Егор Алексич
Государство в государстве
Глава 2. Трое из ларца.
Но у меня было еще три имени обладателей авторского права на мир Фанэка, упомянутых в моей строй статье. Теперь эту статью можно действительно назвать старой, так как информация в ней была скорее исторической справкой о зарождении, чем о том, что же такое сегодняшний Фанэк.
Еще два тогдашних студента – Петр Кудасов и Вадим Исупов, и преподаватель Иван Павлович Зорин. И снова здравствуй, интернет!
Но интернет меня на этот раз подвел. Про Кудасова и Исупова не было никакой доступной информации. Точнее, именно про этих Кудасова и Исупова я не смог найти ничего вразумительного, кроме своей же статьи пятилетней давности. Оказалось, кстати, что статью несколько раз цитировали в разных изданиях, естественно, не спрашивая моего или редакционного разрешения. А это уже нарушение моего авторского права. Мысль об авторском праве натолкнула меня на другую мысль. Я полез в открытые реестры и после долгих поисков нашел патент на Фанэк. И каково было же мое удивление, когда в разделах «Автор» и «Правообладатель» я увидел только фамилию Зорина! Как так? Получается, что истинные изобретатели отказались от правообладания?
А вот с поисками Зорина получилось все гораздо проще. Он работал все в том же институте, все на той же кафедре и по сей день. Личных контактов, правда, я не нашел, но зато теперь знал место его работы. Был лишь номер кафедры, но первую встречу я все же решил провести лицом к лицу.
На следующий день я с утра поехал в тот самый институт, где зародилась вся эта история. Без труда найдя нужную кафедру, я поинтересовался, где мне найти Ивана Павловича, но оказалось, что у него идут занятия. Выяснив номер аудитории, я направился на ее поиски, прикидывая, сколько времени осталось до конца занятий.
С момента повторного знакомства с Фанэком меня не покидало ощущение, что я занимаюсь ерундой. Ну или точно занимаюсь не своим делом. Ведь изучение содержания сайта – это не журналистика. А вопросы контроля его содержимого у нас в стране решаются просто цензурой. Ну или принудительной блокировкой в случае неугодности. Зачем было привлекать журналиста, который просто когда-то написал интересную статью об интересной идее трех молодых людей.
За этими размышлениями меня и застал звонок перемены. Из аудитории повалили студенты, а я все пытался высмотреть в потоке людей кого-то постарше, отличающегося от пестрой толпы подростков. В проем двери я увидел преподавателя, который оставался за своим столом, собирал в портфель бумаги и не спешил покинуть аудиторию.
Иван Павлович был немолод. Я не удосужился выяснить его возраст заранее, но на вид ему было уже около шестидесяти. Когда я писал свою первую статью о Фанэке, а историю ее создания мне рассказывал Голубев, точно помню, что Иван Павлович Зорин мне представлялся молодым и энергичным преподавателем, разделяющим веяния молодежной культуры, так как он увидел будущее в такой нетривиальной задумке. Сейчас я увидел полноватого человека, не спеша убирающего бумаги в старомодный кожаный портфель, и медлительность его движений говорила об ошибочности моих давних представлений.
– Здравствуйте. – сказал я с порога аудитории.
Иван Павлович поднял на меня взгляд и внимательно посмотрел, немного прищурившись. Видимо у него были проблемы со зрением.
– Здравствуйте. – ответил он и слегка улыбнулся. – А я вас помню: вы писали когда-то статью, в том числе и обо мне. Я даже помню, что вас зовут Михаил Плотников.
Я не стал скрывать, что удивлен:
– Весьма удивлен! – сказал я. – Иван Павлович, но мы же не встречались. Как вы могли меня узнать?
– Не удивляйтесь, молодой человек. У меня просто хорошая память на лица. А ваша фотография была в той самой статье вашего журнала. Да и не часто про меня где-то писали, что бы не запомнить. – он улыбнулся еще раз. – Чем обязан вашему визиту?
– Иван Павлович, у вас есть время поговорить? Вы не поверите, но я опять с теми же самыми вопросами, что и несколько лет назад – меня интересует Фанэк.
Зорин снова посмотрел на меня, прищурился. «Сканирует» – подумал я.
