Дарья Донцова
Надувная женщина для Казановы
Глава 5
Если вас когда-нибудь били по голове свинцовой гирей, тогда вы поймете мои ощущения. В ушах зазвенело, во рту пересохло, и я пулей выскочил из кресла.
– Как его зовут?
– Михаил Юрьевич Стриженов, – повторила растерянно Лена, – что это вы так разнервничались?
– Где можно найти Светлану?
– В Замковых лазнях, на ресепшн.
– Фамилию ее не подскажете.
– Смешная такая, – захихикала Лена, – представляете…
Мне захотелось схватить болтушку за плечи и потрясти ее, как грушу. С трудом подавив это желание, я рявкнул:
– Фамилия Светланы!
– Зайкина. Ой, ваш кофе и штрудель! Надо же, совсем из памяти выпало!
Качая головой, Лена медленно выплыла из-за стола, я же, не став дожидаться эспрессо вкупе с пирогом, помчался к выходу. Нетерпение толкало меня кулаком в спину, радостное возбуждение захлестнуло душу. Ну кто бы мог подумать, что сложное, практически невыполнимое задание окажется столь легко разрешимым?
Провожаемый изумленными взглядами фланирующих отдыхающих, я влетел в просторный холл, подбежал к ресепшн и увидел сидевшую за столом блондинку с простоватым курносым личиком. Дежурная была совсем не похожа на зареванную шатенку, выбежавшую из кафе «Маркони».
– Что вам угодно? – бодро поинтересовалось белокурое создание. – Назовите номер карточки, или вы впервые у нас?
– А где Светлана Зайкина?
– Светка?
– Да.
– Зайкина?
– Абсолютно верно.
– А зачем она вам?
Спокойствие, Иван Павлович, только спокойствие. Эта глупышка вовсе не издевается над тобой, она просто беспардонно любопытна, что вполне простительно, учитывая ее почти детский возраст.
– О цели моего визита я поставлю в известность саму госпожу Зайкину, – спокойно, но твердо ответил я.
Белокурые локоны затряслись.
– Эка тайна! Небось ее сокровище у вас денег в долг натибрило. Светка домой пошла, заболела внезапно.
– Адрес ее не подскажете?
Девушка с готовностью вынула из стола тетрадочку, пошуршала потрепанными листочками и сообщила:
– Нижний Ковальск, Вацлавская улица, дом четыре, квартира семь.
– Простите, не понял. Нижний Ковальск? Это другой город?
Блондинка одернула халатик, и тут только я увидел у нее на воротничке круглую брошку, вернее, нечто типа бейджика необычной формы. «Татьяна» – было написано на нем.
– Ну, можно сказать, что другой, – улыбнулась Таня и стала совершенно очаровательной, – Ковальск поделен на две части. Верхняя на горе, где мы с вами сейчас находимся. Здесь расположены источники, гостиницы, лазня, сувенирные лавки, и именно тут селятся те, кто приезжает отдыхать и лечиться. Но есть еще и другая часть Ковальска, так называемый нижний город. Он раскинулся у подножия горы, в нем живут те, кто работает в верхней части: врачи, медсестры, официанты, горничные. Фактически Ковальск существует только за счет туризма, или, если хотите, назовем это оздоровлением страждущих.
– А как можно добраться вниз?
Танечка заморгала.
– Ну… пешком, тут не так уж далеко будет, километра два.
– Только на своих двоих? Неужели здесь нет автобуса или маршрутного такси?
– В верхнем городе, – зачастила Таня, – движение личного автотранспорта запрещено, да и где тут кататься? Смех один! Все, кто приезжает сюда на работу из нижней части, оставляют тачки на стоянке. Автобус есть, но он ходит строго по расписанию.
Внезапно она спохватилась:
– Кстати, если хотите в нижний попасть, то можете успеть на автобус, он от парка через десять минут пойдет.
– А где парк?! – в нетерпении воскликнул я.
– Как выйдете, налево, а потом вверх, до гостиницы «Элишка», – охотно объяснила Таня.
Узнав дорогу, я побежал по круто поднимающейся дороге, и снова гуляющие, разинув рты, наблюдали за мной. Я явно шокировал здешнюю публику, только чем? Ей-богу, понять было невозможно. Может, в Ковальске не принято носить коричневые брюки и бежевые пуловеры? Иного объяснения нездоровому интересу, вызванному моей скромной персоной, я не находил.
