Судьба дала Эвору все, о чем большинство могут только мечтать: знатный род, богатство и отличные жизненные перспективы. Но эта же судьба в одночасье забросила его на другой конец мира, оставив одного посреди зловещего материка колдунов, где он становится центральной фигурой в их противостоянии. Ему придется принимать непростые для себя решения, ввязаться в чужую войну, перешагнуть через внушенный с детства ужас перед волшебством, наступить на горло собственному эгоизму, обзавестись преданными друзьями и открыть в себе невероятные способности.
Меня окружало молочно-белое ничто. Ни тьма, ни свет. Воронка, в которую я угодил, затягивала, неудержимо тянула вперед, в неизвестность. Я хотел пошевелиться, дернуться, обернуться, но ничего не получилось. Тело отказывалось слушаться в этой жуткой ватной пустоте. Я застыл в той же нелепой позе, в которой меня втолкнули сюда. Не получалось даже кричать, хотя нахлынувший ужас рвался из меня в немом крике. Я не мог дышать. Не мог видеть. В довершение ужаса вокруг царила абсолютная, полная, обволакивающая тишина. Мне оставалось только слепо таращить глаза в тщетной попытке хоть что-то разглядеть вокруг и чувствовать как волны животного ужаса смывают остатки рассудка. Наверное, это похоже на смерть? Говорят, перед смертью вся жизнь пролетает перед глазами. Не знаю у кого как, но у меня пролетели события только последнего месяца, предшествующего этому кошмару. Даже не пролетели, а словно бы я прожил их заново. С той самой минуты когда это все началось…
Как это часто со мной бывало, домой я отправился уже ближе к утру, когда все добропорядочные граждане давно спали в своих кроватях, а многие, особенно из низших классов, начали беспокойно ворочаться, предчувствуя скорое пробуждение.
Спустившись со второго этажа в заведении мадам Маргари, и не увидев Перека – слугу, который обычно сопровождал меня повсюду, я ухмыльнулся. Парень не теряет времени даром пока хозяин развлекается. Но я знал где искать. Толкнул дверь кухни. Так и есть. Дрыхнет в обнимку с молоденькой кухаркой прямо на лавке возле печи.
Растолкав негодяя, я погнал его седлать коней. Перек хоть и себе на уме, но дело свое знает. Через десять минут он доложил, что все готово. Получше запахнувшись в теплый плащ, я вышел на улицу. Все было белым бело! А дело в том, что днем пошел снег. Не пошел, а прямо повалил сплошной белой стеной. За те несколько часов, что я провел в заведении у мадам Маргари, снега намело столько, что завтра на помощь гильдии уборщиков на улицы выйдут все жители города.
Заведение мадам Маргари, хоть и шикарное, но находится на самом краю квартала грез, на границе с кварталом мастеров. До дома мне придется проделать путь в несколько кварталов. Можно было свернуть, добраться до ближайшего дворянского квартала и, передвигаясь по освещенным, хорошо охраняемым улицам, двинуться в сторону дома. Обычно я так и делаю. Так было раза в два дольше, зато безопасней. Но в этот раз мостовая была вся заметена. Мне не хотелось ехать лишние три-четыре квартала в этой белой каше. Поэтому я решил срезать и отправиться домой по короткой дороге, через квартал мастеров. А что такого, район вполне спокойный. Хоть и заселен людьми неблагородных кровей, считается вполне респектабельным, здесь живет не самая бедная часть населения. Ночной покой жителей района охраняют периодически курсирующие конные патрули. Мы почти бесшумно двигались по улицам. Копыта лошадей месили снег, не издавая громких звуков. Улицы пустынны. Желающих шляться по ночам в квартале мастеров не найдешь. Тут по ночам тихо и спокойно. Уставшие после дневных трудов люди ночью мирно спят, набираются сил перед очередным тяжелым днем.
