Егор Алексич
Авторы судеб

Глава первая. Контроллер.

Впервые я узнал о том, что произойдет в будущем, случайно подслушав разговор. Мама о чем-то говорила с бабушкой, а я сидел на лестнице на второй этаж нашего дома и услышал, как бабушка сказала: «Егор только через восемь лет поступит в академию». Разговор этот я тогда запомнил, потому что потом еще месяц гордился, что поступлю в какую-то академию и стану настоящим академиком! Об этом я вспомнил как раз через восемь лет, когда приехал поступать в самую настоящую Академию, обычное заведение высшего профессионального образования, которых пока еще хватает в этой стране. Бывает так, что всплывают какие-то яркие воспоминания из детства, спонтанно или в связи с каким-то событием. Академией это высшее учебное заведение стало называться через четыре года после того, как бабуля сказала ту самую фразу. Это я узнал из буклетика об истории учебного заведения. Еще тогда отметил про себя, что бабуля когда-то давно назвала это место «академией». Вот так, почувствовал что-то, но тут же отпустил эту мысль. Видимо решил тогда, что бабушка просто оговорилась. А значение я этой оговорке придал только через несколько лет.

Не стало бабушки, потом через пару лет и деда. Но родители не стали ничего делать с их домом, оставили пустовать. Это была какая-то нетипичная безалаберность по отношению к недвижимости в наше время. Но мои родители тяжело отпустили своих родителей, а внукам эта отдельная жилплощадь была не нужна. Дом периодически проверяли, что-то даже ремонтировали. Но за участком не следили, дом потерялся среди вымахавших яблонь и кустов смородины.

Как-то я приехал проверять дом в субботу днем. Я уже жил и работал в другом городе, но на выходных исправно ездил к родителям в гости, и в этот раз мне выпал условный жребий приехать с проверкой. Зайдя в калитку, я с тоской оглядел запущенность, припоминая, как тут было весело и беззаботно в детстве. Прошел по тропинке к дому, отпер дверь, зашел внутрь. По привычке глянул в угол, где всегда горела лампадка и откуда до сих пор пахло ладаном. У каждого дома, каждого жилья есть свой особый запах. И у этого был свой. Бабуля была религиозным человеком, а к концу жизни и весьма воцерковленным. Но после смерти, иконы из красного угла родители забрали, дабы не искушать потенциальных непрошеных визитеров. А все остальное практически было не тронуто. Гнетуще и щемяще, конечно. Ты помнишь себя маленьким в этом доме с доброй улыбчивой бабушкой и веселым громким дедом. А теперь ты и сам поспешно вырос, и бабушки с дедом больше нет. А дом и обстановка остались.

Обойдя комнаты, я проверил окна, подвигал зачем-то стулья, заглянул в шкаф. А когда направился к выходу, случайно задел клеенку на столе. Она и съехала. Стал ее поправлять, но увидел, что под ней на краю стола виднеется какая-то надпись. Сдвинул, присмотрелся, сдвинул еще, а потом и вовсе снял клеенку со стола. Это был календарь. Или список с датами. Я не знаю, как правильно это назвать. Обычной ручкой на светлой поверхности стола были написаны года – а напротив события. Или даты и события. Или череда событий и год. Я еще подумал: «Вот старики чудили, на столе записывали, что бы не забыть, наверное!». А потом взгляд мой дошел до конца списка, а там были три события, которые судя по датам еще не наступили.

Я почесал затылок – обычно в литературе и кинематографии так повышают умственные способности. Но мне не помогло. Я прошелся еще раз сверху до конца списка: вроде бы все логично, даты последовательны. Начал вчитываться в содержание. То, что я помнил, совпадало. Некоторые факты и людей, упоминаемых в записях, я не знал. Попалась запись и про меня, был там и год поступления в Академию, причем написано было именно «академия». Было про родителей. Было про политиков тех времен, фамилии известные. Было про посторонних, но знакомых нашей семье людей.

