Дмитрий Владимирович Симонов
Режиссер спецэффектов на службе у Смерти
I. Смерть
Обычный дешёвый кинотеатр, каких тысячи в тысячах дешёвых городах. Забитые туалеты с очередями, шум рекламы, анонсы фильмов, многоголосие игровых автоматов, крики детей, выпрашивающих у родителей вкусняшки. Всё это со временем создало огромного монстра. И в разные дни монстр выглядел по-разному. В дни премьер фантастических фильмов или фильмов с зарубежными актёрами монстр становился большим, а в дни показа национального кино, наоборот, уменьшался. Люди потеряли святость и перестали искать духовное. Все жаждали спецэффектов: фееричных смертей, экшена, многомиллионного бюджета и мировых звезд. И так как российские актёры имели с этим мало общего, им почти никто не уделял внимания. Да и многие из них сами не уделяли внимания своему творческому пути развития, потому что бежали за славой и, конечно же, за деньгами. Тупые и неинтересные актёры, умеющие играть только одну эмоцию, ждали семизначных гонораров и толп поклонников, а в конце жизни удивлялись, почему у них ничего не получилось. Чтобы чего-то достичь, нужно усердно работать, а большинство хотело получать лёгкие деньги, не вдаваясь в тонкости дела.
В тот день в кинотеатре не показывали зарубежных знаменитостей, но монстр был невероятно огромным. Мировая премьера. Билеты раскуплены во всех трёх залах. Повсюду стоял запах попкорна. Собравшиеся маленькими группами что-то обсуждали, переговаривались и строили теории о сюжете и финале фильма. Люди в красных жилетах открыли двери залов, и монстр постепенно начал испаряться. Одно мгновение, и холл снова опустел, оглушаемый теперь только звуками рекламы и игровых автоматов. А тем временем зрители в 3D-очках уже смотрели в цветной экран и взрывались овациями, сопровождая начало фильма. Два часа драк, непонятного сценария и впечатляющих спецэффектов завершились эпичной фразой, от которой весь сидящий монстр в удивлении охнул: «Они еще вернутся, но мы дадим им отпор». Задел на вторую часть, титры. Публика стоя аплодировала фильму. А после все постепенно начали разбредаться, продолжая строить догадки о том, чего ждать в следующей части. В зале остался последний зритель. В центральном ряду сидел человек лет тридцати пяти. Его лысина была прикрыта красной шляпой. Лицо отличала маленькая бородка, морщины вокруг глаз и на лбу из-за частого смеха, и весёлые глаза, смотрящие в пустой белый экран. К нему подошла сотрудница в фирменной жилетке и попросила покинуть зал. Он не стал возражать и медленно пошел к выходу. Остановившись, он спросил у девушки:
– Как вам фильм?
– Честно сказать, с тех пор, как просмотр фильмов стал частью моей работы, это занятие потеряло для меня прежнюю значимость. Вначале, конечно, было интересно, но вот потом это превратилось в рутину и перестало доставлять мне удовольствие. А когда работа перестаёт доставлять удовольствие, человек начинает задумываться о новой работе.
«Такая молодая, и такая мудрая. Бездонные голубые глаза», – подумал он.
Ее откровение дало ему ответы на вопросы, о которых он долго до этого размышлял.
– Вы знаете, кто я? – полюбопытствовал он.
– Конечно. Нас предупредили о вашем приезде. Мастер по спецэффектам, или что-то в этом роде. Я не помню точное название специальности, – с натянутой улыбкой произнесла девушка.
– Агент все-таки позвонил, – расстроившись, произнес мужчина и двинулся в сторону выхода.
– Как вам картина, которую вы нарисовали, мастер по спецэффектам? – остановила его девушка. Вопрос явно был задан для галочки, чтобы избежать возможных проблем с начальством.
– Как вы уже сказали, работа перестала приносить удовольствие, – задумчиво произнес мужчина, ожидая следующего вопроса.
Они смотрели друг на друга. Повисла пауза.
– Я, конечно, могла бы и дальше с вами рассуждать или пожалеть вас, но моя работа тоже не приносит мне удовольствие, – она развела руками, показывая на огромный зал, полный мусора. – Мы с вами обязательно продолжим наш разговор. Но если я не ошибаюсь, вас ждут.
