Дора Коуст (Любовь Огненная)
Покинутая. Академия Проклятых
Глава 13
От ненависти до любви один шаг.
От смирения до отчаяния столько же.
Вечером я поджидала своих пока еще не состоявшихся работодателей в холле академии. Стоило им войти вместе с шумной толпой друзей, как я последовала за ними в столовую. То, что я собиралась провернуть, было опасно и безрассудно, но все во мне требовало отмщения – хотя бы такого глупого.
Я во что бы то ни стало желала унизить Ио в ответ, заставить его почувствовать то, что ежедневно ощущаю я, поставить его на мое место.
Оборванка…
Весь чертов день я повторяла про себя это ненавистное слово и никак не могла выбросить его из головы. Почему-то это слово сегодня ранило меня гораздо сильнее, хотя я слышала его на протяжении всей своей жизни по несколько раз на дню.
Во мне говорили обида и злость, которые я хотела погасить любой ценой. Они отвлекали от насущных проблем, въедались в сердце и голову, занимая мысли. Я желала от них избавиться и знала отличный способ, уже проверенный на том, кто раньше отравлял мне жизнь.
Растолкав парней у стойки с едой, сделав вид, что тянусь за хлебом рядом с Ио, я ссыпала в его тарелку с пирожным сонный порошок. Сначала хотела добавить в компот, но шоколадное пирожное было удачно украшено сахарной пудрой.
Все внутри клокотало от страха быть застигнутой. Так толком ничего не взяв себе на поднос, я сбежала за стол, где меня уже ждали Энаро и Бет. В холл академии мы пришли вместе после прогулки по территории академии, но я сказала, что мне срочно необходимо переговорить с преподавателем касаемо наших занятий, то есть нагло им соврала.
Не чувствовала вкуса салата. Жевала что-то вприкуску с хлебом, но даже не понимала что. Все мое внимание занимали студенты, сидящие за другим столом, а точнее, один конкретный студент, следить за которым с моего места было проблематично из-за Леу.
Спина огневика закрывала мне весь обзор на некроманта и содержимое его тарелок. Я так и не увидела, съел ли он пирожное. Зато отлично видела счастливую Дионику, чьи длинные темные волосы сегодня были завиты крупными локонами. Ее наигранный смех раздавался на всю столовую и резал по ушам. Второкурсница то и дело прижималась плечом к некроманту и строила ему глазки.
После случившегося я не злилась на нее, совсем нет. Я испытывала самую настоящую ненависть. В городе, в котором прожила восемнадцать лет, я за один день стала изгоем из-за избалованной аристократки, которая по взмаху руки получала все, чего хотела.
Разве так должно быть? Разве это справедливо?
– Лиция, так что? – обратился ко мне Энаро, видимо, уже не в первый раз.
Мельком глянув на огневика, я решила, что с ним сейчас стоит согласиться, такое серьезное лицо у него было. Я и согласилась, сама не знаю с чем.
Огневик взглянул на меня недоуменно.
– Что? – с подозрением спросила я, оглядев обоих своих друзей.
– Ты вообще слышала то, что сказала Бет? – меня мигом раскусили.
Повинившись, я честно призналась:
– Нет. Извините, ребят, я все думаю, где бы достать денег, чтобы помочь Дому Покинутых, – лгать было неприятно, тем более таким хорошим людям, но и правду я им сказать не могла.
– И именно поэтому ты весь ужин смотришь на этих избалованных аристократишек? – Аристократов Энаро не любил не меньше меня.
– Думаю, кто из них мог бы войти в список благотворителей, – моя ложь с каждой секундой становилась все неубедительнее.
– Кто-то из них? – удивилась стихийница. – Лучше тонко намекни на нехватку денег в Доме Покинутых своему куратору. Я как раз говорила о том, что ты проводишь с ним слишком много времени. Мне кажется, он положил на тебя глаз.
– Бет, – осуждающе покачала я головой, – не говори ерунды. Он устроил меня к себе на подработку.
