Дэн Траюм
Продам душу за биткоины

Полная версия

В коллаже на обложке использованы фотографии и иллюстрации:

Roman Bodnarchuk, doodko / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

© Дэн Траюм, текст, 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Вступление

Рост курса биткоина на уровне подсознания повышал мое чувство собственного достоинства.

У меня не было технического образования, я не был силен в программировании или математике и абсолютно ничего не понимал в криптовалютах. Я не имел ни малейшего шанса предвидеть многократный рост курса биткоина в период с 2011 по 2018 год и уж тем более заработать на этом целое состояние. Но, вопреки всем законам логики, у меня все же хватило ума купить несколько десятков биткоинов по цене 30 долларов за монету.

Моя история не похожа на сюжет глупого телешоу, герой которого – парень-ботаник – абсолютно забывает о своем криптовалютном кошельке на пару лет, а после роста котировок монет на несколько тысяч процентов внезапно обнаруживает себя миллионером. Моя история о том, как обычный неудачник, которому судьба подготовила довольно скучную жизнь в роли офисного планктона, вытянул счастливый билет и стал частью глобального помешательства на почве криптовалют. О том, как невыносима ежедневная внутренняя борьба, когда тебя раздирает желание продать монеты по цене 260, 500, 5 000, 15 000 долларов за штуку; о том, как сильно у обычного человека может измениться чувство восприятия реальности, когда он совершенно случайно становится очень состоятельным. О том, как легко можно потерять самого себя, ослепившись ложным чувством собственного превосходства. И наконец, о том, каково это – быть миллионером… пусть даже совсем недолго.

За важный жизненный урок я заплатил почти семь миллионов долларов. Дороговато, не правда ли? Я мог бы сказать, что мне не жаль потерянных денег, но это было бы откровенной ложью. Почувствовав вкус власти и богатства, побывав на самом верху, я уже никогда не смогу спокойно существовать на дне и довольствоваться малым. Я много раз прокручивал эту историю в голове и вынес из нее единственный значимый вывод: в этом мире деньги решают все.

Как бы нелепо это ни звучало, но после полного краха я почувствовал внутреннее облегчение. Впервые за семь лет. Я осознал, что биткоин все эти годы полностью управлял моей жизнью. Все мои поворотные решения всецело зависели от того, на какой отметке находился курс. Эта взаимосвязь стала еще очевидней для меня, когда я написал книгу.

Карьера моя начала стремительно развиваться после того, как курс биткоина преодолел отметку в 1 000 долларов. А когда он поднялся до 7 000, я уже был руководителем инвестиционного подразделения и управлял активами в размере нескольких сотен миллионов долларов. Можете представить, чего я достиг в тот момент, когда курс биткоина поднялся выше 15 000? Даже страшно вообразить, какова была бы моя будущность, если бы он и дальше продолжал расти. Кем бы я стал? Царем мира?

Все мои успехи в жизни были связаны только с моим внутренним состоянием. Рост курса биткоина на уровне подсознания повышал мое чувство собственного достоинства. Удачная инвестиция помогала мне ощутить себя невероятно успешным и транслировать этот посыл на карьеру и окружающий мир. В конечном счете все мои привычки, образ жизни, круг общения начали кардинально меняться. Я заставил судьбу поверить в то, что я действительно особенный. А самое главное – я заставил поверить в это себя. Во мне не осталось ни следа от того закомплексованного пасынка фортуны, каким я себя ощущал еще несколько лет назад. Чем меньше я замыкался на успехе, тем успешнее я становился. Все это помогало мне невероятно легко строить фантастическую карьеру – я рос вместе с курсом биткоина и достаточно быстро добрался до самой верхней ступеньки корпоративной лестницы. Это стоило мне совсем немного усилий и всего нескольких сломанных жизней.

За долгие семь лет я узнал о себе много нового. Я четко помню тот момент, когда впервые осознал, что деньги для меня – самое главное. Когда впервые перестал притворяться. Когда продал свою душу за биткоины… Я сделал больно очень многим людям, слепо веря в то, что имею на это полное право. Иногда, просыпаясь по ночам в серой холодной камере, я все еще слышу упреки этих людей. Быть может, это и есть голос совести?

Все идет по плану

В какой-то момент она погасила тот огонь, который горел внутри него, и отец перестал доказывать, что сможет ради нее горы свернуть.

