Дмитрий Самохин
Рожден быть опасным
Глава двенадцатая
Игрок, поддавшийся азарту,
Не уповай на милость Бога,
Игрок, что ставит все на карту,
На карту ставит слишком много.
Мирза Шофи
– Груоппсы странные существа, – рассказывал Марк, раскачиваясь на соседней с моей гусенице. – Нижняя часть… на вашем сленге, она, кажется, называется устрица? – обратился он к госпоже полковнику, которая была уже разоружена и плелась во главе своего отряда перед трехметровыми чудовищами. Госпожа полковник не удостоила Крысобоя ответом.
– Так вот, нижняя часть устрицы – это тело, а верхняя, называемая всадником, мозг.
– Ты хочешь сказать, что это одно существо? – удивился я.
Щупальцеголовый обернулся ко мне и, раскрыв узкую беззубую пасть, спрятанную между щупальцами, произнес, слегка картавя:
– Одно. Одно.
– Познакомься, это Сайди. Он единственный умеет говорить на лингве. Правда, предпочитает молчать, – пояснил Марк.
– Не хило. Мозг может существовать отдельно от тела!
Я наполнился изумлением. Такого мне еще не приходилось видеть.
– Мозг соединен с телом щупальцем, похожим формою на детородный орган. Видел я его лишь однажды. Кстати, это и удивительно. У груоппсов отношение к соединительному хоботу такое же трепетное, граничащее с священным фанатизмом. Когда тело становится нежизнеспособным, мозг покидает его и подыскивает в стаде подходящее тело. Тело выполняет все животные функции, потребляет пищу, выделяет отходы, спаривается, а мозг высасывает энергию, необходимую для своего существования. Что самое прикольное, рождается мозг с телом раздельно. Мужские особи рождают мозги, а женские – тела. Мозги рождаются редко. Раз в два года в колонии появляются до десяти новых мозгов, в то время как тел – до ста. Кстати, Рената… – обратился Крысобой к госпоже полковнику.
«Он ее знает», – удивился я.
– …потеря мозга, одного мозга для колонии существенна. А если мозг убит, то убийца обязательно должен быть подвергнут трансформации.
Я заметил, как вздрогнула госпожа полковник. Рената.
– Что это означает? – спросил я.
– Убийца будет генетически трансформирован в мозг, – ответил Крысобой, наслаждаясь волнами ужаса, которые исходили от солдат.
– Откуда тебе это известно? – спросил я.
– Я когда-то служил в этих местах. Это планета Фаргал. Одна двадцатая ее часть заполнена пустыней. Когда-то на Фаргале существовала мощная цивилизация, вышедшая в космос. Говорят, что это и есть планета Предтеч. Но это версия. Одна из множества версий. Планета пережила ядерную зиму. Цивилизация исчезла, оставив зерна своего присутствия на многих планетах, в том числе и на Земле, и на Амбере. Груоппсы – цивилизация, появившаяся после ядерной зимы.
Солдата, пристрелившего мозг, мы вынуждены были отдать груоппсам. Закон есть закон. Груоппс-тело запеленало визжащего в ужасе солдата красной пенящейся нитью и уволокло за собой, догоняя сородичей.
Мы остались возле врат в иное пространство. Солдаты, передумавшие с нами воевать, и госпожа полковник, разъяренная фурия, пожиравшая нас взглядом. Они лежали на песке, давая телу отдых. Дневной переход под дулами автоматов и клыками груоппсов измотал их.
– Что будем с ними делать? – спросил я Крысобоя, усаживаясь рядом с ним.
Он сидел в отдалении от плененных.
– По большому счету их надо бы расстрелять, – ответил Марк. – Но мне это не нравится.
– Они перейдут на нашу сторону?
– Чем мы им платить будем? Гонорар гоевинский на десять частей поделим? – возмутился Марк.
– Зачем так грубо. Гонорар наш. А им два часа на разграбление виллы, – предложил я, не сводя глаз с плененных.
