Дмитрий Сергеевич Долгов
Прощение
Глава 1: Тайны прошлого
Пронзительный вопль чайки разорвал тишину, когда старинная моторная лодка, изрядно потрепанная временем, начала медленно приближаться к причалу Острова Секретов. Соленый ветер, наполненный тайнами далеких морей, играл с волосами пассажиров, окутывая их ожиданием, смешанным с неуловимым предчувствием. Пять семей, каждая со своими мыслями и тревогами, собрались на этом заброшенном куске суши, чтобы встретиться с отцом – загадочным и влиятельным патриархом, чье приглашение было скорее повелением судьбы, чем простым предложением.
Каждый взгляд, устремленный к берегу, был пронизан вопросами. Что скрывает этот остров, покрытый плотной завесой тумана даже в ясный день? Какие тайны хранят его заброшенные тропы и заросшие сады? Но главная загадка, которая мучила умы прибывших, касалась самого патриарха. Какой неведомый замысел заставил его, после стольких лет молчания, созвать их всех здесь, на Остров Секретов?
Море вокруг острова казалось темнее, глубже и более мрачным, чем где-либо еще. Волны, лизавшие береговую линию, шептали о прошлом, о давно забытых историях и обещаниях. И когда лодка, наконец, коснулась причала, казалось, что сам остров встретил их молчаливым вздохом – предвестником того, что предстоящая встреча раскроет давно скрытые загадки и изменит их жизни навсегда.
Джон, высокий и стройный мужчина, в свой юношеский возраст не раз пытался доказать окружающим, что он уже повзрослел, даже тот факт, что он женился слишком рано, не смущал его. Его жена Мэри пыталась сойти с небольшого катера, на котором они приплыли на остров.
– Что-то не так с этим островом, – тихо прошептала Мэри ему на ухо, облокачиваясь об Джона. Он с легкостью подхватил ее и поставил на причал.
– Перестань, остров и остров. У Отца, как всегда, своеобразный вкус, надо же поселиться в столь жутком месте. – Джон посмотрел ей прямо в глаза, в них он увидел искру сомнения и даже страха.
Джон плотно обхватил руку Мэри, и вместе они направились к старинному особняку, который возвышался на Острове Секретов, там находился отец. Пока остальные четыре семьи, собрав свои пожитки, медленно выходили из лодки, Джон впитывал каждый момент, каждый звук и каждый образ этого места. Воздух, окутывающий их на пути к особняку, был насыщен не только влагой, которую приносило море, но и невидимой эссенцией таинственности, словно каждая молекула несла в себе частицу древних загадок. Этот воздух, тяжелый и прохладный, казался источником неведомых шепотов и историй, которые остров хранил в своих глубинах. Он был пропитан ароматами давно забытых времен: мокрой земли, гниющего дерева и старых забытых вещей, которые смешивались с соленым дыханием моря, создавая ощущение, ностальгии по давно минувшим дням. Туман, как белоснежная дымка, покрывал остров, делая его контуры мягкими и нереальными.
– Может быть, подождем остальных, зачем ты так быстро убежал от них? Вы же сколько времени не виделись? – Мэри продолжала идти, держа Джона за руку. – Джон, мне правда не по себе из-за этого тумана, ты меня вообще слушаешь? – Но он ее совсем не слышал, а только ощущал, как его сердце бьется в унисон с атмосферой этого места. Ветер, проникающий сквозь густые кроны деревьев, создавал почти музыкальную гармонию, наполненную шепотом листьев и далеким эхом чайки, звуки которой разносились по всему острову, как призраки прошлого. Каждый шаг по тропе к особняку казался Джону шагом в неизведанное. Только на секунду он остановился и оглянулся по сторонам, пытаясь разглядеть скрытые между деревьями силуэты. Джон чувствовал, как в его воображении оживают истории и легенды, которыми, возможно, был наполнен этот остров. Вдалеке, сквозь туман, начали медленно проступать очертания особняка – старого, с вековой историей, который, казалось, хранил в своих стенах множество историй. Старинные окна, заросшие плющом, словно следили за прибывшими, а ветхие двери, скрипя, приглашали войти внутрь. Джон почувствовал, как в его груди вздымается волна необъяснимого волнения и предвкушения того, что ждет их внутри.
