Екатерина Канаткалиева
Розы после дождя
Господи!.. Ну что у него там за дела такие неотложные, что он даже один субботний вечер не может провести со мной. А ведь мы собираемся связать свои жизни и судьбы! Для чего? Если у него для меня нет ни секунды свободного времени. Он даже не пытается проявлять хоть малейшую заинтересованность в мой адрес. И, похоже, не будет. А я же вот, я здесь. Я живая. У меня же тоже есть чувства, и есть потребность в заботе и любви. Ну, вот что ему сейчас мешает быть здесь, провести этот вечер вместе? Хотя эти выводы были поспешны. Я это поняла, когда в конце вечера Марго заявила, что она покажет мне, где спальня Стаса.
Меня это удивило, но я ничего не сказала. Да и что я могла сказать? Я лишь молча последовала за ней. Перед моими глазами распахнулась большая просторная комната, посреди которой стояла огромная кровать, аккуратно застеленная темно-коричневым покрывалом. У изголовья стояли в несколько рядов подушки, большие и маленькие. Комната была слабо освещена небольшими лампами, две из которых стояли на прикроватных тумбочках, а еще одна висела, напротив, над комодом. Поначалу я присела на кровать, потом встала, подошла к окну и немного постояла у него, потом вернулась к кровати и разобрала постель. Белоснежное белье благоухало чистотой и свежестью, будто его только что постирали и занесли с улицы. Я провела рукой по глади простыни и прилегла, но уснуть не смогла, не сказать, что меня терзали мысли, наоборот, моя голова была пуста, но мне было не по себе. Неожиданно раздался скрип двери и голос Стаса:
– Ты уже легла? – Я обернулась и увидела его выходящим из другой комнаты, дверь от которой я не заметила. Он быстро подошел к кровати и прилег рядом. – Устал как собака, – и он, прикрыв глаза, потер пальцами переносицу. – Ладно, иди сюда…
И он поцеловал меня грубо с силой, обхватив одной рукой за талию, а другой хотел провести по шее и груди, но я стала сопротивляться. Его рука принуждала уступить, а поцелуй все не кончался, пустой и холодный, в котором не было ни страсти, ни намека на любовь. Наконец, он отстранился и произнес:
– Ты так зажата. Ну да ладно, если не хочешь, у нас еще будет время, а на сегодня у меня есть дела… – И он встал с кровати и направился к той двери, из которой вышел до этого.
«И что это было? – недоумевала я. – Или я должна была ждать его с распростертыми объятиями, что, его высочество, решило снизойти до меня. Нет, я ни какая-нибудь там ханжа или недотрога, но разве так можно? Видимо, можно. Или я чего-то не понимаю? Опять во всем винить работу? Хорошо, допустим, это его образ жизни, он так привык, по-другому не умеет, никто не научил, некому было подсказать, но я не хочу такой жизни. Не хочу!.. Что же мне делать? И я легла на подушку, уткнувшись взглядом в потолок и пролежала так полночи, периодически поглядывая на ту дверь, потом все же уснула, а, проснувшись утром, первым делом посмотрела на подушку, которая предназначалась для Стаса: она была даже не смята. «Неужели Стас всю ночь провел в кабинете? Или у него там вторая спальня? Скорее всего, и я даже не удивлюсь, что так и есть». Продолжая размышлять в том же духе, я встала с постели, привела себя в порядок и спустилась в гостиную. Она была пуста, и я долго не думая, вышла на террасу и расположилась на одном из плетеных кресел. Утро было чудесное. Солнце уже вовсю сияло, птицы трезвонили, вода в фонтане журчала и я, прикрыв глаза, поначалу предалась мечтам, но они все равно привели меня к мыслям о Стасе. «Ну, вот что ему мешает хоть иногда проявлять чуточку внимания по отношению ко мне, ведь я многого не прошу, и я по идее не последний для него человек, и было бы все нормально, но нет! Вот даже эти выходные – такая прекрасная возможность побыть вместе, сходить прогуляться, ну или посидеть вдвоем и подержаться за ручки. Хотя чего я развозмущалась, вчера же ночью он снизошел до меня и в коем-то веке проявил участливость ко мне. Это все я! Я не пожелала быть с ним! Эх!..»
