Андрей Егоров
Балансовая служба
– И о чем же я буду с ним договариваться? – поразился Иван Васильевич.
– Не вы, а я, – снова удивил его адвокат. – Я поговорю с ним о хорошем гонораре за то, чтобы вас защищать.
– Не понял… Как это мне… Ты что, старик?! – вскричал Митрохин. – Шутки вздумал шутить?!
Засадить меня хочешь?
– Но у вас всегда есть возможность меня перекупить, – сообщил адвокат. – Собственно говоря, сумму я всегда обсуждаю в первую очередь.
– Ax ты подонок! Да я тебя своими руками зарою!
Для человека столь почтенного возраста старичок проявил поразительную прыть. В считаные секунды оказался у двери и заколотил в нее.
– Выпустите! Убивают!
Продажного адвоката буквально вырвали из рук Митрохина. Банкир успел оторвать ему карман пиджака и стащить с головы седой парик. Старик оказался лыс, как девичья коленка. Уже оказавшись в безопасности, за дверью, он кричал, комкая парик в кулаке:
– Вы за это ответите, клянусь! Не будь я сам Павловский!
К вечеру того же дня Иван Васильевич узнал, что другой кандидатуры не предвидится, и вредный старикашка зарегестрирован в качестве его официального адвоката. Митрохин попробовал оторвать стол, намереваясь запустить им в стену.
Немного попинал нары, пребольно ушибив ногу, рухнул на жесткое дерево и разрыдался.
Жизнь дала трещину. В этот момент для него стал очевиден обрушившийся на него, как из рога изобилия, поток черной энергетики. Он никогда не считал, что мистике есть место в реальной жизни, но сейчас готов был поверить в то, что его кто-то проклял. А иначе откуда все эти неприятности?! Ну откуда?!
* * *
За Митрохиным пришли ночью. Спал он в местных условиях чутко. Проснулся, услышав звук шагов. Привычно уже звякнули ключи, щелкнул замок. В дверном проеме возник силуэт конвоира.
Он поманил арестованного рукой.
«На расстрел?» – мелькнуло в голове. Митрохин поднялся и, заложив руки за спину, вышел из камеры.
– Пошли, – скомандовал конвоир.
Наручники щелкнули на запястьях Митрохина.
По пути конвоир отмыкал решетчатые двери. Пропускал Ивана Васильевича вперед. Миновали последнее помещение и блокпост. Здесь дежурили несколько милиционеров. Провожатый Митрохина кивнул им и вывел банкира на улицу. Иван Васильевич с наслаждением вдохнул свежий после недельного заточения воздух. За воротами их уже ждали. Сергей и несколько охранников.
– Иван Васильевич! – Жданов открыл дверцу «Мерседеса», приглашая шефа садиться. Митрохин сердито посмотрел на начальника охраны, решил разговор об адвокатах отложить на потом, обернулся:
– Ключи! – показал скованные руки.
– Ах ты, забыл, – конвоир хлопнул себя по лбу. – Сейчас сбегаю, принесу.
– Не трудись, – буркнул Митрохин и забрался в машину.
Здесь он ухватил себя за большой палец и с хрустом вывернул его из сустава. Поморщился, вытаскивая руку из наручников. Поставил палец на место.
Больно. Хорошо, что Сергей догадался захватить переносной бар. Отщелкнув крышку, Митрохин извлек бутылку коньяку, хотя всегда предпочитал виски, покрутил в руках и положил на место. Надо сохранить трезвость рассудка, чтобы вычислить тех негодяев наверняка и уничтожить. В поле культурных растений сорнякам не место.
– Как вы меня вытащили? – хмуро поинтересовался Иван Васильевич.
– Пришлось забашлять, – ответил Жданов. – Со следователем было не договориться, но я вышел на его начальство. Генеральный прокурор – мужик что надо. Но и берет немало.
– А следователь еще порыпается.
– Это точно. Упертый. Такие не успокоятся, пока не упокоятся, – Жданов хмыкнул.
– Обойдемся без мокрухи, – сказал Митрохин. – Скажи лучше, что за клоунов ты ко мне подсылал? Я таких мерзавцев в жизни не видел.
