Екатерина Журавлева
Говорящий со стихиями
Тут Алькон пристально на меня посмотрел. Я решил сделать вид, что не понял намека и продолжил глазеть по сторонам. Движение на тракте было не менее оживленным, чем в городе. Навстречу нам ехали разномастные телеги, груженные сеном, мукой, овощами, фруктами, а также булыжниками для мощения дорог. За некоторыми телегами, понуро брели на привязи коровы и козы, в больших корзинах кудахтали куры и гоготали гуси. В иных повозках, в здоровенных плетеных клетках, важно сидели жирные, откормленные золотые эледельские голуби. Размеров они были весьма приличных, в несколько раз превышающих размер обычного голубя. Некоторые экземпляры, достигали размеров с курицу. Мясо их поистине таявшее во рту, обладало совершенно волшебным вкусом и невыразимо приятным дурманящим воображение запахом.
Порода золотых голубей являлась особой гордостью Эледельса. Про них знал даже я. Нигде больше такие птицы не водились. Попытки их разведения за пределами страны заканчивались ничем. Голуби не размножались, а после долгого пребывания за пределами Эледельса их мясо становилось жестким и похожим на обычную курятину. А на подушках, набитых пухом этой птицы спала только высшая знать. Поэтому если в Эледельсе один золотой голубь стоил как десять куриц, то в других странах цена возрастала многократно. Продажа голубей за границу составляла неплохую статью бюджета страны. Да и для торговцев они тоже были золотой жилой. Доставлять их в Рагнорк было делом непростым, птиц надо было доставить быстро и соблюдать сложные условия их кормления и содержания. Однако все проблемы окупались сторицей. Мне доводилось несколько раз пробовать мясо кронгарского золотого голубя. Птиц завозили к нам торговцы и продавали за совершенно баснословные деньги. Несколько раз на приеме в королевском дворце нам подавали этот деликатес.
В обратном направлении телеги и повозки громыхали пустые, либо везли изделия произведенные умелыми руками городских мастеров гильдий ремесленников, ткачей, оружейников. В обе стороны скакали всадники, брели путники. Поднимая клубы пыли и заставляя всех остальных прижиматься к обочине, со свистом и гиканьем, промчалась дорогая золоченая карета со знаком развевающегося пламени. Как мне уже раньше объяснил Алькон – это был знак Темного, а судя по карете, облеченного властью и могуществом.
На пути нам то и дело попадались конные и пешие дюжины и полудюжины. Так тут назывались военные патрули, по количеству солдат. На нас они, по счастью, внимания не обращали.
Объезжая неповоротливые телеги, мы упорно скакали вперед. Пригород закончился, теперь по обе стороны тракта простирались зеленые, усыпанные пестрыми цветами поля. Доехав, до первой развилки, мы как и было заранее оговорено, не останавливаясь двинули прямо. Здесь движение было не таким оживленным. Крупных городов впереди не предвиделось. Ближайшими населенными пунктами на нашем пути были небольшие деревеньки, раскиданные по тракту в нескольких десятках миль друг от друга. Отъехав на приличное расстояние от развилки, мы остановились и пристально обозрели окрестности. Теперь заметить слежку, если таковая вдруг велась, стало проще. Позади нас в пределах видимости неспешно телепались две телеги, которые мы обогнали несколько минут назад. Ни одного всадника не наблюдалось. Это давало надежду, что нам удалось вырваться и никто за нами не следит. Тем не менее, мы еще не раз останавливались и оглядывались назад.
Миновав небольшую деревушку, мы, пропылив по дороге, рассекающей надвое бескрайнее золотистое пшеничное море, подъехали к лесу. На карте он обозначался как Звенящий лес. Когда я спросил Алькона почему лес звенящий, он только фыркнул, что я сразу пойму, когда мы туда въедем.