– Ну почему же не поверю, вполне себе поверю. Давайте прямо тут и присядем. – и он сделал приглашающий жест рукой напротив своего стола, где стоял стул.
Мы сели. Он за свое преподавательское место, а я на стул, видимо предназначавшийся для студентов. При таком раскладе не он мне что-то расскажет, а я начну пересказывать материал по его лекциям. И он молча ждал, пока я начну.
– Вы знаете, мне снова пришло редакционное задание написать статью про необычный мир Фанэка. Я попробовал собрать информацию на сайте, но он сильно изменился. Если раньше там было много учебного материала по имитации экономических отношений, то сейчас там просто много всего обо всем. Появились ви-ар-технологии, анимация. Я хотел связаться с Алексеем Голубевым, с которым тогда несколько лет назад разговаривал о вашем изобретении, но узнал об этой ужасной трагедии.
Глаза Зорина потускнели, он как-то осунулся. Теперь он уже смотрел не на меня, а в стол. Не самое удачное начало разговора я выбрал. Но Зорин все так же глядя в стол сказал:
– Давайте я за вас продолжу: вы еще хотели найти Петю и Вадима, но не нашли никаких их данных. Наверняка, вы посмотрели патент на изобретение и увидели, что я остался единственным правообладателем. Поэтому вы пришли ко мне. – он вздохнул. – У вас тогда была интересная, честная статья. Мне оказалось, что вы так же как и я увидели в этом их проекте нечто большее, чем очередной интернет-сайт. Я читал, да, внимательно читал. Мне понравилась статья. А вот сегодня вы пришли не по своей воле.
Он замолчал и снова посмотрел на меня. Я замешкался с ответом и тут же понял, что допустил ошибку. Теперь любые оправдания, уверения, что я сам хочу написать еще одну статью, будут выглядеть просто попытками выкрутиться. Поэтому я ответил его же тоном:
– Ну редакционное задание не всегда выдается согласно воле журналиста.
– Только задание выдала вам не редакция, а госорганы.
– Я не работаю в госорганах. – но уже произнося это, решил, что надо менять тактику разговора. – Но вы правы, так называемые госорганы имеют к редакционному заданию непосредственное отношение. Я от этого не в восторге. Но все же посмотреть на Фанэк, тему моей давней журналистской работы, я и сам хочу.
– Вооот. – протянул он. – Спасибо за откровенность. Отвечу вам взаимным откровением: вы уже третий человек за последние две недели, который приходит ко мне с одной и той же историей. Смешно?
Я был удивлен, ошарашен, разозлен, но смешно мне точно не было. Ах эти паскудники из администрации, да они просто подставили меня. Кто так работает, какой дурак надоумил таким напором переть на этого человека? И с какой целью так топорно действовать?
– А вот этого я не знал. – сказал я твердо. – Спасибо за информацию. Весьма неприятное стечение обстоятельств. Пожалуй, будет глупо с моей стороны настаивать на продолжении разговора, раз предыдущие двое ничего не добились. Что же, Иван Павлович, я прошу прощения за столь неудобную ситуацию. Да, вы правы, не по своей воле я в ней оказался. Не буду тратить ваше время. Еще раз извините.
Я встал и пошел к выходу. Ситуация выглядела по идиотски. Три человека за последние две недели. Две недели назад погиб Голубев. Все визитеры прошли по одному пути – не нашли никого, кто еще бы имел непосредственное отношение к Фанэку и приперлись сюда. Логично.
– Михаил! – позвал негромко Зорин.
– Да? – я обернулся.
– В 18:00 у памятника Островскому.
Я молча кивнул и вышел. Интересно, он каждому из моих предшественников назначал дополнительную встречу?
В назначенное время я сидел на лавочке напротив памятника Александру Островскому на проспекте Мира. Это было как раз недалеко от института. Был теплый вечер. В конце августа у нас всегда тепло. Мимо меня проходили люди, кто-то куда-то спешил, кто-то гулял.
Зорина я увидел за несколько метров, он обогнул гуляющую неспешным шагом пару и направился ко мне. Я встал ему на встречу, а он сделал приглашающий жест:
– Прогуляемся? Погода чудесная.
– Вы правы. С удовольствием пройдусь. – принял я его предложение.