– А твое наказание чудесным образом испарилось. И браслет он тебе подарил – скажешь нет?
Спрятав браслет за рукавом серой водолазки, я пыталась сделать серьезное лицо, пока огневик и стихийница откровенно потешались надо мной. Улыбнувшись, я несильно толкнула Энаро кулаком в плечо.
– Да ну вас, – проворчала я, заглянув в опустевшую тарелку с салатом.
Пока было время, я еще могла успеть взять что-то более питательное, но все мои планы испортила некромантка, внезапно подсевшая за наш столик.
Рикола выглядела, как и всегда, выразительно. Губы ее сегодня были выкрашены черной краской. Со своим ужином она то ли уже расправилась, то ли еще к нему не приступала. По крайней мере, к нам она подсела без подноса.
– Приглашаю вас на праздник. Вечеринка пройдет завтра вечером в одном из заведений столицы, – выпалила она радостно – так, будто сообщила нам грандиозную новость.
Нет, конечно, новость имела именно такой статус, потому как ни о каком празднике мы до появления некромантки знать не знали, но это совсем не означало, что ее приглашение должно было нас порадовать.
Пусть мы с Бет проводили вместе только половину дня, но все равно я воспринимала ее своей подругой. А Риколу нет, потому что видела я ее в основном только ночью – спящей в своей кровати. Ну и по утрам – хмурой, недовольной и всегда злобной.
Бет мои сомнения полностью разделяла:
– А чего это ты вдруг нас приглашаешь?
– Пользуйся, землевичка, пока я добрая, – с превосходством заявила некромантка. – Вас на этот праздник никто больше не пригласит. Он для лучших студентов.
– Для аристократишек? – хмыкнула Бет.
В ее устах «аристокрашек» всегда звучало как «букашек», что лично меня забавляло. Вот и сейчас я не удержалась от усмешки.
Зато Энаро, кажется, приглашение заинтересовало.
– Бет, не гони лошадей. Вечеринки студентов – это всегда веселье. Мне огневики со второго курса рассказывали про прошлогоднюю вечеринку, которая для большинства закончилась в фонтане. Они даже не помнили, как попали туда! – последнюю фразу он произнес с таким воодушевлением, будто это его недостижимая мечта – искупаться в фонтане.
– Ну, в общем, вы решайте, а мне уже пора. Если не струсите, встретимся у ворот сразу после ужина.
Некромантка ушла, и я тоже засобиралась. В моем случае лучше было не задерживаться. Месть – блюдо холодное, но готовятся к ней заранее.
Сначала я с трудом дождалась отбоя. Потом мои нервы подверглись еще одной проверке: Бет и Рикола никак не засыпали. Стихийница все пыталась выведать у некромантки, где именно завтра пройдет вечеринка и по какому поводу она устраивается. Повод был один – выходные, которых студенты с отчаянием и надеждой ждали каждую неделю.
Просто отдыхать и развлекаться им нравилось гораздо больше, чем учиться.
Повернувшись на бок, я откинула одеяло и замерла. Ни одна из девушек не шевельнулась, что я могла считать хорошим знаком. Бет бормотала что-то во сне, Рикола просто сопела, а ночь за окном стала непроглядной.
Нащупав под ногами тапки, которые на этот раз не забыла поставить прямо перед собой, я осторожно подобралась к окну. От освещения в академии на ночь избавлялись лишь частично, а потому у нас под окнами было светло: магические фонари на кладбище не потухали ни на секунду. Мне оставалось лишь надеяться, что на другой половине общежития царит темнота. Мне в моем деле нужно было остаться незамеченной.
Вернувшись к своей кровати, я забрала со спинки заранее приготовленный плащ. В правом кармане своего часа дожидались небольшая баночка синей краски и кисточка. С их помощью я собиралась разукрасить лицо некроманта, превратив его если не в шедевр современного искусства, то во что-то очень презентабельное. Даже синий квадрат вместо его хмурой морды будет смотреться в сто раз лучше.
