Дмитрий Владимирович Сериков
Самый большой секрет
Часть 1. Все начинается
Глава 1. Стас
– Невообразимо!
– Что?
– Все!
– Что все?
– Этот город за окном, ты напротив.
– Ты – романтик.
– О, да, детка. Я романтик.
Он подался вперед и поцеловал ее. Она с готовностью ответила на поцелуй и тихонько хихикнула:
– Я такая пьяная.
– Как и я, детка, как и я. Эй, шеф, долго еще?
– Пять минут, – буркнул водитель такси, которому уже изрядно поднадоели эти романтики на заднем сиденьи.
– Пять минут, – повторил пассажир.
Свет пролетевшего мимо фонаря осветил его лицо, на котором сияла торжествующая улыбка.
– Я начинаю тебя побаиваться, – игриво сказала женщина.
– И правильно делаешь, детка! Потому что через пять минут я собираюсь съесть тебя без остатка.
– Большой и страшный серый волк?
– Именно! Только ты больше похожа на зайку, чем на поросенка.
– А на кого еще?
– На лань. Красивую грациозную лань.
Женщина снова залилась смехом, заглушая скрежет зубов таксиста.
– Оля, – шепнул внезапно посерьезнев мужчина.
– Да, Стас.
– Мне кажется я тебя люблю!
– Ооо… Ты первый.
– В смысле?
– Первый кто признался мне в любви через три часа после знакомства.
– Ах, – махнул рукой Стас. – Что значит время, когда существует любовь. Любовь с первого взгляда!
– Или с первой рюмки? – уточнила Оля и они в унисон расхохотались.
Машина затормозила перед шлагбаумом парковки у многоэтажного дома.
– Заезжать будем?
– Нет, – покачал головой Стас.
Он сунул водителю пятитысячную купюру.
– Сдачи не надо.
Таксист буркнул какую-то благодарность и, высадив беспокойную парочку, поспешил скрыться.
– Мне нужно позвонить, – сказал Стас женщине, предварительно сладко поцеловав ее.
Он отошел на десять метров, что-то прошептал в телефон и вернулся к пассии.
– Жене звонил? – подозрительно спросила Оля.
– Ей, – кивнул Стас.
– А она что, не дома?
– Я, конечно, приветствую твой энтузиазм по поводу любви втроем. Но к сожалению отправил супругу на дачу. Хотя могу позвонить и она прилетит в наши объятия.
– Какой же ты болван, – рассмеялась Оля.
…Он начал раздевать ее еще в лифте и в квартиру Оля заходила в одних туфлях. Стас небрежно кинул ее одежду на пол прихожей, подхватил женщину на руки и понес в спальню. Он аккуратно положил Олю на постель и щелкнул выключателем. Женщина сладко потянулась, предоставляя любовнику возможность насладиться всеми своими достоинствами.
– О, боже! Ты прекрасна!
Стас суетливо скинул с себя все и практически кинулся на Олю. Та приподняла ножку, уперлась ей Стасу в грудь и лукаво улыбнулась. Тот в недоумении развел руками.
– Обычно я так не делаю, – сказала Оля. – Но…
– Знаю, я особенный!
– Не порть момент, говнюк!
– Послушай, зая. Ты – сейчас то, чего я хочу больше всего на свете. Но алкоголь коварен. И вместо чудесного секса ты можешь получить малоприятный сон в компании громко храпящего мужика. Промедление смерти подобно.
Стас улыбнулся, откинул ногу Оли и приник к женщине. Оля тихо застонала когда почувствовала как чужая плоть погружается в нее. Она обвила шею Стаса руками и еще плотнее прижалась к нему.
– Если будешь паинькой, – прошептал Стас на ухо Оле, – я расскажу тебе тайну.
– Какую тайну? – тяжело дыша, выпалила женщина.
– О, детка. Это всем тайнам тайна.
Движения его бедер наращивали темп и внезапно замерли, вздрогнув пару раз в инстинктивных конвульсиях. Оле показалось, что ее пронзили насквозь и она вскрикнула. Стас перевалился на спину.
