Дмитрий Владимирович Сериков
Самый большой секрет
Глава 39. Роберт
– У кого какие результаты? – спросил Роберт, неодобрительно поглядывая на два свободных кресла за столом.
– Есть кое-что, – подал голос Максим.
– Рассказывай.
Максим вкратце поведал о свидании с хакером и о возможной проблеме с копированием файлов.
– Стас должен был разобраться, – резюмировал он.
Стас укоризненно посмотрел на более молодого коллегу и пробормотал:
– Этим занимается Денис.
– Почему не ты? – удивился Роберт.
– Ну, я тоже не бездельничаю, – Стас многозначительно взглянул на шефа и после его кивка добавил: – Есть наметки. Пока говорить рано.
– Хорошо. Что по хакеру?
– Как уже прозвучало ранее, у хакера был некий друг, которому тот мог слить информацию. Денис выехал на адрес, чтобы устранить проблему.
– И?
– Возникла сложность, но Денис все решит.
– Ты слишком доверяешь своему чистильщику, – вставил слово Кирилл.
– Да, доверяю. Потому что он лучший, – чересчур эмоционально отреагировал Стас. – И с этим, полагаю, никто спорить не будет.
Все за столом наперебой закивали головами. Некоторые с одобрением, некоторые с завистью, некоторые с неохотой признавая тот факт, что помощник у Стаса действительно лучший.
– Я надеюсь, что сложность не выльется в новую головную боль, – сказал Роберт и переключил внимание на следующего. – Что у тебя, Кирилл?
Следующие полчаса члены совета отчитывались о предпринятых действиях, о задействованных каналах, о зацепках, разработках и надеждах. Роберт слушал их с разочарованным видом и его руки непроизвольно тянулись к ни в чем не повинным карандашам.
Наконец очередь дошла до Насти.
– Может ты чем порадуешь? – спросил Роберт с тяжелым вздохом.
А чем она могла порадовать? Она не сделала ничего, провалявшись весь день в постели с любовницей. Но в отличии от всех остальных Настя честно призналась, что результатов нет. Юлить и изворачиваться не хотелось.
– В общем так, – Роберт все-таки приговорил один из карандашей, огласив комнату характерным треском. – За исключением Стаса и Максима никто ни хера не сделал.
Деревянный корпус второго карандаша надрывно хрустнул.
– НИ-ХЕ-РА! – Роберт сорвался на крик. – Вы обленились! Заросли жирком. Как хорошо пользоваться и ничего не давать взамен. А именно так вы все и жили последние несколько лет.
Большинство собравшихся втянуло головы в плечи.
– Что, Кирилл? – продолжал распаляться Роберт. – Не являлся ли к тебе сегодня случаем Господь? Не подкинул ли пару советов как нам прижучить эту суку Ершова?
– Не богоху… – робко попытался возразить Кирилл.
– Заткни пасть.
Роберт восстановил дыхание и обратился к Насте:
– Где Юля?
– Она должна была заехать за Семеном и… Пробки, видимо.
– Звони.
Настя достала телефон и несколько раз набрала номер подруги, постоянно натыкаясь лишь на длинные гудки.
– Ну что? – нетерпеливо поинтересовался Роберт.
– Не берет трубку. В машине, наверное. Не слышит.
– Заладила: видимо, наверное. Не надо оправдываться за другого человека. Черт знает что. Ладно, ждать не будем. От Юли мы тоже откровений, я думаю, не услышим. Так, Настя?
– Так, – тихо ответила Настя.
– Все вон. Кроме Стаса, Максима и… Нет, все. Завтра в десять утра быть здесь. И лучше бы вам что-нибудь сделать за ночь. Сам уже в курсе, так что вперед и с песней.
– Сам в курсе? – спросил Кирилл.
Уж тебе ли не знать, гаденыш, подумал Роберт, но вслух ничего говорить не стал.
Члены совета поднялись и стали торопливо покидать кабинет. Роберт дождался пока за последним закроется дверь и тяжело пробурчал:
– Ни хера они не сделают.
Максим со Стасом переглянулись и еле заметная, но на удивление синхронная улыбка скользнула по их губам. Они конечно не испытывали огромного восторга от несостоятельности коллег, но осознавать, что ты способен на большее нежели другие, всегда приятно.