Свернув с широкой, относительно хорошо освещенной улицы Каталины на небольшую улочку с неизвестным мне названием, застроенную аккуратными двухэтажными домиками, я с досадой обнаружил, что впереди ждет темнота. На улице не горел ни один фонарь. Я ругнулся с досады, небо опять затянуло тучами, дорогу замело, придется пробираться почти на ощупь. Как некстати погасли эти тьмой драные фонари! Беда с ними, и так света дают чуть да маленько, так еще стоит подняться ветру, они начинают один за другим гаснуть. Как тут не вспомнить истории, про таинственный и зловещий Кронгар – материк на другом конце Океана Ветров, заселенный колдунами. Там, говорят, улицы ярко освещаются негаснущими волшебными фонарями, и ночью светло как днем. Дома они освещают такими же фонарями, только поменьше. Врут поди торговцы, но уж очень складно да красиво. Ну, про уличные фонари еще может и не брешут, мало ли вдруг с корабля и видно. А про домашние точно враки. Откуда им знать как колдуны внутри дома освещают, коль ни торговцы, ни матросы ни разу не сходили там на берег. Покидать корабль в этом страшном месте строжайше запрещено. За этим строго следят специально для этого приставленные Служители Церкви Единого Творца и агенты Серого отдела. Все сделки осуществляются на корабле в присутствии Служителей и агентов. А все кронгарские корабли при попытке приблизиться к нашим берегам безжалостно затапливались. Такое жесткое правило было введено после страшной войны, разразившейся вот уже почти пятьсот лет назад. Мы победили, но с тех пор принимались очень жесткие меры безопасности. Мой отец, как верховный Епископ королевства и верный служитель Церкви нещадно боролся с проявлениями ереси. Я тоже являюсь верным сыном Церкви, но сейчас я согласился бы на любое освещение, даже на колдовские фонари.
Я махнул заробевшему Переку, и мы двинули вперед. Тишина и мрак обволокли и поглотили нас. Сонные дома зловещими тенями мостились по краям улицы, пялясь на меня черными провалами окон. Мне стало совсем не по себе. Казалось кто-то следит за мной из темноты. Я нервно оглянулся. Сзади, клюя носом, на своей лошадке тащился Перек. Больше никого не видно. Не удивительно в такой темноте. Во мне нарастало не поддающееся объяснению беспокойно. Хотелось проскочить эту улицу как можно быстрее, но из-за темноты и сугробов приходилось плестись шагом. А впереди не единого просвета. Я опять оглянулся. Сзади еще виднелся свет с Каталины.
Вот занесло же меня в эту темную дыру! А ведь за пару минут до того как нелегкая дернула меня свернуть сюда нам повстречался патруль. Парни придирчиво оглядели ночных гуляк. Отметили отличных лошадей, мою приличную одежду по последней моде. Вежливо поинтересовались кто я. Услышав мое имя, отвесили поклон и спросили не нужно ли меня сопроводить до дома. И я как последний олух отказался. Теперь жалею об этом. Я во все глаза вглядывался в темноту впереди и она все меньше мне нравилась. В конце концов я решил повернуть обратно, найти патруль и попросить себе охрану, или хотя бы найти другую, освещенную улицу, по которой можно будет добраться до дома.
Я остановился, собираясь развернуть коня в обратном направлении. Перек чуть не налетел на меня сзади. Я развернулся, приказав ему сделать то же самое. Вдруг он издал удивленный возглас, я резко обернулся. В груди стало горячо, сердце заколотилось с удвоенной быстротой. Выглянувшая из-за тучи луна позволила разглядеть как из чернильной темноты вынырнули четыре тени. Разглядеть их толком не было возможности, но я сразу понял, что это не ночные прохожие. И даже не воры, которые хотят поживиться содержимым карманов шастающего ночью простофили. Слишком быстро, плавно, уверенно и угрожающе они двигались. Связываться с ними в темном переулке, имея только кликасу и безоружного слугу, совершенно не хотелось.
– Перек, за мной! – крикнул я, собираясь направить коня прочь. С другой стороны выросли еще четыре зловещих тени.
