Дмитрий Викторович Камлюк
Тюрьма разума

Глава 3

Александр вошел в помещение для допроса, в котором, пребывая в полумраке уже больше часа, находился подозреваемый, прикованный наручниками к металлическому стулу, ножки которого были накрепко прикручены к полу.

Закрыв дверь, Александр щелкнул клавишами выключателя, расположенного на стенке рядом с входом, и зажег оставшиеся незажженные светильники. Яркий свет резко осветил всю комнату, и он заметил, как задержанный, сидевший спиной к двери, немного опустил голову, явно ослепленный яркими светодиодными лампами, направленными прямо ему в лицо.

При допросе учитывается любая мелочь, которая обычному человеку может показаться абсурдной, но при определенных условиях и при правильном подходе созданная атмосфера помогает быстро вывести преступников, как говорят следователи, на чистую воду и заставить говорить, без вмешательства грубой силы. Как и в любом процессе, для того чтобы начать работать, нужно подготовиться, и к допрашиваемому это тоже относилось. Именно поэтому подозреваемого на время оставили одного в помещении с тусклым освещением, чтобы затем дезориентировать его при резком включении всех ламп. Светильники были направлены так, что свет от них бил прямо в лицо подозреваемому и во время всего допроса мешал сконцентрироваться. Еще одним психологическим воздействием было то, что подозреваемого садили так, чтобы он был повернут спиной к входу, не имея возможности увидеть входящих. Наручники, которыми был прикован подозреваемый к стулу, были немного преднамеренно сдавлены, чтобы металл впивался в кисти рук, причиняя дискомфорт.

Само помещение представляло собой небольшую комнату, посередине располагался металлический стол, с двух сторон которого стояли друг напротив друга два металлических стула, к одному из них и был прикован подозреваемый.

Александр спокойным шагом обошел подозреваемого справа, минуя стол, и присел на второй, свободный, металлический стул. Не спеша он извлек из папки две фотографии, которые затем положил на гладкую металлическую поверхность стола и медленно пододвинул в сторону допрашиваемого.

Все это время Александр не сводил глаз с молодого человека, наблюдая за его реакцией, всматриваясь и оценивая любую мелочь. Он уже успел заметить, что вид у него был потрепанный, на лице виднелась пара хорошо выделяющихся гематом, а на лобной части – недавно возникший шрам, который был на скорую руку обработан йодом. Скорее всего, потрудились оперативники в момент задержания.

Выдержав паузу, Александр заговорил спокойным голосом, однако в его тоне ощущалась нотка презрения к подозреваемому.

– Ну что, Павел, тебя взяли на месте совершения преступления. При тебе был обнаружен охотничий нож, – Александр достал из папки фотографию ножа и положил перед подозреваемым, – а рядом с тобой были обнаружены два мертвых тела. По заключению экспертизы убиты они были именно этим ножом.

Александр сделал паузу, продолжая следить за реакцией молодого человека.

– Павел… Нам будет проще, как и тебе, если ты во всем признаешься и напишешь чистосердечное признание. Кто знает, может, это смягчит твой приговор и ты получишь пожизненное, а там смотри – через лет так 40 выйдешь на свободу по очередной амнистии, еще успеешь и мир посмотреть. Конечно, я бы на твоем месте спокойно спать не смог после таких вот дел, которые ты натворил, но, может, для тебя жизнь ничего не стоит и ты будешь спать как младенец, не чувствуя угрызений совести.

– Я не совершал этого, – еле слышно прошептал молодой человек.

Откинувшись на спинку стула и многозначительно прищурившись, Александр усмехнулся, но продолжил вести диалог спокойным тоном.

– Хорошо. Предположим. Только предположим, что ты этого не совершал. Тогда кто это сделал?

Александр перевернул страничку в деле, после чего устремил взгляд на растерянного худощавого парня, сидевшего перед ним, склонив голову.