Он молча кивнул в знак благодарности, на выходе отдал 3D-очки и вышел из кинотеатра. На другой стороне улицы его ждала припаркованная машина. В ней сидела роскошная женщина в солнцезащитных очках и фиолетовой шляпе с широкими полями. Он посмотрел на женщину так же тоскливо, как смотрел на свой фильм, которым все восхищались, а затем тяжело выдохнул и пошел к машине. Переходя через дорогу, он услышал знакомый голос, который остановил его на полпути. Обернувшись, он увидел недавнюю собеседницу, которая держала в руках его шляпу. Он двинулся к ней, и тут же услышал крики из толпы у кинотеатра. В фильмах такие крики обычно предшествовали необратимым событиям. Уже совсем рядом с ним ехал огромный грузовик, водитель которого разговаривал по телефону и не смотрел на дорогу. Внезапно ужасная боль пронзила всю правую часть его тела. Летя над асфальтом, он разглядывал эмоции толпы – каждую на каждом лице – от отвращения и мерзости до сочувствия и сострадания. Ощущая сильную боль от удара, борясь за жизнь и тяжело дыша, он услышал голос своей подруги из машины, кричащий его имя: «Андрей!» Подошла девушка в красной жилетке, положила возле него шляпу и, улыбаясь, произнесла: «Это ваше».
II. Суд
Не было ничего. Ни боли, ни агонии, ни воспоминаний ушедшей жизни, ни туннелей со светом в конце, ни смерти с косой – одна темнота. Постепенно приходя в себя в этой темноте, он понял, что чувствует все части тела, но боится идти вперёд. Его пугала пустота и тишина. Он ощупал себя: всё было целым и невредимым. Набравшись сил, он задал вполне логичные вопросы: «Есть здесь кто-нибудь? Меня кто-нибудь слышит?» Пытаясь сдвинуться в какую-нибудь сторону, он сел и начал вслепую продвигаться вперёд. Чтобы не упасть в яму, он тщательно обшаривал руками пол перед собой.
Прошло, наверное, два часа с тех пор, как он двигался вперёд – а возможно, просто ходил на месте. Закрывая глаза, он видел темноту, открывая глаза, он видел темноту. Везде была темнота. Кромешная тьма. И в ней никого. Никто не отзывался на его голос. Одиночество и мрак. Отчаяние. Всхлипы. В приступе ярости он побежал вперёд и бежал так долго, пока у него не кончились силы. В конце концов он упал на колени и зарыдал от осознания своей никчёмности.
– Что вам от меня надо? Что это за место? Неужели это ад? Где я? Почему я здесь? – но ответа не последовало: ни эха, ни голоса, ничего. Только тишина.
Мысли и догадки разрывали его на части. Но одно было понятно точно: он умер. Он помнил это и видел грузовик. Он чувствовал боль и знал, что жизнь закончилась. «Но неужели это и есть конец? Значит, ничего нет? И всё, что мне останется – это провести вечность во тьме? Не может быть! За что?»
– Как вам фильм? – прозвучала фраза. Он не понимал, откуда она исходит: из его головы или с ним кто-то разговаривал.
– Кто здесь? – он крикнул, пытаясь найти ответы в темноте, но фраза только повторилась. Это был его собственный голос, который, казалось, крутили в записи. Но вдруг он услышал другой голос. Раньше он никогда его не слышал. Властный, медленный и уставший голос обращался именно к нему.
– Что вы сейчас чувствуете?
– Кто вы?
– Какая разница? Отвечайте на вопрос. Или так, или будете сидеть голозадым в этой тьме до конца всего времени. А время, как известно, бесконечно, – величественно проговорил голос.
– Кто вы? – кричал Андрей, оглядываясь по сторонам и пытаясь найти собеседника.
– Я думаю, наш разговор не имеет смысла. Наверное, увидимся с вами лет так через пятьсот. Вы будете более покладисты и научитесь уважать собеседника.
К нему пришло яркое ощущение пустоты, как будто до этого рядом всегда кто-то был, а сейчас он остался один.
– Нет, не уходите. Пожалуйста, скажите мне, что это за место. Прошу вас, умоляю. Скажите хоть что-нибудь. Я… Я… Я чувствую облегчение, когда с кем-нибудь говорю.
Ответом была тишина. Он лежал на полу и содрогался от всхлипов, понимая, что упустил свой шанс. Но тут голос вернулся.
– Вы готовы отвечать на мои вопросы?