– Ах, эти, – Сергей скривился, – самые дешевые адвокаты в Москве. Надо было протянуть время. Джинкин подозревал, что мы что-то затеваем, чтобы вас вытащить. Вот я и нанимал кого ни попадя. Чтобы его пустить по ложному следу. Я что подумал. Пусть лучше Джинкин думает, что мы надеемся на адвоката.
– Ха, – Митрохин почесал подбородок, – молодец. Не ожидал.
– Недооцениваете вы нас, Иван Васильевич, – улыбнулся Жданов, – а я, между прочим, еще не то могу. Вот увидите.
– Ладно, продемонстрируешь как-нибудь при случае. Сейчас главное до офиса добраться, – сказал Митрохин. И сглазил…
На одном из перекрестков в «Мерседес» влетел «КамАЗ» со щебенкой. Банкир успел увидеть испуганную физиономию солдата за лобовым стеклом, прежде чем мгновение спустя вся задняя часть автомобиля представительского класса превратилась в кусок годного только в переплавку металла.
«Мерседес» закрутился на асфальте, как брошенная на лед игрушечная машинка, ударился правым крылом о фонарный столб и остановился.
Митрохин отлепился от бара – ручка дверцы отпечаталась у него на лбу, ударил дверь ногой – раз и еще раз, – пока она не распахнулась, выбрался из машины и, шатаясь, побрел по асфальту.
Упал и остался лежать в нескольких шагах от «Мерседеса». Сознание его помутилось.
Жданов очнулся чуть позже, покрутил головой. в поисках банкира, тряхнул за плечо водителя, тот, лежа на руле, слабо застонал. Начальник охраны открыл дверь, кинулся к шефу.
– Иван Васильевич…
Митрохин приподнял голову. Увидел Сергея.
– Плохо мне, Сережа.
– Сейчас, сейчас… «Скорую» вызовем. Все сделаем, – засуетился Жданов. – Все будет в порядке.
Я вас не оставлю.
Охранники подбежали, обступили лежащего на асфальте банкира.
– Где он?! – заорал Жданов в ярости. – Где эта падла?!
– Как все случилось, он из кабины выскочил и убежал.
– Куда убежал?
– Вон туда, – показал охранник, – по проспекту.
– Догнать, привести… Стой, куда?! Не все сразу. Вы двое останетесь. Поможете загрузить шефа в «Скорую».
– Ублюдки-и-и! – прохрипел Митрохин с асфальта. – Я знаю, это они-и-и! Они-и-и-и!
* * *
По счастью, обошлось. Ни одного перелома.
Только ушибы. Да и те средней степени тяжести.
Через пару дней Митрохина выписали из больницы. И хотя подобная удача – он жив и даже не покалечен, должна была бы, по идее, внушить ему некоторый оптимизм и надежды на счастливое разрешение конфликта, Иван Васильевич впал в депрессивный настрой. Прежней легкости, которую он обычно ощущал, относясь к жизни, как к празднику, который всегда с тобой, больше не чувствовалось. Митрохин ходил по офису, вжав голову в плечи, пребывая в глубочайшей подавленности.
Сейчас он был готов ко всему. Что еще придумают представители этой проклятой Балансовой службы?!
Начальник охраны сидел в кресле и теребил застежку на кобуре. Поскольку рядовые сотрудники явно не справлялись со своими обязанностями, он принял решение охранять шефа лично.
– Сегодня утром в новостях передали, – сказал Сергей, странно посмотрев на Митрохина. – Какой-то парень в Штатах выиграл в лотерею двадцать миллионов долларов. Бинго…
– Что бинго? – не понял Митрохин.
– Лотерея так называется – бинго. Вот я и думаю…
– А ты не думай! – взорвался Иван Васильевич, схватил пресс-папье и запустил его в стену. – Хочешь сказать, мои миллионы он выиграл?! Да?
Хочешь сказать, это Джонни Смит, будь он неладен?!
– Не зна-а-аю, – протянул Сергей, – я вообще-то в мистику не верю…
– Но здесь особый случай, так, что ли?! – накинулся на него Митрохин.
– Да не знаю я! – отступил Сергей. – Сами решайте!
– Ладно, сделай тогда вот что, – Митрохин забарабанил пальцами по поверхности стола, – найди мне бронежилет. Да понадежнее.
– Не поможет, – откликнулся Жданов, – нас в Чечне так учили. От пистолета бронежилет защитит, а если из «калаша» духи шмалять начнут, пули только в теле застрянут. Да и двигаться в нем не так удобно. Особенно, хе-хе, человеку, нашпигованному пулями.
