Дмитрий Раевский
Меланхолия
Время кажется пустым и неинтересным.
А глаза не могут скрыть выросшего страха.
Поднимающий волну шторм рычит свирепо.
Ты – спасательный жилет, так же, как и плаха –
Мой заплаканный трамплин в царственное небо,
Где не будет ни разлук, ни обид, ни горя.
Прядь растрёпанных волос застилает очи.
Я стою на берегу вспененного моря,
Растворяясь в тишине безучастной ночи,
Постигая красоту бьющегося вала
О раскидистый утёс, спящий под цикутой.
Внеземные голоса шепчут: «Всё пропало».
За расправленной спиной свищет ветер лютый.
10.06.2017 г.
Опять холодает
Опять холодает. Тяжелые тучи стремительно движутся по небосводу.
А ленты проложенных сплошь магистралей похожи на мутную тёмную воду.
Казалось, весна подступает всё ближе, лишая возможности слиться с туманом
Потерянной северной замети жизни, которая кажется сонным дурманом,
Которая кажется только дорогой, ведущей меня к настоящему дому.
Опять холодает. Опавшие листья танцуют
Фокстрот по пространству сырому.
И падают градом солёные слёзы нахмуренной выси на стылую землю.
Помимо своих безнадежных иллюзий я, можно сказать, ничего не приемлю.
Я, можно сказать, ничего не желаю, помимо того, чтоб скорее проснуться.
Случайная капля горячего чая чуть слышно дробится о белое блюдце.
Едва различимо сквозь пасмурный морок пустынной квартиры присутствие рядом
Того, кто струится, наполнив все клетки, по линиям вен неопознанным ядом,
Того, кто является каждым фрагментом мучительных мыслей и воспоминаний.
Прошу, помоги, мне очнуться от комы, мой самый родной, самый близкий и дальний,
Сводящий с ума и врачующий раны-отметины жизни, исполненной фальши.
Мне кажется, я забываю о том, что мы были единой энергией раньше,
Чем кто-то назначил пространство и время быть мерой любым осязаемым формам.
Щемящую боль, притупившую память уже не унять никаким хлороформом.
И не истребить бесконечных иллюзий, играющих роль чудотворных плацебо.
Вот только бы солнце не вышло из дымки стремительных туч, застилающих небо,
Лежащее над лабиринтом асфальта и крыш, погруженных в дремоту районов.
Тягучий туман, пропитавшийся влагой, приемлемей плавящих кожу фотонов
Палящего шара по имени Солнце – космической глыбы гигантских размеров.
Трепещут, покинув источник, озёра на траурных кронах заброшенных скверов.
Я слышу твой голос едва уловимо сквозь частые нити небесного плача.
Взмывает колючая ширма из терний, искомую душу отчаянно пряча.
И я отправляю тебе сотни тысяч бессмысленных слов на частицах эфира.
Пронзительный вой бесприютного ветра звучит упоительно, словно стихира.
Согнулись колосья травинок, внимая эпической пьесе суровой природы.
Любой закуток одичалого края наполнили всклень суверенные ноты
Минорной сюиты о поиске правды, о поиске смысла, который запрятан.
В пронзённом смертельной усталостью сердце, как в тихой обители, кадится ладан.
Оно, обречённое биться, как птаха, в безрадостной клети, омыто надеждой
На скорый покой, только мысль о котором вселяет то страх, то восторг безмятежный.
Прошу, помоги, если ты существуешь,
Осмелиться выйти из душного склепа,
Пока не пробилось весеннее солнце сквозь пепельный дым, застилающий небо,
Пока есть возможность сберечь от ожогов всё то, что тоской беспощадно томимо.
Пускай, как песок, отведённое время скользит между пальцами неумолимо.
Пускай пролетит этот день быстрокрылым орлом, обладая отшельницким нравом,
И хлынет закат кармазиновым светом по траурным кронам и гнущимся травам.
21.05.2017 г.
Созерцая погибель едва пробудившейся грёзы
Созерцая погибель едва пробудившейся грёзы,
Запираю разбитое сердце на сотню замков.
Золотую листву осыпают дубы и берёзы.
Я иду мимо ярких витрин городских бутиков.
Я скрываюсь от взглядов в тоннеле пустой подворотни,
Ощущая, как кровь остывает от смертной тоски.