Домчавшись до зеленого массива, я глянул на часы и понял, что совершенно зря летел как угорелый. Даже черепаха доползла бы от Замковой лазни до парка секунд за сорок.
На скамейке у остановки автобуса сидело несколько человек. В основном это были женщины не слишком элегантного вида. Еще раз посмотрев на часы, я отошел в сторону, набрал номер Норы и сказал:
– Вы не поверите, но, кажется, я его нашел.
– Шутишь! – воскликнула она.
– Нет, сейчас поеду по нужному адресу и проверю, так ли это. Если увижу господина Стриженова, то тут же перезвоню вам. Насколько я понял, по условиям пари этот тип имеет право убегать и прятаться лишь до того момента, как его обнаружат.
– Да, – подтвердила Нора, – только ты должен подойти к нему и твердо заявить: «Бугаев-шоу. Добрый день, господин Стриженов Михаил Юрьевич, ваше убежище обнаружено». Если станешь ходить кругами и блеять что-то невразумительное типа: «Простите, я пребываю в сомнениях, но вы очень похожи на Стриженова», то шельмец может ответить отрицательно и удрать. Поэтому ты вначале убедись в своей правоте, а уж потом подходи к парню.
Я молча слушал нудные поучения. У Норы есть одна раздражающая меня черта. Вернее, их у хозяйки много, но наиболее противная – это желание постоянно учить вас жить. Нора абсолютно уверена в том, что является истиной в последней инстанции, и меня эта ее убежденность иногда злит, но чаще веселит. Ей-богу, Элеонора очень напоминает мне младшего школьника, который прочитал первый том Всемирной энциклопедии и теперь считает себя образованным человеком.
– Осторожность, осторожность и еще раз осторожность, – вещала Нора, – торопливость хороша лишь при ловле блох. Не наруби дров.
Пообещав хозяйке превзойти по настороженности тушканчика, попавшего по недоразумению ко львам, я отсоединился и вернулся к остановке. Народу прибавилось, появились еще две тетки, очевидно, глуховатые, потому что разговаривали они на повышенных тонах.
– И где ты устроилась, Анна Ивановна?
– На Карловой.
– Почем там берут?
– Да по триста ихних рубчиков в день.
– Дорого!
– Ну ты и сказала, Надежда Петровна! Да дешевле не сыскать, хоть все обрыскай.
– Я за двести живу, – гордо сообщила Надежда Петровна. – Очень удобно, прямо у остановки. Из окошка вижу, как автобус подходит.
Анна Ивановна поджала губы, было видно, что она слегка растерянна и обижена, но потом ее лицо просветлело.
– По двести рублей, говоришь? – переспросила она.
– Да, – подтвердила не почуявшая никакого подвоха Надежда Петровна, – именно так. Я хорошо сэкономила, даже записалась в лазне на лишнюю процедуру, углекислую ванну, теперь просто свечусь здоровьем.
Я посмотрел на часы – пора бы уж автобусу приехать. И потом, где же я слышал эту смешную фразу «просто светится здоровьем»? Перед глазами возникла собачья морда – как же, как же, это ведь из рекламы: «Ваша собака просто светится здоровьем». Скорей всего, Надежда Петровна обожает телик. Лично я, имейся у меня пес, ни за что бы не приобрел несчастному корм, от которого тот начал бы светиться, потому что мигом заподозрил бы продукт с повышенной радиоактивностью.
– Небось у тебя ванны нет, – пошла в атаку Анна Ивановна.
– Как же не быть?
– Сколько же еще народу в квартире проживает? – заехала с другой стороны Анна Ивановна.
– В каждой комнате по одному, всего пятеро.
– Ванна с туалетом общая?
– Ну да.
– А я одна! За триста! И никаких соседей, – торжествующе воскликнула Анна Ивановна, – сама себе хозяйка! Вот такое лечение на пользу пойдет!
Надежда Петровна открыла рот, да так и застыла: больше крыть было нечем.
Я же опять поднес часы к глазам и возмутился:
– Где автобус?
