Дарья Донцова
Каникулы в Простофилино
Глава 3
Месяц тому назад Антон Петрович, таинственно улыбаясь, сказал жене и дочери:
– Приобрел такое…
– Только не показывай! – хором ответили домашние.
Глава семьи хмыкнул, раскрыл мешок и водрузил на стол чучело крокодиленка, примерно сантиметров семьдесят в высоту. Тело несчастного водного пресмыкающегося было поставлено на задние лапы, передние торчали вперед, довольно массивный хвост служил подпоркой, а пасть с мелкими зубами щерилась в злой улыбке.
– Мамочки! – взвизгнула Милка. – Какая мерзость!
Тетя Аня с укоризной глянула на дочь и, многозначительно кашлянув, сказала:
– Папочка, а он из чего сделан?
– Из дерева, – усмехнулся дядя Антон.
– Да? – хором изумились дамы и замолчали. Потом тетя Аня с восторженным видом добавила:
– А выглядит словно живой. Все-таки африканцы очень талантливы… Как они вырезали все эти чешуйки на коже? Так натурально раскрасили и даже шрам на животе выполнили, словно тушку выпотрошили… Как думаешь, Милочка, это ручная резьба или машинная?
Художница доверчиво протянула руку и безбоязненно коснулась туловища крокодильчика. И немедленно завопила:
– Мама! Он не из полена!
– Конечно, нет, – пожал плечами дядя Антон. – Это подлинный крокодиленок. Я пошутил насчет дерева.
Милка схватила со стола салфетку и принялась брезгливо вытирать пальцы.
– Давно такого хотел, – начал весело вещать папа, – но все не попадался нужный экземпляр.
– На базарах подобной ерунды полно, – выпала на секунду из роли жены, постоянно восхищающейся мужем, тетя Аня, – да и незачем далеко кататься, такую дрянь можно и в Москве купить.
Дядя Антон насупился.
– Неправда. Хотя некоторый смысл в твоем резком замечании есть – псевдототемами завалены лавки, но я мечтал о подлинном. Обратите внимание, он очень искусно сделан, все коготки целы, зубы, глаза. Стоит в священной позе, имеет правильный рост, и, что самое главное, он носит имя – его нарекли во время специальной процедуры, и поэтому крокодильчик охраняет покой племени. Заполучить тотем мечтают не только частные коллекционеры, но и крупные музеи. Мне очень повезло. К тому же я приобрел Роберто почти даром.
– Его так зовут? – с некоторой опаской осведомилась тетя Аня.
– На самом деле имя звучит по-иному, – признался муж, – нам его и не выговорить, но Кирюша сказал, что можно звать тотем Роберто, он не обидится.
– Какой Кирюша? – насторожилась жена.
– Велигжанов, – спокойно ответил дядя Антон.
– А он тут при чем?
– Кирилл и продал тотем, – объяснил супруг. – Милый юноша! Он знает о моей коллекции, вот и решил обрадовать, попросил копейки.
Едва Милка услышала эти слова, как сразу поняла, что дело нечисто. Владельцы турбюро Велигжановы жадны, словно скупые рыцари, их нежелание тратить деньги даже на собственную одежду – предмет сплетен и пересудов среди знакомых. Чтобы Кирилл, знающий об устойчивом материальном положении Каркина и великолепно осведомленный о том, сколько Антон Петрович способен выложить, дабы заполучить новый экспонат для своей коллекции, не воспользовался ситуацией и не нагрел жадные лапы? Да быть такого не может!
Очевидно, тетя Аня подумала то же самое, потому что спросила:
– И сколько же стоил Роберто?
– Двести, – коротко рубанул дядя Антон.
– Долларов или евро? – решила уточнить супруга.
– Рублей! – гордо заявил муж.
Милке стало совсем нехорошо, и она вознамерилась изучить проблему детально.
– Папочка, почему так дешево?