У кромки леса мы еще раз остановились, и, убедившись в очередной раз, что в пределах видимости позади нас все тихо и пустынно, рысью нырнули в прохладную лесную тень. Стоило проехать в лесу несколько шагов, как я услышал ЭТО! От неожиданности резко натянул поводья, заставив коня, недовольно всхрапнув, встать как вкопанному. Звенящие клены, из которых в основном лес и состоял – они натурально звенели – в шорохе листвы слышался едва различимый звон хрустальных колокольчиков. Кроны лениво раскачивались на ветру, напевая одну им известную мелодию. Я прислушался. Вот колокольчики напевают о чем-то печальном, да так, что за душу берет. Так бы стоял и слушал. Внезапно налетевший порыв ветра изменил тональность и тембр мелодии, и вот, листья уже отзвякивают веселую беззаботную плясовую.
Алькон, чуть обогнав меня, с усмешкой наблюдал за мной.
– Поехали, – ворчливо поторопил он меня. – Нам нужно уехать как можно дальше. Да и тебе, наверное, не терпится скорее покинуть страну колдунов?
– Ладно, не начинай. Дело не в колдунах! Хотя и в них тоже. Я сто раз говорил и повторю в сто первый. Не моя это война. Будь я даже трижды Гай`Раан я не хочу вмешиваться в вашу войну.
– Ты Гай`Раан, твои предки жили тут испокон веков.
– Это было пятьсот лет назад. Понимаешь, пятьсот! Сменилась куча поколений. Моя родина Рагнорк. И именно ее я буду защищать, если возникнет опасность.
– Ладно, тьма с тобой. Поехали. Манауто запретил мне говорить с тобой на эту тему.
И Алькон сердито пришпорив коня рванул вперед. Мне ничего не оставалось делать как пуститься за ним. Через несколько минут безмолвной скачки я плюнул на решение не лезть к волшебнику и спросил откуда взялись такие деревья.
– Результат экспериментов одного Светлого лет шестьсот лет назад, – нехотя ответил Алькон. И помолчав добавил. – К сожалению Звенящие Клены растут только здесь. Больше нигде не приживаются. И секрет их создания мастер унес за собой в могилу.
Минут через двадцать лесная дорога резко повернула вправо, и осторожный Алькон, предложил свернуть с дороги в лес, немного передохнуть, а заодно еще раз убедиться в отсутствии ненужных провожатых. Я с радостью согласился. Давно было пора перекусить.
– Если за нами есть хвост, думаю, мы заметим его здесь, на повороте, – сказал я, собираясь достать снедь из седельных сумок. – Не будем отходить далеко от дороги.
Алькон задумчиво огляделся и покачал головой.
– Мы заметим. Но и нас будет видно. Если слежка есть, то постараемся скрыться. Да и лошадям нужно дать напиться. Здесь совсем рядом есть родник. Давай отведем туда лошадей.
Поплутав между деревьев мы через минуту действительно вышли на крохотную полянку, где среди деревьев и кустов весело журчал звонкий, под стать лесу ручеек.
– Как ты узнал, что ручей именно тут? – поинтересовался я, опускаясь на колени и с наслаждением плеская воду, на разгоряченное потное лицо. Водичка была отменная. – Что-то я не видел, чтобы ты колдовал.
– Мне для этого не нужно колдовать. Я чувствую, – усмехнулся Алькон, опускаясь рядом со мной.
Он быстро окунул лицо в воду, сделал несколько торопливых глотков и поднялся на ноги.
– Напои лошадей, а я схожу к дороге. Погляжу чего там и как.
Его не было минут сорок. Я успел напоить лошадей, немного отдохнуть, даже перекусить из взятой с собой провизии, а его все не было. Мне стало казаться, что из-за кустов за мной кто-то наблюдает. Я постоянно оглядывался, но никого видно не было. А из-за звенящих на разные лады деревьев я не услышал бы как ко мне подкрадется целый взвод солдат. Я уже собрался идти на поиски своего спутника, вынул кликасу из ножен. Как внезапно, деревья на секунду притихли между двумя мелодиями и я услышал сбоку, в зарослях красноцвета, отчетливый хруст сломанной ветки. Я подскочил как ужаленный, развернулся, направляя туда клинок.
– Никого! – заявил Алькон, возникая между веток, полыхающих алыми цветами. – Дорога в обе стороны пустынна.