Медленно приоткрыв дверь, я выскользнула в коридор и замерла. Боялась кого-нибудь встретить по дороге, но в этот час никто не слонялся по коридорам женского общежития, что, впрочем, совсем не успокаивало. Покинуть женское общежитие – это ведь только четверть пути.
Шла я не слишком быстро, стараясь не издавать лишнего шума. Спустившись по лестнице на второй этаж, короткими перебежками добралась до стеклянного моста. Не знала, что буду делать, если все же встречу кого-то по дороге. Стоящая отговорка никак не придумывалась, а то, что лезло в голову, походило на бред.
Но объяснения не понадобились. Шагнув в темноту второго этажа в главном здании академии, я без проблем добралась до второго моста. Мужскую половину общежития действительно освещали меньше, чем нашу, что немного придавало мне веры в успех моего сумасшедшего мероприятия.
На третий этаж я поднялась. Комнату нашла быстро – расположение было таким же, как в нашем общежитии, – а вот дальше лезть на рожон побоялась.
Приложив ухо к двери, я прислушивалась к звукам внутри. Отчетливо слышался чужой храп, за которым распознать что-то другое никак не представлялось возможным.
Но долго так стоять я себе позволить не могла. Где-то за поворотом в конце коридора хлопнула чужая дверь, что заставило меня с надеждой на удачу повернуть ручку и протиснуться в темную комнату, как только стало понятно, что на ночь огневик и некромант не запираются.
Темно было, хоть глаз выколи. Мне приходилось с усилием вглядываться в окружающее пространство, напрягая глаза. Могла бы зажечь огонек на ладони, но так рисковать я не желала.
А в комнате почти царила тишина. Усмехнувшись, я медленно подошла к источнику храпа, но на пути мне попалась какая-то вещь, о которую я успешно запнулась. Что это было – плащ, штаны или рубашка, – рассмотреть в темноте не получилось, да и не сильно хотелось. Главное, что я не упала на спящего, разбудив тем самым его и, наверное, весь этаж.
Просто, если бы я спала и кто-то вдруг свалился на меня, кричала бы я долго и упорно, время от времени отбиваясь от нападавшего.
Всмотревшись в лицо спящего парня, я поняла, что храпит не кто иной, как Леу. Его голова лежала на подушке, подбородок был задран, а руки закинуты назад. Создавалось впечатление, что он вот-вот намеревался начать спортивные упражнения. Не хватало только согнутых в коленях ног.
Вторая кровать стояла у стены ровно напротив первой. Сделав шаг вперед, я вдруг подумала о том, что сонный порошок нужно было подсыпать и огневику тоже. Если он проснется до того, как я уйду, объяснить свое нахождение здесь точно не смогу.
Навряд ли его устроят слова о том, что он меня сам приглашал.
Достав баночку с краской и кисточку, я сделала еще один шаг вперед. В моих планах были закрученные усы, как у одного мужчины, с которым я случайно столкнулась на улице. Еще я хотела нарисовать под углом широкие брови в форме прямоугольников и, наверное, треугольную бороду: большая борода на подбородке Ио точно не поместится.
Замечтавшись, я пропустила тот момент, когда некромант открыл глаза.
– Ты что тут забыла? – спросил он строго, а я не только растерялась, но и испугалась.
Потому что добрым Ионтин не выглядел даже в темноте.
– Леу приглашал меня в гости, – произнесла я то, что использовать в качестве отговорки вроде как не собиралась.
– И ты решила прийти ночью?
Ответы у меня закончились. Отвинтив крышку с баночки одним движением, я взмахнула рукой, но краска и не подумала выливаться. Видимо, загустела от времени, а может, засохла – я ее состояние заранее проверить не додумалась.
Прекрасно осознавая, что вот сейчас меня просто убьют, как только Ио отойдет от моей наглости, я просто бросила в него банкой и пустилась из комнаты наутек. Бегать я умела очень хорошо, но не учла одного маленького факта.
Ио бегать тоже умел, а после прошлой нашей погони, видимо, еще и тренировался.