– Да, готов, – радостно ответил Андрей, выпрямившись и приготовившись покорно слушать.
– Вы понимаете, что вы мертвы и вас давно похоронили?
– Да, понимаю, – он опустил голову.
– Над вами состоялся суд, и в аду прошли торги за вашу душу. Вы отправляетесь на пожизненное пребывание в ад. Вы готовы?
Нервно сглотнув, он собирался что-то сказать, но не смог. Он не понимал, почему ему нужно отправиться в ад. «Разве это не ад? Если это не ад, то Господи, что тогда ад? Что может быть страшнее этого места?»
– Вы не хотите в ад? Вы думаете, что достойны рая? – спросил голос.
– Я не знаю, – тяжело дыша, ответил Андрей.
– Вы воровали?
– Да.
– Вы чтили своего отца и свою мать?
– Не знаю.
– А, я знаю, что нет. Вы лжец. Вы вступали в различные интимные связи. Вы не молились Господу. Вы нарушили всё, что можно было нарушить, и еще сомневаетесь, где ваше место? Я думаю, очевидно, где оно.
– Но, а добрые дела? – спросил Андрей.
В темноте раздался смех, принадлежащий нескольким людям: орды неопределённых звуков переливались с разной тональностью. Но вскоре как по команде всё утихло.
– Ваши последние слова перед тем, как отправиться в ад?
– Можно остаться здесь?
Эта фраза вызвала новую волну смеха, отчего ему стало стыдно.
– Нет ничего постыдного в страхе. В этом месте все ждут своего часа, и твой час настал. Доброго пути в ад, – раздались последние слова, показавшиеся Андрею мучительно тяжелыми.
Голос смолк, а тёмный пол под ногами начал трещать и ломаться. Из трещин проступал красный свет и исходил запах серы. Он попытался бежать, но теперь видел, что бежать было некуда. Красные трещины поглотили всё вокруг. Теперь тьма начала рассеиваться, и он заметил, что был не один в этой пустоте. Над его головой стоял огромный трон из черепов. Черепа были столь внушительных размеров, что превышали любые небоскрёбы на планете. Высота трона была настолько велика, что он не видел его конца. На троне сидел непонятный человек в чёрной мантии. Андрей не мог разглядеть его лицо: оно скрывалось под мантией, которая состояла полностью из чёрных душ, смотревших на него и провожавших в последний путь. А на коленях этого человека лежала огромная коса. Наконец-то Андрей понял: это и есть сама смерть.
Внезапно пол треснул, и он полетел вниз. Силуэт смерти отдалялся от него и вскоре полностью исчез. Теперь его взор был устремлен к красному пятну, которое по мере приближения становилось всё больше и больше. И вот он уже видел другой мир, состоящий из огромного красного океана. Он смотрел по сторонам и видел там других летящих людей. Все они, как и он, были отправлены в ад. Женщины, дети, старики – тысячи…нет, миллионы людей. Все, как и он, летели навстречу аду в этот красный океан, который с каждой секундой разверзался, как пасть зверя, желающего проглотить свою добычу.
III. Встреча с сыном
Приближаясь к красному пятну, он увидел, что этот океан состоит из обгоревших людей. Все они пытались спастись, но только медленно тлели в огненном море.
Огромные щупальца всплывали из лавы и давили людей. Умирая, люди оживали и снова умирали. У этого океана был берег. Но Андрей ничего не мог разглядеть на нем, кроме огромного Цербера. Трёхглавый великан встречал огнём всех добравшихся до берега.
«Туда, наверное, вообще невозможно попасть», – прикидывал он. Ему хотелось лишь рыдать, кричать и молиться. Вариантов было много, и он не понимал, какой именно выбрать. Но, глядя на других людей, которые падали вместе с ним, он видел, что ни один из вариантов не будет верным. Люди орали и испражнялись на лету от страха. Некоторые закрывали глаза, боясь падения. Несколько человек сошли с ума и ржали от потери разума, но Андрей понимал, что даже это их не спасет. Одно он знал точно: это конец. Хотя нет – это начало. Надежда на то, что скоро проснётся, была единственной причиной двигаться дальше. Но сон не прекращался. Это было реальностью – такой же, как и мгновение назад. Всё происходящее он ощущал так же ясно, как приближающийся запах серы. Мгновение, и вот он здесь.
