Дмитрий Владимирович Тростников
Прямой эфир
6
В душном магазинчике на набережной двое «новых русских», в мятых шортах и с ключами от автомобилей в толстых пальцах, стоя перед прилавком, никак не могли определиться, сколько и чего брать на свою компанию. Продавщица снимала с верхней полки то одну, то другую бутылку подороже, демонстрировала ее придирчивым покупателям и уносила обратно. Они могли бы еще долго препираться, но Стасу повезло.
– Ой! А я вас знаю! Вы на телевидении работаете! – с восторгом уставилась на Стаса вторая продавщица, только что вышедшая из подсобки.
– Здравствуйте, действительно, «Новости – Орион», – улыбнулся Стас.
Обычно Андреев терялся, когда случайные люди его узнавали на улице или в транспорте. Стас привык, что чаще узнают, и обращаются странные типы, отделаться от которых потом не просто. Он научился обороняться от них искусственной «дежурной улыбкой», и торопился уйти от неловкого разговора. Поэтому не любил, когда узнавали на улицах. Но в этот раз Андрееву стало приятно, что его узнали в присутствии Насти. И вообще это оказалось кстати.
– Давайте я вас обслужу, – искренне засуетилась сияющая продавщица. – Очень ваша передача нравится. Только иногда за вас беспокоимся. Сильно смело выступаете…
– Главное, чтобы правда была на нашей стороне, – подмигнул Насте Стас. – Тогда все будет хорошо… Посоветуйте, пожалуйста, какого вина взять пару бутылочек? И минералку еще…
– Возьмите молдавское. Мы с девчонками его пробовали на прошлой неделе – прямо прелесть! – зарделась польщенная доверием продавщица. – Поставщик у нас постоянный, надежный, что попало не подсунет.
Она даже тщательно протерла бутылки от пыли тряпочкой, и улыбнулась на прощание. В результате такого маленького «телевизионного блата», Стас и Настя «сделали» «новых русских».
– Вас часто узнают на улицах? – полюбопытствовала Настя.
– Когда как, – признался Стас. – Обычно срабатывает эффект знакомого лица. Думаю, что многие узнают, но потом мучаются: «Где же я его видел?» А кто-то узнал, но не говорит об этом. Чаще простые люди в магазинах или на рынках сразу говорят: «А я вас знаю».
– Здорово, – не скрывала восторга Настя. – Как я вам завидую! У вас такая интересная, захватывающая жизнь, Станислав Дмитриевич!
Такая наивная иллюзия новичка была хорошо знакома Андрееву. Он не собирался возражать восхищенной девочке. Ей пока ни к чему знать, например, как буквально все сотрудники «Ориона» от эфирных ведущих до техников и осветителей – развелись с прежними семьями. Это типичная плата за работу на ТВ. Ведь практически все свое время эти люди тратили в редакции и на студии, где им было интереснее всего.
Вот и жена Андреева, однажды устала от работы мужа, и повернула свою жизнь иначе. Ушла, забрав маленького сына. Стас ощутил горький укол в сердце, от того, что с тех пор сын перестал быть улыбчивым, ласковым трехлеткой, и почти ушел из его жизни. И сколько всего хорошего уже безнадежно осталось в прошлом. Прошло мимо, толком не распробованное, в лихорадке вечной заботы – что поставить в вечерний выпуск «Новостей»?
Не стоило рассказывать и то, что в съемной однокомнатной хрущовке Стас Андреев только ночует. За несколько лет, прошедшие после развода, он обзавелся привычкой допоздна засиживаться после эфира в опустевшей редакции. Пока охрана не начинает выдворять. К этому времени не остается уже не только редакционной машины, но и общественного транспорта на улицах. Приходится добираться на такси. Денег на транспорт у него всегда уходит много – больше только на алкоголь.
В выходные Андреев сначала отсыпался, а ближе к вечеру ноги сами несли опять в редакцию. Причем там всегда околачивался еще кто-нибудь из «новостийщиков», по непонятному зову, находивших поводы явиться на работу и в выходные. Так неделя проходила за неделей. Только работа, чужая съемная квартира и алкоголь – вот, в общем-то, и все, что накопилось в «интересной» жизни Андреева к его тридцати четырем годам.