Стаса я увидела только за завтраком. И опять все его внимание было приковано не ко мне, а к какой-то газете. «Нет, ну я так не могу. Хотя, может, я все преувеличиваю. Папа ведь тоже частенько читает газету за завтраком и вечно получает нагоняй от Лары», – и я невольно усмехнулась. Единственное, что он мне сказал за весь завтрак:
– К обеду придут мои друзья и коллеги по бизнесу. Будь, пожалуйста, рядом. Это не так сложно.
– Хорошо… – отозвалась я и, не поднимая на него взгляда, добавила про себя. – «Сегодня буду паинькой…»
К обеду, как Стас и сказал, стали собираться его друзья, и я, следуя его наставлениям, везде сопровождала его, точнее, держалась рядом, мило улыбалась, но внутри сгорала от скуки и была готова сквозь землю провалиться. Они то и дело болтали о делах, политике, экономике. Я в этом совершенно ничего не смыслила и молилась о том, чтобы все это поскорее закончилось. Немного погодя, еще заявился Костя. Но его быстро взяла в оборот Рита, и они с ним сразу же куда-то исчезли.
– Спорим, если мы сейчас отсюда улизнем, то нас даже не кинутся, – услышав эти слова, я резко обернулась. Костя стоял сзади, облокотившись о спинку лавки, и заговорщически улыбался.
– Я никуда с тобой не пойду!
– Лучше умрешь со скуки?
– Да.
– А я хотел заманить тебя к лодочному причалу.
– Где ты здесь видел лодочный причал? – удивлённо переспросила я.
– О, я тебя заинтересовал!
– Ничуть!
– Одно время здесь были неподалеку лодки. Правда, не знаю, остались ли они до сих пор.
– Ну как узнаешь, обращайся или лучше предложи эту идею Марго.
Костя усмехнулся:
– Я сочту это за положительный ответ. Смотри, потом не отвертишься!
И он удалился, а я обречённо вздохнула. «Костя прав. Скука смертная! Как можно говорить только об одних сделках, акциях, фьючерсах. И чепухе подобного рода!.. Это же не деловая встреча, а все-таки пикник!» Самое ужасное, что после того, как все пришли, Стас и вовсе забыл обо мне, есть я рядом или нет, ему стало совершенно все равно. Я выполнила свою часть работы. Я приподнялась с лавки и побрела к фонтану. Присев на каменный бортик, окунула правую руку в воду. Вверх по коже сразу же побежали мурашки. Я высунула ее и, стряхнув, стала наблюдать за маленькими струйками воды, поднимающимися вверх и разлетающимися в разные стороны на множество капель. «Даже в этом не хитром действии и то больше живости», – и я вздохнула.
– Вот ты где! – снова слышу голос Кости и оборачиваюсь. – Я подумал, ты без меня улизнула от здешней компании.
– Пойдем, прогуляемся, – резко говорю Косте и встаю, отдернув платье.
– Вы ставите меня в неловкое положение! Где ваши приличия? Что о нас подумают окружающие, если застукают вместе?
Не обращая внимания на его триаду, спрашиваю:
– До этого ты что-то говорил о лодочном причале?
– О! Я был прав, тебя это заинтересовало. Пойдем по этой дорожке. Нам нужно выйти к пруду. Хотя я не совсем уверен, остались ли там лодки.
– Просто прогуляемся. Если я еще хоть немного останусь, мой мозг точно взвоет от этих фьючерсов, кейсов, бирж и всего прочего.
– Сколько в вас негатива к делу всей жизни вашего будущего мужа! Но утешить мне вас нечем. Вам придется слушать подобные речи постоянно, изо дня в день. И если вы хотите построить крепкую семью. Не то вас уличат в безразличии, а вы должны восхищаться вашим мужем, давать стимул для новых свершений.
– Ты же тоже занимаешься инвестированием и бизнесом, но от тебя я никогда не слышала подобной чепухи.
Костя усмехнулся.
– Пойдем сюда. Нам нужно немного спуститься вниз по течению.