Я достал из кармана смартфон и сфотографировал столешницу. А потом еще немного посмотрел, почитал и накрыл цветастой клеенкой. Вышел из дома, осмотрел участок, забор и вышел в калитку, заперев ее за собой. Почему-то родителей я в известность тогда не поставил и ни о чем не спросил.

Потом несколько дней я ломал голову над этой загадкой. И чем больше я об этом думал, тем больше меня затягивало. Я подумал, что последние несколько событий, которые наступили после смерти бабули, могли быть каким-то предсказанием. Но давний случай с названием Академии, которая в момент оговорки бабушки была Институтом, опять всплыл в памяти и не давал покоя. И это дало мне подсказку – ведь значит мама должна быть в курсе! Ведь ей открыто тогда бабушка сказала, куда именно я поступлю. Да и неужели она ни разу под клеенку не заглядывала, ведь столом-то постоянно пользовались.

Дождавшись выходных я помчался на машине к родителям, и сразу с порога выпалил маме о списке на столешнице, о названии Академии несколько лет назад, о ненаступивших событиях в этом списке. Мама внимательно и слегка подозрительно посмотрела на меня:

– Ты здоров? Я ничего не поняла из твоего рассказа, но у тебя синяки под глазами.

– Мам, у меня всегда синяки под глазами! – я еще глаза закатил для эффекта.

– Почему?

– Я не знаю, наверное с детства. У всех они бывают. Называются под-гла-зи-ны. Ты про бабулю, про стол расскажи.

– А я не поняла ничего про стол. Что я могу рассказать? Кстати, кое-какую мебель купили.

– Что? – я оторопел.

– А что? – она удивилась, – К нам обратились за покупкой мебели новые соседи, они недавно переехали, недорого мебель хотели купить.

– Когда? Вы всё продали? – я смутно ощущал какое-то волнение, какой-то неприятный осадок от ситуации. Почему-то казалось важным наличие этого стола в пустующем доме, да и в моей жизни на тот момент. Мне нужен был этот стол.

– Да вот пару дней назад, – мама продолжала не замечать мою неоднозначную реакцию, – Приехал мужчина, объяснил свою просьбу. Сказал, что наш адрес подсказали соседи, что мол мебель у нас можно спросить. Ну я и решилась. Я ему дом открыла, они с сыном вынесли столы, шкаф и комод. Сказали, что пока хватит и рассчитался.

– А кровать? – почему-то спросил я.

– А что кровать?

– Ну людям чтобы спать, нужна кровать. Почему они кровать не купили?

– А я откуда знаю? Чего пристал? Может не понравилась.

– Может. – согласился я. – А он только с сыном приехал что ли?

– Я не знаю, я больше никого не видела.

– Ну они же в свой дом заносили мебель?

– Ты зачем ко мне пристал с этой мебелью? Нет, они вынесли все на улицу, я калитку заперла и ушла домой.

– А из какого они дома-то?

– Да откуда я знаю. Он не уточнил.

Мама развернулась и ушла на кухню. Я наконец-то разделся, прошел за ней. Пришел папа, посидели, поболтали уже просто о всем подряд. Я сказал, что поеду еще дом бабули с дедом проверю. Родители не возражали.

Приехав в дом моих стариков, я прошелся и посмотрел, какую мебель вынесли. Все так, как и говорила мама: два стола, шкаф и комод. Выйдя из дома за калитку, я посмотрел по сторонам, ища признаки новых соседей. Зачем? Я и сам не знаю. Но мне нужен был этот стол. И я почему-то не хотел, что бы список видели другие. Это личное, это какая-то тайна нашей семьи, почему-то представлялось мне.

Каких-либо следов новоселов в окружающей обстановке не было. Ничего, за что мог бы зацепиться взгляд. Тогда я пошел наугад. В первых двух домах, стоящих по бокам от нашего по этой же стороне, почему-то никого не было дома. Зато сосед напротив, дед Боря, открыл мне калитку и даже узнал:

– О Егорка, какими судьбами?

– Зрасьте, дед Борь. Да я соседей новых ищу!

