Дмитрий Ра
Гильдия Злодеев. Том 2
Глава 4
Отбрасываю мешок, становлюсь в позу «умирать, так с боем». Ближайшего зомби разрубаю от плеча до паха, лишь немного почувствовав сопротивление костей. Я не боец на мечах какой-то ступени и прекрасно понимаю, что кольцо меня не спасет. Еще секунда и…
Второй зомби вместо того, чтобы перегрызть мне глотку изворачивается и кусает голубоватое лезвие меча. Вырываю и прогнившая челюсть падает на землю.
Отскакиваю в сторону, спиной натыкаюсь на третьего.
И снова я жив…
Зомби тупо отталкивает меня. Выставляю меч острием на ненормального, и он с удовольствием сам на него насаживается. Отталкиваю ногой. Не успеваю даже сообразить, что происходит, как сразу двое хватаются за лезвие руками и сразу же лишаются пальцев.
И тут до меня доходит.
Отбрасываю меч. Зомби щучкой ныряют за ним, бьются башками об землю с намерением… убить мой меч. Меня они не трогают.
Понятно.
Кровь. Клинок в крови Стилета.
Несколько минут наблюдаю, как зомби самоубиваются, сражаясь с клинком… Во все стороны летят ошметки любителей остренького.
Присвистываю:
– Ребятки, что ж вы себя так не бережете-то…
Через десяток секунд зомби резко замирают, скрежеща конечностями, встают и разбредаются во все стороны.
Та-а-а-ак. Только что я увидел что-то интересное и странное одновременно. Зомбяки реагируют на кровь – это понятно. Вот только неподалеку валяется еще свеженький Стилет. Его еще рвать и рвать. Но при этом они отстали от его тела, но сагрились на измазанное в крови оружие. И только в момент, когда я убил одного.
Что за хрень с этими зомбями? Они реагируют на смерть сородичей. На кровь тоже, но намного агрессивнее, если эта «кровь» на них нападет. У меня такое ощущение, что зомбяки больше защищаются, чем нападают. Они как дикие звери со стадным инстинктом. Если молодняк не обидишь и близко не подойдешь – не тронут.
Замечаю какое-то шевеление. Торн стоит в отдалении, машет рукой. Похоже, он спешил на помощь, но произошло что-то мутное и он решил просто посмотреть, чем всё закончится на безопасном расстоянии.
Показываю ему знак немного подождать. Нахожу нож в груде тел, вырываю из тухлой башки. Иду в противоположную от Торна сторону. Нужно отогнать отсюда зомби – а то подираются к нему все ближе и ближе. Того и гляди мне придется смотреть бой с ними уже с мастером четвертой ступени. И есть у меня уверенность, что мой гвардеец победителем не выйдет.
Неспешно отхожу метров на двести. Посматриваю на то, что осталось от лагеря. Мешанина из бревен, зомби и всякого хлама. Беспощадное болото скоро все тут поглотит. Лезть туда в поисках добра – чистое безумие. Будем надеяться, что Стилет утащил с собой все ценное. Эх…
Мимо ковыляет зомби. Ставлю ему подножку, и он падает.
Да уж… а я ведь знал, что в кино что-то недоговаривают. Зомби хотят тихой и спокойной смерти. Нет же, надо придумать парочку оправдывающих их убиение факторов: тупые и любят мозги. Как можно убивать таких милых созданий? Не понимаю…
Всаживаю следующему зомби в висок кинжал. Он последний раз щелкает челюстью.
Очередной вой и ближайшие тухлые родственники собираются в одном месте, я же возвращаюсь к Торну.
– Хм…
Как эмоционально он выражает эмоции. Ну, ладно.
Вздыхаю, развожу руками:
– Даже не спрашивай, хорошо? Я без понятия, почему они меня не трогают.
– Из-за черного эфира?
– Я тоже так подумал. Ты о таком слышал? Ну, чтобы утропии на кого-то не нападали.
Отрицательно качает головой:
– Нет. Не думал, что такое бывает. Даже некроманты не умеют контролировать естественных утропиев.
– Естественных?
Кивок:
– Кто умер или кого убили, а не создали.
Смотрю за спину Торну, не вижу одну очень важную тушу:
– С геомантом не получилось?
– Получилось. Оставил его позади и поспешил к вам.
Внимательнее осматриваю Торна. Он немного потрепан, а латный наплечник погнут:
– Это он тебя так?
– Да.
