Дмитрий Шахов
Девочка, которая знает, брать ли сегодня зонтик

Глава 5

Алексия

Собрание совета Ордена проходило, как всегда, в ратуше. Если в обычных городах здание мэрии располагалось в центре, то в Доме-под-горой оно примыкало к стене точно напротив выхода из Большого зала перемещений на другой стороне купола. Когда-то считалось, что в случае опасности основатели, жившие в ратуше, должны были покинуть город последними, замыкая колонну жителей, исчезающую в зале перемещений. С тех пор многое изменилось. Новусы, занимавшие место основателей, теперь предпочитали аскезу вдалеке от Дома-под-горой. Внутри ратуши построили второй, Малый зал перемещений, который использовался чиновниками и служащими Корпуса защиты Ордена. Изначально это было желанием упростить логистику, чтобы для экстренной отправки за пределы Дома-под-горой не приходилось пересекать весь город. Но потом зал закрыли для использования обычными гражданами, объяснив это требованиями безопасности.

Зал собраний совета находился в середине здания. Его нетипичный для местных компактных помещений высокий потолок со сходящимися треугольником сводами увенчивала линия похожих на капли светильников на длинных отвесах. Свет был неярким, но позволял без особых проблем рассмотреть лица каждого из собеседников за вытянутым столом: одиннадцать мужчин и женщин, по пять с каждой стороны и один во главе.

Алексия сидела по правую руку от председателя Альфреда Гонтаса. Альфред в этом году перевалил за 120-летний рубеж. Новусы за счет своих способностей к регенерации жили дольше сапиенсов, но старик уже очевидно маскировал низкую продуктивность своей деятельности суетой, а мудрость пустословием. Совет выбирался пожизненно, однако мало кто из членов работал в нем до самой смерти, стараясь покинуть должность до окончательных проблем с памятью и здоровьем. Назревали выборы.

Слева от Гонтаса сидел Эрвил Коштану – куратор Корпуса защиты, организации, отвечающей за безопасность новусов. Именно там в свое время служила Саманта. Корпус защиты считался самой влиятельной структурой из всех, а Эрвил третьим человеком в Совете после Альфреда и Алексии. Эрвил был на десять лет моложе Хаттер, не имел знаменитых родственников, пробившись в элиту Ордена снизу, доказав свою верность идеалам годами службы в Корпусе. Последние годы перед выдвижением в Совет он активно участвовал в политической жизни Ордена, выступая в качестве пресс-секретаря Корпуса. Эрвил не выделялся ни ростом, ни внешностью. Он походил на рабочего с окраин рудных городков в Румынии, не хватало только кепки. Нос картошкой, утопленные под надбровными дугами маленькие глаза, полные потрескавшиеся губы, короткие толстые пальцы. За невзрачной внешностью куратора прятался недюжинный ум, проницательность и умение не только выживать, но и выигрывать в политических играх. Алексия никогда не знала, чего от него ожидать.

Рядом с Коштану сидела Офелия Синковски – хрупкая новус родом из Польши. Род Синковски давно переселился в Дом-под-горой, так как в столице Ордена было проще всего вести научные исследования. Офелия курировала Корпус изысканий, занимавшийся помимо поиска новых новусов во всем мире, научной работой по изучению возможностей новусов. Ей не так давно минуло сорок лет, но выглядела она еще моложе, напоминая фарфоровую куклу из магазина игрушек. Тем не менее, Синковски есть Синковски – никому даже не приходило в голову оспаривать ее место, бережно передаваемое из рук в руки представителями одного из старейших родов ученых в Ордене.

Напротив Офелии с надменным выражением лица постукивал ногтем по столу Коул Аткинсон, куратор Корпуса транспортников. Корпус отвечал за сохранность старых пивотов и поиск новых. Не каждая точка Земли могла сократить энергетические затраты новуса на переход в десятки раз. Сеть пивотов позволяла новусам без помех перемещаться десятки раз в день, не боясь потерять сознание после очередного прыжка. Коул хоть и относился к знатному роду, получил свое место по протекции председателя. Слишком молодой и слишком горячий – большинство членов Совета настороженно относились к его инициативам.

