bannerbannerbanner
полная версия14

Дмитрий Стрижов
14

Полная версия

48

Ворон, рослый, мудрый, черный

Над домами пролетал,

Наблюдал за всеми в окна

И поступки подмечал.

Кто ругается со свитом,

У кого в душе лишь моль,

Кто учился в программисты,

Ну а в ком растет король.

Ворон видел тот немало

И не просто так смотрел,

Стражем был в ворота ада,

Местом зачерствел совсем.

Шестьдесят на сорок с горкой

На земле идет борьба,

Зло довлеет полегоньку,

Побеждая у добра.

Все изменит один мальчик,

Подойдёт тот вещий срок,

Лампу алого заката

Он в тени миров зажжет.

Баланс наш будет восстановлен,

Добро немного поднажмет,

И лучше станет на работе,

В душе усталой тает лед.

А ворон тот, не раз подумав,

Работу сменит насовсем.

Когда войдешь в ворота рая,

Он проживет с тобой тот день.

49

Куски обломанной помады

Дрожали в свернутой руке,

И ноги жали на педали -

Плескалась жизнь на волоске.

Гора невымытой посуды

Желала пламенный привет.

Меня все это задолбало! -

Орала я себе в ответ.

И в отражении нету места,

Души утратилась молва.

Я до сих пор, ну если честно,

Желала жажды от тебя!

Я не бросалась на колени,

Я не ждала тех сладких встреч.

Будильник розового взвара

Я отматывала в сотнях свеч.

Ты не пришел ко мне ни завтра,

Ни после дикого костра,

А ждать я очень уж устала,

Обманута была сполна.

Ты главного, боец, не понял:

Я не такая как они.

Когда ты будешь на коленях,

Степную деву позови.

И я приду к тебе по зову,

Не попросив и пыль взамен,

Утратив милый дух в неволе,

Я заберу тебя в свой плен.

Коленей больше не послушав,

Уздечку держишь ты в зубах,

И нить реальности бывалой

Не ощущаешь на устах.

Родная, отпусти на волю,

Не дай мне силу загубить.

Родной, ведь ты давно на воле,

Осталась сон освободить…

50

Конвой из мыслей и суждений

Окутывает в сладкий плен,

Отдашь без боя ты оружье,

Не чувствуя своих колен.

Семью ты скоро позабудешь,

Друзья лишь вымысел и тлен,

И выходных теперь не будет,

В работу канешь насовсем.

Ты не живешь и жить не будешь,

А все, что было – лишь игра.

Пустые слезы лить не будешь?

Отправится бы нам пора.

Конвой из мыслей и суждений

Давно окутал в сладкий плен.

И нету пороха в патроне,

И совесть высохла совсем.

51

Когда ты думаешь, что спишь,

Тихонько ущипни за руку.

Я чувствую, что ты молчишь,

И мне не пережить разлуку.

Лежишь во сне уже давно,

Лицом ты истину рисуешь.

Давно ведь все предрешено,

А я неистово целую.

Мне не проснуться больше, нет

Меня и пепельных советов,

Забудь, как мило был одет

Тот розо-аловый рассвет.

И рук тепло назад шагает,

Давно переступив черту.

А лунный свет сопровождает

Линейно-алую строфу.

Мы вновь увидимся с тобою

На улицах златой Москвы,

В массандровой, родной пустыне,

Рисуя детские мечты.

52

Ты лучше, чем воздух.

Сильнее, чем сахар.

Твой тон полухлесткий

Дороже услады.

Меняешь ты кручи,

Гонимые ветром,

Ты мир поджигаешь

Своим ярким цветом.

И сладость от яблок

Внушаешь ты вишне,

Улыбка сияет

Фруктовей, чем в книжках.

Твой профиль холеный

Эфир излучает,

И кудри ванильные

Вкус обретают.

Ну вот же ты! Рядом!

Дай мне дотянуться!

Еще две секунды

И мне не проснуться…

53

Вдыхай так медленно и долго,

Как только сможешь опознать

Нить красную изломов тонких,

Она поможет боль унять.

Слова истошной веной льются,

В бокал – граненистую даль.

Там корабли, там волны бьются -

Чернильной красоты эмаль.

Прохлада веет отовсюду,

Маня извилистой рукой,

Подобно ангельскому чуду

Вновь припорошенной золой.

Везде теперь ты под защитой,

И бес к тебе забудет дверь.

Мука теперь белее будет

И голос звонкий, как капель.

Не забывай, что сердцу мило,

И крошки хлеба береги,

Возьми ты их с собой в могилу,

Дар робких мыслей сохрани.

54

Кусочек сыра отрезая

Дождливым пасмурным уютом,

Свой ломтик хлеба укрываешь

Чернильно-пепельным мазутом.

Готовишь завтрак в неглиже,

В окно большое солнце светит

На сорок первом этаже,

А снизу в мяч играют дети.

Воспоминания, как сон,

Из глаза в глаз перебегают,

А я свой черный папин зонт

Над головою раскрываю.

Не вспомнить больше тех котлет,

Так сладко-любленных тобою,

И у виска все сорок лет

Расплавились над мостовою.

Я толком про себя забыл,

Потратив много лет в исканье,

И думаю, что заслужил

Твое призренье и признанье.

Ну расскажи же мне уже

Свои оттерзанные муки,

Ведь я стою на этаже

В мельчайшем шаге от разлуки.

55

В моменте веки приподняв,

Сердца биение уняв,

Ты понимаешь, что не дышишь,

И мотыльки бегут по крыше.

И осознанье, что не мощный,

Придаст зеркальный отражейник.

Так сразу скинув в душу кости,

Не расцепляется ошейник.

Вода стоит уже два года,

Запрели боковые окна.

А я все тот же в отражении,

А ты ведь – не посланник Бога.

Я многое тебе доверил,

И свое имя, и весомость.

А ты ведь прежде, брат, не верил,

Не ощущая невесомость.

Мы не похожи, мы разлучны,

Как крендель и буханка хлеба.

А ты все тот же одиночник,

В сердцах искавший воскрешенья.

И не сыскать тебе замены,

Похожий, просто ведь изменник.

Твои глаза – синицы в небе,

Взлетающие в День Рождения.

Тебя забудут по привычке.

И спутают с изнанкой кожи.

А я все тот же, как и прежде,

Черт, намалеванный без рожи…

56

Дружище!? Думаешь ты спишь?

А одеяло под разлукой?

Ну что ж так долго ты молчишь?

Возьми, дотронься перед мукой!

Иль ты забыл, что в неглиже

Мы друг пред другом расставались?

На сорок первом этаже,

В любви друг другу смертно клялись.

Ведь я ждала тебя в тот час,

Что оговорен был тобою.

Я прогоняла сотню ласк,

За темно-алою чертою.

Мы неразлучники с тобой.

Так думалось мне пред прощаньем,

А ты, минуя сладкий вой,

Пронзил меня своим признаньем.

Я видите ли не нужна!

Запомню я молву, не скрою.

Ну так пускай сам Сатана

Займется тушей городскою!

Рейтинг@Mail.ru