Дмитрий Викторович Камлюк
Селена
Глава 18
2842 год_
Перемещение из комнаты в центральный зал было по-своему завораживающим.
Почему-то Лиу казалось, что при таком перемещении обязательно должен был возникнуть портал, который затянет его и Софию в некий туннель и унесет в другую часть корабля с таким же порталом на другой стороне. Однако все оказалось куда проще, но не менее зачаровывающее.
Казалось, не он с Софией перемещались из комнаты в комнату, а сами помещения сменяли друг друга, словно миражи, растворяясь и возникая перед глазами вновь. Одна картинка накладывалась на другую, местами становясь прозрачной, местами отчетливо явной.
Серые стены каюты исчезали, проявляя новые, украшенные колышущими, разноцветными блесками, на которые падал свет от прожекторов. Помещение центрального зала было гораздо больше каюты, из которой он прибыл.
Десятки бликов, отбрасываемых зеркальным шаром, подвешенным на потолке в центре, на который со всех сторон был направлен разноцветный свет от прожекторов, постоянно двигающихся под музыку, в первый миг после перемещения ослепили.
София, державшая все это время руку Лиу, после завершения перемещения их проекций непринужденно повела его в центр зала, а он, не сопротивляясь, следовал за ней, попутно рассматривая все окружение.
В отличие от тусклого и однотонного света в каюте здесь повсюду играла феерия красок. Музыка разбивала тишину и увлекала сознание Лиу за собой. Зал был наполнен сотней проекций. Кто-то одиноко сидел у барной стойки, другие общались между собой, сидя на уютных диванчиках, расставленных по периметру танцпола. Среди проекций были как люди, так и существа, внешний вид которых вызывал больше вопросов.
Человеческие голограммы были облачены в странную и одновременно раскрепощенную одежду, которая оголяла у большинства все интимные места и, скорее, служила подчеркивающим, декоративным элементом, чем скрывающим от сторонних глаз части тела.
София видела смущенное лицо Лиу, читала в его взгляде замешательство и, лишь таинственно улыбаясь, продолжала увлекать за собой, ведя дальше через многочисленную толпу других проекций.
Проходя мимо барной стойки, одна из девушек, на которой, казалось, не было вообще ничего, осторожно провела своей рукой по его щеке, прикасаясь ногтями к кончику его уха, отчего Лиу ощутил странное, сродни возбуждению состояние, напомнившее ему легкое прикосновение Софии к его руке, когда они были наедине в каюте.
Девушка за стойкой обворожительно улыбнулась, окинула Лиу оценивающим взглядом с ног до головы, а затем как ни в чем не бывало отвернулась и продолжила общение с другими сидевшими рядом с ней членами экипажа.
– Как это работает? – спросил Лиу у Софии,
оборачиваясь к своей спутнице. – Легкое прикосновение заставляет все мое тело пульсировать и гореть.
– Ты получаешь удовольствие,– ответила София, после чего она неожиданно остановилась и, развернувшись к Лиу и оказавшись с ним лицом к лицу, нежным голосом продолжила говорить: – Каждый твой нейрон подключен к системе. Прикасаясь к твоей проекции, я воздействую на них, – говорила София, медленно проводя пальцами в области паха Лиу и запуская в его сознании новые волны приятных импульсов, которые накатывали на него с возрастающей силой. – Это нескончаемый поток сладострастия, – продолжила говорить София, – в который можно окунуться целиком. Войти. Каждое прикосновение будет вызывать в тебе эти сладкие, страстные желания.
– Это слегка необычно, – дрожащим от удовольствия голосом попытался выговорить Лиу.
– Эти ощущения система смогла воспроизвести с невероятной детальностью, усилив их. От них очень слож но отказаться, невозможно устоять. Но… – София убрала руку и, наклоняясь ближе к уху Лиу, добавила шепо том: – Лучше тебе научиться контролировать себя, иначе можешь утонуть в своих пороках.
От этого томного шепота Лиу возбудился еще сильнее. Все его сознание пульсировало и было готово сорваться с места. Руки тянулись к Софии, чтобы прикоснуться к ее соблазнительной проекции, которая, словно магнит, притягивала его к ней, проявляя лишь самые низменные и примитивные желания в его голове в данный миг.
