Дмитрий Раевский
Меланхолия
Сотрут мою печаль с лица земли.
Над кроной созревающей оливы
По-прежнему курлычут журавли,
А новый день окрашивает море
В небесно-бирюзовые цвета.
Прибрежный городок забудет горе,
Забудет про подбитые суда,
Покинувшие порт печальной сказки,
Уйдя в недосягаемую даль,
Как эхо драматической развязки.
Но мне безумно жаль…безумно жаль.
20.02.2018 г.
Из тихой улочки
Из тихой улочки выводит коридор
На шумный город, на центральную аллею.
А я, как будто лихорадочно болею
Невосполнимой пустотой с далёких пор.
А мне, как будто ненавистен белый день
С его слепым и опрометчивым потоком.
Но надо жить на этом полюсе жестком,
Давно ушедшим в апатическую тень.
И я живу, смотря на множество красот:
На глянец рек, на полосатые обои,
Уютный дворик, пребывающий в покое,
Где у поребрика сидит соседский кот,
А над террасой виноградная лоза
Плетётся словно златокудрая косичка.
К пустынной станции подходит электричка
И начинают раздаваться голоса.
И незаметно начинает моросить.
Уже не греет пламенеющее солнце.
Еще чуть-чуть, и окончательно порвётся
Соединяющая с социумом нить.
Ну и пускай, мне абсолютно всё равно.
А силуэты под раскрытыми зонтами
Наделены однообразными чертами.
Похоже, все они играют за одно,
Похоже, все они радушны и дружны.
Весь этот мир настолько светел и чудесен.
Но мне не хочется его весёлых песен.
Осталось вслушиваться в шорох тишины,
Осталось вглядываться в ниточки дождя
И в крылья еле доносящегося ветра.
А воробьи заполонили ветки кедра,
Любому югу это место предпочтя.
Сейчас везде одна и та же маята,
Легко наткнуться на знакомую афишу.
В подъезде дома существует дверь на крышу,
А рядом лестница, ведущая туда.
Я поднимаюсь и встаю на самый край.
Отсюда просто небывалый вид на площадь,
Где озорную детвору катает лошадь.
Наверное, этот городок похож на рай.
Над ним зияют голубые небеса,
И после дождика не видно даже тучки.
А я безжизненно плетусь среди толкучки.
Осталось разве что поверить в чудеса.
28.01.2018 г.
Первые блики рассветного неба
Первые блики рассветные неба
Робко тревожат обитель тоски.
Я ощущаю, пускай даже слепо,
Что мы с тобой необычно близки.
Я ощущаю, что ты, как и прежде,
Молча стоишь у меня за спиной.
Но, оглянувшись в наивной надежде,
Снова встречаюсь с бетонной стеной –
С твердью, всё кроме которой – безумство.
Но через песнь, что пропел соловей,
В сердце проникло волшебное чувство,
Как божий свет через окна церквей.
Это похоже на миг эйфории.
Как прозаична дневная краса:
Сутолока офисной периферии
И голоса, голоса, голоса…
А для меня многократно милее
Звёздная нежность полуночной тьмы
При фонарях на пустынной аллее.
Кажется, я вспоминаю, как мы
Гибли, едва выбираясь из чрева,
Как разрушали спасительный трап.
Глянь, на ветвях одинокого древа
Тихо смеётся богиня Иш Таб.
Видишь, сияние лунного диска
Больше не льётся в оконный проём.
Только сейчас мы действительно близко,
Только теперь мы навеки вдвоём.
22.01.2018 г.
Белый туман
Белый туман слился с пепельным дымом,
Мир нескончаемым сумраком стал,
Радость и смертная грусть – неделимым.
Мартовский дождь, наконец, перестал
Бить по мощённому галькой проспекту.
Наше минувшее – жалкая блажь,
Ставшая напоминающей секту.
Вечное счастье – всего лишь мираж.
Хрономираж в непроглядной пустыне.
Из полумрака виднеется крест
И проступают слова на латыни:
Veritas tempris filia est.1
Я продолжаю стоять отрешенно
Глядя, как звёзды плывут в темноте.
Тонкое дерево тянет со склона
Ломкие ветви к чернильной воде,
Тихо слагающей песнь о жестокой
Мере моих искупляющих слёз
И, обратившись железной дорогой,
Скрывшейся за каменистый утёс.