– Отлично! – у меня немного отлегло от души и я кивнул, уступая Алькону место у разложенной на траве снеди.
– Пора отправляться! – заявил Алькон перекусив на скорую руку. – Если мы хотим провести ночь не в лесу или в чистом поле, а в теплой кровати в таверне, надо поспешить.
Алькон ехал впереди, погруженный в свои мысли. Я за ним вслед, изо всех сил стараясь не отставать. Как Алькон и предсказывал, лес действительно, оказался небольшим, и еще до наступления вечера мы благополучно добрались до намеченной для отдыха деревни.
Мы не поехали к расположенному в получасе езды от леса городу, стены которого были видны сразу по выезде из леса, а по обоюдному согласию свернули в сторону, и потратив лишний час, остановились в небольшой деревеньке, в которой, несмотря на размеры и некоторую удаленность от основного тракта все же был трактир.
Внутри было тихо, пустынно и небогато. Пара длинных, не очень чистых столов, потемневшие от времени деревянные лавки, растрескавшиеся, не знавшие краски, доски пола. Крашеные когда-то белой краской стены теперь были цвета грязной мешковины. В дальнем углу виднелась приоткрытая дверь, ведущая, по всей видимости, на кухню, ибо оттуда слышались голоса и распространялся запах тушеной капусты. Справа узкая лестница, уходила на второй этаж.
Все говорило о том, что дела идут ни шатко ни валко, но хозяевам пока удается сводить концы с концами. Обычный небольшой деревенский трактирчик. На одной из лавок сидел мальчишка лет пяти и, дергая за веревочку с привязанным к ней кусочком сала, играл с худым полосатым котенком. Увидев нас, мальчик, выронив веревку с салом, со всех ног бросился вон из зала в сторону кухни. Котенок тут же воспользовался отсутствием хозяина и, восторженно заурчав, мгновенно сожрал сало. После чего прямо с торчащей изо рта веревкой большими скачками помчался вслед за мальчиком. Не успел он добежать до двери, за которой тот скрылся, как она распахнулась сама и на пороге возник лысоватый толстячок в переднике. Увидев нас, он засиял щербатой улыбкой и, переваливаясь на коротеньких ножках, поспешил к нам, вытирая руки большим серым полотенцем.
Судя по радости, которую испытал хозяин при виде нас, постояльцы не так часто заглядывают в его заведение. Мои предположения подтвердились. Как рассказал словоохотливый хозяин, обрадованный сразу двум новым, относительно прилично одетым гостям, сейчас у него были заняты всего три двухместные комнаты. То есть всего шесть гостей. Это было нам очень на руку.
Когда же Алькон недовольно наморщив нос, сказал, что мы собираемся хорошо отдохнуть и выспаться, и поинтересовался тихие ли люди здесь обитают и не стоит ли нам поискать ночлег в другом месте, напросившись в дом к какой-нибудь сердобольной молодой вдове. Хозяин испуганно всплеснул руками и многословно начал заверять нас, что люди, проживающие сейчас у него это торговцы, приехавшие по делам, что он их давно знает, люди тихие и мирные, днем ведут дела с местными лавочниками, ночью спят как убитые.
– Никаких проблем, благородные господа, все будет тихо и мирно. Обслужим вас по высшему разряду! А если хотите женского общества, это все можно устроить, – он хитро подмигнул. – За отдельную, конечно, плату.
Алькон опять недовольно поморщился, услышав про благородных господ. Мы специально оделись более чем скромно, насколько вообще позволяли приличия. Плащи мы сняли, эмблем университета видно не было. Однако, похоже, два конных молодых человека при оружии никаких других ассоциаций не вызывали.
Мы осмотрели незанятые шесть комнат, выяснили, что отличаются они только размерами и наличием одной, либо двух кроватей. Мы единодушно выбрали двухместную комнату, окна которой выходили на улицу. Оттуда открывался отличный обзор на всех входящих и выходящих. Номер не отличался богатством меблировки, две кровати, два табурета и крючки на стенах, на которые предполагалось вешать одежду. Но нас это вполне устроило, несмотря на многословные речи хозяина, что таким благородным господам как мы обязательно нужно занять два одноместных номера.