– У тебя тоже начнется интересная жизнь, если в «Новостях» закрепишься! – обнадежил девушку Стас.
И почему-то, вместо правды, он вдруг принялся с жаром выкладывать юной стажерке о новой программе, которую затевает «Орион». О том, какой это будет небывалый проект и качественный скачок в развитии телеканала, начинавшего свой путь из подвального «видео-салона» времен перестройки.
– Знаешь, например, почему мы называемся «Орион»? Такой марки был первый видеомагнитофон, который Марк когда-то достал для своего салона. В честь него потом и назвали канал, – хвастался Стас, улыбавшейся Насте.
Они вместе брели по набережной вдоль реки, и он даже размахивал руками, рисуя в воздухе блестящие перспективы «Ориона», при этом обе руки были заняты бутылками вина. А вокруг молодежь побойчее и попьянее с шиком купалась прямо здесь, ныряя через парапет набережной и терзая атмосферу вечера «отвязным» хохотом и воплями.
– А у нас с этой программой получится? – спросила Настя, не без зависти поглядывая на несколько торчащих в воде отчаянных голов, явно готовая тут же раздеться и плюхнуться в реку.
– А давай за это выпьем? Чтобы все у нас получилось… Составишь мне компанию? А то одному как-то не очень… – неожиданно признался Стас.
– Я и сама хотела предложить посидеть здесь где-нибудь на травке. Вечер уж больно хороший начинается, – согласилась Настя.
Они расположились на газоне. Вечер складывался из цепочки маленьких удач. Вкусное вино, потрясающий вид на реку. Симпатичная собутыльница. И даже жара, так и не прекратившаяся к вечеру, около реки не была в тягость. Но главное, Андреева распирало желание говорить с кем-нибудь о будущей программе, поделиться планами, и вместе помечтать. Вино исчезало стремительно и незаметно. Стас не успел рассказать еще и половины своих идей. Ведь девушка слушала его, не отрываясь, и покусывала краешек пластикового стаканчика.
– Может пойти искупаться? – как бы невзначай, вдруг предложила Настя, кивнув в сторону реки. – А то на пляж ездили, а воду даже не попробовали, – напомнила она.
– Плавки не взял, – опешил Стас. – А купаться голышом на глазах половины города – я еще не дошел до кондиции.
– Так давайте, скорее, дойдем до кондиции! – рассмеялась она.
Примерно с этого момента вечер ускорился. Бег времени всегда коварно убыстряется, когда опьянение переходит в более тяжелую весовую категорию. Андреев так увлекся, что даже не понял – каким образом на смену вину возникла бутылка коньяку, который они закусывали наполовину растаявшей шоколадкой. Между тем успело стемнеть, а он все говорил и, наверное, много лишнего. И вообще уже было поздно.
Но вдруг Настя буквально потащила его за руку в дискотеку под открытым небом на дальнем краю набережной. На загороженной рекламными щитами танцплощадке оглушала музыка, слепили отвратительно мельтешащие огни, извивались потные тела пьяных, полуголых мужчин и женщин. Только тут Стас почувствовал, что уже зверски пьян, еще немного, и он что-нибудь натворит, а отрывки воспоминаний о прошедшей ночи окажутся такими, что лучше бы вообще ничего не помнить.
– Пошли отсюда! – прокричал Андреев Насте.
– Что?!!
– Не могу больше, пошли отсюда! – попытался он перекричать музыку прямо ей в ухо, и на этот раз ему удалось.
– Пошли купаться!.. – не менее громко согласилась девушка.
Ночь наступила безоблачная, и стоило отойти от гремящей и слепящей танцплощадки, как на небе проступили звезды. А противоположный берег реки блестел электрическими огнями большого города. Только Стасу было трудно на них смотреть, потому что голова плыла, огни и огоньки сливались в мутный световой шлейф, словно на мокром стекле или в объективе расфокусированной телекамеры.