Их было восемь! И они нас окружили! Тьма! Перек безоружен. У меня кликаса и кинжал. Много не навоюешь с таким набором против восьмерых. У нас было только одно преимущество. Они были пешими, мы на конях.
– Да что же это? – в ужасе возопил Перек.
– Бежим! – крикнул я ему, пытаясь пустить коня в галоп.
Но не успел. Они набросились одновременно со всех сторон. Судя по пыхтению, звукам ударов и ругани слуги, я понял, что первая четверка напала на него. Один из нападавших, тигриным прыжком сиганул на меня, пытаясь сбить с коня. Я не глядя пырнул негодяя кинжалом. Лезвие вошло во что-то мягкое и там осталось. Громкий вопль, больше похожий на звериный рык, показал, что удар пришелся в цель. Я скрестил кликасу со следующим. Но больше предпринять ничего не удалось – цепкие обезьяньи руки, вцепились в одежду и грубо стащили меня на землю. Я отчаянно сопротивлялся. Но бандиты обладали поистине нечеловеческой силой и ловкостью. Втроем навалились сверху, ткнули лицом в сугроб, разбив об обледеневшую брусчатку нос, и мгновенно скрутили руки за спиной. Связав, они грубо вздернули меня на ноги и ткнули спиной в забор. Справа в забор влетел связанный Перек.
– Да что ж это такое? – скулил он. – Объясните им, господин, кто вы такой. Скажите, что нас нельзя убивать!
Я с сомнением глянул на застывших черными тенями бандитов. Боюсь, они прекрасно знают кто мы. Уж не знаю чего им от нас понадобилось, но, думаю, живыми нам от них не уйти. Я пытался лихорадочно сообразить, что же предпринять. Кричать бесполезно, на улице ни души, да и не полезет никто в чужую драку. А если и найдется смельчак, то пока он выскочит, с нами все будет уже кончено. Попробовать договориться? Предложить денег?
– Кто вы такие? Что вам нужно? – я решил, что шансов мало, но попробовать поговорить стоит. – Если вам заплатили, я могу заплатить намного больше.
Никто не удосужился ответить. В абсолютном молчании один из нападавших шагнул вперед, вытащил потайной фонарь, открыл защелку и направил острый луч света в лицо сначала Переку, потом мне. Моя физиономия заинтересовала его гораздо больше, меня он разглядывал с минуту. Я щурился от направленного на меня света, пытаясь разглядеть лица нападавших. Но ничего не разглядел, проклятый свет бил прямо в глаза.
– Господин Рэворис Нэверр`ал? – спросил тот, что держал фонарь. Голос его был сух как наждачка. И с каким-то странным акцентом. Что-то такое было в его акценте, что показалось мне очень странным. Мне сейчас некогда было разбираться с акцентом бандита. Поэтому я переключился на более насущные проблемы. Перек был не прав, думая, что на нас напали по ошибке. Чего бы они не добивались, им нужен был я.
– Что вам нужно? Отпустите моего слугу! Вам ведь нужен только я.
Фонарь опустился вниз, свет перестал ослеплять меня. Я заметил, как человек с фонарем сделал небрежный жест в сторону Перека, словно отмахиваясь от мухи. К бедному парню тут же подскочил один из головорезов, быстрым движением обхватил шею и как мне показалось резко дернул. Крик ужаса, оборвавшийся на середине жутким хрустом, и обмякшее тело кулем повалилось в снег.
У меня на глазах хладнокровно, словно куренку, свернули шею моему слуге! Да что это за уроды такие, что посмели на глазах у наследника Верховного Епископа королевства убить его слугу?
Поражало еще то, что нападавшие действовали в абсолютном молчании, кроме моего имени, ими не было произнесено ни одного слова. Даже тот, которого я ранил, после единственного полустона-полурыка не издал ни одного звука. Надеюсь, что он сдох. Тот, который с фонарем, видно, их вожак, так же молча сделал несколько непонятных для меня, но отлично понятых остальным жестов. Двое схватили тело Перека и поволокли в сторону. Еще двое подхватили меня под локти.
