Дарья Донцова
Досье на Крошку Че
– А что такое ЛДНАБ? – с изумлением спросила я.
– Вот же она, – кивнула на железный комод Ирка. – Ловушка для насекомых абсолютно безопасная, сокращенно ЛДНАБ. Сейчас включим и поглядим.
– Не надо, – быстро сказала я.
– Почему? – насторожилась домработница.
– Ну… так сразу… лучше бы сначала изучить механизм…
– Эка хитрость, – оживился Иван. – Ируся права, чего медлить? Раз, два, три.
И Ваня, следуя инструкции, воткнул вилку в розетку. Мы втроем замерли в ожидании эффекта.
Железяка икнула, вздрогнула и тихо загудела.
– Пашет! – обрадовался Иван. – Не обманул мужик.
– Сейчас дождемся эффекта и…
И тут из прихожей послышался громкий звонок. Кто-то очень нетерпеливый со всей силы жал на пупочку.
– Побегу открою, – засуетилась Ирка.
– А я пойду дорожки от снега почищу, – радостно воскликнул Иван.
Мне совершенно не захотелось оставаться наедине со странной штуковиной.
– Нет уж, – строго сказала я, – вы тут наблюдайте за эффектом, сама открою.
Глава 7
– Ну и долго мне ждать? – выпалила довольно полная старушка, замотанная в голубую норковую шубу. – Возьми вот…
Ощущая себя героиней пьесы абсурда, я схватила протянутую проволочную клетку, внутри которой мирно сидела огромная красно-желтая птица.
– Целый час на улице продержали, – продолжала сердиться бабушка, – Крошка Че может заболеть.
– Крошка Че? – растерянно переспросила я. – Это кто? И кто вы?
– Интересное дело… – протянула старуха. – Крошка Че в клетке, а я…
В кармане у меня зазвенел мобильный. Плохо понимая, что происходит, я схватила трубку.
– Алло!
– Милиция приехала? – звенящим голосом спросила Оксана.
Я потрясла головой. Право, сегодняшнее воскресенье слегка перенасыщено событиями. Сначала было неожиданное знакомство с Катей и ее папашей, потом Катя пришла ко мне, причем с просьбой найти убийцу своей мамы, затем Ирка с Иваном притянули чудовищный железный комод для борьбы с отсутствующими тараканами, а еще, оказывается, должна прибыть милиция.
– Не молчи, – потребовала Ксюта, – отвечай, только тихо, чтобы не услышала, если уже тут. Извини, конечно, Дениска виноват. Ну кто мог подумать, что она такая легкая на подъем? Милиция эта. А она раз и – собралась. Нет бы в своем Подольске сидеть…
У меня закружилась голова. Похоже, Оксанка переутомилась на работе, ей нельзя по десять часов стоять у операционного стола.
– Успокойся, милая, – очень ласково перебила я подругу, – у нас все просто замечательно. Никакой милиции из Подольска. Да и зачем бы ей сюда катить?
– Как это? – воскликнула бабуля, успевшая уже расшнуровать ботинки. – Я уже здесь, а зачем я приехала сюда из Подольска, вопрос отдельный.
На сие заявление отреагировать я не успела.
– Дарь Иванна! – завопила Ирка, влетая в прихожую. – Работает ЛДНАБ-то! Отключили ее от сети, и пошла шарашить в автономном режиме, без обману!
– Ира, – зашипела я, – помоги нашей гостье раздеться, проведи ее в гостиную, предложи чаю, кофе, сливок… Я сейчас!
Добравшись до своей спальни, я приложила телефон к уху.
– Ксюня, слышишь меня?
– Да.
– Что происходит? Пару минут назад в наш дом вошла пожилая дама с клеткой, и она – дама то есть, а не клетка – говорит, что является милицией из Подольска. Скажи честно, мне все чудится, у меня глюки?
– Нет, это не глюки, это Денька, – простонала Ксюта. – Слушай сюда. Ну не дура ли я! Заснула сразу после того, как рецепт тебе сказала, забыла про Милицию. Очень уж устала…
Те, кто хорошо знаком с Дашей Васильевой, в курсе, что у меня есть лучшая подруга, хирург Оксана[6]. Мы вместе уже очень много лет и считаем себя сестрами. У Ксюты имеются два сына. Младший из них, Дениска, весьма успешно закончил ветеринарную академию имени Скрябина и поступил в аспирантуру. Денька настоящий фанат своего дела, он готов сутки напролет просиживать в библиотеке или стоять у операционного стола, где под наркозом лежит больное животное. К слову сказать, наш Айболит нашел в организме собаки какую-то кость, которую никто до него не удосужился заметить (хотя, может, не кость, а хрящ, простите мою безграмотность, но речь сейчас не о моих знаниях).
