Екатерина Дереча
Дитя Ириса. Заветы и клятвы

Немного задержавшись на окраине леса, я прошла вперёд по камням, не углубляясь в дебри. Услышав невдалеке шум воды, я бросилась бежать. Даже осточертевшая корзинка показалась легче и удобнее. Впереди оказался небольшой водопад: он порогами спускался со скалы и разливался небольшим озерцом.

Вдоволь напившись, я наполнила флягу и, нацепив треклятую корзину, поспешила к друзьям. После быстрого бега, вкусной еды и воды, я чувствовала себя счастливой. Уже завтра мы сможем дойти до этого водопада, помыться и постирать одежду. Если бы не темнело, я непременно встала бы под ледяные струи прямо сейчас.

Вдыхая горький аромат хвои кордейтов, я улыбалась и легко шагала в сторону привала. Всё ещё наслаждаясь прогулкой в одиночестве, не сразу поняла, что запах уже не такой приятный. Ветер принёс запах костра, но разбавленный другим – сладковатым и тошнотворным. Чем ближе я подходила к месту нашей стоянки, тем сильнее ощущалось зловоние. Только когда я подошла совсем близко, поняла, что это – запах горелой плоти.

Выскочив из кустов, я застыла, как вкопанная. Я чувствовала кровь, свежую кровь на траве. От костра шёл едкий дым, разносящий противный смрад палёной шерсти, от которого слезились глаза. Мне пришлось обойти лагерь по кругу, чтобы увидеть своих так называемых «друзей», прижавшихся друг к другу. Они смеялись и жевали что-то очень похожее на обгорелые конечности животного.

– Вы представляете? И, когда она свалилась в двадцатый раз, я ей сказал, что полёты – не её конёк! – Стив рассказывал очередную историю. После этих слов компания дружно засмеялась. – А она и говорит, «слово конёк устарело ещё в доклассическом периоде», – снова послышался хохот. – И после всего этого, я – зануда? Нет, серьёзно?

За поеданием плоти они сплотились, сытые, довольные и отдохнувшие от меня. Матиас, видимо, по привычке, облокотился на Аманду, совершенно не возражавшую против такой вольности. Стоило мне уйти, как они решили, что им всё дозволено.

– Роб, тебе не помешало бы отведать мяса, оно придаёт сил, в отличие от иголок, которыми нас кормит Оливия, – со смехом заявил Стивен. Роберт что-то пробормотал, и все засмеялись ещё раз, уже над ним.

Очередной взрыв хохота оборвался, едва я показалась из-за деревьев. Я бросила корзину с крыжовником к их ногам и, не говоря ни слова, принялась забрасывать огонь землёй. В голове у меня словно что-то замкнуло, я загребала землю руками, вырывала вместе с травой и корнями влажную почву, снова и снова бросала её в костёр. Только когда запах горелого мяса перестал так остро ощущаться, я повернулась к друзьям. Они молча наблюдали за мной, опасаясь шевелиться.

Я разозлилась, сильно. Кожа словно горела огнём, а волосы, извиваясь, ползли по плечам. Меня охватило знакомое чувство возбуждения. Из-под длинных рукавов куртки вырывалось слабое мерцание, а линии на ладонях переливались фиолетовым свечением. Сбросив куртку, я увидела, что вены светятся изнутри.

Повернувшись к виновникам огненного шоу, я с радостью обнаружила, что они напуганы. Их бледные лица вытянулись, а глаза расширились, вот бы мне сейчас в зеркало глянуть, наверняка, то ещё зрелище.

– Как вы посмели нарушить слово? Кто дал вам право лишить жизни это существо? – слова, которые я не хотела говорить, срывались с моих уст. – Кто вы такие, чтобы сидеть здесь и, поедая останки животного, глумиться и хохотать над его трупом?

– Оливия, прости, мы… – Аманда сглотнула, увидев, как я яростно взмахнула светящейся головой, и убрала руку Матиаса со своего плеча. Она отодвинулась от него и поползла в сторону Роберта.

– Девочка моя, мы не глумились над трупом, просто хотели есть, – Матиас явно не ожидал увидеть меня такой, но он сам выбрал свою судьбу, сам пошёл следом за мной, прекрасно зная, кто я. – Ты не могла бы успокоиться?