Он настиг меня на стеклянном мосту между мужским общежитием и главным зданием академии. Просто схватил за плечо и дернул что есть сил в сторону, бросая на стеклянную стену. На то, чтобы понять, как действовать дальше, у меня была всего секунда, но ее не хватило ни на что, потому что, как и в прошлый раз, к стене меня в буквальном смысле прижали.
Его черные глаза сверкали злостью, пока я задыхалась от быстрого бега, пытаясь справиться с нервно колотящимся сердцем. К моему глубочайшему сожалению, я не обнаружила на лице некроманта ни пятнышка синей краски – у меня не получилось отомстить, уязвить его самолюбие.
Этот забег с препятствиями я проделала зря.
Молчали. Ионтин тоже приходил в себя после преследования своей жертвы. Наверное, сейчас он придумывал кары, которые мог бы обрушить на мою голову. Лично я именно этим и занималась – размышляла над способами членовредительства в сторону одного конкретного мага.
Ну и еще испытывала непреодолимую потребность что-нибудь сказать, глядя ему в глаза. Но стоило мне только придумать вопрос, а именно: «Ты почему не спал?» – самое глупое, что вообще могло прийти мне в голову, причем тон обязательно должен быть обвинительным, как Ионтин прижался к моим губам.
Ощутив чужие губы у себя на губах, услышав чужой болезненный стон, я словно отупела на мгновение. Просто стояла растерянно, ошалевшая от того, что со мной сейчас происходит, но некроманту этого показалось мало.
Его язык толкнулся в мои сомкнутые губы.
Тут-то я и задергалась в его руках, но выбраться из тесных даже не объятий – тисков у меня не получилось. Меня по-прежнему с силой прижимали к стеклу, не давая толком дышать.
Крепко сжав ладонью мой затылок, врываясь пальцами в мои волосы, он лишь усилил напор, почувствовав сопротивление, но зубы я сжимала до тех пор, пока парень не сдался и не посмотрел на меня.
– И почему ты такая упрямая? – процедил он, глядя на меня сверху вниз, в то время как тело его сотрясало от ненависти.
Я не ответила. Во-первых, считала, что он не имеет никаких прав на возмущения в отношении меня, а во-вторых, для того, чтобы ответить, нужно было открыть рот, чего я в присутствии некроманта больше делать не собиралась ни при каких обстоятельствах.
А Ионтин и не думал от меня отходить. Его вполне устраивало и наше положение, и то, что мне трудно дышать, будучи придавленной.
– Хочешь дать мне пощечину? – Его веселье однозначно было злым, как и застывшая на губах усмешка.
О, я сейчас многое могла бы ему сказать. И про невесту его, и про него самого, и про всех аристократов разом, но вместо этого обронила всего одну фразу:
– Не угадал. – И что было сил толкнула его в каменную грудь, а после врезала кулаком в глаз, все-таки оставляя на его лице синий, не смываемый как минимум несколько дней рисунок.
На этот раз я не дала себе ни секунды на промедление. Сбежала до того, как второкурсник пришел в себя, и не останавливалась до тех пор, пока не ворвалась в санузел на нашем этаже.
Не знала, сколько простояла у раковины. Сначала губы мои покраснели – так сильно я их терла, – а потом посинели от ледяной воды, что, впрочем, меня не остановило. Умывшись напоследок, я взглянула на свое отражение. Выражение моего лица как никогда сейчас передавало всю ту гамму чувств, что я испытывала.
Растерянность и раздражение. Страх и злость. Стыд и отчаяние.
От переполнявших меня эмоций мне казалось, что я просто взорвусь, а потому неудивительно, что прежде, чем уснуть, мне пришлось как следует повертеться с бока на бок, пытаясь найти удобное положение и выбросить из головы все ненужные мысли.
Уснуть-то я уснула, но проспала едва ли больше часа, когда меня настиг мой давнишний кошмар.