Алькон решительно пресек словесные излияния толстяка и выставил его вон, с указанием принести немедленно кувшин с водой, и как можно быстрей заняться приготовлением горячего ужина.
– И не забудь мяса побольше положить! А то знаю я вас, окромя яичницы ничего не дождешься! – крикнул он вслед уходящему трактирщику.
Тот, часто кивая и бормоча под нос уверения, что для благородных господ все будет по высшему разряду, пятясь скрылся за дверью. Мы повалились на жесткие кровати, и начали строить планы на завтра. Нам предстояло проскакать еще несколько миль на север, затем мы собирались свернуть, и сделав достаточно большой крюк (чтобы сбить со следа потенциальных преследователей), отправиться в небольшой городок Сатиш. Там у нас был запланирована смена лошадей, одежды и документов. Если из Эледельса выезжали два студента, то Сатиш должны были покинуть двое молодых дворян средней руки.
Мы улеглись на кровати и молча провели еще минут десять, пока в дверь не заглянул давешний мальчишка и не объявил, что ужин готов. В общем зале нас уже ждала исходящая горячим паром еда. От показавшегося невероятно аппетитным запаха закружилась голова. Ничего особенного, никаких деликатесов и изысков. Но мы не ели с того самого дневного перекуса в лесу, а это, как мне показалось, было очень давно. Поэтому мы энергично набросились на предложенные блюда. С наслаждением расправившись со здоровенным куском жареного мяса и запив его большой кружкой холодного пива, я почувствовал, что в жизни есть место счастью.
Хозяин, который пока мы ели, крутился неподалеку, попытался пристать с разговорами. Не так часто, видать к нему заезжают столичные незнакомцы и он аж подпрыгивал от любопытства. Но мы сдержанно поблагодарили его за еду и, сославшись на усталость, поднялись наверх и уснули как убитые.
Подскочив ранним утром, бодрые и отдохнувшие мы позавтракали холодным мясом, жирным маслянистым сыром и теплым парным молоком, расплатились с заспанным хозяином, который искренне расстроился нашему отъезду, и отправились в путь.
Вернувшись немного назад, мы выехали на развилку и теперь уже выбрали дорогу ведущую в сторону Сатиша. По расчетам Алькона, если держать хороший, взятый утром темп, то к вечеру следующего дня мы должны оказаться на месте. Вечер застал нас небольшой деревушке названия которой мы не потрудились узнать. Она была меньше, чем та, в которой мы ночевали, дальше от столицы и от торгового тракта, поэтому трактира в ней не обнаружилось. Но Алькон договорился с местным старостой, и он отвел нас в один из домов, где нас встретила приветливая хозяйка, окруженная стайкой разновозрастных ребятишек. Поручив старшим сыновьям позаботиться о лошадях, она пригласила нас в дом, и досыта накормила вкусной мясной кашей и ароматным свежевыпеченным хлебом. Никогда бы не подумал, что каша может быть такой вкусной. Переночевали мы на сеновале. Раньше мне и в голову не пришло, что я, наследник славного рода Невер`аллов (про бредни Манауто и мою якобы другую фамилию вспоминать не будем), стану ночевать на сеновале. Однако это не помешало мне прекрасно выспаться.
Проснувшись рано поутру и сытно позавтракав, мы щедро расплатились с хозяйкой и отправились дальше. Теперь уже до вечера мы ехали без отдыха, если не считать небольшой остановки возле речки, чтобы утолить жажду и напоить лошадей. И все равно в Сатиш мы приехали уже ночью.
Слава Творцу, городок не был обнесен стеной и на въезде не было ворот, которые бы обязательно закрывались на ночь, будь они в наличии. Городок, как я уже говорил, был небольшой, но городские власти не поскупились на освещение улиц. И по крайней мере по главной улице через каждые несколько десятков ярдов мерцали неровным светом волшебные фонари.