Я пришел в жуткую ярость. Нет, ребятки, так просто я вам не дамся! Резко кинулся вправо, с силой падая на державшего меня с той стороны бандита. Мы все трое повалились в снег. Тот, которого я придавил, сдавленно охнул и выпустил мою руку. Второй повалился на меня сверху, а я извернувшись, со всей силы пнул его ногами. Попал удачно, потому что он сразу выпустил меня. Не теряя времени, я неуклюже перевалился через сугроб, выскочил на середину улицы, где нами уже была протоптана тропинка в снегу и, наплевав на гордость и дворянскую честь, со всех ног бросился бежать в сторону спасительного светлого пятна Каталины.
Я бежал, как не бегал никогда. Сзади слышалось сопение, дробный топот ног и скрип снега. С детства ненавидел занятия бегом. Прознав это, мой отец наоборот заставлял меня бегать больше, объясняя это необходимостью усмирения гордыни. Теперь, задав приличного стрекача, я с удивительной для данной ситуации иронией подумал, как бы удивился отец, узнав, что сын использует умение бегать не для наступления, а для позорного бегства. Я не рисковал оглядываться, но знал, что убийцы в нескольких ярдах неотвратимо несутся за мной. Все это опять же происходило в абсолютном молчании. Никто не ругнулся, не крикнул: «За ним!». Я слышал только их хриплое дыхание за моей спиной и глухое топотание ног по снегу. Казалось, меня преследуют бесплотные злобные духи.
Я поднажал изо всех сил. Очень мешал снег, как уже заваливший дорогу почти по колено, так и тот, который колючими брызгами залеплял глаза. Связанные за спиной руки также не добавляли мне ни уверенности, ни скорости. В голове неотвязно крутилась мысль, что если я поскользнусь – это будет конец.
Одно хорошо, снег, мешающий бежать мне, также мешал и моим врагам. Мне удалось пробежать пару сотен ярдов. Стараясь не сбавлять темпа, я быстро глянул назад, расстояние между нами неумолимо сокращалось. Еще чуть-чуть и они меня догонят.
Тьма меня забери без последнего прощения! Я не добежал до спасительного, как мне казалось, перекрестка с Каталиной каких-то пару десятков шагов. Нога предательски поехала на скрытом под снегом льду и, нелепо растянувшись, я со всего маху грохнулся в снег. Падая, чуть не вышиб себе мозги, расквасил нос и разбил колено.
Превознемогая боль, я все же успел вскочить, но убежать уже не успел. Пара секунд, что были потрачены на падение и подъем решили все. Они меня догнали. Подлетевший первым занес кулак для сокрушительного удара, я нырнул вниз и со всей силы боднул негодяя в живот. Он тихо охнул и согнулся пополам. Я же опять не удержался на ногах и повалился в снег, прямо под ноги остальным подоспевшим бандитам.
Двое набросились на меня, прижимая к земле. Двое других кинулись вязать мне ноги. Я отчаянно брыкался, но безуспешно. Да что ж это такое? Они убили моего слугу, бегают за мной, вяжут веревками. Но ни один достал кликасу из ножен (в свете близких фонарей с Каталины я мог разглядеть, что у каждого на поясе есть оружие), меня даже толком не ударили ни разу. Все травмы и увечья я нанес себе сам пока бегал и падал. Значит я им обязательно нужен живым. Зачем, тьма меня побери? Что им нужно? Почему они молчат???
В голове всплыла единственная фраза сказанная ими. «Гаспадиин Рэвооррис Нэверр`ал». Несмотря на природную сухость голоса, он говорил нараспев, мягко грассируя. И тут я вспомнил у кого совсем недавно слышал такой же акцент.
Так говорят выходцы из Кронгара! В проклятой богом стране язычников, колдунов и вероотступников. Отец несколько раз отправлял меня вместе с Просвещенными на торговые корабли, когда вместе с особо ценным грузом приплывал кронгарец. Иностранцев никто на берег не пускал, все сделки естественно совершались на корабле, в присутствии агента Серого отдела и представителя Церкви. Так вот я пару раз сопровождал такого представителя. И я тогда еще обратил внимание на особенность произношения кронгарцев.