– Это, конечно, мысль, – одобрил Крысобой. – Рената должна согласиться. За остальных не ручаюсь. Они уже провалили задание Гоевина по нашей поимке. Так что могут считать себя уволенными без выходного пособия. Надо попробовать, Ларс. Надо попробовать, Русс.
– Откуда ты знаешь Ренату? – полюбопытствовал я.
– Доводилось с ней работать. Рената Музыкантская универсум в своем роде. Единственный вольный охотник-женщина. Я с ней в одной компании усмирял восстание на Сарракше. Нам дали заказ на голову предводителя повстанцев. Его мы убрали. А потом эта политиканская крыса лорд Джудд, представитель Правительства Земли от Европы, нашел в наших действиях что-то негуманное, незаконное, и меня с Музыкантской под суд отдали. Уж не знаю, с кем Рената переспала, но с нее обвинения были сняты, а мне восемь лет впаяли. Так что я без трех минут бывший зэк. Это мое первое дело после заключения. Знаешь, как было тяжело получить лицензию с таким клеймом в биографии…
Солнце упало за край.
Звезды засверкали в черном бездонном небе.
Порхало молчание.
– Ты куда пропал? – спросил я. Крысобой усмехнулся:
– Не спалось. Тут шум какой-то. Я на бархан взобрался. Глянул. Груоппсы. Тут меня и осенило, что нас на Фаргал занесло. Я к ним подошел. Пообщаться. Немного по-ихнему базарить могу. А пока трепался, тебя уже прихватили. Я-то сразу смекнул, что это магната нашего людишки. Ну, думаю, пусть до врат доведут, а там Ларса Русса отобью. А когда вы на привал остановились, после твоей клоунады… Снимаю шляпу, если бы она у меня была, сыграл ты профессионально. Тут еще и Музыкантскую увидел. Дальше тянуть было нельзя. Мы и налетели.
– Когда эти твари появились, выглядели они весьма эффектно… Скоро ли пойдем? – поинтересовался я, кивнув в сторону врат.
Песок перед дрожащим пространством серебрился.
– Не знаю. Может, еще отдохнуть? – предложил Крысобой.
– Не стоит, – отверг я. – Сейчас надо идти.
– Почему, Русс?
– А вдруг нам пустыня еще что-нибудь подкинет? Может, высланы другие отряды, о которых Музыкантская не знает?
Крысобой мотнул головой:
– Вот и я не знаю.
– Лорда Джудда виртуальщику этому в задницу!.. Пошли. С народом потолкуем.
Солдатам много времени на размышления не потребовалось. Они согласились сразу. Их воодушевила идея – разграбить виллу магната, на которой они неоднократно бывали. Судя по реакции пленных, на вилле было что взять. Дольше всех сомневалась Рената Музыкантская. Я чувствовал, что ее смущает персона Марка Крысобоя, как товарища по оружию. В их отношениях все было вовсе не так просто, как пытался представить Крысобой. Наконец она согласилась, и я вернул бойцам обоймы от их автоматов.
– Что ждет нас за воротами? – спросил я Музыкантскую.
Она вскинула на меня выразительные глаза, и я в них утонул.
Ненадолго.
Дела требовали срочного возвращения на поверхность.
– Сады, – неохотно отозвалась Музыкантская. – Они окружают виллу полукольцом.
– Ловушки? – консультировался я.
– В основном охрана. Гоевин навербовал ее из наемников.
– Сколько?
– Человек двести.
– А нас десять. Хорошее сочетание, – пробормотал я.
– Ты еще посчитай шесть охотников, – напомнил Марк.
– Четыре, – поправил я Крысобоя.
– Почему четыре? – удивился Марк.
– Потому что двух бедуинов они… – я кивнул на Музыкантскую, – уже успели оприходовать.
Рената молчала. Она всматривалась в ночное небо, где звезды стали медленно пропадать, будто их проглатывало неведомое.
– Нужно срочно уходить, – нервно сказала она, не отрывая глаз от неба.
– Чего так? – насмешливо спросил Марк.
– На нас надвигается песчаная буря.