– Здрасьте – губы накрасьте. Надо говорить, день добрый. Тогда он добрым будет. Как день назовешь, так он и пройдет. Я вот помню… – он сделал паузу, а я с ужасом приготовился к какой-нибудь затяжной истории, но дед Боря сказал, – Чьих новых соседей?

– Да и ваших и наших. Мама сказала, новые соседи заехали.

– Куда?

– Сюда!

– Куда сюда?

– Вот сюда вот на нашу улицу! – от затяжной истории уклонились, но вот развитие диалога тоже оказалось не быстрым. Я начал немного раздражаться.

– Ко мне никто не заезжал. И к вам не заезжал. Да и на улицу никто не селился давно. С чего мать твоя взяла это?

– Мама моя, – я сделал акцент на первое слово, – добрейшей души человек, вчера им мебель продала.

– Мебель видел. Мать твою они как проводили, так машина подъехала, мебель погрузили и уехали.

– Что? – удивленно спросил я.

– А что? – так же удивленно ответил дед Боря. Такой тип диалога у меня второй раз за день. Начинает входить в привычку.

– В смысле, они просто с мебелью уехали, а не соседи они что ли?

– Уехали, да. А на улице новых соседей нет. Да и в нашем районе никто не заезжал давно, все те же живут. Тут три улицы, любое выселение на слуху, а уж заезд тем более. – дед Боря окончательно поставил точку в расспросах.

Я извинился, пообещал зайти как-нибудь, попрощался и удалился. Как-то все это неприятненько и непонятненько. Я позвонил маме, переспросил, как представлялся, что говорил тот самый мужчина. Имя он назвал – Олег Аркадьевич, сказал, что сосед новый. Кто ему посоветовал обратиться, ей было неизвестно, он не сказал. Он сам новым соседом назвался, а не она выдумала. Место предполагаемого проживания не уточнил, а она тоже не спросила. Состав семьи он не говорил, а вывод про сына она сделала сама из-за разницы в возрасте со вторым мужчиной. Его так называемый «сын» молчал при выносе мебели, да и потом ничего не говорил. Маме не говорил, по крайней мере. А между собой они вроде разговаривали. На вопрос, почему она не дождалась, пока они мебель в свой дом понесут, мама удивилась: мол, а зачем? Олег Аркадьевич с «сыном» присели отдохнуть, тут мама и пошла к себе, что бы над душой у работающих людей не стоять. Только всё закрыла и ушла. Мама у меня такая тактичная.

Почему-то меня эта история все больше начала затягивать и интересовать. Воспоминания, список, быстрая после его обнаружения покупка стола, таинственные несуществующие соседи.

Я прошелся по улице, присматривая у кого из соседей есть видеонаблюдение. Так как район был застроен частными бревенчатыми домами, и основной контингент проживающих состоял из пенсионеров, то я не надеялся на удачу отыскать хоть какие-то свидетельства про этих «новых соседей». Но мне повезло. На одном из гаражей над воротами висела видеокамера, захватывающая часть нашей улицы. Я постучался в калитку этого дома, и бабуля, открывшая мне, сказала, что всем этим ее «продвинутый внучек» ведает. И через полчаса мне уже был отправлен через Интернет «продвинутым внучком» файл, содержащий кусок записи с проезжавшим грузовиком в том время, о котором говорила мама. Решил, что дома внимательнее посмотрю.

Вернувшись домой, я откопал в «облаке» этот кусок видеозаписи, фотографию списка и скинул все в одну папку на домашнем компьютере. Видеозапись была черно-белая, и разрешение было так себе. Видимо внучек хоть и был продвинутым, но продвинулся не далеко – камера видеонаблюдения была откровенно хренового качества. Но все же на видеозаписи был виден грузовик, наверняка Мерседес Т1, светлый, с пассажирами. Профиль грузовичка Т1 или, как еще его зовут с таким кузовом, «Почтовик», был весьма узнаваем, цвет в таком исполнении обычно был желтым. А вот номера машины видно не было вообще.

Единственное, что я тогда догадался сделать, это позвонить знакомой с просьбой: пробить у диспетчеров грузовых такси такую машину в такую дату – может кто-то заказывал в наш поселок? Она занималась грузоперевозками и почти со всеми коллегами была накоротке. Пообещала узнать.