– Ты – животное, – удовлетворенно пробормотала Оля. – Это и есть твоя тайна?
– Нет, детка. Это не тайна. Это мое естество.
– Хорошо. Тогда налей мне виски и если я не умру через пять минут, то с удовольствием выслушаю твой рассказ. А сейчас мне надо в душ.
Оля вышла из комнаты. Стас дождался пока со стороны ванной донесется звук струящейся воды и встал с кровати. Подобрал с пола трусы и, подумав секунду, натянул их. Опьянение не отпускало. Алкогольный дурман смешался с нечеловеческим желанием обладать этой женщиной. Когда он увидел ее в баре, то буквально потерял голову. Из зрелого рассудительного мужчины эта блондинка за считанные минуты превратила его в размазню. Все меры предосторожности отправились к чертям. Нет, он все-таки сделал звонок. И на том спасибо. А про тайну что начал плести? К чему? И так все было на мази. Идиот! Конченый идиот!
Стас закурил, достал из бара бутылку виски и наполнил два стакана. Взгляд на секунду задержался на узком ноже для колки льда.
– Ты не любитель маленьких доз, да? – услышал он за спиной Олин голос.
– Я вообще не люблю ничего маленького, – ответил Стас оборачиваясь и протягивая Оле напиток.
Мужчина завороженно любовался ее телом, пока Оля не спеша передвигалась по комнате, изучая содержимое многочисленных книжных полок.
– Любишь читать?
– Любил.
– А сейчас что?
– Наскучило.
– Если любишь читать, это не может наскучить, – непонимающе возразила Оля.
– Если достаточно прочитаешь, то может.
– Ты много прочитал?
– Очень!
– Сколько?
– Сбился со счета на двух тысячах.
– Чего? Книг? – Оля удивленно раскрыла глаза.
– Да, детка.
– Это ж сколько надо времени?
– Не так много как кажется.
Оля опустилась в кресло и закинула ногу на ногу. Сделала глоток виски. Лазурная капля повисла на ее нижней губе и, слегка подрожав, сорвалась и скатилась по ложбинке меж пышных грудей. От этого зрелища у Стаса пересохли губы.
– Похоже, что ты извращенец, – улыбнулась женщина.
– Почему?
– Ты только что трахнул меня и все равно пожираешь глазами.
– Ну, детка. Истинной красотой невозможно насытиться.
Эта реплика снова тронула ее губы улыбкой.
– Так что там с тайной?
Стас прекрасно понимал, что сейчас ему надо выдумать какую-нибудь хрень и выплеснуть ее на женщину. Но он очень хотел произвести на Олю впечатление. А никакая выдумка не способна была конкурировать с той правдой, которую он знал.
– Ты какой-то загадочный.
– Сейчас я покажу тебе самую невероятную вещь в твоей жизни.
– Если ты про это, – Оля опустила взгляд чуть ниже пояса Стаса, – то без обид, Стасик, но я видела и поневероятней.
Стас рассмеялся.
– Да нет же. Я про тайну. Секрет.
– Секрет?
– Да!
– И насколько большой это секрет?
– О, детка. Это самый большой в мире секрет!
С этими словами Стас подошел к бару и достал нож для колки льда.
Оля вздрогнула.
– Твою мать! Ты чего?
– Нет, нет! Не бойся, – улыбнулся Стас и со всей силы вогнал нож себе в грудь.
Глава 2. Ранее. Обряд 1. Я
– Ты любишь меня?
Любил ли я ее? Как она могла сомневаться? Я ее обожал! Нет, не то слово. Боготворил! Вот. Верно. Боготворил! Я жил для нее. Для того, чтобы каждую минуту видеть ее улыбку, смотреть в ее зеленые глаза, целовать чувственные губы.
– Ты же знаешь.
Она знала. Знала, знала! И в ее вопросе не было сомнения. Теперь я понял это. Она просто еще раз хотела услышать. Ощутить мои слова на вкус, напиться ими.
– Я люблю тебя!
Я сказал это тихо. Потому что никто не должен был услышать. Ни человек, ни деревья, ни трава, ни стены домов. Это предназначалось для двоих. Для меня и для нее.