Вскоре мы добрели до так называемого лодочного причала – деревянный мостик, на пару метров отходивший от берега. «И с чего Костя взял, что когда-то здесь были лодки? Что-то меня терзают смутные сомнения на этот счет, – и я искоса посмотрела на него. – Хотя, может, я и ошибаюсь, мостик же остался». Но сейчас кроме диких уток здесь ничего не было. Жаль, что с собой не было никакой еды, а то можно было покормить их. Немного постояв на берегу, мы неспешно побрели дальше. Я никогда не была в этой части парка. Здесь было много старых лип, клёнов и елей, которые местами образовывали густую сень. Отовсюду пахло лесом, мхом и сыростью. А ведь ещё каких-то пару месяцев и здесь все преобразится, сочная зелень листвы сменится ярко-пурпурными переливами.
– Смотри, орешник, – и Костя показал на большой куст, росший рядом с тропинкой, которая вела дальше, вглубь парка. – Набери немного орешков, и иди за мной.
Пока собирала орешки, краем глаза наблюдала за Костей, он отошел вперед и, похоже, направлялся к высокой старой ели. Точно! Он остановился возле нее. Нижних веток практически не было, а которые остались, были высоко и настолько большими и длинными, что свисали почти до самой земли, создавая пустое пространство возле ствола, где можно было уместиться в полный человеческий рост.
– Пробирайся под ель.
Я пригнулась и протиснулась к стволу Костя последовал за мной. Под сенью ели было сыро, и царил полумрак, отчего по спине пробежался холодок.
– Давай орешки, – отозвался Костя.
Я протянула ему несколько штук и увлеченно наблюдала за тем, что он будет делать. Он встал возле ствола и, вытянув руку, в которой держал орешек, начал насвистывать. Раздался шорох. Наконец, из-за густых веток ели показалось юркое лицо белочки. Она ловко спустилась к Костиной руке и, выудив у него орех, вмиг скрылась.
– Хочешь попробовать?
Я кивнула.
– Только осторожно, они могут цапнуть.
Я приблизилась к стволу и, так же как и Костя, вытянула руку. Костя снова принялся насвистывать. Белочка не заставила себя долго ждать: бойко подскочила и отобрала орех.
– Интересно, это одна и та же белочка или другая?
– Не знаю…
Скормив все орешки, мы вылезли из-под ели и наткнулись на пожилую пару, которая в это время проходила мимо. Женщина окинула нас укоризненным взглядом, а добродушный старичок только произнес: «Молодежь!»
– Что они подумали?! – воскликнула я, оглядываясь им в след.
– Всего лишь, что мы влюбленная парочка, решившая скрыться от людских взоров, чтобы немного побыть наедине.
– Костя! – возразила я.
– Ну, уж явно не о том, что мы кормили белочек!
Резко громыхнул гром, и мы с Костей одновременно подняли головы вверх. Сквозь просветы в ветвях виднелись черные дождевые тучи.
– Похоже, будет гроза, – отозвался Костя. – Нужно возвращаться и поживее, не то промокнем.
Я медлила. «Как же так?! – недоумевала я. – Ведь с утра было так ясно и солнечно».
Костя тем временем схватил меня за руку и хотел бежать, но вдруг остановился. От сильного порыва ветра деревья загудели и заскрежетали, а по листьям наперебой забарабанили капли дождя.
– Бесполезно, все равно не успеем. Возвращайся под ель.
Я ловко проскальзываю под ветвями и невольно притуляюсь спиной к стволу. Поначалу стою, словно в забытье. Но очнувшись, вспоминаю, что я здесь не одна и резко смотрю на Костю. Взгляд его серых глаз прикован к моему лицу, к моим губам. Больше не в силах смотреть, опускаю глаза. «Нет, мне это только кажется?!» – пытаюсь убедить себя и глубоко вдыхаю, но это не помогает, и я невольно вздрагиваю то ли от волнения, медленно разливающегося по всему телу, то ли от холода, поднимающегося тонкими струйками от земли. Костя это просекает и встает ближе.
– Ты совсем легко одета.
– С утра было тепло… – не решительно отвечаю я и не свожу с него глаз.