Рядом с Коулом сидел Гвен Шлосс, куратор по делам общин. Корпуса у него не было, Гвен служил точкой общения между центральными службами Ордена и сотнями общин новусов, раскиданных по всему миру. Рядом с Гвеном разместился, погруженный в свои мысли Сесил Дрого, куратор Дипломатического корпуса. Дипломаты имели высокую степень автономии в Ордене, поэтому должность Дрого была синекурной, а влияние его в Совете ничтожным. Замыкала стол с их стороны куратор по делам образования темнокожая новус из Америки Дениз Робертс. Со стороны Коштану и Синковски сидели куратор по делам финансов, куратор по эфирным вопросам и куратор по делам торговли и промышленности. Когда-то давно финансы и торговлю курировал один новус, а про эфир никто не догадывался. Но с появлением "Новус Инкорпорейтид" пришлось выделить старые активы в отдельное ведение, а потом назрела необходимость и как-то регулировать новый вид связи и трансляций.

Совет не занимался управлением Орденом, уделяя внимание лишь политическим вопросам. На первый взгляд постороннему могло показаться, что у членов совета не было прямой власти. На деле же никто не осмеливался ослушаться их рекомендаций, тем более, если они были приняты и озвучены коллегиально.

Алексия искренне рассчитывала на то, что ей в недалеком будущем удастся занять пост председателя. Она шла к этой должности всю жизнь, сквозь боль и лишения, преодолевая незаслуженные обвинения и эхо грязной славы своего предка. Но пока на троне Альфред, старый милый дедушка Альфред, которого так любят рядовые новусы, это так и оставалось несбыточной мечтой.

Разговор от обычных дел вроде обсуждения текущих отношений с рядом правительств человеческих государств неожиданно свернул к покушению на дочь Алексии. Она даже сама не поняла, как это произошло. В повестке этот вопрос не стоял, но Эрвил Коштану, отвечающий за курирование Корпуса защиты, сообщил об инциденте, а Альфред неожиданно развил тему, поинтересовавшись деталями. Алексия была крайне смущена и недовольна, но показать это не смела.

– Ренегаты напали, говоришь, – сказал Альфред.

– Да, ренегаты. Сегодня утром боевая группа навестила дом и ничего не обнаружила, но отчет агентов, изъявших дочь Саманты, однозначно говорит, что это были ренегаты. Шестеро погибших.

– А не может это быть очередной провокацией Олимпа? – Задумчиво бросил председатель. С некоторых пор любые действия против новусов казались ему совершенными боевой организацией сапиенсов, которая в свою очередь управлялась могущественным синдикатом, объединяющим несколько десятков владельцев трансатлантических компаний. В способностях новусов они видели угрозу для сложившегося миропорядка, и, в отличие от правительств, не пытались договориться с Орденом, предпочитая сразу атаковать. Не напрямую, опасаясь обострения отношений с власть держащими в странах, где они размещали свои капиталы и производство, а через такие организации как “Олимп” или наемников.

– Не исключено, – неожиданно для Алексии согласился Эрвил. – Все мы знаем, какие способности у внучки нашей уважаемой коллеги, – советник кивнул Алексии. – И знаем, что они раскроются в полной мере не раньше, чем через пять-шесть лет. Но “Олимп” мог захотеть сработать на упреждение.

– Разве мы не можем внедрить кого-то к ним, чтобы знать точно? – Раздраженно хлопнул по столу Коул Аткинсон, самый молодой член совета, куратор транспортной сети. Поговаривали, что он в дальнем родстве с Альфредом, и тот планировал дожить до момента, чтобы передать ему власть.

– Мы можем доверять только новусам и то не всем, – пояснил устало Эрвил. – Значит, высоко в иерархии “Олимпа” нам никак не забраться – на определенном уровне карьеры у них обязательна проверка ДНК. А подкуп сапиенсов дело ненадежное. Так что опираемся только на ту информацию, которую получается извлечь из их захваченных членов.

– Мы можем активировать девочку раньше? – Альфред вопросительно посмотрел на Алексию, а потом перевел взгляд на куратора медицинских исследований Офелию Синковски.

– Мы можем только навредить спешкой, – четко отбивая слова, ответила Алексия.

– Алексия права, – заверила Офелия. – Сейчас девочка может давать только прогнозы на текущий момент. Чтобы она могла смотреть в перспективу, ей нужно освоить немало техник запоминания и сортировки информации. У нее уникальный навык давать ответ без понимания метода решения, столь быстро оно принимается в ее голове, но абсолютно не развитый. Если попробуем заставлять ее двигаться быстрее чем растут ее знания по управлению своим мозгом, рискуем получить психически неуравновешенный экземпляр, который будет выдавать прогнозы случайным образом. Или намеренно сообщать только часть их. Или синдром Грея.