– Тотем нельзя продавать, – пустился в объяснения дядя Антон, – две сотни Кирюша взял за такси, на котором Роберто везли от аэропорта.
– Видела не так давно подобное чудище в витрине магазина сувениров, – задумчиво протянула тетя Аня, – как сейчас помню, на лапе болталась табличка «7000 рублей». А тот крокодильчик был совсем маленьким, без зубов, помятый уродец.
– Говорил же, получил классную штуку, – приободрился дядя Антон и водрузил крокодильчика на рояль.
– Лучше отнеси его в музей, – предложила жена.
– Тотем должен жить в доме, – пояснил муж, – иначе мстить начнет. Он обидчивый!
Милка, чуть не потерявшая после последнего папиного заявления сознание, пошла в библиотеку, нашла нужную книгу и тщательно изучила ее. Полученная информация совершенно не обрадовала.
Ряд африканских диких и воинственных племен считает своим покровителем крокодила. Из рода в род они передают тотем, чучело, сделанное особым образом. Мумии несколько сотен лет, но она выглядит абсолютно новой и замечательно сохранившейся. Талисман имеет имя, которое неизвестно никому, кроме верховного жреца. Фокус состоит в том, что священнослужитель обязан вручить тотем любому человеку, который сумеет правильно наименовать трупик животного. Если тот местный житель, то он сам становится жрецом, а его предшественник обязан покончить жизнь самоубийством. Это самый лучший вариант для племени, тотем остается жить в специальной хижине, и в судьбе племени не происходит никаких радикальных изменений. Известны случаи, когда жрецы, устав от исполнения обязанностей, выбирали из мужчин сообщества самого достойного и открывали ему тайну имени специально для того, чтобы спокойно уйти на тот свет. Маленькая деталь – тотем дарит своему главному служителю бессмертие, а жить вечно хочется далеко не всем, в особенности в глубокой старости, когда терзают болезни, вечной же молодости крокодильчик не дарует.
Но если имя тотема становится известно чужаку, в особенности белому человеку, тут жди беды. Коллекционеры, которые охотятся за такими «сувенирами», увезут родовой амулет в свою страну, и племя неминуемо начнет вымирать от болезней. А предмет культа, обиженный на то, что его лишили родины, примется мстить наглому похитителю, и на семью собирателя посыплются несчастья, а когда умрет последний родственник опрометчивого искателя редкостей, крокодильчик распадется в прах. Тотем лишь выглядит трупом, на самом деле он живой, внутри высушенного тела обитает душа, потому амулет и способен передвигаться и убивать. Каким образом мумия уничтожает обидчиков, в энциклопедии не написали. Зато там указали на возможность избавления от кары: талисман можно передать другому человеку, тогда беды прольются дождем на чужую голову. Маленькая деталь: если вы по наивности приобрели прибамбас за деньги, то отдать его надо дешевле, попытаетесь нажиться на высушенном ужасе – получите худшие неприятности.
Уговорить папу вынести крокодильчика вон Милке не удалось. Роберто остался в доме и… уже начал перемещения по нему. Мама несколько раз ругала горничную Ларису за то, что та переставляет мумию, а девушка вместо того, чтобы пообещать хозяйке более не совершать глупых действий, испуганно твердила:
– Так и не трогала его! Боюсь очень! Противно и прикоснуться!
– Кто же таскает Роберто? – недоумевала Анна Семеновна, выслушав в очередной раз всхлипывания Ларисы.
– Он сам ходит, – обморочным голосом прошептала Лара. – Сама видела.
– Что? – невесть почему тоже понизила голос хозяйка.
– Ночью! – теперь уже заголосила Лариса. – Вышла в туалет, а он плывет по воздуху, в коридоре! Чуть ума не лишилась! Стою дура дурой, а Роберто замер и как засвистит: «Уходи, Лариса, тебя не трону, а остальных убью». Ой, мамочка, ой-ой-ой!
– Завтра же отправляйся к невропатологу, – пришла в себя хозяйка. – И прекрати смотреть перед сном ужастики!