– Вы нарушили заветы Ириса, убив невинное существо. Я не могу вам этого простить. Кто из вас готов расплатиться за смерть? – я не понимала, что говорю. Словно в трансе мои губы произносили неизвестные фразы. Я раскачивалась из стороны в сторону, а кровь пульсировала в венах всё быстрее, заставляя их светиться ещё неистовей.

– Расплатиться? – пискнула Кэролайн, которую тут же закрыл собой Стивен. Он смотрел на меня с ужасом, и я его понимала.

– Расплата ожидает каждого, кто нарушил священные заветы. За убийство нужно заплатить, – отрешённо продолжила я.

– Заплатить чем? – хрипло спросил Матиас.

– Смерть невинного смоет лишь кровь. Чья кровь прольётся в знак расплаты? – я не могла остановиться, пыталась сдержаться, но что-то внутри меня переворачивалось и рвалось наружу.

Мне стало по-настоящему страшно. Что, если я кого-то убью? Я чувствовала странный голод, который невозможно утолить. Я словно приросла к месту и не могла сдвинуться, в то же время, ощущая внутри себя великую силу. Жажда крови и чего-то ещё охватила меня, как тогда в Фильтре, заставила мои ноздри раздуваться. Я обнажила зубы, втягивая воздух, пропитанный смертью. Трава вокруг меня засветилась тем же фиолетовым огнём. Тонкие струйки голубоватого огня распороли темноту и змейками расползлись от моих ног по листьям цветов, стволам деревьев к самым верхушкам, заставляя мерцать воздух.

– Оливия, что происходит? – Аманда испуганно прижалась к Роберту.

Её страх источал особый аромат. И мне хотелось больше. Больше страха, который будит во мне инстинкты охотника. Мне хотелось, чтобы Аманда побежала. Хотелось догнать её. Если я не смогу сдержаться, наброшусь на неё прямо сейчас. Мои ноги наполнились силой, энергия буквально выливалась из меня и возвращалась с новой силой, замыкая некий круг.

– Нужно пролить кровь, так? Пусть будет моя, – Матиас пытался геройствовать. Он решил, что я не стану его убивать? Даже ради любви к нему я не смогу заставить инстинкты замолчать. Да и сколько там осталось этой любви?

– Что ты делаешь, идиот? – зашипела Кэролайн, а Стив схватил его за плечо.

– Даже не думай, Матиас. Она убьёт тебя! – ну надо же, Стивен защищает Матиаса, это что-то новенькое. – Ты не видел, на что она способна!

– Она сказала, что нужно пролить кровь, а не умереть, – упрямо возразил Матиас, вырвав руку.

– Это и есть твой план? Думаешь, пара капель твоей крови остановят её? – тихо спросила Кэролайн.

– Да. Оливия, я хочу пролить свою кровь в знак расплаты за убийство невинного существа. Могу я сделать это сам? – мужчина осторожно сделал шаг в мою сторону. Хотелось бы мне верить, что понадобится лишь немного крови, чтобы я успокоилась.

– Я даю тебе позволение добровольно нанести рану, – произнесли мои губы. Если всё получится, это может сработать.

Матиас сделал ещё пару шагов, но не стал приближаться ко мне. Он медленно достал нож и закатал рукав рубашки. Осторожно вытянул руку и быстрым движением рассёк ладонь. Пары капель оказалось недостаточно. Не так быстро, земля должна насытиться его кровью.

Мои перепуганные «друзья» в панике начали отползать назад, думая, что на этом дело не закончится, и я таки доконаю Матиаса, а потом примусь за них. С таким страхом Стивен ещё никогда не смотрел на меня. Даже когда я убивала.

Матиас сделал глубокий надрез, и только когда поток крови полился на землю, я почувствовала, что могу управлять своим телом. Сияние вокруг меня стало затухать, вены перестали светиться. Матиас зажал ладонь, а я рухнула на колени.

– Ты уже близко, дитя! Поспеши! – да ладно? Мало мне было сначала неведомого женишка, остолбенения и жажды крови, так теперь ещё и второй невидимый собеседник оживился. Или я слышу эти голоса, когда нахожусь в полуобморочном состоянии от усталости?