Я учился в обычной средней школе, расположенной в ничем не примечательном районе неблагополучной части города. Безликие дома, темные подворотни, серые лица – та еще атмосфера. С детства я понимал, что у меня нет никаких уникальных талантов: я был самым заурядным учеником да к тому же имел большие трудности в общении – никак не мог преодолеть коммуникативные барьеры. Эти проблемы проявлялись во всей красе при попытках наладить контакт со сверстниками, что существенно портило мою подростковую жизнь.

Я сильно отличался от одноклассников: хотел быть как все, но не мог. Порой я их совсем не понимал, как ни старался, мне был совершенно недоступен их образ мыслей. От этого было очень тяжело.

Гадкий и мучительный период в жизни!.. Очень нелегко быть «не таким, как все» в этом возрасте. Порой дети бывают очень жестоки: если кто-то хоть немного отличается от всех остальных, то он обязательно становится всеобщим посмешищем – и тогда попробуй-ка выживи среди постоянных насмешек и издевок.

Первое время одиночество меня очень угнетало, и я изо всех сил пытался стать «своим» и завести приятелей. Мои одноклассники были достаточно дружными, и шансов сблизиться с кем-то предоставлялось довольно много, но я так и не смог воспользоваться ни одним из них. Ребята часто приглашали меня на всякого рода вечеринки, пусть только из жалости или забавы ради, но каждый раз подобные сборища превращались для меня в настоящий кошмар. Мне становилось очень неуютно в большой компании, так как я не мог поддержать разговор, был очень скован и предпочитал держать язык за зубами. Поначалу они пытались меня растормошить, постоянно подшучивая над моей немногословностью, даже благодушно прозвали молчуном. Но потом моя добровольная немота стала всех раздражать, и ребята попросту перестали со мной общаться. После нескольких неудачных попыток влиться в коллектив я прекратил свои старания на этом поприще.

В отличие от сверстников я абсолютно не интересовался спортом и вел крайне малоподвижный образ жизни. Неудивительно, что к тринадцати годам я стал страдать от лишнего веса. Последствия комбинации таких существенных факторов, как проблемы с коммуникацией и лишним весом, не заставили себя долго ждать. Медленно, но верно я обзавелся всевозможными комплексами и стал вести отшельнический образ жизни.

Все, что мне оставалось, – наблюдать за ребятами со стороны, и после длительной слежки я вывел простую формулу: для выживания в школьной среде необходимо обладать либо привлекательной внешностью, либо неистощимым остроумием. При этом одно качество может полностью заменить другое. К примеру, можно быть очень глупым, но невероятно популярным благодаря смазливой мордашке. И наоборот – быть совершеннейшим уродом, но выезжать за счет хорошо подвешенного языка. К сожалению, природа не наградила меня ни тем, ни другим. Я был достаточно смышленым, чтобы это осознавать, но довольно-таки робким и нерешительным, чтобы постараться что-то изменить.

К четырнадцати годам моя внешность почти полностью сформировалась, и с возрастом черты лица уже практически не менялись. Увы, это был совсем не тот случай из сказки, когда гадкий утенок со временем превращается в прекрасного лебедя. Я так и оставался тем же гадким утенком: противные жидкие волосы ярко-рыжего цвета, карие глаза и невероятно круглое лицо. С раннего детства я щурился, несмотря на отличное зрение, и эта привычка всех сильно раздражала. К тому же я редко улыбался, даже если мне было очень смешно, считая это признаком слабости.

За школьные годы я так и не обрел ни одного настоящего друга. Да и ненастоящего тоже.

Со временем мне даже понравилось проводить вечера наедине с самим собой, закрывшись в комнате. Я мог ни с кем не разговаривать месяцами. Зато я очень много размышлял и анализировал. Позже, уже повзрослев, я часто возвращался к тем своим наблюдениям, разбирая все по полочкам. Теперь у меня уже были ответы на многие вопросы, которые тревожили того парня, но по прошествии лет все это стало казаться всего лишь дурацкими бреднями нелепого подростка.

В ту пору единственными близкими людьми для меня были родители – все, как подобает настоящему ботанику. Отец – типичный представитель технической интеллигенции. К пятидесяти годам он потерял работу, которой посвятил более двадцати лет. Чувство несправедливости, разъедающее его изнутри, так и не позволило ему снова встать на ноги. Он потратил слишком много времени, обижаясь на судьбу, и в результате надолго осел в списке безработных.