Мы не спеша пошли по направлению к площади, в ту сторону, куда он и шел изначально. Я не спешил начинать разговор, так как был приглашенным лицом на эту встречу, так что право начала разговора за приглашающим. Когда мы немного прошли, Иван Павлович начал разговор:
– Да, Михаил, вы действительно третий, кто под видом журналиста приходит ко мне на разговор о Фанэке. Только в вашей принадлежности к профессии я уверен. Наверняка, это был просчитанный ход со стороны тех, кто организовал ваше, так сказать, редакционное задание. А вот предыдущие визитеры напоминали мне больше следователей из глупых сериалов про ментов.
– Иван Павлович, а зачем посылать кого-то одного за другим к вам?
– Очень хороший вопрос, Миша. Можно я вас так буду называть? Я всех студентов по имени зову.
– Конечно. – ответил я.
Некоторое время мы шли молча. Потом Зорин сказал:
– Вы же знаете историю сотворения Фанэка, вам её Леша Голубев для статьи рассказал. Историю сотворения мира! Я правда видел всё это с иного ракурса. Эти трое ребят – Алексей, Вадим и Петр – дружили с поступления в институт, жили в одной комнате в общежитии. Их так и называли: трое из ларца – одинаковы с лица. Не из-за внешней схожести, а просто схожее поведение, успеваемость, да еще и то, что они трое парней в группе были – а остальные девчонки. Почти всегда втроем ходили. Вот так их и прозвали – трое из ларца. Даже преподаватели их так иногда называли. Потом, когда эта вся история с созданием Фанэка случилась, когда они подсунули игровую статистику в дипломы, ох как их тогда песочили. Ну согласитесь, Миша, ведь это просто игра, просто театр, ролевка какая-то! Президент, министры, дума, страна эта вымышленная, экономика, население из студентов. Хотя мне понравилось. Признаюсь, грешен, я сам был зарегистрирован в Фанэке. Но это уже после начала скандала. Стало интересно, решил посмотреть. А там, ба! Такое шикарное поле для отработки моделей планирования. Я даже к декану пошел. Говорю: поменяйте им просто тему диплома на разработку механизма планирования и прогнозирования. Ну я еще и получил от декана.
– Иван Павлович, а как вообще это все работает? Я помню, что основные принципы были заложены по стандартным законам экономики типа «спрос рождает предложение» и все такое. Может есть какой-то конкретный пример? – спросил я, воспользовавшись паузой в его монологе.
– Ну конкретный пример – это практическая часть диплома Леши Голубева. У него тема была по выводу нового товара на рынок. Нужно было смоделировать товар на основе потенциального спроса, выбрать сегмент, описать продвижение товара, сделать экономический анализ своей модели. Я вас не сильно подробностями научными гружу? – он посмотрел на меня и улыбнулся.
– Иван Павлович, я журналист экономического блока. Я все прекрасно понимаю. – вернул я ему улыбку.
– Прекрасно! А то ваши предшественники были, извините, явно туповаты, и мне даже им рассказывать ничего не захотелось. – я отметил эту фразу про себя. Значит вероятнее всего он не стал распинаться перед непонравившимися ему людьми. Зорин продолжал. – Так вот. Леша со товарищи пошли обратным путем. Они в своей сети создали сообщество с определенными параметрами: заданный уровень достатка, проживание на определенной территории, национальность, семейное положение и так далее и тому подобное. Там много параметров было, даже разрешили своим гражданам приписать себе хобби. А дальше запустили анализ: какой из товаров продавался бы в этой среде лучше всего. И знаете что им система выдала? Хлеб! Я не знаю, в чем секрет Фанэка, но скажу заранее – его диплом был в последствии внедрен на одном из предприятий. Он тогда первый раз заработал крупные деньги на этом, просто продав расчеты. Хлеб был не простой – что-то надо было учесть по помолу зерна, вкусовым качествам, местам продажи. На этом и были построены принципы продвижения, которые он наоборот заранее должен был просчитать. То есть, вместо дипломного задания он сделал расчет модели на основе статистики по вымышленным персонажам. А когда дипломный руководитель сказал ему, что какая-то надуманная практическая часть, переделывай, Леша выкатил ему всё по Фанэк. Скандал! Крик! Лешу на ковер на кафедру!