Деня не только хороший ветеринар и будущий кандидат наук, он еще и отличный сын. Оксана тянула своих детей одна, ее муж исчез в неизвестном направлении, забыв о мальчишках, поэтому подруге приходилось пахать по три смены и не отказываться ни от какой работы. Тот, кто воспитывал мальчишек, знает, сколь быстро у них рвутся ботинки с брюками и какой у ребят аппетит.
В последние годы Оксане стало легче – ее старший сын устроился на хорошее место, и Дениска тоже пошел на службу. Деня очень любит маму и теперь мотается по всей Москве, обслуживая четверолапых клиентов. Наш ветеринар подрезает когти, чистит зубы и уши кошкам, собакам и прочим тварям, он ловко управляется с черепашками и понимает все про организм рыбок, хамелеонов, жаб, крыс и хомяков.
Конечно, Деня с огромным удовольствием не гонял бы по необъятной столице, только он хочет помочь маме, считает своим долгом давать Оксане каждый месяц денег на хозяйство, а ведь приятно шуршащие бумажки надо заработать.
– Вот бы в сутках было тридцать часов… – стонет иногда Деня. – Тогда я мог бы успеть и в кино сходить, и в театре побывать.
Из-за тотальной загруженности у Дениски совсем нет времени на девушек. Сначала серьезность сына радовала Ксюту. Другие юноши легко меняют партнерш, походя делают детей и в мгновение ока забывают о младенцах, а Дениска не такой, он хочет жениться один раз и прожить со своей избранницей до золотой свадьбы.
Но годы-то идут, вот уже и студенчество позади, пора бы парню хоть разок влюбиться. Поняв, что сын сам себе невесту искать не желает, Ксюта попросила Маню:
– У тебя полно подруг, сведи Дениску с кем-нибудь.
– Трудная задача, – помотала белокурыми волосами Машка.
– Вовсе нет, – удивилась Оксанка. – Придумай какой-нибудь праздник, ну… именины Хуча, например, устрой вечеринку.
– Так Деня всех моих знает, – засмеялась Машка, – мы же с детского сада вместе: Саша Хейфец, Ксюша, Лена Балян. Они ему словно сестры.
– В общем, я тебя озадачила, – велела Оксана, – действуй!
Но не успела Маруська раскинуть мозгами, как Деня внезапно приехал к нам вместе с худенькой востроглазой девочкой, одетой в джинсы и незатейливый свитерок.
– Я с Бетти, – сказал он, увидав меня в холле.
Я, не сообразив, что мне представили девочку, стала озираться, говоря:
– Бетти? Ты привез вашего скотчтерьера? Почему же стаффордшириху не прихватил? И где же она, Беттюня?
Деня засмеялся:
– Бетти стоит сейчас перед тобой.
– Ой, прости, пожалуйста, деточка, – залепетала я, – глупо получилось. Понимаешь, у Деньки есть собачка, ее зовут, как тебя, Бетти. Уж не сердись, так вышло…
– Смешно, – улыбнулась Бетти. – Но я не обижаюсь, наоборот, даже приятно.
Страшно довольная мирным разрешением нелепой ситуации, я отвела пару в столовую, и мы все вместе попили чаю.
Бетти понравилась всем, даже Дегтяреву. Милая, совершено не избалованная девочка, будущий врач, то есть почти коллега Оксаны. А еще Бетти обладает чувством юмора, умеет хорошо готовить, любит собак и мгновенно нашла общий язык с Оксаной.
Дело решительно покатило к свадьбе. О походе в ЗАГС, правда, не заговаривали, Бетти просто переехала в комнату к Дениске. И еще один момент: она никогда ничего не рассказывала о своей семье. Мы знали о ней лишь минимум: девочка не москвичка, выросла в небольшом городке, потом приехала в столицу, поступила в институт. И это было все. На вопрос о родителях Бетти коротко отвечала:
«Мама и папа работают, у меня еще есть старшая сестра».