Отец обладал очень необычной внешностью и чем-то напоминал героя старого вестерна: каштановые волосы, мужественное сосредоточенное лицо, мудрый и загадочный взгляд. Он был прекрасно сложен и излучал невероятную харизму. Весь его облик источал успешность, что абсолютно не соответствовало действительности. Я часто думал, что кто-то просто украл у него роскошную жизнь миллионера и заставил его влачить остаток жизни в бедности вместе с вечно недовольной женой и сыном-неудачником.

Отец никогда не делился воспоминаниями о своей молодости, но мама однажды проговорилась, что когда-то он был капитаном футбольной команды. Все считали его невероятно целеустремленным юношей и пророчили великое будущее. Но этого не произошло…

Что же случилось? Почему он опустил руки и не стал тем, кем хотел и мог бы стать? Тогда я не понимал, в чем была истинная причина того, что он не состоялся, но сейчас думаю, что это произошло из-за мамы. В какой-то момент она погасила тот огонь, который горел внутри него, и отец перестал доказывать, что сможет ради нее горы свернуть.

Мама была классической домохозяйкой и невероятной красавицей: длинные светлые волосы, аквамариновые глаза и ослепительная улыбка. С такой внешностью она могла бы стать моделью. С возрастом она не утратила ни капельки привлекательности, лишь приобрела своеобразный шарм: даже морщинки ее не портили, а украшали.

У мамы было мало подруг. Обычно люди долго не задерживались возле нее. Им не нравилось, как сильно она зациклена на деньгах. Абсолютно все она мерила в денежном эквиваленте – даже человеческие чувства. Она прекрасно понимала, как это всех раздражает, но ничего не могла с собой поделать. Мама мечтала когда-нибудь снова окунуться в мир роскоши и беззаботности, снова почувствовать себя взбалмошной и сумасбродной королевой – кем-то очень особенным и важным, чьи желания воплощаются в жизнь одним кивком головы.

Она выросла в богатой семье, и дедушка с самого детства баловал ее, выполняя все капризы своей любимицы. В двадцать лет она встретила моего отца и безумно влюбилась, но ее семья была против такого мезальянса и так и не смогла принять его. Маме пришлось сделать выбор, и она предпочла рай с милым в шалаше. Отец сделал ей предложение руки и сердца – больше ему и предложить-то было нечего, и она добровольно отказалась от красивой жизни и уехала с любимым. Но отец так и не смог реализовать ее мечты, и к сорока годам, измерив любовь мужа в денежном эквиваленте, мама поняла, что очень сильно ошиблась. А отец был слишком горд, чтобы что-то изменить и тем более попросить помощи у ее родителей. Вот так и закончилась мамина сказка.

В глубине души мама обижалась на отца за то, что он сдался, но никогда не говорила ему об этом. Она могла бы что-то изменить, высказав ему в лицо всю правду, или просто тихо уйти обратно в свой мир, где царили богатство и роскошь, но не делала этого из сострадания к мужу, к которому судьба была так несправедлива. В конечном счете она посвятила этому чувству всю себя, возведя терзания души в ранг мученичества. А отец потратил бесценные годы на жалость к себе и печаль мирскую, научившись игнорировать чувство разочарования, которое немым укором застыло в глазах жены. Вот такая сладкая парочка…

Родители вырастили меня типичным неудачником. Они говорили, чтобы я учился на их ошибках, так как сами не смогли добиться в жизни того, чего хотели. Они могли что-то полезное сделать для меня: постараться хоть как-то улучшить мое будущее и настоящее, мою реальность, – им и делать-то по большому счету ничего не пришлось бы: надо было лишь осознать допущенную ими оплошность, просто признать собственную неправоту. Но они не сделали и этого: из-за гордыни, из-за упрямства ли – не знаю. А может, им просто было наплевать на меня.

Мама была настолько слабовольна и зависима, что позволила отцу полностью изолировать меня от ее обеспеченной семьи. А ведь, имея такого мудрого и успешного дедушку в детстве, я бы наверняка смог добиться гораздо большего в жизни. Но у родителей были свои взгляды на мое воспитание.

В результате к двадцати годам, когда я полностью сформировался как личность, передо мной стояла только одна поистине «великая» цель – устроиться на хорошую работу, чтобы взять в кредит приличную квартиру. Перспектива выплачивать ближайшие тридцать лет ипотеку абсолютно меня не смущала. В моем узком сознании сам факт получения ипотеки уже был успехом. И в этом нет ничего удивительного: маленькие желания – маленькие достижения.

