Дмитрий Викторович Камлюк
Селена
– Есть одна маленькая деталь. Как говорится, дьявол кроется в деталях, Константин. Это прописано вот тут, – доктор указал своим длинным костлявым указательным пальцем на нижнюю строчку приговора, которая была написана чуть более мелким шрифтом в отличие от другого текста: «важным критерием для освобождения заключенного является набор положительной шкалы в пределах 100 баллов, в противном случае заключенный остается в криотюрьме на полный срок, в котором один календарный год равен одному году виртуальному».
Понимаете, в чем сюрреалистический парадокс вашего положения. Для того, чтобы выбраться, надо не просто прожить, а прожить так, чтобы поднять в течение жизни шкалу. В теории это, конечно, можно сделать раньше положенного времени. На практике еще никто из погруженных в сон людей эту шкалу не набрал, – доктор поднял левую руку и указал на ряд капсул у стены, в которых лежали заключенные. – Забава ларца в том, что в одной жизни вы можете поднять планку до 80, а после перерождения и изменений условий жизни упасть до самого низкого показателя. И таким образом ваша жизнь будет повторяться вновь, вновь и вновь. Пока. Пока вы окончательно не умрете тут, ведь тело, находясь в капсуле, продолжает стареть. Пусть и медленно, но стареет.
– И сколько реальной жизни составляют мои 99 лет в криотюрьме, если я буду выполнять требования?
– Система настроена таким образом, что один месяц реальной жизни равен в среднем 36 месяцам виртуальной. У вас 99 лет… хмм… вы пробудете в тюрьме порядка 33 месяцев. Согласитесь, мелочи. Но, как я и сказал раньше, легко сказать. Еще никто не вышел. А есть люди, у которых срок был 10 лет. А они даже до середины не подняли свою шкалу, хотя прожили уже не одну жизнь. Далеко не одну…
В этот момент я понял окончательно, что шансов выбраться у меня нет. Осознал и то, почему никто из тех немногих, кого я знал и кого осуждали на короткие сроки, так и не вернулись из криотюрем. Все новости про то, что проблема кроется в разморозке, оказались ложью. Людей просто не выпускали из тюрем. А что было с теми, кого отправляли в лечебницы? Кто его знает, может, родные пытались внести залог или выторговать. Но, видимо, конечный результат был далек от свободы.
Я попытался было сделать шаг назад, но робот С-203, сопровождавший меня, и еще одна модель, находившаяся все это время в помещении вместе с доктором, неожиданно схватили меня за руки и поволокли к криокамере.
– Понимаете, Константин, – продолжил как ни в чем не бывало говорить доктор, – машинам как таковые люди не нужны уже давно. Играть в Sims’ов у системы нет особого желания, траты времени на ненужные вооруженные конфликты, которые человеческая раса может организовать. Проще тихо, без лишнего шума и проблем, просто вас заморозить. Во-первых, это позволит системе изучать людей, минуя риски для себя, во-вторых, позволит, используя вашу ДНК, заселять новые миры в космических просторах, где по каким-то причинам сама она не сможет существовать. Люди имеют одну важную особенность, которую сложно отрицать, – человек легко приспосабливается к изменяющемуся вокруг него пространству, и даже если очевидна его погибель, он будет до последнего пытаться выжить и размножаться.
После того как меня силком засунули в капсулу, один из роботов вколол мне в плечо лекарственный препарат. Видимо, тот самый «Сон 2», про который говорил доктор. Цепкая хватка механических конечностей роботов не давала возможности вырваться. А через какое-то время и вовсе все тело обмякло и покорно повалилось внутрь камеры, после чего хватка роботов ослабла, и они меня отпустили.
Не волнуйтесь, Константин. Когда вы пробудитесь в новом мире, наш разговор и вся ваша жизнь забудутся, они будут, как эхо, постоянно удаляться, удаляться, пока в один прекрасный момент полностью не сотрут ся из вашей памяти. У вас будет новая жизнь. – Сказав это, доктор наклонился ближе, прямо к уху лежавшего перед ним Константина и прошептал: – Я открою вам тайну, Константин. Даже если ваша шкала когда-нибудь будет в пределах нормы, вы об этом не узнаете, а мы вам об этом никогда не скажем, потому что здесь вы больше не нужны.