Такой обессиленной я себя ещё никогда не чувствовала – из меня словно высосали всю энергию. Я упала там, где стояла, и неподвижно уставилась на звёздное небо. Друзья молчали, боясь, что я могу снова засветиться или захочу их убить. Я тоже боялась этого, но понимала, что у меня нет на это сил. Транс, в котором я находилась, прошёл, я с трудом дышала, а сердце замедляло ход. Последней мыслью, которая успела промелькнуть в моей голове, стала мысль о том, что я окончательно превратилась в чудовище.

Глава 3

Я медленно плыла в зелёных волнах, меня окутывали тепло и пустота: тело стало невесомым и парило над землёй; руки превратились в ветки деревьев, а ноги в корни. Воспоминания роились в голове, кружились в диком водовороте. Где-то кричала мама, но разобрать слова не получалось. Чьи-то руки обнимали меня и гладили по волосам, десятки голосов гудели вразнобой.

– Когда вырасту, стану такой же красивой, как Оливейя! – объявила смутно знакомая девочка.

– Нужно доставить её в Фильтр, – это мама. Я узнала голос, хотя совсем её не помню.

– Он убьёт её? – голос, низкий и грубый, но до боли близкий и родной. Чей он?

– Ты стала совсем взрослой, моя девочка, – неужели я начинаю вспоминать прошлое? Память возвращается, или это очередные галлюцинации, как тогда в лаборатории?

– Стивен, отойди от моей девушки! – Матиас, его голос невозможно забыть.

– Ты ведь почитаешь со мной книжку? – Мия, коварная садистка. Какого чёрта она забыла в моей голове?

– Дума-а-ю, на-аш эксперимент уда-ался, – Вернео.

– Она забудет тебя, – мама. Услышу ли я её голос ещё? Не здесь в прошлом, которое неумолимо настигает, а в будущем?

– Главное, чтобы выжила, тогда у неё будет шанс полюбить меня снова, – Джейме! Я вспомнила этот низкий голос, он казался таким родным. Кто этот Джейме?

Тёмные волны снова закружили меня. Голова пульсировала от мыслей. Нестерпимо хотелось поймать убегающие воспоминания, но, как я ни старалась, они ускользали.

– Эй, кажется, Оливия очнулась, – что Кэролайн делает в моих воспоминаниях? Я совсем запуталась.

– С чего ты это взяла? – Аманда тоже здесь. Может быть, это УчКорп? Тогда почему Аманда и Кэролайн вместе? Они ведь враги, насколько помню.

– Я видела, как она закатила глаза. Положи её, Матиас, всё равно нужно отдохнуть, – не помню, чтобы Матиас нёс меня на руках, разве что в тот раз, когда я потеряла сознание в госпитале… а, ну да, я же ещё в УчКорпе свалилась, там как раз была и Кэролайн.

– А что, если она умерла? – Аманда тогда мне пощёчину влепила, переживает, наверное, как бы я не окочурилась. И почему моё сознание решило остановиться именно на этом моменте?

– Дышит – значит, жива, – ой, и Стивен тут же. – Как думаешь, кто она такая? Я всё не могу отойти от того «фаершоу».

– Какая разница? Давайте остановимся здесь. Стивви, возьми рюкзак, подложим ей под голову, – Кэролайн командовала всеми, что было очень странно. Как такое могло получиться?

Я почувствовала, как моё тело опустили на твёрдую землю, запах слежавшейся листвы проник в ноздри. Мы сбежали из Фильтра, или это очередной фокус? Как же сложно понять, что реально, а что – нет. После того, как в моей голове поковырялся Вернео, я с трудом понимала, где нахожусь после пробуждения.

– Роберт, ты в порядке? Что-то мне твой вид не нравится, – заботливо спросила Аманда.

– Всё хорошо, – сипло прошептал юноша, и мне показалось, что он еле дышит.

