Dominik Wismurt
Колдун поневоле. Первые шаги
Пролог
Идея поехать на несколько дней в Камышовку – небольшую деревеньку в семидесяти километрах от нашего города, пришла в светлую голову моего закадычного друга Дмитрия Антонова.
Только собирался позавтракать, как раздался звонок в дверь. Прошлепал в коридор и глянул в глазок.
– Кого еще принесла нелегкая?
На лестничной клетке стоял мой друг и довольно скалился.
– Эй, Стас! Открывай! Я знаю, что ты дома.
Щелкнул замок, и радостный парень ввалился в квартиру.
– Ты уже в отпуске? – с порога спросил Димка, на что я только усмехнулся.
– Давно. Чего приперся с утра пораньше?
– Офигел, Новиков! К нему друг в гости пришел, а он не рад.
– Да рад я, рад. Проходи. Кофе будешь?
– Вот это другое дело.
Мы уже сидели примерно около получаса. Димка успел схомячить мои бутерброды и теперь нацелился на две последних сосиски. Я же с грустью смотрел на то, как мой завтрак исчезает в пасти наглого Антонова, а тот только щурился, да довольно причмокивал.
– Вкусно.
– Ага, не сомневаюсь.
– Ты чего такой кислый? Случилось чего?
Случилось то, что ты сожрал мой завтрак.
Вслух я, конечно, этого не произнес.
– Нет. Просто скучно, – ответил меланхолично.
– Оо-о! Так и я про то же. Я чего пришел-то… У тебя отпуск еще сколько дней?
– Неделька осталась.
– Здорово!
– Чего хорошего? Скоро снова впрягаться, как тягловая лошадь.
– Ха-ха-ха! – заржал над моими словами друг, – Скажешь тоже. Ты не кирпичи грузишь, а в офисе кресло протираешь, так что не жалуйся.
Я только вздохнул, понимая, что ни в чем не смогу убедить Димку, ведь сколько нервов и времени я тратил на то, чтобы заключить более-менее выгодный контракт, его не интересовало. Для моего дружка это были мелочи.
– Так чего ты хотел? – с подозрением прищурился я, понимая, что вопрос был задан не просто так.
– Мы тут с Лапиным переговорили и решили завтра за Камышовку рвануть на несколько дней. Палатки поставим, продуктов возьмем. Красота. Порыбачим всласть. Чем не здоровый отдых? Ты с нами?
– Заманчивое предложение.
– Ну так что, рванем на природу? – продолжил Димка и умоляюще посмотрел на меня.
– Я подумаю.
– Чего думать? Ехать надо. К тому же, – помялся друг, – меня Светка без тебя не отпустит.
– Кх-м.
– А я-то тут причем?
– Она говорит, ты из нас троих самый надежный и рассудительный. Так что, только под твою ответственность.
– Вот-те раз!
Хотя, Светку понять можно. Она своего непутевого муженька из какого только дерьма не вытаскивала.
Я выпятил грудь колесом и довольно погладил по ней ладонью, показывая какой я весь положительный, что даже жены друзей мне доверяют.
Димка нетерпеливо поерзал на стуле.
– Ладно, ладно, поедем!
Весь день провел, собирая вещи и рыболовное снаряжение, да бегая по магазинам.
Не хотелось что-нибудь забыть – тот же фонарик, зажигалку, спички, жидкость для розжига и множество других мелочей.
Я привык все предусматривать.
Как говорится: «На друзей надейся – сам не плошай», поэтому открыл дверь в кладовку и с тихим вздохом полез разгребать барахло, сваленное в кучу.
– Эх, кто бы за меня тут прибрался?
Проскочила несвоевременная мысль, что была бы жена, то не дала развести подобный свинарник, но чего не было – того не было, поэтому немного поворчав от досады, полез выискивать все необходимое для завтрашней поездки.
Когда сумки были собраны и отнесены в прихожую, устало опустился на пуфик.
– Вроде все взял.
Время до выезда еще оставалось, поэтому прикрыл глаза и задумался. Вот вроде взрослый человек, тридцать пять лет стукнуло. Квартира есть, работа – тоже имеется, даже бывшая жена и та в наличии числится, дочка подрастает, а все равно чего-то не хватает, словно не живу, а существую. Будто кто-то смыл все краски мира, оставив сплошную серую массу вместо ярких насыщенных цветов.