– Да ты что говоришь?! – вскричал Митрохин. – Кто же им по городу с «калашами» даст разгуливать?! Мы все-таки в правовом государстве живем, а не при анархии, прости господи.
– Не скажите, Иван Васильевич. А как террористы на Дубровку с «калашами» проехали? Подмазали кого надо – и привет. А эти вообще то самое… ну, в смысле… я вообще-то в мистику не верю, – повторил Сергей. – Но обстоятельства…
– Значит, так, бронежилет мне все же достань! – нахмурился банкир. – «Калашников» не «Калашников», а мне все ж таки поспокойнее будет. Еще. Найди мне стоящего мага.
– Кого? – переспросил ошалело Жданов.
– Колдуна найди! – рявкнул Митрохин. – Только такого, чтобы знал об этой, черти ее раздерите, Балансовой службе. Только афериста мне не надо.
Настоящего найди.
– Ну ладно, – Сергей пожал плечами, поднялся и выглянул в коридор:
– Виталик, пойди сюда.
Пойди, кому говорят. Дуй-ка быстро к Гаркушеву, пусть распечаточку сделает по всем колдунам Москвы… Ну чего ты не понял?! Ну чего вы тупые такие все сегодня?! По всем колдунам московским из Интернета распечатку сделайте…
Колдунья оказалось длинной и тощей, как палубная доска, но, судя по толщине линз, криво сидящих на носу очков, была очень начитанной.
– Колдунья? – уточнил Митрохин, у него сложилось мнение, что девушка совсем не похожа на мага высшей категории, как ее рекомендовали, скорее на студентку филологического факультета, увлеченную благородной латынью и языкознанием.
– Да, – подтвердила «студентка» с готовностью. С недоверием к своей персоне ей приходилось сталкиваться регулярно.
– Значит, дело у меня к тебе важное.
– А денег у вас хватит, господин толстяк?
Митрохин даже крякнул от такой наглости.
– Можешь не сомневаться, – заверил он. – Тебя в школе не учили, что старшим грубить нехорошо?
– В школе научат, – хмыкнула колдунья, – на всю жизнь психологическим уродом станешь. Садитесь, – предложила она, – только не на стул.
Хлипкий он.
– Не такой уж я и тяжелый, – пробасил банкир.
– Да мне все равно. Вот сюда лучше.
– М-да, характерец, – проворчал Митрохин и уселся на софу, пружины под его внушительным весом скрипнули, из-под софы донеслось недовольное мяуканье.
– Какой есть. Так что у вас?
– Может, предложишь чаю?
– Обойдетесь, – отрезала колдунья. – Я вас внимательно слушаю.
– Тьфу на тебя, – обиделся Митрохин.
– Тьфу на вас, – откликнулась девушка, – попрошу больше эту примитивную форму ментального воздействия не использовать.
– Что?! – удивился Иван Васильевич. – Ты про что вообще?
– Я про «тьфу на тебя». Не люблю. Давайте к делу, пожалуйста. У меня время четко лимитировано. Надеюсь, это ясно?
– Ладно, ладно, – пошел на попятную Митрохин, подумал, что подход у девицы, по крайней мере, серьезный, хоть с обхождением и не все ладно.
Разве ж так можно с клиентом? Эх, Россия, Россия. И в сфере магических услуг никакого сервиса. – Ты про Балансовую службу знаешь что-нибудь? – поинтересовался он.
– Кажется, я понимаю, что именно вас интересует.
– Так, так… – подбодрил ее Митрохин. – И что именно ты понимаешь?
– Я-то все понимаю, а вот вас попрошу заметить, либо вы возьмете более вежливый тон, либо у нас ничего не получится!
– Слушай, ну ты совсем, – возмутился Иван Васильевич, – да я в жизни ни с кем вежливее не разговаривал.
– Оно и видно. Ладно. Так и быть. Я знаю, что…
– Что-о? – протянул Митрохин, подбадривая колдунью.
– Не могли бы вы помолчать, пока я говорю?!
Что все в мире взаимосвязано, и у каждого человека имеется балансовый двойник. А балансировкой занимаются некие потусторонние силы. Можно их и Балансовой службой назвать! – «студентка» улыбнулась. – Хотя звучит по-дурацки. Сами придумали?