Он немного наклоняется и спокойно продолжает смотреть на меня. Невольно делаю чуть заметное движение, словно пытаясь стряхнуть с себя его чары, но тщетно, он неотрывно смотрит мне в глаза. Хочу отстраниться, но ощущаю прикосновение его рук вокруг талии и плеч. «Господи! Какие же они теплые и нежные…» Зажмуриваю глаза и чувствую, как его губы касаются моих. Лёгкая дрожь пробегает по всему телу, ее сменяет жаркая тревожная волна. Колени слабеют, ноги подкашиваются, а поцелуй все не кончается. «Если он сейчас не перестанет, я лишусь чувств…» и пытаюсь отстраниться, но он и не думает останавливаться. Его губы скользнули ниже, к вырезу платья. Тело млело от его поцелуев, а я ничего не могла с собой поделать. И неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не резко раздавшийся оглушительный раскат грома, который так меня напугал, что я от неожиданности вздрогнула. Костя это почувствовал и, видимо, хотел крепче меня обнять, но я упёрлась кулаками ему в грудь. Но это его не останавливает, он склоняется надо мной и хочет снова поцеловать. Хочу этого, и невольно задерживаю дыхание. «Нет!.. Хватит!..» – твердит внутренний голос. Я отстраняюсь от Кости и еле слышно произношу:
– Перестань, пожалуйста…
Но он словно не слышит и продолжает целовать. Я начинаю паниковать.
– Пусти!.. – произношу и пытаюсь высвободиться из его объятий.
– Тише… – успокаивает он меня, – один поцелуй, и я тебя отпущу.
И он не обманул, поцеловав ещё раз, он ослабил руки и отпустил меня. Сразу же я ощутила такую слабость в ногах, что если бы не ствол, я бы рухнула назад.
Как выбралась из-под ели, не помню. Я пребывала в замешательстве, что ни о чем не думала, инстинктивно свернула на первую попавшуюся тропинку и торопливо побежала по ней. Когда вышла к реке, дождь почти прекратился: грозовые тучи бойко перемещались на восток, оставляя после себя ясное, умытое небо. Отовсюду пахло свежестью и мокрой хвоей, возобновилась трескотня птиц. По речной глади плавали пузыри, а показавшееся солнце вмиг преобразило всю окружающую природу: деревья ярко зазеленели и засверкали россыпью мелких бриллиантов, которые скатывались на тебя при малейшем дуновении ветра, так что пока я добрела до дома, промокла насквозь и испачкалась в грязи. Удивительно, но по воле судьбы ноги сами вывели меня к нашей даче. И, слава богу! Возвращаться к Стасу было немыслимо.
В доме царила тишина, видимо Варя куда-то отлучилась, и я незамедлительно пробралась в свою комнату, скинула мокрую одежду и отправилась в душ. Теплые струи воды вмиг смыли грязь, но им не под силу было смыть Костины прикосновения и поцелуи, которые жарким пламенем полыхали на губах и коже. Так меня еще никто не целовал, он полностью овладел мной. Как такое может быть? Я ведь не люблю его. Мы даже не друзья. Или я ошибаюсь? Или между нами давно уже что-то большее? И на ум почему-то пришли его слова как-то сказанные в шутку: «Может, вас кто-то любит истинной и постоянной любовью. А вы этого не замечаете и хотите связать жизнь с нелюбимым». И была ли это шутка? Господи! Ну почему он не появился чуть раньше? Я бы не соглашалась на эту проклятую свадьбу или хотя бы попросила отложить ее на время.
Я вышла из ванной, и услышала, что мой телефон разрывался. Это звонила Августа. Похоже, они обнаружили, что меня нигде нет. Может, не брать трубку? Ага, если бы я могла… Пока размышляла, звонок прекратился. Я взяла в руки телефон. Это был пятый пропущенный вызов. Не дожидаясь следующего, сама перезвонила ей.
– Гузь, я была в ванной и не слышала твоих звонков, – начала я оправдываться, но Августа меня перебила:
– Где ты? Мы нигде не могли тебя найти.
– Я у нас на даче, попала под дождь…
– Стас, зол, как собака. Рвет и мечет.
– С чего это вдруг? Неужели я стала его интересовать.
– Не знаю. Мы стояли с Костей, и он между делом спросил, вернулась ли ты, а Стас это услышал, и тут началось светопреставление.
– При Косте?
– Да…
– Вот паршивец! – вырвалось у меня.
– И не говори… – Я невольно усмехнулась. Я-то имела в виду Костю, а Гузя подумала на Стаса. – Короче, Стас просил передать, что мы заедем за тобой к семи.
– Передай ему, что не нужно. Я хочу остаться на даче на несколько дней…
– Но…
– Гузь, я не поеду с вами. Мои вещи забери с собой.