– Ты же четвертой ступени, а он второй.
– Верно. Но я с разряженными артефактами.
– Неужели они так влияют?
– Для мастеров воинских искусств – да. Ступени магов можно сравнивать со ступенями воинов, только если они в полной экипировке. С геомантом третьей ступени я мог бы уже не справиться.
От светских бесед посреди трупов нас прерывает очередной вой. Забираю мешок с добром и меч. Торн молча кивает, разворачивается. Следую за ним, но не догоняю. Жадность больше не может терпеть, ничто ей не помешает проверить добро: ни зомби, ни мировой потоп, ни моросящий дождь, ни бульканье под ногами.
– Та-а-а-ак… о! 0! О! Торн, ты погляди!
Торн озирается по сторонам, убеждается в относительной безопасности, сравнивается со мной.
– Награбленное золото?
– Не только! Ты глянь-ка… он взял все самое ценное!
– Само собой.
На дне мешка монеты разной потертости. В основном золото и немного серебра. На первый взгляд тут где-то триста-пятьсот золотых монет и пятьдесят-сто серебряных. Десятка два камней, явно не первозданных, но эти я тоже не узнаю.
– Хм… Накопители. Очень дорогие, не удивлен, что он их с собой взял.
– Тебе подойдут?
– Вполне.
– Отлично.
Так, что еще. Гребень для волос такой работы, что любой ювелир от зависти сдохнет. Достаю, рассматриваю со всех сторон. Камушки-брюлики, металлический. Блин, что за фигня?
Торн будто мысли мои читает:
– Мифрил. Из него делаются легендарное артефактное оружие. Кто додумался сделать из мифрила расческу?
– Да уж. А мне очень интересно посмотреть на шевелюру этого человека. Сколько такой стоит?
– Не знаю. Дорого.
– Примерно?
– Никогда не интересовался.
Видимо Торн замечает мой осуждающий взгляд любителя всего «примерного».
– Тысячу золотых.
Довольно посвистываю.
– Или триста.
Перестаю свистеть:
– Триста и тысяча – это разные вещи.
– Ну вы же хотели примерно, Римус.
– Ты что там, улыбаешься?
– Нет, что вы.
– Ты от меня за шлемом не спрячешься, друг.
Торн издает глухой смешок, не отвечает.
Мифрил. Тут грамм сто, не больше. Двуручный меч весом шесть кило выйдет на шестьдесят тысяч золотых.
Хм…
Мозг в считанные секунды начинает конвертировать валюту этого мира в рубли. Ничего не могу поделать с этой привычкой. Я прожил в Нью-Йорке пять лет, но всегда высчитывал сколько чашка кофе стоит в рублях, а не в долларах.
Итак, местная валюта. Я давно забил на вес монет, стоимость и чистоту металла, из которых они вылиты. Хрен так быстро разберешься во всем. Понятно, что тут драгметалл не соответствует стоимости в моем средневековье. Об этом говорит и огромное количество всяких шахт.
Берем все цены, что я видел в лавке и Стреломете.
Получаем очень грубо, приблизительно и со средневековыми поправками, но… золотая монета – это 10 000 рублей. Серебряная – 1 000. Медная – 100. Иногда медь пилят на четвертинки равные 25-ти рублям.
Итого получаем:
Десяток гнилой картошки – 100 рублей или 1 медяк.
Десяток хорошей картошки – 200 рублей или 2 медяка.
Считать деньги Клоуша за еду и номер я не буду. Очевидно, что он брал намного меньше, чем надо, поэтому это только собьёт меня с мыслей.
Одна нарисованная фурия – 3 000 рублей или 3 серебряка.
Серебряное кольцо по весу серебра – тоже 3 000 рублей. Сколько весило кольцо я не помню, но оно было крупнее и толще привычных мне. Ладно, пофиг.
Браслет физзащиты от медведя – 47000 рублей. На что Гримз вообще рассчитывал? Что его нищебродные крестьяне купят?
Фиал Дождя – 300 000 рублей или 30 золотых. Теперь понятно почему целая деревня на него жабилась. Ну сколько там работоспособного населения, половина которых денег вообще не видела и занимается бартером с соседями, а другая половина прислуживает в замке за копейки? Человек пятьдесят-сто? Каждому нужно скинуть по 3000–6000 рублей. Считай месячный заработок деревенщины. А ведь еще каждый день на что-то бухнуть надо.