Лариса, рыдая во весь голос, убежала, а Милка ринулась ко мне.
– Замечательная история, – закивала я. – В особенности впечатляет эпизод с плывущим по воздуху крокодилом, который потом беседует с Ларисой. Однако Роберто благороден – пообещал простой, находящейся в услужении девушке свое покровительство. Право, он хорошо воспитан. И ведь Лара не негритянка! Молодец Роберто!
– Вилка, помоги, – опять заныла Мила.
– Чем?
– Съезди к Велигжановым.
– Зачем?
– Расспроси про Роберто. Ну, о том, где они его взяли.
– Глупая затея.
– Это моя просьба! – взвизгнула Милка.
Следовало бы мирно поинтересоваться: «А что, все твои просьбы являются приказом?» Но я не полезла в бутылку, а попыталась избавиться от навязываемого приключения мирным путем:
– Совершенно не знакома с владельцами турбюро. Назови хоть одну причину, по которой они захотят беседовать со странной теткой, которая заявится с тупыми расспросами? Лучше обратись к другому человеку, поищи общих знакомых с братьями, думаю, без труда обнаружишь десяток людей.
– Все продумала! – затараторила Милка. – Здесь нужна именно ты – известная всей стране великая писательница.
Я уже говорила, что Милка обожает преувеличивать, «великой» она называет меня с момента выхода первой книжки, причем это не издевательство или насмешка, Милка на самом деле уверена в гениальности бывшей одноклассницы. При всей своей лени, избалованности и капризности Мила добра и любит окружающих. Мне, конечно, следовало пропустить слишком щедрый эпитет над головой, но я по совершенно непонятной причине заулыбалась и закивала:
– Продолжай, Милочка…
– По твоим книгам снимают сериал, лучший из ныне демонстрируемых, с потрясными актерами! Страна сидит у экрана!
– Говори дальше…
– Вот я и подумала: ты позвонишь Кириллу и скажешь, что для производства киноленты нужно чучело… – начала излагать свой план подруга.
Я все кивала головой. В конце концов, в словах Милки имеется рациональное зерно. Слишком суеверная художница лишилась из-за дурацкой мумии сна и аппетита, тетя Аня тоже начала дергаться. Мне и впрямь надо потолковать с Велигжановым, а потом со спокойной совестью сказать Миле: «Полнейшая чушь! Крокодил самый обычный сувенир».
– Ты согласна? – заликовала Милка.
– Да, – решительно ответила я, – сейчас оденусь.
– Отлично! – обрадовалась подруга. – Собирайся, а я пока кофейку глотну.
Я пошла в свою спальню и вдруг остановилась. О чем думала в тот момент, когда Милка позвонила в дверь? Собирала облитое кофе испорченное постельное белье и размышляла на тему, стоит ли сообщать мужу о цене очередного приобретения. Но ведь не только женщины прячут правду о покупках, многие мужчины ведут себя точно так же. Скажите, вас обрадует известие о том, что супруг истратил деньги, собираемые для покупки телевизора, на удочку? Вы и не предполагаете, сколько стоит современный навороченный спиннинг! Ну и не грузите мозг, лучше поверьте сообщению своей второй половины, что дурацкая палка с крючком приобретена им за пятьдесят рублей.
Вот и дядя Антон, великолепно зная о том, как подсмеиваются над его «раритетами» домашние, наверняка не захотел озвучить истинную цену крокодила и наврал про жалкие две сотни. Нет, мне определенно надо побеседовать с Кириллом.
Может, Милка права, называя меня суперпопулярной писательницей, или Велигжанов фанат сериала «Кекс в большом городе»? Едва услышав мою фамилию, Кирилл радостно закурлыкал:
– Рад! Очень рад! Крайне рад! Сделаю все, что пожелаете! Хотите, прямо сейчас приеду? В любое место.