Глава тринадцатая
Ад – особая милость, которой удостаиваются те, кто упорно ее домогался.
А. Камю
По одну сторону врат, открывавших проход в другую бытийную плоскость, буйствовал песок, вздыбливаемый ураганным ветром. По другую бесчинствовал дождь. Мы, выпав из пространственного перехода, тут же поспешили ретироваться под ветви раскидистого дуба. Я задрал голову, стараясь ртом уловить как можно больше капель. Я пил и не мог насытиться. Рядом конкуренцию мне составил Крысобой. Я зажмурил глаза, наслаждаясь влагой. Мое пересохшее горло испытывало блаженство. Музыкантская и солдаты пялились на нас, как на сумасшедших. Никому из них не пришло в голову поделиться с нами водой из фляжек.
Утолив жажду, я томно вздохнул и, раскрыв глаза, столкнулся взглядом с белыми проколотыми глазницами статуи, которая стояла, полускрытая в кустах. Статуя изображала мужчину, судя по курчавым волосам, он явно принадлежал к сонму богов. Но налюбоваться им и идентифицировать его личность я не успел. Голова мужчины взорвалась, и посыпались ветки с кустарника, который скрывал скульптуру, – словно пьяный садовник, вооружившись лазерным секатором, авангардно легким взмахом уполовинил кусты. Листья взвились вверх и закружились, как пух из разграбленного курятника.
Я опрокинулся на спину и перекатился за дерево. Солдаты охраны заняли позицию в начале садовой дорожки, укрывшись за скамейками и статуями. Оценить их количество мне не удалось. Я нацелил «Шершень» на садовую дорожку и заозирался по сторонам. Крысобой отцеплял от пояса гранаты и раскладывал их перед собой, точно пасьянс. А Музыкантская вытащила пистолет и проверяла обойму. Ее солдаты, как зеркало, повторяли ее действия.
– Не стрелять!!! – завопила Рената. – Не стрелять!!!
Крысобой вздрогнул и злобно покосился на свою бывшую пассию. Он оставил в покое гранаты и вытянул из-за пояса пистолет класса «Кактус», намереваясь всадить в женщину всю обойму игл.
Я зашипел на Марка.
И Марк меня услышал. Он убрал «Кактус» на грудь, так, чтобы при случае до него легко можно было дотянуться, и взглядом волка впился в Ренату, ожидая от нее подвоха.
– Ребята, это я, полковник Музыкантская!!! Прекратить стрельбу!!! Мы доставляем пленных для Себастьяна Гоевина!!! – разорялась Рената.
Но солдаты плохо понимали ее и осыпали наш квадрат свинцовым удобрением.
– Кончайте стрелять, дебилы недоношенные!!! Мать вашу драную!!!
Такой разговор солдатам пришелся по вкусу. Стрельба в одно мгновение прекратилась, и на садовую дорожку повыползал наткнувшийся на нас отряд.
– Поднимайте свои тощие зады, шакалы!!! – прокричала Рената, обращаясь ко мне и Марку.
Крысобой зарычал, наверно, поклявшись при случае порвать Музыкантскую на куски, но послушался и оставил боезапас на траве. Я с большой неохотой, отодвинув «Шершень» в кусты, поднялся и демонстративно заложил руки за спину. Ко мне подскочил шустрый рядовой из нашего отряда и, уперев дуло автомата в позвоночник, толкнул на дорожку.
Что-то должно было произойти.
Я чувствовал движение воздуха, упоенного предвкушением грядущих смертей.
Под конвоем мы с Крысобоем, сверля глазами спину Ренате, приблизились к отряду охранников, столкнувшихся с нами. Их было двадцать человек. По два выстрела на каждого.
В том, что это подстава со стороны Музыкантской, я не верил. Ловушка была. Я ее чувствовал, но в этой ловушке мне, как и Крысобою, была уготована участь хищного паука, а охранникам – мух, угодивших в нашу сеть. Надо только помнить, что паучихи имеют привычку питаться особями мужского поля.