– Павел, ты понимаешь, что людей сажают за решетку даже при меньших уликах, а у тебя тут целый букет указывающих на тебя, и этого всего достаточно, чтобы тебя расстрелять. У тебя богатый послужной список, приводы в полицию за наркотики, осквернение могил, пьяные дебоши. Ты думаешь, после такого тебе кто-то поможет и все сойдет с рук? Ты был под дозой, в твоей крови нашли запрещенные препараты, то, что ты не отдавал себе отчет в момент совершения преступления, не является смягчающим обстоятельством в данном случае. Сейчас на дворе не начало XXI века, где с такими, как ты, сюсюкались. Есть свидетель, который видел, как ты людей резал. И сейчас вопрос стоит не в том, чтобы узнать, виновен ты или не виновен, а в том, чтобы понять, что с тобой делать: или срок, или смертная казнь.

Видя, что молодой человек от волнения начинает подергивать правой ногой, Александр решил сделать паузу и немного придержать напор, дав возможность парню подумать и успокоить нервы.

– Давай по порядку. Предположим… Ты этого не делал. Хорошо. Как ты оказался на месте преступления?

– Не знаю… я… я шел домой после… работы… – неуверенно ответил Павел дрожащим от волнения голосом.

– Домой? В Барановичах? – Александр перевернул страницу в документах. – По нашим сведениям, ты работаешь и живешь в Бресте. Так каким образом ты оказался в 216 километрах от дома и работы?

– Я… я не помню этого, – по щеке Павла скатилась слеза. – Я не убивал их, я не знаю их, я вообще не понимаю, как оказался у того дома. Я был в другом месте.

– В другом? Каком? – спросил спокойно Александр.

Молодой человек задумался, было видно, что он начинал паниковать.

– Я… не помню, все как будто стерто.

Александр провел правой ладонью по своему щетинистому подбородку, после чего посмотрел Павлу прямо в глаза. Долгое время ничего не произнося, пытался понять, зачем этот человек скрывает очевидное, неужели он настолько глуп, что помышляет о спасении.

«А может, он покрывает сообщников? – предположил Александр. – Но свидетель утверждает, что он был один».

За раздумьем Александр не сразу заметил, что Павел отвел глаза в сторону. И хотя свет от светодиодных ламп был сильный и ослепительный, Александр видел, что зрачки парня даже сейчас были на удивление расширены.

– Ты понимаешь, что это не ответ?

– Не убивал я их, я даже не знаю кто это! – выкрикнул от отчаяния Павел.

Александр с силой ударил кулаком по столу, не выдержав упрямства подозреваемого, от чего Павел прижался к спинке стула, словно маленький зверек, на которого вот-вот нападет хищник.

– Мы знаем, кто ты! Тебя Зовут Раттен Павел Николаевич, 2010 года рождения. Также нам известны имена людей, которых ты убил, и кем они приходятся тебе. Вот это, – Александр показал пальцем на фото с изуродованным телом, – твой друг, вы с ним вместе играли в одной группе и совершали неоднократно вылазки на кладбище, где занимались всякой хренью. А вот это твоя жена, – Александр указал пальцем на вторую фотографию. – И ты их убил! Убил хладнокровно, с особой жестокостью. У тебя в руках на момент задержания находился нож, которым ты и убил свою жену и своего друга, пальчики на ноже только твои. Тело своего друга ты успел расчленить, отрезав ему голову и выкинув ее в ближайший мусорный бак, а на теле своей жены ты не оставил живого места, все было в колотых ранах. На тебе самом была их кровь. Ты был в ней измазан с ног до головы. Кого ты хочешь обмануть? Хочешь скосить на психа? Не вопрос! Пригласим сюда психиатра, он с тобой поразговаривает еще пару часов. А потом мы ведь опять встретимся. Только время идет не в твою пользу. Тут с тобой нянчиться не будут, это не кино. И месяц тебя тут держать никто не будет. Смотри, чтобы тебя уже завтра к стене не поставили.

Павел резко поднял глаза и посмотрел на Александра. В этом взгляде читалась животная ярость, но в слух Павел ничего не ответил.

Александр, видя эту ярость в глазах, чувствовал внутреннее удовлетворение, которое удачно скрывал за маской равнодушного спокойствия. Именно в этом и была тонкая хитрость его методики: добиться такого состояния подозреваемого, когда тот в порыве ярости начнет совершать ошибку за ошибкой.

Чем больше человек психологически накаляется, тем менее связанными становятся и мысли, и действия.