Они брели тополевой аллеей там, где парадная набережная уже закончилась. Дальше начиналась серия замусоренных песчаных пятачков, выходивших к воде, которые не слишком законопослушные горожане использовали, как дикие пляжи. И стоило поравняться с первой такой песчаной проплешиной, как Настя, повиснув на его руке, оглушительно и влажно чмокнула в ухо поцелуем, шепнув: «Пошли в воду». Скинув с себя футболку, она стремительно поскакала к воде на одной ноге, стягивая непослушные джинсы, сразу вместе с трусиками. Уже через секунду девушка нырнула с головой в черную воду реки, и сильное течение сразу увлекло ее.
Стас раздевался дольше, стараясь не шататься. Кое-как освободившись от одежды, он плюхнулся головой вниз, моментально вынырнул и стоял, пытаясь отдышаться, по грудь в воде. Слегка протрезвев, он вспомнил, что сегодня не один. И начал испуганно оглядываться, потеряв из виду Настю.
– Классно! – Настя неожиданно подплыла сзади, и обвила руками его шею. Андреев пошатнулся, борясь с течением, с трудом восстанавливая равновесие.
Ее нагое тело оказалось так близко, что Стас задохнулся он внезапно захлестнувшего его желания. Но он побоялся, что это просто такая детская забава, после которой озорная Настя выставит его на посмешище. Где-то внутри сидел вечный страх, что он – телеведущий, его узнают, он должен держать себя в рамках. Да еще и ее непосредственный начальник, чуть не вдвое старше.
– Классно, – согласился он, высвобождаясь из ее дрогнувших объятий. Стас побрел прочь из воды, немного боком от Насти. Отворачивался, чтобы скрыть внезапную эрекцию.
Он слышал, как Настя выходит следом, но не решался оглянуться, как бы давая возможность ей прикрыть наготу, нарочито демонстрируя, что он не подсматривает. Но в этот момент Андреев вдруг испугался, что сейчас ничего не случится: вот пока он стоит спиной – она оденется и уйдет! И ничего не будет.
Эта мысль так захлестнула Стаса, что он больше не думал ни о чем. Андреев обернулся, шагнул к Насте, притянул ее к себе, и впился поцелуем в губы. Руки девушки обхватили его шею, и ее тело, в холодных капельках воды после ночного купания, прижалось к нему изо всех сил.
– Я ждала: решишься ты все-таки или не решишься? – чуть насмешливо прошептала она, на секунду высвободив губы.
А дальше ее рука скользнула вниз, вдоль его тела, и нашла то, чего Стас еще минуту назад стеснялся.
– У-у-у!.. – с наигранно удивленной интонацией хмыкнула Настя. – Вот это да! – голос ее внезапно обмяк.
В ответ он только прижался ртом к ее шее, и почувствовал, как пульсирует под кожей горячая нежная жилка. Сердце колотилось у нее с какой-то немыслимой скоростью, как у теплокровной маленькой зверушки. Настя задышала часто, так, словно не хватало воздуха.
Сам, уже изнемогая от желания, Андреев быстро оглянулся по сторонам. Они стояли на небольшом пятачке сырого песка, который был еще и наполовину замусоренным. Здесь негде было пристроиться, не вывалявшись в каком-нибудь дерьме. Но вверху, ближе к аллее, стояли два мощных тополя. До них был один шаг. Настя тут же сделала его, и приникла к дереву, обхватив ствол руками. Андреев приблизился сзади, и, раздвинул ее ноги чуть шире. Но получилось все равно не удобно. Ноги оказались слишком длинными.
– Чуть ниже, – потребовал он. Настя подалась ему навстречу.
– Дай мне руку! – уже на грани истерики умоляла она.
Андреев обхватил ее шею рукой, почувствовав, как девушка потихоньку кусает его предплечье. И одним мощным толчком вошел в нее, ощутив и то, как Настя с надсадным стоном блаженства до боли вцепилась зубами в его руку.
– Как мило! Прям у всех на виду! – ехидный женский голос со стороны аллеи прозвучал чудовищно некстати. – Ха-ха-ха! – наткнувшаяся на них компания молодежи не собиралась уходить, не навеселившись досыта.
Настя, быстро вывернувшись, исчезла под защитой речного берега.