Было видно, что девушке очень не хочется заводить разговор о родственниках, поэтому один раз Ксюта сказала:
– Бетти мне нравится, она любит Дениску, а он ее. Так какая разница, откуда девушка? Я, между прочим, сама далеко не графиня.
Две недели тому назад Деня сделал Бетти предложение, и вот сейчас Оксана позвонила, чтобы сообщить ошеломляющие новости. Оказывается, родители Бетти живут возле Подольска, у них огромный трехэтажный дом, несколько иномарок и хорошо отлаженный бизнес. Никаких материальных затруднений семья не испытывает, наоборот, денег Завадским просто девать некуда.
Главным человеком в семье Бетти является бабушка по имени Милиция. Как она скажет, так и будет. Милиция Завадская – человек крайне авторитарный, дети и внуки ей слово поперек сказать боятся. Старуха обладает трезвым умом, полна хитрости и бесконечного эгоизма. И она очень богата. Муж Милиции, давно покойный Вацлав, в шестидесятые годы занимался фарцовкой: сначала лично торговал американскими джинсами и польской косметикой, потом «поднялся», и к концу семидесятых на Вацлава работала целая сеть коробейников – они шныряли по НИИ, учебным заведениям и театральному закулисью с огромными спортивными сумками, набитыми шмотьем. У Вацлава были широкие связи, его покрывали сотрудники милиции, у которых имелись жены, матери и подруги, желавшие иметь хорошую губную помаду или новую модную блузочку, а своей «крыше» Вацлав отпускал дефицитный товар за копейки.
Умер Завадский совсем недавно. Из спекулянта и фарцовщика он благополучно превратился в уважаемого бизнесмена, спонсора и мецената, поэтому в последний путь его провожал военный оркестр и местное телевидение. Сын Вацлава подхватил эстафетную палочку бизнеса, его жена помогает мужу, старшая их дочка служит в объединении главбухом. Все отлично, просто замечательно. На столичный рынок Завадские не лезут, они обслуживают область и очень довольны дивидендами, никаких материальных проблем в семье нет, но… в каждой бочке меда случается ложка дегтя.
Все семейное достояние записано на вдову Вацлава Милицию. Сколько лет пожилой даме, не знает никто. Одно время она говорила, что является ровесницей мужа, и даже охотно рассказывала, как познакомилась с Вацлавом на приемных экзаменах в институт – вроде бы молодые люди оказались рядом в очереди при подаче документов и больше не расставались. Но потом Милиция забыла об этой версии и стала сообщать:
– Вацлав был на десять лет меня старше.
Затем разница в возрасте еще увеличилась. Но речь идет не о простительном женском кокетстве, а о деньгах – они же все принадлежат Милиции. Бабушка держит семью под каблуком и управляет домочадцами крайне простым, но очень эффективным способом: кто слушается пожилую даму и угождает ей, тому капают денежки, а проявляющим строптивость поток рубликов перекрывается.
Милиция очень боится, что ее внучки найдут себе малоподходящих, нищих женихов, наглых альфонсов, которые обманут наивных дурочек и присосутся к семейным капиталам. Именно поэтому Кристина, старшая сестра Бетти, никак не может выйти замуж. Вполне симпатичная внешне девушка нравится молодым людям, но Милиция, узнав о романе внучки, мгновенно приезжает в гости к предполагаемому зятю, пьет мило чай с его родителями, потом возвращается домой, в трехэтажный особняк, и выносит вердикт:
– Чужого поля ягода. Живут в халупе, на столе пластмассовые кружки, ложки алюминиевые, папа алкоголик, мама дура. Нет моего согласия на брак. Впрочем, можешь уезжать к мужу, тебе поставят раскладушку в коридоре.
Кристина лишь глотает слезы. Похоже, ни в Подольске, ни в близлежащих городках ей пары не сыскать.
Бетти оказалась хитрей сестры – уехала учиться в Москву. Провожая внучку, бабушка заявила:
– Конечно, могу без проблем снять тебе квартиру, купить машину и дать денег, но лучше не выделяться среди студентов. Живи в общежитии, одевайся, как все, и лично зарабатывай рублики на кино и булочки. Не захотела дома оставаться – не надо, но уж если решила получить самостоятельность, то хлебай ее полной ложкой.