Значит на меня напали колдуны?
Я так ошалел от новой мысли, что даже перестал сопротивляться. Стоило мне только обмякнуть в руках нападавших, как один из тех, кто прижимал меня к земле беспокойно, заглянул мне в лицо, проверяя все ли со мной в порядке. Он даже похлопал меня по щекам, чтобы в этом убедиться. Мне это нравилось все меньше и меньше, так как было еще одним доказательством, что я им позарез нужен живым и невредимым.
Зачем я мог понадобиться колдунам? Что они хотят со мной сделать?
Ответ был очевиден. Это как-то связано с деятельностью моего отца, который недрогнувшей рукой истребляет ересь в королевстве. И всякого рискнувшего сюда заглянуть колдуна. Вот же я попал! А ведь я только сегодня вечером объявил, что собираюсь принять сан, а значит продолжить дело отца.
Поняв, что нападавшие не хотят причинять мне вред, по крайней мере прямо сейчас, я решил воспользоваться последней возможностью спастись. Мы были в нескольких шагах от Каталины, которую несколько раз за ночь обходит вооруженный патруль. Если есть хоть какая-то справедливость в мире, то они просто должны, обязаны оказаться неподалеку.
– Помогите! – что есть мочи заорал я. – Спасите! Убивают!
Сильная рука в обледенелой кожаной перчатке закрыла мне рот. Я начал отчаянно брыкаться, пинаться пытаясь прокусить закрывающую мне рот руку. Бесполезно – нападавшие слишком сильны, а кожа на перчатке слишком толстая. Перчатка на секунду исчезла, а в рот мне с силой забили кляп. Теперь я не мог не только двигаться, но и кричать. А тут еще бандиты сделали попытку меня поднять, я дернулся и врезался головой в ледяной наст. В голове будто бомба взорвалась, перед глазами поплыли разноцветные искры, а тело обмякло и стало будто ватным. А четверо бандитов подхватили меня и как бревно потащили обратно в темноту безымянной улицы.
– Что здесь происходит?
Громкий голос разрезал тишину. Извернувшись, я приподнял голову и чуть не заплакал от счастья. С Каталины в переулок поворачивал конный патруль. Мне не просто повезло. Мне сказочно повезло. Обычный патруль состоит из четырех пеших солдат с алебардами. В конном королевском патруле всегда восемь гвардейцев, вооруженных кликасами и арбалетами. И это не какие-то там солдатики, без году неделя от сохи. Это хорошо обученные ребята, побывавшие не в одной переделке и умеющие за себя постоять. Они в основном охраняют покой в кварталах знати лишь изредка заглядывая в приграничные кварталы победнее. Сейчас я как никогда верил в Единого Творца, который послал их на улицу Каталины именно этих ребят.
Увидев вооруженных конников, мои похитители не очень нежно кинули меня в сугроб, а сами выхватили кликасы и бросились на патруль.
Чтобы в нашем относительно тихом городе, в зажиточном районе кто-то напал на королевский патруль! Такого давно уже не бывало. Поэтому бандитам удалось воспользоваться замешательством патрульных, которые ждали объяснений, бегства, чего угодно только не такого нахального нападения. Две звенящие молнии цвиркнули в темноте – это двое негодяев метнули ножи. Один гвардеец с воплем вылетел из седла, а лошадь второго с жалобным ржанием повалилась на бок, грозя придавить седока.