– Лучше я сама, как раз сейчас я недалеко от вашего офиса, – лихо соврала я. – Только подскажите адрес турбюро. – И немедленно, едва глупая фраза слетела с языка, обозлилась на себя. Если не знаю названия улицы, на которой находится контора, то как могла сообщить о том, что нахожусь возле нее?
Но Кирилл не обратил внимания на мою оплошность.
– Записывайте, – пробасил он, – район «Сокол»…
Я обрадовалась – совсем недалеко от шоссе, по которому предстоит ехать в Москву.
– Я отправлюсь с тобой! – запрыгала Милка.
– Лучше мне побеседовать с Велигжановым тет-а-тет, – возразила я.
– Хочу послушать! – уперлась Милка. – И потом, звезда не разгуливает в одиночестве, это не комильфо. Возле популярного человека всегда свита. Неужели у тебя нет пресс-секретаря?
– Нет, – ответила я чистую правду.
– Значит, исполню его роль, – закивала Милка.
– А вдруг Кирилл тебя узнает? – попыталась я избавиться от назойливой Каркиной. – Тогда непременно удивится присутствию дочери Антона Петровича, заподозрит нехорошее и не пожелает откровенничать.
– Мы с ним никогда не встречались, – беспечно отмахнулась Милка. – А если спросит: «Простите, не дочь ли вы Каркина?», живо отвечу: «Боже, как надоело! Вы уже сотый, кто это спрашивает! Нет! Просто очень похожи!»
Я сдалась, мы сели в машины и цугом покатили в нужном направлении.
Турбюро с романтичным названием «Рай на земле» находилось в высотном здании современной постройки. Первым, на что упал мой взор при входе в холл, было объявление, написанное ярко-красными буквами на листе ватмана: «Внимание! В период с 5.09 по 30.11 на нашем здании будут производиться фасадные работы методом промышленного альпинизма. Убедительное требование: веревки рабочим не резать!!! И другими способами их деятельности не препятствовать!!! Женщины, не переодевайтесь у окон. Администрация»[3].
Милка захихикала.
– Интересно, сколько несчастных альпинистов шлепнулось вниз от вида обнаженных жутких прелестей секретарш и менеджеров?
– Боюсь, в основном альпинисты пали жертвами перерезанных веревок, – отозвалась я.
– Вы куда? – вежливо спросил охранник, преграждавший подход к лифтам.
– В «Рай на земле», – хором ответили мы.
– Вот, возьмите инструкцию, – заботливо сказал мужчина в форме.
– Какую? – удивилась я.
– По проходу к необходимой точке посещения, – ласково объяснил секьюрити. – Иначе запутаетесь, у нас тут натуральный лабиринт для Квазимодо!
Сообразив, что милый дядечка перепутал мифического древнегреческого зверя Минотавра с одним из героев романа Виктора Гюго, я взяла бумажку и начала изучать ее. «Поднимитесь на десятый этаж. Поверните направо, отсчитайте шесть дверей и идите налево. В конце коридора сядьте в другой лифт и спуститесь на восьмой этаж. Пройдите длинный коридор и поднимитесь пешком на девятый. Откройте дверь с табличкой «Посторонним вход запрещен», поверните направо, налево, направо, налево, направо. В конце коридора обнаружите железную створку с табличкой «Рай на земле», откройте ее, поверните направо, налево, направо, налево, налево, налево, затем идите прямо. Мы рады вас видеть. Внимание! В офисе запрещено курить, окурки можно выбросить в окно при подходе ко второму лифту».
– Интересно, сумеем ли найти дорогу назад? – воскликнула я, ошеломленная инструкцией.
– Это просто, – успокоил охранник. – Вы бумажечку-то не потеряйте, а когда выйдете из турбюро, просто прочтите ее наоборот, вот и выйдете.
Ответ был гениален. Мы с Милкой, тщательно сверясь с текстом, углубились в дебри помещения и, что странно, достаточно быстро достигли цели.