Кстати, рядовые воины получают жалование в 3 золотых или 30 000 рублей. Торн получает 150 000 рублей или 15 золотых. Интересно… Расходы на его содержание – это еще чуть больше трех миллионов рублей. Ну чем не наш офицер в танке? Купи танк, обслужи, соляры жрет немерено. Вроде все логично.
О, кстати! Если двадцать золотых это три четвертых месячной прибыли Стреломета, которую у них отжимал Стилет, то всего Клоуш с Лией делают в месяц 25–30 золотых монет. К слову, это 250 000–300 000 рублей чистой прибыли на сотню пьянчуг в Гнезде. Каждая пропитая морда пробухивает тысячи три рублей в месяц. Норма-а-а-ально…
А теперь самое интересное. Мифрил. Если по весу стограммовый гребень из этого металла стоит тысячу золотых, то двуручный меч весом в шесть кило выйдет в шестьсот миллионов рублей. Тупо по весу материала. А ведь еще стоимость работы мегакрутого кузнеца и артефактора, которому нужно несколько лет непрерывно его запитывать, как ту Булаву Верности, о которой я читал в книге Абы. Охренеть…
– Римус?
Из размышлений меня выбивает голос Торна. Моргаю…
– М-м-м?
– Мы пришли.
Замечаю, что стою на месте, уткнувшись в содержимое мешка и не помню, когда остановился. Вот что деньги творят с людьми. Превращают их в зомби даже среди зомби.
О, дождь почти прошел… Замечательно.
Осматриваю добычу Торна. Мужик лет сорока. Морда бандитская, плешивый с усиками одного знаменитого нациста былых времен. Ох не так я себе представлял мага. Внешне невредим. Пускать друг другу кровь среди зомби – плохая идея, и Торн это знает. Маг скован по рукам и ногам какими-то кандалами.
– Ты где их взял?
– Всегда со мной. Зачарованные оковы. Чтобы магией не пользовался.
Хорошая штука. Надо будет и себе такие найти.
– А если бы очнулся и убежал?
– В оковах? Далеко бы от меня не убежал.
Осматриваюсь. Вой зомби остался далеко позади.
Смотрим на пленника.
– Хм…
– Хм… – отвечаю Торну.
– Вы его хотите допросить?
– Да.
– А потом…
Ясное дело – на нож ради спасения невинных и наказания виноватых. Или как там это называется. В общем, комбо. Мы оба с этим хреном сделаем всем только лучше. Он своей смертью, а я своей жизнью.
Пожимаю плечами:
– Принесем в жертву, как и планировали.
Торн скрежещет металлом. Тема ему не нравится, но мы ее уже обсуждали.
– И как это… сделать? Просто убить?
– Кто бы знал. Надо у Кости спросить. Может там… что-то произнести надо, молитву спеть, кровью окропить жертвенный алтарь или вообще ее выпить. Мне бы такого не хотелось.
– Вы неплохо в этом разбираетесь.
На этот раз в его голосе нет подозрений. Только легкое смирение с тем, что связался с каким-то мутным типом.
– Простая логика, друг мой. Если сказали «жертва» – жди всякого такого.
– Хм…
Наклоняюсь над мужиком, размахиваюсь, чтобы вмазать ему пощечину. Сюсюкаться с ублюдками я не люблю.
Торн кашляет.
Рука замирает в сантиметре от бандисткой морды.
Ох ты ж…
Кладу мешок на землю, снимаю перстень. Сейчас бы устроил тут фейверк из мозгов.
На этот раз пощечина не смертельная. Еще раз… Еще…
– Ты не убил его случаем?
– Нет. Придушил. Он сильно опустошил сосуд эфира. Нужно какое-то время, чтобы он пришел в себя.
Ясно. Тащить его с собой в деревню не хочется. Особенно устраивать там танцы с жертвоприношениями. Нужно все решить здесь и сейчас.
Достаю череп:
– Оставайся с ним, я пойду узнаю у Кости подробности.
Торн кивает, садится на поваленное дерево.
Свет…
…
Тьма…
Сухая пещера встречает меня приятным теплом. Почему-то тут всегда чувствуется некоторый комфорт, хотя антураж и не располагает.
Киса тихо дрыхнет в уголке, обнимая пустой кувшин из-под вина. Блин, надо будет ей отправить сюда гостинцев. А то сидит тут, страдает…
– Костя, ты живой? – тихо спрашиваю я.
– Пока нет, – также тихо, но с издевочкой, отвечает он. – Но это скоро изменится.