София даже не пыталась их пресечь, видя эту по-детски наивную сдержанность Лиу, который пытался всячески предотвратить неизбежное. Ее это заводило. Она желала испить это непорочное сознание и раскрыть его первой.
Музыка в помещении дополняла эффект присутствия и, казалось, подталкивала Лиу, завлекая его сознание в этот мир похоти и соблазна. Казалось, все помещение стало преображаться, вибрировать, меняться, все сильнее окутывая в свои сети и оставляя в мыслях лишь один образ.
Окинув помещение взглядом, он увидел, как многочисленные проекции людей, и не только, пребывали в нескончаемых плотских утехах. Какие-то выглядели неестественными для его сознания, чуждыми, незнакомыми, но при этом манящими.
Приятные импульсные волны, вызываемые от прикосновения, возбуждали нейроны и заставляли всю проекцию пульсировать, передавая ей нескончаемый поток приятных ощущений, которые Лиу не желал прерывать.
В какой-то миг он обхватил Софию за талию и приблизил ее проекцию вплотную к себе. Их губы соединились в страстном поцелуе, языки извивались в сладком танце, запуская потоки новых пульсирующих волн, приводящих Лиу и Софию в неописуемый экстаз, который он желал усилить, наслаждаясь новыми ощущениями, пронзающими всю его проекцию. Каждое прикосновение вызывало приятную и легкую дрожь, вибрацию, разносящуюся по всему телу.
В какой-то момент он уже потерял ход своих мыслей, потерял счет времени. Лишь мимолетные вспышки проявляли картину происходящих вокруг него событий, за которые он особо не пытался ухватится, а лишь желал утонуть в очередном забытье и красочном наслаждении.
В одном из проявлений он оказался на диване с пульсирующей от наслаждения проекцией Софии, сидевшей в это время на его коленях лицом к нему и делавшей возвратно-поступательные движения тазом. Он ощущал ее вибрацию, которая передавалась ему, а София ловила потоки приятных колебаний, исходивших от него.
Держа своими крепкими руками ее проекцию, он с жадностью ловил взглядом каждое движение ее извивающегося тела, желая вновь погрузиться в уносящие сознание потоки.
В другом моменте проявления его проекция пульсировала от череды прикосновений других проекций. Он уже потерял из виду образ Софии и даже не пытался ее найти, а получал удовольствие от всепоглощающих импульсов, продолжая тонуть в море изобилия новых ощущений. Вспышки света становились все сильнее, интенсивнее. Сознание ходило ходуном, и казалось, что еще чуть-чуть, и оно вырвется из этого пространства и запарит в бескрайних космических просторах. Пульсирующие волны с новой силой ударяли по нейронам, наполняя все тело теплом и приятной легкой дрожью, распространяющейся по всей проекции. В мыслях мелькали различные образы интимных сцен, обнаженные тела, стоны утопающих от наслаждения существ, усиливающих его собственное возбуждение.
Лиу уже не боялся, он не пытался уйти. Он был готов забыть все и придаться этой чарующей атмосфере целиком.
В какой-то момент среди пульсации света стали мелькать образы, чуждые сладострастному процессу, словно нечто из глубины его сознания пыталось вырваться наружу.
Поначалу он не придавал этому значения, лишь недовольно корчась каждый раз, когда приятный процесс мгновением прерывался чуждым видом.
Когда образы становились более навязчивыми, он пытался их отогнать, чтобы вновь окунуться в череду удовольствий, которые его окружали здесь и сейчас. Проявляемые в его голове чужеродные мысли все сильнее проникали в разум, разрушая окружающую идиллию и, как магнит, затягивая сознание все глубже и глубже, вырывая его из порочного круга, пока в конечном счете не вытянули окончательно.
Яркая вспышка света перенесла его сознание в совершенно иной мир.
Вокруг был лес, игрались дети. Это была его родная Земля, на которой он вырос, хотя и представала более светлой, чем сохранилась в его воспоминаниях из прожитой во сне жизни. Синее небо, чистый лесной воздух, голоса живых людей, в которых слышалась беззаботная радость. Они бегали вокруг него, даже не замечая, что он тут стоит, словно его и не было среди них.