– Завидно, что ли?! – бросил сквозь зубы Андреев, и, не дожидаясь ответа, тоже вернулся к реке.
Настя уже одевалась, опять подпрыгивая на одной ножке, натягивала джинсы.
– Уроды! – зло огрызнулась она.
– Мы слишком людное место выбрали, – признал очевидное Андреев.
Испытывая досаду, он тоже надел джинсы и обнял девушку.
– Найдем место, где никого нет? – предложил он.
В ответ Настя только многообещающе стиснула его ладонь.
– Глотни коньяку! – предложил он. И почему-то ощутил прилив огромной нежности, глядя на ее горло, с неумелым старанием выгнутое вверх, когда девушка сделала пару обжигающих глотков из почти опустошенной бутылки.
– Класс! – улыбнулась она, лихим движением вытирая губы ладошкой.
Но длиннющая тополевая аллея оказалась этой летней ночью местом отвратительно людным и не пригодным для любви. Неподалеку, прямо на берегу, пара джипов высвечивала фарами кусок берега и застолье, накрытое на надувных матрасах. Еще дальше просто лежала здоровенная куча мусора. Какие-то люди оказывались везде: и в воде, и на суше, невзирая на темноту.
Им повезло не скоро. Пришлось отойти совсем далеко. Так, что впереди из темноты зазвучал громкий перестук ночных поездов. Значит, они добрели почти до самого железнодорожного моста. Где-то дальше к мосту, бомжи жгли костер. Хрипло перекликаясь о чем-то в ночи. Но сил искать другое место не оставалось уже ни у Стаса, ни у его юной спутницы. Здесь им, наконец, попался никем не занятый песчаный пятачок.
Стас не очень четко помнил, как все произошло. Он осознал себя снова, когда все уже случилось. Он лежал спиной на прохладном песке, тяжело дыша, испытывая не то счастье, не то – опустошение. А Настя, только что содрогавшаяся от бурного оргазма, повернулась и грациозно провела пальчиком по его груди, а потом принялась нежно целовать ее, без спешки прижимаясь во всю ширь мягкого рта.
– Ты такая молодая, а возбуждаешься мгновенно, как спичка, – сказал он, потому что молчать было уже невежливо. – Не думал, что такое бывает, – признался он, и тут же мысленно обругал себя за неловкое признание.
– Завожусь с полтыка? Вы это хотели сказать, Станислав Дмитриевич? Давайте сразу называть вещи своими именами, – слегка виноватым, но довольным тоном промурлыкала Настя. – Уж, какая есть.
Жаркая духота понемногу сменялась предутренней прохладой. Настя опять приникла к нему, дорожкой коротких поцелуев вдоль живота медленно сползая вниз и изредка испытующе поглядывая ему в лицо порочно мутнеющим взглядом.
Она усердствовала, наверное, полчаса, измучив и его и, наверное, себя, но выдавила из Стаса последний оргазм. И сама, обессилев, долго прижималась к нему, судорожно вздрагивая.
В такую ночь светает всегда слишком рано. Краешек солнца показался вдалеке за восточным берегом реки. А Стас гладил ее, как маленькую девочку, по ледяной тонкой шее и теплому затылку. А потом они молча курили по очереди последнюю сигарету, все еще не одеваясь, хотя становилось зябко, и Настя дрожала все сильнее. А он только старался плотнее обнять ее, чтобы не мерзла.
Прямо напротив них, вверх по реке, басовито рокоча, взбирался маленький буксир. Настя в последний раз зачерпнула речной воды, чтобы умыться. Обернулась, и как-то непривычно кротко спросила.
– Ты не сердишься, что я сегодня была плохой девочкой? – в этот миг на ее лице не оставалось ничего детского.
– Ты чудо… Красивая, как русалка, – только и нашелся сказать Стас.
И понял, что не убедил, по тому, как она отвернулась, словно пряча от него внезапную злость.
– Блин! Уши полные песка! – возмутилась Настя, и запрыгала в сторону на одной ножке, наклоняя голову то к одному, то к другому плечу.