– Объединяйте усилия, – продолжил Роберт. – Стас, я думаю мы можем посвятить Макса в наш маленький заговор.
– Думаю, можем, – согласился Стас.
Максим, слушая детали утреннего разговора шефа со Стасом, внутренне ликовал. Вот оно. Его воспринимают всерьез и рассчитывают на него в деле, важнее которого возможно и не было никогда. А это означает конец скуке! Конец однообразию и рутине. Максима переполняли эмоции. Он хотел кинуться и заключить шефа в объятия, осыпая словами благодарности и заверениями в том, что не подведет. Но внешне оставался спокоен и невозмутим.
– У меня еще кое-что есть добавить, – промолвил Стас, но его прервал стук в дверь.
– Кого принесло? – раздраженно крикнул Роберт.
Дверь распахнулась и вошел охранник, дежуривший на рецепции этажа. Огромный лысый детина и не догадывающийся, что люди которых он вроде как охраняет, не очень то и нуждаются в таких услугах. Но как говорил Сам: создание рабочих мест – это наша социальная ответственность.
В руках охранник держал картонную коробку величиной с упаковку от стандартной микроволновки.
– Только что курьером доставили, – пробасил секьюрити. – Просили срочно передать.
С этими словами он плюхнул коробку на стол и ретировался. Ближним к посылке был Максим. Он взглянул на шефа и после одобрительного кивка с его стороны встал и начал сдирать скотч, которым обильно и не очень аккуратно была обмотана коробка. Наконец картонный ящик был освобожден от липкой ленты и Максим раскрыл верхние створки. В следующие несколько секунд на его лице отобразилась гамма эмоций. Начиная с непонимания, недоверия и заканчивая омерзением и страхом. Максим отшатнулся от коробки словно от атакующей ядовитой змеи.
– Как такое может быть? – прохрипел он.
Стас с Робертом вскочили со своих мест и с некоторой опаской приблизились к коробке.
– Твою мать, – скривился Стас. – Это что, розыгрыш?
Роберт засунул руки внутрь посылки и ощупал содержимое. Его полость рта стала сухой словно пустыня и он с трудом выдавил:
– Не розыгрыш.
– Но как? – изумился Стас, отворачиваясь так как не в силах был больше смотреть на то, что лежало внутри коробки.
– Не знаю, – покачал Роберт головой, – не знаю.
Он закрыл коробку и добавил:
– Панику не поднимать. Об этом никому, ясно?
Никто не ответил.
– Ясно? – зло рыкнул Роберт.
Стас и Максим что-то буркнули, что следовало расценивать как "да".
– Идите и постарайтесь забыть об этом, чтобы продуктивно работать.
Забыть? Не так просто забыть представшую перед ними картину. Две головы на красном от крови целлофане, еще недавно принадлежавшие Юле и Степану. Тем с кем они еще утром сидели за одним столом и кто не мог погибнуть ни при каких обстоятельствах, потому что был долбаным бессмертным.
И словно насмешка, над неестественно распахнутыми остекленевшими глазами фраза, выцарапанная каким-то тонким острым предметом, растянувшаяся на оба лба отсеченных голов, тщательно почищенная от потеков крови, чтобы тот кому предназначалось это послание мог четко его прочитать:
ЧТО ДОЛЖНО УМЕРЕТЬ – УМРЕТ
Часть 2. Все продолжается
Глава 1. Ранее. Константин
Пепельница разлетелась на части, осыпав Константина конфетти из фарфоровых осколков. Костя выпрямился и посмотрел на вмятину в покрывавшей стену штукатурке, оставленную кладбищем для окурков. Не успей он пригнуться, траектория полета пепельницы точь в точь совпала бы с его головой и вмятина вместо стены образовалась бы в черепе Кости.
– Зачем вы так? – немного обиженно и чуть-чуть осуждающе спросил Константин.
– Потому что ты тупой, – заорал высокий брюнет лет сорока пяти с морщинистым лицом и уставшими глазами, угрожающе нависавший над своим рабочим столом.
Костя вздохнул. Не такого он ждал от службы оперуполномоченным в центральном отделении города. Пять лет он полировал асфальт в обычном патруле, прежде чем Иван Сергеевич Денисов заметил его и перетащил к себе. Молодой и перспективный, любил повторять Денисов. Умный, смекалистый, не трус. За такими будущее полиции. А теперь молодой и перспективный оказывается тупым и в его голову летит пепельница.
