Дэвид Болдаччи Невинная

Глава 47

Через час, подробно пройдясь по массовому расстрелу, Роби вышел на улицу. Сегодня потеплело, и по мере того, как солнце взбиралось по небосклону вверх, становилось все теплее. В такой погожий день в округе Колумбия сразу ясно, что вёдро надолго не задержится. Не в эту пору года. Столица – будто мишень на карте погоды. Системы с севера, юга и запада регулярно пересекают Аппалачи и накрывают регион, и их столкновение может породить ненастье.

Но сегодня день хороший – в смысле погоды. Больше ничего хорошего в нем нет.

Роби поглядел на один из нумерованных маркеров на тротуаре. «Ага, кроме погоды, ничего хорошего».

Он раздумывал над тем, что поведала Вэнс.

Огневой точкой послужил внедорожник секретной службы.

Его недосчитались.

Но из секретной службы вещи вот так запросто не пропадают.

Роби сотрудничал с этим агентством много лет назад, чтобы разгрести бардак в стране, куда не хочет больше ни ногой. Агентство невелико по сравнению с такими левиафанами, как ФБР и нацбез. Но его работники – превосходные, лояльные и фактически единственные федеральные агенты, систематически тренирующиеся заслонять своего подопечного от пули собственной грудью.

Поглядев налево, Уилл увидел мобильный командный пункт ФБР.

Подойдя, постучал костяшками в дверь. Козырнул документами перед агентом, открывшим на стук. Сослался на Вэнс, и его впустили. Фургон оказался битком набит высокотехнологическими примочками и следственным оборудованием. Внутри находились еще четверо. Роби мысленно разделил их на спецагентов и техподдержку. Двое технарей молотили по клавишам компьютеров, и данные исправно проплывали по множеству компьютерных экранов, выстроенных на длинном столе.

– Вэнс сказала, что вы собираете отснятый материал с камер наблюдения у места взрыва автобуса, – сказал Роби. – Что-нибудь уже загрузили?

Агент, впустивший его в командный пункт, кивнул:

– Погодите секундочку.

И написал что-то на своем телефоне. Уилл в точности знал, что именно.

«Получает добро от Вэнс на показ роликов мне».

Ничего другого он и не ожидал. Дураков в ФБР не держат.

Раздался сигнал входящей эсэмэски. Бросив взгляд на экран, агент сказал:

– Сюда, агент Роби, – повел его в угол и указал на пустой экран. – Здесь то, что мы пока получили.

Нажал на несколько клавиш, и файл загрузился на экран.

Сев в вертящееся кресло, Роби в ожидании скрестил руки на груди.

– Вы его еще не смотрели? – поинтересовался он.

– Для меня это тоже будет в первый раз.

Уилл ощутил, как его сердце забилось чаще.

«Это может оказаться откровением для всех», – пронеслось у него в голове.

Дверь открылась, и на пороге показалась Вэнс. Закрыв за собой, она подошла к ним.

– Я успела на сеанс?

– Да, мэм, – уважительно ответил агент.

Она села рядом с Роби, почти соприкасаясь с ним коленями, и сосредоточилась на ожившем экране.

Показался автобус. Проехал пару сотен ярдов. Уилл с облегчением увидел, что камера снимала не с той стороны, где у автобуса дверь. Несколько секунд спустя тот взорвался.

Роби снова напрягся. После уничтожения автобуса для камеры открылся беспрепятственный обзор улицы, где пикселизованные фигурки Роби и Джули покатились и в конце концов остановились. Через несколько секунд оба поднимутся, и тогда…

Экран почернел.

Роби поглядел на агента, управляющего процессом.

– Что произошло?

– Должно быть, ударная волна накрыла камеру. Такое бывает. Камеры банков на подобные вещи не рассчитаны.

Агент постучал по клавишам и в конце концов подозвал технаря. Тот нажал еще ряд клавишных последовательностей, но и пять минут спустя они по-прежнему ничего не увидели.