А потом они шли рядом, поднимаясь от реки по аллее, постепенно переходящей в улицу. Через пару кварталов, за старым кинотеатром и недавно построенным гипермаркетом начинался студгородок. Там, насколько знал Стас, в общаге была комната, в которой Настя жила со своим Игорем.
Город был еще пустынным, низкие лучи восходящего солнца беспрепятственно и дальнобойно били вдоль улиц. На редких скамейках кое-где виднелись такие же бессонные парочки, загулявшие этой ночью. Периодически сзади нарастал шум мотора, и мимо пролетала небогатая машина, «пятерка» или «копейка». Некоторые водители даже притормаживали, вопросительно поглядывая на Стаса. Он только отрицательно покачивал головой. Слишком хотелось продлить еще хоть на несколько минут это медленное шествие вдвоем по пустынной улице. В мятой одежде, сохранявший запах речной сырости, как печать еще не забытого греха.
Он знал, что время до их расставания отсчитывает последние секунды. Расставаться было уже пора. Потому что он смертельно устал, и пересохшую глотку уже сдавливала жажда. На удивление, сегодняшнее похмелье, было гораздо слабее, чем он заслуживал после стольких вчерашних излишеств.
– Тебе на работу лучше надеть что-нибудь с длинным рукавом, – кротко предупредила Настя, легонько потрогав пальцем на его руке свой ночной укус, наливавшийся фиолетовым синяком, – Слишком заметно будет.
– Ничего что я тебя провожаю? Игорь тебя не потерял? – спохватился Стас.
– Его сегодня нет в городе, – просто объяснила она. – Но во двор общаги тебе правда не стоит заходить.
Андреев не зашел во двор общаги. Они расстались как-то неожиданно быстро. Ничего не сказав друг другу. Он только чуть пожал ее руку выше локтя. А в следующее мгновение Настя уже шла в сторону, только на секунду оглянувшись, чтобы кивнуть ему с вымученной улыбкой.
Стас побрел обратно. Щурясь от раскаляющегося с каждой минутой летнего солнца. И вдруг поймал себя на том, что, наверное, мог бы свободно полететь вдоль улицы, раскинув руки, практически не касаясь подошвами асфальта. Эта мысль так понравилась, что он решил удержать ее в голове как можно дольше. А для этого срочно нужна была бутылка пива. И он оглянулся по сторонам в поисках круглосуточного ларька, заодно обшаривая карманы – остались ли хоть какие-то деньги?
И сразу почувствовал – что-то не так. Андреев еще не понял, что его встревожило, но уже знал – сейчас он обнаружит плохое…
В карманах не было кассеты съемки губернаторского особняка. Он специально забрал ее с собой из редакционного микроавтобуса, чтобы положить в какое-нибудь надежное место. И вот, теперь лихорадочно обхлопывал карманы джинсов, выворачивал карманы рубашки, но все было тщетно. Кассету он где-то посеял.
Где же он мог пьяный мог ее выронить? На песке, где они были с Настей, на дискотеке, на газоне – на травке?.. Шансы сейчас что-то найти – просто никакие. И снять заново, когда там охрана уже будет насторожена – тоже нереально. А может это сама судьба за тебя решила, что не надо такую съемку выдавать в эфир?
Но что он скажет Насте и остальным? Бездарно потерять драгоценную съемку было хуже всего. Как можно было по пьяной глупости так испортить прекрасные итоги сумасшедшего дня? Единственное, что теперь оставалось – взять бутылку пива и идти обшаривать весь берег. И молиться, чтобы съемка особняка губернаторского сына не угодила в чужие, враждебные «Ориону» руки…
7
На следующее утро телефон зазвонил в кармане у Андреева, когда он ехал на работу в «маршрутке».
– Ты где? – поинтересовалась Светка. – Приезжай быстрее, Журавлева убили. Застрелили в подъезде.