Бетти только кивнула. Она очень любит бабушку, правда, как все, боится властную Милицию, но во многом с ней согласна.
Бетти хотелось, чтобы полюбили ее, а не семейные капиталы, и добрый ангел послал девочке Деню, абсолютно лишенного корысти и расчета.
Только получив от любимого предложение руки и сердца, Бетти открыла свою тайну. Сначала Денька обозлился на невесту – он очень не любит врунов, но потом понял, что будущая жена ничего не лгала, она просто не сообщила всю информацию о себе, и начал раздумывать над ситуацией.
Конечно, можно было по-тихому отпраздновать свадьбу, а потом поставить родственников невесты перед свершившимся фактом. Но, во-первых, Бетти очень хочется пышную церемонию с белым платьем, лимузином, десятком подружек и всеми родными. А во-вторых, и это главное, девушка боится поругаться с родственниками.
Между прочим, у Милиции есть еще один сын, брат папы Бетти. Так вот, будучи юношей, дядя поскандалил с мамой, женился против воли родительницы и был изгнан из гнезда Завадских навсегда. Бабушка никогда не вспоминает о неугодном ребенке, семейную тайну Бетти шепотом рассказала мама.
Девушка очень хорошо понимает, что Дениска покажется Милиции бедным наглецом, раскатавшим губу на состояние Завадских. Никакие разговоры о порядочности Оксаны и искренних чувствах Дени не помогут. Через год Бетти закончит институт, и Милиция прикажет ей возвращаться домой. Мол, поиграла, внученька, в самостоятельность, и хватит, получила специальность врача, теперь впрягайся в семейный бизнес.
Деню статус-кво злил, Бетти приуныла, и тут нашего ветеринара осенило.
– Спокойно, – велел он, – если твоя бабушка такая дура, что оценивает людей по квартире и посуде, то все будет тип-топ.
– И как ты решишь проблему? – насторожилась Бетти.
– Не парься, – засмеялся Деня, – устрою в лучшем виде.
Девушка кивнула и успокоилась, но вчера она получила на мобильник сообщение от бабушки странного содержания: «На первый взгляд нормально, приеду посмотреть лично».
В полном недоумении Бетти показала SMS жениху. Денька схватился за голову, и выяснилась правда. Оказывается, Дениска отправил Милиции по «мылу» письмо от лица Бетти. Старуха активный пользователь и часто переговаривается с внучкой, используя последние новинки научно-технического прогресса. Прикинувшись Бетти, Деня написал: «Бабуся, я влюбилась, он замечательный».
Далее шел рассказ о Денисе, Оксане и их собаках. Кстати, Милиция обожает животных. Послание сопровождали фото нашего ложкинского дома и краткое пояснение: «Это родное гнездо Дениски, его семья очень богата…» Ну и так далее.
Наивный Деня полагал, что пожилая дама не потащится зимой из родного Подольска по гололеду невесть куда – через Москву в какое-то Ложкино, а удовлетворится снимками, поймет, что внучка нашла себе подходящую пару, и даст согласие на брак. Потом, естественно, правда выяснится, но Дениска надеялся, что к тому времени он развернется, хорошо заработает…
Абсолютно идиотская затея! Дене следовало посоветоваться либо со мной, либо с Кешей, поставить в известность о своих планах Оксану, но он самонадеянно решил действовать по собственному разумению. И что вышло?
Два часа тому назад Милиция позвонила Бетти и спросила:
– Это Ложкино по Ново-Рижской дороге?
– Да, – испуганно ответила девушка, – а что?
– Скоро буду на месте, – сообщила бабушка, – надеюсь, вы предупредили о моем приезде.
Бетти кинулась к Дене, наш ветеринар бросился к Оксане, Ксюта позвонила мне, но поздно – Милиция уже сняла ботинки и сейчас пьет чай в гостиной.
– Что делать? – убивалась Ксюта. – Вот скандал! Насколько я поняла из рассказов Бетти, бабка – настоящая Салтычиха, подозрительная, не терпящая лжи.
– Спокойствие, только спокойствие, – процитировала я Карлсона. – Из любой безвыходной ситуации всегда найдется минимум два выхода. Значит, так: вели Дениске собрать свои вещи и ехать к нам, устрою его в гостевой комнате, пусть говорит бабульке, что живет в Ложкине постоянно и что он мой сын, а там поглядим.