Все было как раньше, ничего нового, но пробирал он меня до самой души. Я даже будто огонь свой чувствовала, что объял ладонь и пальцы…
С кровати я слетела быстрее, чем вообще осознала, что действительно горю. Ладонь моя пылала ярким оранжевым пламенем. Его отголоски сейчас намеревались поджечь одеяло. Скинув его на пол, я потопталась по подпалине как следует и, схватив полотенце, выбежала в коридор.
Мне нужно было срочно в воду, но, кроме душевых, так близко я ее нигде раздобыть не могла. Туда и рванула, пока не запылала полностью.
Сердце колотилось словно сумасшедшее. Я прекрасно осознавала, что огонь вот-вот вырвется наружу. Ощущала его буйство в себе, его страсть, его желание свободы. Удушающая горячая волна скопилась в груди и давила, не давая нормально дышать.
Раньше я всегда в таких случаях сбегала на реку через поля, что находились за Домом Покинутых, а сейчас могла разве что утопиться в фонтане. Но в этом случае меня точно кто-нибудь заметит, а потому искренне надеялась, что воды из душа хватит.
К тому моменту, как я крутанула вентиль, мое тело пылало уже наполовину. Огонь охватил волосы и голову, прокатился от руки до шеи и стремительно спускался вниз, уничтожая пижаму. До тапок у него добраться не получилось: холодная воды хлынула раньше, но так просто сдаваться мой дар не собирался.
Напротив, он разгорелся еще ярче, отчего комната начала заполняться паром.
Браслет на моей руке раскалился, обжег кожу. Огонь никогда не причинял мне вреда, но о других предметах речи не шло. С трудом раздвинув концы браслета кончиками пальцев, я тихо ойкнула от боли, стараясь шуметь как можно меньше, но это было почти нереально. Браслет упал, звякнул о пол и перестал краснеть.
Обернувшись, чтобы поднять его и положить на полку, я вдруг краем глаза отметила движение у двери. Могла поклясться, что видела, как что-то мелькнуло. Закрыть дверь в душевые, когда входила, я даже не пыталась, а иначе оставила бы подпалины на дереве, но теперь очень сильно пожалела о своем решении.
Там кто-то был, и неизвестно, что он увидел, даже учитывая перегородки между душевыми кабинами. Даже учитывая то, что от двери я находилась на максимальном расстоянии.
Там кто-то был, а теперь сбежал.
Я не могла побежать за тем, кто подглядывал за мной. Огонь не желал сбавлять силу и щедро выплескивался, покрывая собой даже ноги. Плюнув на все, я решила, что, даже если сейчас сюда явятся преподаватели или смотрительница женского общежития, разбуженная кем-то, я просто буду врать.
А точнее, наконец-то признаюсь в том, что дар огня во мне тоже есть. Только проснулся он этой ночью, застигнув меня в постели, а потому и спасалась я в душевых, абсолютно не зная, что теперь делать.
Успокоившись, мысленно согласившись с этим решением, я закрыла глаза и долгие минуты просто стояла под ледяными струями, пережидая приступ. Мысли мои крутились вокруг браслета, который вроде как должен был блокировать мой дар.
Почему он не помог?
Задав себе этот вопрос, я тут же сама на него и ответила. Артефакт был настроен на дар некромантии и, видимо, к другой магии относился спокойно, а точнее, предпочитал ее проявления просто не замечать.
А мне, кажется, нужен был второй такой браслет. И я даже знала, у кого могу его попросить, ответ был очевидным. Но пока с воплями: «Что происходит?» – в душевые никто не врывался, так что рассказать о своем втором даре куратору в ближайшее время мне не грозило.
Но с этим точно нужно было что-то делать. Прошло уже чуть больше недели с тех пор, как меня приняли в Академию Проклятых, и что-то никто из преподавателей замечать во мне огневичку никак не желал.
Думать было не над чем. Если подобный приступ повторится еще раз, я просто подстрою появление огня на одной из пар, не дожидаясь, пока мой дар обнаружат случайно. В моем случае это было единственно верным решением.