Я хочу, чтобы весь этот ад завершился сегодня.
Потому, что мой кукольный мир разнесло на куски.
Потому, что с приходом зари мы не встретимся снова.
Как жестоко подчас сочетание букв: НИКОГДА.
Как тревожно луна наблюдает с ночного покрова.
Я считаю минуты, ползущие точно года.
А минуты в ответ лишь смеются кривою ухмылкой.
Убеди меня в том, что я вижу пугающий сон.
Продолжительный дождь раздаётся расстроенной скрипкой,
Чей безжизненный звук всё равно, что увядший бутон
Впозабытом саду, где теперь обитают фантомы.
Никого из живых не найти, оглянувшись окрест.
Мы с тобой много лет только собственной грёзой искомы.
А по сути, давно друг на друге поставили крест,
Постепенно иссякнув, как некогда детская сказка.
Покидаю тебя. Прижимаюсь насколько могу.
Потому что попытки забыть потерпели фиаско.
Забегаю в подъезд, разгоняя мобильником мглу.
Почерневшие ветви пронзают беззвёздное небо.
Выключаю ночник, приготовившись к ночи без сна.
Монохромные тени опутали стены вертепа.
Вижу твой силуэт у рояля на лоне окна.
Затянувшийся дождь моросит за двухстворчатой рамой.
Я молчу потому, что боюсь не услышать ответ,
Но сливаюсь с твоей до мурашек чарующей гаммой,
Продолжая любить породивший безумие бред.
Продолжая идти сквозь колючие заросли терний,
Я напрасно пытаюсь глушить нестерпимую боль.
Ты не друг мне, а дым и туман или морок вечерний,
Не любовь, а болезнь и глаза застелившая соль.
Ты – падение, скрытое за эйфорией полёта.
Я лечу в непроглядную пропасть бессмысленных дат.
Это только моя бесконечно пустая забота.
Из растерзанных крыльев струится холодный гранат,
Из распахнутых глаз кристаллически чистая щёлочь,
Разъедая реальность, стирая земные края.
Расскажи мне о том, как светла загустевшая полночь.
Ты не можешь исчезнуть. Заведомо, ты – это я.
22.02.2017 г.
Времени по-прежнему только семь утра
Времени по-прежнему только семь утра,
Так же, как и семь часов назад.
Кажется, что это чья-то жёсткая игра,
Кем-то выдуманный ад.
Кажется, куда ни посмотри, повсюду дно.
Выхода отсюда просто нет.
В комнате прохладно, одиноко и темно.
Но за плотной шторой брезжит свет
И переливаются чьи-то голоса,
Режущие слух, что острый нож.
Как отрешены твои бездонны глаза,
Словно в них земного ни на грош,
Словно вся Вселенная в них заключена.
Воздух обретает вкус пилюль.
Я невольным жестом открываю створ окна,
Выпустив во вне узорный тюль.
Всё ещё светает, продолжается апрель,
Каплями вися на проводах.
Утреннему солнцу не проникнуть в цитадель,
Где руководит кромешный прах
И всепоглощающее чувство пустоты.
Яростно трезвонит телефон.
Точно понимая, что на проводе не ты,
Я проигнорирую трезвон.
Я проигнорирую чей-то громкий стук,
Дёргающий запертую дверь.
Стань сильнее морфия, мой фантомный друг,
В собственной реальности заверь,
В вечном единении двух пропащих душ,
В том, что мы увидимся в раю.
Только эйфорических крыльев не нарушь.
Видишь, как я близко к острию,
Мой печальный ангел, нежный принц, ночной кошмар,
Тульпа, мыслеобраз, нервный сбой.
Вялость и озноб который раз сменяет жар.
Я хочу стать ближе… стать тобой.
Я хочу покинуть бесконечный день сурка,
Но успев устать от голосов,
Прячусь в полумраке одинокого мирка.
Времени, как прежде, семь часов.
24.04.2017 г.
Я смотрю сквозь салон
Я смотрю сквозь салон, выжидательно слушая готику.
За оконным стеклом лишь бетонные стены проносятся.
Ты умеешь дарить эйфорию, подобно наркотику.
Наконец-то никто вглубь души исподлобья не косится.
Выхожу из метро, созерцая вечернюю ауру,
Расписные огни и штрихи городского орнамента.