Роби просмотрел еще два видеоролика, очень похожих на первые два. Противоположная сторона автобуса, и камеры после взрыва отключились.

– А нет ли камер у автобусной станции, показывающих посадку пассажиров? – осведомился Уилл. Сколько он ни шарил в памяти, но таких камер припомнить не мог.

– Мы пока ни одной не нашли, – ответила Вэнс. – Но еще не вечер. И мы пытаемся отыскать побольше отснятого материала. Особенно с другой стороны улицы. К тому же сотовые есть у всех, а большинство сотовых оборудованы камерами с функцией видеосъемки, так что мы разыскиваем тех, кто той ночью был там и мог видеть, сфотографировать или снять на видео что-нибудь после. Хотя сейчас эти материалы уже крутили бы во всех новостях и на «Ютубе». Я собираюсь отрядить людей поискать другие камеры наблюдения вдоль автобусного маршрута после обеда, когда мы наведем порядок на этом месте преступления.

«Откуда следует, что я должен найти их первым», – отметил про себя Роби.

Глава 48

Уилл стоял рядом с местом, которое для него было эпицентром.

Останки автобуса разбирали буквально по винтикам дюжина криминалистов, а рядом дожидался грузовик ФБР для улик, чтобы увезти эти предметы в лабораторию. Как и у «Доннеллиз», дорожные заграждения были выставлены повсюду, чтобы сдерживать репортеров, жаждущих все видеть и знать сию же минуту.

Роби поглядел налево и направо, вверх и вниз. Вэнс права: ничего в глаза не бросается. Видео из банка через улицу уже в базе данных, но, к счастью, взрыв ее вырубил. Уилл посмотрел наверх. Камера наблюдения футах в десяти от земли на углу одного из перекрестков. Направлена вниз и тоже сняла автобус. Будь она направлена чуть иначе, могла бы запечатлеть, как он ретируется вместе с Джули.

Тут как в футболе: всё решают дюймы. Некоторые вещи контролю просто не поддаются. Остается уповать на везение.

«Но сколько же я еще могу рассчитывать на везение?»

Его внимание обратилось к проблемной части улицы, где находились они с Джули. Он тронулся шагом. Учитывая возможный угол охвата улицы объективом, прикинул параллелепипед пространства, внушающего опасения, и докинул по десять процентов с каждого конца, просто для подстраховки. И принялся методично обследовать территорию.

Быстро засек камеру на стене футах в двадцати левее места гибели автобуса. Нацелена вроде бы прямо на точку взрыва. Посмотрел, что за предприятие там расположено.

Контора поручителя под залог. Разумеется. В подобном районе у владельца, наверное, отбоя нет от клиентуры. Уилл заглянул через зеркальное стекло витрины за проржавевшей решеткой, исчертившей ее ромбами крест-накрест.

Табличка справа от двери гласила: «Звоните в звонок».

Роби позвонил.

Из белой коробочки на двери раздался голос:

– Ага?

– Федеральный агент. Надо поговорить.

– Так говорите.

– Лицом к лицу.

Послышались приближающиеся шаги. Через окошко на него поглядел невысокий широкий мужчина, у которого в усах над верхней губой было больше волос, чем на голове.

– Покажите значок.

Роби прижал бляху к стеклу.

– СКРМО?

– Часть минобороны. Военное ведомство.

– А я-то тут при чем?

– Откройте дверь.

Тот с натугой открыл тяжелую дверь. На нем были черные брюки и белая рубашка с рукавами, закатанными до локтей. Над его мокасинами виднелась розовая кожа.

Войдя, Роби закрыл за собой дверь.

– Так чего же вы хотите? – снова спросил тот.

– Насчет автобуса, что взорвался через улицу.

– А что насчет него?

– У вас есть камера наблюдения.

– Верно, и что?

– ФБР уже наведывалось к вам по ее поводу?

– Нет.

– Я намерен конфисковать пленку, DVD или что вы там используете для хранения изображения, регистрируемого камерой.