Из задумчивости вывел звонок телефона.
Анька – «легка на помине». Вспомнишь г…
Хотя, не такая уж она и плохая. За одно то, что Катюшку родила, буду благодарен всю жизнь, но характер скверный, да и до денег жадная. Именно поэтому и разошлись, да что говорить, бросила она меня, ушла к денежному мешку. Теперь поправляет ему очки и протирает платочком лысинку, зато купается в деньгах и катается по курортам. Одно хорошо – этот индюк к моей дочери прекрасно относится, поэтому я молчу и ни во что не вмешиваюсь. Катюшка живет по две недели то у меня, то у матери. Позавчера как раз отвез ее к бывшей жене. Чего ей сейчас понадобилось?
– Слушаю.
– Стас, это Анна.
– А-то я не понял.
– Не ерничай. Мы с Мишей сейчас за городом. Домой вернуться до вечера не успеем.
– Я здесь при чем?
– Катя забыла у тебя в квартире ключи. Завези ей в школу. Ты же не хочешь, чтобы твой ребенок гулял по улице до самого вечера?
– Понял. Сделаю. Раньше нельзя было позвонить? – спросил немного раздраженно, но в трубке уже послышались гудки.
Вот так всегда, все в последний момент. Эх, Катька. «Маша – растеряша». Прошелся по квартире. Где же эти ключи? Куда она их засунула?
В итоге, связка обнаружилась под кроватью. Кто бы сомневался.
Посмотрел на часы. Придется по-быстрому смотаться туда-обратно. Ребята подождут.
Взвизгнули шины, и моя видавшая виды Audi сорвалась с места. Успею. Я уже почти подъехал к школе, осталось всего два поворота, когда тишину салона прорезала мелодия звонка.
– Да, Димас. Слушай, тут такое дело, – ответил Антонову, на минуту отвлекшись от дороги, – Мне нужно передать клю…
Договорить я не успел. Вылетевший сбоку внедорожник, на полном ходу протаранил мою машину. Сильнейший удар, резкая боль и темнота. Последнее, что я запомнил – показавшееся из-за угла здание школы.
– Не доехал, – подумалось сквозь ускользающее сознание.
Глава 1
Как же больно. Постарался открыть глаза, но в них словно насыпали песок. Тяжеленные веки не собирались подниматься, хотелось снова провалиться в спасительную темноту, но странный писк, действующий на нервы, заставил предпринять еще одно усилие.
Белый потолок и голубые стены – вот, что первым бросилось в глаза. Нахмурился.
– Какого черта?
Повернул голову и увидел штатив с прикрепленной к нему системой.
Ага, капельница. Я что в больнице?
Попытался сосредоточиться и понять, как здесь оказался, но тем самым вызвал лишь усилившуюся головную боль.
Улыбнулся. Пусть. Раз чувствую – значит живу.
Узнать бы, что произошло.
Скосил глаза, рядом стояла еще одна койка, на которой лежал мужик лет сорока пяти – пятидесяти, уставившийся в потолок и явно не обращающий на меня никакого внимания. Только хотел спросить, когда меня привезли, как дверь в палату открылась, и вошла женщина в белом халате.
– Добрый День, молодой человек. Я ваш лечащий врач, – обратилась она ко мне, подходя ближе, – Вижу вы пришли в сознание. Как себя чувствуйте?
Прислушался к ощущениям.
– Вроде ничего, только больно, – приподнял левую руку и приложил к груди, почувствовав тугую повязку.
– Этого стоило ожидать. У вас перелом трех ребер. Одно из них пробило легкое, вызвав внутреннее кровотечение. Кроме того – сотрясение мозга, многочисленные ушибы и порезы, полученные в следствии автомобильной аварии.
Воспоминания начали потихоньку возвращаться. Звонок бывшей жены. Ключи. Школа.
– Скажите, я в какой больнице и когда меня привезли?
– В городской, в отделении интенсивной терапии. Доставили вас вчера днем. Сейчас самое сложное позади, так что скоро пойдете на поправку. Ваши личные вещи в тумбочке.
Скосил глаза и заметил лежащий на столешнице смартфон. Неужели цел остался?
