли, который еще даже не успел осесть на деревянном настиле. Мебель и отлакированные туфли Северуса блестели под прожекторами ярких люстр и отсвечивали небольшими лучами в цветочные стены. Все так и трепетало от волнения наступающего вечера, но в глубине стен какая-то часть дома не могла смириться с внезапными переменами. Она будто олицетворяла то, что сейчас испытывает безутешное сердце Алинеи. Будто она так же была не согласна с судьбой и забивалась в угол от очередной несправедливости.
– Алинея, ну где же ты? Скоро прийдет наш гость! – Грозно протараторил Северус, выйдя к небольшой лестнице.
В это время девушка стояла напротив дверного замка и несколько минут, не двигаясь, держалась за ручку. Она заранее знала, что когда этот момент наступит, она обязательно остановится в последнюю секунду, чтобы насладиться последними законными мгновениями свободы. Алинея пыталась запомнить малейшую деталь, которая только могла произойти: дуновение ветра, шорох затейливых листьев или кроткое сердцебиение, которое выдавало внутренний протест. Если бы не отец, девушка бы простояла так еще несколько минут, несколько стрелок часов, которые могли бы стать для нее спасительным вздохом на огромной глубине. Но их у нее снова отняли, как тогда в библиотеке. Теперь Алинее придется привыкать к несправедливой черте безжалостной судьбы. Больше она не будет привносить никакой радости в повседневную жизнь и попытается затравить девушку до унизительных улыбок и отвратительных речей.
– Мне пора… – Алинея со скрипучим вздохом повернула ручку, и обдувающий ветер развеял волосы. Он сметал со своего пути слезы, застывшую печаль и едва заметный огонь. Неспешные шаги раздавались по коридору и проплывали мимо помутневших окон. В их отражениях Алинея видела незнакомку. Ничего больше не могло вернуть ей память о светлом прошлом, которое только недавно было реальностью.
Стеклянные слезы занавесом накрывали прозрачные глаза. Их черные омуты больше не казались глубокими и недосягаемыми. Словно сейчас они по волшебству меняют облик, чтобы не попасть в лапы хищнику. Свет от ночной Луны заставлял щуриться и останавливаться каждый раз, когда тень пропадала за массивными стенами. Краски сгущались на бескрайнем небосводе. Они рисовали темные образы несуществующих существ, их остервенелый оскал и раскаленные до пламенного железа очи. Они смотрели, наблюдали и засматривались на пустоту в груди, в которую так и тянулись вонзить острые когти.
Когда Алинея зашла в огромную комнату, ее словно окатило ледяной водой толпа неизвестных людей. Мать пригласила всех друзей и врагов, которых только могла. Никто не смог отказаться от предложения побывать впервые за большой отрывок времени в поместье Лиреа. Все подозревали, что случай, который был описан в приглашении, не соответствовал действительности, и с нетерпением ждали заветной развязки вечера. Даже Северус слегка был в замешательстве от большого количества народа на трапезе, которая должна была стать лишь самым обыкновенным ужином.
– Алинея, сколько тебя можно ждать?! – буркнул Северус, но не стер с лица улыбки, чтобы ни один гость не заподозрил неладное.
Девушка прошла в самый дальний угол и встала у окна, наблюдая, как первый легкий снег бурей кружит над Свэзерби. Белые пушинки наседали тонким слоем на крышах далеких домов, на лужах, в которых только недавно копошились мелкие букашки. Можно было бы подумать, что все попали в сказку. Да вот только реальность была слишком ощутимой, чтобы дать себе слабинку о подобном. Роскошь в лице счастья и полного умиротворения была знакома не всем. И даже не каждому дано обрести их в то время, когда еще личная свобода является редкостью.