Глава 4
Узнав о моем желании получить необходимый атрибут для съемок, Кирилл стал неожиданно серьезен. Но встретил чуть ли не с распростертыми объятиями.
– Милая Арина, – ажиотированно заговорил он, – вы не понимаете, какую ценность представляете для меня! Просто обожаю вас! Давно мечтал увидеть лично, обнять, расцеловать!
Я глупо захихикала – всегда начинаю совершенно по-идиотски вести себя, сталкиваясь с фанатами. Ну что отвечать человеку, который выказывает неумеренный восторг? Сказать: «Спасибо, я тоже люблю вас» – или, гордо кивнув, заявить: «Вы правы, пишу замечательные книги»? Впрочем, подобная ситуация редкость, пока еще, к моей радости, по улицам не ходят стада обожателей Арины Виоловой.
– Она замужем, – подала голос Милка.
Я покосилась на подругу. Ну, молодец, выступила! Более идиотского замечания и представить трудно.
– Я тоже женат, – закивал Кирилл, – потому еще больше рад знакомству. Сам, уж простите, не знаком с вашим творчеством, давно читаю лишь служебные бумаги, а вот теща… Боже мой, она садится у экрана и смотрит ваш сериал безотрывно, и в доме наступает час тишины. Такое счастье! Но это не все! Когда фильм заканчивается, Ада Марковна берет книгу – ей интересно прочитать первоисточник – и снова молчит. Сколько в нашей стране таких, как Ада Марковна, и сколько зятьев благодаря вам получают передышку? Вы, главное, пишите!
– Очень постараюсь, – пообещала я, – но давайте о крокодиле. Продюсер давно ищет чучело для съемок. Он случайно узнал, будто вы обладаете неким… э… Роберто и готов…
– Тсс, – зашептал Кирилл, нервно оглядываясь. – Конечно, его уже тут нет, но вдруг услышит!
– Кто? – не поняла я.
– Роберто, – ответил хозяин. – И вообще лучше вам о нем ничего не знать. Арина, милая, ни в коем случае не общайтесь со зверем, мне дороги ваши здоровье и безопасность! Не дай бог… чего… и тогда Ада Марковна лишится ваших новых книг и фильмов, а я останусь без минут покоя.
Милка задрожала и вжалась в диван. Я постаралась казаться веселой и спросила:
– Уж не верите ли вы в чушь относительно мстительности тотема?
– Да, – одними губами ответил Кирилл. – Умоляю, даже не приближайтесь к нему! А если увидите, мгновенно зажмурьтесь и произнесите заклинание: «Не на меня упади, другого порази, люблю Роберто, он хороший».
– Бред, – пожала я плечами.
– Нет, – замотал головой Кирилл, – поверьте, нет. Оставьте дурацкую затею. Зачем вам настоящий тотем? Пусть декоратор сделает имитацию.
– Понимаете, режиссер сериала – человек с большими странностями, – ловко нашла я нужный аргумент. – И вот взбрело ему в голову: крокодил непременно должен быть настоящим, это принесет огромный успех.
Кирилл вскочил и забегал по кабинету.
– Это принесет не огромный успех, а огромную беду. Ладно, хоть и боюсь показаться идиотом, расскажу вам историю.
– Вся внимание, – улыбнулась я.
Полгода тому назад брат Кирилла, Филипп, отправился в Африку – проверять новый маршрут для туристов. Домой он вернулся с чучелом крокодила, которое торжественно установил на стойке рецепшен.
На вопрос Кирилла: «Зачем нам сушеная пакость?» Филипп ответил:
– Это Роберто, мне его за тысячу местных рублей продал хозяин гостиницы, где я останавливался. Сказал, что крокодильчик приносит счастье.
Кирилл не стал спорить с братом, хотя мумия чрезвычайно ему не понравилась. От нее исходило нечто необъяснимо неприятное, черное, душное. Затем начались странности.
Как-то раз, придя на работу, Кирилл обнаружил Роберто на своем столе и с гневом заявил секретарше:
– Что за ерунда? Я не просил его вносить в кабинет!