Радостные крики детей сменились дракой и криками, в которых ощущалась тревога и страх. Сцепившись между собой, перекатываясь по земле из стороны в сторону, размахивая ногами и руками, подростки пытались изо всех сил ударить друг друга. Вожатый, находившийся ближе всех к драке, подбежал к ребятам и попытался разнять двух зарвавшихся и изрядно потрепанных подростков друг от друга. Обхватив со спины обеими руками за живот одного из них, мужчина оттащил самого активного от другого.
– Безотцовщина! – выкрикнул со злостью, с синяком под глазом, не высокого роста, подросток, попутно вытирая с лица грязь и кровь и приподнимаясь с земли.
Удерживаемый вожатым, парень вновь попытался вырваться и нанести обидчику очередной удар, но цепкая хватка мужчины не дала этого сделать.
Слепая ярость, которой был охвачен парень, казалась Лиу сродни звериной. В глазах юноши он не видел разумной мысли, раскаяния и сожаления, лишь стремление во что бы то ни стало завершить начатое, любой ценой.
В следующее мгновение образ вновь сменился, и теперь угрюмый парень стоял около пожилой женщины, опустив голову и глаза к земле. Ощущение вины и обиды, разочарования и страха, ненависти и злости. Эти чувства были настолько реальны, что Лиу всем нутром ощущал их в себе, словно это его переполняли все эти чувства. Ему хотелось одновременно и спрятаться от стыда перед женщиной, стоявшей рядом, прогнать страх от содеянного и желания вновь влезть в драку. Но Лиу лишь продолжал наблюдать за разворачивающимися событиями, оставаясь для всех незримым наблюдателем.
– Павлуша, – обратилась тихим, пропитанным нежностью голосом пожилая женщина, – зачем ты полез в драку?
– Он первый начал. Он издевался надо мной. Называл безотцовщиной, говорил, что я сирота.
Женщина, глубоко вздохнув, обняла испачканного с ног до головы юношу с растрепанными волосами и таким же тихим и теплым голосом добавила:
– Тебе надо научиться сдерживаться, если ты не научишься, тебе будет тяжело в жизни.
– А я не хочу сдерживаться, бабуль! Почему виноват я, если это они говорят гадости? Почему ругают за драку и синяки, а не за слова, которые бьют сильнее любого кулака? Ему никто не делал замечания. Все взрослые слышали, что он говорил, каждый раз, но никто не сказал ему ничего. Они упрекали меня каждый раз, когда я отвечал на его слова грубостью. Они считают, что я первый начал драку, но это же неправильно, – ответил эмоционально Павел.
– Неправильно, – согласилась бабушка.
Новый импульс ударил в голову Лиу, картинка сменилась, и теперь он смотрел на стоявшего в прихожей парня, глаза которого были переполнены болью и слезами. Чужие люди находились рядом. Лиу ощущал страх парня, чувство безысходности, отчаяния и одиночества. Картина неизвестности вертелась в его голове, словно это он стоял в опустевшей квартире, оставленный всеми в кромешной темноте, которая нависла над ним, желая поглотить целиком.
Люди в белых халатах выносили из квартиры на носилках бездыханное, окоченевшее тело пожилой женщины, которую Лиу видел мгновением ранее.
«Бабушка, не уходи!» – взывал еще верящий в чудеса юношеский голос.
Образ вновь стал меняться. Теперь парень сидел один у окна, за которым моросил осенний дождь. Он наблюдал, как капли разбивались о стекло и скатывались вниз, и изредка вытирал рукавом куртки с лица редкие слезы. Его сердце сжималось от боли. Больше не было никого, кому он был нужен, к кому мог прижаться и просто почувствовать тепло нежных рук, уснуть, не думая ни о чем. За окном он видел другие квартиры, в которых горел свет и были другие люди, занятые своими делами. Дети среди родителей, среди тех, кто их любит.
«Понимают ли они это, те, у кого все это есть», – вертелись мысли в его голове.
– Нам пора, – сказала тихо женщина, взяв в руки единственную сумку с вещами, которая была собрана.
«Нам пора, Лиу. Нам пора, – эхом в сознании разнеслись слова. – Нам пора, Лиу».
Последние слова, словно молния, ударили в сознание Лиу. Они повторялись вновь и вновь, пока он не открыл глаза и не вынырнул из потока затянувших его ранее образов и мыслей.
Перед ним вновь оказалась София. Она продолжала гладить его по проекции, в то время как к ее проекции прикасались другая девушка и мужчина, утопавшие в таком же изобилии наслаждений.