– Но вы же понимаете, что будет, если она попадет в руки наших противников? Что ренегатов, что Олимпа! Да даже любого из правительств сапиенсов! – Завизжал Альфред. – Вы вчера едва это не допустили!

– Несомненно, понимаем, – насколько могла, спокойно ответила Алексия. – Но за девочкой был постоянный присмотр в лице Саманты. А она всегда стоила десятерых. И мы присматривали за самой Самантой.

– Просто чудо, что все обошлось, – выдохнул Альфред и закашлялся. Эрвил подал ему салфетку со стола. – Что теперь будем делать?

– Девочка сейчас в школе, там и останется, – сказала Алексия. – Мы будем наблюдать и помогать ей, прививая любовь к Ордену. И ждать пока она сама раскроется, как оракул.

– Она не совсем оракул, – вставила замечание Офелия. – Строго говоря, это черный ящик, органический компьютер по расчету вероятностей.

– Результат один, – прервала ее Алексия. – Мы будем знать наше будущее.

За столом установилось молчание. Словно все старались предугадать то самое будущее, которая должна была для них увидеть спустя годы девочка Мэри, гибрид новуса и сапиенса. Навык прогнозирования за все известное время существования новусов встречался лишь четырежды. У одного из основателей, который и предсказал основные этапы развития Ордена до сегодняшних дней, но он умер несколько столетий назад. У женщины с рыжими волосами, чье имя было утеряно, она погибла на костре инквизиции, а до того уверенно гадала монархам, из-за распрей которых и была в итоге казнена. Третий случай произошел совсем недавно – мальчик по имени Грей. Никто не знал его родителей. Корпус изыскателей нашел Грея в рабстве у цыган. Мальчик по мельчайшим увиденным деталям мог рассказать своим клиентам что их ждет в ближайшее время. Агенты освободили его и доставили в Дом-под-горой, где развитие способностей решили ускорить. Но перестарались: мальчик вместо прогнозов начал рисовать на стенах бабочек. Была ли то маска или он на самом деле сошел с ума, понять до сих пор не удалось. Грея держали взаперти в одной из камер Каземата – секретной тюрьмы Корпуса защиты, где все стены он то разукрашивал порхающими бабочками, то стирал их, чтобы начать рисовать заново. И Мэри – четвертая и единственная, кто мог ответить на вопросы о будущем.

Алексия узнала о способностях внучки из отчетов агентов, наблюдавших за Самантой. Вначале она не придала значения тому, что ребенок говорит матери, тепло ли нужно одеться завтра перед выходом из дома, как вручает ей зонтик у двери. Как девочка мгновенно отвечает на тесты и при этом получает плохие оценки за отсутствие расписанного решения в тетради примеров по математике. А когда Алексию осенило, то она не стала рисковать, вмешиваясь в жизнь своей дочери, просто установила наблюдение за домом. И сейчас искренне жалела, что не решилась предложить Саманте защиту или хотя бы переселение в Дом-под-горой.

– Эрвил, мы не можем рисковать этой девочкой. Установите за ней наблюдение в школе, но чтобы это выглядело естественно и невинно. И не спорьте, Алексия! Мы заслужили точно знать свое будущее, – покачал пальцем Альфред.

“Уж ты-то точно хотел бы успеть до своей кончины знать это,” – зло подумала про себя Алексия. Но вслух только улыбнулась и кивнула головой в знак согласия.

Гарри

– Шеф, вы не ошиблись? – Спросила Карина, всплеснув руками.

– Какие-то проблемы, агент Архипова? – Начальник Корпуса защиты был высок, плечист и не по возрасту грузен. Бывший агент после серьезной травмы он неожиданно проявил себя как управленец, взобравшись за короткий срок на самую вершину карьеры в альма-матер. Регенеративный процесс спустя три года закончился, но Михаэль Шольц остался на своем месте, умело решая задачи, которые ставило перед Корпусом высшее руководство Ордена.

– Мы же кабинетные агенты, никогда не работали под прикрытием. Наше дело – следствие или подтирание следов, но никак не присмотр за маленькими девочками. Почему мы?