– То бишь ничего.

– Что?

– Эта камера уже год как не пашет. Как по-вашему, с какой стати мне пришлось подойти к окну, чтобы поглядеть, кто у двери, умник?

– Так зачем она висит?

– Как обманка, зачем же еще? Район тут не самый безопасный.

– Мне все равно нужно убедиться лично.

– Почему?

– Умники любят прикрывать тылы.

Впрочем, выяснилось, что владелец говорил правду. Очевидно, система была сломана давным-давно, и, осмотрев камеру, Роби обнаружил, что кабель, идущий от нее в здание, даже не подключен.

Выйдя, Уилл продолжил обход. И почти добрался до конца мысленно обозначенного сектора, когда увидел бомжа, в ночь взрыва автобуса плясавшего вокруг, выкрикивая, что хочет зефирок, чтобы поджарить их на костре из металла и человеческой плоти. Похоже, его самого и его бездомных коллег выдворили с места преступления, и они сгрудились по ту сторону полицейских заграждений. Их было трое; каждый держал свой мешок для мусора, набитый наверняка всем их мирским достоянием.

Судя по виду, бомж живет на улицах уже давно – одежда и тело заросли грязью, длинные ногти с черной каймой, гнилые зубы. Роби заметил, что репортеры держатся от троицы на пушечный выстрел. Интересно, пришло ли в голову хоть одному из журналистов, что обитатели улиц могли в ту ночь видеть что-нибудь? А даже если б и пришло, сомнительно, чтобы репортеры добились особого успеха в извлечении из них сколько-нибудь полезной информации.

А затем Роби задался вопросом, пыталось ли опросить их ФБР. Люди Вэнс могли даже не догадываться, что бездомные были здесь в ту ночь. Не знать, что те могут обладать ценными сведениями. А заодно – информацией, губительной для него.

Уилл выбрался за полицейское ограждение, и тотчас же его накрыло лавиной репортеров. Не глядя ни на кого из них, даже не пытаясь ответить на выкрикиваемые вопросы, Роби отталкивал от лица микрофоны и блокноты, продолжая протискиваться сквозь толпу, пока не добрался до троих бродяг.

– Голодны? – спросил он у них.

Любитель зефирок с очумелым взором, словно разум покинул его давным-давно, кивнул и хохотнул:

– Завсегда голодны!

«Ну, хотя бы понимает по-человечески», – утешился Роби. Смерил взглядом двоих других. Одна из них оказалась женщиной – малорослой, закопченной, почерневшей от уличной гари. Ее мусорный мешок пузырился одеялами и каким-то выброшенным хламом, нашедшим у нее вторую жизнь. Ей могло быть и двадцать, и пятьдесят – под такими наслоениями грязи и не разберешь.

– Вы голодны?

Бомжиха просто смотрела на Роби. В отличие от Зефирчика, она по-английски, очевидно, не понимала.

Уилл отвел их подальше от моря репортеров и только тогда поглядел на третью особу. Та выглядела более многообещающе. Лет сорока, и годы бродяжничества еще не въелись в нее, оставив свой отпечаток. Во взгляде читались и ум, и страх. Роби пришло в голову, что она могла принадлежать к рабочему или среднему классу, но недавний экономический кризис вычеркнул ее и из того, и другого.

– Могу я предложить вам чего-нибудь поесть?

Она попятилась на шаг, сжимая свою брезентовую сумку, украшенную монограммой. Вот и еще намек на ее прошлое. Давние бродяги подобными сумками не владеют. Те или сгнили за годы, или украдены.

Она покачала головой. Роби понял ее тревогу. И следующим делом решил подтвердить свои подозрения на ее счет.

Достав бляху, он поднял ее на обозрение.

– Я – федеральный агент.

Женщина подошла ближе с видом явного облегчения на лице. Ухмылка Зефирчика померкла. Вторая женщина просто стояла, где стояла, взирая на реальность, явно выходящую за рамки ее понимания.