Может, это всё ещё лаборатория, и мне вкалывают успокоительные, от которых я постоянно сплю и вижу галлюцинации. Роберт? Кто такой Роберт? И откуда я знаю, что он должен быть рядом. Его не могло быть в УчКорпе, как и в моих воспоминаниях. Я ведь познакомилась с ним перед тем, как сбежать…

Я Оливия Мастерсон, мне семнадцать лет. Мою память стёрли. Я в лесу, и мои друзья сопровождают меня… лучше верить в это, чем в то, что по-прежнему прикована к столу для опытов.

– И что мы будем сегодня есть? – спросила Кэролайн. – Как насчёт этого? Выглядит очень заманчиво.

– Но вы же помните, что Оливия сказала? Не ешь незнакомые фрукты, даже если они сами просятся в рот, – Стив запомнил мои слова, как мило.

– Вот как раз эти и просятся, может отведаешь их, Стивви? Ты же любишь пробовать что-то новенькое? Например, того бурундука? – даже по голосу было понятно, что Кэролайн злится.

Я принюхалась: прохладный воздух нёс запахи осени – пряный сладкий аромат синапских яблок, опавших листьев и далёкого дыма. Я почти ощутила во рту сочную розоватую мякоть – перед таким угощением действительно сложно устоять.

– Это яблоки, их можно есть, – успокоила я Кэролайн, пока она не поколотила Стивена.

– Я же говорила, что она в себя приходит! Стивви, неси сюда эти чёртовы яблоки!

– Эти фрукты совсем не похожи на яблоки! – возмутился Стивен.

– Ты, наверное, хотел сказать, что они не похожи на синтезированные яблоки, к которым ты привык. Уж поверь мне, они не сравнятся с настоящими, – я открыла глаза и наткнулась на обеспокоенный взгляд Матиаса. Он отодвинулся, и словно по волшебству в его руке оказалось яблоко.

– Ты в порядке? – спросила подошедшая Аманда. Она нервно облизнула губы и наклонилась ко мне.

– Ага, только есть хочется, – пробурчала я с набитым ртом. Приятно, когда о тебе заботятся.

– Неудивительно, ты два дня была без сознания, – Матиас подал ещё одно яблоко. Я вгрызлась в сочный плод и закашлялась.

– Сколько?! Что произошло? Помню, как набрала крыжовника и принесла вам… кстати, где мы? – я огляделась, и неприятный холодок пробежал по спине: деревья росли ровными рядами, будто их кто-то посадил, они не могли вырасти так сами собой.

– Не знаю, я нёс тебя на руках, а Аманда искала дорогу. Мы нашли воду и набрали немного. Хочешь пить? – Матиас потянулся к рюкзакам и вытащил фляжку.

– Ещё бы! – я выхватила флягу из рук Матиаса и стала жадно глотать тёплую жидкость. – Так что произошло?

– Ты не помнишь? – Матиас удивлённо потёр перевязанную ладонь.

– Что с рукой? Поранился? – ахнула я, заметив повязку.

– Ты… это… ну, вроде как свихнулась… засветилась, как лампочка, и хотела нас убить… – Стив посмотрел на меня с опаской, будто я собираюсь встать и наброситься на него.

– Да ну? С чего бы? Вы, конечно, меня достали за этот месяц порядком, я даже подумывала о том, чтобы поколотить кого-нибудь… но убивать? – я потеребила мочку уха и потянулась к запястью. Ой! А куда делся коммуникатор? Что за провалы в памяти? Вроде это прошло, как только я выбралась из Фильтра.

– Оливия… мы съели какого-то зверька, пока ты собирала ягоды, – прошептал Роберт и виновато оглянулся на Кэролайн. Выглядел он неважно, неужели стало хуже?

– Идиот! Договорились же не напоминать об этом, пока не убедимся, что она не собирается нас прикончить! – прошипела Кэролайн, отбрасывая в сторону яблоко, которое протягивал Стивен.

– Всё равно это всплывёт, лучше сразу сказать, – Стив попытался успокоить Кэрол, но она упрямо сжала губы. Видимо, пока я валялась без сознания, все перессорились.

– Не помню, что случилось. Но как вы могли убить животное? Вы в священном лесу! Если бы кто-то узнал… – повезло, что их не нашли ловчие. Видимо, Страж сейчас далеко, иначе бы мы все были уже мертвы.