Мировоззрение каждого человека формируется еще в детстве, и немалое влияние на него оказывают родители и семейные ценности: если хочешь, чтобы твой ребенок преуспел в этой жизни, подари ему весь мир, открой ему глаза на все возможности и перспективы.

Мой же взгляд в то время упирался в понятный и простой план – для того чтобы взять ипотеку, сначала надо было получить высшее образование и найти нормальную работу. К счастью, никаких сомнений и разногласий по поводу необходимости приобретения диплома в нашей семье не было. Это один из тех немногих аспектов, за который я действительно благодарен родителям.

Когда я оканчивал среднюю школу, среди выпускников очень модными и престижными считались юридические специальности. Большинство моих одноклассников пошли учиться на адвокатов, прокуроров или судей. А я не стал поступать в юридический университет только из-за того, что мне не понравилось его расположение: очень уж далеко, добираться пришлось бы туда на общественном транспорте, да еще и с несколькими пересадками. Интерес к правоведению был тут же потерян, и я решил поступить в финансово-экономический университет, который находился буквально в двухстах метрах от моего дома. Лень определила мою дальнейшую профессию.

Университет

Я был безмерно счастлив, все шло по плану, вся моя вселенная уместилась в одном районе.

Надежды отца я так и не оправдал: в университете мне также не удалось раскрыть никаких особых талантов. По всей видимости, просто-напросто их у меня и не было. Я был самым обычным среднестатистическим студентом, зубрил учебные материалы двадцатилетней давности и сдавал все экзамены на удовлетворительно. Если честно, я даже не совсем хорошо понимал, что именно зубрил. На тот момент мне нужны были не знания, мне нужен был диплом.

Студенческие годы пролетели очень быстро, а мне так и не удалось развить свой эмоциональный интеллект или приобрести лидерские качества. Я особо не изменился ни внешне, ни внутренне. Друзей тоже не прибавилось: видимо, общение со мной навевало скуку. Единственное отличие между «я до университета» и «я после университета» – это заветная корочка. Я стал полноценным дипломированным специалистом в области экономики и финансов.

Найти работу оказалось довольно легко. В ту пору цены на нефть и металлы были очень высокими, и экономика страны процветала: деньги международных инвесторов лились миллиардами, проблем с новыми рабочими местами не было, финансовая сфера развивалась гигантскими шагами. Это было поистине золотое время.

После нескольких собеседований мне сделали предложения сразу два местных коммерческих банка. Как бы сильно ни радовался отец, в глубине души я прекрасно понимал, что интерес к моей персоне никак не связан с моим выдающимся профессионализмом или исключительным обаянием. Просто в то время банки искали новоиспеченных сотрудников с маленькими запросами для самой черной работы, и я был идеальным кандидатом. Но я не стал разрушать наивные заблуждения отца, ведь я уже давно не видел его таким счастливым. До этого момента немой укор всегда отражался в его глазах: они как будто кричали о том, как отец мной недоволен.

Выходные я провел в раздумьях. Мне нужно было решить, какой из двух банков выбрать. Посоветовавшись с родителями, я предпочел тот, который был ближе к дому: отделение банка находилось всего в одном квартале от него. Меня взяли в департамент бухгалтерии.

Позже я узнал, что дедушка предлагал взять меня на стажировку в свою консалтинговую компанию. Он хотел мне предоставить полное обеспечение и помочь адаптироваться к взрослой жизни. Но отец решил, что я должен всего добиться сам: он считал, что наемная работа может стать очень хорошей школой и воспитать из меня порядочного человека. Как же он ошибался!

Спустя несколько месяцев я съехал от родителей и начал новую, самостоятельную жизнь в съемной квартире в соседнем подъезде. Я был безмерно счастлив, все шло по плану, вся моя вселенная уместилась в одном районе.

Точка разворота

Ему становится невыносимо тесно на своем месте, ведь приходит понимание, насколько он и его мир ничтожны…

Проживая свою никчемную жизнь, люди могут очень долго находиться в режиме автопилота. Под автопилотом я подразумеваю бесцельное существование в одном и том же месте, когда человек выполняет одни и те же действия день ото дня. Человек уподобляется животному, инстинктивно функционируя без каких-либо эмоций. Он спит, ест, посещает работу, пишет отчеты и сводит баланс. Режим автопилота может продолжаться всю жизнь или, если повезет, до наступления какого-то важного события, которое вдруг переворачивает все с ног на голову. Это некая точка разворота. Самое интересное, что после нее человек уже не помнит и не понимает, как жил раньше. У него словно заново открываются глаза. Будто щелкает что-то в сознании, открывается так называемая потайная дверка – и начинается новая интересная глава в нудной и затянутой истории жизни: человек идет дальше, но уже по совершенно другой дороге. Идет, любуется видами и удивляется: почему же я раньше ничего этого не замечал?!