– Джон! Куда мы идем? Здесь живет твой отец? В таком доме, который зарос паутиной и мхом! – Мэри вырвала свою руку из его руки, он оглянулся и посмотрел на нее очень пристально, в ее глазах мелькнула искра неуверенности, и он это увидел.
– Ничего страшного, он предупредил, что дом, мягко говоря… – Джон отвернулся от Мэри и посмотрел на огромный расстилающийся особняк, потом продолжил: – Своеобразный.
Пройдя через арку, увитую диким виноградом, Джон и Мэри оказались у входа в особняк. В этот момент ветер усилился. Он сжал руку Мэри еще крепче, готовясь ступить внутрь, в мир, где прошлое и настоящее сплетаются в единый узор.
Как только они переступили порог особняка, реальность внезапно изменилась. Вместо ожидаемого захолустья перед ними предстал обычный, хоть и внушительных размеров, дом. Солнечный свет, проникающий сквозь чистые стекла окон, играл на полированных полах, а в воздухе витал легкий аромат свежевыжатого апельсинового сока. Стены были украшены семейными портретами, на которых были изображены все пять братьев, а мягкие ковры приглушали шаги, добавляя уюта этому месту. За ними, шурша одеждой, в помещение вошли остальные семьи. Один из новоприбывших, крепкий мужчина с проницательным взглядом, обратился к Джону:
– Слушай, Джон, почему вы с Мэри так быстро ушли вперед? Помощь бы не помешала…
Джон, немного растерянный, попытался объяснить:
– Мы… мы просто были зачарованы атмосферой острова. Это место казалось таким мистическим, ну, знаешь, как в романах Стивена Кинга, что мы даже не заметили, как отдалились. Вторая семья, женщина с добродушной улыбкой, снимая пальто, вставила свои пять копеек:
– О, но как здесь чудесно! Путь к особняку такой ухоженный, будто невидимые садовники каждый день за ним следят.
Джон и Мэри в недоумении повернулись к ней.
– Вы не представляете, что было по пути сюда! Туман, шепот ветра… это было похоже на путешествие в другой мир. – Почти одновременно начали говорить они через слово.
Но всем было глубоко без разницы, остальные лишь только улыбнулись в ответ и продолжили осматривать дом, не придавая значения словам молодых. Как и всегда, когда они рядом, никто их не замечает, никто не обращает внимания на их слова, они просто молодые дурачки, которым жить и жить, чтобы набраться опыта. Даже после стольких лет все продолжают смотреть на него с осуждением за поступок, которого он не делал. Он просто молодой, и все. Джон задумывался о том, что скажет своему отцу, когда его увидит, какой очередной удар придется держать перед ним. С момента прибытия прошло так мало времени, а он уже захотел уехать, убежать, спрятаться куда-то, чтобы не общаться и не объяснять. Джон поднял глаза. Внутри особняка гостиная раскинулась во всем своем величии.
– Посмотрите на эти потолки! – воскликнула Мэри и попыталась завести беседу с небольшим молодым человеком, скорее всего, это был третий брат.
«К черту все это».
Джон в одиночестве побрел по извилистым коридорам, углубляясь в особняк под ненасытный смех жены одного из своих братьев.
Спустя буквально десять минут он уже не знал обратной дороги в общий холл. Массив одинаковых дверей то и дело скрывался за каждым поворотом, обманывая его, путая. Каждая комната казалась клеткой в лабиринте. Воздух внутри был насыщен запахом старины и забытых историй, которые казались осязаемыми в тишине огромных залов. Он не мог понять, почему его отец, обладая такими ресурсами, выбрал для своей семьи такое место для жизни. Этот особняк скорее напоминал не дом, а склад для хранения печальных воспоминаний. Джон продолжал свое блуждание по архитектурному капризу его отца, и вдруг его взгляд упал на одну из дверей, которая отличалась от остальных. Она была покрыта изысканной резьбой, изображающей сцены из давно забытых легенд. Джон толкнул дверь, и она со скрипом отворилась. Когда Джон переступил порог комнаты, перед его глазами предстала не просто галерея, а целый мир, где искусство и древняя легенда сплелись в одно. Каждая картина была как окно в мир, где современность и мифология встречаются, обнажая универсальные истины о человеческой природе. Джон медленно проходил мимо полотен, и его взгляд зацепился за одно из них, которое будто вызывало эхо давно забытых слов.