– Ладно… – ответила Августа и сбросила звонок.
«Ох, что-то краски совсем сгущаются. И чего мне не сиделось у Стаса, поднялась бы в его спальню и все. Но нет! Меня потянуло на приключения! И вот что теперь делать? Что?» Я подошла к туалетному столику и обмакнула полотенцем волосы. Взгляд невольно скользнул по губам, шее. И я снова вспомнила о Костиных поцелуях… «И зачем он так поступил, ведь через две недели свадьба со Стасом? Черт возьми! А ведь в коем-то веке Лара оказалась права! Он всё-таки мужчина!..» От этой мысли сердце болезненно сжалось в груди.
– Господи, Вик! – раздался голос Вари. – Ты-то откуда здесь? Я аж перепугалась, заслышав твой голос. Подумала, померещилось.
Я радостно поприветствовала ее, и мы крепко обнялись:
– Долго рассказывать.
– Что с одеждой? Не бойсь, вся промокла? – Я кивнула в ответ. – Ох, и ливануло же сегодня не на шутку, а какой гром был.
– Да… – отозвалась я, – гром был сильный…
– Ну все, пойдем, буду поить тебя горячим чаем, а то ещё простынешь.
Мы спустились с Варей на кухню. Она сразу принялась хлопотать с чаем, который оказался как нельзя кстати: согрел и, насколько было возможно, успокоил. В завершении Варя накрыла меня теплой пуховой шалью, и я довольная растянулась на кресле-качалке. Моё блаженство прервал раздавшийся стук в дверь. Варя побежала открывать. Это была Августа, она с порога стала расспрашивать обо мне. Я незамедлительно встала и, накинув шаль на плечи, вышла к ней.
– Стас ждет тебя в машине, – отозвалась Августа.
– Я же сказала, что останусь здесь.
– Не знаю. Сами разбирайтесь…
– Хорошо… – бросила я Августе и вышла из дома.
Стас сидел в машине, лицо у него и вправду было сердитым и напоминало бескровное изваяние. Когда я подошла к нему, он приоткрыл окно и в приказательном тоне произнес:
– Садись, поехали!
– Нет, я же сказала, что хочу остаться тут и побыть с бабушкой.
– Садись в машину! – повысив голос, отозвался Стас.
– Тон смени! Ты мне ещё никто, чтобы указывать, что и как делать. Я сказала, что останусь здесь! – и, развернувшись, направилась к дому.
– Вика, вернись!.. – крикнул он мне вдогонку.
– Нет… – ответила я, даже не повернувшись к нему.
На крыльце с вопрошающим видом стояла Августа:
– А мне что теперь делать?
– Не знаю… – ответила ей и вошла в дом.
Сердце колотилось, а все тело сотрясал озноб. Я присела на кресло-качалку и еще сильнее закуталась в шаль.
– Все, они уехали, – раздался голос Вари.
– Хорошо…
– Что-то на тебе совсем лица нет, – и Варя подошла ко мне и, подав чашку с горячим чаем, потрогала мой лоб. – Температуры нет. Тогда что?
– Ничего…
– Что-то ты темнишь, девонька.
Я невольно подняла на нее глаза и, быстро опустив их, принялась за чай. Варя лишь вздохнула и, присев за стол, тоже отпила немного чая.
– Варь, скажи, ты по любви замуж выходила?
– Вон оно что! Где собака зарыта! – воскликнула Варя и усмехнулась. – Не знаю я никакой такой любви. Ну, по молодости познакомились, повстречались с месяцок и расписались с благословления родителей.
– И живете душа в душу?
– Ага, счас прям! Душа в душу! Это лишь в книжках так бывает. Да и то, нам показывают только хэппи-энд и на нем история завершается, но самый смак начинается после брака, то бишь пресловутая бытовуха. На ней большинство семей и прогарает. Тут не до любви.
– Хочешь сказать, что чувствам нет места в семейной жизни.
– Почему же есть. Они другие.
– А как понять, твой это человек или нет?
– Ну, если видишь в нем отца для своих детей.
– Железобетонный аргумент.
– Еще какой! Попомни мои слова, девонька. Ладно, что-то мы с тобой заболтались. Пойду, сделаю укол нашей бабуле и спать. Ты тоже долго не засиживайся.