Поняв, что процесс идет в нужном направлении, Александр решил резко сменить направление допроса. Достав из папки фотографию, которую недавно дал ему Игорь Николаевич, и положив ее на стол перед подозреваемым, Александр спросил:

– Скажи мне, Павел, откуда у тебя этот пакет и что за таблетки внутри этого пакета?

Лицо Павла тут же изменилось, и Александр сразу подметил возникшие перемены. Это был не испуг, не удивление и не растерянность. Павел что-то вспомнил, и на его лице читался страх.

– Мне их дали.

– Кто дал? – настойчиво спросил Александр.

– Я не помню кто.

В голове Павла стали проступать воспоминания, как вспышки, которые то возникали, то исчезали, но связать их в одну картинку он не мог.

– Это был мужчина. Он направил на меня оружие и…

– Наркотик, – договорил за Павла Александр.

– Я не помню.

– Опять не помнишь, – усмехнулся Александр.

– Помню, что на запястье была татуировка в виде римской тройки.

– Мужчина, оружие, татуировка в виде римской тройки, – с долей сарказма повторил вслух Александр. – Знаешь, парень, не убедил ты меня.

После этих слов Александр встал из-за стола и, собрав разбросанные по столу документы, направился к двери. Уже около не он повернулся снова к опустившему голову подозреваемому, сидевшему к нему спиной, и добавил:

– Я дам тебе время подумать, мы встретимся с тобой во второй половине дня. И надеюсь, ты скажешь мне больше. От тебя мне нужны данные по той дури. Сдашь тех, кто толкал тебе наркоту, может, и организуем все под твою невменяемость.

После этого Александр удалился из комнаты, оставив напуганного Павла вновь наедине со своими мыслями в маленькой комнате, по бокам которой висели огромные зеркала.

С обеих сторон за зеркалами были расположены дополнительные помещения. В одной из них велась запись допросов, а во вторую обычно приглашались свидетели на опознание.

Яркие светодиодные лампы в помещении погасли и на короткое время создали эффект затухающего свечения, погружая Павла в полумрак, который вскоре был разрушен включением менее тусклого желтого света за его спиной.

Выйдя из комнаты, Александр направился обратно в здание, где располагался его кабинет, в котором он хотел, наконец, собраться с мыслями и углубиться в изучение документов, которые все это время просматривал на ходу. С собой он прихватил аудиозапись допроса, которую хотел прослушать еще раз, хотя особого желания к этому и не испытывал, так как его подозреваемый был немногословен и толком ничего не сказал.

Глава 4

Сергей зашел в здание общенационального белорусского телевидения и, пройдя металлические турникеты, стоявшие неподалеку от входа, преграждая путь случайно заблудшему человеку, направился к встречавшим его внутри холла председателю правления белорусским телевидением Гунскому Анатолию и его помощнику Кириллу Сигизмундовичу.

После короткого приветствия Сергей вместе с помощником направился в студию, где он должен был дать интервью в прямом эфире телепередачи «Вперед в будущее», а председатель в вежливой форме откланялся, сетуя на то, что сейчас готовится к ежегодной пресс-конференции, даваемой президентом, заверяя при этом, что Кирилл Сигизмундович ответит на любые волнующие вопросы, а в случае необходимости сам он будет в своем кабинете.

Но для Сергея в лишних вопросах не было нужды, выступления для него были обычным делом, и роль сопровождающего заключалась лишь в том, чтобы препроводить его к студии, где будут вестись съемки.

Кирилл Сигизмундович, шедший рядом с ним, не внушал Сергею особого доверия. Его постоянно беспричинная улыбка, лестные слова и непрекращающаяся болтовня выводили Сергея из себя, однако, умело скрывая свои эмоции, он был вынужден слушать то, что рассказывал ему помощник председателя.

Поднявшись по лестнице на третий этаж, помощник препроводил Сергея прямо до двери, за которой его уже поджидала команда опытных специалистов. Немного выбежав вперед, пытаясь угодить гостю, Кирилл Сигизмундович приоткрыл дверь в студию и, сделав маленький поклон, учтиво пригласил Сергея жестом руки внутрь помещения.