– Я тоже.
Ее губы слегка пошевелились, но произвели эффект торнадо. Тихий шепот ворвался в меня вихрем. Вопреки всем законам физики. Вопреки вообще всем законам. Но разве любовь им подчиняется?
– Останешься?
Она хотела этого. И я очень хотел остаться. Но не мог. Иногда так бывает. Ты хочешь чего-то и достаточно протянуть руку, но…
– Я не могу.
Ругаю себя за эти слова. Она делает вид, что все хорошо. Но улыбка выдает ее. Не исчезает, нет. А делается чуть… грустной. В уголках рта появляются еле заметные морщинки. Я силюсь, чтобы не сорваться с места и не прикоснуться к ним губами.
– Работа?
Она все понимает. Слегка склоняет голову, поправляет челку и бросает на меня взгляд, молящий передумать. Ни один щенок в мире не умеет так смотреть. Я сжимаю ладони в кулаки так, что ногти впиваются в кожу. Боль! Слегка отрезвляет.
– Работа.
Она тяжело вздыхает и делает шаг мне навстречу. Нет. Пожалуйста!
– Я пойду?
Я киваю головой. Она обнимает меня и крепко прижимается всем телом. Мои руки ложатся ей на плечи. Пальцы слегка дрожат.
– Я люблю тебя!
Шепчу ей на ухо. Чувствую движение ее головы своей грудью. Она кивает.
– Прости.
Зачем я это сказал. Не нужно было.
– У тебя сейчас бензин кончится.
Пытаюсь шутить. Получается коряво. Она отступает, поднимается на цыпочки и сладко целует. У меня перехватывает дыхание.
– Пока.
Она поворачивается к своему «пежо» и открывает водительскую дверцу.
– Пока.
Я завожу правую руку назад. Там за ремнем брюк, под свитером находится то, что все это время доставляло мне дискомфорт. Никогда не думал, что мне это понадобится. Тем более в такой момент.
– Я люблю тебя!
На этот раз я говорю громче. Пусть запомнит. Она оборачивается через плечо. Снова улыбается. Но улыбка пропадает практически одновременно с оглушительным хлопком, который издает мой пистолет, выплевывая пулю.
Она умирает мгновенно. Еще до того как кулем завалиться на асфальт. Это хорошо. Я не хотел, чтобы ей было больно. Убираю оружие на место. Опускаюсь на колени. Целую ее в мертвые, но еще горячие губы. Слеза. Смахиваю тыльной стороной ладони. Встаю. И ухожу.
– Прости. Я любил тебя!
Глава 3. Андрей
– Сколько еще?
Мужчина, сидящий в большом кожаном кресле изнывал от нетерпения. Он закинул ногу на ногу и побарабанил пальцами по бедру. Взглянул на наручные часы. Недорогие и нестильные – довольно редкий гость в приемной господина Семенова – президента компании «А». Секретарша, которой место скорей было в качественном фильме для взрослых, отвлеклась от компьютера и неодобрительно взглянула на гостя.
– Ждите. Вас пригласят.
Мужчина вздохнул.
– Журналы есть какие-нибудь?
Секретарша отрицательно покачала головой.
– Как вас зовут? – посетитель попытался продемонстрировать свою самую обаятельную улыбку, но на помощницу Семенова она не произвела никакого впечатления.
– Послушайте, господин как вас там?
– Ершов.
– Господин Ершов, у меня очень много работы. И я не намерена сейчас обсуждать с вами погоду, курсы валют и тенденции мировой моды.
– А в других обстоятельствах? – мужчина продолжал надеяться на свою улыбку.
– Тем более, – холодно ответила девушка и уткнулась в монитор компьютера.
Это было обидно и… очень нагло!
– Вы со всеми посетителями вашего босса так разговариваете?
– Нет, только с надоедливыми.
Ершов хотел сделать очередное замечание, но телефон на столе секретарши прервал его пиликающей мелодией.
– Можете заходить. Господин Семенов вас ждет.
Ершов встал, подошел к двери кабинета, взялся за ручку, собираясь открыть.