– Сколько можно тебе повторять? – Денисов злился все больше. – Забудь ты эту историю. Как страшный сон.
– Но как же, – растерянно проговорил Костя. – Совершено преступление.
– Знаете о чем я сейчас больше всего жалею, лейтенант Ковальчук?
– О чем, товарищ майор?
– О том, что у меня под рукой нет второй пепельницы. Еще раз говорю, забудь!
– Не могу. Я давал клятву.
– Чего ты давал? – Денисов казалось сейчас лопнет от возмущения. – Ты хоть понимаешь, что это за люди, которым ты хочешь дорогу перейти. Какие ксивы у них в карманах? И на что они способны?
– Какая разница? Перед законом все равны.
– Ага. Но некоторые ровнее. Тебя про особые удостоверения инструктировали, когда ты служить начинал?
– Естественно.
– Что говорили?
– Я должен поступать в подчинение и полное распоряжение предъявителю удостоверения серии…
– Стоп, – Денисов опасливо огляделся, словно произнесение серии способно было обрушить стены. – Что еще?
– Оказывать всяческое содействие по любому вопросу, не ставя под сомнение его приказы.
– Не ставя под сомнение и по любому вопросу. Что непонятно, лейтенант?
– Но меня не инструктировали, что я сквозь пальцы должен смотреть, когда совершается хладнокровное убийство.
Иван Сергеевич тяжело вздохнул и осел в кресло за своим столом. Он зажмурил глаза и что-то пробубнил себе под нос. Некоторое время сидел неподвижно, а затем, словно решившись на что-то, раскрыл веки и подался вперед.
– Короче так. Ты мне нравишься, Костя. Искренне говорю. Не испорченный ты еще. Поэтому не приказываю, а прошу. Забудь. Ты ничего не добьешься. А только приключений на свою жопу найдешь. Уже звонили сверху, просили тебя успокоить. Думал твои расспросы и сование носа туда куда собака свой хер не совала останутся без внимания? Нет, мой дорогой, – майор сделал паузу, а после продолжил почти шепотом: – Да ты пойми. Мне эти хлыщи самому не по нраву. Уж больно задаются. И прижать им хвост было бы замечательно. Но это нереально. Не в нашем с тобой мире.
– А если я откажусь? – с вызовом спросил Костя. – Откажусь забывать.
– Вот упрямый. В порошок тебя сотрут, дурака. Вот чем закончится твоя принципиальность. И никто не будет задавать вопросов о твоей кончине. А если найдется еще какой-нибудь полоумный лейтенант Ковальчук, решивший повоевать с ветряными мельницами, то он отправится следом за тобой в уютную ямку два на два. И не думай, что я тебя пугаю. Я для тебя только хорошего хочу. На улицах достаточно подонков. Вот и лови их. Тем более у тебя это неплохо получается. И если я еще раз услышу от тебя сам знаешь о чем, вылетишь обратно в ППС. Потом не обижайся. Усек?
– Так точно! Разрешите идти, товарищ майор?
– Свободны, лейтенант Ковальчук.
Константин развернулся и вышел из кабинета. Очень захотелось выпить. Выпить и все осмыслить. Состоявшийся разговор и дальнейшие действия.
До конца рабочего дня оставалось еще полчаса, но Костя решил сделать то, чего ранее никогда себе не позволял. Смыться из отдела пораньше.
В магазине возле дома пожилая невысокая продавщица продала Косте бутылку водки, наградив молодого человека неодобрительным взглядом.
– Без закуски что ль? – спросила она и не дождавшись ответа, просипела: – Молодежжжжььь!
…Уже у себя на кухне, приканчивая поллитру, лейтенант Ковальчук принял решение, которое впоследствии перевернет всю его жизнь.
Костя долил в стопку остатки прозрачной жидкости, залпом выпил и зло прорычал в пустоту:
– А не пойти бы вам в задницу, майор Денисов.