С лобызанием к его персоне помощник явно переигрывал, подумал про себя Сергей.

Зайдя в просторное помещение, Сергей ощутил, что он попал в иной мир: контрастность и в освещении, и в количестве людей была настолько сильна, что после тихого и неприметного коридора это сразу кидалось в глаза. Множество фонарей, работающих под искусным управлением целой армии светооператоров, создавало непередаваемую атмосферу игры света и теней.

Три видеокамеры, одна из которых при необходимости перемещалась от ведущего к месту для гостей, стояли на стойках, а четвертая камера, прикрепленная к потолку на длинном стальном каркасе, постоянно перемещалась вокруг ведущего, снимая с различных ракурсов.

Сам ведущий уже сидел за своим рабочим местом и говорил слова утреннего приветствия телезрителям, после чего начал передавать краткую новостную ленту о темах, обсуждение которых будет затронуто ближайшие полчаса.

У входа в студию Сергея окружили две очаровательные девушки, которые, мило улыбаясь, увели гостя от Кирилла Сигизмундовича, оставив того одиноко стоять у входной двери.

Под милые улыбки гримерш Сергей и не заметил, как его подвели к двум кожаным креслам, между которыми стоял маленький стеклянный столик с двумя красными чашками ароматного кофе, и, усадив в одно из них, начали подготовку для наложения грима. Одна из девушек, обойдя кресло, встала позади него, начав зачесывать его длинные каштановые волосы назад, а вторая тем временем наносила на его лицо специальный крем.

Сергею не раз приходилось давать интервью в различных телепередачах, поэтому к такому вниманию он уже привык. Хотя поначалу наложение грима и раздражало, но, для того чтобы контуры его лица для телезрителей были отчетливыми, а не казались плоскими и мертвыми, приходилось идти на маленькие жертвы, да и само прикосновение женских рук не могло не радовать мужчину.

Девушка, накладывающая грим, работала непринужденно. Не нажимая сильно и не втирая крем в кожу, она наносила его на лицо Сергея плавными мазками.

Достав алигнин, легонько касаясь кожи, она обработала лицо для скорейшего подсушивания, но не очень сильно, так как жировая основа делает кожу более эластичной, благодаря чему грим распределяется легче. После этого на его лицо наложили общий тон, чтобы кожа не выглядела серой и мрачной.

На все это у девушки ушло около минуты. Еще пара секунд – и Сергей сидел в кресле загримированный и готовый к съемкам.

Скорость, с которой обычно накладывают грим, всегда поражала Сергея. Движения были отточены до совершенства, ничего лишнего и при этом аккуратно и с характерной женской нежностью.

Тем временем ведущий, завершив первую часть вещательного блога, дождался запуска рекламы, после чего, отключив микрофон, переместился к гостю, присев в соседнее кресло.

Поздоровавшись с Сергеем сильным рукопожатием, ведущий представился:

– Добрый день, Сергей Сергеевич, меня зовут Дмитрий Константинович, но можно просто Дмитрий. После короткой рекламы мы начнем. В камеру вам смотреть не обязательно, поэтому на ней внимание не концентрируйте. Мы с вами просто ведем диалог, поэтому внимание все только на меня. Когда начнется трансляция, в кадр вы сразу не попадете. Я вас представлю, и только после этого камера возьмет крупным планом ваше лицо. Будет пара звонков от телезрителей, поэтому могут быть какие-то острые вопросы – желательно без политических высказываний, чтобы у нас с вами потом не было неприятностей, так как трансляция у нас прямая, вырезать мы ничего не успеем, а просмотреть нас потом смогут многие.

– Все нормально, я не первый раз перед камерами, поэтому знаю, как нужно вести, – успокоил Сергей ведущего.

В студии послышался голос режиссера:

– Приготовились! 5… 4… 3… 2… 1… Поехали!

Дмитрий, включив микрофон, повернулся лицом в сторону камеры и, улыбнувшись, начал зачитывать текст, который шел на экране над камерой.