Поплутав немного по городу, мы наткнулись на патруль. Трое арбалетчиков и один капрал, вооруженный только кликасой. Мы сначала немного заволновались, увидев солдат, но потом успокоились, поняв, что это обычный ночной патруль. Проверив у нас документы, ребята не стали без нужды придираться к усталым путникам, а указали короткий путь к ближайшей гостинице.
– Это приличное заведение, – напутствовал нас на прощание капрал. – Если там не окажется мест, через три дома на противоположной стороне есть еще одна хорошая гостиница. И еще две в следующем квартале. Но они для публики попроще.
Без труда обнаружив указанную гостиницу, мы с разочарованием увидели, что фонарь, извещающий путников о наличии свободных мест – потушен. Не теряя надежду отдохнуть в приличном месте, мы поехали дальше, но и в следующей гостинице мест также не было. Только вывеска четверной по счету, самой простецкой на вид гостиницы, освещалась небольшим круглым фонариком.
Сняв грязноватый, убого обставленный номер у сонного неопрятного хозяина, в помятой заляпанной чем-то рубашке, от которого явственно попахивало перегаром, мы потребовали принести туда что-нибудь поесть. Что-то бормоча себе под нос тот ушел, но вскоре появился у нас в комнате, притащив поднос с хлебом, луком, сыром и кувшином пива. И продолжая недовольно бубнить вышел за дверь.
Мы быстро смели все, что принес хозяин. Еда оказалась не так плоха, как могло показаться в подобном заведении. Хлеб был свежим, сыр вкусным, а пиво прохладным. Стола в комнате не было, поэтому мы ели сидя прямо на узких кроватях. Слопав последний кусочек хлеба, я устало откинулся на подушку в застиранной наволочке. Алькон последовал моему примеру.
Не знаю как Алькон, он лежал тихо и не шевелился, а ко мне сон не шел, несмотря на усталость. В голову лезли мысли одна мрачней другой. Как мне захотелось оказаться дома, понять, что все происходящее было дурным сном. И забыть все, как забывают неприятные сны.
Я никогда не был авантюристом! Еще совсем недавно пределом моих мечтаний было получить как можно больше удовольствий от жизни, а потом, раз уж так надо, жениться и, возможно, даже начать какую-то полезную для общества деятельность. Счастья бегать по чужой стране, с чужими документами, как загнанный волк, когда за мной охотятся полоумный колдун, я точно не искал.
Заснул я лишь под утро, когда небо за окном сменило окрас с чернильно-черного на темно-синий. Мне снилось, что я попал в узкую кроличью нору, которую сзади начали засыпать землей. Свернуть нельзя, остановиться невозможно, осталось только ползти вперед навстречу неизвестности.
Кристобаль
Проснулся я совершенно разбитый с тяжелой головой. Пока Алькон занялся сменой коней и закупкой подходящей одежды (документы у нас с собой уже были), я решил пройтись по окрестностям. Осмотреться на месте, так сказать. Алькон предупредил меня, чтобы я был осторожней, в Сатише скорее всего есть каменное изваяние Рей`Гарта. Поэтому я далеко решил не ходить, а зашел по дороге в небольшой, с виду вполне приличный кабачок – прийти в себя и отвлечься от мрачных мыслей. Посетителей в этот еще ранний час было немного, что меня вполне устраивало. Я устроился в уголке и заказал себе пива. Крутя в руках пивную кружку, я мрачно размышлял над превратностями судьбы, забросившей меня в эту страну колдунов, где все не так как в привычном для меня мире. Удивительное дело, я довольно быстро привык к окружавшим меня почти на каждом шагу волшебным предметам, за последние дни я даже привык к опасности, подстерегающей меня на каждом углу.
Рядом со мной на лавке, лежа на боку и, нагло вытянувшись во весь свой немаленький рост, дремал рыжий котяра. Розовые лучи утреннего солнца золотили его и без того яркую шубу. Великолепный экземпляр. Люблю котов. Особенно больших, наглых кошаков, знающих себе цену и презирающих весь род человеческий. С детства я держал у себя пару котов, чем вызывал недовольство отца, уверенного, что потомку благородного рода не пристало проявлять дружеские чувства к каким-то животным кроме собак и лошадей. Пододвинувшись поближе, я уже протянул руку, чтобы погладить зверя по теплой шерсти, как вдруг тот приоткрыл один глаз и строго взглянул на меня.