– Хорошо, – отозвалась я, но с места не сдвинулась, лишь поджала ноги под себя. В мыслях продолжала вертеться фраза: «Отца своих детей!.. Отца своих детей… Да какой из Стаса отец! Ему до меня нет никакого дела, куда уж там до детей… А вот Костя… – и я невольно вздохнула. – Костя… Господи! Ну почему же все так сложно…» И я соскочила с кресла и метнулась к окну. На небе после дневного ненастья взошла почти полная луна и ознаменовала ясную тихую ночь, в которой, если верить классикам, все волнует, все умиляет, окрыляет и будит потаённые порывы души. Я, не переставая, думала о Косте, представляла, какая бы из нас могла выйти пара, сложись все иначе. Если бы все было иначе… «Но время еще есть, – твердил внутренний голос. – Еще можно все исправить… Поговорить с папой, все ему объяснить, он должен меня понять… Нет!.. А Лариса… Боюсь, что она не допустит этого. Ведь без сомнений идея со свадьбой была продиктована с ее легкой руки. Хотя какая ей разница? Она должна больше заботиться о Гузе, чем обо мне. Или все-таки есть что-то, чего не знаю я? И эта спешка… К чему она? Избавиться поскорее от меня? Но я ведь никогда ей не мешала, не противилась их отношениям с папой, хотя, да, поначалу испытывала неизгладимую боль, видя ее на месте мамы. Но я это приняла и отпустила… – Часы пробили три часа. – Нужно идти спать…» Но ноги не слушались. Хотелось и дальше вот так стоять и всматриваться в темную сень сада в надежде, что все заботы растворятся, подобно ночной мгле, стоит лишь показаться первым лучам солнца. Но этого не случилось. К тому же, похоже, я еще и простыла. Щеки горели, и жуткий озноб сотрял все тело. Выпив таблетки, я легла в постель и впала в глубокий сон. Разбудил меня вибрирующий телефон, лежавший на тумбочке. Я потянулась за ним. Сквозь почти не открывающиеся веки разглядела имя Сони. «Что ей понадобилось в такую рань!.. Хотя какая рань?! Половина одиннадцатого…»
– Да, Сонь… Что-то случилось?
– Нет. Что с голосом?
– Похоже, простыла…
– К тебе приехать?
– Нет, я все равно на даче. Останусь здесь на несколько дней, пока не полегчает.
– Что-то голос у тебя совсем неважный, – произнесла озабоченно Соня, да я и сама это почувствовала, договаривая последние слова.
– Все в порядке, – сглотнув, ответила я. – Я только проснулась. Полночи не могла уснуть.
– Мечтала о Стасе?
– Сонь, мне не до шуток. Скажи лучше, как подруга подруге, я правильно поступаю, выходя замуж за Стаса.
– Ну и вопросики у тебя с утра!
– Просто ответь.
– А разве не понятно, что он мне никогда не нравился и для своей подруги, я бы желала лучшей партии. Но тебе виднее. Что это с тобой? Ты передумала выходить замуж?
– Нет… Но даже если и «да», то уже все равно ничего не изменить.
– Менять никогда не поздно. Ну, или хотя бы попытаться, чем потом всю жизнь жалеть.
– Легко сказать…
– Кстати, Марго тебя уже пригласила на день рождения?
– Да…
– И ты идешь к будущей золовке?
– Сонь, перестань…
– О'кей…
«Господи! Еще и этот день рождения, – удрученно произнесла я. – А я про него совсем забыла. Теперь придется возвращать в город на несколько дней раньше, чем я планировала…»
***
В город я вернулась в пятницу рано утром, сходила Рите за подарком и оставшуюся часть дня провела дома. А вечером мы с Гузей отправились в клуб. И приспичило же Рите отмечать свой день рождения в ночном клубе, до этого она никогда особо не заморачивалась, к тому же сегодня, когда в нем соберётся куча народа ещё до начала основной программы. Одно радовало, что наш столик был на втором этаже в отдельной кабинке. Там меньше людей, вокруг столиков стоят мини-диванчики, и нет той суеты и шума, как на первом, да и обзор на весь танцпол лучше: можно выйти и понаблюдать за всем происходящим сверху. Что я в разгар вечера и сделала. Соня без конца куда-то отлучалась. Риту после нескольких коктейлей понесло танцевать, а мне не очень-то хотелось оставаться с ее подружками, как и танцевать.
