Переломленная судьба – Дун Си

Современная китайская проза, судя по всему, идет вперед семимильными шагами, переводится все больше и больше книг. До литературного совершенства ей, впрочем, еще далеко, да и вообще, до чего-то действительно удобоваримого. Тем не менее, меня она чем-то притягивает, читаю с завидным постоянством и открываю для себя все новые и новые китайские имена.Дун Си – новое имя на русскоязычном небосклоне, переведен он впервые, хотя у себя на родине, как я понял, он давно уже завоевал себе устойчивую репутацию. «Переломленная судьба» – новое его творение, написано в 2015 году, у нас же книга вышла недавно.Манерой написания, как мне вначале показалось, произведение ничем не примечательно. Тот же льющийся из ушей утлый китайский реализм, та же безысходность и циническая потусторонняя жуть. Все это и правда находится где-то за гранью.Причисляю себя к довольно рассудочным людям, но не берусь никак конкурировать с китайской очевидной логикой, простой и понятной, устрашающей и маразматической. Мне уже доводилось читать в изобилии современную китайскую прозу и у меня даже есть любимец, писатель Юй Хуа. Дун Си очень на него похож, но он убил меня напрочь присутствием в книге странных нравственных нравоучений.На фоне кошмаров повседневной китайской жизни все это выглядит примерно так, как если бы какие-то правила поведения запрещали кому-то резать вены ржавым консервным ножом. Чем вообще знаменательна нынешняя китайская проза – все ужасы там преподносятся очень деловито, логично и все разложено по полочкам.Тема «Переломленной судьбы» стандартно интересна, попытка обычного сына крестьянина, убирающего с полей рис, повысить уровень урбанизации, добиться успеха в городе, кажется очередным подвигом д`Артаньяна. Названия довольно объемных глав книги тоже кажутся предсказуемыми, я уже настроился на вдохновленное восхождение молодого парня по карьерной лестнице.Вот он отчаянно пытается после неудачной попытки поступления в институт протестовать вместе с отцом. Затем идет в гастарбайтеры, впахивая на стройке. Повседневная китайская жизнь убийственная, на ее фоне даже наша кажется чудом. В какой-то момент мне даже стало казаться, что книга об отсутствии честных правил в обществе, ибо успеха можно достигнуть как угодно, только не с помощью труда.На деле же все оказалось намного хуже, автор очень умело сыграл на противоречиях и, поразмыслив, я в итоге поставил этому произведения высшую оценку. Действительно, на настоящий момент, это самый качественный труд от китайской современности. Пусть и язык довольно дубовый, словарный запас автора невелик, а впечатление самое удручающее.Книга идеально подойдет для неподготовленного читателя, с нее хорошо начинать знакомство с современной китайской прозой. Очень трудно запоминаются имена, некоторые на русском языке звучат неприлично, поэтому советую их записывать.

Эта книга напомнила мне один давнишний эпизод из собственной жизни: когда-то в поздней электричке напротив меня оказался еще не старый, но очень занюханный, грязноватый, несколько придурковатого вида мужичонка, который, пытаясь обрести во мне сочувствующего слушателя и дурашливо посмеиваясь, с заметным удовольствием рассказывал бесконечно неинтересные истории про то, как «его били-били-колотили, чуть живого отпустили». Жизненные перипетии героя «Переломленной судьбы» Вана Чинчи поначалу показались мне схожими с теми историями не только своей житейской бестолковостью и бесполезностью, но и странным мазохизмом, декорированным матом и простонародным юморком. Читая, я испытывала двойственные чувства: с одной стороны, я не могла изредка не хихикать, уж очень нелепыми и чересчур гротескными казались мне некоторые переживания героев и способы их реагирования на происходящее, с другой стороны, я испытывала внутреннюю неловкость, а временами даже острую психологическую боль от их жизненной неприспособленности и описаний откровенно циничных обстоятельств жизни, вынуждающих их совершать иррациональные и бесполезные с позиций привычной мне логики поступки. Разумеется, я понимаю, что своеобразная литературная стилистика и отстоявшиеся веками культурные традиции остаются неизменно присущими современной прозе Китая, что они неприкосновенны, сакральны и почти ритуальны, но мне, не очень знакомой с ними и воспитанной на совершенно другой литературе, все это казалось просто убогим и устаревшим трэшем. Очевидно также, что подобные книги пишутся своими для своих, способных многое считывать между строк, сопоставляя с текущими реалиями, тем не менее в них есть что-то притягательное и для чужих – как соприкосновение с «Другими», как поездка в аномальную зону или посещение этнического заповедника с его tribal songs & dances.Если же отвлечься от этнической самобытности и просто отнестись к главной идее книги, то она, конечно, о маленьком человеке – провинциале, пытающемся устроиться в этом мире, борющегося с системой и желающего добиться справедливости если не для себя, то хотя бы для своих детей. В чем-то – китайский Кафка. В чем-то – почти Гоголь. Через унижения, борьбу, страдания и смирение героя этому печальному повествованию о китайских реалиях удается затронуть вопросы о смысле и цене жизни, о значении привязанности к любимым людям, о добровольных жертвах и готовности к саморазрушению во имя их благополучия. Вся книга читается горестно, трагично, буквально на разрыв и с идущим параллельно глубоким осознанием большого сходства описанных событий с отечественными реалиями из недавнего прошлого, с нарастанием мучительно безысходного ощущения того, что для маленького человека в этом мире нет и не будет ничего нового под солнцем, поэтому он и только он может выступить своим собственным спасителем, не рассчитывая ни на чужую помощь, ни даже на чужое понимание. Особенно впечатляет конец истории – он непредсказуемо великолепен, символичен и, безусловно, стоит всей книги, поднимая ее содержание до уровня философской притчи, религиозного откровения и заставляя задуматься о силе и свободе человеческого духа, разумности воли, об осознанном исполнении человеком собственной миссии на земле и самостоятельном очерчивании смыслов, целей и границ своего существования.