Глава 2. Машенька
Совещание шло уже пятнадцать минут. Машенька периодически опасливо поглядывала на дверь кабинета, одновременно набирая смс своему новому неофициальному работодателю. Она перечислила всех кто находился в кабинете. Дала краткую характеристику – более эмоциональную нежели информативную – на Сергеева и Ершова. Про Семенова Стас и так наверняка все знал. Выразила сожаление, что не знает темы совещания, нажала кнопку «отправить» и кинула телефон на стол. Откинулась на спинку кресла и тяжело вздохнула. Самое подходящее время пожалеть себя.
Почему же ей так не везет? Почему ей приходится работать на этого старого карлика Семенова? Который заводя новых друзей, перестает ценить старых. То ли дело Максим Константинович. Когда он сегодня вошел в приемную, лучезарно улыбнулся и протянул Машеньке коробку дорогих конфет, девушка буквально растаяла. " Я знаю, – сказал он, – что женщины постоянно сидят на диетах и пытаются ограничить себя в сладком, но ваша великолепная форма, Машенька, позволяет себя побаловать." Короткий спазм и ощущение разливающегося внизу живота тепла отразились нервным смешком и проступившим румянцем на лице секретарши.
Похоже они там надолго. Закрывая дверь, босс строго-настрого наказал их не беспокоить. " Даже если президент приедет, – добавил Евгений Семенович, – пусть ждет. Ты ему конституцию скачай. Пусть поизучает." Остряк, блин.
А этот Ершов? Машеньку передернуло от неприязни. Как же она его ненавидит. Опять приперся в дешевом пиджаке, с высокомерным взглядом и непомерным самомнением. Зараза. Вот бы Стас под него копал. Хотя вряд ли. Кто такой этот Ершов? Вошь!
Зазвенел мобильник.
– Але, – лениво произнесла Маша, приложив к уху мобильник. – Кто это?
– Очаровательный незнакомец, – раздался голос Стаса.
– Какого хера ты мне звонишь, – зло прошипела девушка. – Я на работе.
– Ты молодец, милая, – Стас почти пропел последнее слово. – Редко сейчас у молодежи встретишь такую ответственность и трудолюбие. Твое смс согрело мне душу. Я понял, что могу всецело тебе доверять.
– Я отключаюсь.
– Не вздумай. Хочешь рассердить волшебника и навлечь на свою голову ужасные проклятия?
– Послушай, я делаю все о чем мы договаривались. Какого тебе еще надо?
– Поздравляю. Ты прошла испытание и проходишь во второй тур нашего магического шоу.
– Что ты несешь?
– Чаще всего доброту и свет истины, но сейчас у меня для тебя есть очень выгодное предложение.
– Подождать вечера предложение не может?
– Уж извини, милая. Не уверен, что тебе знакомо это слово, но у меня цейтнот.
Машенька на несколько секунд задумалась, но отнюдь не над значением слова, бросила взгляд на дверь кабинета и прошептала:
– Говори.
– Умничка! Ты просто ангел, ворвавшийся в мою скучную жизнь.
– Я еще ни на что не соглашалась.
– Расскажи мне про этого Ершова.
– Чего про него рассказывать? Мразь и нищеброд.
– Ты ему нравишься?
– Он меня ненавидит. Как и я его.
– Спрошу по другому. Он бы тебя трахнул?
– Послушай, – сказала Маша, смешав во фразе вызов и гордость, – нет такого мужика, который не хотел бы меня. А этот пидор и взбеленился, что я его отшила при первой встрече. А к чему ты ведешь?
– Веду я к тому, чтобы на свете осталось меньше одним несчастным, не вкусившим твою сладкую плоть.
– Чего, – не поняла девушка, но буквально в следующее мгновение до нее дошло и она выкрикнула: – С ума сошел?
Тут же ожил селектор и возмущенным голосом Семенова проговорил:
– Мария, тебя там насилуют?
– Нннет, – пролепетала девушка, указательным пальцем свободной от телефона руки нажав кнопку связи.
– Тогда что ты орешь как потерпевшая. Максим Константинович поседел еще больше, – раздался дальний смешок Сергеева.
– Извините, Евгений Семенович.
– Что происходит? Кто там у тебя куда-то ушел?
– Да это так, личное. Не беспокойтесь. Кофе не желаете?
– Нет. Давай потише.
– Хорошо, хорошо. Еще раз извините.
Машенька убрала палец с кнопки, отключая связь с кабинетом.