Роби получил свой ответ. Недавние бездомные еще уважают власти. Правду говоря, они алчут закона и порядка, с которыми недавно расстались ради анархии, поджидающей их на мостовой. А люди, живущие на улицах давно, годами выслушивающие приказы проваливать, уносить свои задницы, убирать свое дерьмо, катиться отсюда к чертям, потому что здесь им не рады, пиетета к представителям власти не питают. Значков они боятся и ненавидят их.

– Вон там есть кафе, – сказал Роби Зефирчику. – Я схожу туда за едой и принесу. Для нее тоже, – добавил он, указав на женщину, таращившуюся в пустоту. – Дождетесь моего возвращения?

Зефирчик медленно кивнул, глядя на него с подозрением. Выудив из кармана десятидолларовую банкноту, Роби вручил ее тому в качестве залога.

– Хотите кофе, сэндвич?

– Ага, – буркнул Зефирчик.

– А она? – Роби указал на вторую женщину.

– Ага, – снова буркнул тот.

Уилл повернулся к третьей бездомной.

– Не прогуляетесь со мной до кафе? И не подождете, пока я возьму им еду?

– Я в беде? – спросила она. Вот теперь у нее в голосе прозвучали интонации давней бродяжки.

– Нет, ничуть. Вы были здесь в ночь взрыва автобуса?

– Я, – хлопнул себя в грудь Зефирчик.

Роби чуть было не ляпнул: «Знаю», но вовремя прикусил язык. На самом деле Зефирчик уже начал внушать ему опасения. Изъясняется он как вполне здравомыслящий.

«А если он вспомнит, что видел меня?»

– Другие агенты с вами не разговаривали? – спросил Роби, глядя на всех троих.

Зефирчик отвел взгляд, заслышав звук сирены. Оскалил зубы, будто вот-вот зарычит. И вдруг стал подвывать сиренам.

– Мы все там были, – сообщила вторая женщина. – Но когда это случилось, мы ушли. Полиция вряд ли догадывается, что мы что-то видели.

– Как вас зовут? – Роби сосредоточил внимание на ней.

– Диана.

– А фамилия?

Ее черты снова исказились страхом.

– Диана, – негромко произнес Роби, – вас не ждут никакие неприятности, клянусь. Мы просто пытаемся узнать, кто взорвал автобус, и я хотел бы задать вам несколько вопросов, вот и всё.

– Моя фамилия Джордисон.

– А горячая жрачка? – Зефирчик ухватил его за руку.

– На подходе.

Роби проводил Джордисон до кафе. Когда они вошли, человек за стойкой хотел было шугануть бродяжку прочь, но Уилл сверкнул бляхой.

– Она останется.

Тот сдал на попятный, и Роби усадил Джордисон за столик в глубине зала.

– Заказывайте что хотите.

Он вручил ей меню из стопки на соседнем столике, а сам подошел к стойке:

– Мне нужна еда навынос. – И разместил заказ.

Пока готовили еду, Роби сел напротив Джордисон. Молодая официантка подошла взять у них заказы.

– Только кофе, – сказал Уилл и поглядел на Джордисон.

Та зарделась с видом полнейшей растерянности. Когда же она заказывала что-нибудь в ресторане в последний раз? Этот нехитрый для большинства людей процесс просто на диво стремительно становится сложным, когда ночуешь в переулках, парках или на вентиляционных решетках, а хлеб насущный добываешь из мусорных баков.

– Американский завтрак включает практически всё – яичницу, тост, бекон, кашу, кофе и сок, – Роби указал пункт меню. – Подойдет? Яичницу как? Болтунью? Сок апельсиновый?

Судя по виду, ей не помешала бы хорошая доза витамина C и белков.

Кротко кивнув, Джордисон вернула меню официантке, но та была как-то не склонна его принять.

– Мояподруга возьмет американский завтрак, – посмотрел на нее Роби. – И не могли бы вы принести кофе и сок сейчас же? Спасибо.