Анна Ивановна скривилась:
– А тут все так: никто никуда не торопится, ничто вовремя не начинается. Придет когда-нибудь.
Я забегал туда-сюда по тротуару, похоже, оказался самым нервным из присутствующих. Остальные вполне мирно ожидали автобус и не выражали неудовольствия. Когда он с получасовым опозданием прикатил со стороны парка, я был готов сказать пару нелестных слов шоферу. И полное незнание чешского языка не явилось бы преградой, потому что водитель небось русский или украинец. Но за баранкой я неожиданно для себя увидел женщину лет сорока, и весь мой гнев мигом улетучился. Я просто не способен выяснять отношения с дамой, даже если она столь отвратительно опаздывает!
В нижней части города было не три улицы, а целых шесть, но я моментально нашел Вацлавскую и нужный мне дом. Вспомнив разговор Анны Ивановны и Надежды Петровны, я решил прикинуться не слишком обеспеченным курортником, который надумал сэкономить на гостинице и теперь ищет комнатенку в частном секторе.
Я жал на звонок, но за дверью из крашеного пластика не раздавалось ни звука. Похоже, Светланы нет дома. В глубоком разочаровании я оперся плечом о створку, не зная, как поступить дальше, но тут дверь подалась и стало понятно, что она не заперта.
Ничего удивительного в данном факте не было. Я очень хорошо помню времена, когда москвичи запирали квартиры лишь перед сном да уходя на работу. В те далекие годы мы не знали железных дверей, жили, как говорится, нараспашку, не боясь лихих людей. Сейчас же, наверное, в столице не сыскать ни одного беспечного человека, а вот в Ковальске, похоже, такие еще сохранились.
– Светлана, – воскликнул я, – не бойтесь! Меня направила к вам Таня из Замковой лазни. Говорит, вы комнату сдаете.
В ответ тишина. Я вошел в квартиру, которую правильнее было назвать норой. Крохотная, едва ли ни метровая прихожая плавно перетекала в кухню. Оттуда я прошел в комнату площадью, наверное, метров пятнадцать. Она оказалась забита мебелью: стенка, стол, стулья, диван, два кресла, газетница. Повсюду валялись разбросанные вещи – Света не утруждала себя уборкой.
Поняв, что хозяйки нигде нет, я пошел назад и заглянул в ванную, где уместились только душевая кабинка и унитаз. Раковины не было. Руки и лицо полагалось мыть под струей, бившей с потолка. Из-под плотно закрытой шторки душевой кабинки растекалось пятно, цветом напоминавшее сок раздавленной вишни. Не задумываясь, я дернул занавеску душа. Из груди вырвался вопль.
На бежево-желтом пластике сидела Светлана. Я сразу узнал ее красивые темные волосы. Руки девушки были в крови, а широко открытые глаза смотрели в одну точку. Светлана была мертва. Я испугался еще больше.
– Что там опять стряслось? – раздался с лестницы ворчливый голос. – Никакого покоя нет, говорила же, не пускай молодую.
Я почти лишился чувств. Вот это влип так влип! Один, в чужой стране, в незнакомом городе стою возле еще не остывшего трупа. Интересно, сколько дают в Чехии за убийство?
– Что произошло? – спросил другой голос.
– Да эта девочка, ну, такая противная, – ответила первая женщина, – помнишь, мы у нее скидку в Замковой лазне выпрашивали!
– А как же, – зачастил другой голос, – мы еще обрадовались, что она тоже москвичка, а нахалка заявила: «Мне без разницы, откуда вы, скидки не я даю, а хозяин!»
– Во-во! Слышала крик?
– Ну?
– Это она опять со своим хахалем поругалась! Надо пойти и сказать ей, чтобы вела себя прилично!
– Не, – ответила вторая собеседница, – без меня отправляйся: день на дворе, может орать свободно.