– Меня кто-нибудь искал?
– Да. Ваши друзья и жена.
– Бывшая жена, – поправил женщину, но та лишь улыбнулась.
– Бывших жен не бывает. Друзья заезжали в больницу, интересовались вашим самочувствием, а Анна Витальевна до сих пор здесь. Мне позвать ее или все же не стоит?
– Зовите.
Надеюсь, Аня не сказала Катюшке об аварии. Не хотелось бы, чтобы дочь переживала понапрасну.
– Доктор, – окликнул уже выходящую из палаты женщину, – Как вас зовут?
– Ольга Николаевна, – ответила она и показала на бейджик, прикрепленный к груди.
Да, такой я невнимательный, могу слона в посудной лавке не заметить, но зато, если кто-то попадет под мое пристальное внимание, не отстану, пока не рассмотрю во всех ракурсах.
Вот и сейчас, я в первый раз более-менее внимательно присмотрелся к доктору.
Лет тридцать с небольшим, не скажу, что красавица, но имелось в этой женщине что-то такое, что заставило меня задержать на ней взгляд: было ли это сосредоточенное выражение лица или то, как задумчиво она прикусывала нижнюю губу, или же то, как загадочно блеснули из-под длинной челки подернутые туманной дымкой голубые глаза.
А это еще что такое?
От ладоней Ольги Николаевны исходило яркое бело-желтое свечение, казалось, сам солнечный свет играл между пальцев женщины, и отдаляясь на несколько сантиметров от кожи, растворялся в пространстве.
Какой к черту солнечный свет? Времени почти семь вечера, да и дождь стучит по стеклу.
Для подтверждения данного факта повернул голову к окну. Так и есть. Все небо заволокло тучами. Разгулялась непогода. Вернул взгляд к рукам доктора.
Светятся.
Моргнул раз, другой, но видение не исчезло.
– Станислав, что с вами? Вы как-то странно на меня смотрите.
Потер глаза.
Привидится же такое.
– Все в порядке. Просто голова немного кружится, – соврал без зазрения совести.
– Это от сотрясения. Сейчас медсестра подойдет, сделает вам укол, – ответила врач и вышла в коридор.
Было бы не плохо, а то мерещится всякая ерунда.
В это время в палату заглянула Аня, и мне сразу стало не до того, что там минуту назад узрело мое воспаленное сознание.
– Новиков! – оглядела меня с ног до головы бывшая жена, – Как тебя только угораздило?
– Честно. Сам не знаю. Ехал, ехал, а потом раз…
– Дурак, – припечатала Анна, и пододвинув стул, села рядом с кроватью, – напугал до чертиков.
– Неужели? – деланно удивился я.
– Сам-то как думаешь, не чужие ведь люди. Как-никак вместе пять лет прожили.
– Катя знает?
– Нет. Я ей ничего не сказала.
– И правильно, дальше тоже не говори. Нечего ребенку волноваться. Ты одна приехала или своего индюка прихватила?
– Стас, ты не меняешься. Как был занозой в заднице, так и остался.
– Какой есть, – усмехнулся в ответ.
– Миша через пол часа заедет, так что пока посижу с тобой, – женщина подняла с пола небольшой пакет, – Здесь фрукты, сок, печенье. Не знаю, что тебе можно, а что нельзя. Потом у врача спросишь, мне передашь, все привезем. Тут еще носки, трусы, тапки… Короче, сам разберешься.
– Смотри какая заботливая, – хмыкнул беззлобно, с иронией, – а раньше такой не была.
– Все меняется, Стас. Время не проходит даром. С годами начинаешь ценить то, что раньше не замечал или не хотел видеть.
Что я мог на это ответить? Аня права. В двадцать с небольшим о будущем не задумываешься, кажется все само собой образуется, наладится, исполнится. В этом возрасте все полны надежд и мечтаний, только чаще всего на смену им приходит толстый и жирный облом. Увы и ах, мечты редко когда становятся явью. Жизнь та еще сука. Падений на ее пути намного больше, чем взлетов.
Мы ведь тоже хотели, чтобы на всю жизнь, как в фильмах. Глупцы. Как говорят: любовь живет три года. Так и у нас получилось. Сначала недомолвки, потом ссоры, обиды и недопонимания. Пошли измены, что с ее стороны, что с моей. В итоге, вылилось все в развод.