Как удивительно быстро и, самое главное, тонко актеры – а ведущие, по мнению Сергея, таковыми и являлись – могли менять свое амплуа. Вот только что с ним вполне серьезным тоном разговаривал мужчина с характерными нотками усталости в голосе и немного замученным взглядом, отдающим незначительной напряженностью, а через мгновение в камеру смотрел совсем другой человек – радостный, веселый, с широкой улыбкой на лице, от которого веяло жизненной энергией и зарядом дополнительных сил на весь день.

– Еще раз приветствую тех, кто только что присоединился к просмотру нашей утренней телепередачи, и хочу напомнить, что сегодня у нас в студии особый гость – генеральный директор корпорации «Криодрим» Холод Сергей Сергеевич.

Повернувшись лицом к Сергею, Дмитрий поздоровался с ним, на этот раз уже перед телекамерами.

– Сергей Сергеевич, доброе утро.

– Доброе.

Камера взяла крупным планом лицо Сергея, после чего, медленно отодвигаясь назад, захватила в кадр и телеведущего.

– Сергей Сергеевич, мы рады, что вы нашли время и смогли приехать к нам в студию. Мы знаем, что график работы у вас довольно плотный, поэтому постараемся коротко и по существу.

– То, ради чего я сюда приехал, на самом деле куда важнее, чем деловые встречи, которые еще сегодня запланированы. Мнение людей – это фундамент, и ради положительного мнения я готов потратить сколько угодно времени и сил.

– Тонко подмечено, Сергей Сергеевич, надеемся на то, что вы расскажете много интересного о вашей новой и, я бы сказал, оригинальной не только у нас, но и во всем мире идее, которая за короткое время нашла признание во многих уголках нашей планеты. Это заморозка людей с последующим их пробуждением. Ваши удачные эксперименты показали всему научному сообществу о жизнеспособности вашей теории. Люди, которые отважились участвовать в эксперименте, делятся после него положительными эмоциями. Однако есть и те, кто продолжает с опаской смотреть на ваше изобретение, в том числе и у нас в республике, и я надеюсь, что данная программа поможет многим, наконец, разобраться в сути и вы как непосредственный создатель и основатель компании сможете донести до людей полную информацию, которая развеет ряд пустых разговоров и домыслов. Однако давайте по порядку. С чего все начиналось, Сергей Сергеевич, и почему вы в свое время уехали из Беларуси в Россию, а затем оттуда в Новую Зеландию?

– Страх – это основная проблема, с которой мне приходится сталкиваться, постоянно продвигая свою идею. И я хочу сказать, что страх по поводу данного вопроса есть не только у общества, но даже у меня, – констатировал Сергей. – Что касаемо вопроса, почему в свое время я уехал. Знаете, если вдаваться во все тонкости, то целой передачи не хватит, чтобы рассказать о причинах. Их много, основная из них всем вам в целом известна. Это война, которая, по сути, началась у наших границ, спровоцировавшая кризис во всем нашем регионе. В тот период, на мой взгляд, было принято ключевое решение: для сохранения идеи и наработок в данной области переехать в более спокойный регион. К тому же в Новой Зеландии куда проще было организовать свое дело, если есть четкий план и финансы.

– Вроде наше государство было готово поддержать проект. Если у меня достоверная информация, первый президент Республики лично одобрил ваши начинания.

– Да. Но на деле я столкнулся с тем, что мне постоянно ставили палки в колеса чиновники, в том числе и силовые структуры, а деньги, которые мне предлагали, я не взял по одной из причин. Комплектующие к оборудованию мы закупали на тот момент в Европе, в результате санкций и экономических проблем в нашей стране я мог оказаться в ситуации, когда деньги есть, а купить ничего не могу. Сюда ещё добавлялся элемент коррупции внутри системы. Поэтому было принято решение, которое на тот момент времени, на мой взгляд, являлось единственно верным.

– Коррупция – это зло, – согласился ведущий. – Однако и сейчас гремят новости об очередном задержании. И всё же вы решили вернуться. Что изменилось?

– Знаете, у крупных компаний по всему миру есть специальная карта, на которой цветами отмечены проблемные регионы. Наш регион был отмечен красным. Это отпугивало многих инвесторов. Однако сегодня, благодаря начатым в свое время реформам, ситуация становится более благоприятной для ведения бизнеса. И мне нравится направление, выбранное новым президентом Республики в части того, что наша страна переходит на новый тип управления, при котором большая часть полномочий передается искусственному интеллекту. Новые технологии позволят заменить старый стиль управления государством, при котором мы имели дело с кучей чиновников и замов и т. д. Это на самом деле важный и смелый шаг.