Потом я какое-то время рассматривал фотографию столешницы. И решил проверить незнакомые мне даты и события в Интернете. Все, что можно было проверить, сходилось. Но это не удивляет, сейчас практически все эти факты – часть истории, которую легко найти в сети. Но вот знать бы, в каком хотя бы году был написан список на столешнице.

Тренькнул телефон, пришло сообщение от Ларисы, так звали знакомую: в запрашиваемый поселок было заказано и выезжало три желтых Мерседеса-“Почтовика». Три? Я перечитал. Три. Что за бред? Я такие машины чаще на картинках в Интернете вижу, чем на улице. А тут в поселок в пятидесяти километрах от ближайшего города аж целых три одинаковых машины. Может по разным адресам? Я перезвонил Ларисе, спросил, как можно узнать подробности? На вопрос, а зачем это мне, я не придумал ничего лучше, чем ляпнуть – вроде Мерседес «притёр» там на улице чужую машину. К моему удивлению, расспросы не начались, а Лариса просто мне продиктовала имена и номера телефонов трех диспетчеров такси. Мол, разговаривай сам, они вопросы с ДТП самостоятельно улаживают. Я поблагодарил.

Взял телефон, собрался звонить, но остановился. А что я им скажу? То же самое про притертую машину? Врать на ходу много придется, а мне как раз ничего про груз и водителя не скажут. Да еще посоветуют обратиться в ГИБДД, и позаботиться о наличии подтверждения, что именно их машина оставила место ДТП. Я об этом подумал еще тогда, когда врал Ларисе, думал раскусит. В общем, не придумал ничего лучше, чем позвонить и под надуманным предлогом о габаритах груза попытаться выяснить, где находится стоянка машин, что бы я самостоятельно выбрал машину. Конечно, меня вежливо послали по всем трем телефонам. Но предложили назвать габариты для подбора автомобиля. Я всем пообещал перезвонить, а когда нашел габариты кузова Мерседеса «Почтовика» в Интернете, то всем троим диспетчерам такси позвонил еще раз и назвал эти габариты с небольшим отклонением в сторону уменьшения. Конечно, по всем трем телефонам вежливо удивились. Дословно: «что это за херня такая здоровая»?

Сработало только в одном случае – предложили Мерседес Т1 «Почтовик». Я еще уточнил: желтый? После недоуменной паузы мне подтвердили, что действительно фургон желтого цвета, но на габариты фургона цвет не влияет. Я огласился с этим утверждением и сказал, что машина нужна завтра, а в какое время, я уточню дополнительно. На что диспетчер мне ответила, что передает мой телефон водителю. «О Боги, это везение!» – подумал я. Был уже вечер, вызывать грузовик куда-то просто на разговор не очень тактично. Можно вместо разговора получить что-нибудь другое.

На следующий день, в восемь утра мне поступил звонок от водителя. Мужчина представился и спросил во сколько, куда подъехать, и что за здоровую штуку я повезу. У меня было время ночью подумать, поэтому я с ходу выдал заготовку:

– Михаил, я прошу прощения, но у нас срывается перевозка. Человек, у которого ключи, не выходит на связь, и я не знаю во сколько я его найду. Поэтому не буду мариновать вас целый день обещаниями, а перезвоню на этот номер как только найду ключи. Договорились?

– Хорошо. Но я тогда время не гарантирую, потому что сейчас другие заказы возьму.

– Конечно, без проблем. Мне все равно другую машину не найти по габаритам. – подводил я его к интересующей меня теме.

– А что везти-то?

– Дак это… – пора было сворачивать тему в нужное русло. – Мебель. Мы же и в прошлый раз в четверг с вами мебель везли из Калинкино.

– Из Калинкино в прошлый четверг я пустой уехал. Если это вы вызывали, – голос его стал сразу суровым, и я понял, что что-то пошло не так, – То это была плохая шутка. Спасибо, хоть не кинули, оплатили. Но объявить по прибытию, что заказ отменяется, это знаете ли… Могли бы и заранее позвонить.