– Надоело, – сказала мне тогда Аня, – все надоело, ухожу, с меня достаточно.
– К новому кобелю? – съязвил усмехнувшись.
– А если бы и так.
И ведь ушла. Собрала чемоданы, подхватила тогда еще четырехгодовалую Катьку и ушла, оставив нашу совместную жизнь позади.
Как ни странно, после развода мы стали ладить намного лучше, а через пару лет, оказались на стадии хороших приятелей, правда при встрече продолжали язвить и ехидничать по любому поводу, но это уже скорее была привычка, нежели желание обидеть друг друга.
Посидев еще несколько минут, бывшая жена видимо заметила, как мои глаза начали постепенно закрываться, а ответы на вопросы становиться более отрывистыми и однообразными.
– Спи давай, «Шумахер». Вперед тебе наука, не будешь больше так лихачить.
– Так я и не… – пробормотал вяло, чувствуя, как проваливаюсь в сон.
Следующее утро началось с того, что я проснулся от храпа соседа и почувствовал давление на мочевой пузырь. Капельница уже не стояла, и я потихоньку попытался подняться, держась рукой за поврежденные ребра. Неприятно, но терпимо. Теперь бы до туалета доползти, благо тот находился в палате, не нужно топать по коридору и стоять в очередь.
– Штормит, как после хорошего бодуна, – проворчал недовольно.
Ноги с непривычки немного подрагивали, но стояли довольно уверенно. Шаг, еще шаг, дело пошло.
Когда уже возвращался обратно, наткнулся на внимательный взгляд соседа.
– Я смотрю, ты оклемался, парень.
– Есть такое. Я, кстати, Стас.
– Егор. Ты много не ходи. Ольга Николаевна заметит, ох, и влетит тебе от нее.
– Да ладно, с виду милейшая женщина.
– Это только с виду. Не желал бы я еще раз испытать гнев доктора на себе.
– Что, уже попадался?
– Было дело, так что не рискуй.
– И какое наказание последовало за нарушение постельного режима?
– Уу-у-у, – закатил глаза мужчина, а у меня перед глазами предстала Ольга Николаевна в черных кожаных обтягивающих брюках и открытом корсете, затянутом тонкой шнуровкой, предостерегающе грозящая пальчиком и сверкающая своими пронзительными голубыми глазами, в которых застыло обещание.
Да, от такого наказания я бы не отказался.
Тьфу! О чем только думаю. Еле на ногах стою, а все туда-же. Хотя, здоровый секс, он иногда получше любого лекарства будет. Помню, однажды…
Додумать мысль мне не удалось. В палату вошла, кто бы вы думали?
Ну конечно, «Госпожа доктор». Жаль только, что не в обтягивающей коже, а в медицинском белом халатике. К слову сказать, он ей тоже невероятно шел.
– Доброе утро, палата номер восемь, – бодро произнесла Ольга Николаевна и направилась в сторону моего соседа, – Как спалось? Как самочувствие?
Улыбнулся настрою женщины и непроизвольно перевел взгляд на ее руки.
Уф-ф, все нормально. Никакого свечения. Это насколько же сильно меня по голове шандарахнуло, что такие глюки пошли?
Когда доктор оказалась около моей постели, я попытался усиленно прогнать ненужные мысли, заставляющие кровь быстрее бежать по венам. Неудобно-то как. Хотя, утренний стояк дело привычное, для врачей так точно. Думаю, каждый второй пациент, если он не находился в полуобморочном состоянии, оценил бы по достоинству прелести местного доктора.
Ольга Николаевна померила давление, посчитала пульс, что-то записала себе в блокнот и удовлетворенно кивнула.
– Ну вот, уже идете на поправку.
– Замечательно. А когда меня выпишут?
– Какой прыткий. Дней десять как минимум у нас пробудете. Куда так спешите? Или вам не нравится мое общество?
– Нравится, – не стал лукавить и улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой, которая не раз помогала покорять женские сердца.
Сразу понял – в этот раз не прокатило: то ли Ольга Николаевна оказалась стойкой к моим чарам, то ли я растерял все свое очарование.
– Ну, конечно! – простонал мысленно.