– А вот и моя куколка! – резко за спиной раздался голос Стаса.
Я удивленно обернулась. «И вправду он! Что он тут делает? В коем-то веке он решил посетить клуб. Я думала, он понятия не имеет о подобных заведениях». Он обнял меня за плечо и, поцеловав в щеку, увлек за собой в кабинку. Мы с ним расположились на одном из диванчиков. Он заказал себе виски, а мне коктейль. Пока несли заказ, чтобы поддержать разговор, перебрасывался фразами с подружками Риты. Он произнес тост за ее здоровье. Они его радостно поддержали. Я тоже отпила немного коктейля. Следом за ним тост сказала одна из подружек Риты, потом вторая, и вскоре мой бокал оказался пуст. Стасу тем временем кто-то позвонил, и он куда-то отошел, бросив, чтобы я дождалась его, и он отвезет меня домой. Я не возражала. Но не прошло и десяти минут, как меня стало мутить: в глазах двоилось и бросало в жар. Поначалу я подумала, что это из-за душного воздуха, но, взглянув на пустой бокал, сошлась на мысли, что это все из-за выпитого коктейля. «Похоже, он был с алкоголем. Черт! Ладно, ничего. Как только вернется Стас, попрошу его сразу поехать домой». А пока, чтобы хоть как-то отвлечься, пыталась прислушаться к разговору подружек Риты, но тщетно. Меня жутко мутило. Я незамедлительно вышла из кабинки и направилась в уборную, умылась холодной водой, но и это не помогло. Я вернулась в зал: громкая музыка и духота лишь усугубляли состояние. Я набрала номер Стаса, но он был не доступен. Я озиралась по сторонам в надежде увидеть его среди толпы танцующих, но его нигде не было. Резко я уткнулась взглядом в Риту, которая отжигала по полной, выписывая невообразимо изящные формы и поддразнивая короткими заигрывающими движениями. Этого у нее не отнять! А рядом с ней и Костю, ради кого она и старалась. «Он тоже здесь!.. Нет!.. С ним я точно не хочу видеться! К черту Стаса! Возьму такси!» – и я, держась за поручни, направилась к выходу…
***
Сквозь сон слышу голос Сони, и ничего не понимаю. «Почему именно ее? Что ей с утра пораньше понадобилось в моей комнате? Или уже не утро?» Резко открываю глаза. Рядом со мной на кровати и вправду сидит Соня.
– Прости, я не хотела тебя разбудить, – отвечает она и кладет сотку на тумбочку. – Просто позвонил Валерка…
Я не слушаю ее, а лишь озираюсь по сторонам, и осознаю, что я не дома. Это не моя спальня! Резко приподнимаюсь и хватаюсь руками за голову.
– Болит? – спрашивает Соня. Я киваю. – Держи, – и она протягивает мне стакан с водой и две таблетки.
Я их выпиваю и, отдавая ей стакан, спрашиваю:
– Почему я у тебя?
– Тебе было плохо, и мы решили, что лучше поехать ко мне.
– Но ты же вчера ушла рано?
– Нет…
– Сонь, я же тебя почти весь вечер не видела?
– Ну и что?..
– Ты постоянно отлучалась, а потом совсем ушла!
– Ну, что ты заладила об одном и том же. Топай лучше в душ, а я пока сварганю что-нибудь нам на завтрак.
Я лишь покосилась на нее, но к ее совету прислушалась и отправилась в душ, после которого действительно стало лучше. Ну и в завершении завтрак сделал свое дело, во время которого я пыталась выведать у Сони подробности вчерашнего вечера, так как сама ничего, увы, не помнила, но она изворачивалась, как могла. Ведь видно же было, что увиливает от ответа, но правду так и не сказала, что в конец мне это надоело, и я отстала от нее. К тому же позвонил Стас и обрушил на меня гору недовольства и претензий. А я не знала, что ему отвечать, как оправдываться. Каждый мой ответ, порождал еще больше вопросов, как у него, так и у меня. И я нет-нет поглядывала на Соню, но она делала вид, что не замечает этого, а потом и вовсе вышла в сад. Я договорила со Стасом и последовала за ней, но нигде ее не нашла, присела на лавку-качели на террасе. Солнечные лучи одаривали теплом, а свежий воздух, наполненный утренней прохладой и ароматами цветов, бодрил и придавал сил. Я блаженно опустила голову на спинку лавки и, прикрыв глаза, стала потихоньку раскачиваться.