Бандиты, не изменив своему обету молчания, как зловещие тени смерти бросились вперед. Господам гвардейцам это сильно не понравилось. Они, может, и подрастеряли боевые навыки в нашей тихой столице, но быстро опомнились. Поэтому когда ребята собрались, двое нападавших были заколоты в первые мгновения схватки. Несколько минут были слышны только звон кликас и учащенное дыхание дерущихся, да еще раненная лошадь жалобно ржала, безуспешно силясь подняться. Через минуту еще одна лошадь с перерубленными ногами забилась на снегу, разбрызгивая во все стороны кровь. Седок выкатился из седла, крутанулся и как ни в чем ни бывало отразил атаку летящей в него стали. Мне было плохо видно, но судя по крикам один бандит и один гвардеец были ранены, но, похоже, не сильно, потому что драться не перестали. Бандитов начали теснить. Сначала они медленно отступали, но когда еще один упал, держась за перерубленное горло, а у другого выбили из рук кликасу, четверо оставшихся на ногах, поняв, что силы не равны, как по команде ломанулись в темноту.
Конники бросились было за ними, но окрик оставшегося без лошади командира остановил их.
– Пусть бегут. Тьма с ними! Надо позаботиться о Брете и Наруте! И разберитесь еще с тем типом – он указал в мою сторону.
Двое спешились возле меня, быстро сняли веревки и вытащили кляп. Я пытался сказать им слова благодарности, но из-за удара об лед, от которого у меня до сих пор все плыло перед глазами и из-за кляпа, разодравшего рот, ничего вразумительного не получалось. Они на корню пресекли все мои попытки похлопать их хотя бы по плечам и, крепко держа меня с двух сторон, подвели к командиру.
Тот, стоял у забора и, повернувшись от тела убитого товарища, мрачно глянул на меня. Он что-то спросил, я ни слова не понял. В голову как ваты набили, ничего не соображал.
Он схватил меня за грудки, хорошенько потряс, так что голова у меня чуть не отвалилась и, придерживая меня за ворот, от души влепил хорошую оплеуху. Я не впечатался в стену дома на другой стороне улицы только потому, что он держал меня. Щека загорелась огнем, но зато дурман в голове рассеялся. По крайней мере, я начал понимать что они говорят.
– Пришел в чувство? – заглянул он мне в глаза. – Или еще?
И он опять замахнулся похожей на медвежью лапу рукой.
– Нет, нет! Все в порядке! – закричал я, выставляя вперед руки. – Спасибо!
– Отлично! Как вас зовут, – он отпустил меня, еще раз внимательно оглядел с головы до пят и добавил, – господин?
– Рэворис Греньярский Нэверр`ал.
– Нда?? – он с интересом оглядел меня. – Что случилось? Кто эти люди, что на вас напали?
– Понятия не имею. Я со слугой возвращался домой. Решил сократить путь, заехал в переулок. Вдруг с двух сторон налетели эти. Нас связали. Потом… потом Перека убили, а меня пытались уволочь туда – я махнул рукой в темноту, поглотившую четверку, – но мне удалось вырваться и почти добежать до Каталины.
– С вами точно все в порядке? Вы не ранены?
– Ранен? Не знаю, вряд ли.
– У вас лицо в крови.
– Да? Возможно. Это пустяки, – я зачерпнул горсть снега и вытер им горящее лицо. Стало полегче. – Мне крупно повезло, что вы проезжали мимо. Спасибо!
– Это да, повезло! – Крякнул гвардеец оглядываясь на своих пострадавших в схватке товарищей. – Получается нападение произошло не здесь?
– Да! Я пробежал сотни три ярдов, пока они меня не догнали, – я опять махнул рукой в темноту. – Все началось где-то там. А сейчас там лежит труп моего слуги и если эти ублюдки не украли наших лошадей, то и они.
Он сощурился, вглядываясь во тьму. Потом осмотрел оставшихся на ногах людей.
– Тааак! Туда мы сейчас не пойдем.
– Очень на это надеюсь!
– Вы кого-нибудь узнали?
– Нет! Темно же было, хоть глаз коли.
– Может этих узнаете, – он указал на мертвых бандитов валяющихся в снегу.
Я обошел всех трех с отвращением заглянув каждому в лицо.
– Нет, первый раз вижу.
– Они сказали, что от вас хотели?
– Нет! Они вообще ничего не говорили! Все время молчали! Спросили только мое имя и все! Они…я заметил, что один из них, что обратился ко мне говорил с кронгарским акцентом.