– Я перезвоню. Спасибо. – я нажал отбой.

Номер этого Миши у меня остался, а вот разговор сейчас продолжать не стоит. Хотя информация интересная, надо будет еще его расспросить. Но потом, а сейчас пусть успокоится. Но натолкнул он меня на правильную мысль, которую надо было заранее через Ларису узнать. Вызывали три машины, а с грузом уехала одна. Как говорится: «А упало, Б пропало – И служило в ФСБ». Надо было сразу узнавать, кого кинули с заказом. Я позвонил ей, что-то опять наплел, что не могу точно знать, что за машина, но она точно грузилась там.

– Вот бы мне узнать, кто пустой ехал из троих оттуда, а? Сам не могу, кто же мне расскажет. – тараторил я.

– А почему решил, что вообще кто-то пустой уехал оттуда?

– Да я одного водителя все же нашел, он сказал, что пустой. А нужный мне точно с грузом. – я понимал, что на фоне моего предыдущего вранья эти сумбурные объяснения выглядят странно. – Ну узнай, пожалуйста, кто с грузом уехал. Вдруг, кто-то без?

Лариса меня или не совсем поняла, или совсем не поняла, но обещала узнать, в конце добавив: «Еще про женскую логику что-то говорят». Но довольно быстро перезвонила и сказала, что действительно, по двум машинам вызовы отменили по прибытию. Назвала грузовое такси, откуда мне водитель Михаил звонил, и еще одно. Можно было бы и раньше это выяснить, но задним умом все молодцы.

В нужную фирму я позвонил с первичной сказкой про ДТП, а не со сложной схемой поиска водителя через заказ. В этот раз я уже знал, что именно их машина была по нужному адресу, с каким грузом, в какое время и так далее. Чем больше подробностей, тем больше похоже на правду, а не на обычный телефонный развод. А вишенкой в моей сказочке было то, что мне для страховки всего лишь нужен «европротокол», оформленный задним числом. Я не знал, делается ли так для получения страховки, но видимо диспетчер тоже не знала. И мне достался номер телефона водителя Василия. Я мысленно похвалил себя за неожиданное умение красиво врать.

Потом меня закрутила работа, быт, какие-то дела. И к этому вопросу, кляня себя, я вернулся через три дня. Время уходит, а водитель мог и подзабыть детали. Выбрав момент в течение дня, я набрал Василия.

– Здравствуйте. Василий? Мне ваш номер телефона диспетчер подсказала. Я по одной деликатной проблеме беспокою.

– Да. Вы по какому вопросу? – прямо как в советских фильмах спросил, таким вот советским строгим тоном.

– Примерно неделю назад вы в Калинкино мебель с улицы Пушкина везли. А эту мебель моя мама продавала, – для этого разговора у меня была совершенно новая история. – Так вот, там в шкафу наши семейные фотографии остались, она не выложила. Теперь ищем как связаться с людьми, которые купили шкаф.

– А чего у диспетчера не спросили? – я как будто с разбегу ударился о бетонную стену головой.

– А там про заказчиков не дают информации.

– Дак и я не даю. – тут я мысленно ударился второй раз.

– Да мне не про заказчиков, собственно, мне скажите хотя бы, куда отвезли, а я там сам приеду, договорюсь.

– А какая разница, что про заказчиков рассказать, что про адрес доставки – все равно раскрытие информации! – Василий оказался человеком подготовленным, и судя по всему, подготовленным в какой-то разведслужбе.

– Василий, поймите, скорее всего, если люди были порядочные, то они сами сейчас ищут способ отдать фотографии. Вы просто ускорите этот процесс и никого не раскроете. Тем более, я нигде и никому на вас ссылаться не буду, просто скажу, что в диспетчерской узнал всё.

– Да какие они порядочные! На разгрузке продержали час и не оплатили. – я похоже нашел нужную мозоль.

– Не оплатили простой что ли?

– Ну да. Посчитали мне что-то, что медленно ехал, специально время тянул. Они и ваши фотографии поди ка выкинули уже!