Гарри сидел в своем кресле молча, наблюдая за перепалкой шефа и напарницы уже несколько минут. Откровенно говоря, и у него не укладывалось в голове, чем именно он может помочь в столько странном деле. Штольц хотел, чтобы они постоянно следили за девочкой.

– Стоит задача не только наблюдения. Мне нужно, чтобы у девочки были взрослые друзья, на которых она может положиться, кому она может довериться. А вы здесь единственные, кого она знала до того, как попала в Дом-под-горой.

– Но это абсурд, шеф, – предприняла последнюю попытку Карина.

– Разговор окончен. Завтра выходите на работу. У вас есть несколько часов, чтобы передать текущие дела и сходить домой выспаться и переодеться. Форменную одежду Академии вам доставят.

– Есть, шеф, – без воодушевления отозвались агенты и вышли из кабинета.

Мэри

Завтрак проходил в столовой школы, а не в интернате, где кроме жилых и подсобных помещений больше ничего не было. Поэтому, как только Мэри и Влада встали и привели себя в порядок, они спустились на первый этаж, чтобы перейти в здание школы. К удивлению девочки, она увидела в фойе старую знакомую – Карину. Та стояла рядом с Константиной, одетая в строгое простое платье и внимательно слушала инструктаж. Мэри бросила к агенту.

– Карина! Привет! – Радостно закричала она. Ей было приятно видеть знакомое лицо.

– Привет, милая, – улыбнулась в ответ женщина. – А я теперь работаю здесь.

– Да, девочки, это ваш воспитатель с сегодняшнего дня. Воспитатель младшего класса, – объявила управляющая. Влада посмотрела на нее с удивлением.

– Карина, мы идем завтракать! – Громко сказала Мэри.

– Отлично, иди, увидимся после занятий, – и Карина вернулась к инструктажу.

Девочки понеслись к выходу. Влада вполголоса шепнула.

– Это кто? И у нас же нет воспитателей. Мы что невоспитанные, чтобы их назначили? Чем она будет заниматься?

– Она привезла меня сюда из дома. Вместе с Гарри. Интересно, где он?

– Привезла? Они что, агенты? – Поинтересовалась Влада.

– Понятия не имею. Может, и агенты.

На завтраке девочки встретились с Никки, и Влада полушепотом рассказала ему о родстве Мэри с членом совета ордена. Мальчик присвистнул, но вслух ничего не сказал. На выходе из столовой пришлось задержаться, потому что Генрих со свитой перекрыл весь проход – пока они все не вышли, не мог выйти никто. Но хорошее настроение было такой выходкой не испортить. Мэри, Влада и Никки влетели в класс и заняли свои места. Предстоял урок теории транспортировки.

В класс вошел Старейшина Вольфред. Влада уже пояснила Мэри, что школа подчиняется Академии и формально у нее нет начальника, но обязанности директора, по сути, исполняет Старейшина, а завуча – одна из учительниц, помогая Старейшине составлять расписание и решать другие рутинные задачи.

Вслед за Вольфредом в класс вошел Гарри. Девочка в душе зааплодировала своей удаче – еще один знакомый человек в школе!

– Здравствуйте, дети! Сегодня небольшое изменение в программе. Я хочу вам представить нашего нового учителя Гарри Тимокса. Он будет преподавать вам совершенно новый предмет “Основы безопасности”, которого раньше не было в программе, но время диктует новые вызовы! Впрочем, пусть Гарри сам об этом расскажет, а урок по теории транспорта перенесен на завтра.

Вольфред вышел, а новый учитель все еще молчал, осматривая класс. Время от времени его взгляд падал на Мэри, но он тут же отводил глаза.

– Здравствуйте! Меня зовут Гарри Тимокс, и я в течение этого учебного года буду рассказывать вам, как избежать ловушек тех, кто захочет причинить вам вред. Учить как правильно оценивать обстановку и принимать решения за доли секунды.

– Вы будете учить нас, как правильно сбежать? – Насмешливо спросил Генрих, и в классе раздались смешки.

– Нет, я буду учить вас, как выжить, когда никаких других шансов у вас практически не будет.

Класс притих. Что за угрозы могли возникнуть в их таком защищенном мире? Кого следовало им бояться настолько, чтобы безоглядно бежать при одном упоминании?

– Как тебя зовут, юноша? – Обратился Гарри к неформальному лидеру класса.