Официантка отправилась передавать заказ и вернулась с кофе и соком. Роби пил черный кофе, а Джордисон набухала в свой сливок и сахара. Уилл заметил, что изрядную часть пакетиков с сахаром она сунула в карман. Оглянувшись, он увидел, что владелец подает ему знаки, демонстрируя руку с двумя пакетами и подставку с двумя стаканами кофе.

– Пойду отнесу еду двоим оставшимся и сразу вернусь, ладно? – сказал Роби.

Джордисон кивнула, но встречаться взглядом с ним избегала.

Оплатив чек, Уилл прихватил пакеты и направился на улицу.

Глава 49

Когда Роби вернулся к Зефирчику и другой женщине, репортер, уже подмеченный им раньше, кружил вокруг парочки, как акула вокруг переживших кораблекрушение.

– Разыгрываете из себя доброго самаритянина? – спросил он у Роби, разглядывая пакеты и напитки.

– Ваши налоговые доллары за работой, – ответил Уилл, после чего отдал один пакет и кофе Зефирчику, а второй – женщине. Та, схватив еду и кофе, сграбастала свои пластиковые мешки и рванула по улице прочь. Роби отпустил ее, считая, что она вряд ли сможет поведать ему хоть что-нибудь.

Зефирчик стоял на прежнем месте, прихлебывая кофе.

– Не могли бы вы ответить на пару вопросов, э-э, агент… – начал было репортер.

На это Роби, подхватив Зефирчика под руку, зашагал прочь.

– Я так понимаю, это значит «без комментариев»? – крикнул репортер вслед.

Дошагав до следующего перекрестка, Уилл распорядился:

– Расскажите мне, что видели в ночь взрыва автобуса.

Зефирчик, открыв пакет, жадно впился в сэндвич с беконом, яйцом и сыром. Затем запихнул в рот целую горсть картофельных оладий и энергично зачавкал.

– Попридержи коней, приятель, – призвал Роби. – А то подавишься.

Проглотив, тот хлебнул кофе и развел руками.

– Чего надо-то?

– Всё, что вы видели или слышали.

Зефирчик снова откусил кусок сэндвича, уже поменьше.

– Бабах, – сообщил он. – Огонь. Охренеть!

И снова отхлебнул кофе.

– А поподробнее нельзя? – медленно выговорил Уилл. – Вы не видели никого рядом с автобусом? Скажем, сходивших или садившихся?

Зефирчик затолкал в рот еще горсть оладий и зачавкал.

– Бабах, – снова отрапортовал он. – Огонь. Охренеть! – И захохотал. – Жарются!

Роби решил, что его первое впечатление о состоянии ума Зефирчика было правильным. Он не в своем уме.

– Вы никого не видели? – равнодушно поинтересовался он.

– Жарются, – бродяга засмеялся и прикончил свой сэндвич за один укус.

– И вам удачи, – бросил Уилл.

Зефирчик глотнул горячего кофе.

Покинув его, Роби быстрым шагом направился обратно в кафе.

Джордисон получила свою еду и неспешно поглощала ее. В ее манерах не было и намека на энергичное безрассудство Зефирчика. Уилл понадеялся, что это добрый знак, сулящий, что она сможет поведать нечто полезное – или хотя бы внятное.

Он сел напротив нее.

– Спасибо за это, – негромко проронила Джордисон.

– Не за что.

Несколько секунд Роби наблюдал, как она ест, а потом спросил:

– Давно вы там?

– Десять месяцев, – ответила она, утирая губы бумажной салфеткой.

– Я здесь не затем, чтобы донимать вас вопросами об этом. Это не мое дело.

– У меня были дом, работа и муж.

– Сожалею.

– Я тоже. Просто удивительно, насколько быстро все полетело к чертям… Ни работы, ни дома, ни мужа. Ничего, кроме счетов, оплатить которые я не в состоянии. В смысле, доводится слышать, что такое случается, но ввек не подумаешь, что это случится с тобой.

Роби промолчал.