– О нет! – вскричал я, – Василий, только не это!

Надо было поступать в театральный. Или фильмы озвучивать. Так натурально и страдальчески получилось. Я продолжил давить:

– Василий, там же память о всей нашей семье. По пятьдесят лет фотографиям, их даже восстановить неоткуда, копий нет! Последняя надежда через вас их найти. Выручайте. Пожалуйста!

Выдавая все это, я параллельно обдумал две мысли по очереди: натурально ли получается, и зачем я это все делаю? На второй вопрос скорее всего я бы ответил: интрига должна быть раскрыта, хоть интригу я сам и выдумал. А на первый вопрос ответил Василий:

– Ну ладно вы убиваться-то. Они ее в приют перевезли. Я поэтому ругаться и не стал. Хотя люди могли бы и совесть иметь, даже в таком заведении.

– Что за приют? – я был уже в стойке.

– А что, их так много? – хмыкнул Василий. – Для детей на Панинской. Не ошибетесь, там он один.

Я довольно горячо поблагодарил его. Про пассажиров расспрашивать не стал, так как по логике вещей меня интересовал только шкаф. Да и Василий был изначально настроен подозревать меня в чем-то.

Итак, у меня сложилась начальная картина. Через несколько дней после того, как я сдвинул клеенку со стола, объявились два человека, которые вызвали три одинаковые машины в наш поселок и лишь на одной забрали мебель в приют для детей. Что за список на столешнице, я так и не знаю – то ли это даты уже наступивших к моменту написания событий, то ли это предсказания, записанные бабулей (а кем же еще). В первое определение не вписываются даты событий после смерти бабули и три еще вообще ненаступившие. А во второе определение вписывается все, только непонятна дата их возникновения. Мог быть промежуточный вариант: к моменту записи текста на столешнице часть событий наступила, а часть нет. Мог быть другой промежуточный вариант: предсказанные события могли перемежаться с фактически наступившими, если список бы периодически дополнялся. А вот поведение неких Олега Аркадьевича и его «сына» не вписывалось в обычную покупку мебели. Да и зачем было нанимать три машины, если конечную цель поездки я все равно смог бы выяснить через любого из водителей. В общем, из логических рассуждений я смог вынести только одну, как мне казалось, здравую мысль: наибольшая вероятность была у варианта, что на столешнице были записаны бабулей все таки предсказания. Кто-то указал ей, что и когда произойдет. То, что не она сама была причастна к такому знанию и умению предсказывать будущее, это я понимал отчетливо – иначе мы все бы в семье знали об этом. Ну я так думаю. Да и к церкви она тяготела, воцерковленная была. А, насколько я знаю, такие прорицания не в религиозном почете. Хотя это не точно. От всех таких раздумий можно слегка тронуться умом: слишком много неизвестных и допусков.

Через несколько дней, занятых опять же работой и бытом, я не остыл к своей затее, а наоборот – созрел навестить детский приют. Особо придумывать легенду для творческого вранья я не стал, подумал, что выеду на импровизации. Тем более, я не совсем понимал, кто меня там встретит. А от собеседника часто зависит, что стоит говорить, а что нет.

И вот я оказался у дверей детского приюта. Это было двухэтажное здание из серого кирпича с окнами без занавесок, сильно напоминавшее больничный блок. Честно говоря, я ожидал увидеть детей, воспитателей, услышать запах «садиковской» кухни. Обязательно должно было пахнуть капустой и котлетами, почему-то в садиках и школах всегда пахнет капустой и котлетами. Но нет, серое здание с пустыми глазницами окон, казалось, было безжизненным, без звуков и запахов.

Я потянул дверь, она казалась заперта. Рядом с дверью висела табличка с названием учреждения, но без режима работы. Найдя кнопку звонка, я позвонил. Долго никто не открывал, но в конце концов дверь распахнулась, и на крыльцо вышла женщина средних лет в сером платье и серым платком на голове. Серая женщина смотрелась гармонично с серым зданием.

– Что вы хотели? – спросила она.