– Не сам.
– Ну разумеется.
– Слушай, кончай наезжать, – попросил Митрохин. – Я к тебе все-таки по делу пришел.
– Я вся во внимании, – скептически скривилась колдунья.
– Значит, так, – начал банкир. – Можешь ли ты вызвать для меня Балансовую службу? Очень нужно мне, знаешь ли, балансировочку одну произвести… – И добавил едва слышно:
– Так сказать, в обратном порядке…
– Джиннов вызвать?! – задумалась девушка. – Ну я не знаю даже… Не пробовала никогда джиннов вызывать.
– Значит, джиннов! – сквозь зубы выдавил Митрохин.
«Так вот, значит, Джонни, кого ты на меня натравил…»
– Озолочу! – вскричал он, хватая колдунью за плечи. – Будешь самая богатая магичка во всей России! Сделай только то, что я прошу.
Колдунья осторожно высвободилась, поправила очки и с достоинством сообщила:
– Деньги меня не интересуют!
– А что? Что тебя интересует, родная ты моя?! – взвыл Митрохин. – Хочешь, пиар тебе такой организую, что будешь самой известной магичкой в мире? А? Как насчет пиара?
– Ну… можно, наверное, – девушка поправила очки и залилась краской, тщеславие явно было ей не чуждо.
– Да что наверное! Сделай, да и все! А уж остальное за мной! – проорал Митрохин, словно находился от колдуньи на расстоянии километра, а не в двух шагах. – Внакладе не останешься! Тебя как зовут-то?
– Обойдемся без имен, – холодно откликнулась она, словно какой-нибудь разведчик на встрече со связным.
Митрохин нервно расхохотался:
– Что, боишься, раскрыть могут?
Колдунья обиделась:
– Настоящие маги своих имен никогда не раскрывают!
– Да черт с ним, с именем. Сделай только то, что я прошу. И я уже набираю номер своего человечка с центрального канала. А? Ну как?!
– Ладно, – согласилась колдунья, – так и быть, сделаю. Все равно хотела в этой области как-нибудь поэкспериментировать, да все не было подходящего случая… Сделаю, хоть вы мне и отвратительны.
– Ты тоже не подарок! – вконец обиделся Митрохин. – Чем разговоры разговаривать, начинай экспериментировать!
– Только мне подготовиться нужно, – сообщила колдунья, – почитать кое-что!
– Так читай!
– Что, прямо сейчас?!
– А когда?! Время не ждет!
– У вас, может, и не ждет, а у меня других дел полно.
Ни слова не говоря, Митрохин извлек из кармана специально припасенную пачку долларовых купюр и положил рядом с собой.
– Плачу за срочность наличными!
– Ну, – колдунья растерялась, – ну… даже не знаю.
Митрохин про себя отметил, что хотя «деньги ей не нужны», появление десяти штук баксов заметно ее озадачило. Во всяком случае, она перестала цеплять клиента и начала действовать.
– Ладно. Я сейчас кое-что посмотрю, – сообщила колдунья, прошла к стенному шкафу, немного подумала, достала толстый черный том, озаглавленный «Тайноведение» Рудольфа Штаммера, и углубилась в чтение…
Прошло десять минут. Митрохин начал терять терпение.
– Ну что там?! – поинтересовался он.
– Значит, так, – колдунья пролистнула страницы, – существует всего три основных класса джиннов – гулы, ифриты и силаты. Гулы женского пола – они нас не интересуют, ифриты – джинны обыкновенные, так сказать классические, у них могущества не хватит, чтобы производить балансировку, а вот силаты – как раз и есть, наверное, те, кто осуществляет балансировку. Здесь написано, что их магические навыки весьма значительны.
– А как они выглядят? – поинтересовался Иван Васильевич.
– Двухметрового роста, белые лица…
Глаза Митрохина полыхнули бездымным пламенем, из которого, говорят, Черное божество в незапамятные времена создало джиннов. И гул, и ифритов, и силатов. Всех, без исключения. Иван Васильевич вскочил на ноги.
– Это они! Ну давай, родная моя, скорее организуй мне парочку силатов!
– Спокойнее, пожалуйста, – попросила девушка, – во-первых, я никакая вам не родная. А во-вторых, я еще не все прочитала… так… – Она перелистнула страницу. – Да… так и есть, нам нужны силаты. А может, – задумалась она, – вызвать все же гул?