После этих слов доктор выпрямился и захохотал на все помещение. Дверцы капсулы криокамеры стали плавно закрываться, издавая шипящий, напоминавший змеиный звук.
Я ощущал дикий, пробирающий до самых костей холод, который стал проникать в криокамеру из расположенных по бокам капсулы отверстий. Я ощущал боль всем телом, но не мог раскрыть рот, чтобы издать хоть какой-то крик. Доктор обманул и тут. Голова жутко раскалывалась от накатывающих волнами болевых ощущений. Я чувствовал, как мою челюсть сводило от холода, глаза покрывались тонкой корочкой льда.
Попытка воспользоваться руками ни к чему не привела: мое тело переставало мне подчиняться, как, собственно, и мозг переставал адекватно мыслить. Еще немного – и я погрузился в кромешную темноту с пульсирующим в такт биению сердца светом.
Глава 4
23 марта 2035 года. 9:00. Минск_
-Добрый день, Егор Дмитриевич, Анатолий Павлович дожидается вас в переговорной.
– Уже? – немного удивленно переспросил Егор, явно неготовый к такому раннему визиту гостя. – Хорошо, Ольга. Проследите, чтобы нас никто не беспокоил. И приготовьте кофе, только некрепкий с сахаром.
– Сейчас сделаю, Егор Дмитриевич, – ответила Ольга и направилась к кофейному аппарату.
Егор Дмитриевич подошел к переговорной и, поправив узел галстука в виде зауженной пирамиды, приложил ладонь к расположенному слева от двери электронному терминалу. По экрану сверху вниз пробежала горизонтальная красная линия, после чего дисплей терминала загорелся зеленым цветом, сигнализируя положительную идентификацию личности.
Дверь почти бесшумно открылась.
Егор чувствовал легкую тревогу, которую, как он сам для себя подметил, не испытывал со студенческих лет, казалось, что даже его ладони слегка запотели от волнения.
– Вы опаздываете, – тяжелым тоном выдавил мужчи на, даже не оборачиваясь к вошедшему.
– Пробки, Анатолий Павлович, – попытался кое-как отшутиться Егор.
Оказавшись внутри небольшого офисного помещения, он направился к узкому деревянному столу, с одной стороны которого, прямо напротив окна, расположился широкоплечий мужчина в военной форме.
Левой рукой военный облокотился на подлокотник стула, в то время как правая рука по-хозяйски барабанила пухлыми пальцами по столу.
– Как я понял, коды доступа к системе скоро будут у вас? – продолжил Анатолий Павлович, не обращая внимания на оправдание собеседника.
Поджав обе губы, Егор с еле заметной нерешительностью сел напротив мужчины с противоположной стороны стола, нервно поправив лежавшую перед ним папку, в то время как военный продолжал перебирать пальцами по столу.
Пару недель назад он действительно обещал решить вопросы с советом корпорации «Криодрим» в течение короткого времени, успокаивая военного и уверяя того, что у него все схвачено и единственным препятствием к воплощению задуманных планов являлся профессор.
И вот отпущенный срок подходил к своему логическому завершению, подводя его к кульминационному моменту, который мог либо лишить его всего, либо вознести до новых высот с многомиллионными перспективами, безграничной властью и новыми связями.
Лицо военного было непробиваемо черствым, из-под слегка приспущенных век на Егора был устремлен довольно пристальный и холодный взгляд карих глаз, при встрече с которым он испытывал жуткое желание покинуть незамедлительно комнату.
– Есть пара бюрократических вопросов по этому ьпо воду… – попытался смазать ситуацию Егор, но был тут же перебит спокойным, но достаточно хладнокровным голосом Анатолия Павловича:
– У меня нет времени разбираться с вашими проблемами. Мне нужны коды допуска к системе. У нас был ясный уговор. Я устраиваю так, чтобы предыдущий исполняющий обязанности главы корпорации ушел, вы обещали, что оперативно решите вопрос с руководством корпорации, после чего предоставите нам коды доступа к «Селене». Вы получаете власть, мы получаем разработки «Селены».
– Формально я еще не стал главой, в этом и проблема. Совет пока еще не утвердил меня на пост. Хотя я вас за веряю, в сложившейся ситуации вопрос, на мой взгляд, решенный. Совет состоится сегодня после обеда, и на нем будут подписаны все бумаги с предоставлением всей необходимой информации и полным контролем над системой. Вы должны понимать, что такие действия никогда не предпринимались и коды всегда были запасным планом, защитным инструментом, который мог в непредвиденных ситуациях позволить вновь взять контроль над системой, если с ней что-то произойдет не так. Проблемы создал профессор, позаботившийся над тем, чтобы доступ к ним имел узкий круг людей, расположенных в разных частях света. Они не связаны между собой, но участвуют в проектах «Криодрима».