На картине был изображен молодой человек в пиджаке, стоящий на развилке дорог в огромном мегаполисе. Он смотрел на свой смартфон, на экране которого мерцала карта, изобилующая маршрутами и указателями. Он подошел ближе к картине и заметил, что на фреске было написано «ЭДИП. Роковой выбор – выбор пути, который изменит всю жизнь». Дальше взору Джона предстало полотно, где группа людей в офисной одежде стояла перед гигантским лабиринтом из стекла и стали, в центре которого горел огонь. На фреске было написано «Проход в Фивы». Проходя мимо других картин, Джон заметил одну, где изображена была семья за обеденным столом, но вместо лиц у них были зеркала, отражающие друг друга. Так же фреска указывала на «Эдипа и Жокаста, как мы часто видим в близких людях отражение себя, не осознавая сложности и глубины их собственных душ».
«Бред какой-то, отец очень любил легенды, что устроил в своем доме целую картинную галерею?» – И тут перед ним открылась картина, она как будто звала его к себе.
Он продолжал и продолжал вглядываться в полотно. На картине был изображен переполненный людьми перекресток, где каждый спешил по своим делам, погруженный в свои мысли и заботы. В центре композиции – молодой человек в строгом костюме, его взгляд был прикован к экрану телефона. Он шел быстрым шагом, не замечая мира вокруг.
В этой суете на краю дороги стоял автомобиль, и его водитель – пожилой мужчина с седыми волосами – выглядывал из окна, пытаясь привлечь внимание молодого человека. Но тот, увлеченный своими делами и сообщениями на экране, не замечал ничего вокруг, и внезапно оказался перед машиной. Столкновение было неизбежным. Сила удара, смешение воздуха и металла, и в следующий момент молодой человек осознал, что стал причиной аварии, в которой погиб водитель. Изображение было настолько живым, что Джон чувствовал душу города, его ритм и хаос. Изображение практически оживало, и Джон не мог оторваться от происходящего действия. Фреска гласила «Роковой день ЭДИПА».
«НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЯТ!» НУТ!» «НБТ!» «НИТ!» «НЛТ!» «НОТ!» «НТТ!» «НЦТ!» «НА?Т!» «НЕТ! «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!» «НЕТ!»
– Дорогой, с тобой все в порядке? Я так рада, что ты смог найти такое замечательное место. – Мэри стояла рядом и рассматривала картины, на ее лице была лучезарная улыбка. А он был раздавлен. Что это было? Как будто приступ нахлынул внезапно, то чувство, с которым невозможно справиться, чувство абсолютной паники, животного страха.
– Мэри ты как нашла это место? Я думал, что потерялся в этих бесконечных коридорах… – Джон перевел взгляд на нее, она повернулась и только улыбнулась, как всегда, своей улыбкой, от того беспокойства, которое ее тяготило еще двадцать минут назад, не осталось ни следа. Такая вот она, умеет адаптироваться, что нельзя сказать про Джона…
– Маша, почему ты не хочешь тут жить? Это нормальный район, мы только что купили квартиру, я немного не понимаю, ты же сама говорила, что это место твоих мечтаний. – Дима вместе с Машей вышли на балкон квартиры. Это была небольшая однокомнатная квартира, в которой, как по версии Маши, не могло поместиться ничего. Все шкафы, тумбочки были завалены вещами, которые были очень нужными, и Диме отвели небольшой угол с его столом в комнате, где посреди стояла кровать. Работать дома он толком не мог, потому что всегда был включен телевизор, переключались каналы, гул у него в голове стоял очень сильный.
– Что я тебе говорила? Ты просто взял и сделал, не посоветовавшись со мной. – Маша смотрела на давно не мытое окно, за которым толком ничего не было видно.
– Ты мне сказала, что так будет лучше. Мы все сделали, я взял ипотеку, и мы вложили часть денег, теперь нам выплачивать за квартиру, в которой так до сих пор мы не начали делать ремонт! – Дима смотрел на нее с нескрываемым раздражением. – Теперь ты мне говоришь, что это сделал я сам? И теперь ты не хочешь туда переезжать?
– Не хочу, мне здесь уютнее, ту квартиру мы можем сдать или что-нибудь сам придумаешь. – Маша повернулась и посмотрела него, в его глазах она увидела частичку страха и разочарования. – Нам и здесь неплохо, вообще, я думаю, обсуждать данную тему мы не будем. Мне становится скучно.