Там, в другом мире, он знаменит и занимает достаточно хорошее положение в обществе. Там у него есть всё, а здесь – бесконечность в аду. Этот полёт не мог длиться вечно. Скоро он будет барахтаться в лаве с другими людьми, а потом, если ему представится возможность, он выползет на берег, где его будет ждать Цербер. А что дальше? Это было загадкой для воображения. Там, в повседневной жизни, он и не мог представить себе подобные картины. Он рисовал оторванные головы, показывал кинозрителям мясо и взрывы, но сейчас всё это было не тем. Это было реальностью. И теперь он действительно видел красных демонов на берегу океана. Теперь он понимал, что люди не выбираются из лавы – их оттуда достают. То есть пребывание и томление в раскалённом океане еще не самое страшное, а, по сути, только ожидание наказания. Но даже несмотря на это, он верил в то, что всё может измениться, всё может наладиться. Вдруг он услышал крик какой-то птицы и стал смотреть по сторонам. Желание жить и предчувствие спасения забили в нем ключом. Только это оказалось не освобождение.
Возле него пронеслась огромная летучая мышь с человеческим лицом – Гарпия. Гарпии хватали падающих и раздирали их на куски. В этот момент умерла и вера, и надежда. Андрей своими глазами видел, как полчища Гарпий рвали людей на части. Он поддался панике и начал молиться. Но его молитва закончилась, как только он услышал голос, больше похожий на шипение.
– Поздно молиться, папа! – произнесла Гарпия, пролетающая рядом с ним. У нее было лицо младенца, а на теле проступали черты взрослого человека. Сохранилось только туловище, но вместо рук из него прорывались огромные кожаные крылья, а вместо ног – хищные птичьи лапы с когтями.
– Папа? – в недоумении переспросил Андрей.
– Мы, нерождённые дети, долго ходим во тьме. Мы ничего не совершали – ни доброго, ни плохого, поэтому создатель не может пустить нас в рай или в ад. Наш удел – тьма. Долгие годы мы, беспомощные, слоняемся в одиночестве. И когда наши сердца переполняются ненавистью к нашим родителям, к нам посылают сущность, за службу которой, дается возможность отомстить им. Наша ненависть к родителям делает нас такими, – прошипела Гарпия.
– Но у меня не было детей! – стал оправдываться Андрей.
– Ты не знал. Она не сказала тебе. Да и ты забыл о ней уже через неделю. Просто секс, просто она сделала аборт, как это часто бывает с проститутками. Для вас, людей, всё просто, но ваши действия породили меня! Зачав меня, вы не дали мне родиться. Достоин ли я быть таким и ждать отмщения? Видимо, достоин.
– Я не знал. Если бы я знал! – зарыдал Андрей глядя в глаза своему сыну.
– Довольно! Я долго думал, как с тобой расправиться, как отомстить тебе за то, что ты подарил мне такую жизнь. Жизнь в забвении. Я мог бы сделать так, чтобы каждый раз, когда ты умирал и вновь летел вниз, я тысячелетиями рвал тебя на части снова и снова, а твои вопли звучали для меня музыкой, но всё это просто. Слишком просто для такого грешника, как ты. Я не дам тебе веками томиться в ожидании. По рассказам жителей моря, к лаве быстро привыкаешь, и потом только ждешь своей очереди. Это было бы слишком милосердно, поэтому я брошу тебя в пасть Церберу.
Расправив крылья, Гарпия замедлила полёт и поднялась над своей жертвой. Прицелившись, она кинулась вниз и когтями вцепилась в тело Андрея. Он кричал от боли, и его крик сливался с криками других, которых рвали на части их собственные нерождённые дети. Набирая скорость, они полетели в сторону Цербера.
– Я наконец-то буду отомщён! Я наконец-то буду свободен! Я буду смотреть, как этот монстр переваривает тебя. Как же долго я ждал этого момента. Говорят, те, чьи души он пожирает, перевариваются вечно, – восторженно сказала Гарпия.