– Не все люди разделяют оптимизм президента в данном направлении, – отметил ведущий. – И как я слышал, ваша корпорация тоже управляется искусственным интеллектом. Это совпадение или что-то большее?

– Не могу сказать наверняка. Наши системы не связаны и не будут связаны с тем, что планируется внедрить в Республике. Однако наши специалисты помогают в решении ряда вопросов, возникающих на уровне взаимодействия системы с человеком. Опыт у нас есть. Ну и немаловажным будет опыт взаимодействия самого искусственного интеллекта с себе подобным, может, более слабым, но все же отдельным разумом вне прямого доступа. Тут даже мне интересно, что мы получим на выходе.

– Это действительно очень интересно, хотя я слабо пока представляю, как все будет работать. Мы будем следить за этим обязательно и информировать граждан Республики, которые довольно тяжело воспринимают такие изменения, – констатировал ведущий. – Сергей, давайте теперь перейдем непосредственно к вашему изобретению. Мир уже наслышан о вашем открытии, и в обществе сложилось двоякое отношение к технологии заморозки людей.

– Это извечная борьба. Всем угодить невозможно. Опасности данного проекта мною оценены и приняты во внимание. Я хочу, чтобы люди осознали одну деталь. Бояться чего-либо нельзя. Попытка закрыть глаза на страх рано или поздно аукнется самим людям. Например, убить можно и ручкой, но мы же ею пишем и это не повод устанавливать законы о запрете ручек. Каждый сам выбирает, как именно он хочет пользоваться теми или иными инструментами нашей реальности. Задача самого общества – воспитать в себе нравственную составляющую, которая в зачатке уничтожит любого рода проявление агрессии и использования знаний во зло. Опасность есть всегда. Но я придерживаюсь такого мнения: задача нашей корпорации – дать людям новые технологии, а задача людей – осмыслить их и правильно ими воспользоваться. И если они будут видеть, что кто-то злоупотребляет технологиями в будущем, то именно люди должны остановить такое неправильное влияние. Это их право и в этом их обязанность. Молчание людей всегда плохо сказывается во всех сферах. И негодяи за счет этого и живут. Но будет ошибкой впадать в средневековье и уничтожать идею только потому, что ее боятся.

– Тут, конечно, я с вами соглашусь, однако каковы суть и смысл вашего изобретения, ведь, как нам известно, ваши технологии получили самое большое распространение именно в созданных вами криотюрьмах, которые открываются по всем миру.

– Идея создания криотюрьмы носилась уже давно в воздухе. Фантасты о ней писали много, много снималось фильмов, также и наука к этому вопросу обращалась давным-давно. Проблемой заморозки и разморозки человека, как вам известно, занимается крионика. Это направление в науке берет свое начало еще в далеком XVII веке. И специалистами в этой области сделано очень много по заморозке живых тканей с сохранением всех их изначальных функций. Вот только заставить работать целый организм после заморозки было невозможно. А все потому, что наше тело на 70–80 % состоит из воды. Вода при замерзании кристаллизуется. В свою очередь сами кристаллы имеют очень острые края, которые повреждают клеточные оболочки, из-за чего замороженное человеческое тело, грубо говоря, представляет собой сито.

– И как же вы решили эту проблему?

– Образно говоря, ученые пытаются головой забить гвоздь в бетонную стену. Понятное дело, что гвоздь при таком подходе войдет, но явно не в стену. Мы воспользовались для этой цели иным инструментом, совместили одно с другим. И тем самым достигли результатов. Всех подробностей, как мы это сделали, я раскрыть не могу, это секрет фирмы. Но суть поясню. Тот факт, что, воздействуя на различные участки мозга, можно было вызвать различные эффекты, – был известен давно. Массерман и Гесс еще в 40-х годах ХХ века проводили эксперименты над животными, воздействуя на гипоталамическую область мозга кошек, вызывали у них ярость и агрессию. Олдс и Милнер, раздражая соседние точки мозга, вызывали у животных чувство наслаждения и полного экстаза. Потом оказалось, что характер эмоций зависит не только от раздражения определенных точек мозга, но и от силы и частоты раздражения. Постепенно выяснилось, что для вызывания того или иного эффекта оптимальными являются те параметры тока, которые были порождены этим эффектом. Сон, например, лучше вызывать биотоками, записанными во время сна, чем мы и пользуемся в наших работах, возбуждение – биотоками, записанными во время возбуждения.