Это была суперновость. Такого убийства в городе еще не случалось никогда. Обычно друг дружку отстреливали бандиты. Отдел криминала раз в месяц привозил сюжеты о том, что «найден труп такого-то, в криминальных кругах известного под кличкой такой-то». Гибли мелкие бизнесмены. Чаще всего таких заказывал деловой партнер, желающий прибрать к рукам совместный бизнес. Реже погибали крупные бизнесмены. При неоднозначных обстоятельствах: председатель какого-нибудь совета директоров перевернется на катере в холодную погоду или разобьется вместе с вертолетом МИ-8. Иногда даже оставались живые свидетели события, подтверждавшие, что внезапная смерть местного олигарха – несчастный случай. А дальше траурная процессия, скорбящие отцы города с черными повязками на рукавах, все как положено…
Убийство Максима Николаевича Журавлева не укладывалось ни в одну из этих схем. Потому что человека такого уровня в области еще не убивали никогда. И дело было даже не в его высоком положении в иерархии областной власти – еще недавно Максим Николаевич занимал очень влиятельный пост управляющего делами администрации. Неприкосновенность ему гарантировало даже не это. Журавлев входил в ближний круг губернатора. Они поднимались вместе по служебной лестнице еще в обкоме КПСС. Но даже такие обстоятельства не защитили чиновника нынешним утром. Он лежит в подъезде с пулей в голове, вероятно, после контрольного выстрела.
Примерно так думал Стас, уже подходя к редакции. Из двора выруливала редакционная «Волга». Кроме оператора, там сидел еще Игорь – ведь именно его Стас сделал ответственным за криминальную тему в «Новостях».
– Я с вами, – распорядился Андреев и тоже сел на заднее сидение.
Сидя бок о бок с парнем Насти, Андреев не мог перебороть неловкость. Опасения – знает ли Игорь, что-нибудь про их проделку на пляже – сменялись в душе жгучей завистью, что именно этому пацану ужасно повезло первым встретить ее. Причем, сам-то он по молодости, наверняка, не умеет ценить счастье, которым обладает. И как назло, эта небрежность, только крепче привязывает девушку к нему, невзирая на легкие капризы на стороне. Так всегда и бывает.
А еще Андреев злился из-за того, что сам Игорь, непроизвольно усугублял чувство вины перед ним: по-детски открыто доверяя своему шеф-редактору. Сам того не желая, Стас успел стать для парня непререкаемым авторитетом, тот буквально ловил каждое его слово. Пришедший в «Новости» всего несколько недель назад, Игорь отлично справлялся и даже успел наработать кое-какие связи в органах. Любой руководитель информационной службы должен был бы всеми силами стараться удержать такого новичка, а не трахать его подружку.
Андреев дорого бы дал, чтобы не сидеть сейчас рядом с Игорем в машине. Но событие было настолько вопиющим, что требовалось увидеть все на месте собственными глазами. Инстинкт подсказывал, что за этим убийством крылось что-то чрезвычайно серьезное.
– Нас пустят снять место преступления? – спросил Стас, продолжая испытывать неловкость, и потому глядя в сторону.
– Обещали, – отозвался Игорь. – Там знакомый майор сейчас в оцеплении. Мы на прошлой неделе сделали сюжет, как их награждали почетными знаками. Менты были довольны. Я сейчас звонил, говорит – приезжайте, попробую что-нибудь сделать.
– Что-нибудь уже известно?
– Вроде стреляли из пистолета. Когда он утром выезжал на работу. Нагло очень действовали, – рассказывал Игорь, подражая небрежному тону матерого криминального репортера. – Дом там не простой, подъезд с видеонаблюдением, а все равно грохнули – не побоялись.
Дом действительно был не простой. Покойный Максим Журавлев помимо загородного коттеджа периодически жил и в городской квартире, в доме еще советской постройки, где прежде селилось все областное партийное начальство. Народная молва окрестила дом «дворянским гнездом».
В городе уже возвели немало дорогих зданий, которые по уровню элитности давно превзошли «дворянское гнездо». Однако дом все равно оставался престижнее многих, как классика номенклатурной роскоши. К тому же, если в элитных новостройках в соседях оказывались новые русские, непредсказуемые и с криминальным прошлым, то в «дворянском гнезде» потихоньку старели бывшие партийные бонзы и руководители города. Убить здесь – было откровенным вызовом власти.