– Генрих, – ответил тот.

– Генрих, выйди, пожалуйста, вперед. Я проведу небольшую демонстрацию. – Когда мальчик вышел, Гарри продолжил. – Я знаю, что в Доме-под-горой перемещаться принято только в специально отведенных для этого местах. Но все же, Генрих, представь, что тебе угрожает опасность. И единственное, что ты можешь сделать, это сбежать. Создай окно перехода к двери из класса. А можешь сразу в столовую. Ты же там бываешь.

Да запросто, – хмыкнул мальчик. Он на секунду словно задумался, после чего перед ним стало расти световое молочное пятно.

Гарри зашел сзади и быстро одним пальцем ударил Генриха чуть ниже шеи.

– Теперь попробуй сделать переход. Я беру ответственность на себя.

Но мальчик остолбенел. Двигались только его зрачки, все остальное замерло. Пятно горело, но никто в него не переходил. Спустя минуту у Генриха потекли по лицу слезы.

– Погаси переход. Гаси! Быстро! – Скомандовал Гарри. И как только пятно погасло, то он снова ткнул мальчика, после чего Генрих обрел подвижность, но колени его подогнулись. Ученик едва не рухнул на пол, но Гарри вовремя его подхватил. Учитель помог мальчику дойти до своего места и бережно усадил на стул. – Какую ошибку допустил Генрих, кто скажет?

Класс молчал.

– Генрих решил, что сможет перейти. Однако перемещение устроено так, что обездвиженный вы его совершить не можете. Вы не сможете спастись от профессионала, который вас парализует. Но можете сохранить силы для прыжка в другой удобный момент. Но Генрих продолжил держать переход, пока я не остановил его. Теперь ему понадобится несколько часов, чтобы полностью восстановиться. А если вам нужны эти несколько часов, чтобы получить шанс на спасение? Вроде бы мелочь, но упустите ее, и шансов на выживание не останется, – Гарри сделал небольшую паузу и продолжил. – Вот таким вещам мы и будем учиться. А пока давайте разобьемся на пары, чтобы отработать несколько простых механик.

Глава 6

Мэри

День сменялся другим, и Мэри начала привыкать к своей новой жизни. Больше того, она стала получать от части моментов удовольствие. В той прежней жизни все было как-то однообразно, обыденно: она изучала прописные истины, которые могла узнать в википедии, а потом остаток дня проводила с мамой в играх на заднем дворе или за мультиками перед телевизором. И лишь на выходных происходило нечто особенное: поездка в парк развлечений или торговый центр.

В школе Ордена каждый день случалось новое. Даже лекционные занятия вроде Осознания открывали перед девочкой ранее незнакомый и удивительный мир. Она с удивлением все больше и больше узнавала, как глубоко проникли во все системы управления миром новусы, как высока их роль в развитии технологий человечества. И как их ненавидят сапиенсы-консерваторы, сопротивляющиеся естественному ходу эволюции.

Сам класс был сформирован не как в обычной школе. При поступлении решал конкурс и уровень управления способностями. Большинство ребят до семи лет никак не использовало врожденные способности, проявляя их интуитивно и спонтанно. Родители отдавали детей в школу, когда те начинали показывать свои способности более-менее стабильно, что приходилось у кого на семь лет, а у кого и на десять. Поэтому в классе были как совсем малыши-шестилетки, так и подростки возраста Мэри, которой недавно исполнилось десять. Правда, кроме нее, таких взрослых было всего двое.

Только одно Мэри не давалось, сколько она не старалась. Перемещения. Даже светящаяся точка у нее не появлялась перед глазами, в то время как тощий Никки спокойно скакал из одного угла спортзала в другой. Без способности перемещения девочка чувствовала себя неполноценной, пряча глаза от насмешек одноклассников.

И вот пришел тот день, которого Мэри сама ждала с нетерпением. Экспертиза. Проверка ее способностей. В ходу у агентов Корпуса изысканий для поиска новусов среди сапиенсов был специальный прибор, который мог за минуту определить процент генов новуса по капле крови. Но этот результат абсолютно не объяснял какие способности унаследовались, какие появились новые, а каких не стоило и ожидать от исследуемого. Для такого случая и существовала дорогая и сложная экспертиза. Генный анализ в экстремальных условиях.