– Каких еще гул?! – рассердился Митрохин. – Давай мне пару силатов, а гул я себе сам организую потом. У меня вот такие вот гулы есть на примете!
– Вы правы, безусловно, правы, – забормотала колдунья, сильно смутившись, – гулы опасные существа. Очень коварные. И кровожадные. – Она замерла в задумчивости, поправила очки и вздохнула:
– Ладно, хоть это еще опаснее… С гулами проще было бы дело иметь. Они заговору «Наги-наги» поддаются.
– К черту ноги-ноги! – вспылил Митрохин. – Не нужны мне гулы. Давай балансировщиков.
– Так вот тут написано. И вот тут… Некоторые из них довольно свирепы и могут неожиданно повести себя не так, как от них ожидает вызывающий.
– Я тебе риск оплачу по двойному тарифу, – пообещал Митрохин, – пиар-кампанию на телевидении проведем. Будешь по всем каналам рассказывать о себе в прайм-тайм. Идет?
– Идет, пожалуй… – замешкалась колдунья. – Только вы, пожалуйста, договор оформите по всем правилам, что не обманете.
– Чего-о? – банкир смерил «студентку» уничтожающим взглядом. Та решительности не утратила, только задрала подбородок повыше.
– Да, именно так, чтобы все без обмана, пиар-кампания так пиар-кампания!
– Да будет тебе известно, – Митрохин возвысил голос, – что я еще никогда и никого не обманывал!..
Колдунья многозначительно молчала.
– Ладно-ладно, если для тебя это так принципиально, будет тебе договор. По всей форме.
– И к нотариусу поедем? – уточнила она.
– А ты случаем не на юридическом учишься?..
– Нет, я в третьем меде, по стоматологии.
– Значит, и зубы можешь вставить в случае чего, – задумчиво разглядывая девушку, сказал Митрохин. Прозвучало угрожающе, но колдунья лица не утратила, только слегка покраснела и заявила:
– Могу и вам вставить, если потребуется.
И вынуть тоже.
Наглость колдуньи повлияла на Митрохина самым странным образом. Раньше слабины он за собой не замечал. А сейчас сник и весь съежился на краешке софы.
– Слушай, ну помоги ты мне по-человечески, – попросил он, – очень мне нужно эту Балансовую службу вызвать. Сил моих нет!
– Проблемы замучили? – с пониманием отозвалась колдунья.
– Да, – Митрохин взглянул на студентку с надеждой. – Мы же даже, может быть, до этого самого нотариуса доехать не сумеем. Кирпич мне на голову упадет, точнее, уронят… или еще что-нибудь случится со мной… неприятность какая-нибудь страшная. Я же по улице ходить не могу – шарахаюсь от каждой тени. Все жду, еще чуть-чуть, и все, кранты мне. Понимаешь?
– Кранты? – удивилась колдунья, приблизилась к банкиру и поводила вокруг него руками, будто что-то нащупать старалась. – Странно, – сообщила она через некоторое время, – проклятия не ощущается. Аура чистая.
– Ну какая она чистая? Какая?! – устало проговорил Митрохин. – И вообще при чем тут аура?
Если бы ты только знала, как тяжко мне. Не доберемся мы с тобой до нотариуса. Боюсь я. Веришь ли, даже из твоей квартиры выходить боюсь.
– А я на вас защитное заклятие положу, " – предложила колдунья, – такое, что с вами точно ничего не случится.
– Положи! – согласился Митрохин. – А еще лучше вызови мне Балансовую службу. Я тебя не обману. Хочешь, поклянусь?
– Поклянитесь, – согласилась она.
– Хорошо. Клянусь…
– Но к нотариусу все равно нужно съездить.
Митрохин тяжело вздохнул. В ту же секунду комната осветилась небесно-голубым светом. По антенному проводу, протянутому от телевизора над самым плинтусом, пробежала шаровая молния.
Глаза колдуньи расширились настолько, что стали походить на два блюдца. Розетки в разных концах комнаты неожиданно взорвались. Обгорелая, оплавленная пластмасса разлетелась по комнате. Лампочки в люстре под потолком полыхнули и лопнули, забросав банкира и колдунью осколками.