Где-то за ним расцвела обриета.
Мне довелось пролистать сотни книг,
И миллионы страниц Интернета,
Чтобы зайти в безысходный тупик.
Чтобы попасть в паутину сомнений,
Чтобы лишиться покоя и сна.
Ты – лишь одно из моих сновидений,
Так же, как очередная весна,
Не обошедшая стен лазарета,
Скрытого от многочисленных глаз.
Только едва ли от этого света
Станет теплей хоть кому-то из нас.
Только едва ли ведомым страстями
Можно найти вожделенный приют.
Стрелки курантов смеются над нами
И монотонно о чём-то поют.
Видно пора привыкать к этой боли,
Если попасть приключилось сюда.
Я наблюдаю сквозь занавес смоли,
Как уплывают речные суда,
Как возникает небесная карта,
Обозначая ночной парадиз.
На побережье алеет монарда.
Все прекратится, как мартовский бриз.
14.01.2018 г.
Невозможно взлететь
Невозможно взлететь, потому что они словно цепи,
Словно камни, которые тянут на дно океана.
Между нами с тобой пустыри, поселения, степи
И бетонной стеной полотнище густого тумана
Разделяет миры, словно бренную землю и небо.
Лишь бы этот оплот никаким маяком не пробило.
Ты безмолвно стоишь посреди забытого склепа.
Хорошо, что у нас на двоих будет общей могила
И небесная высь, обвязавшая шёлковой лентой
Наши вещие сны, наши фобии, наши запястья.
Хорошо, что весна в этом городе стала бессмертной,
Как клубящийся дым и предчувствие скорого счастья.
Этот город залит ароматом душистой сирени.
За порогом моей нелюдимой обители тихо.
Но растут по углам, извиваясь, зловещие тени,
Наполняя эфир ощущением страшного лиха
И сквозной пустотой, становящейся чётче и чётче.
Цепенящий покой избавляет людей от мытарства.
Но у видящих сны, как известно, бессонные ночи.
Открываю окно, запуская ночное пространство.
Смоляной небосвод озаряется ярким салютом.
Невозможно взлететь, оставаясь у них на прицеле.
Я бегу по кровавым следам неизвестным маршрутом.
Пусть же этот маршрут доведёт до намеченной цели.
С одинокого дна до Олимпа – до общей могилы.
Над бесстрастной землёй чередуются солнца и луны.
Только время моё не имеет целительной силы.
За бетонной стеной плещут волны эдемской лагуны.
Только эта стена с каждым годом всё выше и шире.
За окошком моим мишура городского парада.
Хорошо, что года проходящи, как всё в этом мире.
Я сойду за тобой даже в ад, если так будет надо.
Я пройду через страх, мимо слёз и военного плаца.
Закрывая врата то ли краткого сна, то смерти,
Проступает Арбат в барельефах старинных палаццо.
День сменяет другой по законам земной круговерти.
Только солнце уже не прогонит тревожную стужу.
Внеземная тоска открывает величие мрака.
Я впускаю его в безнадежно уставшую душу.
Но по-прежнему жду от тебя хоть какого-то знака.
Только крылья твои убаюкала музыка пыли.
За окошком моим поднимается алая зорька.
Между нами с тобой бесконечно тоскливые мили.
И, наверное, уже навсегда, как бы не было горько.
14.12.2017 г.
Мы с тобой обвенчаны
Мы с тобой обвенчаны до отсчёта времени
То ли преисподнею, то ли небесами.
Что-то надвигается из кромешной темени.
Ты – моя бессонница с верными глазами.
Но глаза наполнены болью и агонией.
Ты – луна кровавая, льющаяся в окна,
Голос, раздающийся призрачной симфонией.
Слышишь, обрываются нервные волокна,
Словно струны тонкие или нить последняя
Между сновидением и реальным миром,
Созданным усилием истинного гения.
Правда охраняется им, как конвоиром.
Сумрачная улица лентой извивается,
Улица усеяна душами индиго.
Ты – моё убежище – замкнутая матрица,
Полная сакральными знаниями книга.
Ты – нектар, струящийся ранеными венами,
Танец на сверкающем лезвии кинжала.
Мы навеки связаны клятвами священными.
Город превращается в кладбище металла,
Долгая инерция – в медленную панику.
Всюду дымоходы и конусные крыши.