– Я вас правильно понял, перед заморозкой вы усыпляете человека, погружаете его в сон с помощью определенных биотоков? – озадаченно спросил ведущий.

– Да. Абсолютно верно. И для каждого человека эти биотоки будут разными. Перед тем как погрузить человека в криосон, мы проводим измерения и испытания. Записываем биотоки человека индивидуально, при его обычной фазе сна, и затем, когда приходит момент погружения в криокамеру, воспроизводим частоту и силу. Таким образом, мы можем контролировать центральную нервную систему человека. В этой области огромный прорыв сделал наш соотечественник, доктор медицинских наук, профессор Кондрашенко Валентин Тимофеевич. Именно он заложил фундамент, что позволило нам уверенно стоять и двигаться дальше.

– Это все очень интересно, Сергей Сергеевич, и захватывающе, но немного зловеще, когда начинаешь задумываться, что тебя могут контролировать.

– Контролирование психических процессов человека ведется уже давным-давно. Этим занимается идеологический фронт в любом государстве. Процесс этот очень тонкий, и человечество уже давно под контролем, хотя вы правы: когда начинаешь задумываться об этом – становится жутко, но мы не переходим границы дозволенного и используем данное влияние исключительно в мирных целях и сугубо с целью погружения людей в криосон. Замечу, что самими биотоками человечество уже давно научилось пользоваться и страхи немного не обоснованы. Многие люди не задумывались о том, что электромиограмма, электрокардиограмма, электроэнцефалограмма – это и есть измерение ваших биотоков. Первые измеряют биотоки мышцы, вторые – сердца, третьи – мозга. И мы ничего нового в этом смысле не создали. Мы записываем показатели состояния человека и затем воспроизводим их при погружении. Эта же технология используется у космонавтов, ведь спать в невесомости сложно. Все, что мы сделали, это совместили несколько процессов, которые по отдельности уже давно известны. Единственным фирменным секретом является средство, которое и позволило связать два процесса. И как раз это средство – плод разработки наших ученых, наш Грааль.

– Помню, был такой фильм «Разрушитель»: после того как человека замораживали, его переобучали. Как у вас это происходит? – продолжил ведущий.

– Я немного поправлю вас в одной фразе, которую вы неоднократно упоминали в диалоге в части, касающейся заморозки людей. Слово «заморозка» в данном случае не верно. В том же фильме «Разрушитель», про который вы упоминали, использовался метод глобальной заморозки, что, как я говорил выше, смертельна. Плюс все мы помним, что в фильме пробивалась еще одна идея, о которой вы также упомянули, – это переобучение во время заморозки. Но тут кроется ошибка. Как я говорил ранее, наше тело, по сути, вода, наш мозг – это кувшин, наполненный водой. Если мозг заморозить, то вы никогда не сможете переобучить человека, просто по одной простой причине: кристаллы воды, имея твердую форму во время заморозки, не подвержены изменению. То есть информация в кристалле сохраняется та, которая была до момента замораживания и, значит, даже если бы человека вернули к жизни после такой вот заморозки, то весь обучаемый процесс пошёл бы впустую, так как при разморозке кристаллы той водной структуры мозга вернулись в исходное состояние с информацией и эмоциями, которые были до заморозки. Мы же не замораживаем, мы погружаем людей в сон при низких температурах и в этом состоянии воздействуем на них. Хотя само воздействие находится только в экспериментальной фазе, так как даже с нашей технологией не все так гладко в процессе переобучения, мы можем через колебания вызывать разные эмоции у людей, таким образом проявляя сны, которые характерны данным эмоциям. Однако мы не выбираем эти сны, мы не можем влиять внутри сна на человека, пока это все только на стадии изучения. Хотя есть на данный момент модернизированная камера, которая позволит нам углубиться в изучение данного вопроса, но она на стадии тестирования, а сам процесс довольно сложен.