– Вот! – крикнул Митрохин. – Это то, о чем я и говорил… Дождалась, зубодерка?!
Он провел ладонью по лицу. Один из осколков оставил на щеке царапину.
– Мд-а-а! – протянула колдунья, она оглядывалась кругом с легким ужасом, очки сползли на самый кончик носа, но она, похоже, забыла о том, что их необходимо время от времени поправлять.
– Что «мда»?! Что «мда»?! Тут не «мда», а кое-что другое впору кричать! – вскипел Митрохин. – Вызывай скорее джиннов, а не то мы оба тут медным тазом накроемся!
– Хорошо, хорошо, – заторопилась девушка.
– Ага, зашевелилась, как дело жареным запахло, – отметил банкир и наступил в полумраке на хвост какого-то существа. Зверек взвизгнул и метнулся под софу.
– Кеша! – крикнула колдунья.
– Ничего с ним страшного не случилось, – проворчал Митрохин, – хвост только слегка ему прищемил… Выживет твой кошак.
Студентка поглядела на банкира с осуждением, извлекла из шкафа несколько крупных восковых свечей и, установив их в углах комнаты, зажгла.
Свечи, к удивлению Митрохина, занялись странным голубоватым пламенем. Длинные язычки осветили комнату.
– Обои не загорятся?! – поинтересовался он.
– Расстояние четко выверено, – пояснила колдунья.
– Ну-ну… – Иван Васильевич прошелся по комнате и только сейчас заметил, что на паркете то ли фломастером, то ли масляной краской начертаны тонкие линии, а между ними – множество цифр и странных значков. – Ка… кабалистические символы? – поинтересовался он, слегка запинаясь от волнения.
Колдунья поглядела на него с удивлением:
– Да, кабалистические символы. Заметны только при свечах.
– Что, думала, я совсем темный? ан нет. Я в старших классах школы этой чепухистикой, помнится, увлекался, – Митрохин задумался, – любопытно мне было, как мир устроен. Тянуло меня почему-то к этому. Пока в институте выпивать не начал. – Он присел на софу. – Ну и мне, конечно, сразу не до всяких там магий-шмагий стало. Девчонки, гулянки, друзья… А потом работа после института. Опять же не до мистических интересов.
Я как бизнесом начал заниматься, так мне уже ни до чего больше стало. Ты извини, меня чего-то на откровенность потянуло…
– Прощаю, – кивнула колдунья. Митрохина она почти не слушала, металась по комнате, занятая приготовлениями к ритуалу, раскладывала тут и там сухие травяные пучки, сыпала порошок, чертила мелом окружности и прямоугольники поверх множества кабалистических символов.
– А вот ты как думаешь, все колдовство в мире однотипное, да? – заинтересовался Митрохин. – Ну там есть ведь ведьмы, как в Средние века, там помело у них, травки какие-нибудь, а есть шаманы северные, еще жрецы культа вуду – негры, в кино их часто показывают американском, а еще арабские маги есть, джинны эти – шайтаны, как ты говоришь… Я вот думаю, все это – одно и то же. Ну то есть приемы-то одни и те же используются.
– Не-а, – колдунья глянула на Митрохина из-под очков и принялась сдувать с ладони посверкивающую в тусклом свете золотистую пыль. Она осаждалась на полу, покрывая его равномерным сияющим ковром. – Не хочется говорить об этом с дилетантом.
– Не хочешь – не говори! – Банкир помрачнел.
Колдунья ничего не ответила, присела и стала вычерчивать на полу крупные странные символы.
Затем поднялась, отряхивая руки.
– Готово, сейчас установим связь и призовем джиннов.
– А ты уверена, что джинны и Балансовая служба – это одно и то же, – забеспокоился Митрохин, – может, это ты напутала?
– Напутать я просто не могла, – пояснила колдунья, – согласно книгам силаты в настоящее время организовались в то, что условно можно назвать Балансовой службой. Как они себя называют, я не знаю. Знаю только, что благодаря этой могущественной организации в нашем мире все находится в равновесии.
– Они, – решил Митрохин, – силаты, как ты и сказала. И называют себя именно так. Балансовой службой. У-у-у, сволочи! – он погрозил кулаком невидимым врагам.
– Ничего, – успокоила его колдунья, – вы не беспокойтесь, уже очень скоро все будет в порядке.