Сделав крюк, они начали падение. Андрей ощущал, как когти всё больнее впивались в его тело. С каждым криком своей жертвы Гарпия усиливала хватку, получая от этого удовольствие. Пролетая над лавой, Андрею теперь были видны обожжённые человеческие лица и руки, протянутые вверх в мольбе о помощи. Тысячи, миллионы рук. Если у любого моря есть свой звук, то звук этого моря был людским стоном. Заметив, что ее жертва начинает терять сознание, Гарпия на секунду опустила ее в лаву. Андрей закричал как ошпаренный, но его крика не было слышно, так как он терялся среди других звуков. А младенческое лицо Гарпии засветилось от счастья: она сделала отцу больно. Гарпия не просто улыбалась – казалось, ее оскаленный клыками рот сейчас порвётся. Взгляд хищной птицы постоянно блуждал с Цербера на жертву. А та крошечная чёрная точка на берегу, становилась всё ближе и больше. И вот уже были видны ее размеры. Уже можно было разглядеть языки пламени, извергающиеся из одной головы стражника, которым был огромный чёрный трёхглавый пес.
Еще вчера Андрей монтировал эпизоды, в которых лава растворяет человека, а великаны сносят дома. Но ему всё равно не хватало воображения и фантазии, а его фильмам не хватало жизни. Теперь, глядя на все эти текстуры, краски, агонию, крики, он понимал, насколько действительность царства мертвых идеальна, и насколько его труд никчёмен. Андрей продолжал молиться, слёзы катились из глаз, и страх перед этой приближающейся громадиной приводил его в ужас. Глядя на то, как радуется тварь, называющая себя его сыном и несущая его к Церберу, он испытывал обречённость. Понимая и принимая свои грехи, он наполнял свой разум покаянием. И если за грехи нужно расплатиться, он готов был к расплате. Лучше здесь и сейчас, быстро и в пасти Цербера, чем целую вечность томиться и ждать своей участи в лаве, как предстояло этим миллионам грешников.
– Я готов, сын. Вперёд! Извини, что так и не увидел тебя. Извини, что не показал тебе другой мир. Я всю свою жизнь мечтал о сыне. Я не знал, что у меня есть ты. Возможно, если бы всё было по-другому… Но это не та история. Ускорься. Я готов!
Полёт Гарпии замедлился, и она остановилась возле берега, рядом с Цербером. Ее радость сменилась на гнев, и она еще сильнее вцепилась когтями в тело Андрея, чем вызвала в нем новую боль.
– Готов? К чему? – свирепо зашипела Гарпия.
– К смерти. К тому, чтобы попасть в лапы Цербера. Я действительно заслуживаю этого. Разве не поэтому я здесь?
– Готов к смерти – не смеши. Если ты думал разжалобить меня этим дешёвым раскаянием, то сильно ошибся. Я не сверну с выбранного пути. Я готов вечно и с удовольствием наблюдать за Цербером, зная, что ты перевариваешься в его чреве и никогда не перевоплотишься.
– Сделай это, и уже покончим с болтовней!
Гарпия взмахнула крыльями. Андрей закрыл глаза и уже смирился со своей участью, как вдруг он почувствовал другую боль. Он ощутил, как он горит, как языки пламени достают до самых костей. Это и было пламя Цербера. Он услышал крик и, открыв глаза, увидел, как Гарпия горела вместе с ним и вопила в агонии. Они вместе, горящие, полетели камнем вниз. Хватка ослабла, и он освободился от плена. Они рухнули на берег, и Андрей смотрел, как его сын, объятый пламенем, ползёт к нему и с ненавистью в глазах повторяет: «Ненавижу! Будь ты проклят! Цербер должен был тебя сожрать!»
Его крылья сгорели, и, корчась от боли, он вскоре замолчал. Осталась только куча углей, которая через минуту превратилась в пепел и разлетелась по красному берегу. Андрей продолжал лежать и гореть, ожидая той же участи. Его взгляд блуждал по сторонам: красный берег, огромный Цербер, который изрыгал языки пламени то в одну, то в другую сторону. «Забавно», – подумал он. Ведь эта громадная трёхглавая псина стала его спасителем, а не могилой. Его сознание отключилось, и острая боль поразила всё тело. Изредка открывая глаза, он видел, как полыхает пламенем. Но сколько бы он ни катался по берегу, огонь не угасал. Больше всего его удивило, что после острой боли пришло облегчение и привыкание как к этой самой боли, так и к огню.
