Дон Нигро
Гоголь / Gogol
Дон Нигро
Гоголь
© Переводчик Вебер Виктор Анатольевич
* * *
Действующие лица:
ГОГОЛЬ/ДЬЯВОЛ/ЦЫГАНКА
УТОНУВШАЯ ДЕВСТВЕННИЦА
НОС
Декорация:
Комната ГОГОЛЯ. Кровать. Ночной горшок. Несколько деревянных стульев. Круглый деревянный стол. Чулан. Камин, к котором время от времени вспыхивает угасающий огонь. Оконная рама без стекла. Сундук. Позже лестница-стремянка.
(Ночь. В темноте ухают совы. Свет падает на ГОГОЛЯ. Он в своей темной спальне, мужчина за сорок, который выглядит гораздо старше, растрепанные волосы, дикие глаза, длинный нос, исхудалый, в шинели).
ГОГОЛЬ. Льет дождь. Почему в этом месте всегда льет дождь. И почему совы постоянно подсматривают за мной в окна? Проводить жизнь, обучая истории и географии дочерей богатых толстяков в школе-пансионе, который провонял жареными рыбьими головами и тушеной капустой, и целыми днями отводить взгляд от их сосков, этого не выдержит ни один мужчина. Подвешенный между памятью и надеждой, туман поднимается над сточной водой, вонючем супом, в котором плавают выкидыши и жабы, носы и труп моего маленького брата Ивана, хикори, дикори, док, как в детской книжке с иллюстрациями Иеронима Босха. Стремись к бесстрастию, говорила она, но помни об аде.
Не собираюсь отрицать, друзья мои, что у меня длинный нос, или что моя шея покрыта отвратительными вонючими язвами, или что гной постоянно течет у меня из ушей, как дерьмо из двух фонтанов. Опять же, пахнет от меня, как от дикого зверя. Я знаю. Но унижение – главная составляющая божьего наслаждения. Мое наслаждение, если я могу позволить себе сказать, что наслаждение мне не чуждо, теперь, по большей части, ограничено мыслями о мертвых женщинах. В моих снах я участвую в деликатных, уважительных актах некрофилии. И я признаю это, полностью отдавая себе отчет, что моя аудитория состоит практически целиком из игривых коров. Сейчас я занят тем, что скупаю экземпляры моих стихотворений, чтобы сжечь их. Пока это мой самый существенный вклад в историю русской литературы, если не считать того раза, когда я помочился на могилу Пушкина, чтобы полить цветы.
Моя мать уверена, что я подхватил венерическую болезнь в Германии. Так работает у нее голова. Мозги у нее, как у чучела белки. Но венерическая болезнь – великая литературная традиция в матушке России. У Пушкина был триппер. У Толстого был триппер. У меня… я постоянно пускаю газы. Отсюда и шинель. Грустная правда в том, что о девушках-подростках куда интереснее думать, чем иметь с ними дело. И то же самое можно сказать о Германии. Я смотрю на обнаженных моющихся и кричу. Я наставляю на них свой длинный нос. Я искал разгадку во всех мифологиях, но сострадание требует слишком большого снисхождения, а я – человек на луне. (Открывает сундук у изножья кровати, достает две наручные куклы, надевает на каждую руку. На правую – ЦЫГАНКУ, на левую – ДЬЯВОЛА). С другой стороны, кукольные представления здесь, в аду, очень популярны.
(Говорит за них, грубым голосом – за ДЬЯВОЛА, фальцетом – за ЦЫГАНКУ).
ДЬЯВОЛ. Подойди сюда, маленькая девочка.
ЦЫГАНКА. О, нет, нет, господин. Я не могу подойти к вам. Я – добропорядочная цыганка.
ДЬЯВОЛ. Подойди сюда и позволь показать тебе мой глокеншпиль.
ЦЫГАНКА. Только, пожалуйста, не обижайтесь, господин, но не думаю, что хочется мне увидеть ваш глокеншпиль.
ДЬЯВОЛ. Какая чушь! Все маленькие девочки хотят посмотреть на мой глокеншпиль. Во всей истории человечества не было еще ни одной маленькой девочки, у которой в темных глубинах души не таилось желания одарить мой глокеншпиль долгим жаждущим взглядом.
ГОГОЛЬ. В моих снах я закладывал душу дьяволу.
ЦЫГАНКА. Нет-нет-нет. Нельзя этого делать, Гоголь. Вы должны бороться с искушением.
ДЬЯВОЛ. Гоголь, ты мой. Вы все мои. (Дьявольский смех).
ЦЫГАНКА. Бегите, Николай, бегите от дьявола.
ГОГОЛЬ. Как я могу убежать от дьявола, если он сидит на моей руке. Когда моя рука засунута ему в зад?
ЦЫГАНКА. Что бы вы ни делали, не смотрите на его глокеншпиль.
ГОГОЛЬ. Боюсь, я уже видел его глокеншпиль. Человек скрепляет сделку с дьяволом, проливая невинную кровь, обычно собственную. Нас всегда наказывают за любовь. И наказание всегда одно и то же, снова и снова, повторение без конца, навечно.
УТОНУВШАЯ ДЕВСТВЕННИЦА (приглушенный голос из-под одеяла). Огголь.
ГОГОЛЬ. Что? Кто это?
УТОНУВШАЯ ДЕВСТВЕННИЦА. Огголь.
ГОГОЛЬ. Кто это? Где ты?
УТОНУВШАЯ ДЕВСТВЕННИЦА (садится на кровати, одеяло скрывает голову). Я десь.
ГОГОЛЬ (отпрыгивает, изумленный ее появлением). А-а-а-а-а!
УТОНУВШАЯ ДЕВСТВЕННИЦА. Я при ут дев и я при к бе тич раз что по сти ой ос.
ГОГОЛЬ. Что?
УТОНУВШАЯ ДЕВСТВЕННИЦА (откидывает одеяло, выплевывает воду ему в лицо. Она в белом платье, местами порванном, с налипшими водорослями и маленьким осьминогом в волосах). Я – призрак утонувшей девственницы, и я пришла к тебе практически раздетая, чтобы помочь спасти твой нос.
ГОГОЛЬ. Держись подальше от моего носа. Не трогай мой нос.
ДЬЯВОЛ. Ты хочешь потрогать мой глокеншпиль?
УТОНУВШАЯ ДЕВСТВЕННИЦА (поднимает руку, на ладони маленькое зеркало). Посмотри в зеркало.
ГОГОЛЬ (закрывает глаза). Нет, не хочу я смотреть в зеркало. Зеркало крадет душу. Мертвые поворачивают зеркала к стене. Я знаю, что тебе делать. Ворочайся в моей кровати в своей дьявольской полунаготе, пока возбудишься до такой степени, что все окна полопаются, а мой нос перестанет выплевывать сперму. Я тебя знаю. Я знаю, кто ты. Женщине гораздо лучше смотреть в зеркало, чем на мой нос.