….! – припечатал услышанное мой собеседник.
– Эй, Брет, – обратился он к раненному товарищу, – до караулки доехать сможешь? Отлично! Стрелой метнулся туда, нужно подкрепление, факелы и пусть подгонят телегу, забрать Нарута и этих жмуриков. Да, и пусть доложат о случившемся начальнику городской стражи и в Серый отдел. Пусть они разбираются что тут за … творится.
Эта длинная ночь закончилась для меня под утро. Если в двух словах, то мы дождались подкрепления, пришедшего в виде еще полутора десятка гвардейцев и начальника городской стражи, которого по случаю нападения колдунов на сына Верховного Епископа королевства выдернули из постели. Выдвинулись на место, где произошло нападение. Естественно, там никого не было, кроме мертвого Перека. Наших лошадей колдуны забрали. Также они прихватили своего раненного или, как я надеялся, мертвого товарища, которого я пырнул ножом.
Вскорости подтянулся начальник Серого отдела со своими молодцами и они при свете восходящего солнца чуть не носом рылись в снегу, пытаясь отыскать какие-то улики.
Сначала меня очень вежливо попросили задержаться, чтобы ответить на вопросы начальника стражи. Потом у тайной полиции появились срочные вопросы и они также попросили меня остаться. Зато домой меня отправили с великолепным эскортом. Отец, узнав о случившемся, прислал из дома свою карету. И меня отвезли к нему во дворец в окружении восьми вооруженных до зубов гвардейцев. А сам глава Серого отдела сопровождал меня в карете, попутно пытаясь выжать дополнительную информацию. По правде говоря, я не мог нормально вникать в его вопросы и периодически клевал носом. Пережитая ночь казалась одним сплошным кошмаром. Я так одурел, что страх уже давно куда-то делся, оставив за собой тупую головную боль и непреодолимое желание как можно скорее лечь спать.
Выйдя из кареты возле отцовского дома, я полной грудью вздохнул чуть приправленный утренним дымком морозный воздух. Как все-таки классно жить и дышать. Это можно понять только вот таким вот утром после такой безумной ночки.
Попав в свою комнату, я первым делом скинул с себя грязную одежду, приказав немедленно выкинуть ее, тщательно вымылся, мне казалось, что прикосновения бандитов, которые оказались колдунами запачкали меня. Потом я завалился спать. Отключился, кажется, еще до того, как голова коснулась подушки. Проспал я весь день и проснулся только к вечеру.
После пробуждения я долго валялся в блаженной неге, пытаясь сообразить с какого перепою я завалился спать не в своей спальне, а приехал к отцу. Потом все вспомнил и резко сел. Настроение сразу испортилось. Тьмой драные колдуны! Что им от меня понадобилось?! В очередной раз перед глазами встали сцены вчерашней, а точней сегодняшней ночи. На меня напали колдуны, Перек убит, Серый отдел теперь не даст покоя и замучает вопросами.
А ведь все так хорошо начиналось! Я пообщался с Графом Центари. Старый пройдоха не терял надежды, что я потеряю остатки мозгов и сделаю предложение его дочурке – Аделии. Ха! Как бы не так! Сия представительница славного древнего рода, наследница подрастерянного, но все еще приличного состояния папеньки, была до невозможности избалована родителем. Видно поэтому и отличалась неугомонностью в забавах и любовных приключениях. Список молодых и не очень молодых дворян, которым посчастливилось стать ее недолгими кавалерами давно уже перевалил за полсотни. Поговаривали, что девушка не ограничивается общением с дворянами (может просто желающие начинают заканчиваться), а тащит к себе в постель всех, кто попадется под руку. Однако папенька или закрывал глаза не все ее похождения, или просто не мог найти методов на свою дочурку. Не то чтобы я не любил опытных дамочек! Просто я предпочитаю профессионалок. Они знают свое дело, при этом не вешаются на шею и не пытаются утащить под венец. Поэтому я старался держаться подальше от малость потасканной, но все еще прекрасной Аделии.