Сильно затянувшийся дождь разъел органику.
Словно эпитафии яркие афиши.
Это низвержение прежнего величия.
Мы – объединённые Альфа и Омега.
Между их границами больше нет различия.
И смешался солнечный зной с морозом снега.
И покрылось льдинами море внутривенное.
И закровоточили шрамы на ладони.
Ты – непостижимая разумом Вселенная.
Только голос ласковый стал потусторонне –
Низким, обречённым и даже демоническим.
Он распространяется сизой полумглою
И течёт над городом током электрическим.
Небо рассекается огненной стрелою,
Гулкое безмолвие-древними курантами.
Дым валит оливково-чёрными клубами.
Город разукрасился бликами закатными
И орнитоптеры застыли над домами.
25.12.2017 г.
Ветер отрешённо теребит полотна штор
Ветер отрешённо теребит полотна штор.
Комнату наполнила прохлада.
Стены обрамил геометрический узор.
Я пишу письмо без адресата.
Путанные мысли разгораются в груди.
Пеплом осыпаются страницы.
Здравствуй, если сможешь, то пожалуйста, найди
Способ, разрушающий границы
Между настоящим и несбыточной мечтой.
Ты – моя единственная сутра.
Пробую принять успокоительный настой.
Кажется, опять приходит утро.
Слышишь, как насмешливо звонят колокола.
Вороны несут дурные вести.
Если пустота испепелит тебя до тла,
Значит, я сгорю с тобою вместе.
Значит, стану молнией в чёрных небесах –
Светом, возникающим над домом.
Видишь, как безжалостны стрелки на часах.
Что же ты молчишь полночным громом.
Все листы тетрадные, сколько не пиши,
Снова обращаются пустыми.
Только в пропитавшейся сыростью тиши
Ветер повторяет твоё имя.
Я его черчу на кровоточащем крыле.
Сжатый карандаш острее бритвы.
Тонкие деревья наклоняются к земле,
Словно при прочтении молитвы.
Ливни-слёзы душные тают налету,
Так и не достигнув тротуара.
Дни несут отчаянье, боль и пустоту.
Ночи истлевают от пожара.
Гарь и едкий дым уже не ведают конца.
Как же мы давно друг друга ищем.
Сердце наливается тяжестью свинца.
Я иду к тебе над пепелищем,
Над цветочным лугом, пробудившемся с зарёй.
Здравствуй, нескончаемое счастье.
Видишь, там, внизу переливается змеёй
Алый ручеёк вокруг запястья.
01.11.2017г.
Нет, никогда
Нет, никогда нам с тобою не встретиться в этой реальности, данной для опыта.
Серые тучи застыли сугробами над колыбелью кромешного холода.
Видно, придётся и дальше стремительно падать на скалы, хранимые пропастью,
Теша лишённую смысла иллюзию птичьим полётом с развившейся скоростью.
Значит, придётся и дальше старательно веровать в случай, описанный сказками.
Кажется, я принимаю условия странного шествия, скрытого масками.
Каждый не тот, кем сейчас нарекается, ибо способен наречься кем хочется.
Главное помнить, что всё малозначимо, как жуткий сон, обречённый закончиться.
Главное знать, что любое событие – очередной компонент театральности.
Горько признаться себе, что не выявить близкой души в хаотичной реальности.
Множество лиц, рёв машин, расстояние, рампы витрин и мечты невозможные…
Я ощущаю себя вдохновеннее, если ветра завывают тревожные,
Если сбивают с пути, треплют волосы и раздувают пальто, сделав крыльями.
Нет, не разрушить стены, воплотившейся всей пустотой, временами и милями.
Просто бегу, ощутив неприветливый взгляд подворотни, израненной граффити.
Всё, что неистово хочется высказать только тебе, Нарушение памяти,
Запорошило седое молчание, переливаясь хрустальными льдинами.
И задымился туман над болотами мрачными, зыбкими, непроходимыми,
Как воплощение всей безысходности, всей непроглядности северной пустоши.
Не обогрел огонёк эйфорический, в мутных глазах незаметно потухнувши.
Я много лет утешаюсь, блуждающей в дебрях больного сознания, истиной.
Но не могу научиться поддерживать связи с реальностью, ставшей бессмысленной,
Ставшей абсурдной для асоциального нрава, привыкшего к уединению.