Проходило время незаметно и неумолимо приближало приход Конрада. Каждый раз, когда новый гость входил в дом, Алинея с ужасом глядела на дверь и молилась, чтобы это был не он. Но в один момент, когда девушка так же посмотрела на выход, судьба решила больше не обнадеживать ее и впустила в дом высокого светловолосого мужчину. Глаза кианитом горели под расписными люстрами и устремляли хитрый взгляд на лица завороженных гостей. Лукавая ухмылка не сходила с лица молодого человека и укрывала лестной искрой наивные души.
– Конрад, ну наконец, Вы прибыли! А-то все наши гости уже заждались, ожидая Ваш приезд! – Нела резко изменилась в лице и перестала хмуро глядеть в сторону молодых людей. Она кружилась вокруг мужчины, словно была на несколько лет младше, в том возрасте, когда ты еще не можешь устоять перед редким случаем побыть ребёнком. Она на несколько минут заискрила яркими огнями, но так же быстро потеряла их блеск, когда осознала реальность.
– Прошу представить нашего гостя, с коим я удостоился познакомиться вчера. Конрад Фронский…– Северус со сдержанной улыбкой и не менее приличным рукопожатием представил гостям широкоплечего дворянина.
По всеобщему восхищению можно было догадаться, что все, без исключения, отнеслись к Конраду приветливо и слепо поверили его скрытым манерам. Он заключал новые знакомства с довольно влиятельными баронами и их женами. Он ни разу за все время не посмотрел на Алинею. Только в самом конце, когда пришло время садиться за стол, он удостоил внимания побледневшую девушку. Но внимание его привлекла не горечь потускневших глаз, а струящееся под флюидами вечера серебряное платье. Он хищно поедал Алинею, заставляя ее чувствовать себя полностью обнаженной и оскверненной. Слеза хотела пробиться сквозь стену напускного спокойствия. Но Алинея вовремя отвела взгляд и подставила лицо лунному фонарю. Только он сейчас мог стать спасением в такой сложный и полным неприятных сюрпризов вечер.
Посуда грохотала под ненасытными вилками и ложками, поедающими все на своем пути. Прислуга разносила подносы с разнообразной едой и останавливалась у каждого, кто небрежно подзывал приподнятой рукой. Они были так же сконфужены, как и та, ради которой был устроен этот вечер. Алинея не сводила глаз с тарелки, но ни разу не притронулась к еде. Много раз мать пыталась пробудить дочь от мимолетного сна. Но все попытки достучаться до закрытой на замок двери увенчались крахом. Она делала вид, что не замечает взглядов и недовольных хрипов со стороны матери, которая уже совсем потеряла свою значимость в сердце безутешной девушки. Сейчас Алинея в очередной раз убеждалась, что всем было важно обрести место в кругу таких же очерненных и лживых людей. Все пытались улыбаться, казаться благочестивыми, добродушными, но за каждой стеной лицемерия плакал или злостно смеялся человек, закрытый за привычными масками. Алинея видела, как после обидных шуток или неприемлемых фраз, некоторые из гостей опускали глаза на руки, поправляли лоскутные одеяния и пытались укрыть боль за улыбкой. Алинея видела, старалась встать на место каждого, осознать, почему им так важно иметь место под солнцем. Но как бы она не старалась, все возвращалось на свои места, и Алинея становилась сама собой.
Когда пришло время выйти из-за стола, чтобы услышать новость, о которой Конрад лишь вскользь намекнул во время ужина, чувствовалось, что вот-вот произойдет что-то необъяснимое и невозвратимое. Алинея сидела дальше всех, оттеняла своим присутствием всеобщее веселье. Но как бы она не старалась укрыться от всех, ее все же коснулась долгожданная кара.
– Алинея, за весь вечер ты не обмолвилась со мной ни единым словом. Думаю дело все в твоем волнении! – Незаметно для всех Конрад подошел к хрупкой фигуре. Он слегка коснулся ее плеча, но в этом жесте не было ничего непосредственного или случайного. Мужчина таким образом доказывал самому себе право на нее, на Алинею, которая теперь дрожала всем телом и желала как можно скорее отправиться к себе в комнату. – Ты молчишь, как и всегда! Мне это нравится! С тобой значит будет немного проблем. – Сказал он, не зная, какая угроза может его подстерегать в тихом омуте.