Дима хотел что-то сказать, и сказал бы, но понимал, что все бесполезно, она всегда делала так, как она захочет, ничего никогда не менялось, оставалось только плыть по течению. Мужчина иногда должен уступать, он всегда возвращался к этой мысли, каждый раз, когда что-то происходило не так, как он хотел.
– Всегда. – Дима и не понял, как произнес эту фразу вслух, и, опешив, посмотрел на Машу.
– Что ты сказал? – Он увидел, как она начинает меняться. Из той красавицы, которую он всегда себе рисовал, перед ним начал оживать монстр с искривленным лицом и искалеченным телом. Ее глаза стали выпуклыми, рот широко раскрылся, и ряд зубов начал вылезать, становясь все больше и больше. Перед ним в этот момент была совершенно другая девушка и совершенно другая жена. – Я тебе сказала, что разговор окончен. Зачем ТЫ начинаешь его заново? Свои мужские переживания можешь себе засунуть куда хочешь, я не съеду из этой квартиры, и, если тебе так хочется, можешь валить куда хочешь – я тебя не держу. ТЫ постоянно портишь мне настроение ТЕМ, что ТЫ всегда недоволен жизнью, всегда говоришь о СВОЕЙ нормальности, посмотри, как у других людей, – давай так же. ТЫ доиграешься, я уйду от тебя, и ТЫ, никчемная бестолочь, никому не будешь нужен. ТЫ всегда ставишь отношения на показ, смотрите, какие мы хорошие, смотрите, какие мы замечательные. Только и думаешь о своем отце, чтобы он похвалил бедного и несчастного мальчика. Тебе что, дороже всего видимость? Я тебя спрашиваю. Отвечай, бестолочь!
Но Дима не отвечал, а только спокойно смотрел на улицу через немытое окно: там бегали дети, их родители шли за руку и просто смеялись над тем, как их дочка строила им смешные рожицы. Качели делали свой взмах туда-сюда, туда-сюда. Что-то было в этой обыденной нормальности, когда тебе не нужно никуда спешить, когда ты сам распоряжаешься своей жизнью и когда ты обретаешь общность с кем живешь и кого, как ты думаешь, любишь. Она еще продолжала говорить, брызгая своей инопланетной слюной, она продолжала махать своими щупальцами, призывая его к ответу. Потом она просто улыбнулась и вышла с балкона. Иногда можно и уступить… всегда…
– Джон, ты слышишь меня? Пошли в комнату, надо занести вещи и помочь мне их разложить. – Мэри стояла рядом с ним, а он как завороженный смотрел на эту картину.
– Да, конечно.
Когда они вошли обратно в холл, старшая семья, пятый брат, поднял в воздух письмо, найденное на старинном письменном столе.
– Внимание, внимание! – громко объявил он. – Кажется, я нашел что-то от нашего отца.
Все собрались вокруг, и Джон протянул руку, чтобы взять письмо, но пятый брат уже начал читать вслух:
– «Дорогие, прошу вас расположиться по номерам на втором и третьем этажах, комнаты уже подготовлены для каждого из вас. Я прошу вас также спуститься на обед, я подъеду чуть позже, и у меня будет важное объявление на семейном ужине».
Мэри подошла к нему и тихо сказала:
– Вот видишь, отец все устроил, а ты ходишь не пойми где.
Все медленно стали расходиться по своим комнатам, а Джон с Мэри пошли на второй этаж. По пути Джон не мог избавиться от ощущения, что в этом доме что-то не так, он был как будто на танцполе, куда непрерывно пускали дым, все было в бреду.
– Надеюсь, ужин прояснит многое, внезапно после стольких лет молчания решил пригласить всех, – пробормотал он, когда они нашли свою комнату.
– Я тоже на это надеюсь, – ответила Мэри, следуя за ним внутрь.