Марк Крысобой был уверен в обратном. Он уже жалел, что оставил гранаты, которых бы хватило, чтобы отправить охранников вместе с Музыкантской к праотцам.
– Лейтенант Клопов, – козырнул Ренате старший по званию.
– Полковник Музыкантская, – ответила Рената. – Какого хрена вы стали палить без разбору? Что, форму не разобрали?
– К нам поступило сообщение, что группа террористов может прорвать периметр и что они могут быть одеты в форму гвардии, – доложил лейтенант.
– Кто-нибудь еще проходил?
– Один человек пытался пробраться сквозь сад. Отстреливался. Вторая рота обезвредила его.
Я победоносно оглянулся на Крысобоя. Теперь у нас только трое конкурентов.
– Бдите, господин лейтенант. В этот раз, что называется, пронесло. Но в другой раз может пронести мимо толчка. Вольно.
Лейтенантик расслабился и пропустил пулю, которой Рената поцеловала его в лоб.
Защелкали выстрелы, исходящие от наших солдат. Противник оказался застигнут врасплох.
Крысобой выпустил из «Кактуса» веер игл в лицо ближайшему охраннику и вторым веером измочалил в лохмотья шею другого.
Стрелять мне было не из чего, а поучаствовать в разборке хотелось, чтобы внести, так сказать, свою лепту.
Врага было не жалко. Единственная его вина заключалась в том, что он стал служить человеку, оказавшемуся вне закона. Но, в конце концов, они знали, на что шли, и за опасность получали добавку к зарплате, а за каждого убитого противника премию.
Моя совесть была чиста.
Ударом ноги я пробил горло мужику справа, а левого захватил в двойной Нельсон и переломил ему хребет.
– Дальше будет хуже, – сообщила Рената. – Это третья рота. Мы первая. Нас ожидают еще вторая, четвертая и до десятой. Так что работы невпроворот. Будем врываться резко, чтобы они не опомнились.
– А я думал, ты нас заложить решила, – сообщил я, хлопая Музыкантскую по плечу.
– В следующий раз обязательно, – пообещала Рената.
Наши солдаты посдирали оружие с трупов. Похоже, они тоже не забивали себе головы этическими проблемами. И то, что со многими из убитых они спали в одной казарме, ели в одной столовке и сражались плечом к плечу, их волновало мало. Я стал подозревать, что эти солдаты прошли курс психокоррекции, и им стерли все излишние чувства для точного выполнения задания.
Я вернулся за «Шершнем».
Крысобой рассовал по карманам гранаты и взглянул на меня.
– Ну, что, пощекочем виртуальщику нервы?
– Скорее уж поджарим, – поправил я Марка.
– Ага. Подпалим ему задницу, – согласился Крысобой.
Двести метров мы двигались в относительном спокойствии, если не считать невесть откуда взявшихся комаров, которые шумной ордой вились над нашими головами. Мы пересекли центральную аллею парка и углубились в виноградные дебри. Цель была близка, когда нас накрыл автоматный огонь. Рядом со мной пареньку изрешетили всю грудь. Чуть в отдалении ближе к Музыкантской грохнул взрыв, и солдата разнесло на куски. Виноградины порхали в воздухе, словно летчики-камикадзе. Брызги винограда летели нам в лицо, окрашивая кожу в кровавые цвета. Хорошее название для детективного романа «Смерть в винограде»! Рената отреагировала на взрыв огнем и упала на землю. Мы последовали за ней. И тут нас атаковали комары. Они всей оравой навалились на одного из нашей группы, и через минуту, заполненную истошным визгом несчастного, автоматными перебранками и зловещим гулом, они покинули то, что осталось от человека. Раздувшийся, бившийся в агонии мешок мяса, чьи мучения оборвал Крысобой двумя выстрелами в голову.
Орда нашла новую жертву. Она окутала плотным шевелящимся облаком еще одного нашего солдата, оставшегося для меня и Марка безымянным, и утробно запищала.
– Таким темпом нас всех пожрут!!! – проорала Музыкантская.