Если у вас неприятности достаточно серьезные, то балансировщики вам помогут. Сможете уже не опасаться ваших колдунов-недоброжелателей.
– Вот и славно… – кивнул Митрохин.
В стену неожиданно ударило с такой силой, что весь дом дрогнул. Пламя свечей запрыгало на стенах.
– Что это?! – испугался Митрохин и вскочил с софы. Звук такой, будто стенобитным орудием саданули.
– Приступаем, – решилась колдунья и подняла ладони, – отойдите, пожалуйста, в сторону. Здесь будет эпицентр.
– Хорошо, – банкир неуклюже попятился, едва не зацепил ногой свечу, замер у двери.
Девушка все стояла, подняв ладони и прикрыв глаза, коснулась лба и неожиданно заголосила, причем так пронзительно, что Митрохину пришлось заткнуть уши, чтобы не оглохнуть. Но и сквозь пальцы пробивался этот чудовищный, нечеловеческий вопль. Орала колдунья с таким неистовым самоотрешением, что делалось страшно. Она брала ноты, какие не взяла бы даже бензопила. Тон ее голоса постепенно возвысился в такие запредельные высоты, что банкиру показалось, будто он скоро покинет границы человеческого восприятия.
Митрохин уже совсем не рад был, что связался с этой странной высокомерной девицей, которая на деле только выглядит, как девица, а на поверку может вопить нечеловеческим голосом и выводить на незнакомом языке такие рулады, что у любого нормального человека начнут поджилки трястись.
От девичьей фигуры заструилось сияние. В комнате сразу сделалось намного светлее. В исходящих от рук, ног и головы девушки лучах вились черные мушки. Постепенно они окутали все ее тело и попеременно то скрывали колдунью от взгляда перепуганного Ивана Васильевича, то вновь обнажали.
Пыль на полу загустела, набухла и поползла вверх.
Митрохина охватило острое чувство нереальности происходящего, он ущипнул себя за руку, будучи не в силах поверить, что все, что он видит, творится наяву…
Балансировщики появились далеко не сразу.
Сначала в воздухе проступили бледные очертания круглых лиц, потом затянутые в джинсу плечи и колени, а за ними уже все остальное. Парни оглядывались кругом с выражением скуки. Они мало чем отличались от своих коллег, призванных раскулачить московского банкира, – та же внушительная стать и габариты, те же простые черты лица и бесцветные бобрики на круглых головах.
И маленькие, черные глазки, больше похожие на крысиные, нежели человеческие. В общем, выпекали парней в одном хлебобулочном цехе. Так прошедшие школу спецслужб молодцы все чем-то напоминают друг друга.
– Ах, какие молодцы! – обрадовался Митрохин, джиннов он разглядывал почти с любовью. – Как вас зовут, друзья мои?!
– Семнадцатый! – представился один.
– Четыреста двадцать четвертый.
– Семнадцатый! Ух ты! Вот это да! – Митрохин даже присвистнул, потирая ладони. – Ты, должно быть, занимаешь высокое место в вашей тамошней иерархии? А? Я прав?
Семнадцатый кивнул со значением.
– Ну парни! – Митрохин вытер вспотевшие ладони о пиджак, раньше у него такой привычки не было – появилась в последнее время, когда нервы начали сдавать. – У меня есть для вас задание. Прямо сейчас.
– Мы внимательно слушаем, – откликнулся Четыреста двадцать четвертый.
– Отправляйтесь-ка в Америку. Поймайте моего балансового двойника, как там его, Джона Смита, – сказал Митрохин, – и для начала переломайте ему все кости. Украдите его, держите взаперти в подвале, заставляйте работать по двадцать часов в сутки. И регулярно колотите головой о стену. Ему это будет полезно.
– И сколько нам это проделывать?! – поинтересовался Четыреста двадцать четвертый.
– Долгие годы! – Митрохин широко улыбнулся. – Долгие, долгие годы! Пока я не положу миллиард долларов на мое имя в лучший швейцарский банк и не дострою виллу на самых теплых островах мира.
– Будет сделано! – Семнадцатый кивнул.
– Ну все, ребята, можете отправляться! – Иван Васильевич хлопнул в ладоши.
Здоровяки немедленно развернулись и потопали прочь. Митрохина так растрогала их крепкая, почти маршевая походка, что он прослезился, перекрестил их и крикнул им вслед, вспомнив, что джинны – создания из арабских сказок:
– Да поможет вам Аллах!..