Комната приветствовала их теплым и мягким светом, который проникал через большие окна, открывая завораживающий вид на бескрайнее море. Солнечные лучи игриво танцевали на поверхности воды, создавая мерцающие блики. Стены, окрашенные в светлые тона, придавали интерьеру ощущение простора. Кровати были застелены мягкими, приятными на ощупь простынями, и на них лежали аккуратно сложенные свежие полотенца. Рядом с окном стоял небольшой деревянный столик с двумя удобными креслами, идеальное место для утреннего кофе с видом на восход солнца над морем. На противоположной стороне комнаты располагался шкаф для одежды, выполненный из светлого дерева, рядом с ним – небольшая, но функциональная кухонная зона, оборудованная всем необходимым для приготовления легких закусок или утреннего чая. Ванная комната, отделанная светлыми плитками, сияла чистотой и порядком. В ней было все необходимое для комфортного пребывания: душевая кабина с мягким и обильным напором воды, умывальник с большим зеркалом и полки, уставленные разнообразными средствами личной гигиены. Но самым ценным в этой комнате был, безусловно, балкон. Открыв двустворчатую дверь, можно было выйти на него и оказаться еще ближе к морю. Балкон был обставлен парой уютных кресел и небольшим столиком, создавая идеальное место для вечерних посиделок под звездным небом или наблюдения за тем, как море встречает рассвет. Каждая деталь в этой комнате говорила о том, что она была создана с любовью и вниманием к гостям, обещая им не просто уютное пристанище вдали от дома, но и незабываемые впечатления от пребывания на берегу моря.
– Как бы то ни было, – сказал Джон, открывая окно, чтобы впустить морской бриз, – этот вечер обещает быть интересным.
С этими словами он помог Мэри распаковать вещи.
Обед не заставил себя долго ждать, ведь после бесцельных блужданий многие из гостей проголодались, предвкушая, что же за царский обед и последующий за ним ужин приготовил отец. Мэри и Джон, держась за руки, вошли в просторный столовый зал, где уже собрались остальные гости. В зале царила оживленная атмосфера: детский смех смешивался с гулом разговоров взрослых. Пять столов были накрыты по числу семей, каждый украшен белоснежной скатертью и кристальной посудой.
Мэри склонилась к Джону и шепотом произнесла:
– Посмотри, как все нарядно. Я уверена, отец устроил что-то особенное. Представляешь, что нас ждет? – шепотом спросила Мэри у Джона, пытаясь заглянуть на кухню через полуоткрытую дверь.
– Судя по запахам, будет что-то изысканное, – ответил Джон, улыбаясь ей в ответ. – Интересно, судя по обеду, ужин будет великолепен.
Вдруг второй брат встал, чтобы произнести тост:
– Дорогие! Давайте выпьем за этот день, за нашего отца, который собрал нас здесь, и за сюрприз, который он нам приготовил!
Не все так радужно отреагировали на его выпад, но все же поддержали тост, и звон бокалов наполнил комнату. Мэри после тоста удалилась от стола с телефоном в руках, Джон поймал себя на мысли, что почти половину дня она провела рядом с ним и не доставала телефон, что в его жизни бывало крайне редко. В середине обеда, когда блюда сменили друг друга и разговоры стали более застольными, Мэри осторожно толкнула Джона и тихо проговорила:
– Джон, пойдем, мне нужно с тобой поговорить. – Он почувствовал легкое беспокойство от серьезного тона Мэри, но последовал за ней, извиняясь перед остальными гостями.
Терраса, на которую вышли Джон и Мэри, была уютной и просторной, окруженной деревянными перилами, за которыми открывался живописный вид на сад. Пол был выложен светлыми керамическими плитками, которые приятно холодили ноги в теплую погоду. Вдоль перил стояли горшки с яркими цветами, источавшими легкий сладкий аромат. По центру террасы располагался небольшой круглый столик из кованого железа с мраморной столешницей. Вокруг него стояли несколько удобных кресел с мягкими подушками, идеально подходящих для долгих летних вечеров в кругу семьи и друзей. На столике стояли свечи в стеклянных подсвечниках. От террасы в сад вела небольшая лестница, по бокам которой росли кусты жасмина и роз. На дальней стене террасы висели несколько старинных картин в массивных рамах. В углу стояла плетеная корзина с мягкими пледами, на случай, если кто-то захочет укутаться в прохладный вечер.
– Что случилось? – спросил Джон, видя, как Мэри нервничает.
– Только что звонил отец, – начала Мэри, поглядывая на телефон. – Он просит, чтобы ты срочно перезвонил ему. Это важно.
Джон нахмурился, но быстро набрал номер, но Мэри остановила его.
– Его телефон не отвечает, позвони по этому номеру. – И она показала свой телефон. Джон быстро набрал неизвестный номер, и на другом конце провода раздался знакомый голос отца, но его тон был полон тревоги.
– Джон, это ты, мой мальчик?
