Екатерина Боровикова
Вырай 1.5. Встреча
– Я, брат и родители. – отчего-то соврала Ника. – Мама с папой в городе, но скоро вернутся.
– Ага, ясно. Что же предки тебя в одиночку за дровами отправили?
Вероника сделала вид, что не слышит вопроса, и сказала:
– Всё, готово. Пойдёмте.
* * *
На третьем этаже Марк брезгливо поморщился:
– Чем это так воняет?
– Вон в той квартире туалет, – указала на одну из дверей Ника.
– В смысле?
– Водопровод не работает, неужели непонятно? – пожала плечами девушка. – Все жильцы оттуда умерли в первую ночь. Им уже всё равно.
– Оригинальное решение бытовых проблем, – усмехнулся мужчина. – Представляю, какой тут запашок летом стоять будет.
Человек нравился Веронике всё меньше, но почему, она понять не могла.
– А вы неплохо устроились, – заявил Марк спустя несколько минут.
Весь коридор был заставлен бутылками с водой, коробками с крупами, детскими смесями, тушёнкой и рыбными консервами. Мужчина бесцеремонно заглянул в ванную комнату.
– Ух ты! Здесь влажно! Ты же сказала, водопровод не работает!
– Мы воду из бутылок греем и моемся. Канализация ведь есть ещё. Мама говорила… говорит, – Ника вспомнила о том, что для чужака её родители живы, – что в грязи инфекции махровым цветом расцветают.
– То-то я смотрю, ты чистенькая какая-то. – Снова этот липкий взгляд. – Ладно, ты обещала рану обработать.
В большой комнате в самом центре стояла металлическая бочка, обложенная кирпичом. Внутри горел огонь.
– Ого, даже жарко. Вы молодцы.
Ника не слушала. Она подошла к дивану, потрогала лоб брата. Мальчик уже был не таким горячим, как пару часов назад. Дышал ровно и спокойно.
«Наконец-то. Подействовали лекарства!»
– Не надо Даника будить. Пойдёмте в другую комнату.
В родительской спальне было гораздо холоднее. Вероника засунула в металлическую банку из-под детского питания рулон туалетной бумаги, вылила туда же флакончик спиртовой настойки календулы и забросила спичку. Весело вспыхнул огонёк.
– Садитесь, – указала она на двуспальную кровать. – И снимайте одежду.
– Слушай, красавица, – Марк стал разоблачаться. – Что ты делать собираешься?
– Швы накладывать. – пожала та плечами.
– А умеешь?
– Нет. Но есть учебники родителей. И лидокаин. И всё остальное.
Судя по всему, мужчине не очень хотелось быть подопытным кроликом, но другого варианта он не видел.
– Ладно, делай. А лидокаин – это местное обезболивающее?
Девушка в ответ кивнула. Она сосредоточенно рылась на книжной полке, искала нужную книгу.
– А общий наркоз предусмотрен?
Ника шутку не оценила:
– Как вы это себе представляете? Радуйтесь тому, что есть.
– Тогда я внутрь приму. – Марк достал из своего рюкзака большую, но уже ополовиненную бутылку виски. – Не хочешь присоединиться, красавица?
Девушка скривилась и отрицательно замотала головой.
* * *
– Я это называю Чистилище. Даже кайф какой-то есть определённый в том, чтобы прогуляться по такой местности. Прикинь, иногда деревья говорящие попадаются!
Рану девушка уже зашила. Пусть неумело, но стежки были ровными, а повязка стерильная. Марк настолько интересно рассказывал об окружающем мире, что она позабыла обо всём – и о брате в соседней комнате, и о чувстве опасности рядом с этим человеком, и о липком взгляде. И о бутылке, к которой он постоянно прикладывался.
– Это не монстры. То есть, монстры, конечно, но очень уж напоминают героев сказок. Страшных. С некоторыми даже поговорить можно. Если не сожрут. – Марк пьяно усмехнулся и сделал очередной глоток.
– А вот эти, что по подвалам сидят, тоже из сказок?
Мужчина пожал плечами:
– Упыри. Кровососы обычные. Я тут побывал в одном местечке, в Приречье. Там народу дофига выжило. Есть те, кто в теме. Сказали, через пару лет кровососы вообще всякое сходство с человеком утратят, и большая часть передохнет. Не все, конечно. Кое-кто в разуме останется.
– А это местечко… Далеко оно? До него можно добраться? – В конце фразы голос Ники дрогнул.
Марк прищурился:
– Хрен. В Чистилище нет дорог. Заходишь в туман, и через час в десяти тысячах километров от дома. Или через три дня в пятистах метрах. Предсказать нельзя.
– А вы там, с людьми, почему не остались?
Мужчина скривился:
– Не сошёлся с местными во взглядах. Да и не люблю на одном месте сидеть. К тому же сейчас зима, Чистилище спит. Тишина и покой. Я за месяц уже в трёх местах побывал. И за всё время, что шёл, никого не встретил. Даже деревья спят. В одно выстрелил, из интереса. Не проснулось.
– Может, оно умерло? – с затаённой надеждой спросила девушка. – Может, они все умерли?
– Не-а. – Марк допил остатки и отбросил бутылку. – Просто спит. Дышит.
Он схватил Веронику за руку и потянул к себе. Она попыталась вырваться, но ничего не вышло.
– Ты такая красивенькая, молоденькая, – пьяно зашептал Марк. – Так и сдохнешь здесь, не узнав, в чём кайф жизни.
– Пустите! – Неожиданное окончание вполне мирной беседы напугало. Наконец-то липкий взгляд стал понятен. Мужчина повалил её на кровать, сел сверху и рванул свитер. Тот поддаваться не хотел, лишь растягивался.
– Пусти, урод! Даник, Даник! – Ника стала размахивать руками и ногами, отбиваясь.
– Тихо, тихо, красавица. Не ори. Дяденька аккуратно. Ты ж сама меня на эту кроватку привела, – бормотал Марк и шарил грубыми руками под свитером. Потом одним рывком стянул его через голову и оскалился, увидев грудь.
– Дани-ик, помоги-и! – слёзы потекли по лицу. Так страшно ей не было ни разу за эти месяцы. Рукой со всей силы ударила по ране на плече. Действие анестезии уже закончилось, поэтому мужчина взвыл от боли и со злостью ответил – кулаком в лицо.
– Мелкая сука! – рявкнул Марк. – Хотел по-хорошему, но теперь трахну так, что не встанешь!
Он схватился за пояс её джинсов. Вероника кричала, плакала и боролась. Но мужчина даже с раненой рукой был сильней. Послышался треск ткани.
Насильник отвлёкся на собственную ширинку, но вдруг замер. Изо рта потекла вязкая, почти чёрная кровь. Глаза остекленели, и он всем весом рухнул на девушку.
Вероника завизжала, столкнула его с себя. У кровати стоял бледный Данила и сжимал в руках разделочный нож.