– Он мне рассказывал что-то такое про хлеб, но не так доходчиво. И я не знал, что это его диплом был. Вообще, Алексей красиво говорил о миссии Фанэка, об идее виртуального государства, о том, что они специально к своим дипломам это государство придумали, что за внедрением в образование виртуальной экономики Фанэка будущее этого самого образования. Но вот вы сейчас сказали: они в своей сети создали сообщество. То есть какая-то сеть существовала заранее?
– Конечно! – опять улыбнулся Зорин. – Это же было время всплеска социальных сетей в интернете. Ну и эти ребята тоже мечтали что-то сделать. А потом получилось так, что заготовку приспособили под другие задачи. Правда наплыв пользователей, или граждан государства Фанэк, они устроили перед дипломными работами. Им нужна была выборка.
– Упущеньице в моей предыдущей работе. – сказал я. – Надо мне тоже тогда было поговорить с Кудасовым и Исуповым, с вами, и выборку по информации провести.
– Не обязательно. Вы тогда написали больше о вашем видении Фанэка, как механизма планирования и моделирования. По крайней мере, я так прочел. Все правильно вы написали. Я, честно говоря, тогда думал, что это начало какой-то пиар-компании по раскрутке Фанэка. Но после вашего материала все упоминания практически прекратились. Хотя система работала и какое-то время развивалась. – ответил Зорин.
– Иван Павлович, а что сейчас происходит?
– Сейчас я подойду к ответу на этот вопрос. Так вот, я им предложил зарегистрировать авторское право, что бы проталкивать эту систему в научный и образовательный процесс. Трое из ларца взяли меня с собой в патент. Они решили, что так будет проще внедрять, когда я буду обладать правами на эту систему. Они тогда поверили в себя и в свое дело. Только вот их запал прошел через пару лет, и мы практически перестали общаться. Потом трое из ларца разделились. Леша пошел своей дорогой, Вадим с Петей пошли отдельным путем. А я остался учить студентов. До расхождения они занимались развитием системы, потом Голубев ушел чисто в практику ее применения. Он посчитал, что Фанэк дальше будет развиваться самостоятельно. У него, кстати, дела шли неплохо. Да и Кудасов и Исупов не страдали от безделья. Они решили развивать технологию виртуальной реальности в Фанэке. Сначала на чужом оборудовании, а потом открыли свое производство в Китае. Куда, кстати, в последствии и уехали на подготовленное место.
– Они делились с вами подробностями своей работы?
– Год назад, перед своим уездом, они вдвоем ко мне приезжали. Сказали, что ситуация сложилась так, что они отказываются от прав на Фанэк. И рассказали, что Леша Голубев отказался еще раньше. Я их спросил, а мне-то что делать? Патентные платежи я не потяну, в образовании лучше работала первоначальная система. При перегрузе ее информацией всё сложнее становилось обрабатывать эту информацию. По началу они же мне помогали. А потом я уже научной деятельностью один занимался. У нас и разговор-то последний не клеился. Просто сказали: мы уезжаем, рубим концы – от патента отказались, информацию даже про себя поудаляли, какую нашли в интернете.
– А почему Голубев отказался от прав?
– Не могу сказать. – он даже развел руками. – У него какой-то бизнес был по консультациям. Он для многих богатых людей, как я слышал, модели бизнеса строил, что-то рассчитывал. Догадываетесь, как он это делал?
– Я думаю, что он просто умело оперировал данными, имел доступ ко всей информации Фанэка, мог строить алгоритмы запросов и расчетов. – ответил я.
– И я так думаю. – кивнул Зорин.
– Иван Павлович, но как так получилось, что вы вроде как начинали вместе, а потом никто друг про друга ничего не знает, информацию потерли, да еще и из страны уехали?
– А вот тут мы подходим к ответу на вопрос: что же все таки происходит? Я могу поведать лишь свою точку зрения. Думаю, что у них хотели отобрать Фанэк. Кто хотел – это еще вопрос. Юридически они от прав на него избавились, но фактически и оборудование для ви-ара создается в другом государстве, и Петя Кудасов с Вадимом Исуповым стали недоступны, и Леша Голубев консультации свои не прекращал после отказа от прав. Утратив право на патент, они не упустили фактический контроль.