IV. Лабиринты пыток
Андрей, лёжа практически без сознания, среди стонов, призывов о помощи и шума волн этого огромного океана, начал различать ясную человеческую речь. Сначала он думал, что ему привиделось, но потом, превозмогая боль от ожогов, он приподнялся и разглядел рядом с собой двух похожих на людей существ. Глядя на копыта рядом с его лицом, Андрей боялся посмотреть на этих существ, полагая, что они черти или бесы, или еще хуже – демоны. Несмотря на болезненные спазмы, он решил притвориться мертвым, чтобы понять ситуацию и выиграть время.
– Посмотри на ту горящую душу. Видимо, она настолько грешна и продолжает искупать свои грехи, что до сих пор жива и горит. Потуши пламя и забери его, – сказал один из голосов.
– Может, сбросить его в море? Пусть потомится там пару веков, – спросил второй голос.
«Как это в море? Туда, ко всем этим душам? Не хочу! Пожалуйста, только не в море», – взмолился про себя Андрей.
– Нет, Цербер сделал свое дело. С этой души достаточно. Тащите его дальше в Лабиринты, – произнес третий голос.
Услышав эти слова, Андрей обрадовался, но следом за облегчением пришел страх. Страх вместе с вопросами. Какие Лабиринты? Для чего эти Лабиринты? Что в них? Не успев задать себе следующий вопрос, он ощутил, что сила пламени слабеет, а какие-то существа закидывают его человеческими органами. Теперь он понимал, что берег состоит не из песка, а из сгоревших останков. Разложившиеся, обуглившиеся от лавы части тел летели в него, сбивая пламя. И вот он уже не чувствовал боли от горения, потому что был погребён под ними. У Андрея началась паника. Он чувствовал, как его обволакивает мерзкая вонь, как ему уже не хватает того спёртого запаха серы. Он сопротивлялся и пытался выбраться из этой кучи, которая напоминала ему могилу. Андрей поднял руку вверх, и кто-то тут же ее схватил. Его начали вытягивать, и тогда он увидел голову козла. От вида козлиной морды у Андрея затряслись поджилки. Существо было с человеческим торсом. «Сатир», – подумал Андрей. «Черти», – подсказал внутренний голос. Двое схватили его за руки и потащили. Пейзаж с берегом и Цербером, высвобождающим пламя из своих голов, остался позади. Бездыханного, его волокли по коридорам пещеры, в которых раздавалось множество людских криков, блеяние козлов и звуки ударов металла. Дверь отворилась. Его бросили на пол. Андрей оглянулся, но ничего не увидел из-за темноты.
– Брамис, есть работка для тебя, – раздался звонкий голос одного из тех, кто притащил пленника.
В помещении зажглась свеча. Теперь Андрей мог отчетливо видеть, где он находится. Стены состояли из человеческих черепов и костей. На костяной табуретке за костяным столом сидел чёрт. Он разглядывал свою будущую жертву и курил трубку, выпуская из носа клубы дыма.
– Чего он весь опалённый? После Цербера, что ли? Тащи его к Ваши! – недовольно прокричал чёрт и выпустил изо рта густое кольцо дыма.
– Мы так и хотели, но он занят. Всё переполнено. Нынче грешников в два раза больше, чем раньше. Там, в море проклятых, появились те, кто уже не чувствует ожогов от лавы, так как плавает в ней несколько столетий и ждет своей участи, – оправдывался вошедший чёрт.
– Знал бы, что будет столько работы, не стал бы подписывать контракт, а спокойно корчился от боли на цепях паука Ларгуса. Вы же в курсе, что я не люблю объедки Цербера, и всё равно принесли его ко мне?
– Мы сожалеем, но… – не успел он договорить, как костяной нож воткнулся в череп, который служил камнем в стене камеры Брамиса.
– Брамис, у нас нет другого выхода! – крикнул недовольный чёрт, нагло глядя на палача.
– Брамис, наша работа – таскать, твоя – пытать, поэтому ты раньше освободишься. Извини, но нам надо бежать, – сказал второй чёрт, и они оба попятились к двери.
– Как будто мне не надо бежать! Что за дьявольское место?! Работал при жизни как проклятый, чтобы умереть и работать как проклятый в аду. Оставляйте, – недовольно проговорил Брамис.
Двое удалились, и они остались наедине. Чёрт посматривал на Андрея, докуривая трубку.