– Эх, мать!! Джудда в ад!!! – выругался Крысобой, привстал и одну за другой метнул три последних гранаты в залегшего впереди противника.
Гранаты вряд ли долетели до вражеской линии. Слишком далеко. Но они позволили нам создать дымовую завесу. Один за другим хлопнули взрывы, вздыбливая пламя, переворачивая землю. Виноград поднялся в воздух облаком сока, сквозь который пронеслись мы. Оставшиеся в живых. За нами, хищно гудя, летела орда насекомых.
Мы вынырнули из дыма и винограда в двух шагах от позиции неприятеля. «Шершень» забился у меня в руках, зачищая огневые точки, не успевшие открыть по нам огонь.
Мы пронеслись сквозь врага, точно ураган, и, мелькая, будто живые мишени, помчались дальше, рискуя схлопотать пулю в спину. Но солдатам охраны было уже не до нас. Рой комаров, преследуя наш отряд, налетел на залегшие роты и облепил их. Через минуту солдаты дрогнули и обратились в бегство. Побросав оружие, они удирали вслед за нами, перепрыгивая через трупы товарищей.
Насекомые потеряли к ним интерес через десять метров. На земле осталось много трупов и полуживых обездвиженных тел, которыми можно было полакомиться. И хищные комары вернулись к ним.
Красивая картинка получилась. Впереди всех неслась Музыкантская с Крысобоем, за ними я и трое оставшихся ребят из нашего отряда, а в нашем кильватере человек пятьдесят вражеских солдат, обезумевших от страха. Значит, все-таки я ошибся, и психокодировке они не подвергались, иначе такого забега не получилось бы.
Мы со скоростью лосей во время гона приближались к вилле Гоевина, которая Тадж-Махалом возвышалась над садами. Впереди показалась парадная лестница, скопированная с одного из Версальских дворцов. Подъездная дорожка с десятком поставленных на прикол автомобилей и флаеров и тьмой охранников, которые, держа наперевес автоматы, прогуливались между машинами и сидели на ступеньках лестницы. И мы бежали прямо на них.
Еще минута, и нас перестреляют, как котят.
Мы вылетели из леса, и я, толкнув ребят рядом с собой, сбил с ног Крысобоя и Музыкантскую и сам упал на траву.
– Какого хе… – хотел было возмутиться Марк, но я его перебил:
– Огонь!!!
«Шершень» затрясся в руках от приступа свинцового кашля.
Крысобоя не пришлось долго уговаривать, и он вторил мне из трофейного «Шмеля».
Шесть свинцовых струй окатили автомобили, делая из них сито, застучали по вилле, оставляя в стене выбоины. Взвился в воздух подорванный флаер. Пуля угодила в его топливный бак. Наш залп выкосил человек сорок охранников, пока они сообразили, что на них напали, и позалезали в укрытия.
Мой план удался. Из леса вылетели наши обезумевшие преследователи, перескочили через нас, не обратив внимания на препятствие, и понеслись на охрану с дикими глазами и истошными воплями. Охрана, разбредшаяся кто куда, разбираться не стала. По ним стреляли. И они открыли огонь, не допуская людскую волну до виллы.
– Вперед!!! – заорал я, первым вскакивая с земли.
Если у нас и был шанс захватить виллу, так только на спинах смертников. Что мы и сделали. Они проложили нам дорогу до автомобилей, устилая ее своими трупами, и мы под их прикрытием налетели на врага, как коршуны на легкую добычу. Короткая перестрелка решила исход вопроса. Охранники, укрывшиеся за корпусами транспорта, навечно остались лежать под колесами.
Человек десять, уцелевших от нашего заградительного отряда, понеслись к вилле, но не добежали, остановленные пулями тех, кто попрятался между колонн.
– Осталось самое малое – на виллу попасть!!! – крикнул я Крысобою.
– Попадем!! – откликнулась Музыкантская.
– Как?!! – заголосил Марк, укрывавшийся за корпусом «мерседеса».
– А вот как!!