Ух уж эти современные китайские авторы, тычущие в глаза своим неприкрытым, неприукрашенным реализмом. Всё у них называется своими именами, все язвы общества на месте – коррупция, безработица, дискриминация, запредельная нищета и отсутствие каких бы то ни было перспектив. Не то что бы я не ценила того, кто я и где я, но, воистину, почитав про злоключения, сопровождающие всю жизнь Ван Чанчи, начинаешь вдвойне радоваться, что родился в обычном, пусть и не в самом процветающем европейском городе, а не в китайской деревне. Потому что из деревни дороги нет. Утратив из-за подлога свой единственный шанс поступить в университет, т. е. выбиться в люди, главный герой только и делает что гнёт спину, постоянно сталкиваясь с разнообразными несправедливостями – то деньги за три месяца на стройке не выплатят, то почки отобьют, то полиция прицепится. Деревенскому парню непросто пробиться в городе, особенно если не обладаешь ни талантом, ни хваткой, ни смелостью. Вся цепочка событий показывает, что стать успешным в городе можно только продавая себя в прямом смысле, как это делают односельчанка Ван Чанчи и его жена Сяовэнь. Хотя это условный успех, временно прикрывающий материальные трудности и сулящий новые неприятности (болезни или арест). Так что в итоге приходишь к мысли о том, что нечего деревенским даже и пытаться найти счастье в городе – не суждено, не написано на роду. Даже и не суйся, пока на тебе стоит это клеймо. Знай себе, надейся на перерождение в беленьком тельце какого-нибудь богательного сыночка. Вообще, объективно говоря, в какой-то момент жизнь Ван Чанчи начинает налаживаться – он живёт в городе, имеет семью, улаживает проблемы со здоровьем и таки приобретает профессию и репутацию. Конечно, это совсем не тот уровень комфорта, который я бы назвала приемлемым, но после всех тягот и лишений это хоть какой-то намёк на приближение к нормальной жизни. И здесь Ван Чанчи сам всё уничтожает – свою семью, свой род и себя самого. Книга вообще изобилует поступками, которые сложно (если не невозможно) понять и принять. К примеру, нищенствование родителей Ван Чанчи в городе, работа его жены в «массажном салоне», которую он в какой-то момент принимает как должное, или искреннее возмущение «массажистки» Сяовэнь, когда предполагают, что она забеременела не от мужа. Но то, творит Ван Чанчи в главе с говорящим названием «Перелом», выходит за все мыслимые и немыслимые рамки, ставит потрясающей сложности вопросы, превращающие роман о «маленьком провинциале в большом городе» в нечто грандиозное и общечеловеческое по масштабу. Через треть романа продиралась с тоской и всё растущим желанием отложить книгу, и чёрт с ним, с несчастным Ван Чанчи, пусть пробирается как знает через серость, мрак и безнадёгу китайского капитализма. Тем более, что и в художественном отношении роман, мягко говоря, не тянет на шедевр. А потом что-то щёлкнуло. Пазл из несчастий обрёл смысл и объём. И, да, оказался гораздо интереснее, чем виделось в начале.