– Да, отец…
– Слушай внимательно, – начал он, не давая Джону вставить ни слова. – В доме происходят странные вещи, и я полностью уверен, что меня хотят убить. Я думаю, им всем нельзя доверять…
Джон почувствовал, как у него похолодело в груди. Он присел на ближайший стул, продолжая слушать.
– Отец, что ты имеешь в виду? – наконец спросил Джон, стараясь не показать свою растерянность.
– Я заметил, что некоторые из них ведут себя подозрительно, – продолжил отец. – Я нашел доказательства, что они сговорились против меня. Я знаю, что тебе можно доверять, и прошу твоей помощи. Ты должен разобраться в этом и защитить меня.
Джон оглянулся на дом, где гости продолжали веселиться.
– Отец, скажи, где ты. – Джон не мог понять, что происходит. Отец просит помощи у него?
– Я должен был встретить вас за обедом, но после того, как это случилось, мне пришлось убежать. Мой потайной кабинет, он на острове, там ты сможешь найти меня. Мой мальчик, мне очень больно, помоги мне скорее, если ты не успеешь, я не выживу…
Связь прервалась.
Джон отложил телефон и посмотрел на Мэри. В ее взгляде он заметил частичку страха.
– Это точно был отец. – Джон повернулся и через витраж террасы разглядел своих братьев, которые смеялись, разговаривали друг с другом. Их бокалы были наполнены вином. – Скорее всего, они думают, что убили отца, но что-то пошло не по плану. Мэри, но почему он позвонил именно тебе?
– Я не знаю…
Маша сидела на старом диване с потертыми подлокотниками, который занимал почти всю площадь маленькой гостиной их однокомнатной квартиры. Стены комнаты были выкрашены в нейтральный бежевый цвет, а на подоконнике стоял горшок с упрямо выживающим кактусом. Единственное окно с балконом выходило на оживленную улицу, где звуки города беспрерывно наполняли пространство.
Дверь распахнулась, и в зал вошел Дима, в руках его были пакеты из магазина.
– Ну и как, тебе удача сегодня улыбнулась? – с иронией в голосе спросила Маша, не отрывая взгляда от книги.
Дима, несколько смущенно улыбаясь, начал выкладывать покупки на небольшой обеденный стол, покрытый скатертью с узором в мелкий цветочек.
Она перестала улыбаться и посмотрела на Диму с недоумением.
– Дима, ну сколько можно? – ее голос звучал строго и немного раздраженно. – Я уже не знаю, как тебе объяснить. Я не люблю груши. Сколько раз тебе это говорить?
Дима, который только что радовался удачному выбору чая, вдруг почувствовал себя неловко. Его улыбка медленно исчезла, и он опустил глаза.
– Прости, Маша, я действительно забыл. Я… я постараюсь в следующий раз быть внимательнее.
– Внимательнее? – Маша не сдерживала раздражения. – Ты каждый раз обещаешь, и каждый раз одно и то же. Это же не сложно, Дима, запомнить пару вещей, которые я люблю или не люблю.
Дима выглядел расстроенным и немного сбитым с толку. Он стоял, не зная, что сказать в свое оправдание.
– Я действительно старался сделать все правильно, – тихо сказал он. – Я… я даже взял твой любимый чай и крекеры.
Маша вздохнула и отложила книгу на небольшой столик, который стоял недалеко от нее.
– Запомни одно, если ты брался делать дело, делай это хорошо, я не буду вокруг тебя бегать и опекать тебя, ты мужчина и должен соответствовать своему статусу. ТЫ ДОЛЖЕН это делать, ТЫ ДОЛЖЕН быть внимательным в первую очередь ко мне, а все остальные подождут. ТВОЕ ВНИМАНИЕ должно быть направлено исключительно на меня.
Дима смотрел на Машу, и его взгляд был полон смешанных чувств. Слова, которые она произносила, звучали для него как приговор. Он чувствовал, как внутри все сжимается от напряжения и непонимания. Он всегда старался быть внимательным и заботливым, но слова Маши звучали так, будто его усилий было недостаточно. Пока она продолжала говорить, комната вокруг начала казаться ему иным местом. Свет из лампы стал мерцать, создавая на стенах танцующие тени. Маша стояла перед ним, но в его глазах она уже не была той женщиной, которую он знал. Ее лицо искажалось, словно под действием невидимой силы, а вокруг нее начали появляться темные, извивающиеся линии, напоминающие щупальца. Эти щупальца медленно вытягивались из ее спины, вздымаясь и падая в такт ее словам. Они казались почти прозрачными, словно сделанные из дыма, и Дима не мог отвести от них взгляд. Он пытался понять, что происходит, но его разум отказывался принимать эту реальность. Голос Маши звучал все громче и настойчивее, а щупальца продолжали расти, заполняя комнату, словно пытались обвить вокруг себя все пространство. Дима чувствовал, как от страха и непонимания его сердце бьется все быстрее.