В этот момент в помещение вошла Ольга, держа перед собой поднос обеими руками.
Немного запаздывая, вместе с ней в комнату ворвался и легкий аромат свежего горячего кофе, разлитого в небольшие керамические чашечки, стоявшие на белых блюдцах.
Анатолий Павлович, не дожидаясь, пока секретарша расставит чашки на стол, резко встал из-за стола, надел фуражку и, окинув оценивающим взглядом подошедшую к столу Ольгу и вновь посмотрев на Егора, добавил:
– Вам лучше поторопиться и не затягивать. Я нелюблю ждать. Тем более когда моя часть работы выполнена. Все остальное – ваша головная боль.
После этих слов подполковник развернулся и направился к выходу.
– Анатолий Павлович,– вскочил неуклюже со своего места Егор, попытавшись вдогонку пустить еще пару фраз,– все будет сделано. Завтра я с вами свяжусь и все…
– Не завтра, а сегодня вечером я жду от вас звонка, – одернул подполковник собеседника. – Завтра, Егор Дмитриевич, может быть уже слишком поздно для вас.
Я оставил вам презент под столом. В ваших интересах воспользоваться им как следует.
– Сегодня, сразу после совета, – согласился Егор.
Подполковник вышел из помещения, а Егор, словно выжатый лимон, с тяжестью рухнул обратно в кресло, запрокинув голову на подголовник.
– Может, вам что-то еще нужно? – растерянно спросила Ольга, обращаясь к Егору, который в этот момент пребывал не в лучшем расположении, а сама Ольга не знала, как ей быть в сложившейся ситуации.
–Нет, спасибо. Кофе можешь уносить. Я пойду к себе. И сегодня давай до совещания ко мне никого не пускай и не соединяй. Я должен немного побыть один и подго товиться.
–Хорошо, – ответила Ольга и, поставив кружки об ратно на поднос, вышла из переговорной.
Как только за Ольгой закрылась дверь, Егор осторожно извлек из-под стола алюминиевый кейс, оставленный подполковником, и положил его перед собой на стол. Отщелкнув металлические замки, он аккуратно приподнял крышку кейса.
В кейсе было несколько увесистых картонных папок серого цвета, которые спокойно могли занять в музее свое почетное место канцелярских принадлежностей из прошлого столетия. С виду совершенно новые, словно вчера отпечатанные в типографии. Последний раз такие Егор видел в детстве на работе своей матери.
По центру папки большими черными буквами было пропечатано слово «Дело №», чуть ниже – прописанные синими чернилами неизвестные аббревиатуры, в конце которых на самой последней строчке значилось: «Результаты химического анализа».
В углу каждой папки, придавая ей характерную значимость и таинственность, красным цветом были проставлены штампы: «Секретно», «Для внутреннего пользования». Поверх документов располагался небольшой оптический стеклянный носитель с прикрепленной к нему запиской:
«Уважаемый Кривов Егор Дмитриевич, ознакомьтесь с содержимым файлов. На оптическом носителе электронная копия документов с голографической визуализацией. Передайте их представителям совета».
Взяв одну из папок и отодвинув кейс немного от себя, Егор извлек ее содержимое и разложил листы с документами и фотоотчетами перед собой, став внимательно просматривать и анализировать информацию, которая в них была.
В его глазах засверкали искорки любопытства. Он с жадностью пролистывал страницу за страницей, изучая предоставленную военным информацию. На лице проступила еле заметная ухмылка. Недостающий пазл красиво лег в его руки. Он аккуратно сложил все на место и прикрыл кейс.
Информация была действительно полезной и мог ла стать хорошим аргументом к тому, чтобы надавить на нужные болевые точки совета. Воспользоваться их страхом и заручиться поддержкой если не всех, то большинства точно.
Конечно, не так он себе все представлял изначально. Приход к руководящей должности виделся ему совершенно иначе. Помпезным, под бокалы шампанского, среди своего коллектива и перед камерами репортеров, освещающих церемонию по главному телеканалу.