А убить здесь одного из ближайших соратников губернатора – это уже был полный беспредел, и попахивало попыткой государственного переворота.
Подъезд, в котором произошло убийство, был оцеплен милицией. Близко не подпускали никого. Только несколько машин с номерами областной администрации. Перед оцеплением, в ожидании томились машины нескольких телеканалов.
– Пойду, поищу своего майора, – пообещал Игорь и направился к милиционерам, стоящим в оцеплении.
Перед подъездом озабоченно совещалась группка осанистых и крупнотелых главных милицейских чинов области. На их фоне выделялся своим штатским видом Владимир Корнев – советник губернатора по вопросам безопасности. В обычном сером пиджачке, чекист при губернаторе курил, укрывшись под козырьком подъезда от накрапывавшего дождя. «Вот, кого бы спросить обо всем. Но ведь не скажет ни слова», – зло подумал про себя Стас. Малоприметной внешности спецслужбист имел репутацию «специалиста по решению деликатных вопросов», и его побаивались местные вельможи, имевшие за собой грешки (а так как грешки водились за каждым, Корнева опасались все). Поговаривали, что компромата на окружение «деда» у него накоплен не один чемодан.
Все журналисты, собравшиеся во дворе, чего-то ждали. Только местное ГТРК записывало на камеру рассказы соседей.
– Ну, и что ты думаешь обо всем этом? – подошел к Стасу знакомый замредактора «Вечерки» Баир Касумов.
– Такого человека и в таком месте… – покачал головой Андреев.
– Я слышал, на покойного с месяц назад уголовное дело было открыто, – поделился информацией газетчик. – Сам понимаешь, должность у покойника была самая хлебная, какая только может быть… Кстати, ты в курсе, что он уже не был управделами администрации? Говорят, после отставки возглавил какую-то частную фирму?
О таких слухах Андреев уже слышал.
Подошел Игорь и вполголоса сообщил:
– Обещает пустить. Как только эксперты работу закончат и начальство уедет. Им осталось минут на десять. Потом труп уберут.
– Только нас пустят? – равнодушным тоном поинтересовался Стас. Хотя ему было очень даже не все равно. Эксклюзивно заполучить «картинку» трупа после сенсационного убийства – мечта любого телеканала.
– Пацаны, возьмите еще моего фотографа? Нам первополосный снимок нужен! – взмолился «вечерышник». – Мы же с вами не конкуренты!
Стас рассудил, что правильнее помочь коллеге – когда-нибудь можно будет и его о чем-нибудь попросить.
Ожидание, однако, затянулось. Милицейское начальство вдруг выразило готовность дать комментарии. И телекамеры всех каналов дружно заспешили на импровизированный брифинг.
Все засуетились, а Андреев вдруг заметил рядом гэбиста Корнева, оставшегося безо всякого внимания журналистов. Тот стоял в одиночестве, видимо, ожидая машину. Более удобной возможности подойти, и спросить что-нибудь, трудно представить. Но зловещую репутацию Корнева, гулявшую по коридорам администрации, Стас отлично знал. Интервью чекист не давал никогда и никому. Тем более, что и канал «Орион» после серии сюжетов про завод, наверняка, там считается вражеским.
«Подойти – не подойти?» – заныло, затрепыхалось внутри у Андреева сомнение. Такого шанса уже не повторится. Стас решился.
– Здравствуйте, Владимир Афанасьевич, я Станислав Андреев, «Новости-Орион», – представился он, не очень решительно.
Советник губернатора повернулся, долю секунды посмотрел на Стаса, невыразительными глазами и молча протянул руку для приветствия.
– Что вы думаете насчет этого? – осторожно поинтересовался Стас, ободренный тем, что его хотя бы с ходу не отшили.
– А что вы сами думаете? – отозвался Корнев.
– Все это похоже на вызов областной власти. Ведь Журавлев – ближайший соратник губернатора.
– Не все так просто. Я бы не стал проводить прямые параллели между губернатором и людьми из его окружения, – Корнев явно тщательно подбирал слова. – А насчет вызова власти, так и есть.
– Скажите, правда, что на Журавлева было недавно открыто уголовное дело? – спросил Андреев.