Голоса стали удаляться и в конце концов исчезли. Взяв себя в руки, я вышел из санузла, вновь попал в комнатенку, обследовал ее и понял, что тут нет никаких следов присутствия мужчины. В шкафу висели лишь разноцветные девичьи вещи. Если господин Стриженов и впрямь жил здесь, то возможны два варианта развития событий: либо Светлана выставила обнаглевшего любовника вон, либо он, взбеленившись по какой-то причине, напал на Зайкину, убил ее, а потом, осознав ужас произошедшего, убежал. И если последнее предположение верно, то я могу возвратиться в Москву. Михаилу Юрьевичу сейчас не до пари, по условиям которого он не имел права покидать Ковальск. Скорее всего, Стриженов бросился прочь из городка, спасая собственную шкуру. Во всем мире за убийство полагается если не смертная казнь, то длительный, часто пожизненный, тюремный срок. Сами понимаете, тут не до игр в прятки. Хотя, может, Михаил, как и я, наткнулся на труп Светланы случайно и скрылся? Между прочим, и правильно поступил. С какой стати я стою здесь, словно окаменевшая жена Лота?
Очень осторожно я выглянул наружу и с облегчением заметил, что путь свободен. Лестничная клетка была пуста.
На мягких, словно ватных ногах я вышел на улицу и припустился к остановке. И снова редкие прохожие смотрели мне вслед.
Добравшись до остановки, я сел на пустую скамейку, позвонил Норе и ввел ее в курс дела.
– Хорошо, – коротко ответила она, – сейчас я кое-чего обдумаю и соединюсь с тобой.
Я сунул мобильный в карман, но он зазвонил снова, на проводе была Николетта.
– Что за безобразие? – затараторила она. – Вава! Ты где?
– Пошел прогуляться.
– Немедленно вернись в гостиницу! Мы хотим обедать!
– Спускайтесь в ресторан, у нас все оплачено.
– Ни за что! – взвизгнула маменька.
– Но почему?
– Мы уже там побывали! Отвратительно! Чтобы через пару минут ты был тут! Понял?
Голос Николетты стал на тон ниже и зазвучал, словно орган в католическом соборе. Похоже, маменька не на шутку обозлилась. Вполне вероятно, что на месте отеля я обнаружу груду развалин. Милым подруженькам, Николетте и Коке, ничего не стоит разнести «Неаполь» на части.
С огромным трудом поймав такси, я добрался до верхнего города, дошел от стоянки машин до отеля и порадовался, что в нем целы все стекла. Николетту и Коку я обнаружил сидящими в холле, а обслуживающий персонал «Неаполя» в невероятном ажиотаже носился по коридору.
– Ужасную зеленую вазу из моего номера немедленно убрать, – шипела Кока.
– Но почему? – по-русски пискнула одна из горничных.
Кока бросила на нее убийственный взгляд:
– Зеленый цвет бледнит.
Тут Николетта, понявшая, что Кока, как всегда, перетягивает одеяло на себя, начала свою партию:
– Смените постельное белье!
– Оно совершенно чистое, – попыталась сопротивляться Ирина, продолжавшая дежурить на ресепшн, – номер тщательно убрали перед вашим приездом. «Неаполь» – пятизвездочный отель и дорожит своей репутацией!
– Смените белье! Оно грубое!
– Простыня и пододеяльник льняные, высшего качества.
– Я сплю только на шелке!
– Но где же его взять? – попыталась воззвать к разуму Николетты Ирина. – У нас все комплекты из льна особой, так называемой сатиновой обработки. Кстати, когда к нам приезжала Марго, она ни одного плохого слова не сказала про белье.
– Это кто такая? – навострила уши маменька.
– Марго? Самая известная эстрадная певица, – начала было Ирина, но ее тут же заткнула Николетта, возмущенно завопив:
– Мне плевать на всех девчонок из подворотни, возомнивших себя звездами! Если нет шелкового белья – купите его!
– В моей комнате следует заменить портьеры, – вела вторую партию Кока. – Мне нужны не три, а шесть полотенец, и вместо отвратительно воняющего жидкого мыла принесите кусок, купленный в SPA, самый простой, с отрубями.
– Подушку предпочитаю перьевую, – не успокаивалась маменька, – одеяло – пуховое, нет, лучше два одеяла и один плед.
– Только попробуйте не выполнить все наши требования! – пригрозила Кока. – Я дойду до хозяина и расскажу, как обслуживающий персонал пятизвездочного отеля встречает тех, кто сполна, еще до въезда, оплатил свои номера. Вот вы какие грубиянки!
– Сидите дома, если не умеете с гостями разговаривать, – подхватила Николетта.
Ирина опешила. Мне стало жаль ни в чем не повинную администраторшу.