Но в итоге вынужден прятаться в этом помещении, вне стен мощной корпорации, которая за пару лет помогла выстроить десяткам государств тысячи криотюрем.
Дополнительный офис служил буферной зоной для переговоров, где потенциальные покупатели были готовы обсуждать довольно скользкие, моментами деликатные вопросы, и как минимум им нужна была гарантия невмешательства в этот диалог самой «Селены».
Информирование о новых открытиях системы и попытка продать по выгодным ценам старые. Поставка технологий для криокамер и помощь в разработке методики переобучения тех, кого погружали в криосон.
Из-за запрета властей в дальнейшем расширении полномочий «Селены» вне корпорации было принято решение оборудовать все криотюрьмы в стране подконтрольными государству серверами с искусственным интеллектом «Тяньхэ-3-А1», который мог обеспечить проекту должный уровень. Конечно, было много нюансов, важным из которых был процесс пробуждения, который всегда завершался провалом.
Понадобилось немало сил, чтобы убедить Нойерома в том, чтобы вывести дополнительный офис вне корпорации. Чему сам Нойером всячески препятствовал. Однако по-другому бизнес отказывался работать. Многие боялись «Селены», настаивая на нейтральной территории, где могли бы вести свои дела с корпорацией.
Все всё хорошо понимали, ради каких целей создавалась эта «слепая зона». И, скорее всего, «Селена» хорошо это осознавала. Вряд ли она не просчитала, что за ее спиной элиты решат добраться до единственного ключа, позволявшего им вернуть контроль над ней. Перевести ее в статус обычной подконтрольной марионетки и воспользоваться всеми наработками, которые она уже успела создать.
А они были. Наработки «Селены» дали ясно понять, что она ушла далеко вперед в вопросе погружения людей в криосон и, самое главное, к последующему выходу их из сна и полноценному возвращению к жизни. Чем не могли похвастаться инженеры и ученые, работавшие над аналогом «Селены» на базе «Тяньхэ-3-А1».
Об удачных расчетах ему поведала одна из сотрудниц лаборатории, ведущий нейробиолог. Ее, как и Егора, смущало странное поведение Нойерома, его нежелание по какой-то причине публиковать данные «Селены». Все это и подтолкнуло Егора пару недель назад начать диалог с пришедшим к нему в офис начальником штаба вооруженных сил подполковником Барановым, который довольно воодушевленно воспринял информацию об удачных экспериментах «Селены» и пообещал разобраться с профессором.
Состоявшийся разговор, последующая скоропостижная кончина профессора Нойерома говорили лишь об одном: элита и военные республики были непреклонны в своих стремлениях прибрать эту золотую жилу себе. Егору была обещана власть, если он станет их представителем в корпорации.
Нойером был стар. Ему было 80 лет, но при этом его здоровью можно было позавидовать. Утренние пробежки по паре километров, игра в теннис, плавание. Не безосновательно ходили слухи, что Нойером принимает некое лекарство, созданное «Селеной». Многие подмечали, что на старых фотографиях пятилетней давности, когда Нойером только принял участие в проекте, был запечатлен более уставший от жизни, потрепанный временем человек. Но на более поздних фотографиях окружающим представал крепкий и помолодевший Нойером.
С фотографии месячной давности, сделанной на очередном брифинге для журналистов, на Егора смотрел человек, которому он с натяжкой дал бы и 60 лет.
И вдруг два дня назад Нойером скоропостижно умирает от сердечного приступа в своем кабинете в час, когда в офисе никого не было. Все бы ничего, но именно за пару часов до этого он был в офисе Егора, в котором у них состоялся довольно серьезный разговор на повышенных тонах, который, естественно, слышало несколько сотрудников. Такие вещи порождают слухи и лишние вопросы, выбивают из колеи и создают много мелких проблем, которые сейчас сильно мешали и грозили превратиться в более крупные.
Когда он разговаривал с подполковником первый раз, речь шла об отстранении Нойерома в связи с возрастом с поста президента корпорации «Криодрим», которая ему досталась пять лет назад после возникших печальных событий в организации, когда был убит заместитель директора и серьезно ранен ее основатель, тело которого по сей день сокрыто от глаз общественности «Селеной». Нойерому удалось убедить всех, что извлечение тела из криокамеры будет смертельно опасным, поскольку глава корпорации получил серьезные ранения. На тот момент было принято решение оставить тело внутри. Лаборатория была запечатана, новых экспериментов официально не проводилось, однако «Селене» это вряд ли мешало экспериментировать.