– Доброе утро! – неожиданно раздался голос Кости.
«Только не он!» – подумала я и открыла глаза. Он стоял в дверном проеме со скрещенными руками и пристально смотрел на меня. И когда наши взгляды невольно встретились, я быстро отвела их, зардев от смущения: последняя встреча, тогда в парке, отчетливо всплыла в памяти. И, похоже, он это понял. Его глаза насмешливо заблестели. Я резко отвернулась от него и призвала на помощь все самообладание, но это не помогло: лицо пылало, сердце стучало. Мысленно злилась на Соню, куда она так неожиданно запропастилась, а Костя тем временем присел рядом и заставил меня заволноваться еще сильнее.
– Ты смущена… Я тогда ни на что собственно не рассчитывал, но иногда ты бываешь настолько соблазнительной, что мне трудно себя контролировать…
– Перестань, пожалуйста…
– Как и сейчас…
Я соскочила с лавки и хотела вернуться в дом, но возле дверного проема чуть не столкнулась с Соней и резко отпрянула назад.
– Завтрак готов, – произнесла она.
– Благодарствую, – отозвался Костя и, подойдя к нам, добавил. – Я буду скучать по… твоим завтракам.
Хотя эти слова и адресовались Соне, но я почему-то приняла их на свой счет.
– Иди уже! – воскликнула Соня,
Костя окинул меня на прощание долгим пристальным взглядом и зашел в дом. Я тоже проводила его глазами, потом Соня взяла меня под руку и что-то говорила-говорила, но я ее совсем не слушала. Мы присели на лавку, но взгляд мой по-прежнему был прикован к двери, а в ушах звенели Костины слова.
– Ау-у, я с кем разговариваю? – резко раздался голос Сони.
– Извини, я задумалась…
– Что насчет девичника?
– Не знаю… – буркнула я, а сама подумала о том, какой к черту девичник? Не хочу я никакого девичника! Не хочу!..
– Хорошо, тогда я все беру на себя… – И Соня продолжила что-то говорить, но я ее по-прежнему не слушала. Я ощущала себя потрясенной и совсем запутавшейся. Почему он так сказал? Что имел в виду?
– Вик!.. – резко раздался голос Сони, и я невольно взглянула на нее. – Ты меня слушаешь?
– Да, извини… Голова болит…
– Может, приляжешь…
– Нет, на свежем воздухе легче…
***
С девичником Соня не подвела, устроила все как нельзя лучше, ведь кроме нее, меня никто так хорошо не знает. И будь я в другом расположении духа, а не снедаемая тревогами и сомнениями, была бы в восторге. Тихая уютная атмосфера с морем свечей и успокаивающей музыкой в компании холстов и кистей. О чем еще можно мечтать? По задумке Сони мы пытались изобразить свое счастье, но мой холст под конец вечера так и остался пустым, хотя другие девчонки отнеслись к заданию с энтузиазмом, были веселы и оживлены, мило щебетали между собой, что моя молчаливость сразу бросалась в глаза, а случайно услышав обрывок разговора между Соней и Марго, совсем сникла. Оказывается, Костя на днях возвращается в Лондон. «Вот что значила тогда его фраза, брошенная между делом. Значит, мне не показалось… Он уезжает… Наверное, это к лучшему…» Но от этих мыслей почему-то сделалось горько на душе и защемило в груди.
– Вик, ну в чем дело? Я для тебя старалась, из кожи вон лезла, чтобы придумать что-нибудь оригинальное, а вижу пустой холст.
– Ну и что? Может, она волнуется, от чего совсем не рисуется. Ведь не каждый день замуж выходишь, – поддержала меня Гузя.
– Хорошо, тогда у меня есть кое-что еще. Мешочек с предсказаниями.
Девчонки мгновенно оживились и зашептались. Мы сели на полу, образовав небольшой круг. В центр Соня поместила красный матерчатый мешочек на завязках. Каждый засовывал в него руку и доставал свое предсказание. «Счастье рядом – просто открой глаза и сделай шаг навстречу», – гласила моя записка.