– Насколько знаю, он тоже, наверное, бездомный, – продолжала Джордисон. – То есть мой бывший. Ну, это я зову его своим бывшим. Он даже не удосужился подать на развод. Просто собрал манатки и смылся. А нанять адвоката, чтобы сделать это, мне было не по средствам. – Помолчав, она добавила: – Я ведь окончила колледж. Получила диплом.

– Последние несколько лет времена действительно трудные, – заметил Роби.

– Трудилась не покладая рук, поступала только правильно. Американская мечта. Как же…

Роби боялся, что она может расплакаться.

Женщина поспешно отхлебнула кофе.

– Что вы хотите знать?

– Про ночь, когда взорвался автобус. Что вы можете мне сообщить?

Она кивнула:

– Последние пару недель я спала за строительным мусорным контейнером. По ночам еще не слишком холодно. Прошлая зима была просто жуть. Я думала, до весны не дотяну. Январь был моим первым месяцем на улице.

– Тяжко.

– Я думала, что-нибудь или кто-нибудь подвернется. Половина моих друзей – как я. Вторая половина и знать меня не хочет.

– А родные?

– Ни души из тех, кто был бы в состоянии помочь. Теперь я сама по себе.

– А где работали прежде?

– Административная поддержка для строительной компании. По ходу, худшее из возможных рабочих мест в этой экономике. Я была всего лишь дорогостоящим предметом мебели, не приносящим прибыли. Попала под каток одной из первых, хоть и проработала там двенадцать лет. Ни выходного пособия, ни медицинской страховки, ничегошеньки. Жалованье прекратилось, а счета – как бы не так. А потом вышел срок и пособию по безработице. Я барахталась, чтобы удержать дом, целый год. Потом заболел муж. Болезнь высосала те жалкие сбережения, что у нас были, и оставила целую тонну счетов. Потом ему стало лучше, и он упорхнул. Сказал, искать, где глубже. Можете вы поверить в это дерьмо? А как же брачные клятвы насчет «в радости и в печали»?.. – Она с пристыженным видом взглянула на Роби. – Понимаю, вам вовсе незачем это выслушивать.

– Я способен понять, как вам нужно сбросить камень с груди.

– Спасибо, я уже порядком разрядилась. – Джордисон доела завтрак и отодвинула тарелку.

Потребовалось пару минут, чтобы она собралась с мыслями.

– Я увидела автобус, подъезжающий по улице. Он был ужасно шумный, так что разбудил меня. На бетоне не очень-то комфортно. И это не… ну, не безопасно. Я напугалась.

– Понимаю.

– А потом автобус остановился прямо посреди улицы. Помню, я села и прислонилась к контейнеру, гадая, с чего это он вдруг остановился. Я бывала у той автостанции, шарила по мусорным бакам. Это не городской автобус. Он ходит в Нью-Йорк. Отъезжает в одно и то же время каждую ночь. Я его уже видела прежде. Порой мечтала оказаться на нем…

«Но только не в ту ночь», – подумал Роби.

– С какой стороны улицы вы были? Лицом к автобусной двери или с другой стороны?

– Дверь была с другой стороны.

– Ладно, продолжайте.

– Ну, он просто взорвался. Перепугал меня до чертиков. Я увидела, как все разлетается во все стороны. Сиденья, части тел, шины. Это было ужасно. Мне показалось, что я в гуще боевых действий.

– Вы видели что-нибудь такое, что могло вызвать взрыв?

– Я просто подумала, что это бомба в автобусе. А вы хотите сказать, что нет?

– Мы пытаемся выяснить это, – отозвался Роби. – Но если вы видели что-нибудь, что-либо врезавшееся в автобус, это может быть важно. Скажем, выстрел в бензобак? Может, вы видели или слышали что-то такое?

Джордисон медленно покачала головой:

– Я знаю, что выстрела не слышала.

– Вы никого не видели? – Роби смотрел прямо на нее, но скрывал сковавшее его напряжение.