– Что ты имеешь в виду? Этот лес священный? Он волшебный что ли? – у Стивена даже глаза загорелись. Он повернулся ко мне и, приоткрыв рот, ждал, что я поведаю ему о волшебстве.

– Его охраняют дети Ириса – настоящие, не мифические, и для них он священен. И в нём нельзя просто так убивать! – я попыталась вспомнить события последних недель. В целом получалось, если не считать эпизода, из-за которого я потеряла сознание.

– Ты этого не говорила! – принялся защищаться Стив.

– Я этого и не знала, – я прикусила язык, но поздно: теперь никто не поверит, что память не вернулась.

– И что изменилось? – Матиас осторожно взял меня за руку. – Ты что-то вспомнила, да?

Такой заботливый и внимательный. Если бы я не помнила о том, как он ревновал Аманду, как пытался представить меня дурочкой, не знающей, что делать – могла бы поверить в его искренность. Чего он добивается? Зачем пошёл за мной? Неужели действительно любит?

– Вспоминаются не детали, а ощущения. Так вот… ммм… не знаю, как объяснить, но, кажется, я чувствую некоторые вещи. Например, что этот лес охраняется, и что вы выбрали не самое подходящее место для привала, – очередной взгляд на ровные ряды деревьев заставил нервно передёрнуть плечами. – Помните, как у меня росли волосы? Они раньше меня чувствовали что-то. Вот и сейчас я могу только предполагать.

– А что не так с этим местом? По-моему, оно замечательное, только посмотри, сколько здесь вкуснятины! Тут можно остаться на несколько недель и не жевать листья, – Кэролайн хрустела яблоком, а меня не покидало ощущение, что за нами следят. Ничего подозрительного я не заметила, но всё равно казалось, что кто-то сверлит взглядом спину.

– Вот именно! Слишком замечательное – посмотри, как растут деревья! Их нарочно посадили, – я протянула руку и показала на аллею.

– Ого! И как я не заметил?! – Стивен опять начал вести себя как ребёнок. Что с ним не так? Из троих парней Роберт – единственный вёл себя нормально.

Я подползла к нему, отметив, какой уставшей себя чувствую. Будто меня били несколько дней, или лишили сил, как тогда в лаборатории. Роберт медленно жевал яблоко, сладкий сок стекал по подбородку, но он словно не замечал этого.

– Я понял! – радостно воскликнул Стив. – Эти яблоки по форме похожи на морковь!

– Это просто такой сорт, Стивен. Если ты ни разу не видел настоящие фрукты, это не значит, что они должны на что-то походить. Картинки в книжках отличаются от реальности. Яблоки стали вот такими, олени – хищниками, а люди – дикарями, – я отвернулась от Роберта и пристально посмотрела на Стива. Он сглотнул и глянул на меня с благоговейным ужасом. – Что ещё?

– Ничего… просто ты пугаешь… – он опустил голову и сел на землю, уткнувшись в свой блокнот.

Роберт застонал, и я снова повернулась к нему: раны не кровоточили, но меня беспокоил его вид – это могло быть внутреннее воспаление. Протянув руку, я потрогала лоб. Роб вздрогнул и раскрыл глаза: чёрные зрачки расширились, почти поглотив янтарные радужки.

– Роберт… что с тобой? – я отдёрнула руку, но он успел вцепиться в неё.

– Они зовут… я не хочу идти к ним… пожалуйста, не отдавай меня… – он вдруг обмяк, разжал пальцы и затих.

– Давно он бредит? – спросила, не обращаясь ни к кому конкретно. Стало страшно до жути. Мне казалось, только я слышу неведомые голоса. Но теперь…

– Третий день. С тех пор, как ты начала светиться, – хмуро заявил Матиас.

– Что ещё он говорил? – сглотнув, поинтересовалась я.

– Разную чушь. Про чёрные камни и ледяные горы. Кто его разберёт, – раздражённо буркнул он и замолчал. Они опять что-то скрывают. Как сговорились, сидят, помалкивают да переглядываются.