– Здравствуйте. А Олега Аркадьевича я могу увидеть?

– Кого? Здравствуйте. – она если и удивилась, то не слишком заметно.

– Олега Аркадьевича. Он, наверное, у вас работает.

– У нас таких нет. Вы, скорее всего, ошиблись адресом. Это детский приют. Что-то еще?

– Да, я прочитал, что это детский приют. Подождите, подождите! – я увидел, как она сделала шаг назад и взялась за ручку двери. – Тут такое дело. Мебель вам несколько дней назад привозили. Которую у меня купили. Вернее у мамы моей. Ее Олег Аркадьевич покупал, которого я ищу. Вот я и подумал, что он тут работает. Вы не знаете его?

– Не знаю, – ответила она безэмоционально. Я еще не понимал, будет ли она разговаривать дальше, но ручку двери она уже отпустила, что было хорошим знаком. – Мебель? Мебель нам иногда привозят. В основном ненужную никому, бывшую в употреблении, так сказать. Да, недавно привозили. А в чем собственно дело? Обычно ее в качестве пожертвований предоставляют, а вы сами сказали, что ее у вас купили. Какие-то проблемы?

– Нет, нет, что вы, практически никаких проблем. Просто в шкафу коробка фотографий осталась. Вот я из-за нее, собственно.

– Не уверена, что там что-то было. Мы осматривали. Но хотите, можете сами посмотреть. – сказала она, посторонилась и сделала приглашающий жест рукой. – Все еще тут в коридоре стоит.

Какая удача! Я не стал затягивать с реакцией на ее приглашение и поспешно шагнул внутрь. Действительно, прямо за дверью располагался небольшой коридор, по одной стене которого стояла наша мебель – шкаф, комод и один стол. Но не тот, который мне был нужен. Но для правдоподобия я подошел к шкафу и с вопросительным «Позволите?» пооткрывал в нем дверцы, позакрывал их, повыдвигал ящики, позадвигал обратно. Естественно, я ничего не нашел.

– Нет ничего. – немного расстроено сказал я. – А может во втором столе, там тоже ящик был выдвижной?

– Каком втором столе? Нам один стол отдали.

Занавес. Такого я, если честно, не ожидал. Не вписывалось в мною построенную схему всего произошедшего то, что искомый мною стол вообще исчезнет из этой схемы.

– Ну белый такой, с цветной клеенкой. Они у нас два стола покупали.

– А вот этого не могу знать. Нам отдали только то, что вы видите. – развела она руками.

Дальше было выяснять бессмысленно. Я напоследок зачем-то поинтересовался, много ли у них детей в приюте. На что мне рассказали, что сейчас наступают лучшие времена, и детей, оставшихся без попечения родителей, все меньше. А сейчас тихий час. Я извинился за беспокойство и вышел.

Надо было снова возвращаться к расспросу диспетчеров грузовых такси. Хорошенькая ситуация получается: нужную я машину нашел, точку выгрузки нашел, а мне это не дало ровным счетом ничего. Кроме крепнувшего убеждения, что все это сделано не просто так. Три одинаковые машины. Несколько предметов мебели. А потом раз, и как в фокусе, один предмет исчезает бесследно.

Неудача с детским приютом меня раззадорила настолько, что я не стал откладывать с поисками, а сразу набрал Ларису, помогавшую мне и раньше с поисками машин: мне нужен заказчик всех трех машин, так как это одно лицо, которое причастно к ДТП на нашей улице, а диспетчеры меня на водителей отослали. Лариса резонно заметила, что заказчик не отвечает за ДТП. Я сходу выдал: конечно не отвечают, но только в данном случае это не ДТП, так как водитель, который был там, говорит, что заказчики шкафом при погрузке поцарапали чужой автомобиль.

– Слушай, Егор, я первый раз слышу такую интересную историю! – Лариса даже хихикнула в трубку, видимо действительно история понравилась. – Честное слово, я такую ахинею первый раз слышу! Что бы кто-то вызвал три одинаковые машины, а потом, бегая со шкафом по улице, царапал чужие машины. При этом сначала это было ДТП, а теперь это уже какое-то хулиганство, да? Умышленно поцарапал, да?