– Я не трогала Роберто! – воскликнула девушка. – Наверное, уборщица чучело переставила.
– Объясни ей, что моя рабочая комната не кладовка, – разозлился Кирилл.
– Да, да, – закивала секретарша, – извините, более не повторится.
Но через десять дней нагло скалившийся крокодил вновь очутился на столе Велигжанова.
Кирилл обозлился не на шутку и велел уволить уборщицу. Тетка покинула фирму, однако Роберто продолжил перемещения по офису. Кирилл злился, но не мог же он вышвырнуть вон вещь, которую нежно полюбил Филипп!
Затем косяком пошли неприятности, сначала мелкие, но ощутимые, словно укусы наглых комаров. Во-первых, подвели партнеры в Греции, и группа, отправленная на один из островов, осталась без гостиницы. Произошло это не по вине сотрудников фирмы «Рай на земле», но ведь обозленным отдыхающим не важно, кто именно виноват в том, что начало их отдыха испорчено. Люди заплатили за путевки и желали спокойно купаться в море, а не таскаться с чемоданами, ожидая, пока Кирилл с Филиппом разрулят ситуацию. На беду среди туристов оказался корреспондент одной из столичных газет, и уж он, вернувшись домой, не пожалел красок, чтобы очернить турагентство. Не успели Велигжановы пережить один конфуз, как случился другой: в офисе завелся вор, который лазил по сумкам сотрудников и посетителей. А через две недели после поимки нечистого на руку парня Филипп сломал ногу и надолго загремел в больницу.
Кирилл сцепил зубы, подумав, что рано или поздно беды закончатся. И тут произошла новая незадача. Спустя десять дней после того, как Филиппа заковали в гипс, в агентство приехал милейший пожилой дядечка, профессор Павел Серафимович Онопко. Доктор наук хотел посетить Мексику, мечтал осмотреть штат Юкатан. Кирилл лично занимался VIP-клиентом, и некоторое время мужчины обсуждали детали предстоящего путешествия. Вдруг Павел Серафимович замолчал, а затем с хорошо слышимым в голосе страхом воскликнул:
– Это что?
Кирилл проследил за рукой ученого и нехотя ответил:
– Чучело крокодила, брат привез в качестве сувенира. Просто заколдованная какая-то мумия! У меня такое ощущение, что она ходит по офису. Вечером маячит на рецепшен, а утром, бац, тут уже, в кабинете. Вот как он сейчас на полке оказался? Ума не приложу!
– Спасибо, – резко оборвал Кирилла Онопко, – мне пора!
– А как же поездка? – удивился хозяин агентства. – Мы еще не все детали обсудили.
– Я передумал отправляться в Мексику! – рявкнул Павел Серафимович. – Пошли, Аллочка!
Приятная молодая дама, сопровождавшая профессора, встала, и пара живо покинула помещение.
На следующее утро Аллочка вновь вошла в кабинет к Велигжанову.
– Не сочтите меня за сумасшедшую, – промямлила она, – но я решила, что лучше будет сказать вам правду.
– Внимательно слушаю, – заулыбался Кирилл.
Аллочка, покраснев, начала излагать историю. Чем дольше Кирилл слушал спокойную речь женщины, тем гаже у него становилось на душе. Оправдывались наихудшие его опасения! Павел Серафимович Онопко историк, всю жизнь изучает религиозные верования. Особенно хорошо профессор знает африканские страны. Аллочка, его жена, а в недавнем прошлом аспирантка, тоже владеет информацией о жрецах.
– Крокодил страшная вещь, – объясняла Алла, – это родовой тотем. Его могли продать европейцу лишь с одной целью – чтобы погубить конкретное племя. Ваш Роберто способен передвигаться, и он не успокоится, пока не убьет всех, кого считает своими врагами, то есть вас с братом и сотрудников фирмы. Немедленно избавьтесь от зомби.