– Я… я не знаю, что сказать, – прошептал он, пытаясь найти в себе силы встретиться с этим взглядом, который уже не казался человеческим.
Внезапно, как будто пробужденный от гипноза, Дима встряхнул головой, пытаясь избавиться от видений. Комната вновь стала выглядеть обычной, а Маша – той самой девушкой, которую он любил. Но слова, которые она сказала, все еще звучали в его ушах, звеня и оставляя глубокие раны на его еще тогда молодом сердце.
– Я не знаю, что тебе сказать на это, – быстро заговорила Мэри, – когда я выходила, у меня зазвонил телефон, там был незнакомый номер. Ну я решила ответить на него и услышала голос отца, он тут же приказал мне найти тебя, его голос до сих пор стоит в моей голове. – Мэри чуть не плакала. – Что происходит, Джон? Скажи мне, ты что-то понимаешь, что тебе сказал отец, кто пытался его убить?
Мэри и Джон стояли на террасе, окруженной цветущими растениями. Воздух был свежим, и ночное небо расстилалось над ними, усыпанное звездами. Они стояли близко друг к другу, и Мэри чувствовала, как от Джона исходит тепло. Она видела решимость в его глазах, когда он заговорил.
– Мэри, мне нужно найти отца, – тихо сказал Джон, удерживая ее взгляд. – Я не могу сидеть сложа руки, пока он где-то там, возможно, в опасности.
Мэри кивнула, понимая серьезность ситуации. Ее сердце начало биться быстрее при одной мысли о том, что Джон собирается сделать.
– Я пойду его искать, – продолжал Джон, – но нам нужно быть осторожными. Не хочу, чтобы кто-то подозревал, что что-то не так.
– Я понимаю, – ответила Мэри, стараясь скрыть тревогу в своем голосе. – Я скажу всем, что тебе стало плохо и ты пошел прилечь.
– Именно так, – сказал он. – Это не должно вызвать подозрений. Я постараюсь вернуться как можно скорее.
Мэри смотрела на него, и ей было тяжело сдерживать эмоции. Она даже не думала, что приезд на этот остров может обернуться чем-то подобным.
– Будь осторожен, Джон, – прошептала она, касаясь его руки. Джон взял ее руку в свою и крепко сжал.
– Я настоящий мужчина, обещаю быть осторожным, – сказал он. – И ты тоже береги себя, пока меня не будет, и запомни – никому не доверяй в доме. В случае чего – беги, если я не застану тебя в доме при своем возвращении, то буду тебя ждать в месте нашего прибытия, там, где я взял тебя крепко за руку.
Он поцеловал ее в лоб, затем повернулся и медленно направился в сторону лестницы. Она смотрела ему вслед, пока его фигура не растворилась в тени.
Перед подъездом многоквартирного дома, где жили Маша и Дима, было темно и прохладно. Тусклый свет уличного фонаря едва доставал до их фигур, отбрасывая длинные тени на асфальт. Маша стояла перед Димой, ее глаза искрились гневом, а ее голос звучал резко и пронзительно в тишине вечера.
– Ты что, совсем не мужчина?! – воскликнула она, едва сдерживая свои эмоции. – Как ты мог так поступить?!
Дима стоял перед ней, опустив голову, и казалось, что он пытается сделаться невидимым под ее взглядом.
– Маша, я… – начал он, но она перебила его.
– Нет, ты послушай меня! – Маша шагнула вперед, и Дима невольно отступил. – Я не могу полагаться на тебя вообще! Ты обещал забрать мою маму с вокзала, а она в итоге час ждала тебя на холоде! Ты понимаешь, как это серьезно?
Дима вздохнул, его лицо выражало сожаление и стыд.
– Я знаю, я совершил ошибку, – признался он, поднимая глаза на Машу. – Я действительно забыл, и это моя вина. Я извиняюсь.