– Дамы, – сказал я, – дежурная записала ваши справедливые требования, но на их выполнение потребуется некоторое время. В частности, за хорошим, по-настоящему качественным шелковым бельем придется лететь в Париж. Ты же не хочешь спать на дешевой тряпке, которую тебе приволокут с местного рынка?
– Да, – кивнула маменька, – это верно.
– Тогда подожди, пока представитель отеля слетает во Францию, сама понимаешь, что до сегодняшнего вечера ему никак не успеть.
– Ну хорошо! – Николетта сменила гнев на милость. – Делать нечего, придется терпеть. Впрочем, я не избалована и готова терпеть лишения.
– Занавески… – завела было Кока, но я был начеку.
– Конечно, конечно, их сейчас поменяют на розовые, а еще управляющий, чтобы загладить свою вину, велит разместить в ваших номерах подарки. Просто он сразу не разобрался, какие дамы к нему прибыли.
Кока и Николетта переглянулись.
– Ну, – протянула маменька, – теперь можно и в бассейн сходить, в, как ее там, лазанью!
– Лазню, – поправила Кока, – вечно ты все путаешь. Лазанья – это макароны с мясом!
Ирина посмотрела на меня с благодарностью, я подмигнул администраторше и, подхватив двух сварливых престарелых нимф под острые локотки, поволок их в местную купальню.
На ресепшн в лечебнице сидела другая служащая, не блондиночка Таня, а темно-русая женщина примерно моих лет. Маменька и Кока, получив по пакету с полотенцами, халатом и купальной шапочкой, пошли было внутрь здания, но вдруг Николетта обернулась.
– Ваня! Не задерживайся, топай за нами.
Я состроил разочарованную мину.
– Увы, я забыл плавки, пойду поищу в городе.
– У нас есть, – мигом отреагировала дежурная.
– Навряд ли имеется мой размер, – прошипел я, надеясь, что она поймет: ей лучше замолчать. Но куда там, разве дама способна заткнуться, если ей представилась возможность поспорить с мужчиной!
– У нас есть все размеры, – заявила администраторша, – с тридцать второго по шестьдесят восьмой. Выбирайте, какой нужен.
Я едва не застонал вслух, но судьба решила сжалиться надо мной. Маменька и Кока, поглощенные новыми впечатлениями, не услышали последней фразы дежурной.
– Ладно, – Николетта махнула мне унизанной перстнями ручкой, – ступай. Если не найдешь подходящее, можешь просто погулять, сюда придешь ровно через три часа.
С этими словами маменька пнула дверь ножкой, обутой в эксклюзивную туфельку от Прада, и парочка щебечущих искательниц удовольствий исчезла в недрах Замковой лазни.
Администраторша окинула меня оценивающим взглядом и выпалила:
– Вы их шофер? Имейте в виду, передвижение по туристической зоне разрешено либо пешком, либо на лошадях, на личном транспорте никак нельзя.
Я вздрогнул. И что ответить на сие идиотское заявление? Что я никогда не работал водителем, а эта бесцеремонная дама является моей матерью? Или пообещать, что я сейчас же отправлюсь приобретать коня вкупе с повозкой? Похоже, ты, мой друг, начинаешь стареть, если обижаешься на слова обычной служащей. Впрочем, возраст тут ни при чем. Просто тесное общение с Кокой и Николеттой кого угодно лишит равновесия. Ладно, в конце концов, мне пора заняться делом.
– Простите, – улыбнулся я, – здесь недавно сидела другая девушка, Таня. Где она?
– Обедать ушла.
– А когда вернется?
– Через час.
– Не знаете, где она предпочитает питаться?
Администраторша поморщилась:
– В забегаловке, тут, за углом, называется «Горячая цыпа». По мне, так лучше из дома кусок хлеба с маслом прихватить, чем всякой дрянью травиться.
Глава 6
Я вышел на улицу и почувствовал, как в кармане вибрирует мобильник.
– Стриженов в городе, – сообщила мне Нора, – ищи.
– Но почему вы так решили?