– Правда?
– Страшно?
– Не очень, но лучше бы ты оставался черепом. Очень уж ты мутный тип.
– Да ладно? Уверен, вам это часто говорили, мастер. Так что, значит хотите узнать о жертвоприношении?
– Смотрю, ты доволен.
– Конечно. Обожаю этот переходный момент. Так вот, вспарываете пузо бандиту, пропихиваете меня в его утробу и ждете полного разложения. Пока, я так сказать, не насыщусь его соками.
Молчу. Вздыхаю, потирая переносицу:
– А если серьезно?
– Если серьезно, то вам нужно затащить его в анклав и оставить тут одного. Девку тоже придется вытащить. Вам нельзя видеть, что я с ним сделаю.
Вот теперь я немного охреневаю:
– Так, не понял. А чего ты раньше не сказал?
– А вы спрашивали?
– Конечно, нет. Я думал глотку перерезать и все дела.
– Ага, я слышал, что вы рыцарю говорили. Еще станцевать вокруг кургана и выпить его крови. К сожалению, все не так. Хотя я пару раз так веселился с другими хозяевами. Но с вами не буду. Оставляете его здесь всё. Плату с вас за жертву я не возьму.
– И что ты с ним сделаешь?
– Это вопрос такой же нетактичный, как и подглядывание за принцессами, когда они…
– Ой, замолкни, Костя.
Секунду думаю спрашивать его или нет. Советы от него – такие себе.
– Как думаешь, Иону можно выпустить?
– Честно?
Начинается. Сейчас опять пошутит.
– Нет, соври.
– Хорошо. Я бы ее сначала отодрал и сделал верной и послушной. Знаете, гордые женщины часто ломаются до, так сказать, их первого раза. Потом, чтобы не спятить внушают себе мысли, что сами дали или хитро сманипулировали ситуацией. В общем, навыдумывают себе, лишь бы проституткой себя не считать. С таким можно работать. Потом влюбите ее в себя, скажете парочку комплиментов и всё – они больше не изнасилованные, а любимые.
Знал же, что спрашивать у него бессмысленно.
– Наверное, у тебя много женщин было, да, Кость?
– До того, как я стал черепом?
– А что и черепом были?
– Конечно. Ух, какие горячие. Скоро и девка моей будет. А вы мне отдадите пять лет жизни.
– Посмотрим. Ладно, я тебя понял. Развлекайся тут… Не знаю, зарядку что ли сделай или выпей.
– Обхохочешься.
Тьма…
…
Свет…
Снова мокрый и благоухающий трупаками и хвоей лес. Снова унылый Торн и маг-нацист. Быстро пересказываю разговор с Костей.
– Хм…
– Ага.
– Что будете делать?
– Наверное, выпущу, – вздыхаю. – Вроде бы мы немного подружились. Посмотрим, как дальше будет.
– Хм… не думаю, что девочка будет болтать о вас и анклаве, Римус. Никто не говорит о некромантии. Она не из тех, кто любит внимание.
– Ты прямо хочешь, чтобы я ее отпустил.
– Не совсем.
– Тебе не нравится, что я ее там держу?
Не отвечает. Понятно. Законник-моралист. В тюрягу и на виселицу значит норм, а в пещере с веселым Костей – не, это плохо.
Так, ладно. Если Иону и отпускать, то далеко в лесу и рядом с Торном.
– Если она удерёт, догонишь ее?
– Вряд ли. Но могу не дать убежать.
– Только не убивай.
Кивок.
Бандит открывает глаза, моргает.
– Какие люди, – вскидываю руки. – Как поспал? Ну что, мой скользкий друг? Бедуешь говорить или привести козла и помыть тебе ноги?
Вскидываю руку с мечом, чуть ли не срубив кончик носа бандиту.
Он вздрагивает, сглатывает:
– А?.. Что… буду говорить… не убивай…
Ну, еще бы. Он не под грибами бесстрашия и только что пережил зомби-апокалипсис, а какие-то страшные парни тычут ему в нос оружием босса.
– Хм…
– Да, Торн? Ты хочешь что-то сказать ПРЯМО СЕЙЧАС?
– Хм… этот меч. Украшен головастиками. Это же…
Головастиками? Я думал это змеи…
Торн резко встает, за шкирку приподнимает опешившего бандита одной рукой. Отступаю на шаг от странного развития ситуации. Голос Торна ледяной:
– Откуда у вашего вожака этот меч?