– А что вы ели всё это время? – прищурившись, поинтересовалась я. «Друзья» начали разглядывать землю, деревья, – что угодно, лишь бы встречаться взглядом со мной. – Вы решили попробовать что-то очень вкусное и новое, да?

– Нет! – почти хором ответили они, и я поняла, что угадала.

– Он сам! – вскрикнула Аманда.

– Его никто не просил! – добавила Кэролайн.

– Кто знал, что они ядовитые? – подал голос Стивен.

– Ягоды? – уточнила я и попыталась вспомнить известные мне ядовитые растения.

– Да… или шишки… – тихо ответил Стив, снова прячась за блокнотом. – Они на деревьях росли… красивые такие, синенькие…

– Красивые синенькие ягодки? У вас голова для чего на плечах? Для украшения? – вкрадчиво полюбопытствовала я. Убью! Всех! Хотя нет, они и сами справятся.

– Роберт сказал, что ему всё равно не жить, – твёрдо произнёс Матиас. – Если он отравится, нам станет легче. Заодно узнаем, съедобные они или нет.

– Узнали? Сами-то не стали пробовать, как погляжу, – я потёрла переносицу и тяжело вздохнула.

– Он умрёт? – печально уточнила Аманда.

– Да, умрёт, – я сделала паузу и, помедлив, продолжила, – как и все мы. Люди вообще смертны.

– О! То есть он?..

– Спит и видит галлюцинации. Хуарама ядовита, но не смертельна, – я заправила волосы за уши и подтянула колени к груди. – Действует как снотворное, нейролептик. Не знаю, сколько он проспит, но идти мы сейчас точно никуда не сможем.

Вдруг меня пронзила вспышка: я вспомнила, как пришла от водопада и обнаружила, что мои друзья едят жареное мясо; как обезумела и начала светиться; как требовала крови. Память возвращалась, а вместе с ней паника. Если я не могу контролировать своё тело, где гарантия, что не причиню вреда кому-то? Ладонь Матиаса! Это ведь я заставила его пролить кровь!

В голове возникло то звенящее, сверлящее ощущение, которое предваряет что-то ужасное, наподобие напряжения, что сгущается в воздухе перед грозой. Я резко вскочила, волосы встали дыбом – я чувствовала опасность, но не могла понять, откуда она исходит.

Что-то засвистело, и я пригнулась. Это не в голове шумит. Завертевшись юлой, я бросилась на друзей, повалив их на землю. Стрела прожужжала всего в нескольких сантиметрах от моей ноги и воткнулась в рюкзак. Цвета, в которые она была раскрашена, мне ни о чём не сказали. Если мы и нашли детей Ириса, это явно не наши друзья.

Подпрыгнув, я вскинула руки. Идиотская мысль – только отличной мишенью стала – но инстинкты несли меня вперёд. Я бежала навстречу стрелам, уворачиваясь от них, как от надоедливых мух. Сзади что-то кричал Матиас, а я всё бежала. Яблоневая роща закончилась, появились высокие стройные дубы, и я поняла, что именно там засели лучники. Я остановилась и, раскинув руки, закричала.

– Именем Ириса заклинаю вас! Мы пришли с миром! Не нарушайте заветов, или Страж покарает вас! – что за чушь? Какой ещё Страж? Я не понимала, что кричу, но не могла сдержаться.

– Первый завет Ириса! – вскрикнула, почувствовав, как струйка крови стекает с поднятой руки, и увидела, что сжимаю стрелу. И как только умудрилась поймать? Схватила её обеими руками и подняла над головой.

Капли синей крови падали на лицо. Стрелять перестали. В шею вонзилось что-то острое, и сок хуарамы заструился по венам, сковывая тело. Я упала на землю, неловко подвернув ногу.

– Именем Ириса, – шептали мои губы.

Воспоминания снова закружились в голове, и я увидела, как ребёнком сижу на плече высокого мужчины, разглядывая красивое копьё.

– Это копьё из ветвей Древа Гринсек, Оливейя. Оно раскрашено в цвета племени Мойен и когда-нибудь перейдёт к Джейме, – важно произнёс вождь, заставив снова восхититься прекрасным оружием.

– А как же я? Мне ничего не достанется? – звонким голосом переспросила я, надув губы.