– А вы почему не отказались от Фанэка? – спросил я.
– А зачем? Я патентные платежи не смогу тащить, меня скоро лишат прав. Так что я думаю те, кто посоветовал отказаться им, меня не трогают, потому что от меня этот вопрос отскочит, так сказать, автоматически и довольно быстро. – ответил собеседник.
– А почему таким сложным путем идти, а не ввести цензуру, заблокировать сайт, запретить ввоз ви-ар-шлемов в страну, взломать Фанэк для получения контроля и так далее?
– А там технически не все так просто. – улыбнулся Зорин. – Система Фанэка теперь не централизована. Мне еще знаете почему не удалось внедрить его в обучение? По нашему законодательству персональная информация должна храниться внутри страны. А где хранится Фанэк никто не знает.
– Это как так? – опешил я. – У любого сайта есть место хостинга.
– А Фанэк это не просто сайт. Это мир. В который ведут отдельные ворота. Где-то эти ворота явные, где-то скрыты, и о них знает ограниченное количество граждан. Так что, Миша, вся эта суета из-за того, что Фанэк хотели и хотят отобрать, только вот как это сделать, не знают. – Иван Павлович заговорил метафорами, что еще больше меня запутало.
– А смерть Голубева? – я с опаской решил затронуть эту неприятную тему.
Зорин долго молчал. Потом сказал прежним тоном:
– Неприятно говорить об этом. Все же мой ученик и приятель в какой-то мере. Пропустим это, хорошо? Тем более сказать я ничего не могу.
Я кивнул, и мы еще молча шагали некоторое время. Получилась такая минута молчания. Первым молчание нарушил сам Зорин:
– И что вы собираетесь делать с услышанным, Миша?
– Понять.
– Хорошее желание. Вам ведь надо куда-то это всё передать будет?
– Ну я могу сказать, что материал не готов. – я шагал в задумчивости и моим желанием было выстроить логическую картину того, с чем имею дело.
– Миша, мне пора, мой автобус подошел. – сказал Зорин.
Я поднял глаза и увидел, что мы действительно стоим на автобусной остановке, а Иван Павлович собирается сесть в подъезжающий автобус.
– До свидания, Миша. Надеюсь, хоть чем-то помог лично вам. А что делать дальше, решайте уж сами. – сказал он и шагнул в дверь автобуса.
– Иван Павлович, а как же мне на Кудасова и Исупова выйти? – крикнул я.
– Никак. Или учите китайский. А лучше поищите Ивана. – ответил Зорин уже с подножки.
Дверь автобуса закрылась. И автобус унес пожилого преподавателя, оставившего мне, пожалуй, больше вопросов, чем давшего ответов. Что же я нового узнал?
Во-первых, он постоянно говорил, что в начале создания Фанэка они работали вместе, работали над системой, помогали ему продвигать Фанэк в качестве учебного материала, а потом их сотрудничество распалось. Зорин несколько раз делал завуалированную рекурсию в своих рассуждениях, что в начале было хорошо, а потом плохо. Но это может быть обидой на то, что ребята не оправдали его ожиданий. Что поделать, ведь это были всего лишь его ожидания.
Во-вторых, он дважды избегал разговора о смерти Алексея Голубева. Это событие его сильно волновало. В принципе, это не удивительно, так как Голубев погиб совсем недавно, и моральная травма даже для не столь близких людей может быть ощутима. Тем более стоит сделать поправку на возраст: чем старше люди, тем больше уровень переживания.
В-третьих, как-то быстро он прекратил разговор, вскочил в автобус и умчался в закат, так сказать. Но немного подумав, я пришел к выводу, что скорее всего я просто проводил Зорина от института к автобусной остановке: институт был недалеко от памятника Островскому, да и шли мы недолго.
Но все же какую-то полезную информацию он мне дал. Ведь он сослался на некого Ивана. Из ближайших известных мне Иванов в этой истории был только тот, которого я упоминал в своей статье как «Иван А.». Иван Павлович, кстати тоже Иван, знал и помнил мою статью, так что вполне мог указать именно на этого человека без каких-либо дополнительных уточнений. Возьмем на заметку.