– Дегтярев, Кеша, Зайка, в конце концов Ирка с Иваном, они-то не проговорятся?
– Не волнуйся, – твердо сказала я, – проведу с контингентом необходимую разъяснительную работу.
Самое интересное, что мой план удался полностью. Сначала я очень быстро ввела в курс дела Ирку с Иваном и получила от них четкий ответ:
– Не волнуйтесь, Дарь Иванна, мы ж не дураки.
Затем, нацепив на себя множество ювелирных изделий, я спустилась к старухе и села пить с ней чай. По тому, как глаза Милиции осматривали брильянты и изумруды, я поняла, что нужное впечатление произведено. К счастью, возраст дал себя знать – выпив вторую чашечку ароматного напитка, бабуля откровенно зевнула, и я, страшно обрадовавшись, предложила:
– Может, приляжете отдохнуть? Завтра познакомлю вас с остальными членами семьи, они сегодня поздно приедут.
– Спасибо, – кивнула Милиция, – ваша правда, пора на боковую.
Глава 8
Сегодня мне пришлось встать в семь утра и провести беседу с домашними. Конечно, я ни на минуту не сомневалась в их реакции, но была рада услышать от всех одну и ту же фразу: «Без проблем, не волнуйся, вечером все изобразим».
В десять часов я схватилась за телефон и позвонила Лике.
– Алло, – недовольно прозвучало из трубки.
– Ты спишь?
– Идиотский вопрос, – зевнула Ликуська. – Как на него ответить? Уже нет. Это кто?
– Даша Васильева.
– Ой, привет! – мигом повеселела Ликуня. – Я вчера на свадьбе была, притопала домой утром и задрыхла.
– Ты знаешь Катю? – перебила я знакомую.
– Которую? Якименко? Морозову?
– Тришкину.
– Дочку Гарика?
– Верно. Она сказала, что ее отца зовут Игорем.
– Ясное дело, знаю, – захихикала Лика. – Чуть замуж за него не вышла, но потом вовремя спохватилась и отказалась от дурацкой затеи. Теперь так иногда созваниваемся.
– Зачем ты направила ко мне Катю?
– Я?
– Ты.
– Мне бы и в голову такое не пришло, – растерянно воскликнула Лика. – Ой, только сейчас сообразила! Гарик-то с новой женой перебрался в Ложкино. Я у них была, мимо твоего дома ехала, подумала, что зайти надо, но не срослось. Сразу к тебе бежать показалось неприлично, а потом устала и домой отправилась.
Ага, добавила я про себя, на заднем сиденье своего «Мерседеса», пьяная в лохмотья. Лика ни в чем не знает удержу, если гулять – то до утра, коли пить, так до потери рефлексов. Иногда я завидую Ликуське: она сохранила детскую непосредственность и обладает умением жить так, как ей хочется, слово «надо» Ликуне незнакомо. Но сейчас нет необходимости рисовать психологический портрет подруги, у меня к ней вполне конкретные вопросы.
– Ты рассказала девушке о той истории с тюрьмой? – продолжила я их задавать.
– Она не секрет.
– Верно, но еще прибавила: «Даша – единственный человек, который сумеет тебе помочь».
– Я подобное сказала? – изумилась Лика.
– По утверждению Кати, да.
– Ну, может, и ляпнула не подумавши, – замела хвостом Солодко. – А что у Катьки случилось? Гарька вновь жениться надумал, и дочурка решила помешать папашке? Я ее очень хорошо понимаю, вереница «мамочек» кого угодно начнет раздражать. Да еще к тому же все бабенки Гарика – жуткие стервы.
– Все?
– Как одна.
– И Юля?
– Кто?
– Родная мать Кати.
– Юляшка? Нет, она вроде была очень милая.
– А это правда?
– О чем?
– О самоубийстве женщины.
Лика вздохнула:
– Ну вот, теперь припоминаю. Позвонила мне не так давно Катька и в лоб огорошила вопросом: «Скажи, кто убил мою маму?»
– А ты что ответила?
– Правду. Что ничего не знаю.
– И присоветовала обратиться ко мне.
– Не совсем так, – вяло отбивалась Лика.
– А как? – обозлилась я.
Ликуська издала протяжный стон.