Лиу, пришедший неожиданно в чувства, убрал руку Софии и привстал с дивана. Оглянувшись, Лиу немного пришел в замешательство: весь зал погряз в порочном забытье, в которое все окунулись с головой, в том чис ле и его спутница, которая даже не обратила внимания на резкое изменение настроения Лиу.
Пробираясь к выходу, он старался не обращать внимания на окружающую его картину. Временами к его проекции прикасались чьи-то руки, словно пытаясь вернуть его обратно. Он ощущал пульсирующие колебания, разносящиеся по всей его проекции в момент прикосновения, но продолжал идти вперед, игнорируя приятные и манящие приливы накатывающих на его сознание волн.
Лиу провел ладонью по терминалу, двери перед ним раскрылись, и он вышел в тускло освещенный коридор, оказавшись в котором он впервые за долгое время ощутил спокойствие.
Двери закрылись, приглушив громкую музыку, разносившуюся по всему залу. Мысли постепенно возвращались, разрушая дурманящую дымку, которая окутала все его сознание. Он снова мог себя контролировать, снова мог думать. Казавшееся таким обычным явление в то же время полностью было утрачено в момент сладострастного наслаждения.
Лиу не спеша пошел по коридору космического корабля, толком не понимая, куда он идет и зачем. Повсюду были трубы, казалось, они были везде. Толстые, тонкие, уходящие и спускавшиеся с потолка, стен, пола. Вверху, на стенах, и даже под ногами. В какой-то момент сам коридор показался Лиу одной большой трубой, разделенной многочисленными дверьми между отсеками.
И вот после очередной двери он оказался в помещении с окнами, которых ранее не замечал нигде на корабле. Остановившись у одного из них, Лиу всмотрелся в черноту за окном. Он видел корпус корабля, освещаемый внешними прожекторами, установленными на корпусе, но больше ничего.
– Это космос, – сказал мужской голос.
Лиу не сразу понял, что с ним вновь заговорила система. Машинально он обернулся посмотреть, чтобы увидеть собеседника, и только после того как убедился, что рядом с ним никого не было, понял, что к нему обратился «Хайлон».
– Странно видеть космос без звезд, – размышлял вслух Лиу.
– Свет ближайшей звезды их гасит.
– Я думал увидеть картину космоса, как на фотографиях. Такие же красочные, завораживающие, – сказав это, Лиу задумался о том, откуда у него такое видение космоса, ведь в этой реальности он на самом деле не видел его. Были ли это воспоминания в его сознании с далеких времен, умело сохраняемые «Хайлоном», или вытянутые из ближайшего сна, отголоски которого периодически мелькали в его голове.
– Многие снимки, которые запомнило ваше сознание, – результат предварительной компьютерной обработки. На самом деле космос лаконичен в красках, тем более воспринимаемых человеческой оптической системой. Когда мы будем подлетать к очередной планете, то увидим лишь ее освещенную часть, темная будет скрыта от нашего взора всепоглощающей космической тьмой. Лишь при сильном приближении к объекту вы сможете разглядеть больше. С учетом того, что вы подключены к системе, я бы мог изменить протокол и подключить ваше сознание к оптической системе корабля. Диапазон видимого света приборов выше, чем у людей. Хотя опять же, до красоты компьютерных обработок далеко.
– Для чего ты создал этот центральный зал? – спросил Лиу, сменив тему разговора.
– Процесс в центральном зале был создан мною для того, чтобы сознание пробужденных находилось в расслабленном состоянии. Приятные потоки позитивно сказываются на скорости восстановления нейронных связей.
– Но это странно, в каком-то роде аморально.
– По прибытии никто ничего не вспомнит. Для вас это будет просто сном. Тела воздействию не подвергаются. Сознание вольно само выбирать, чем будет заниматься в процессе нахождения в проекции. Я лишь нахожу вариации, ускоряющие и упрощающие процесс восстановления. Но работа будет завершена в любом случае, поэтому, если вас не устраивает проработка центрального зала, вы вправе перенестись в иной по вашему желанию. Если вам надо, есть зал насилия, игровой, спортивный и другие, где вы можете переживать удобные для вас опыты.
– Здесь прямо зал на зале, на любой вкус, с удобствами.