– Ты там это, – прохихикал Стас. – Не мешай совещанию.
– Я не буду спать с этим уродом, – Машенька снова перешла на шепот.
– Будешь, милая.
– Не в этой реальности.
– В той реальности, где ты выполняешь мои просьбы, шуршат зеленые банкноты и идет беззаботная шикарная жизнь с массажем и шоколадным обертыванием. А в другой реальности, где ты выкаблучиваешься, тебя ожидают серые будни районных больниц и долгожданный писк телефона о зачислении на твою социальную банковскую карточку пособия по инвалидности. Выбирай.
Маша заскрежетала зубами.
– Ты должна не только переспать с ним, милая. Твоя задача гораздо более сложная и творческая. Ты должна влюбить его в себя. Сделать из него глину и лепить то, что нам понадобится.
– Хорошо, – Маша сдалась. – Сколько?
– О сумме не переживай. По заслугам и оплата. Ты же знаешь, я не жадный. А чтобы тебе полегче было в моральном плане, я тебе раскрою часть своей миссии. Для чего тебе придется ложиться под этого никчемного журналистика.
– Ну и?
– Ты же ненавидишь его.
– Еще как!
– Так вот, милая. С твоей помощью я хочу раздавить эту гниду так, чтобы даже вони в воздухе не осталось.
Стас отключился. Машенька встала из-за стола, подошла к кулеру, чтобы промочить пересохшее во время разговора горло. Пока в пластиковый стаканчик струилась вода, с ее лица не сходила довольная улыбка.
Глава 3. Ранее. Константин
Нет, ну это надо? Просто невозможно быть таким мудаком. Вроде и упрашиваешь и объясняешь. Все по барабану. Вломить бы ему хороших. Да как вломишь сыночку начальника. А этот гад своим положением по максимуму пользуется. То опоздает, то положения устава нарушит, то напьется.
Костя со злостью сплюнул. Послал бог напарничка. Каждый раз выезжая с ним на смену, Константин ждал подвоха. И как правило чутье его не подводило. А самое противное, что сделать ничего было нельзя. Пожалуешься – сочтут стукачом да и не приведет это к каким либо изменениям. А так их экипаж третий месяц лучший по эффективности. Ага. По эффективности отлынивания от службы.
Костю очень напрягала эта ситуация. Он был из той редкой породы полицейских, которых в органы привела мечта сделать мир лучше и детские впечатления от книг про известных сыщиков, а не жажда наживы или власть, прилагаемая к мундиру.
Костя оглянулся на машину где мирно посапывал поддатый напарник. Близилась полночь. На улице становилось зябко, но лезть в патрульный автомобиль дышать перегаром редко выпивающему младшему лейтенанту Ковальчуку не хотелось. Поэтому он решил немного прогуляться. Проверил рацию, оружие и медленно поплелся по тротуару.
Было тихо. Вечер буднего дня редко когда отличается безудержным весельем и массовыми беспорядками. Редкие прохожие проносились мимо, посматривая на часы или экраны смартфонов, стараясь успеть нырнуть в двери метрополитена до его закрытия. На неторопливо бредущего вооруженного человека в форме никто не обращал внимания. В последнее время для города это стало нормой. По степени заинтересованности граждан патрульный полицейский находился где-то между урной и блеклым рекламным плакатом.
Какой-то особо спешащий паренек лет восемнадцати, выворачивая из-за угла дома чуть не снес Костю с ног. Пробурчал что-то похожее на извинение и даже не взглянув объекту столкновения в лицо растворился в воздухе. Костя покачал головой и двинулся дальше.
Он уже довольно далеко отошел от маршрута, ведущего к подземке. Вокруг никого. Зря он, наверное, затеял эту прогулку. Напарник может проснуться и с хмельной головы панику поднять. Да, пора возвращаться. Видать гиганты преступного мира проигнорировали этот вечер и перенесли претворение своих дьявольских планов на более поздний срок.
Патрульный уже собирался в обратный путь как заметил в тени одного из зданий метрах в пятидесяти два силуэта. Мужской и женский. Они стояли у небольшой машины, выбрасывающей из выхлопной трубы струю дыма в сизый воздух. Силуэты обнялись. Счастливые, подумал Костя, немного им завидуя.