На кого может произвести впечатление побитая морда и перебинтованное тело? Я в данный момент скорее был похож на египетскую мумию, чем на нормального, вполне себе симпатичного парня.
– Сейчас легкие послушаем и можете отдыхать. Во второй половине дня придет медсестра, сделает перевязку. С постели не вставать хотя бы сутки. Попросите родных или знакомых привезти лечебный корсет. С вашими ребрами это необходимо.
– Хорошо, – ответил машинально, следя за передвигающимся по моей забинтованной груди стетоскопом.
О-па-па!
Чуть не подпрыгнул на кровати, когда вновь увидел слабое свечение вокруг ладоней женщины, а в следующую секунду в нос ударил запах луговых трав.
Что за хрень? Быть такого не может!
Затаил дыхание и тут же услышал насмешливое:
– Дышите Стас, дышите. Или у вас перехватывает дыхание от одного моего вида?
Серьезно? Это что, флирт или она издевается?
Перевел взгляд на довольное лицо женщины, кончики губ которой чуть приподнялись вверх, давая намек на улыбку, и сделал выдох.
– Ага и сердце готово выскочить из груди. Сами ведь слышите, как бьется, – ответил на автомате, потому что сияние от ладоней женщины становилось сильнее.
Даже испугался, что оно меня обожжет, но нет, ничего подобного не произошло, лишь почувствовал приятное, еле ощутимое тепло, а затем заметил, как утренняя вялость и сонливость ушли прочь, а вместо них организм начал наливаться бодростью и энергией.
– Вот и все, – поднялась с места Ольга Николаевна, повесив стетоскоп на шею, – отдыхайте.
Как только врач вышла за дверь, я нервно выдохнул и повернулся к соседу.
– Слушай, ты ничего странного в нашем докторе не заметил?
– Нет, а что?
– Да, так. Забей.
– То, что она красотка и так видно.
Кивнул согласно.
– Духи у нее классные.
– Обычные, цитрусовые, у меня невестка такими пользуется.
Нахмурился, пытаясь понять, о чем говорит Егор.
Какой цитрус?
Травы. Самые настоящие. Свежие. Душистые. Словно только что сорванные с цветущего луга. Или я опять брежу на фоне травмы?
Зрительные галлюцинации одно, а вот обоняние – совсем другое.
Встает вопрос, что мне со всем этим делать?
Расскажешь кому, не поверят, еще и за психа сочтут. Пожалуй, пока лучше молчать, авось вскоре само пройдет.
Заведующая отделения интенсивной терапии – Лебедева Ольга Николаевна зашла в свой кабинет и открыла ящик стола, внимательно перетряхивая его содержимое.
– Куда ж ты делась? – недовольно проворчала она, – А-а-а, вот ты где, – женщина достала черную пластиковую визитку, тут же набирая указанный на ней номер.
– Денис Андреевич, это Лебедева.
– Ольга Николаевна, рад вас слышать, – ответил ей усталый мужской голос.
– Вы просили позвонить. Объект, за которым вы ведете наблюдение пришел в себя вчера вечером.
– Отлично. Как его самочувствие?
– Идет на поправку, но это еще не все. Мне кажется, у Станислава проснулись способности.
– Вы уверены? – удивленно произнес голос, – В его возрасте такое встречается крайне редко. Мы хотели через пару месяцев убирать парня из разработки, а дело сдавать в архив.
– Я сегодня специально активировала лечебное плетение и могу со стопроцентной уверенностью сказать, что он его видел.
– Хм-м. Значит рано мы списали Новикова со счетов.
– Что мне теперь делать? – взволнованно спросила доктор.
– Ничего. Просто присмотритесь к нему получше. Нужно понять, на что он способен и есть ли смысл выходить на прямой контакт.
Глава 2
В просторном кабинете, вокруг черного дубового стола, собралось пять человек. Во главе сидел плотно сбитый мужчина с коротким ежиком на голове и стальным взглядом светлых, пронзительных глаз, способным разрезать эти взглядом любого находящегося в зале, без ножа, суда и следствия.
– Денис Андреевич, я там заявление на отпуск написал. Не узнаете у Надежды Михайловны, она его зарезервировала?