– Знаете, мадам, – сказал он, внезапно повернувшись к секретарше.
– Ну что еще?
– Вы такая же мерзкая как звонок вашего телефона.
Секретарша вспыхнула краской, а мужчина, довольный собой, юркнул в кабинет. Он был огромным. Несмотря на нагромождение разновсяческой мебели, свободного пространства спокойно бы хватило на неплохой футбольный матч. Ершов не сразу соориентировался и только спустя несколько мгновений увидел в глубине кабинета письменный стол, за которым восседал господин Семенов. Хотя «восседал» не совсем правильное слово. Он слегка торчал над поверхностью стола, поблескивая гладко выбритой головой.
– Андрей Ершов?
Семенов выскочил со своего места с удивительной для шестидесятилетнего мужчины проворностью и протянул посетителю руку. Ершову с его почти двумя метрами даже пришлось слегка наклониться, чтобы пожать ее. Семенов был очень маленького роста. Где-то в десятке сантиметров от статуса карлика.
– Доброе утро, Евгений Семенович.
– Машенька сказала, что у вас важное дело.
– Машенька, ну да…
– Присаживайтесь, – Семенов пригласил гостя устроиться на громоздком красном диване в центральной части кабинета. – Вы обеспокоили ее.
– Ну извините, – усмехнулся Ершов.
– Сколько раз вы звонили? Семнадцать?
– Сорок два!
– О, вы настойчивый молодой человек. Я ценю это в людях. Кофе?
Ершову не очень хотелось лишний раз встречаться с секретаршей и он отказался.
– Ну и ладненько, – Семенов внимательно посмотрел на посетителя. – Слушаю вас!
– Почему вы все-таки согласились?
– Что?!
– Сорок один раз вы отказывали мне, а на сорок второй согласились.
– Мне стало любопытно. Я уже говорил, что ценю в людях настойчивость. Но Машенька говорила мне только про семнадцать ваших звонков. У меня великолепная память.
Неприязнь к Машеньке у Ершова была близка к переходу в ненависть.
– Так слушаю вас, молодой человек. Что-то я не вижу у вас толстой папки с ошеломительным бизнес-планом. Или вы все здесь держите? – Евгений Семенович стукнул себя пальцем по виску, одновременно прищелкнув языком и рассмеялся.
Ершов натянуто улыбнулся.
– Я навел о вас справки, – продолжил Семенов. – Андрей Валерьевич Ершов. Тридцать лет. Холост. Детей нет. Журналист. Газета «Вечер». Обладаете определенным талантом, но в более солидное издание не берут, считая, что вы не обладаете репортерской хваткой и нюхом на жареное. Не обижайтесь.
– А у вас с этим, – Ершов повторил жест с виском и языком, – тоже все в порядке.
Семенов снова рассмеялся.
– Вы вызываете симпатию, Андрей. Так что скажете по поводу своей характеристики?
– Она верна.
– Вот как?
– В глазах глупцов. На которых я работаю. И которым скармливаю сюжеты про празднования годовщины фабрики обуви или бытовое преступление на улице Энергетиков.
– До передовиц таким репортажам далеко.
– Далеко. Даже в "Вечере"
– Вы в профессии восемь лет. Пять из них в этой газетенке. Как с амбициями?
– Полный ажур!
– Ажур, – усмехнулся Семенов. – Давненько я этого выражения не слышал. Так в чем подвох?
– Они говорят, что нет нюха на жареное, нет репортерской хватки, – в словах Ершова стало заметно раздражение. – Да если бы они знали, что я рыл все эти годы. Они бы лопнули от зависти.
– О, я заинтригован, – в глазах Семенова скользнул неподдельный интерес.
– Послушайте, Евгений Семенович, у меня к вам есть один вопрос.
– Слушаю.
– Какой день в вашей жизни вы считаете самым счастливым?
– Ну уж точно не свадьбу, – хохотнул бизнесмен.
– Я серьезно.
– Дайте подумать. Открытие бизнеса, рождение сына, прием на работу Машеньки, – бормотал себе под нос Семенов.