– Катька привязалась, словно репей! Сначала по телефону приматывалась. Я от нее откручивалась, мол, ничего не знаю, и все. А девчонка словно не слышит, бормочет: «Расскажи честно»…
Лика говорила долго, я слушала, не перебивая, и в конце концов туман рассеялся.
Катя была крайне настойчива. Не добившись от Ликуськи нужного эффекта по телефону, девушка приехала к Солодко домой. Причем свалилась ей на голову, словно кирпич с крыши, в крайне неподходящее время: Ликуся, нарядившись в сексуально открытое шелковое платье, поджидала в гости очередного жениха. Солодко, услыхав звонок, сразу распахнула дверь, но вместо мужика с букетом узрела Катьку, которая мрачно произнесла:
– Не уйду, пока правду не узнаю.
Пришлось Ликуське, нервно поглядывая на часы, признаваться:
– Со смертью твоей мамы связана некая темная история. Поговаривают, будто Юля выпала из окна дачи.
– Выпала или выпрыгнула? – напряглась девушка.
– Не знаю, – протянула Лика, – извини, не в курсе. Спроси у бабушки.
– Она мне врет про автокатастрофу! – нервно воскликнула Катька.
Тут только до Лики дошло, какую оплошность она допустила, сообщив дочери Гарика давно курсирующую среди общих знакомых сплетню.
– Ну… может, и так, – начала мямлить Ликуня. – Я вообще-то не в курсах, а люди всякое болтать горазды, несут ерунду.
– А кто знает правду? – оборвала ее Катя.
– Твоя бабушка, – бойко ответила Солодко, очень надеясь, что после данного заявления Катя наконец уберется.
Но девушка и не подумала сдвинуться с места.
– Она врет, я уже говорила тебе! Помоги мне, Лика, попробуй вспомнить, что слышала.
И тут ожил домофон. Солодко глянула на экран, увидела возлюбленного с веником из орхидей и быстро заявила:
– Я лично тебе не помогу, нечем просто. Но в Ложкине рядом с вами живет Даша Васильева, она частный детектив, талантливая и умная, меня из тюрьмы выручила. Обратись к ней, любую тайну раскопает!
Катя кивнула и ушла, больше девушка Лике не звонила…
– Думала, она за ум взялась, – пела сейчас Солодко, – поразмыслила и решила, что незачем в прошлом копаться. Выходит, не так. Ей-богу, совершенно не думала, что она в самом деле к тебе притопает.
– Куда ж ей еще идти, если добрая Лика адресок чудо-детектива подсказала и замечательную рекомендацию дала?
– Ну, Дашута, не злись! И потом, признайся: тебе же нравятся подобные истории. Сидишь, скучаешь, не знаешь, чем заняться, а тут Катька… Порой лапками, думаю, никакого криминала там нет, обычный суицид. Просто от девочки историю скрывали, травмировать не хотели.
– А я, значит, должна буду нанести Кате душевную рану?
– Дашуля, – совсем уж сладко запела Лика, – ты же умная! Сначала разнюхай правду, а потом приди к Лидии Константиновне и честно скажи: так, мол, и так, ко мне обратилась ваша внучка Катя. Я теперь точно знаю, что ее мамахен сиганула с крыши, вот свидетельские показания. Давайте подумаем: открывать ребенку правду или закопать истину поглубже? Очень хорошо, что я Катьку к тебе отправила, отличная мысль мне в голову пришла!
– Ты полагаешь? – с явным неудовольствием воскликнула я.
– Конечно! – с жаром ответила Лика. – Катька упертая, хуже осла. Денег у нее гора, Гарик ни в чем девчонке не отказывает, кредитку ей выдал. Отправится дурочка в детективное агентство, там мигом богатую клиентку прочухают и распатронят по полной программе, да еще расскажут девочке все в деталях: как мама падала, откуда летела да куда упала… Лучше уж ты ей помогать возьмись, спустишь дело на тормозах. Жалко Катьку, ей-богу!
– Ты Женю знаешь? – перебила я тарахтящую Лику. – Одну из бывших супруг Тришкина.
– Емельянову? Естественно.
– Дай ее телефон.
– Секундочку, – обрадовалась Лика, – в записной книжке пороюсь…
Получив от Солодко координаты Жени Емельяновой, я села в «Пежо» и схватилась за телефон. Сначала в ухо летели длинные гудки, потом раздалось сонное:
– Алло.