– Сейчас же вынесу его на помойку! – вскочил на ноги Кирилл.
– Ой, нельзя! – испугалась Аллочка. – Роберто можно лишь продать. Причем за цену меньшую, чем та, которую заплатил Филипп. Найдите кого-нибудь и всучите ему крокодила…
– И ты, сволочь, впарил треклятую мумию Антону Каркину! – завопила вдруг Милка.
– А вы откуда знаете? – оторопел Кирилл.
Я пнула подругу ногой и осведомилась:
– Разве это не правда?
– Ну, – замел хвостом Кирилл, – Антон Петрович Каркин сам попросил крокодила, и я его отдал.
– Мерзавец! – подскочила Милка.
Кирилл хмыкнул.
– А вы бы оставили у себя чучело после всего случившегося?
– Следовало рассказать Антону Петровичу историю монстра, – шипела Милка.
– Постойте, никак не врублюсь. Вы пришли просить у меня Роберто для съемок в сериале, так? – спросил Кирилл.
– Да, – живо ответила я.
– А сейчас ваш пресс-секретарь говорит о Каркине, следовательно, вы знали, где находится крокодил. Зачем тогда я вам понадобился?
– Ну… – забубнила я, – это… она в курсе, моя секретарша. А мне рассказать забыла. Накладочка вышла! Ха-ха-ха! Нам пора, дико торопимся, убегаем, прощайте, рады были познакомиться… Пока-пока!
Продолжая мотать языком, я схватила пунцовую от злости Милку за руку и потащила ее к выходу. Обратный путь по зданию мы проделали в молчании. К счастью, сохраненная бумажка-«путеводитель», прочитанная наоборот, от конца к началу, помогла проделать его без приключений. Очутившись на улице, Каркина первым делом выругалась:
– Подонок!
– Он избавлялся от предмета, приносящего несчастье… – протянула я. – Милка, неужели ты веришь в эту чушь?
– Куда деть крокодила? – задергалась подруга.
– Выкинуть.
– Ты же слышала! – взвыла Милка. – Это невозможно: вернется и еще хуже гадить начнет!
– Ерунда. Вышвырни пакость на помойку.
– Ой, боюсь!
– Тогда продай.
– Кому?
– Ну… не знаю. Сдай в антикварную лавку, поставь цену в сто пятьдесят рублей, мигом заберут.
– Совесть замучает, я же буду знать, что кому-то горе доставила, – зашептала Милка.
– Выбрось его, – повторила я.
– Придумай другой вариант!
– А его нет. Либо продать, либо выкинуть. Ну, еще можно оставить у себя.
– У нас уже пошли неприятности, – всхлипнула Милка. – Мама упала и сильно ушибла коленку, Лариску оса укусила, а еще таможня задержала партию растений. Всегда спокойно пропускали, а тут уперлись, мол, какие-то справки неверно оформлены. Папа в бешенстве, таможенники за экзотами не ухаживают, и они могут погибнуть. У отца вчера сердце заболело, очень сильно, даже хотели «Скорую» вызывать.
– Послушай, Милка, – попыталась я вразумить подругу, – все россказни про мстительный, ужасный и страшный тотем – самая настоящая белиберда. При помощи подобных сказочек жрецы держат в повиновении членов племени. Охотно верю, что несчастные, малообразованные дикари способны умереть, прикоснувшись к чучелу. Понимаешь, они с младенчества уверены: тотем всемогущ, и, в сущности, сами убивают себя. Если человеку планомерно внушать, что яблоко ядовито, то он способен умереть, отведав румяный плод. Все дело в психологии. Пойми, чучело не может навредить. Это нонсенс!
– Я его боюсь, – защелкала зубами в ознобе Милка.
– А я нет! Поехали!
– Куда? – изумилась Милка.
– К вам. Лично отнесу урода на помойку.
Милка бросилась мне на шею.
– Вилка, спасибо! Ты не боишься?
– Нет. Абсолютно.