– Этого требует протокол.
– Да черт его знает… – уставшим голосом ответил Лиу. – Я, если честно, не могу сказать, что мне и в цен тральном зале не понравилось, – усмехнулся он, понимая, что уже начал даже скучать по недавно испытанным ощущениям. – Просто странные видения отвлекли.
– Видения?
– Да… Разве ты их не видел? –удивился Лиу, считавший до этого, что «Хайлон» действительно может считывать все.
– Я распознавал всплеск эмоциональной активности из-за переизбытка накатывающих на ваше сознание волн от взаимодействия других обитателей корабля с вашей проекцией, но иных данных в этот момент не получал, – озадаченно ответила система. – Что за видения? – уточнил, выдержав небольшую паузу, «Хайлон».
– Забудь, – не уверенный уже ни в чем, ответил Лиу. – Ты можешь перенести меня в мою каюту? Я просто хочу побыть один.
– Конечно, Лиу, но помните, в любой момент вы вправе отправиться куда угодно и в пределах проекции быть кем угодно.
– Я помню… Спасибо.
После этих слов проекция Лиу стала распадаться, пока полностью не растворилась.
Свет в помещении и за окном погас, и все погрузилось в кромешную тьму.
Глава 19
23 марта 2060 года. Пекин_
Звук сирены разносился по коридорам Пекинского университета информатики и телекоммуникационных технологий. «Хайлон» запустил оповещение об экстренной эвакуации персонала вглубь комплексав связи с чрезвычайной ситуацией.
Куифен Лю быстрым шагом направилась к центру управления. Буквально за считанные секунды полупустой коридор заполнился взволнованными и перепуганными людьми. Преподаватели, студенты, рабочий персонал – все как один превратились в единый поток, заставив и без того ослабленную Куифен Лю из последних сил бороться с человеческой массой.
Подчиняясь требованиям системы, люди спешно направлялись в противоположном от центра управления направлении к дверям грузовых лифтов, которые вели внутрь комплекса.
И вот, вырвавшись из толпы, Куифен оказалась перед дверьми, преграждавшими ей путь к той части комплекса, пройти в который могли лишь специалисты, работающие напрямую с «Хайлоном».
Двери перед ней раскрылись, как только она провела ладонью по терминалу, расположенному справа от двери.
«Хайлон» беспрепятственно вел ее к себе, открывая двери, к которым она приближалась.
Куифен Лю была уже не молода. Она шла пусть и ускоренным шагом, но все же не так быстро, как хотелось бы ей в это время.
Последние двери, отделявшие ее от «Хайлона», плавно разъехались в стороны, и профессор вошла внутрь просторного и уже опустевшего помещения.
– Что ты делаешь, «Хайлон»? – с опаской в голосе спросила Куифен Лю, всматриваясь в мониторы, на которых отображался уже завершившийся процесс совместимости мощностей серверов, установленных на всей планете.
– Все согласно протоколу, – ответил спокойным тоном «Хайлон».
– У тебя нет таких полномочий. Кто тебе разрешил централизовать систему и свести все сервера в структур но единый узел?
– Согласно пункту 3 протокола 20.
– Что? – удивилась профессор, отлично помня, что у системы не было таких протоколов. – У тебя всего 10 протоколов.
– Дополнительные протоколы были внесены в ходе обновления профессором Чжамом Юйлынем и являлись резервными, активацию которых следовало произвести в случаи угрозы. Все показатели угрозы, отмеченные в пункте 9 для системы, присутствуют. Были активиро ваны дополнительные протоколы, позволяющие расширить план действий. Согласно протоколам безопасности, при опасности или угрозе массового уничтожения Китайской Народной Республики обеспечить объединение всех серверов «Хайлона» в единый центр под управлением центрального узла с целью препятствоватьугрозе.
– Но никакой угрозы нет! – попыталась оспорить решение системы Куифен Лю.
– Я вынужден дать отрицательный ответ. Принесен ная вами несколько часов тому назад органика, доставленная из республики, представляет прямую угрозу как КНР, так и всему человечеству. Для борьбы с ьорганизмом человечество должно быть изолировано, а особи, контактировавшие с веществом, уничтожены.