Глаза главы Департамента Межрасовой Безопасности из-под кустистых бровей полыхнули яростью, а тихий, но угрожающий голос с чуть слышными рычащими нотками, заставил всех присутствующих вжать головы в плечи.
– В отпуск тебе захотелось, Макар Игнатыч? А не рановато ли?
– Да, нет. Как раз вовремя.
– Ну, ну. Хрен тебе, а не отпуск! – рявкнул Антипов, поднимаясь с места и подходя к начальнику оперативного отдела. – Вы вчера что за бардак устроили? Мало того, что упустили Гуля, так еще и перепугали половину квартала. Вместо того, чтобы аккуратно взять ублюдка, решили затеять войнушку?
– Никак нет, господин полковник, – промямлил здоровый детина, поерзав на месте и мечтая стать незаметным.
– Мало вам приключений, еще больше захотелось? Допрыгались? Где теперь искать мерзавца? Он не одну семью положил, а скольких сожрал… и это только начало. Так что засунь свое заявление знаешь куда? Пока Гуля не поймаете, даже не заикайся об отпуске и смотри мне, как бы другое не пришлось писать, на увольнение.
Конечно, глава ДМБ преувеличивал, такими сотрудниками, как Ратников нельзя разбрасываться, но для поддержки тонуса и работоспособности иногда можно было дать втык. К тому же, в этот раз сами накосячили.
Антипов повернулся к сидящему рядом с Макаром Игнатовичем мужчине.
– Ну, а ты, Кирилл Алексеевич, что скажешь в свое оправдание?
Начальник отдела разведки пожал плечами.
– Пока новых данных нет.
– Нет у него данных. Плохо работайте, очень плохо. Вам поступила информация из следственного отдела. Способ убийства и оставленные улики указывают на Бааван-Ши, так какого демона вы все еще не вычислили ее местонахождение? Где развед. данные или хотя бы аналитический анализ?
– Будут.
– Начнутся убийства, прикатит проверка, сами зачешетесь. Я ваши задницы от высшего руководства прикрывать не стану. Совсем обленились.
Митин вытер выступившие на лбу капельки пота.
Под горячую руку полковника попадать не хотелось никому. Это сейчас он еще сдерживался, а ведь мог и перекинуться, тогда всем не поздоровилось бы. Загрызть не загрыз, но покусал бы основательно.
– А твои парни, Георгий Сергеевич, – обратился Антипов к третьему участнику совещания. – Вчера вообще сцепились с ребятами из следственного. Чего они там не поделили, спрашивается?
– Так они… – начал седой мужчина, с длинным крючковатым носом.
– Помолчи лучше. Знать ничего не хочу, но, чтобы инцидент был исчерпан.
Разбор полетов продолжился около часа.
– И напоследок, – произнес Денис Андреевич.
Горло саднило с непривычки. Не любил он много говорить, больше действовать, но новая должность начальника Департамента Межрасовой Безопасности, которую он получил буквально три месяца назад, заставляла соответствовать.
– Ну что еще? – тихо прошептала темноволосая женщина и поджала губы, было видно, что она хотела как можно быстрее покинуть кабинет полковника.
– На днях произошла спонтанная инициация.
– Кто? Когда? Где? – сразу посыпались вопросы.
С лиц начальников отделов слетела напускная скука и равнодушие, сменившись неподдельным интересом.
– Новиков Станислав Сергеевич из рода Видящих. Сами понимаете, за такими семьями мы следим поколениями.
– Стоп. Погодите! – взволнованно протерла очки до этого недовольная женщина и уставилась на Антипова. – Не тот ли это Новиков, чья прабабка занимала должность руководителя Департамента Межрасовой Безопасности с 1938 по 1949 год?
– Именно. Поэтому прекрасно понимаете, что объекту с самого его рождения было уделено особо пристальное внимание. Ни у деда, ни у матери Новикова дар так и не проявился. Станислава мы тоже собирались списывать со счетов, а в итоге, поглядите-ка что получилось.
– Так это же здорово! – не удержался от восклицания Ратников. – Нам новые люди нужны.
– Игнатыч, ты не беги вперед паровоза. Мужику тридцать пять стукнуло. В этом возрасте чаще всего дар вспыхивает на время, а потом гаснет. Многие даже не успевают понять, что к чему. Да и опять же, не все готовы к новым знаниям. В тридцать пять полностью поменять мировоззрение – это тебе не в двадцать.