– Бугаев сказал, что пари не отменяет ни в коем случае. Процесс запущен. Стриженов нарушил правила и смылся, Ковригин признается проигравшим. Михаил Юрьевич его работник, они вместе придумали этот план. Естественно, Ковригин не захочет терять деньги. А потом, Ковальск – крохотный городок, никогда бы ему не видать аэродрома, кабы не минеральные источники. Самолеты туда прилетают по понедельникам в шесть утра, а в одиннадцать уже отправляются в Москву. Поезд тоже прибывает в понедельник. Даже если, не испугавшись гнева Павла Ковригина, Стриженов надумает бежать, ему придется ждать целую неделю, до следующего понедельника.
– Но есть еще машины, автобусы…
– Никакие автобусы от Ковальска дальше чем на тридцать километров не ходят, – разъяснила Нора. – Насчет машины тоже сомнительно. Пункта проката автомобилей в Ковальске нет, местные таксисты тоже предпочитают не возить туристов далеко даже за бешеные деньги. Им и так денег хватает. Показал пригороды за приличные бабки – и гуляй. Да в этом городишке есть только три основных развлечения: катание на повозке, запряженной лошадьми, прогулка на такси по окрестностям и фланирование по набережной. Сдохнуть от скуки можно!
– Нора, откуда вы все это знаете? – удивился я.
Хозяйка хмыкнула:
– Я ездила на этот курорт лечиться, когда ноги парализовало. Богом забытое место, время в нем замерло. Знаешь, что поразило меня больше всего? Там не было часов нигде – ни в ресторанах, ни в отелях, все такие неторопливые, чинные, важные… Ювелирные лавки завалены изделиями из граната, сделанными по дизайну сороковых годов. Я-то из Москвы прибыла и принялась свою сопровождающую дергать: «Давай быстрее, опаздываем». Так на меня словно на дуру смотрели! Ладно, ищи Стриженова, он там!
Я сунул мобильный в карман. Все возражения Норы показались мне несерьезными. Если Стриженов захочет, мигом укатит прочь. Теперь, по крайней мере, я сообразил, отчего весь народ чуть ли не тыкал в Ивана Павловича пальцами. Я-то, по извечной московской привычке, носился по улочкам, как метеор, и резко выделялся на фоне медленно фланирующих отдыхающих.
Я попытался перейти на медленный шаг, подстраиваясь под местных прохожих, и понял: мои ноги совершенно не способны двигаться в подобном темпе. Может, приобрести свинцовые стельки?
«Горячая цыпа» оказалась чистеньким кафе наподобие московского «Ростикса». Я лишний раз удивился ориентированности Ковальска на российских туристов. Юноши и девушки, стоявшие у касс, явно приехали сюда на работу из нашей провинции, а на стене висел стенд, где названия всех блюд были написаны исключительно на моем родном языке.
Блондиночку я обнаружил сразу. Таня сидела за угловым столиком, держа в руках кусочек куриной грудки.
– Разрешите присесть рядом с вами? – галантно осведомился я.
Таня стрельнула по сторонам ярко накрашенными глазами и кокетливо спросила:
– Да? А зачем? Вас же вроде Светка Зайкина интересовала. Адресок ее спрашивали. Чего же не поехали к своей драгоценной?
Я снисходительно улыбнулся. Понимай люди, что их социальный статус моментально выдает речь, они бы старались почаще молчать. Танечка сильно акает, проглатывает окончания слов и говорит слегка в нос. По этим признакам я сделал вывод: девица москвичка и, скорее всего, не имеет высшего образования.
– Все же можно тут приземлиться? – продолжал я беседу.
– А чего спрашивать-то? – хихикнула Таня. – Это не мой личный стул, а ихний, из «Горячей цыпы».
Словечко «ихний» окончательно все расставило по своим местам. Танечка не из среды интеллигенции. Именно эта маленькая часть речи лучше всего показывает, среди каких людей вы выросли. Если человек спокойно произносит «ихняя мебель» или «ихняя беда», значит, ни дома, ни в школе ему не объяснили, что правильно следует говорить: «их мебель» или «их беда». А почему не научили? Да потому, что учителя сами так говорят. Но я-то явился сюда отнюдь не для того, чтобы обучать Танечку русскому языку.
– У меня никакого особого интереса к Светлане не было, – улыбнулся я, – просто я должен встретиться с ее любовником, с Мишей Стриженовым. Но, узнав, что парочка живет далеко, решил не ездить в этот, как его, Нижний Ковальск. Дай, думаю, подожду Светлану на работе.