Алинея продолжала смотреть на Луну и ее едва заметные лучи. Она знала, что ее существование значит для Конрада. Ничего кроме личного влечения и денег не привлекало его в скромной душе, и ничего не могло завоевать стальное сердце. Железными прутьями оно давно окружило себя и не хотело впускать за ограду ни одного человека. Конрад предпочитал не задерживаться рядом с выбранным объектом. И как только кошке надоедало играть с мышкой, она ее бесповоротно съедала и не оставляла после себя следов. Алинея не была очередной мышкой, но ее положение вполне можно было сравнить с жертвой, с которой хитрый хищник хочет позабавиться.
– Скоро ты станешь моей женой, а сейчас я при всех скажу те самые слова, которые говорил наедине с тобой, Алинея! – С гордо поднятой головой мужчина отошел на середину зала и обратился ко всем присутствующим.
Слова звучали глухо и отдаленно. Хоть Алинея и стояла рядом, до нее не доходил ни один звук. Она лишь смотрела на незнакомые лица и проникновенно замечала, как они меняются под воздействием неожиданной новости. Но больше всего она смотрела на отца. Нельзя было ничего конкретного сказать, лишь взглянув ему в глаза. Обычно он всегда скрывал за хмуростью бровей и отчуждённостью глаз истину. Нужно было всегда догадываться, что именно он имеет ввиду под своим занавесом. И сейчас было то же самое. Он был спокоен и даже слишком. Но небольшое покалывание в уголках рта говорило об обратном. Возможно, он взбешён, потерян и зол. Ведь все это время Алинея с матерью тщательно пытались скрыть от отца недоговоренную помолвку, которая могла бы в полной мере разразиться скандалом, если бы мужчина о чем-то догадался.
– Северус Лиреа, я бы хотел от всего благородного и честного сердца попросить руки Вашей дочери! Обещаю, что я стану примерным мужем, достойным мужчиной, который сможет ей дать все для спокойной жизни! – Пока Конрад пытался как можно лестнее презентовать то, чего никогда не случится, Алинея, дрожа от веса собственного тела, села на стул и слегка прикрыла вуалью перчаток покрасневшее лицо.
– Конрад Фронский, мы с Вами познакомились только вчера, и мне, мягко говоря ,удивительно слышать сейчас от Вас подобные речи. Вы просите руки моей единственной дочери, но должен сказать, что Вы не единственный, кто хочет претендовать на ее сердце. И я знаю этих юношей дольше, чем Вас. – На этом заявлении Алинея встрепенулась и удивлённо посмотрела на мать с отцом. Конечно, она догадывалась, о ком Северус говорил, но все же хотела бы услышать подробнее о сказанном. – Поэтому должен сказать, что я смогу дать Вам своё согласие, если Вы докажете мне и моей дочери, что достойны быть рядом с ней, что Вы готовы, как Вы сказали, быть для неё примерным мужем. Я могу дать лишь время, которое не должно быть потрачено впустую. Уверен, что для Вас не будет это проблемой, если то, что о Вас говорят, является правдой.
Атмосфера радости мгновенно улетучилась из комнаты и покинула на долгое время поместье. Гости, услышав слова Северуса, были поражены и удивлены не меньше, чем Конрад. Слышались шёпоты, довольные смешки и колкие сплетни. И первым, кто смог выйти из ступора, была мать. Она совсем не ожидала, что ее муж сможет сказать что-то подобное. Она была уверена, что на этот раз все сложится именно так, как хочет ее душа. Но судьба в последний момент решительно провернулась в сторону, которую всегда обходила и унижала. Она повернулась навстречу Алинее, она предпочла отдать право вздохнуть полной грудью той, что заслуживала этого больше, чем кто-либо. Конрад же задрожал от неконтролируемого гнева. Он не расчитывал услышать отказ от Северуса и всем сердцем возненавидел его в этот момент. Мужчина унизил Конрада на глазах у всех присутствующих, выставил дураком, который не достоин без лишнего времени стать мужем для Алинеи. Он больше всего беспокоился, как этот день повлияет на его репутацию и не мог даже представить этого. Он ненавидел каждого, кто стоял в комнате, даже Нелу, которая все это время помогала ему. И ему стоило больших усилий промолчать и благодарно улыбнуться. Он знал, что Алинея не та девушка, которая заслуживает подобного отношения. Но тем не менее он понимал, что больше деваться ему некуда. Все было сказано, и пути обратно нет.