– Че те надо, дылда? – услышал я недовольный голос. Тихий такой вкрадчивый голосок, и я готов был поклясться, что я его услышал не ушами, а он как будто возник у меня в голове. Рука моя замерла на полдороге. Обалдев, я на всякий случай воровато оглянулся, проверить, не разговаривает ли со мной кто-то из посетителей трактира. Как и ожидалось, поблизости никого не было, и никто даже не смотрел в мою сторону. Кроме…ээ…кота. Тот, открыв уже оба янтарных глаза, как мне показалось, злорадно разглядывал меня, замершего в нелепой позе с протянутой рукой.
Все, с ума схожу. Голоса уже мерещатся. Вроде с одной кружки пива не должны еще слышаться голоса, являться зеленые эльфы и начинать разговаривать коты. Убедив себя, что голос мне почудился, я решил не бросать незаконченное дело и все-таки осторожно прикоснулся к кошачьему нагретому солнцем боку. Он недовольно фыркнул, и сел, недовольно дергая спиной и сердито на меня зыркая.
– Вот идиот! Чего пристал-то? Иди лучше облапь красотку из прислуги, – услышал я все тот же голос.
Что за бред! Озадаченный до крайности я уставился на кота. Не он же со мной разговаривает.
– Че уставился, громила? – кот яростно вылизывал поглаженный мной бок, наблюдая за мной краем глаза. – Тебя бы хватали за бока все встречные-поперечные, понравилось бы?
– Это … вы… со мной разговариваете? – осторожно прошептал я, предварительно оглядевшись, чтобы убедиться, что никого нет по близости, чтобы засечь мой разговор с котом.
Котяра прервал свое увлекательное занятие по приведению шубы в порядок и уставился на меня круглыми желтыми глазами.
– Ты что, дылда, понимаешь меня? – опять я услышал в голове знакомый голосок. Теперь к недовольным ноткам в нем добавилось удивление.
– Вроде бы да, – обалдело прошептал я.
Кот оценивающе разглядывал меня.
– Никто из вашего племени не понимает меня, – сообщил мне недовольный голосок через минуту.
– Похоже, что один все-таки нашелся, – хмыкнул я.
Кот недоверчиво смотрел на меня, затем не торопясь встал на лапы, потянулся, выгнув спину дугой и с наслаждением подрал когтями деревянную лавку, оставляя на ней неглубокие бороздки.
– Меня зовут Кристобаль – сообщил мне голос в голове. – А тебя?
– Эээ..Эвор.
– Ээворр, – как бы пробуя на вкус, протянул кот. – Мыыыр, ладно, пойдет.
Я молча пялился на кота, не зная, что еще сказать. В голове роились вопросы один глупее другого. Кот не собирался облегчать мне задачу, невозмутимо сидел и вылизывал лапу, давая мне понять, что я его интересую в последнюю очередь. Хотя, может быть, он тоже был удивлен не меньше меня и просто не знал, о чем можно разговаривать с двуногим дылдой. Судя по всему, я первый такой нашелся, кто понял его. Кстати, вот и вопросик придумался, не очень вроде и дурацкий.
– Скажи, пожалуйста, как ты это делаешь? – прошептал я. – Как ты разговариваешь со мной?
– А что, мы уже перешли на «ты»?
Ого! В голосе явно слышна ирония! Ну и котик!
– А разве нет? – ядовито прошептал я. – Ты по-другому ко мне и не обращался.
– А ты наглый, – сощурив глаза, сообщил кот. И после паузы задумчиво, как бы уговаривая себя, добавил. – Ладно, в конце концов, ты один такой выискался, кто меня понимает. Я, знаешь ли, существо разумное и умею думать. И ты, выходит, понимаешь мои мысли. Ну, те, которые обращены к тебе.
– Но почему ты думаешь на человеческом языке?