– Ну Лара, ну не совсем так все было! Соседи меня попросили узнать. Их машина, а шкаф наш был. А дядьки, что шкаф несли, вообще чужие. Мы думали, что это грузовиком задели. А водитель грузовика говорит, что он не причем, это мол шкафом. И милицию не вызовешь – свидетельств нет что бы ДТП оформить.

– А что, оформили бы «европротокол», как изначально хотели. Участники ДТП – машина и шкаф. Страховая бы только за одну такую шутку выплатила бы все!

– А это я тебе про «европротокол» говорил? – я напрягся.

– Нет. Это когда я с диспетчерами из такси разговаривала по своим вопросам, они тебя вспомнили. Сказали, что ты зануда и мутный. Непонятно чего хочешь и задаешь много вопросов. А я лично думаю, что ты мне еще и привираешь.

– Спасибо за откровенность. А что-то еще сказали, что может мне помочь найти заказчика? – я пропустил её реплику про ложь.

– Вообще-то да. В общем, во все три фирмы мужчина приходил лично, называл адреса и время прибытия, внес предоплату. Номер телефона не оставлял, а при такой договоренности и предоплате он и не нужен. По отмененным заказам перевел неустойку на карту диспетчера. По выполненному заказу доплатил наличными водителю. Данные по переводам добыть не смогу, и не проси. У девчонок только «смски» остались, что Олег Аркадьевич Л. вам перевел такую-то сумму. Они и сами не узнают без запроса в банк. Но поверь, никто из них не будет этим заниматься из-за того, что кто-то там махался шкафом.

– Ого, а чего ты раньше-то мне это не рассказала?

– А ты спрашивал? Тебе сначала одно надо было, потом другое. А сегодня третье. Это все мне сначала Наташка из «Спецтранса» рассказала, сначала про тебя, потом про этот заказ. Потом из второго такси почти тоже самое. А в третью фирму я уже сама позвонила, стало интересно. Я сколько лет в грузоперевозках работаю, а три одинаковые машины в один населенный пункт никогда не заказывали. Причем, дядя этот знал, у кого такие машины есть и заказал именно их. А до кучи ты еще при каждом звонке несешь что-то невероятное. Это что за шпионская история?

Похоже, что это был тупик поисков. Аккуратно свернув тему разговора, я поблагодарил и распрощался. Насколько я понял, дальше копать в этом направлении было бессмысленно. В направлении приюта тоже тупик. Мужика этого видела только мама, так что даже встреть я его на улице, прошел бы мимо. А всего-то их хотелось спросить – зачем вам стол?

А действительно, зачем им стол?

Если покупателям стола нужны были предсказания, то сегодня актуальны из них только те, которые не наступили. А там вроде ничего особенного. Все остальное из списка уже случилось. То есть «предсказания со стола» свершились почти на сто процентов. И этом меня весьма смущало. Ну не бывает так, что бы предсказания были такие четкие и сбывались на все сто процентов. Как я себе представляю предсказания, пророчества и все такое – это весьма затуманенные фразы, которые надо еще интерпретировать и понять, о чем в них говорится. А в бабушкином списке фактов и дат всё предельно просто и ясно. Значит часть записанного – факты. Но есть то, что наступило после смерти бабушки или вообще еще не наступило – значит часть написанного является предсказаниями. Узнать бы реальное соотношение, и когда они появились.

И я придумал! Я придумал, как попытаться хотя бы примерно определить момент написания бабушкино списка. Я открыл фотографию с ним и выбрал все даты и факты, касающиеся нашей семьи, родственников и знакомых. Все остальное, затрагивающее политику, незнакомых людей я отбросил. Потом красным выделил негативные факты, которые по моему мнению бабуля должна была предотвратить, если бы они ей не понравились, знай она о них заранее. Желтым выделил то, на что она могла повлиять. Получилось немного, но приблизительно можно было попытаться выяснить, в каком промежутке бабушка могла влиять на свою судьбу согласно предсказаниям.