А в один черный день, вернее в темную развеселую ночь, на одном из маскарадов, когда я был уже сильно навеселе, мои друзья не нашли ничего более смешного, кроме как подложить мне эту Аделию в постель. Я был пьян, эта… гхм Аделия молода и соблазнительна, в общем на утро выяснилось что она воспылала ко мне пылкой страстью. Теперь она просто не давала мне прохода. Засылала письмами, приглашениями, просьбами. Я на все ее ухищрения отвечал более или менее вежливыми отказами. На каком бы светском мероприятии я не появился, там уже крутилась эта вертихвостка и начинала сразу вешаться мне на шею. Моих приятелей это сначала веселило. Я даже не выдержал, вызвал самого главного шутника, кто и придумал эту пакость на дуэль. В результате которой мы немного поразмялись, помахав клинками, и помирившись, напились в стельку. Проблему это не решило. Такая дребедень начала меня сильно раздражать. Граф Центари, видя, что доченька переключила свои интересы со множества кавалеров на меня одного, обрадовался до невозможности. И вообразил, что сможет уговорить меня на ней жениться.
В общем, я заперся с ним в кабинете и имел долгий разговор. Я ему доходчиво объяснил, что жениться не собираюсь ни на его дочери, ни на какой-то другой. Сообщил, что по достижению двадцати семи лет собираюсь принять сан, как это было принято в моей семье на протяжении уже нескольких столетий. А это накладывает на меня двухгодичный обет безбрачия. Поэтому девушке не стоит ждать меня так долго. А лучше подыскать ей более подходящего мужа. Причем как можно скорее. Расстроенному папашке возразить было нечего и мы с ним вполне мирно расстались. После чего я церемонно распрощавшись с Аделией отбыл восвояси, прихватив с собой парочку приятелей мы завернули по дороге в заведение мадам Маргари и весело провели там половину ночи. Компания там была приятная, стол шикарный, девушки настоящие профессионалки, и главное, никто не собирался тащить меня под венец. Я был просто счастлив. А тут такое!
Но самое страшное ждало меня впереди. Разговор с отцом. Мой папашка человек железной воли и строгих принципов. И он будет в ярости, из-за нападения колдунов на его сына. И готов поклясться, что во всем обвинит меня, мою беззаботность, безалаберность и что-то там еще, начинающееся на «без». Отец ненавидел колдунов и жизнь положил на их искоренение. Я же считал, что никаких колдунов в Рагнорке нет, не было и никогда не будет. А те жалкие людишки, которых периодически ловили и торжественно казнили на площадях, были сумасшедшими книжниками, у которых от книжной пыли сносило крышу и они пытались сварить золото из олова или создать эликсир вечной молодости из крови новорожденных младенцев. Другие, не менее сумасшедшие, собирались по ночам на лесных опушках и устраивали глупейшие на мой взгляд ритуалы, призывая темные силы. Насколько я знаю, никаких темных духов, привидений или еще каких других созданий никто никогда не вызвал. Было еще много всякого отребья, пытающегося косить под колдунов. Но опасности они не представляли, и единственное какого наказания, по моему мнению, заслуживали – это хорошей публичной порки. После нее, девять из десяти подобных «колдунов» превратились бы в достойнейших и законопослушных членов общества. По оставшимся плакали скорбные дома для умалишенных. Но никак не костер.
Однако законы Рагнорка в отношении колдунов суровы. И я готов признать, что было с чего. Четыреста пятьдесят лет назад случилась Великая война унесшая почти треть населения королевства. Ни с того, ни с сего на Рагнорк напали колдуны с Кронгара. Напали одновременно на все четыре прибрежные страны. Это были настоящие колдуны, не чета нашим дурням, на которых охотится Церковь. По счастью, на нашем материке колдовство кронгарцев не действовало. Однако, волшебные предметы, создаваемые их колдунами, какое-то время сохраняли силу. И поначалу это давало некоторый перевес. Но потом, ценой огромных жертв, удалось откинуть врага обратно за океан.