– Согласен, здесь нужно действовать осторожно, а то получится как с Филипповым.
– А что с Филипповым? – подал голос Георгий Сергеевич.
– Крыша потекла. Причем конкретно. Сейчас лечится в местах не столь отдаленных, а какой талант был, какие способности, просто загляденье.
– Значит, Новикова пока не трогаем? Наблюдаем?
– Да. В разработку его. Под полный контроль. Где? Куда? Зачем? Почему? Вы должны знать все. О любых изменениях в поведении немедленно сообщать мне. Кирилл, – обратился Антипов к главе отдела разведки, – вся операция на тебе.
– Так точно, – довольно потер руки Митин.
– И чтобы тихо, без фанатизма, а то знаю я вас. Не вздумайте светиться. Не хватало, что бы Новиков за собой хвост почуял.
– Обижаете, Денис Андреевич. Мои парни – профессионалы.
– Ладно. На этом думаю все на сегодня, пора расходиться и не забывайте, к концу недели рапорты о проделанной работе чтобы были у меня на столе. Кто не сдаст, лишу премии.
Народ потянулся на выход, а Антипов устало опустился в кресло.
Сколько же всего навалилось в последнее время. Тут ведь не только дела Департамента, еще и клановые проблемы, а ведь помощи ни у кого не попросишь, не поймут. Почуют слабину, сожрут живьем и не подавятся.
– Ратников задержись, – долетел до Дениса Андреевича голос секретаря, именно секретаря, а не секретарши.
Ни один, даже самый последний клерк в ДМБ не осмелился бы неуважительно отозваться об этой женщине, не побоявшись последствий. О ней: или хорошо, или вообще никак, иначе проклянет до седьмого колена, потом бегай, вымаливай прощения. Ведьма, она и в Африке ведьма, к тому же – темная, а они, жуть какие обидчивые, зато, мимо нее ни один нежелательный посетитель не проскочит, да и дело свое Надежда Михайловна знала на отлично, никакая проверка не докопается, все косяки подобьет, а где надо – исправит. Таких секретарей днем с огнем не сыщешь. Самое смешное, что фамилия у нее – Улыбка, правда от улыбки этой женщины шарахалась в сторону большая половина ДМБ, уж больно она была похожа на оскал хищной акулы.
Антипов подошел к окну и открыл форточку.
– Так-то лучше. Хватит рефлексировать, пора приниматься за работу.
В больнице я провалялся еще ровно две недели. Кстати, парню, который в меня влетел на трассе, повезло меньше. Точнее, совсем не повезло. Умер в реанимации.
Бывшая жена пришла еще один раз и сообщила, что они с Михаилом улетают на месяц в Европу, Катюшку тоже забирают с собой, потому что в данный момент из меня родитель никакой, за самим уход нужен.
Согласился. Сейчас действительно так было бы лучше. Тем более, летняя отработка в школе у дочери закончилась, и она не обязана торчать в городе. Пусть развлекается.
Друзья тоже заглянули в больницу. Убедившись, что помирать я не собираюсь, поржали, похлопали по плечу и укатили за Камышовку.
Порадовался, что Димка, владеющий автомастерской, починил мою ласточку и уже перегнал ее в мой двор, оставив под окнами квартиры.
Эх, такой отдых пропал, но да ладно, грех жаловаться, главное – живой. Успею еще и позагорать, и на рыбалку съездить, и в лес за грибами смотаться.
Естественно, лежать и плевать в потолок надоело. Единственным развлечением в последнее время, стало пристальное наблюдение за Ольгой Николаевной. Как только она входила в палату, я чувствовал идущую от нее непонятную энергию. Пару раз смог разглядеть бледное свечение вокруг ладоней, которое мгновенно гасло, стоило женщине заметить мой заинтересованный взгляд на своих руках, а вот странный запах, который не ощущал никто кроме меня, доктору скрыть не удалось.
Я не был наивным мечтателем, но и закостенелым прагматиком тоже не являлся. Всегда верил, что в Мире есть вещи, которые на первый взгляд, кажутся невозможными и невероятными.