– Не люблю объедки этой псины. Сразу скажу: твоя кожа уже не восстановится. Ты навсегда останешься чёрным, и это будет выделять тебя среди всех. Каждый будет знать, что ты прошел через огонь этой паршивой трёхголовой собаки. Вряд ли этим можно похвастаться, но, когда ты будешь болтаться на цепях Паука, ты будешь отличаться. А Паук очень не любит, когда что-то мозолит ему глаза. И за каждый удар по цепи и адскую боль благодари пса, и только его. А все, находящиеся рядом, будут проклинать тебя, ведь из-за тебя они получат двойную порцию страдания. Если хочешь молиться, молись – я не против. Я тоже верю в Бога. Какой ты веры? Будь добр, побалуй меня беседой, пока я буду готовиться. Так какой ты веры? – спросил чёрт, начав раскладывать на столе ножи.
– Я был католиком, – ошеломлённо проговорил Андрей, глядя на оружие чёрта.
– Молодец. Правильно говоришь, что был. Смотрю, ты уже потихоньку отказываешься от веры. Посидим, поболтаем – пусть раны зарубцуются, кожа заживет. Люблю сдирать её, когда она как новая.
– Что будет дальше? – боясь за свою жизнь, спросил Андрей. А чёрт расхохотался.
– Знаешь, ты забавный. Думаю, мы проведём время вместе веселее, чем это бывает обычно. Как тебя зовут? – спросил чёрт, указывая на новую жертву костяным ножом.
– Андрей, – произнес он пересохшими губами.
– Да, в аду жарковато и постоянно хочется пить, но скоро это пройдет. Ты хочешь знать, что дальше. Если выберешься отсюда, то тебя ждут цепи Паука. А потом я и сам не знаю. До меня дошли только слухи, не более. Там, у Паука, когда ты будешь висеть над пропастью бездны, у тебя появится выбор. Паук будет нашёптывать тебе, чтобы ты взялся за работу. Принял ад. Стал слугой ада.
– И ты принял? – поинтересовался Андрей.
– Мне надоело болтаться на цепях как кусок дерьма и ждать непонятно чего. К тому же я понимал, что дальше будет только хуже. Вечность назад со мной уже болтался один. Кстати, его звали… Как же это имя? Денис вроде бы. Так вот, он был другим. Про такие души говорят «с сердцем демона». Он сам пришел в ад и добрался до Паука. Одно дело, что рассказывал он, и другое – что потом рассказали мне тут. Но суть в том, что он на Гарпиях домчался до берега и напролом прошел через Лабиринт, убивая костью всех чертей на своем пути. Я до сих пор помню его волчий оскал. До сих пор помню, как он попал к Пауку. Но Ларгуса не победить, хотя он пытался. Каждый день он бесил Паука, грызя его цепи и получая удовольствие от боли. В конце концов, Паук сбросил его в бездну. Что с ним произошло дальше, я не знаю. Но в тот день Паук был зол и спросил у остальных, хочет ли кто-то из них отправиться в бездну за этим демоном. Несколько висящих изъявили желание, и Паук их отпустил, но я остался.
– Вы сожалеете, что не пошли с ними?
– Ты знаешь, я не уверен, что хочу видеть, что там дальше. Я был человеком, который смеялся над церковью и умер в пьяной драке. А потом темнота и Гарпии, разрывающие меня на части. А потом лава, сначала жгучая, и мучительно горячая после. Я лежал и ждал, что эти щупальца раздавят меня. Но потом понял, зачем они нужны: в этом подземном море нет волн, чтобы выкидывать новые души на берег. И вот я попал в Лабиринт, где казалось, что меня пытали целую вечность. А затем я оказался у Паука. Я не хочу знать, что дальше. Ведь это ад, а значит, дальше только хуже. Но я что-то отвлёкся, да и твое тело уже зажило, – он встал в полный рост и выпустил дым из своей чертячьей пасти.
– Меня зовут Брамис. Я простой чёрт, каким стал по своему желанию. Сегодня и на протяжении целой вечности я буду тебя пытать. Поверь мне, за годы в аду я научился многому. Только что толку рассказывать – я сейчас тебе всё покажу, – он медленно поклонился и отошел. Затем Брамис резко взмахнул руками, и два острых клинка полетели в сторону жертвы. Оба клинка попали точно туда, куда целился Брамис – в шею и в сердце. Андрей пытался что-то сказать, но кровь заполнила дыхательные пути и начала вырываться изо рта. Скоро он перестал двигаться и отключился. Чёрт взял его за волосы и потащил в угол комнаты.