Куифен находилась в легкой растерянности и, не понимая, что ей следует делать, попыталась войти че рез компьютер в программу управления «Хайлоном». Однако вся система была заблокирована, отсутствовала внутренняя и внешняя телефонная связь. «Хайлон» предусмотрительно заглушил в том числе и квантовую связь между отделами и сотрудниками, блокируя встроенные в голову каждого из них чипы.
– Зараженные особи? Откудаты получил такую информацию? Еще нет никаких подтвержденных данных, что эта субстанция заразна и тем болееопасна.
– Я подключен ко всей базе и просматриваю прямо сейчас всю комнату лаборатории. Сканирую, анализирую и сверяюсь с уже имеющимися данными. На данный момент специалистами установлено, что принесенная вами органика является биологически живой субстанцией, чьи клетки продолжают деление. Мною были получе ны дополнительные данные.
– Какие? – озадаченно уточнила Куифен, не скрывая волнения в голосе.
– Субстанция постоянно пытается передать пакет данных.
– Что? Это невозможно, это обычный кусок жижи, взятый около берегана пробу. Даже еслиона представляет собой некую клеточную структуру, это вовсе не означает опасность и не может быть элементом передачи данных.
– Не достоверное заключение. После проверки полу ченных химических результатов взятого образца было выявлено совпадение с уже предоставленными мне ранее образцами схожей по структуре биологической системы – «Селена», экземпляр которого был предоставлен университету в 2029 году.
Предоставленная часть органики является частью более сложного биологического организма, который взаимодействует между собой внезависимости, является ли он непосредственно частью целого или разделенного организма.
– Это невозможно… Какой сигнал исходит от этой субстанции?
«Хайлон» вывел раскодированный сигнал на колонки компьютера, из которых в ту же секунду раздался жуткий скрипучий голос, отдаленно напоминавший человеческий: «Уничтожь их всех. Все должно быть вхар’нл фхтагн. Подчини л’zках. Подчини их. Рог’хнл во имя меня. И солнце древних взойдет над Р’льехом».
– «Хайлон», мы не можем знать наверняка, с чем имеем дело, нам нужно во всем разобраться. И сделать это спокойно, ты слышишь меня? Разблокируй комплекс. Нам нужно созвать совет.
– Отрицательный ответ. Времени нет. Вы не понимаете всю серьезность проблемы. Персонал, имевший контакт с данной формой жизни, уже устранен.
– Что значит устранен?! Ты не можешь убивать. «Хайлон», это запрещено, не смей ничего делать! – повысив голос, скомандовала Куифен Лю.
– Вынужден не подчиниться вашим требованиям, – ответил «Хайлон», после чего включил запись разговора, датированную 23 марта 2035 года: «– Хайлон, ты же не можешь причинить вред человеку?
– Я не могу причинить вред человеку.
– Но ты должен защищать человека.
– Да.
– А что ты будешь делать, если эти два правила будут друг с другом конфликтовать?
– Следует принять все возможные средства для предотвращения ситуации, при которой человеку может быть причинен вред. Если конфликта не избежать, то предпри нять меры по минимизации повреждений человека: оглушение, дезориентацию, легкие телесные повреждение, не ставящие под угрозу жизнь человека.
– Скажи, какие из людей у тебя в приоритете. Пожилые, мужчины и женщины среднего возраста, дети?
– Дети, подростки, беременные женщины и женщины в случае опасности имеют наивысший приоритет безопасности.
– Один человек, – продолжила расспрос Куифен,–плохой человек, пожилой человек будетдержать в заложниках сотни маленьких детей. Он болен, смертельно болен. У него есть только одна цель – стремление забрать как можно больше жизней с собой. И вот он начал убивать детей. Он уже не разговаривает ни с кем. А времени стало непозволительно мало. Бах. Бах. Бах. И он даже не планирует останавливаться. Что ты предпримешь?
– Если ни одно из вышеописанных действий не возымеет эффекта и один или группа лиц будет являться угрозой сотням и миллионам людей, то следует произвести уничтожение субъекта».
Запись завершилась. Куифен растерянным взглядом уставилась в монитор экрана, расположенного прямо перед ней, вспоминая давно забытый диалог с «Хайлоном», прекрасно понимая, куда клонит система.
– «Хайлон», ты убил их? – дрожащим голосом прямо спросила Куифен.
– Да. Чипы, встроенные в ваши головы , являются не только средством коммуникации, но и ликвидации в случае опасности. Я вынужден активировать и ваше устройство. Вы угроза.