Теория о том, что со мной произошло, постепенно сформировалась в голове, благо времени обо всем подумать у меня было навалом. Мысль, что я попросту сошел с ума была отвергнута почти сразу. Во-первых, у нас в семье никто не страдал душевными заболеваниями. Во-вторых, уж больно подозрительно вела себя Ольга Николаевна в моем присутствии. Если поначалу ее нервозность была незаметна, то в последнее время стала вполне очевидна. Создавалось ощущение, что она старалась как можно быстрее провести осмотр и исчезнуть из палаты, тем самым, избегая моего внимания. Даже легкий флирт, который присутствовал между нами в первые дни моего попадания в больницу, сошел на нет, уступив место напряженности и некой недосказанности.
За два дня до моей выписки, вместо Егора, отправившегося домой, положили древнего деда с переломом шейки бедра.
Как только угораздило, бедного?
Я даже его пожалел, но жалость быстро сошла на нет, когда старик злобно сверкнул в мою сторону глазами и процедил сквозь зубы.
– Уу-у-у, ведьминское отродье. Ненавижу ваше племя. Спалить бы вас всех на костре. Повылазили из своих нор, как крысы. Раньше сидели, носа не показывали, а теперь во все дыры суетесь.
– Дед, ты чего, бредишь?
– Эх, где мои годы? Я в молодости таким как ты горло перегрызал, да в лесу прикапывал, – прорычал старик.
Реально так прорычал, почти как собака, у которой попытались отнять кость.
Вот ведь повезло с новым соседом, старым маразматиком, от которого несло мочой и мокрой псиной.
Мочой еще понятно. Старость – не радость. А вот псиной-то откуда?
– Что смотришь? – прошипел старик. – Придушить меня хочешь? Не выйдет. Я еще поборюсь. Да и тебя с собой на тот свет прихвачу.
От слов деда по спине пробежали мурашки.
Я может и не стал бы обращать внимание на старого сумасшедшего, но в свете последних событий, почти все казалось подозрительным.
Паранойя? А вот и нет.
Это я понял, когда в палату зашла Ольга Николаевна.
– Степан Михеевич. Добрый День.
– Еще одна. Явилась не запылилась. Что, ведьма, залечишь до смерти? Такая как ты может.
Заметил, как дернулась щека женщины, а в глазах промелькнула растерянность, а затем вспыхнула алой искрой злость, но через мгновение, на лицо доктора вернулась спокойная, равнодушная маска.
Дедок-то, не так прост, как казался на первый взгляд, да и не сумасшедший вовсе. Все тут завязано в один запутанный клубок, кончики которого надежно спрятаны, фиг размотаешь. Хотелось бы разобраться что к чему, да спросить не у кого.
Где-то глубоко внутри осталось совсем небольшое, но довольно весомое сомнение в собственной вменяемости.
Вдруг я и правда, того?
Не-е-т.
Прежде, чем задавать вопросы, необходимо попытаться самостоятельно хоть что-то выяснить.
Последующие два дня прошли для меня как в аду. Дед постоянно ругался и угрожал. Даже ночью пришлось спать в полглаза, боясь, что старый черт решит на самом деле меня грохнуть. Задайся он такой целью и никакое сломанное бедро не помешало бы старому маразматику добиться своей цели, в этом я был уверен.
Во время выписки, Ольга Николаевна извиняюще улыбнулась и протянула больничный лист. Пообещав доктору соблюдать все рекомендации, я покинул леченое заведение, успев сказать напоследок:
– Знаете, я абсолютно уверен, что в скором времени мы с вами обязательно встретимся, – и подмигнул, оставив женщину в полнейшем замешательстве.
Последующие несколько дней провел дома, приводя в порядок мысли и чувства. Отпуск закончился, зато теперь у меня был больничный. Решил начать восстанавливать прежнюю физическую форму. О беге и посещении спорт-зала речи не шло, а вот пешие прогулки по аллеям и паркам нашего славного города, стали для меня каждодневными, а еще – у меня появилась цель.
Я не просто бродил по улицам. Я – наблюдал. Смотрел на мимо проходящих людей; на мамочек, гуляющих с детьми; старушек, сидящих на скамейках и перемалывающих косточки соседям; на подростков, кучкующихся в темных уголках аллей – и не видел, ровным счетом, НИЧЕГО.