Так вот почему эта курица позволяет себе кудахтать, подумал Ершов. А дядька-то ого-го.
– Пожалуй выберу тот день, когда курс моих акций вырос в пятнадцать раз.
– Ну теперь можете смело сдвигать это событие на второе место в вашем рейтинге счастья.
– Да? И почему же? – Семенов смешно заерзал на диване, как ребенок, ожидающий раскрытия упаковки с подарком.
– Потому что ваш самый счастливый день сегодня.
– Ух ты! И это как-то связано с вашим визитом?
– Именно!
– Поясните же, молодой человек. Я весь в нетерпении!
Андрей придвинулся к Семенову и посмотрел ему в глаза.
– Я пришел к вам не с бизнес-планом, Евгений Семенович, – голос Ершова понизился почти до шепота. Не с ворохом креативных идей и не с компроматом на ваших партнеров.
– Ну а зачем же? Зачем? – будто принимая некой игры, прошептал Семенов.
– Я пришел подарить вам бессмертие, дорогой вы мой Евгений Семенович. А теперь если не возражаете, я закурю.
Глава 4. Ранее. Обряд 2. Настя
Невозможно!
Это было невозможно сделать. Собственными руками, которые предательски дрожали, словно независимо от хозяйки страшились того, что должно было произойти.
– Я не такая.
Ты именно такая, шепнул в ответ внутренний голос. Ты бы не встала на этот путь. А теперь, когда остался один шаг, ты трусишь? Дура. Трусливая дура! Сделай это и перестань быть ничтожеством. Сделай. СДЕЛАЙ! СДЕЛАЙ!!!
Она вцепилась в край детской кроватки, в которой лежал одетый в ползунки младенец и таращился на нее своими большими карими глазами.
– Нельзя, нельзя… – она помотала головой.
Слезы ручьем текли по щекам.
Давай, дрянь, давай – голос внутри превращался в крик.
– Я не смогу, не смогу, – женщина уже буквально захлебывалась рыданиями.
Докажи им, что способна. Докажи, что достойна. Этот пищащий кусочек мяса еще не осознает, обладателем какого дара он стал. Он пока никто. А тебе выпал шанс. Шанс, который дается одному из миллиона. Жизнь для одного или смерть для обоих!
Она закричала. Громко, пронзительно. Крик оглушил ее саму. Зашумело в ушах. Но это помогло. Поток слез прекратился. Она рухнула на колени и уставилась в какую-то только ей ведомую точку. Минута шла за минутой. Изредка всхлипывая, женщина продолжала сидеть. Внутренний советчик замолк, словно понимая, что хозяйке нужно несколько мгновений тишины.
– Пора, – прошептала она себе под нос и медленно поднялась на ноги.
Взглянула на ребенка. Он улыбнулся беззубым ртом и протянул к ней ручки.
– Прости.
Она вытащила из-под крохотной головки подушку и в следующий миг лицо младенца скрылось под ней.
Ну, снова ожил внутренний голос. Ну…
– Заткнись, – прорычала женщина и, положив ладони на мягкий квадрат, всем весом надавила на него.
Ребенок не издал ни звука. Тельце дернулось пару раз и затихло. Она отступила от кроватки на шаг. Все. Кончено. С ее сыном покончено. Но такова цена. Цена за прекращение бессмысленного существования и начала новой жизни. Взгляд упал на трупик, но тут же переместился на стену за колыбелью. Не надо смотреть. Женщина сунула руку в карман халата – любимого халата, с поясом которого так любил играться малыш – и достала мобильный. Нажав несколько кнопок, она поднесла аппарат к уху.
– Готово.
– Ты молодец, – похвалил ее суровый бас с той стороны. – Одевайся и уходи. Дальше мы сами.
– Куда мне идти?
– Сними номер в гостиннице и напейся. Завтра вечером я жду тебя.
Бас прервал связь. На женщину внезапно накатила огромная слабость. Она безвольно опустила руки. Телефон выскользнул и с глухим стуком ударился об пол.
Пора было уходить. В этом месте ее больше ничего не держало.
Глава 5. Я
– Ты мудак!