Женщина извлекла из нагрудного кармана маленькую плоскую коробочку с направляющей антенной (коробочка очень напоминала пульт дистанционного управления) и нажала на кнопку. Взрыв обрушил всю парадную лестницу вместе с балюстрадой и колоннами крыльца, погребая под обломками защитников виллы.
– Это тебе не лорда Джудда трахать, – изумился Крысобой.
– Как тебе это удалось? – спросил я.
Рената хищно улыбнулась и сообщила:
– Нам еще остатки охраны из виллы выкуривать и Двух охотников.
– Почему двух? – опередил меня с вопросом Крысобой. – Их же три оставалось?
– Потому что я третий охотник, – обрадовала нас Рената. – Я работала на Гоевина давно, а потом заключила контракт на его голову. Тогда готовиться стала. Всю виллу начинила взрывчаткой. Планировала, когда все охотники отстреляются, я под их шумок и выполню заказ. Тут вы подвернулись. Значит, судьба мне с тобой, Крысобой, и с тобой…
– Ларс Русс, – представился я.
– …и с тобой, Ларс Русс, начатое завершить.
– Тогда в бой! – крикнул я, вскакивая с земли.
Вместе со мной встали Крысобой и Музыкантская. Солдаты из ее отряда с земли не поднялись.
Глава четырнадцатая
Солдат – просто фигура в сложной игре, которую ведет правительство, и когда он поймет это и выйдет из себя, как правило, будет поздно.
Джо Холдеман. 11 тезисов военнослужащего Холдемана
Вилла выглядела пустынной и шикарной. Целый дворец, выстроенный в лесах. Когда-то в этом районе росло несколько маленьких городков, но это было двести с лишним лет назад. Об этом нам сообщила Музыкантская, когда мы карабкались по разбитым колоннам.
Взобравшись по руинам, оставшимся от крыльца, я ухватился за порог и втянулся в дверной проем. Подняв Крысобоя и Ренату, я встал на ноги, сделал первый шаг по треснувшему паркетному полу виллы, и тут же меня ударили по зубам солдатским ботинком, подкованным стальными гвоздями. Пошатнувшись, я чуть было не столкнул Крысобоя вниз, на обломки, но Марк отпихнул меня в объятия напавшего и выстрелил из «Кактуса». То, что осталось от лица охранника после того, как его насквозь прошили сто игл, напоминало использованную доску для игры в дартс. Мужик выпал из моих рук, открывая за собой вид на трех охранников, изготовившихся к стрельбе. Я нырнул на пол, уходя с линии огня, и очередью «Шершня» положил всю тройку.
– Уф! – вздохнул я, поднимаясь с пола.
– Надо рассредоточиться, – предложил Крысобой.
– Встретимся на втором этаже! – крикнула Музыкантская, уходя в правый коридор.
Через минуту защелкал «Шмель», вступая в перебранку с металлическими сородичами.
– Ну, что! – посмотрел я на Крысобоя. – Если я первый найду Гоевина и прикончу, гонорар пополам.
– Договорились. С меня также.
Мы разошлись.
Я выбрал центральную анфиладу, которая пронзала три залы, увешанные картинами, и утыкалась в зал, посвященный древнему оружию. Очутившись здесь, я замер, пытаясь найти дверь, куда мне идти дальше. Дверь, в которую я вошел, за моей спиной захлопнулась. А другого выхода я не видел.
Внезапно позади себя я уловил легкое движение. Я резко обернулся, приседая, и вовремя. Над моей головой пронеслось массивное лезвие меча.
Человека, который стоял передо мной, я уже видел, но мельком, и где, я никак не мог припомнить. Я сжал пальцы на правой руке, и плазменное жало «Змея» пронзило его насквозь, выжигая в животе дыру. Глаза человека-номерка выпучились в удивлении, и он упал на пол. Теперь я вспомнил, где я видел его. Он был одним из свиты царька, поселившегося в отеле в Лос-Анджелесе, где я проживал. Я поднимался с ним в лифте. С ним и Крысобоем. Я прислушался к пространству, стараясь уловить движение друзей, но меня окружала тишина.
Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Хлопки за моей спиной.