К точке разворота может привести масса разных факторов: любовь, брак, дети, карьера, страсть, предательство – у каждого свой триггер. Для меня такой точкой стали существенные перемены в профессиональной деятельности. Это случилось в 2007 году.

К тому моменту я уже отработал около пяти лет в бухгалтерии и морально постарел лет эдак на двадцать пять. Меня одолела невероятная скука, единственным радостным чувством, время от времени посещавшим меня, была легкая удовлетворенность от того, что дебет равен кредиту. Со временем я даже начал приносить на рабочее место плед, чтобы не простудить поясницу – мои коллеги постоянно открывали окна, и мне дуло в спину. Типичное поведение офисного планктона. И самое страшное в той ситуации было то, что я чувствовал себя чрезвычайно комфортно. Я был даже относительно счастлив.

Наш успех напрямую связан с нашим умонастроением. Человек сам создает рамки в своей голове и этим ограничивает собственный потенциал. Работа в бухгалтерии была пределом моих мечтаний. Я существовал в своем маленьком мирке и никогда не задумывался о том, что находится там, за горизонтом.

Только с годами и опытом осознаешь, что расширение границ не всегда делает человека счастливым. Если удается взглянуть одним глазком на большой и прекрасный мир, довольствоваться маленьким, хоть и родным мирком уже совсем не хочется. Сразу же становится невыносимо тесно на своем прежнем месте, ведь приходит понимание, насколько оно ничтожно по сравнению с открывшейся перспективой.

Мне выпала уникальная возможность пожить как в маленьком мирке, так и в большом. Откровенно говоря, теперь я уже не уверен, что лучше: быть счастливым в своем закутке, радуясь тому, что имеешь, или быть несчастным в огромном чужом мире, постоянно гоняясь за эфемерными мечтами о счастье.

Так или иначе, но тогда я действительно был счастлив. Возможно, оттого, что отец по-настоящему мной гордился: я выбился в люди – имел хорошую работу и стабильную зарплату.

Крах моей вселенной произошел спонтанно и без какого-либо моего участия. В тот период я находился в режиме автопилота и добровольно менять что-то в своей удобной жизни не собирался. А в 2007-м в банковском секторе внезапно разразился финансовый кризис и вызвал волну сокращений. Накрыло и наш банк, который в тот зловещий год впервые показал существенные убытки. Произошло это из-за валютной переоценки: трейдеры банка за три дня до девальвации сделали ставку на укрепление национальной валюты. Очень неразумное решение с учетом того, что даже охранники нашего банка ждали обвала. Но, по всей видимости, профессиональные трейдеры понимают в этом больше, не просто же так они управляют всеми активами банка в размере триста миллионов долларов.

Команда трейдеров состояла из четырех человек, включая руководителя подразделения. Все они были выпускниками элитных бизнес-школ и обладали, как мне казалось тогда, невероятным складом ума. Я понятия не имел, чем они занимались, но на протяжении последних пяти лет именно они каким-то чудесным образом приносили банку основную часть прибыли. Я точно это знал, так как каждый день делал бухгалтерские проводки по их операциям.

Но в тот год чуда не случилось: в один миг национальная валюта обесценилась на 35 %, и только за утро вся годовая прибыль банка была безвозвратно потеряна. В связи с возникшими убытками менеджмент банка принял наиболее уместное решение на тот момент – снизить издержки, уволив четверть сотрудников. Ни одного трейдера не уволили, но под разнос попали те, кто прикрывал тыл: бухгалтерия, хозяйственный отдел, служащие операционного управления и т. д.

Позже я узнал, что увольнение сотрудников является позитивным сигналом для инвесторов: акции компании в большинстве случаев начинают восстанавливаться после обвала, так как данное управленческое решение рассматривается как реакция со стороны менеджмента, который оптимизирует свои расходы. К сожалению, я оказался не на той стороне баррикад и как раз являлся частью расходов, которые нужно было оптимизировать.

Поразительно, насколько кардинально могут поменяться внутренние установки с течением времени. Тогда я не понимал, как можно так легко рушить жизнь человека, просто выгоняя его на улицу после стольких лет преданной работы. Однако вскоре уже сам без каких-либо угрызений совести подписывал распоряжение об увольнении около пятидесяти своих сотрудников.