Ведущий внимательно слушал то, что ему рассказывал Сергей, и, поняв свою неправоту, вызванную неверным пониманием процесса, согласился, что немного не так понимал весь ход погружения в криокамеру.

– Ну вот видите, Сергей, я явный пример неверного понимания самого процесса, как вы сказали, погружения человека в сон, из-за чего представлял себе все это с другого ракурса. Теперь вы понимаете, как важно донести эту информацию для граждан, которые, я больше всего уверен, также неверно воспринимают ваше открытие и больше сравнивают с ужастиками, разрекламированными Голливудом. Однако хотелось бы узнать больше по поводу криотюрем. Рядом с Брестом и Минском были построены ваши криотюрьмы для преступников. Эти тюрьмы, как нам известно, уже функционируют и приняли в свои капсулы первых людей. Как обстоит дело с заключенными? И в чем преимущество такого наказания вместо обычной тюрьмы?

– Хочу вас заверить, что все заключенные живы и их здоровью ничего не угрожает. Преимуществ много. Во-первых, это финансовая. Все мы знаем, что преступники находятся на государственном обеспечении и существуют за счет налогов обычных добросовестных граждан, которые не очень рады, чтобы за их счет содержались люди, которые переступили черту. Хотя люди в криокамере и будут снабжаться питательными элементами, но погруженный в сон на 20 лет заключенный за весь срок своего пребывания в камере поглотит порцию микроэлементов, сопоставимую с тарелкой супа. Сами понимаете, это мелочи. Все сэкономленные деньги могут пойти на детей, для того чтобы, например, в школах обеды стали бесплатными. Во-вторых, в процессе погружения в сон мы сможем воздействовать на людей и перевоспитывать их по совершенно открытой программе, схема которой будет выложена в случае успешной реализации на нашем сайте. Как я уже упоминал, пока такие эксперименты проводятся на добровольцах, а не на заключенных и процесс еще далек от успешного завершения. В-третьих – и это тоже существенный плюс – есть заключенные, приговоренные судом к смертной казни. Смертную казнь можно заменить пожизненным заключением в криотюрьме без права быть пробужденным. Вы спросите: и зачем это? Ну, для начала чтобы проводить выявления психологических отклонений, все-таки с живым объектом это эффективней. А еще может произойти так, что человека осудили поспешно и через какой-то срок могут найти истинного виновника. В таком случае, как вы понимаете, человек возвращается в мир целым и невредимым, чего обычно не происходит с теми, кого засаживают пожизненно за решетку с последующей реабилитацией. Ну и тем более при смертной казни с того света вы уже никого не вернете. Те же, кто отсидел долгий срок из-за неправильного вердикта судебной системы, теряют в тюрьме здоровье, годы жизни и самих себя. В нашей тюрьме этих потерь они не понесут, единственное, что к моменту их пробуждения может мир немного измениться, уйдут из жизни близкие, но тут уже ничего не поделаешь, побочные эффекты присутствуют при всем. В-четвертых, это уплотнение. Наша тюрьма занимает в десять раз меньше площадь, чем обычные тюрьмы. И что еще немаловажно – наша тюрьма может располагаться даже вблизи детского сада и школ, опасности она представлять не может. Сбежать из этой тюрьмы невозможно без посторонней помощи извне. А о комфорте самих заключенных беспокоиться не стоит: их разум, погруженный в сон, находится в их собственно созданном сновидении, без границ. Они даже не помнят, что были приговорены, и просто переживают свои же эмоции раз за разом. Поэтому наши силы направлены не на то, чтобы охранять заключенных, а на то, чтобы не допустить к ним непроверенных людей. Можно сказать, что мы ставим жирную точку и объявляем шах и мат любой попытке сбежать заключенному из тюрьмы. Вы знаете, сколько средств тратилось на постройку таких неприступных замков для заключенных или совершенствования охраны? Отныне в этом просто нет нужды. И опять – эти деньги, которые тратятся на охрану, могут быть направлены на более гуманные дела.