Кот посмотрел куда-то мне за спину.
– Если тебе охота со мной поболтать, давай найдем какое-нибудь более подходящее место. А то наше общение уже привлекает внимание.
Я совсем забыл о том, что вокруг находятся люди. Оглянувшись, я увидел то, что до меня заметил кот. Народу в таверне прибавилось, и посетители с ближайших столиков уже начали коситься на ненормального, что-то шепчущего здоровенному коту.
– Пойдем со мной? – стараясь как можно меньше шевелить губами, предложил я. – Я тут живу недалеко в одной гостинице.
– Хорошо, иди. Я за тобой. Надеюсь, у тебя там найдется блюдечко молока?
С минуту я еще посидел, тупо соображая, смогу ли я купить молоко у хозяина гостиницы. Придя к выводу, что вряд ли, я жестом подозвал служанку.
– Можно у вас купить кувшин молока?
– Да конечно, господин! Шесть наттов.
Я рассчитался с ней за молоко и выпитое пиво, щедро добавив лично ей за красивые глаза. Подождал, пока она принесет мне кувшин, и вышел. Кот остался на скамейке, сощурив глаза и делая вид, что задремал.
Выйдя за дверь и пройдя несколько десятков шагов я не выдержал и воровато оглянулся, проверяя идет ли за мной кот. В первую секунду, не заметив его я решил, что или он меня обманул, или я все-таки спятил, вообразив себе диалог с котярой. Ан, нет! Вон он, голубчик, с независимым видом крадется вдоль забора, делает вид, что выслеживает одному ему ведомую добычу, и ему нет никакого дела до каких-то там людишек.
Отлично, значит в наличии две новости. Одна хорошая, я не сошел с ума. И вторая, непонятно какая, я несу кувшин с молоком, чтобы угостить кота Кристобаля и поболтать с ним по душам. И что ж со мной такое творится? Ни дня без приключений! Непонятно как я сейчас буду объяснять Алькону о своих взаимоотношениях с котом. Он точно решит, что я спятил.
Занятый своими мыслями я не заметил как добрался до гостиницы. Кот теперь уже бежал рядом со мной.
– А ну, брысь отсюда! – зарычал хозяин, увидев кота.
– Милейший, это мой кот! – осадил я его.
Тот начал ворчать, что животным нечего делать в приличном месте, но пара монет перекочевавших в его волосатую лапу быстро утихомирили его. В результате котяра прошествовал за мной на второй этаж гордо задрав хвост.
Я приглашающе открыл ему дверь, кот осторожно просунул голову в щель между дверью и косяком. Не заметив никакой опасности, которая могла бы угрожать целости его рыжей шкуры, настороженно принюхиваясь, он бочком прокрался в комнату и замер на коврике возле двери.
– Ээ, заходи, Кристобаль, не смущайся, – неуверенно пригласил я.
Кот внимательно осмотрел помещение.
– Мдэ… как вы дылды тут живете? Отстойное местечко. Я уж молчу как тут воняет клопами! – вынес он, в конце концов, вердикт и прыгнул на мою кровать.
Я замер на пороге в затруднении. И что теперь? За стол его пригласить? Как он за ним устроится? Или налить молока в миску и поставить на пол? Обидится. Понятия не имею, как принимать у себя в гостях разумное животное. Кстати, интересно насколько он разумен?
– Гхкм, – прокашлялся я, собираясь с мыслями, – тебе куда молоко налить-то?
– Ох, беда с вами дылдами, – устало вздохнул кошачий голос у меня в голове, – в блюдце наливай. Откуда мне, по-твоему, еще пить, из кружки?
Я растеряно почесал в затылке, спустился вниз и попросил у хозяина блюдце. Тот заявил, что никаких блюдец у них нет и выдал мне средней глубины глиняную тарелочку, покрытую белой глазурью с голубыми цветочками. Даже любезно вытер ее относительно чистым полотенцем.
Налитое молоко я, поколебавшись, поставил на стол. Котяра одним прыжком запрыгнул на стол и с наслаждением принялся лакать.