Мэри забрали с уроков полевые агенты Корпуса изысканий и проводили в здание своей резиденции. К удивлению девочки, там ее встретила Алексия. Рядом с бабушкой стояла невысокая женщина славянской внешности, которая представилась Офелией.

– Привет, Офелия, – отозвалась Мэри, старательно отводя взгляд от глаз бабушки.

– Сегодня для тебя большой день. Ты узнаешь, что действительно можешь и насколько – из тех способностей, которыми новусы чаще всего обладают. – Ничего не бойся, это не больно.

– Я не боюсь, – улыбнулась Мэри.

– Вот и прекрасно. Пойдем в комнату для переодевания, там тебя ждут ассистенты.

В комнате девочке дали белую робу из просторных штанов и куртки, а потом пневмопистолетом ввели датчики в руки, ноги и несколько точек на теле. Датчики были микроскопическими, и Мэри почти не почувствовала уколов. Девочку сразу же убедили, что датчики разовые и извлекать их не понадобится – спустя сутки они сами растворятся без остатка.

А дальше начались упражнения. Мэри просили пробежаться на дорожке, как можно выше прыгнуть, удержать контроль за множеством предметов в руках. Затем пришел черед интеллектуальных задач. Девочку попросили решить несколько задач, воспроизвести порядок цифр и слов, запомнить наизусть сложный текст. Была и попытка запустить переход. Словом, от нее просили проявить все, что они проходили на занятиях.

Алексия не отходила от монитора с показателями. А вот Офелия была рядом с девочкой, помогая понять условия заданий. К концу тестов Мэри сильно устала, но с тревогой и надеждой ожидала ответа на то, какой она новус.

– Ничего необычного, детка, – улыбнулась Алексия. – Все как мы и ожидали. Средние показатели по всему кроме работы твоей памяти.

– А перемещение? Почему я не могу прыгать как все? – Спросила Мэри.

– Эта способность у тебя в пассивной фазе. Такое бывает. Не все новусы умеют перемещаться самостоятельно. Некоторым всю жизнь нужна помощь в этом, – попробовала успокоить девочку Офелия, заметив что Мэри вот-вот разрыдается. – Ну-ну, не плачь. Конечно, обидно, что придётся просить кого-то открыть переход, когда захочется куда-то переместиться. Но ничего страшного в этом нет. Ты привыкнешь.

– Я буду прыгать! Вы же вылечите меня?

– Если бы такое лекарство существовало, я сразу тебе его дала. Но пока порадовать нечем. Ты все равно старайся каждый день прыгать. Бывали случаи смены фазы способности как в одну сторону, так и в другую.

– Я буду стараться!

– Превосходно, – Офелия повернулась к Алексии. – На этом все?

– Да, думаю, да. Что нужно, мы подтвердили.

– Что подтвердили? – Спросила Мэри.

– То, что нужно. Твою способность.

– Какую?

– Об этом позже, детка. Сейчас тебе пора на занятия.

– Я хочу знать!

– Ты ведешь себя неправильно. Ты должна слушаться, – цыкнула Алексия. – Иди на занятия. Когда придет время, я все тебе расскажу.

Мэри уронила голову и пошла в сопровождении агента к выходу. До нее донесся шепот Офелии.

– А девочка-то с характером.

– Вся в мать, – со вздохом согласилась бабушка.

Вернувшись в школу, Мэри не стала заходить в класс, а провела остаток урока под дверью, опустившись на каменный пол. Не холод беспокоил ее сейчас, в голове крутились сотни путаных мыслей. От того, что такое “пассивная фаза”, и почему Мэри никогда не сможет из-за нее перемещаться, до ее уникальной но таинственной способности, о которой ей самой нельзя рассказывать. Девочка злилась на бабушку, на Офелию. И больше всего злилась на свою маму, державшую от нее в тайне целый мир. Родной для нее. А теперь мама пропала, и она должна сама разбираться в том, что ее окружает. Это несправедливо. Ведь ей всего десять лет.

Урок закончился, из класса потек ручей из учеников. Влада увидела Мэри еще в проеме, подскочила в несколько шагов, уселась рядом и забросала вопросами.

– Ну, как, ну, что, какие проценты, что ты умеешь лучше всего?

– Сама не знаю, они не сказали.

– А что сказали?

– Что я не смогу перемещаться. Никогда.

– Да ты что! Почему?