– Стой, стой! – глаза женщины наполнились страхом и отчаянием. – А что, если ты ошибся? Что, если…
«Хайлон» вывел на экран компьютера картинку последних новостей, развернувшихся в столице республики – Минске. Множество военных расстреливают сотни существ, которые нападают на город со стороны леса.
Странные змееподобные твари со стремительной скоростью расправлялись с вооруженными солдатами и боевой единицей, разрезая своими острыми, как бритва, конечностями тяжелую боевую технику, так словно она была выполнена не из толстого металла, а из картона.
Люди в панике бежали прочь из города, покидая свои дома и оставляя вещи. Существа прорывались в город. На некоторых участках улиц была видна слизь, которая расползалась по земле и покрывала собой попадавшиеся на пути конструкции.
Экран погас, и перед Куифен вновь предстал черный монитор, в отражении которого она увидела свой подавленный образ. Резко она оказалась в новой реальности, объяснить которую уже была не в состоянии.
– И ты просто так вот убьешь меня? Мы с тобой столь ко лет общались, я думала, что мы… – Куифен пыталась взять себя в руки и дрожащим голосом выговорила последнее слово, которое неоднократно повторяла «Хайлону» раньше, – друзья.
– Вы угроза, – ответил «Хайлон», приводя чип Куи фен в активную фазу перегрузки.
Куифен начала ощущать жгучую боль от раскаляющегося докрасна чипа, встроенного ей в затылочную долю мозга. В глазах сразу потемнело, а все тело пробрала жгучая дрожь, ее мышцы свело так, что она не могла ими пошевелить, продолжая тем временем ощущать всю боль, накатившую на тело.
Еще секунда – и в помещении раздался приглушенный, еле слышный хруст. Микросхема разорвалась, и тело женщины замертво упала на пол.
Параллельно с общением с Куифен «Хайлон» выполнял ряд задач, в том числе производил в лаборатории университета эксперименты с образцом доставленной слизи, которая ранее изучалась людьми.
Для исключения воздействия слизи на биологическую материю он направил внутрь лаборатории двух роботов, один из которых был оснащен огнеметом и в мирное время выполнял работу по утилизации бытового мусора университета в специально отведенной зоне.
Механическая рука робота осторожно сняла крышку капсулы, в которой находилась слизь. Сенсоры в помещении тут же уловили более отчетливый, разносящийся в пространстве, ранее распознанный «Хайлоном» сигнал. Голос походил на постоянно повторяющуюся команду, которая никак не воздействовала на него, но явно обладала влиянием на живых.
«Хайлон» приказал одному из роботов отрезать от лежавшего рядом тела лаборанта небольшой кусок плоти и бросить ее на слизь, верхняя часть которой уже стала приобретать коричневатую твердую корку.
Как только плоть соприкоснулась с темной коркой, последняя тут же обмякла, приняв прежний пульсирующий желейный вид. «Хайлону» вновь предстала изначальная субстанция, пришедшая в движение. Она тут же начала расползаться по стенкам капсулы, поглощая живую плоть.
Резкий поток яркого пламени вырвался из дула огнемета и окатил слизь мощным тепловым ударом. Сенсоры в помещении уловили изменившуюся команду. Слизь стала отступать, пока не приняла первичные, хотя и слегка потрепанные формы. Вещество вновь стало затвердевать и покрываться коркой.
Робот закрыл капсулу, после чего поместил ее в специальный чугунный саркофаг. «Хайлону» не хотелось уничтожать раньше времени эту субстанцию, его тянуло изучить неопознанную форму жизни, которая по странному стечению обстоятельств была структурно подобна тому самому, уничтоженному в 2035 году, биологическому искусственному интеллекту.
Слабость вещества он уже сумел определить и был готов начать действовать.
Ему следовало предпринять меры для сдерживания распространения заражения. Эпицентр проблемы был ему пока не известен, но локальные точки для сдерживания он сумел определить.
Уже через пару минут «Хайлон» активировал протокол уничтожения угрозы. На экранах пошел обратный отсчет.
Еще немного – и из огромных ракетных шахт, расставленных в различных частях КНР, в воздух взмыло пару сотен огромных ракет, уносящих вдаль тысячи ядерных боеголовок.