Под душем я простояла несколько часов, прежде чем мой огонь окончательно угас, после чего я мигом продрогла. Вытершись полотенцем, завернувшись в него, как в единственную выжившую вещь, я босиком добрела до спальни, но доспать удалось всего ничего.
Я будто только закрыла глаза, как всеобщий будильник призвал нас к подъему, окунув в суматошное утро первого выходного дня.
Я искренне не понимала, почему выходные называли выходными, если в субботу все равно нужно было учиться, однако студентами этот день воспринимался как-то по-особенному легко. Словно они уже предвкушали заслуженный отдых или, что более вероятно, предстоящую вечеринку. Ее бурно обсуждали с самого утра – в коридорах женского общежития, в уборной и душевых и даже в столовой.
Из того, что я успела услышать, приглашения на нее получили далеко не все. А попасть хотелось всем, но почему-то я не ощущала себя особенной оттого, что мы с Энаро и Бет туда пойдем.
Да я даже не знала, куда это – туда, потому что о месте проведения вечеринки Рикола так ничего нам и не сказала. Но беспокоило меня не только отсутствие информации и та секретность, в которой держалось это мероприятие.
Были у меня и другие поводы.
Поймав меня на обеде – с завтрака я ушла в числе первых, – ко мне пристал Леу. Подойдя к нашему столу, чем заставил замереть огневика и подавиться Бет, он остановился рядом со мной и положил руку на спинку моего стула.
Другой рукой протянул мне цветок.
Обычную такую розу, какие Старшая Сестра выращивала целыми кустами, но внезапно ее красные лепестки вспыхнули огнем, ничуть не обжигая сам цветок, а парень довольно улыбнулся тому, что фокус удался. Изумления я скрыть от него не смогла.
– Ты же помнишь? – произнес он с какими-то поистине двусмысленными нотками.
Цветок я с удовольствием из его рук приняла, но на самого огневика покосилась с подозрением.
– О чем? – откликнулась я, наконец-то прожевав картошку.
Просто подошел он как раз в тот момент, когда я наколола кусок вареной картошки на вилку и положила его себе в рот. Жевать в то время, пока Леу показывал фокус, казалось мне верхом невоспитанности, так что пришлось терпеть ради искусства.
– После пар мы ждем тебя в конторе, вот адрес. – Белая прямоугольная визитка с черным рисунком умертвия и с черным же текстом мигом оказалась на столешнице возле меня, заставляя Энаро и Бет с любопытством вытянуть шеи. – И постарайся прийти как можно быстрее.
Подмигнув мне, чем наверняка произвел впечатление на соседние столики, создавая образ эдакого обаятельного ловеласа и одновременно умножая слухи обо мне, Леу вернулся к своим, где за большим столом уже собралась вся «элитная» компания.
Проследив за его спиной, абсолютно не скрывая веселой усмешки, я встретилась взглядом с Ионтином. Нет, конечно, сначала под мой пытливый взор попала Дионика, но это не она меня вчера пыталась поцеловать, так что о ненависти к ней я временно забыла, намеренно демонстративно проигнорировав девицу.
Меня интересовал ее жених, и то, как он смотрел на меня, не обещало мне совсем ничего хорошего, вот вообще. Однако я позволила себе злорадную улыбку, придя к удивительному выводу, что мне даже нравится бесить некроманта.
А еще мне до мурашек, до сладко замирающего сердца нравился его фингал под глазом, который он почему-то до сих пор не удосужился вывести. Я знала от Леу, что дополнительные курсы у этих двоих в этом году были как раз по целительству, но, видимо, кто-то их прогуливал, носясь со своей конторой, как с хрустальным яйцом.
Что же, мне же на руку. С фингалом на лице галца Ионтина Лугстара, наследника древнего аристократического рода, однозначно раньше никто не видел. На него в открытую пялились все кому не лень, даже забывая скрываться от удивления.
Пожалуй, месть моя все-таки удалась. Больше того, сегодня я была готова сама поцеловать некроманта, чтобы, так сказать, выровнять его профиль. Ему очень не хватало второго синяка.
Для симметрии.