Женский силуэт отделяется и открывает дверцу машины.
– Я люблю тебя, – доносится до Кости мужской голос и следом раздается выстрел.
Этот оглушительный хлопок парализует Костю. Несколько секунд он не может двинуться с места и только наблюдает, как женский силуэт валится на мостовую, а мужской склоняется над телом, практически сразу распрямляется и пытается уйти.
– Стоять, – истошно орет пришедший в себя Костя и кидается наперерез силуэту, на ходу передергивая затвор. – Стоять!!!
Силуэт останавливается.
– Лечь, лечь, – надрывает свои голосовые связки Костя.
Силуэт не думает сопротивляться и спокойно опускается на асфальт вниз лицом, сцепляя руки на затылке.
Сбивший дыхание бегом и криком полицейский наклоняется, хлопает по бокам и спине мужчину, в которого с помощью уличного фонаря преобразовался силуэт, и выдергивает из-за пояса его брюк пистолет. Подскакивает к женщине, проверяет пульс. Мертва. Засосывает орудие убийства под бронежилет. Еще теплый ствол приятно согревает живот. Снимает с пояса рацию, докладывает в отдел. Скоро должны подъехать скорая, наряд на подстраховку и опера.
– За что ты ее? – Костя сильно, в нарушение всех инструкций, пинает убийцу в бок.
Тот кряхтит от боли, но не произносит ни слова.
Константин пытается по только им известному каналу вызвать напарника, но бестолку. Задержанный слегка шевелится, за что получает новый пинок.
– Только дернись, сука, только дернись, – зло цедит сквозь зубы полицейский.
Свет фар приближающейся машины режет глаза ксеноном. Это не машина из отдела. Черная «ауди» останавливается недалеко от Ковальчука. Дверца распахивается и из-за руля вылезает высокий незнакомец в надвинутой на глаза бейсболке. В одной руке он держит сигарету, в другой раскрытое удостоверение. Он протягивает его Косте.
– Здесь место преступления, гражданин, – предупреждает Костя. – Прошу вас покинуть его. Если конечно не желаете быть понятым.
– Понятым? – курильщик весело смеется. – Нет, понятым не хочу. Ты ксиву смотри.
Костя, не сводя дула автомата с задержанного, приближается к незнакомцу. Удостоверение на имя… О, Боже! То самое удостоверение!
– Можете быть свободны.
– Но как же… здесь же… – растерянно бормочет Костя.
– Ксиву видели?
– Д-да, но…
– Это дело-наша юрисдикция, – курильщик наклоняется и помогает убийце подняться на ноги.
Тот поднимается, недобрым взглядом окидывает человека из-за которого пришлось испачкать одежду и исчезает на заднем сиденьи "ауди".
– Но я вызвал…
– Никто не приедет, младший лейтенант Ковальчук.
– От…откуда, – Костя удивленно таращится на незнакомца.
– Возвращайтесь к службе. Вы хорошо поработали, – сигарета прочерчивает от пальцев курильщика светящуюся траекторию, обрывающуюся в темноте.
– А труп. Он… она…
– Обо всем позаботятся. Идите. И еще. Рапорт не нужен.
– А?..
– Не нужен. Понятно, младший лейтенант?
– Так точно.
– Свободен.
Полицейский перекидывает через шею ремень автомата.
Он удаляется, периодически кидая взгляды через плечо. Курильщик смотрит ему вслед. В его руке мелькает огонек новой сигареты.
Костя прибавляет шаг, сворачивает за дом и только здесь извлекает из под бронежилета конфискованный пистолет. Так, быстро. Пока не спохватились. Костя шарит по карманам. Вот оно. Он достает из нарукавного кармана небольшой моток канцелярского скотча, который он держит на всякий случай, отрывает кусочек и прикладывает к рукоятке. Аккуратно разглаживает, ждет несколько секунд, затем отлепляет, складывает и аккуратно убирает обратно в карман.
Возвращается к «ауди», стучится в стекло. Оно опускается и Костя протягивает курильщику пистолет.
– Забыл.
– Молодец, – курильщик забирает ствол и поднимает стекло.
Младший лейтенант Ковальчук уходит, но ощущение того, что он сделал этой ночью что-то неправильно, теперь не оставит его никогда.