Я обернулся.
Посередине зала стоял человек в простой рубахе навыпуск и в шароварах. Он хлопал в ладоши. С левой руки у него свисали зеленые четки, а у пояса болтался меч.
– Браво! Браво! Браво! – промурлыкал человек.
Этот смазливый кошак и был тем царьком, а также одним из оставшихся в живых охотников.
– Ты уже нашел Гоевина? – спросил я, направляя на незнакомца раструб автомата.
– Нет. Мы только успели войти, а тут вы бомбанули крыльцо.
– Ну, значит, тебе и не суждено.
– Ты не выстрелишь, – прокурлыкал царек.
Ну, вот, еще один маньяк-телепат выискался. Он пытался меня очаровать в полном смысле этого слова. Загипнотизировать и заставить бросить оружие, после чего отсечь мне голову легким движением. Как ему должно быть обидно, что на меня весь этот гипноз не действует. Не внушаемый я.
Но хоть и не внушаемый, пристрелить мне кошака не удалось. По банальным причинам. Патроны кончились. А «Шипы» – пистолеты я еще в пустыне выкинул, как ненужное оборудование, затрудняющее дальнейший ход.
Я отбросил в сторону автомат и огляделся по сторонам в поисках подходящего оружия. Про плазменный бич на руке я забыл, да и не мог он мне помочь. Заряд аккумуляторов после последнего выстрела равнялся нулю. Ближайшая секира висела в двух метрах от меня на стене, но до нее еще допрыгнуть надо, а царек уже оказался подле меня и замахивался для удара.
«Не везет мне как-то с оружием», – подумал я, уклоняясь от смертельного выпада.
И тут я вспомнил, почему у меня ботинки такие тяжелые.
Не давая царьку роздыху, я сжал пальцы правой ноги, подпрыгнул и в прыжке прочертил ногой воздух возле лица противника. Три лезвия, спрятанные в подметке ботинка и активизированные напряжением мышц ступни, рассекли охотнику-конкуренту горло. Он выронил меч, который я тут же подхватил, попытался зажать рану, но руки не достали до шеи, обессилили, и упали. А вслед за ними упало тело.
Одним меньше.
Теперь бы только дверь найти.
Дверь оказалась внутри холста. Она была частью полотна венецианского художника и идеально сливалась с картиной. За дверью я обнаружил лестницу, по которой и устремился наверх. Миновав два поворота, я очутился перед другой дверью, которую незамедлительно распахнул, и, ожидая свинцового приветствия, выждал секунд двадцать, перед тем как войти. Меня никто не встретил автоматным огнем, никто не обрадовал одиночными пистолетными выстрелами, никто даже не попытался проткнуть клинком, что наводило на печальные размышления.
Я оказался в огромной пустой темной комнате, где из мебели был лишь стул. Вдоль стены висела видеопанель, а на стуле сидел грузный человек, лица которого мне не удалось сперва разглядеть.
Не выпуская из рук меч, я попытался освоиться в окружавшем меня пространстве, но не успел. Две двери распахнулись одновременно, и в комнату влетели Крысобой и Музыкантская. Тут же вспыхнул свет.
– Ларс, ты уже здесь?! – крикнул мне Марк. – А это что за перец? – заметил он затылок мужика.
– Хрен его знает, – отозвался я. – Мужик, обернись!!!
Он обернулся. Перед нами сидел Себастьян Гоевин, собственной персоной, небритый, подавленный. Затравленный какой-то. Я не успел ничего сказать. Музыкантская вскинула пистолет, один из моих «Шипов», и впечатала пулю Гоевину в лоб. Виртуальный магнат покачнулся, из дырки в голове хлынула алая жидкость, и под гром внезапно возникшей помпезной музыки он завалился на спину вместе со стулом.
– И у нас появился победитель!! – ворвался в комнату истошный голос.
И включилась видеопанель, с которой на нас смотрел Себастьян Гоевин.
– Я вижу, господа, вы удивлены моим внезапным воскрешением? – добродушно спросил магнат. – Не беспокойтесь. Я жив, а это мой клон!