Обрадовавшись, я воскликнула:
– Мы незнакомы, разрешите представиться: меня зовут Даша, ваш телефон я получила от Лики Солодко.
– Слушаю, – зевнула Евгения.
– Вы Тришкиных знаете?
– Ну… да.
– Мне очень надо с вами поговорить.
– О чем?
– Речь идет о жизни и смерти. Пожалуйста, можно я сейчас приеду? С Катей беда.
– Ничего про Катю не знаю, – снова зевнула Женя.
– Очень, очень, очень прошу! – взмолилась я. – Лика сказала, что вы сердобольный человек, а речь идет о судьбе девочки!
– О господи… – вздохнула Женя. – Ладно, прикатывайте.
Около полудня я стояла у вызывающе дорогой двери из красного дерева. Ждать пришлось недолго, створка распахнулась, на пороге появилась стройная, элегантно одетая молодая женщина. Она чуть прищурилась и воскликнула:
– Вы та самая Даша, которая сегодня разбудила меня ни свет ни заря?
– Извините, – улыбнулась я, – к сожалению, обладаю очень нехорошей привычкой: если сама проснулась, отчего-то думаю, что и другие люди уже бодрствуют. А вы, как я понимаю, Женя.
– Точно, – кивнула экс-супруга Тришкина. – Проходите, хотя, ей-богу, не понимаю, чем могу помочь. Ответила вам по телефону святую правду: ничего не знаю про Катю, я с ней давно не встречалась.
Продолжая вещать о своей полнейшей неосведомленности, Женя провела меня в гостиную, обставленную мебелью из гнутых трубок, и, указав рукой на нечто, более всего напоминающее огромный кусок прозрачного мыла, предложила:
– Садитесь.
Я осторожно устроилась на «мыле». К удивлению, кресло оказалось удобным, оно услужливо прогнулось, потом слегка выпрямилось и обхватило мое тело.
– Это новый материал, – пояснила Женя, явно посмеиваясь над реакцией гостьи, – так называемый умный стул, он замечательно расслабляет позвоночник. Классно, правда? Дорого стоит, но для себя ничего не жаль, ведь так?
На всякий случай я одобрительно кивнула, хотя была совсем не согласна с утверждением Жени. Захоти Маруська шубу из соболя, даже не охну, в магазин побегу, а вот приобретение губной помады для собственных нужд выбьет меня из колеи. Обязательно накатит приступ жадности и дискомфорт. Женя, видимо, из другой породы, и ей от этого, наверное, легче жить.
– Вы любите Катю? – приступила я к допросу.
– Нормальная девчонка, – пожала плечами Женя, – мы с ней не особо общались, жаба мешала.
– Кто? – удивилась я, мгновенно подумав про жадность.
– Свекровь. Мамаша Игоря, Лидия Константиновна, – пояснила Женя. – Вот уж, блин, сволочь! Развела нас с Игорем, да так ловко, что и придраться не к чему. Лидка мне с Катькой общаться не давала, я с девчонкой редко разговаривала.
– Но на свадьбе Тришкина вы сообщили падчерице о самоубийстве Юли.
– И чего?
– Откуда вам известна такая информация?
– Какая? – прикинулась идиоткой Женя.
– О суициде, – терпеливо ответила я.
– Ну… не помню. Кто-то рассказал.
– А кто именно?
Женя попыталась наморщить лоб, но потерпела неудачу, обколотые ботоксом мышцы не захотели повиноваться хозяйке.
– Э… э… Вроде Сима Полунина, – выдавила наконец из себя экс-супруга Игоря Тришкина. – Она в тот день была с ними.
– С кем? – насторожилась я.