Стас открыл глаза и непонимающим взглядом посмотрел на меня.
– Денис? – он приподнялся на локтях. – Какого…?
– Ты мудак, – еще раз повторил я.
Стас обессиленно рухнул на спину и закрыл ладонями лицо.
– Долго валяться собираешься?
Он медленно сполз с кровати и начал оглядываться в поисках одежды. Я закурил.
– Пепельница у тебя хоть есть?
– На пол стряхивай.
– Послушай…
– Бля, Денис, не доставай. Башка трещит. Гении херовы. Об этом позаботиться не могли конечно.
Стас наклонился за брюками и, когда распрямлялся, мой кулак со всей силы врезался в его подбородок.
– Ты охренел?
– Третья за месяц, Стас! Третья!!! Тебе их не жалко?
– А чего их жалеть? Это скот. Да и влюбчивый я. Отхожу правда быстро, – Стас улыбнулся. – Ты вот свинью жалеешь, когда котлеты ешь?
– Банально, Стасик, банально. Но я тебе отвечу. Нет, не жалею. Но во-первых, я в свиней не влюбляюсь, не трахаю их и не показываю незабываемое шоу. А во-вторых, она, – я ткнул пальцем в сторону ванной, – не свинья, а человек. Не такой как мы, но человек!
– Это твое мнение, – Стас потер подбородок. – В центре в курсе и не докапываются до меня.
– В центре снисходительно смотрят на твои выходки, потому что ты хороший агент.
– Вот именно, Денис. Вот именно! Я чертовски хороший агент. А ты чистильщик. Отличный, даже великолепный. Но чистильщик. Я сру – ты убираешь. Так заведено. И если бы мы не были друзьями, я размазал тебя по стене вместо шпаклевки. Понял, Дениска? А сейчас мне надо похмелиться.
Стас подошел к бару. Я опередил его и перехватил руку, протянутую к бутылке.
– Никаких похмелок. Тебя шеф ждет.
– У меня выходной. Ты о таксисте позаботился?
– Позаботился. Но боюсь тебя разочаровать, выходные отменяются.
– А ты что, донесения теперь еще разносишь?
– Телефон проверь. До тебя дозвониться уже четыре часа не могут.
Стас схватил с прикроватной тумбочки мобильник. Задумчиво поковырялся в нем, перебирая пропущенные звонки и сообщения. Поднял на меня растеряннный взгляд и пробормотал:
– Это что же? Это что же, бля, значит?
– Говоря твоим языком, дружище, нас схватили за жопу так, как никогда еще не хватали. Это слова Роберта. Одевайся и езжай. Совещание у вас через час.
– А ты?
– А мне за тобой прибрать надо, – Я постарался включить в голос максимум сарказма. – Да и не зовут чистильщиков на совещания.
– Ты это, – Стас перешагнул с ноги на ногу. – Прости что ль.
– Ладно, проехали. Тебя уже хер переделаешь. Не убивать же тебя.
Мы одновременно хохотнули и обстановка слегка разрядилась.
– Тебе помочь?
– Нет, – мотнул головой я. – Шуруй. Опоздаешь, шеф с тебя шкуру снимет. Он в бешенстве.
Стас как можно быстрее оделся и направился в сторону ванной. Я встал перед ним.
– Не стоит. Там как бы…
– Что, бля, я трупов не видел? Мне умыться надо.
– Да перестарался я в этот раз. Все в кровищи. Заляпаешься, переодеваться дольше будешь.
– Мясником заделался? А мне лекции читает, – Стас хлопнул меня по плечу и спустя секунду покинул квартиру.
Я кинул на пол уже давно погасший окурок, подошел к окну и пронаблюдал как мой дружок заходит на стоянку, садится в свою черную «ауди» и уезжает. Пора было прибираться. Я прошествовал к ванной и открыл дверь. Девушка со связанными руками, ногами и заклееным скотчем ртом сидела на дне ванны и смотрела на меня, испуганно хлопая ресницами. Я закурил новую сигарету, выпустил в потолок струю дыма.
– Что же мне делать-то теперь с тобой, красавица?