– У меня пассивная фаза способности перемещения.

– Пассивная что?

– Фаза. Не знаю, что это, но я не смогу прыгать, как все. Никогда. Так сказали.

– Не переживай, я всегда открою переход для тебя, – заверила Влада. – И Никки тоже откроет. Да вообще любой откроет. Мы же новусы должны держаться друг друга.

– Что, новенькая, перемещаться не сможешь, и справка теперь есть? – Заржал стоявший рядом Генрих, и его смех поддержала группа учеников.

– Вот урод, – тихо шепнула Влада. У Мэри сами собой снова потекли слезы. – Забей на него. У тебя есть особенная способность, а он обычный, такой как все.

– И что же такого умеет наша новенькая? Летать на метле? Или может, голосом разгонять крыс в туннелях? – Продолжил потешаться Генрих.

– Придет время, узнаешь, – словами бабушки резко ответила Мэри и встала с пола. – Только как бы тебе потом не было завидно. Пойдем, Влада.

Едва они повернули за угол в коридоре, как Мэри прижала Владу к стене и быстро зашептала.

– Я должна узнать, что умею. Это дело жизни или смерти.

– Что ты задумала? – Удивленно вытаращилась на нее соседка по комнате.

– Мы с тобой проникнем в здание Корпуса изысканий и заберем мои результаты экспертизы.

– Ты с ума сошла!

– Хорошо, не заберем, просто скопируем.

– Ты сумасшедшая, – с неподдельным восхищением произнесла Влада и сразу же посерьезнела. – Но как мы туда проникнем? Это же не школа, нужен пропуск.

– Я не знаю как, но узнаю, – неопределенно выразилась Мэри, но ее глаза горели более чем утвердительно.

– Я в курсе, как туда попасть без пропуска, – сказал подошедший сзади Никки.

– Ого, ты умеешь говорить! – Улыбнулась Мэри. Она, конечно, слышала голос мальчика, когда тот отвечал на уроках, но в остальное время он был крайне молчалив, предпочитая обходиться жестами и мимикой.

– Просто так детей в здание Корпуса изысканий не пускают.

– А чем они вообще занимаются?

– Корпус изысканий? По всему миру ищут новусов, которые еще не знают, кто они. А ученые Корпуса занимаются всякими исследованиями и изобретениями.

– И как туда попасть, если детям нельзя?

– Архив, где работает мой папа, находится в этом же здании. На нулевом этаже ниже плоскости города. Через парадный вход мы не войдем, но у отца есть секретный туннель в здание Корпуса из дома. Все члены нашей семьи становятся архивариусами, поэтому давным давно был пробит отдельный вход. Сейчас им не пользуются, но пройти можно.

– Не проще будет переместиться? – Высказала сомнение Влада.

– Нет. Память места из нас троих имеет только Мэри, а она не может перемещаться. Кроме того, прыжки внутри Дома-под-горой запрещены. Это не просто так. Проходы и комнаты в зданиях обычно узкие, а точность перехода невелика – до нескольких метров в любую сторону. Прыгнешь и застрянешь в камне. Когда-то много новусов так глупо погибло. В архиве есть записи несчастных случаев – целая книга. Но это полдела. Два перехода рядом не может случиться, второй переход получит смещение. Изыскатели давно это выяснили, и сейчас в служебных зданиях везде создаются помехи на переход. Попробуешь прыгнуть и попадешь в камень или за пределы здания. Так что попасть туда можно только через вход, – Никки, торжествуя от проявленного уровня знаний о служебных зданиях Дома-под-горой, обвел взглядом девочек перед ним.

– Хорошо, убедил. Ты нас проведешь? – Спросила Мэри.

– Конечно, – улыбнулся мальчик. – Лучше всего ночью, когда все спят и в здании не так много людей. Вам придется незаметно сбежать из интерната и добраться до моего дома, – Никки в отличие от девочек жил с родителями, как и примерно половина учеников школы.

– Мы же никогда у тебя не были, – фыркнула Влада. – А в темноте нас быстро поймают на улице.

– Правильно! Лучше пробраться к тебе сразу после занятий. Как будто в гости!

– Отлично, решили! – Согласился зардевшийся от собственной важности Никки. – После занятий встречаемся внизу.

– Хорошо, – подтвердили девочки и приятели побежали в класс на следующий урок, который вот-вот должен был начаться.