– Ну и ждите! – пожала плечами Таня. – Ко мне-то чего подсаживаетесь? Если клинья подбиваете, то зря стараетесь. Я на днях замуж выхожу, за богатого человека… Оли… Оле…
– Олигарха? – предположил я.
– Ага, – кивнула она и, вытянув вперед перемазанную куриным жиром кисть, гордо произнесла: – Вот какое колечко он мне подарил, промежду прочим, с брюликом!
Я посмотрел на украшение. Вполне приличный камушек, но для олигарха мелковат будет. Хотя, похоже, у жениха нет больших материальных проблем.
– Так что я не для вас, – продолжала глупенькая Танечка, – советую подкатиться к Машке из рентгеновского кабинета. В лазне многие замуж хотят и сами на шею вешаются. А вы ничего смотритесь, хоть и в возрасте уже. Только девки у нас гулящие, а Машка нет, с ней и знакомьтесь. И еще: не говорите, что с Мишкой дружите.
– Почему?
– А его все терпеть не могут! Светка дура, нашла принца! Голодранец.
– Вы так полагаете? Боюсь, что ошибаетесь. Миша в Москве владеет фирмой, а сюда приезжает по работе. Вроде в Ковальске есть представительство какого-то концерна, поставляющего минералку в Россию.
Таня аккуратно вытерла салфеткой сначала пухлые губы, а потом пальчики.
– Про фирму я ничегошеньки не знаю, – хихикнула она. – Светка что-то такое говорила, но, думается, Мишка ей лапши два кило на уши вывалил. У бизнесмена, если он хорошо дела толкает, денежки водятся. Вон у моего Андрюши карточка в бумажнике припасена, и никаких проблем. А Мишка… Да он у всех вечно взаймы просит, правда, небольшие суммы. Подходит и ноет: «Слышь, дай чуток, кошелек дома забыл, сигарет хочу купить». Ему наши сначала верили, а потом перестали. Раз портмоне «забыл», второй, третий… Странно получается! Так что вы лучше помалкивайте про дружбу с Мишкой, а то вас за такого же примут! Усекли?
Я кивнул и решил продолжить беседу:
– Миша небось забывал о копеечных долгах.
– Ага, – прищурилась Таня. – Кому копейка, а нам деньги заработанные. Мишка, правда, на бедного не походит, одевается суперски, часы у него прикольные, перстень такой классный, золотой, толстый. А насчет копеечных долгов…
Она схватила картонный стаканчик с колой, залпом выпила и сообщила:
– Около лазни кафе есть, «Маркони», там Ленка работает, Вондрачкова. Та еще пройда, просто клейма ставить негде! Знаете, кем она была до приезда в Ковальск?
– Понятия не имею.
– Массажисткой.
– Ну и что в этом плохого? – искренне удивился я, припоминая добродушного, говорливого, вечно желающего всем помочь Игоря Федоровича Беляева, который два раза в неделю приезжает к Норе, чтобы сделать ей массаж.
Как-то раз я неловко повернулся и не смог потом двинуть шеей. Боль оказалась жуткой, и, несмотря на то что был уже час ночи, я рискнул позвонить Игорю Федоровичу. При этом учтите, я не являюсь его постоянным, щедрым клиентом, но Беляев мигом примчался на зов, как всегда, веселый и улыбчивый.
– Вы, Иван Павлович, не расстраивайтесь, – гудел он, возвращая моей шее гибкость и подвижность. – С вами чистая ерунда приключилась, через час обо всем забудете.
В другой раз он, придя к Норе, увидел, что ее шофер Шурик, странно скособочившись, сидит на стуле. Несмотря на яростное сопротивление парня, Игорь Федорович уложил его на диван и ловко работал руками.
– Мама! – взвыл Шурик. – Ща умру!
– Не позволю, – пропыхтел массажист, – потерпи, новеньким станешь.
И точно! Не прошло и получаса, как водитель забыл про радикулит. С тех пор в моем понимании слова «массажист» и «хороший доктор» синонимы. Хотя я понимаю глупость последнего замечания. Просто Норе, как всегда, повезло, ей попался на жизненном пути Игорь Федорович, увлеченный, повышающий свою квалификацию врач с дипломом, а ведь можно нарваться и на «мастера», окончившего двухнедельные курсы, или шарлатана, гордо именующего себя «мануальным терапевтом».