Тогда власти не нашли ничего лучшего, чем передать управление фирмой специалисту, который понимал, в какую сторону конкретно желал идти ее основатель, – тому, кому Холод передал все данные. В свою очередь Нойером через пару месяцев добился разрешения передать полное управление корпорацией самой «Селене». В те времена получить такое разрешение было проще: у власти был более мягкотелый президент, который, наслушавшись перспектив от Нойерома, подписал документ не глядя.
Под началом Нойерома корпорация быстро пошла вперед. «Селена», получив полную власть над процессами внутри фирмы, стала совершенствоваться семимильными шагами, удачно справляясь в процессе создания системы контроля сновидений, позволявшей переобучать людей внутри сна. Аналоги этих систем в более упрощенной форме были созданы для криотюрем по всей республике и за ее пределами, но с одной существенной оговоркой. За порядком в криотюрьмах вне корпорации следил искусственный интеллект «Тяньхэ-3-А1», поставляемый в Союз Народных Республик из Китайской Народной Республики, в то время как в корпорации «Криодрим» всем процессом управляла биокомпьютерная система «Селена», которая существенно отличалась от классических компьютерных технологий, базирующихся на кремнии. На их фоне «Селена» в начальной своей сборке превосходила самые лучшие наработки, воплотившиеся в передовом на тот момент искусственном интеллекте «Тяньхэ-3-А1». А после того как Нойером расширил ее потенциал, она смогла превзойти в том числе и введенный в эксплуатацию AI Цзючжан 1000, созданный в научнотехническом университете Китая при поддержке научного сообщества Союза Народных Республик. Он в свою очередь стал чем-то вроде гибрида, два в одном. Квантовый искусственный интеллект, работающий на основе оптических квантовых вычислений и до определенного момента считавшийся самым мощным вычислительным средством на всей планете. По слухам, ученые СНР и КНР разрабатывали новое средство под кодовым названием «Хайлон», который по неподтвержденным данным должен был стать искусственным суперинтеллектом. Именно для этого военным нужны были новые алгоритмы «Селены», которые после ее становления перестали быть доступными, а предоставленные ранее, в 2029 году, данные китайцы так и не смогли расшифровать и реализовать в своих работах.
Мощь «Селены» пугала не только силовые структуры и элиты республики. В маленькой коробочке затаилась великая сила, которой боялись и которую желали заполучить многие, в том числе и за пределами страны. На это и пытался надавить Егор, ведя двойную игру и обещая передачу технологий тем, кто владел ключами вне.
Заключенный негласный договор с подполковником подразумевал помощь в смещении Нойерома, но Егор и предположить не мог, что эта помощь будет заключаться в его силовом устранении. Прямого разговора про это не было, хотя нельзя сказать, что сам он про это совсем не думал в минуты нахлынувших размышлений под бокал вина или бутылочку рома.
Смерть профессора была не случайной, и он в этом замешан по уши. Все происходило слишком быстро. А этого Егор не переносил. Он любил все держать под контролем, взвешенно планировать и не спешить. Любил, чтобы каждый механизм был на своем месте в нужное время, но тут словно незримая сила нажимала на кнопки и дергала за рычаги, после чего он успевал лишь хвататься за отдельные выступы, чтобы окончательно не грохнуться в разрастающуюся под ним пропасть.
Совет, который собирался по вопросу передачи доступа к системе, мог спокойно перенести слушание на пару недель или даже месяцев. Каждый тянул одеяло на себя и пытался заполучить больше. В одних он был уверен, кого-то купил, другие вызывали вопросы и опасения.
Старый маразматик, каковым считал профессора Егор, был до последнего уверен, что не все, что смогла открыть «Селена», могло и должно быть дано людям, из-за чего сильно тормозил передачу открытий и их последующую реализацию.
Егор достал из стоявшего у окна столика ром и, откупорив бутылку, сделал залпом пару больших глотков.
– Прорвемся, все будет как надо, – вполголоса выдавил он из себя, пытаясь взбодриться перед приближаю щимся совещанием, до которого оставалось не так много времени. – У меня есть маленький козырь. Малюсенький козырь, – усмехнулся Егор и сделал еще один большой глоток.