Бледно-розовый луч отрешённо сползает по мрамору
Древнеримских колонн у зеркальных ступеней парламента
В окружении клумб, увядающих от задымлённости.
Ты повсюду со мной, мой Хранитель, моё наказание.
Я хочу закричать от сдавившей виски безысходности,
Но смиренно молчу, проходя однотипные здания.
Фонари зажигаются вдоль автотрасс мириадами.
Постепенно они превращаются в звёзды небесные,
Чей чарующий свет невозможно измерить каратами.
Все попытки бежать от тебя, как одна, бесполезные.
Ты – дарованный мне нездоровым рассудком-безумием,
Приглашаешь ступить за порог твоего измерения.
Наступившая ночь увенчала бульвар полнолунием.
Жаль, увидеть дверей не позволит обычное зрение.
И скользит серебро из распахнутых глаз цвета омута.
Твой отчаянный зов, словно эхо, назойливо вторится.
Убыстрённое сердце с лихвой чертовщиной затронуто.
Ты –единственный друг, ты – отрада и ты же –бессонница.
Ненавижу тебя ненавидеть, любить – тем печальнее,
Тем дороже себе, тем от яви своей отдалённее.
Расцветает в крови чёрной розой слепое желание
И влечёт за собой избавительно-потустороннее.
Я ступаю, закутавшись в шарф, безнадёжно потерянно
Мимо ярких рекламных афиш равнодушного города,
Где сегодняшней ночью особенно зябко и ветрено.
Слышу тихий вопрос вроде чуть различимого шёпота:
«Почему ты бежишь?» Я бегу потому, что не ведаю
Как коснуться тебя, нежный ангел больного сознания.
Кто-то ранит тягучий покров полутьмы сигаретою.
Только рядом с тобой все бесцветные, как изваяния.
Я бегу, заблудившись в себе, как в снегах антарктических.
Но куда убежишь, если тропы окутаны заметью.
Ты и есть этот снег, ты и есть этот плен герметический,
Становящийся мной, кислородом, движением, памятью.
Я смотрю сквозь салон, заполняемый сонными
лицами,
Приведёнными импульсом края железобетонного.
Мысли заняты смертью, Вселенной микрочастицами.
Это значит тобой, помешательство умалишённого.
За какие грехи мне послало тебя провидение.
Почему на заре ты с дурманом ночным не развеешься.
Неужели весь век не изгнать твоего привидения.
Я люблю тебя и, никуда от такого не денешься.
07.03.2017 г.
Ты стоишь на холме
Ты стоишь на холме, опалённом лучами
Безмятежного солнца весенней поры.
Только пара шагов остаётся меж нами.
И не будет ни смут, ни тревог, ни хандры.
Воцарит благодать совершенного счастья,
Да такого, какое нельзя пожелать.
И сольются уста в самой трепетной страсти.
Голубым аметистом небесная гладь
Отразилась в глазах, что отнюдь не тоскливы,
Что отнюдь не бесцельны, как было вчера.
На кристальной реке мельтешат переливы
Разновидностей золота и серебра.
Мы с тобою всё ближе и ближе друг к другу.
Этот сладостный миг драгоценней всех благ.
Ты ступаешь вперёд, подавая мне руку.
Между нами один незначительный шаг.
И бледнеют злосчастные скорби мирские,
Что мешали дышать и сводили с ума,
Становясь тихим омутом липофрении.
Ты безмолвно стоишь на вершине холма
С чуть заметной улыбкой, вселяющей веру
В ту любовь, что бессмертна, как истинный свет.
Через долю секунды мы смотрим на Терру
С высоты ослепительно ярких Комет
И туманностей, здесь на вселенском просторе.
После стольких потерь мы с тобой обрели
Право чувствовать, как растворяется горе
Той дороги, которая скрылась в пыли
И певучих снегах пережитого ада.
Мы так близко, что неразделимы уже.
Но внезапной волной пробегает прохлада
По израненной собственным бредом душе.
Мелкой дрожью она пробегает по коже.
На измятой подушке играют лучи
Заревой паутиной окутано ложе.
Помоги пережить…отпусти…отлучи
От совей теплоты, доброты…от надежды.
Обрываются струны космических арф.
Небывалое счастье покинуло вежды.
Анемичный покой обвязался, как шарф.
Не целуй меня больше в бескровные губы.
Я хочу закричать, но выходит лишь стон.