– Северус Лиреа, я сделаю все, чтобы добиться Вашего согласия и Вашей дочери. – Голос порой срывался на повышенный тон, но никто не заметил в них заложенный смысл. Все были настолько поражены, что такая малость не привлекла ничьего внимания.
Нела, что стояла в стороне, радостно изумлялась, будто впервые в жизни слышала эту весть. Улыбка пыталась не выдавать притворства, да вот только глаза не отражали всю глубину восторженности. Тоска, а может и некоторая злость окутывала ее сразу с обеих сторон. Но что же могло волновать женщину в этот момент, когда она непременно должна была веселиться- никто не мог сказать. Или почти никто…
– Очень рад это слышать! А теперь предлагаю испить пару бокалов выдержанного бренди. Думаю, что ничего лучше никто из Вас никогда не пробовал, поэтому готовьтесь, что захотите спать после пары глотков! – Шуткой Северус пытался стереть возникшее напряжение в зале и пригласил всех желающих пройти в другую комнату.
После слов Северуса многие разошлись по своим домам, забрав с собой тяжёлый осадок после необычного вечера. Самые близкие друзья Северуса в компании своих жён отправились за хозяином, чтобы попробовать невероятный вкус хорошего напитка. Конрад был последним, кто выходил из зала. И прежде, чем переступить через порог, он подошёл к Алинее и придавил ее к стене. Под сильными пальцами кости тонкой шеи начали протираться друг о друга и издавать скрежет. Алинея чувствовала, как кровь быстрым потоком разгонялась по венам, чтобы как можно скорее попасть в сердце. Темные ночные глаза поднялись на молодого человека, а потом и вовсе почти закатились под тяжелые веки.
– Я знаю, что это все из-за тебя! Теперь мне придётся бессмысленно тратить своё время. Но не волнуйся. Ты обязательно поплатишься за него! – Голос басом разносился по пустому залу и продирал до костей дрожащее тело. Ещё несколько минут Конрад любовался на измученную картину, но потом разжал пальцы и отпустил девушку.
Алинея приземлилась на колени, скользя подолом юбки по наполированному полу. Частый кашель окутал небольшой уголок комнаты и сопровождался неконтролируемой дрожью. Глухой стук шагов скрылся за дверью и оставил Алинею наедине со своими страхами и болью. Казалось, что она должна была выдохнуть после решения отца. Но теперь ей не казалось, что это была хорошая идея. Конрад может раньше просто недолюбливал Алинею, но теперь явно ненавидел и хотел, чтобы она поплатилась за слова Северуса.
Ночь залила чёрными красками королевство Свэзерби. В этот сумеречный вечер было пролито немало искристых слез. Птицы совсем затихли, ни один лепесток не срывался с одиноких деревьев, ни одно живое существо не издавало признаков жизни и заставляло чувствовать разбитую душу на краю пропасти. Алинея разрывалась на несколько частей и пыталась заставить себя встать с колен, но каждая попытка заканчивалась тем, что она поскальзывалась и снова падала на пол. Она заглядывала в его отражение и будто у него спрашивала, что ждёт ее, к чему приведёт решение отца, сможет ли она пройти через трудности и быть счастливой… Но все вопросы застыли в невесомости комнаты, а Алинея бессильно легла на ровную поверхность и уснула крепким сном.