– Массажисткой, – повторила Таня, – только какой?
– Плохой?
Блондиночка тоненько захихикала:
– Эротической. Она в публичном доме работала, который под массажный салон косил! Мужиков ублажала. Наша Леночка не растерялась и живенько себе там чеха подцепила, из глупых. Теперь она Вондрачкова, кафе владеет и нос перед нами дерет. Думает, все забыли, из каких она!
– Вы столько всего об окружающих знаете… – начал я следующий этап расспросов.
– Разве тут что-либо скрыть можно, – прервала меня Таня, – я еще не слишком людями интересуюсь. Вот если с Риткой поговорите, она на ресепшн в отеле «Элишка» сидит, то гарантированно узнаете, кто сегодня что на обед ел!
– Но при чем тут Мишины долги и хозяйка «Маркони»? – Я решил вернуть разговор в прежнее русло.
Девушка прищурилась:
– А при том! Светка и Лена не разлей вода подружки, прямо противно смотреть. Когда Мишке большая сумма понадобилась, Светка и поклянчила ее у Ленки. Та взяла деньги у мужа, у Иржи, и отдала без расписки. Вот дура, верить ведь никому нельзя, а своим в особенности! Ясное дело, Мишка им ничего не вернул и в Москву укатил. Здесь его уже давно нет. Ленку муж отругал, так орал, что у нас лазня шаталась. У них квартирка над кафе, нам все видно и слышно. Светку Иржи в дом пускать не велел, она теперь с Ленкой только в кафе встречается. А позавчера-то! Позавчера…
– Что? – вздрогнул я. – Что стряслось?
Танечка заговорщицки подмигнула:
– Ленка, дура, до сих пор понять не может, что живет в крохотном местечке, тут тебе не Москва, где соседи друг друга годами не видят. Здесь даже поругаться с мужем нельзя, мигом весь Ковальск начнет обсуждать скандал.
Я вздохнул, глуповатая Танюша на этот раз оказалась права. Невозможность сохранить тайну – одна из бед провинциальных городков. У их жителей много свободного времени и мало событий в личной жизни, поэтому любое происшествие они начинают обсасывать со всех сторон.
Позавчера Таня, придя на работу, встретила Нюсю Макоеву, которая сразу спросила:
– Слышала?
– О чем?
– Иржи вчера чуть Светку не прибил.
– Да ну?
– Точно. Она к Ленке в кафе приперла, а Иржи на нее наехал. Уж как он орал! Денег требовал! А под конец знаешь, чего пообещал?
– Нет, – с горящими от возбуждения глазами ответила Танюша.
Нюся приблизилась к ней вплотную и зашептала:
– Убить грозился. Так и заявил: «Прирежу тебя, Света, как овцу! Чик по горлу – и нет тебя. Думаешь, деньги стребовать не сумею?»
Света испугалась и залепетала:
– Я ничего не брала.
– Кто приходил за хахаля просить, кто за него поручился? – не успокаивался взбешенный Иржи. – Ты? Вот теперь ответ держать будешь. Не отдаст Мишка вечером должок, утром на кладбище поедешь! Надоела ты мне, терпение мое лопнуло!
– Доллары взял Миша, – попыталась отбиться Света.
– Его первым прирежу, – пообещал Иржи. – Из-под земли достану, не спрячется.
Таня перевела дух, допила воду и поинтересовалась:
– Теперь понятно, почему не следует упоминать о ваших дружеских отношениях с Мишкой?
Я кивнул:
– Огромное спасибо, вы предостерегли меня от принципиальной ошибки.
– Отчего не помочь хорошему человеку, – улыбнулась Таня.
Я улыбнулся в ответ. Похоже, девица – страшная дура, не обремененная никаким образованием. Но при этом она добрый человечек, с открытой детской душой. Да, она любит посплетничать, но если станете искать девушку без этого порока, то рискуете никогда не обнаружить оную. Перемывать косточки друзьям и соседям самое любимое дамское развлечение.
– Вы холостой? – неожиданно поинтересовалась Танечка.