Женя замялась, потом собралась с духом и сказала:
– Ничего я против Катьки не имею, она мне не мешала. Особой любви, правда, мы друг другу не демонстрировали, но вполне нормально уживались. Все Лидка, дрянь… Она хотела сыночка в личном пользовании иметь, а Игорек бабник, его к одной юбке не пристегнуть. Вот в Лидке и идет борьба. Ясное дело, сынишку-красавца, вокруг которого бабье роем вьется, иметь приятно, с другой стороны, позволить всяким женам вертеть Игорем она не хотела. Лидии постоянно кажется, что жены не проявляют по отношению к ее сыну должного внимания и заботы. Никак она понять не хочет: теперь иные времена на дворе, у всех прислуга имеется, и жена вовсе не обязана свое здоровье на кухне да с пылесосом гробить. Представьте, Лидка мне замечания делала типа: «У Гарика в шкафу нет свежих рубашек». Или: «Евгения, ваш муж ходит в грязной куртке». Я послушала, послушала, а потом ответила: «И чего вы ко мне-то с претензиями? Выскажите их домработнице, я в горничные не нанималась. А еще лучше объясните Гарику: не надо на улице покупать пончики и жрать их у лотка, с них жир капает и верхнюю одежду портит. Хорошие мамочки своим сыночкам правила приличного поведения в детстве объясняют, да вы, очевидно, забыли». И с тех пор пошла у нас с ней нешуточная война. Победительницей вышла жаба, и я ушла от Игоря.
Евгения усмехнулась, а затем продолжала:
– Но против Катьки я ничего не имею. И на Гарика не злюсь. Какой толк? Маменькин сынок, вертит им Лидка в разные стороны. Вот и Соньке достанется, убежит она из особняка, двух лет не продержится. И ей я зла не желаю. А на свадьбе лишку выпила, вот и понесло меня. Не Катьку уесть хотела, а Лидку. И знаете, вот странность…
Утром, после банкета – в шесть часов! – позвонила Жене Лидия Константиновна и ласково так сказала: «Ну и наделала ты беды!»
– И чего случилось? – спросила удивленная сверхдружеским тоном грымзы экс-невестка.
– Ты наговорила Кате глупостей, девочка ночью пыталась отравиться, хорошо я у нее таблетки отняла.
Остатки сна слетели с Жени.
– О господи! – воскликнула она. – Катюха из-за свадьбы так распереживалась?
– Нет. Из-за твоих слов.
– Каких? – напряглась Женя.
– Не помнишь?
– Не-а.
– Совсем?
– Перебрала я вчера, – нехотя призналась Женя, – а в таких случаях наутро после выпивона в памяти у меня пусто.
– Так, так… «Где гулял я вчера, не найти днем с огнем», – процитировала культовую песню Лидия. – Ладно, сейчас напомню!
Спустя пять минут Евгении стало жарко.
– Фу, – выдохнула она, – так Катька отравиться из-за матери решила?
– Из-за того, что ты ей про самоубийство наврала, – резко поправила бывшая свекровь, – а у подростков психика нестабильная.
– Не хотела плохого, – попыталась оправдаться Женя, – спьяну гавкнула.
– Знаю, Женечка, что ты хороший человек, – вдруг снова нежно заговорила Лидия. – Нам с тобой теперь делить нечего, у Игорька Соня в женах. Я тут поразмыслила и поняла: была к тебе несправедлива, уж прости старуху!
– Что вы, Лидия Константиновна, – забубнила ошарашенная странным поведением своей врагини Женя, – отлично мы жили. И потом, какая семья без скандала?
– Спасибо, деточка, – всхлипнула Лидия. – Но… ты уж помоги мне по старой дружбе.
– С радостью! – воскликнула Женя.
– Приезжай к нам и скажи Кате, что Юля погибла в автокатастрофе, – зашептала мать Игоря, – а то внучка сама не своя, не ест, не пьет, лежит лицом к стене.
– Лечу, – пообещала Женя, – через час примчусь.
– И вы выполнили просьбу Лидии Константиновны, – уточнила я.
– Верно, – кивнула Женя, – очень неудобно получилось. Ну кто меня за язык дергал? Сболтнула спьяну, а девочка растроилась. Я ж не сволочь, вот и прикатила в Ложкино с покаянием.
– Но на самом деле Юля убила себя?
– Ничего я не знаю! – слегка раздраженно воскликнула Женя. – Ползают по тусовке разные слухи, народ друг про друга сплетничает.
– И что про Юлю говорят?
– А ничего.
– Только что сказали: «Народ сплетничает», – напомнила я.
– Ясное дело, чешут языки, – закивала Женя. – Несут хрень про Гарика, Соньку, да и меня полощут. Всем же интересно, кто, куда, с кем, сколько, как часто… Тьфу, прямо покоя нет, и ведь почти ни слова правды! Вот, например, обо мне…
– Лучше о Юле.
– О ней никто не вспоминает! Столько лет со дня смерти Юли прошло, в тусовке давно уж вторую жену Гарика позабыли.