– Если выйдешь за него замуж – станешь женой вождя, и сможешь держать в руках любое копьё, – мужчина расхохотался, и я чуть не свалилась с его плеча.

Потом я увидела, как карабкаюсь по голому стволу дерева, а следом за мной ползёт тощий юноша, цепляясь руками и ногами за чёрные ветви. Он казался таким растерянным, что я невольно рассмеялась.

– Ну же, Джем, давай! Это будет весело! Я видела, как девчонки прыгали в воду с самой верхушки, и никто из них не разбился! – подтрунивала я над мальчишкой, который был выше меня на голову.

– Ты специально меня дразнишь! – обиженно проворчал юноша, а я, улыбнувшись, покачала головой.

Мысли все ускорялись. Вот я уже бегу наперегонки с аксисом… мне никогда не догнать его. Он слишком быстрый. Ветер доносит смех Джейме, сидящего верхом на олене.

– Сдаёшься, Вейя? Только настоящему воину по силам оседлать хищника! – его хохот отражается от скал, а олень встаёт на дыбы, сбрасывая незадачливого седока прямо в грязь. Ну и поделом ему!

Джейме исчез, и я увидела, как лежу на боку со стрелой в груди. Синяя кровь струится из раны и сливается с кровью Грисса. Словно со стороны я глядела на девушку, очень похожую на меня. Она умирала. Я умирала.

– Сколько у неё времени? – спросил Джейме надтреснутым голосом.

– Пара суток. На большее у меня не хватит ресурсов, – ответила мама. Она была взволнована, но в тихом голосе слышалась решимость.

– Чем мы рискуем больше всего? – Джейме отвернулся, не в силах смотреть, как девушка в очередной раз содрогается от боли. Хотела бы я тоже отвернуться, чтобы не видеть, какой беспомощной была. Не видеть, как умираю.

– Он поможет, в этом я уверена. Но мы не знаем, как поведёт себя её организм, когда она попадёт в Фильтр. Сердце может не выдержать, или лёгкие откажутся воспринимать очищенный воздух. Это будет мучительная смерть, гораздо хуже, чем сейчас, – глубокая морщина пролегла на бледном лбу мамы. Казалось, она взвешивает шансы и решает, как её дочери будет лучше умереть.

– Мы должны попытаться, ты же знаешь! Это лучше, чем ничего не делать. Мы не можем потерять её. Я не могу… – Джейме умоляюще посмотрел на маму. Так это он уговорил её отправить меня в Фильтр? Из-за него я попала в ловушку, из которой едва смогла выбраться? Но… зачем?

– Ей сотрут память. Она не будет помнить тебя, нас, ничего вообще. Оливейя никогда не вспомнит, что любила тебя, никогда не назовёт меня мамой. Это будет уже другой человек, – казалось именно это пугало маму больше всего. То, что я стану другой. Что ж… я действительно изменилась и теперь совсем не похожа на девушку, которой когда-то была. – Она будет всё равно, что мертва, Джейме. Это будет уже не Оливейя. Просто девушка, похожая на неё. Ей дадут другое имя, другую жизнь и другие воспоминания. Ты всё равно потеряешь её, так или иначе. Ты готов к этому?

– Я хочу, чтоб она жила, хочу дать ей этот шанс. Я буду любить её, буду ждать. Она сможет полюбить меня снова, – Джейме сжал кулаки и решительно вышел из-под навеса. Ветер донёс его шёпот. – …Должна жить.

Через щели между листьями проникали бурые капли. От влажной земли, словно ядовитое дыхание, поднималась испарина, превращаясь в густой туман. Девушка, лежащая под навесом, жалобно застонала. Стон перешёл в крик. Этот крик невыносимой муки походил на вой умирающего зверя, от него хотелось закрыть уши и кричать в ответ, лишь бы заглушить жуткие звуки.

Привязанные руки начали биться в припадке, а ноги засучили по влажной простыне, покрывавшей широкую лавку. Капли крови выступили в уголках губ девушки и тонкой струйкой стекли за уши. Мама отшатнулась и затянула узлы на верёвках, удерживающих тело. Моё тело.

– Прощай, Оливейя.