«Я не могу видеть чистого пера без того, чтобы не испытывать желания немедленно окунуть его в чернила», – честно признавалась Екатерина II в своих мемуарах, которые были запрещены в царской России (даже Николай I впервые ознакомился с ними, лишь получив после смерти Пушкина хранившуюся у того копию). И только в 1865 году Герцен опубликовал мемуары императрицы в Лондоне, а полностью они стали доступны отечественному читателю лишь в начале ХХ века. До наших дней дошел невероятный архив, оставленный Екатериной Великой, составляющий десятки томов, в котором сохранились ее записки и письма, а также публицистика, пьесы, исторические и философские произведения.
В данное издание вошла поздняя редакция «Мемуаров» (охватывают период с 1744 до 1785 г.), а также «Избранные письма» императрицы.
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Поскольку повествование идёт от лица Екатерины II, было интересно проникнуться в эпоху 18 века. В записях описываются не только личные мнения и рассуждения о каких-либо событиях того времени, но, также описание личностей, например Петра III, Елизаветы Петровны, приближенных людей Екатерины II. Жаль только, что обрываются мемуары на интересном месте. В сборник также входят избранные письма Екатерины II. В основном, они посвящены военной тематике во время правления Екатерины.
В знаменитых «Записках» Екатерины II имеется всё, что я терпеть не могу в мемуарах. Понятно, что о себе хочется писать хорошо, как о девочке-ромашке… Но зачем всех вокруг поливать грязью?«Одна сторона дворца выходила на Фонтанку, которая была тогда лишь грязным болотом, а другая – на гадкий узкий дворишко», – вот в таком стиле написаны все Воспоминания. Естественно, до царствования Екатерины II Петербург был плюгавым заштатным городишкой, придворные – как на подбор, тупыми, завистливыми и злыми уродами, а муж «мой пьяница, за рюмкой тянется» и попросту дебил, императрица Елизавета – вздорная и глупая баба. И на мамашу свою яда вылила, правда, забыв упомянуть, с каким скандалом её вытурили из России. Зато себя Екатерина Алексеевна описывает олицетворением умной, доброй хозяйки с интересной внешностью: «тихой, скромной, постоянной, осторожной; к Богу усердной, к свёкру и свекрови почтительной; с мужем обходиться любовно и благочинно; …добрые речи слушать охотно, лжи и лукавства гнушаться; не быть праздной…» Прям Золушка, которую все шпыняют и оговаривают! Но Петр Фёдорович, с одной стороны, жену в грош не ставит, а с другой – со всех ног несётся за советом. Ах, да, канцлер Бестужев был не при делах, но многие бумаги всё же были сожжены))… И уж совсем противно читать, как Екатерина с упоением описывает, как она прилюдно высмеивала лиц (в ход идут насмешки и над недостатками внешности, и манерой одеваться, и умственными способностями), которые были её врагами. Откуда могут взяться настоящие враги у девочки-припевочки? Может, сама автор Воспоминаний не была ангелом с крылышками, а?
Эта книга похожа на разговор со скучной, глупой, злой, но уверенной в своей нерушимой благодетельности женщиной. Во-первых, она постоянно болела, половину книги ее будут мучить всевозможные недуги или она будет притворяться больной. Во-вторых, будет очень подробное описание каких то предметов туалетов или убранств особняков, при этом, Екатерина судя по описанию всегда жила в бараках (однажды даже обрушилась половина дворца) и была одета скромнее всех, что так же описывается как ее великое благородство. В-третих, ее выходки поистине преисполнены садисткой злости, эпизод где они отходили крапивными розгами Льва Нарышкина, что он несколько дней не мог нигде появляться, не говорит о ней как о святой мученице. А уж об описаниях всевозможных унижений придворных, не стоит и говорить, этому просвещена половина книги. В-четвертых, она очень слабая интриганка, особенно в описании своих интриг. В итоге, у меня больше уважения вызвал ее супруг, он хотя бы что то делал. Как будто никого она не любила (не мать, не детей, не мужчин), но любила лезть всюду и плести интриги, повествование окончилось еще когда была жива Елизавета, до интересного периода жизни Екатерины не дошло, в то время жила она крайне скучно.