– Да, – после некоторой паузы, подтвердил советник губернатора. – Информация соответствует действительности.
– Тогда тем более интересно, что вы об этом думаете? Потому что ничего не понятно, – не унимался Стас. Он решился выжать максимум из ситуации: или втянуть Корнева в разговор и добиться хоть какой-то конкретики, или уж нарваться на отказ. Но вышло ни то, ни се.
– Вы ведь понимаете, что сейчас я ничего не могу рассказать. Пока нет даже предварительных данных, – без тени раздражения ответил чекист. – И давайте сразу договоримся, что вы нигде, никогда на меня не сошлетесь? Это понятно, Стас? Иначе дружбы у нас не получится, – и Корнев посмотрел на телевизионщика взглядом, не оставляющим сомнений, что эту «дружбу» нельзя нарушить ни в коем случае.
– Ну, хоть какие-то версии сейчас уже есть? – уже из чистого упрямства, втиснул последний вопрос в короткую беседу Стас.
– Я знаю одно, – снова тщательно подбирая слова, все же ответил советник губернатора. – Чистый и не связанный с криминалом чиновник рискует меньше. Но если он вступил в эти отношения, его там уже считают своим. То есть на него уже распространяются законы преступного мира, его понятия и его методы.
Он коротко кивнул, прощаясь со Стасом, и уехал. К этому моменту закончилась и пресс-конференция с милицейским начальством – журналисты врассыпную расходились. Некоторые поспешили уехать в редакции сдавать материалы.
Знакомый майор сдержал слово и провел камеру «Новостей-Орион» за оцепление к подъезду.
– Пистолет «ТТ», – на ходу пояснял майор. – С глушителем. Брошен в подъезде. Он сначала два раза выстрелил в грудь, потом – контрольный в голову. Профессиональная работа… Снимайте, только аккуратно.
В подъезде было полутемно. Сотрудники правоохранительных органов на лестничной клетке первого этажа в этот момент уже не работали. Оператор включил яркую лампу, надетую на камеру и начал съемку. Выхваченный ярким светом труп Максима Николаевича Журавлева лежал на полу в лифте. Не сразу Андреев понял, что темные пятна на задней стенке лифта и на полу в подъезде – это кровь.
Он вообще не сразу узнал чиновника. Собираясь этим утром, Журавлев оделся в светлый легкий пиджак. Теперь он лежал бесформенной грудой мертвого мяса. Живот выпирал вверх, и заголился из-под задравшейся летней рубашки. И это казалось странно, потому что при жизни чиновник выглядел довольно стройным, а оказывается, у него под пиджаком скрывался изрядный живот. Колени неестественно вывернуты в сторону. Лица не видно. Андреев не стал рассматривать подробности – ему было не по себе. Стас еле дождался конца короткой съемки. Выскочив из подъезда, он полной грудью втянул свежий, влажный после летнего дождя воздух, а потом торопливо закурил.
– Спасибо, коллеги! – чуть не бросился обниматься Баир, замредактора «Вечерки». – Огромный вам респект за фотографии! Спасли буквально! С меня пиво. Будешь, Стас?
Андреев кивнул. После тягостного зрелища в подъезде и напряженного разговора с Корневым, чуть-чуть расслабиться очень хотелось.
– Ну, как впечатления? – спросил Баир Касумов, водружая несколько пластиковых стаканов с пивом на столик в первой попавшейся забегаловке.
– Не по себе, – признался Стас. – Я же с ним знаком был, интервью брал, здоровались. А тут на тебе – лежит труп в лифте.
Мутные нехорошие слухи о покойном Журавлеве ходили в коридорах областной власти всегда. Поговаривали, что он чуть ли не главный коррупционер в окружении «деда», и удивлялись, как «дед» вообще его до сих пор терпит. И даже намекали, что может быть, у Журавлева есть что-то на Захарова, и губернатор не может от него так просто избавиться. Но такая уж должность – управделами – завязанная на большие материальные ценности. Завистников хватает, наверное, у любого управделами в любом регионе. А фактов подтверждающих нечистоплотность Журавлева не появлялось никогда.