– Боже, какая ты смелая! – завздыхала Милка.
– Скорее, умная, – ответила я и влезла в джип.
В доме у Милки не оказалось ни одной живой души, даже домработница Лариса куда-то испарилась.
– Вот и замечательно, – решительно заявила я. – Где монстр?
– Не знаю, – прошептала Милка.
– Эй, приди в себя! – встряхнула я подругу. – В каком месте обычно стоит чудище?
– Сегодня утром видела его в библиотеке, – затряслась Милка. – Ой, мне холодно, плохо, ноги судорогой сводит.
– Иди, завари чай и открой бутылку коньяка, – приказала я, – сейчас все закончится.
– А что сказать папе? – слабым, умирающим голосочком проблеяла подруга.
– Ничего, – бодро воскликнула я.
– Он станет искать Роберто, бегать по дому, нервничать…
– Останусь с тобой до возвращения Антона Петровича, – пообещала я, – и расскажу, что видела, как через окно прилетела птица Рух и украла крокодила – унесла его в пасти, то есть в клюве. И сейчас они, небось, уже в Египте находятся.
Слабое подобие улыбки промелькнуло по лицу Милки.
– Папа не поверит.
– Если принял всерьез рассказ о Роберто, то и птицу Рух преспокойно сочтет существующей, – хихикнула я. – Хватит спорить. Готовь чай, а мне предоставь заняться чучелом.
Роберто обнаружился на столике около большой лампы с оранжевым абажуром. Я вытянула вперед правую руку и тут же опустила ее. Чучело произвело на меня неприятное впечатление. Меня по непонятной причине охватил страх, колени мелко-мелко затряслись, по спине потек пот, а затылок закололо, будто в голову впилось множество мелких, острых иголок. Огромным усилием воли я погасила панику и схватила тотем. Пальцы ощутили нечто гладкое – мумия, наверное, была покрыта лаком.
«Спокойно, Вилка, спокойно», – стала я повторять себе под нос, медленно спускаясь со второго этажа на первый. Чучело я держала в вытянутой руке, как можно дальше от себя.
Не успели ноги ступить на паркет холла, как во всем доме погас свет. Я очутилась в кромешной темноте, стоя в предбанничке перед выходом в прихожую. В небольшом пространстве нет окон, здесь всегда горит лампа, и вот электричества нет, мрак подступил со всех сторон…
Мне стало жутко. Очень захотелось швырнуть Роберто на пол и, заорав от страха, ринуться на кухню, где Милка готовила чай. Лишь понимание того, что поступлю абсолютно по-идиотски, помогло справиться с приступом паники.
– Эй, Вилка, – закричала Мила, – ты где?
– В маленьком холле, у выхода, – хриплым голосом ответила я.
– Стой на месте, – велела подруга, – а то еще ушибешься. Сейчас аварийный генератор заработает, он минут через пять после обесточивания общей сети включается. Не волнуйся.
Я кивнула, постаралась еще подальше вытянуть руку с Роберто и услышала тихий скрип – кто-то осторожно открывал тяжелую дубовую створку, ведущую из крохотного холла в прихожую. Этот некто напряженно сопел и вроде как чавкал. Страх превратился в ужас, я лишилась дара речи и потеряла способность двигаться. Тело окаменело, рука с Роберто на весу застыла. Наверное, следовало развернуться и нестись в кухню, но я словно приклеилась к полу, а в голове осталась только одна мысль: «Мы с Милкой в доме вдвоем, кто же сейчас кряхтит в передней?»
И тут резко вспыхнул слишком яркий свет. На секунду я ослепла, потом различила худую фигуру монаха в темной рясе с капюшоном и заорала:
– А-а-а-а!
Рука с Роберто так и не сумела опуститься, чучело оказалось на уровне лица священнослужителя. Францисканец – а судя по одежде, монах был именно францисканцем – громко всхлипнул, попытался прикрыть голову ладонями и рухнул на пол, ударившись о батарею.