Митрохин выбежал следом за Семнадцатым и Четыреста двадцать четвертым в коридор, еще долго глядел им вслед и махал ладонью. – Ушли… – банкир вернулся в квартиру и вдруг засомневался:
– Слушай, а как они его найдут? У них же никакой наводки даже нет. Только имя, да и то, наверное, липовое…
– Найдут, – фыркнула колдунья, – 1 – во-первых, У них есть чутье. Они же джинны, а не люди. А во-вторых, судя по тому, что я читала, этот балансовый двойник – вылитый вы. Может, за небольшими изменениями. Нос у него, к примеру, сломан. Или наоборот – сделал себе пластическую операцию, чтобы стать кинозвездой.
– На меня, говоришь, похож, – Митрохин призадумался. – Был у меня в молодости один знакомец. Самый невезучий, скажу тебе, человек на свете.
Начиная с того, что родители его почему-то Светланом назвали. Что это за имя для мужика – Светлан? И потом все у него так и пошло. Вся жизнь наперекосяк. Хотя человек хороший. А похож был, ты не поверишь, на президента Соединенных Штатов Рейгана. Вот я и думаю сейчас, а может, Светлан балансовым двойником Рейгана был. А что, такое вполне возможно. Нет?
– Примитивно вы мыслите, – отозвалась колдунья, она была занята наведением порядка в комнате, водила ладонями над полом, и лиловая пыль сама собой растворялась в пространстве.
– Тьфу ты! – Митрохин даже задохнулся от возмущения. – Характер у тебя стервозный. Молодая ведь еще. Где только успела нахвататься?
– А я способная.
Иван Васильевич уже собирался ответить что-нибудь резкое, но тут случилось непредвиденное. Громоподобный удар потряс квартиру. Стена вместе с окном рухнула, разрушенная неведомой силой.
Митрохина обдало осколками, отшвырнуло к противоположной стене. Он ударился головой и потерял сознание. Когда через несколько минут он пришел в себя, то вместо колдуньи увидел Тринадцатого и Двести тридцать седьмого. С девушкой заклятые враги не стали церемониться, попросту затолкав ее под софу. В разлом стены врывался холодный осенний ветер. Несмотря на то, что квартира располагалась на девятом этаже, банкир совсем не удивился способу, каким воспользовались представители Балансовой службы, чтобы попасть внутрь. Теперь-то он знал, что от них всего можно ожидать.
– Вы что тут делаете?! – Митрохин с трудом поднялся на ноги, держась за стену:
– Вас тут больше быть не должно?!
– Балансировка! – Тринадцатый пожал плечами. – Идея с подвалом мне кажется весьма перспективной, – обратился он к напарнику.
– Хорошая идея, – подтвердил Двести тридцать седьмой, – бери его!
Тринадцатый сграбастал Митрохина и перекинул его через плечо с такой легкостью, словно он совсем ничего не весил…
– Пусти меня! – Иван Васильевич в отчаянии ударил Тринадцатого по спине, но тот в ответ так тряхнул банкира, что Митрохин решил больше не дергаться и повис на плече у джинна, как тряпичная кукла. Представители Балансовой службы выбили дверь и вышли в коридор.
«Что же это происходит?! – растерялся Митрохин. – И что теперь будет?!»
Он сглотнул и едва не застонал от ужаса, потому что ему показалось, что он знает ответ на этот простой вопрос. Его и Джона Смита (балансового двойника и товарища по несчастью) теперь ожидает бесконечная череда изощренных мучений, которым будут подвергать их представители Балансовой службы в надежде добиться обоюдной балансировки, которая теперь попросту невозможна.
– Заварил же ты кашу, Джонни, – пробормотал Митрохин и всхлипнул:
– И чего бы мне тогда не согласиться с Тринадцатым и Двести тридцать седьмым? Высылал бы Джону пару десятков тысяч долларов ежемесячно и жил в свое удовольствие.
В конце концов это мелочь…
Болтаться на плече у джинна было не только неудобно, но и унизительно до слез. Митрохин пришел в такое отчаяние, что в конце концов разрыдался. Тринадцатый и Двести тридцать седьмой не обращали на слезы жертвы никакого внимания.