Я все никак не мог прийти в себя от своего нового знакомца. По разговору вполне разумен, словечки знает какие, язвит. А по повадкам обычный котяра. Да еще и наглый до невозможности. Ни один нормальный человек не потерпит кота, лакающего на его столе молоко.
– А сам-то чего расселся? – влез в мои мысли кот, не отвлекаясь от своего дела. Еще бы, ведь не ртом же он со мной разговаривает. – Попей молочка. Очень вкусно!
– Мне и выпитого пива пока хватит, – отказался я. – А ты раз можешь есть и общаться одновременно, рассказал бы пока как докатился до такой жизни.
– Ишь, торопыга! – Кристобаль оторвался наконец от опустевшей миски и начал сыто облизываться. И ни слова не сказал, пока не закончил эту процедуру. Явно показывая свое превосходство надо мной. Эх, выгнать бы наглую зверюгу. Да уже никак. Любопытство штука серьезная. Помру потом, если не узнаю откуда такое чудо природы взялось. Я в Кронгаре уже почти месяц, увидел и наслушался всякого, книжки даже почитал в подвале, но вот про говорящих животных первый раз слышу.
Тем временем, кот закончил облизываться и принялся вылизывать сначала одну лапу, затем другую. Я нетерпеливо ерзал на стуле и уже начал всерьез подумывать о том, чтобы схватить за шкирку наглое животное и вышвырнуть на улицу. Подумаешь, говорящий кот! Я тут уже и не такое видел. Кот, будто почувствовав мои недобрые мысли, прервал свое увлекательное занятие и удобно устроился, повалившись полубоком прямо на стол. Я стерпел и это, ожидая начала рассказа.
– Что тебе рассказать-то?
– Все расскажи! Как ты научился разговаривать с людьми?
– Ах, это! – ехидно муркнул кот. – Я не учился. Когда я был котенком – жил в одной семье. У них был маленький мальчик, который играл со мной и много разговаривал. Я начал его понимать. И он начал понимать меня. Мы с ним общались как с тобой. Родители, ему конечно не верили. Думали, это он так играет.
– И? – нетерпеливо воскликнул я, когда кот замолчал, за что заслужил его недовольный взгляд.
– Потом мальчик подрос и перестал меня понимать. Он даже сам поверил, что наши с ним разговоры были плодом его фантазии. Только вот я не перестал понимать ваш язык. Наоборот, мне стало неинтересно общаться с соплеменниками, они казались мне ограниченными созданиями, способными только спать и ловить мышей. Я много слушал, что говорили люди вокруг. Потом мне стало скучно жить в одной семье и я отправился путешествовать. Живу у разных людей, многому у вас двуногих научился. Один раз даже сплавал на торговом корабле в Рагнорк и обратно, – это он произнес с особой гордостью.
Это показалось мне весьма интересным. Я решил, что кот – это знак судьбы, показывающий, что я на правильном пути. Я вкратце, не вдаваясь в подробности, обрисовал коту мои планы на ближайшее будущее и спросил, не хочет ли он остаться со мной. Перейти, так сказать, из статуса ничейного бесхозного кота, в одомашненное состояние. Кот надолго задумался, потом сообщил, что подумает над моим предложением, а пока готов переночевать тут и посмотреть, что у нас и как.
– Что это такое? – это были первые слова Алькона по приходу, когда он увидел развалившегося на моей кровати здоровенного котяру.
Кот и ухом не повел. Я вкратце пересказал утренние события. Алькон удивленно выслушал мой рассказ о говорящем коте и способе моего с ним общения. Пока я рассказывал, он недоверчиво косился на него, внимательно меня разглядывая. Видно искал на моем лице признаки внезапно свалившегося сумасшествия. Кот совершенно невозмутимо сидел на лавке, поджав под себя лапы и зажмурив глаза, и ничем не выдавал того, что понимает о чем речь.
Когда я закончил рассказ, кот все еще не подавал признаков в красках описанной мной разумности и делал вид, что спит.
– Думаешь, я спятил? – спросил я. – Или это отличительная черта Гай`Раана? Понимать язык животных?