Руководителем службы по работе с персоналом была Эмили Ким, женщина сорока пяти лет с очень неприятной внешностью и с невероятными комплексами, которые не давали ей спокойно жить. Эмили никогда не была замужем, у нее не было детей и близких подруг. Она совсем не соответствовала имиджу работника отдела кадров. Поначалу люди всячески старались найти с ней общий язык, но ее скверный характер привел к довольно-таки предсказуемому итогу: ее стали ненавидеть абсолютно все сотрудники банка.

Казалось, что главная цель жизни Эмили состоит в том, чтобы самоутверждаться за счет издевательств над другими служащими. В кулуарах мы называли ее женщиной с косой. Сейчас я понимаю, что ее поведение было следствием многочисленных внутренних комплексов, которые вырвались наружу сразу после того, как она получила незначительную власть. Унижая коллег, она просто подчеркивала свою значимость. На тот момент я действительно недооценивал, насколько власть может изменить человека. Ведь буквально через несколько лет уже мои комплексы разрушили жизнь многим людям.

Сколько помню Эмили, она всегда ходила мрачная и при любой возможности старалась сделать выговор, лишив зарплаты или премии свою жертву. Она постоянно делала замечания сотрудникам относительно их внешнего вида и опрятности. Самое обидное заключалось в том, что она сама не соблюдала элементарные правила гигиены: волосы у нее всегда были сальные, одежда – помятая, ногти на руках – грязные. Можно представить, как нелепо на этом фоне выглядели все ее придирки.

Я старался не сталкиваться с Эмили и первое время даже испытывал к ней симпатию. Но после нескольких необоснованных выговоров я перешел в ряды тех, кто ее ненавидел. Последней каплей стало ее замечание по поводу цвета моего галстука прямо на совещании, при этом сама она красовалась в красно-розовых джинсах. Мой галстук, кстати, был серого цвета.

Для Эмили поручение руководства провести сокращение стало подарком судьбы: она тут же невероятно преобразилась, как-то вся расцвела и даже начала улыбаться. Как преданный своему делу сотрудник, она за сорок минут составила черный список потенциальных кандидатов на увольнение – как будто только этого и ждала. Как именно проходил отбор потенциальных жертв в ее перечень, никто так и не узнал. Но я очень сожалел, что так и не сумел найти общий язык с этой дамой. Она решила, что в первую очередь нужно уволить самых заурядных сотрудников. Я был вторым из первой десятки.

Копия черного списка женщины с косой появилась в курилке уже через три дня. Я понятия не имел, откуда она взялась, но был очень расстроен, увидев в ней свое имя. Еще обиднее было то, что моя фамилия была написана с ошибкой и подчеркнута два раза.

Моим непосредственным куратором был уверенный в себе мужчина сорока семи лет. Звали его Хосе. Он был статным, высоким, на затылке проблескивала небольшая лысина. Весь его вид кричал окружающим, как они ничтожны, а выражение лица заставляло поверить в то, что именно он полностью контролирует их жизнь. Хосе как раз переживал глубочайший кризис среднего возраста и потому порой вытворял всякие непредсказуемые штуки. И разумеется, жертвами его странных поступков в первую очередь становились подчиненные.

Как-то раз Хосе решил провести тимбилдинг и вывез всех нас в лес на выходные. Это были самые кошмарные два дня в моей жизни, а четверо из нас чуть не погибли от диареи. Но ему все сходило с рук. А вот его жена была достаточно умна, чтобы не терпеть эти выходки: после нескольких идиотских фортелей она просто ушла от него.

Когда Хосе вызвал меня в кабинет, чтобы уволить, он не смог вспомнить мое имя. На секунду у него даже возникло подозрение, что я вовсе не работаю в банке. Он куда-то позвонил, и в кабинет тут же зашли коллеги из службы управления персоналом и службы безопасности. После небольшой проверки моего досье все его подозрения были сняты: я – полноправный сотрудник банка. Теперь меня можно было официально уволить. Хосе улыбнулся и пожелал мне удачи.

Коллега, который сидел со мной в одном кабинете на протяжении последних пяти лет, крепко пожал мне руку и сказал: «Сэм, удачи тебе, ты отличный парень. Можно твое кресло забрать?» Хороший человек все-таки – подошел и лично попрощался. Жаль только, что зовут меня не Сэм.