Предчувствуя нехорошее, я сполз по стене на пол, выпустив из рук меч. Похоже, мы все-таки проиграли, а Гоевин нас обхитрил и подсунул пустышку.
Я покосился на Крысобоя. Он выглядел ошарашенным. А вот кто вообще не удивился, так это Музыкантская. Складывалось впечатление, что она обо всем знала.
– Уважаемые охотники, во-первых, хотелось бы вам сообщить, что никакого заказа на мою голову от Правительства не поступало…
Похоже, он нас надуть решил. Либо сам обманывается.
– …мои слова может подтвердить глава Лиги Вольных Охотников – Алекс Лопановский.
На панели появилась бородатая голова, знакомая любому вольному охотнику от стажера до ветерана.
– Я подтверждаю слова Себастьяна Гоевина. Никакого правительственного заказа на его голову не поступало.
– Алекс, что за муть?! – вскричал Крысобой, подскакивая к панели и загораживая обзор.
Я сдвинулся. Я не гордый. Тем более прерывать праведный гнев Марка не хотелось.
– Марк, это не муть, – ответил Лопановский. – Это шоу.
Лицо Алекса Лопановского растворилось в ехидной ухмылке Себастьяна Гоевина.
– Сядьте, господин Крысобой. Сядьте.
Марк послушайся.
– Если вам недостаточно слов Алекса Лопановского, то вот вам документальное подтверждение.
Я мог вполне удовлетвориться словами Лопановского, но раз настаивают…
В комнату въехал робот с подносом в изящных клешнях. На подносе лежал лист, который я тут же подхватил и впился в строчки официального документа с гербовой печатью Правительства Земли и штрихкодами с восемью степенями защиты. В документе значилось, что Правительство Земли не выдвигало заказ на голову Себастьяна Гоевина. Документ был настоящим или подделанным Мухаммедом Абу Иль Али, царствие ему Аллаха. Но не всем же пользоваться его услугами. Протянув документ Крысобою, я удобно устроился на полу, поджав под себя ноги.
– Я поздравляю вас, господа… – продолжил Себастьян Гоевин. – Вы участвовали в виртуальном реалити-шоу «Сезон охоты». Через три недели начнется его трансляция в сети. Заказ на свою голову я разместил сам с разрешения Алекса Лопановского. Это совместный проект моей корпорации и Лиги Вольных Охотников. С тех пор как вы подписали контракт, за вами ежесекундно следят тысячи видеокамер размером от пуговицы до спутника. И вы, госпожа Музыкантская, являетесь победителем шоу. Вам все-таки, несмотря на все препятствия, удалось убить магната, и за это вы получаете три миллиона кредиток. Господа Ларс Русс и Марк Крысобой, вам, как участникам шоу и пришедшим к финишу одновременно с победителем, предлагается по пятьсот тысяч кредиток, плюс к этому контракт на участие в новом шоу. Если хотите, госпожа Музыкантская, вы тоже можете участвовать. Ваш ответ?
Что ж, такой расклад меня вполне устраивал. Пятьсот тысяч лучше, чем сто двадцать, тем более, если и убивать жертву из-за них не пришлось. Новое шоу? Это уж как получится. Подумать надо. Мои мысли озвучил Марк Крысобой, взглянув на меня, словно испрашивая совета.
– Это ваше право, господа. Думайте, – согласился Себастьян Гоевин. – Возле виллы вас уже ждет лимузин. Он отвезет вас в самый лучший отель Лос-Анджелеса, где для вас забронированы президентские номера. Думайте. Сутки вам на размышления.
Экран погас.
Дверь в комнату распахнулась, и вошел худой мужчина, вытянутый по струнке, в форме шофера:
– Лимузин ждет вас.
Шофер поклонился.
Экран внезапно вспыхнул, явив улыбающееся лицо Гоевина, который смотрел на меня.
– Удачи тебе, Ларс Русс, – сказал он.
Экран погас.
Что-то связывало меня с Себастьяном Гоевином.
Что?