Бандит чуть ли не визжит от страха:
– Стилета! Стилета меч! Не знаю! Всегда у него был! Не убивайте, господин!
Складно выражается. Он точно выходец из какого-нибудь аристократского Дома, а не холоп-разбойник.
Торн какое-то время держит в воздухе мага, отпускает и тот падает, скулит, свернувшись в калачик. Торн возвращается на место, садится, не поднимая головы говорит:
– Римус, это фамильный меч Дома Галенов. Утерян две сотни лет назад. Как же… мы не заметили…
Глава 5
С еще большем энтузиазмом рассматриваю меч. Да ну-у-у-у-у, не бывает такого…
– В смысле фамильный меч? А куда он пропал двести лет назад?
– Хм… тогдашний сын эйра был немного… нездоров головой. Ночью он выкрал меч из покоев отца и незаметно выбрался ночью из замка. На следующий день его обнаружили обглоданным в леса. Рядом валялись только ножны. Следов людей не было, но были следы мертвецов. Эйр приказал зачистить все северное направление, перебили тысячи утропиев, но меч так и не нашли.
– Интересно.
– Лезвие покрыто мифрилом, Римус.
Глаза загораются огнем сатаны:
– Очень интере-е-е-есно! Только покрыт? Или полностью из него?
– Покрыт. Да и ковка и зачарованность не самые лучшие. Мечу больше пятисот лет. Тогдашний эйр был не очень богат. Но эта реликвия бесценна своей историей. Римус?
О нет, опять этот взгляд.
– Даже не думай, Торн. Это мой трофей, и я его никому не отдам.
– Это символ и бесценный реликт Дома Галленов. Подумайте, с ним вы не походите – каждый второй может его распознать. А так можете заслужить благосклонность отца.
Заслужить. Благосклонность. Отвратительно.
– Забудь про отца. Я в ногах у него ползать не собираюсь. И еще. Стилету не мешало, что меч узнаваемый.
– Ну, если вы тоже собираетесь жить на болотах, тогда да. Римус, я сорок лет отдал вашему Дому. Вашу отцу, отцу его отца. Теперь вам. Заработать на нем вы не…
– Я тоже Галлен, забыл? – хмыкаю. – Причем первый наследник и человек. Может я, конечно… кхм… изменился, но ты сам подумай, кому достанется меч, если я его верну? Моему братцу – эльфу.
– В нем тоже кровь Галленов.
– В общем, даже не думай об этом. Я всё сказал.
Торн вздыхает:
– Как скажете.
– Вот и отлично.
– Знаете, Римус, я не суеверный.
– Это ты к чему?
– Сначала уникальная жаба, теперь еще и фамильный меч. Вас просто тянет к гербу своего Дома.
– Совпадение.
– Хм…
Разрубаю мечом воздух. Бандит съеживается в чернослив, скулит. Не обращаю на него внимания:
– И чем так хорош этот мифрил?
– Не нуждается в заточке. Всегда острый. Легкий и один из самых лучших материалов для зачарования. Практически неразрушаем.
– Неплохо, а доспехи из мифрила бывают?
– Бывают. Но в Меруносе такой только у короля.
Еще бы. Такие бабки стоит.
– У всех Домов есть что-нибудь из мифрила?
– Нет. Только у богатых и влиятельных.
Прикольно! Ух, как прикольно! Мне определенно тут нравится. Сколько всякие необъяснимых вещей, которые можно положить под подушку. Это тебе не марки! Хочу коллекцию фамильных реликвий великих домов и манекен с доспехами короля!
Надеваю кольцо, подхожу к дереву в толщину в шею Торна.
Взмах!
Лезвие застревает в стволе где-то посередине. Вырываю меч. Морщусь:
– Я с кольцом и мечом, но всё равно не перерубил…
Торн встает подходит к другому дереву. Уже не с шею толщиной, а целый дуб. Огромным двуручником сносит его как лезвие масло. С грохотом оно падает на землю.
– Дело не в силе, Римус. А в технике. С кольцом ваша физическая сила выше моей, но вы не умеете ею пользоваться.
– А если ты оденешь кольцо? Камень разрубишь?
– Скорее сломаю об него свой меч.
– А если я дам тебе свой.
– Может получиться. Но я всю жизнь учился орудовать двуручным мечом. Причем тяжелым. С перстнем и мифриловым мечом я больше потеряю, чем получу. У меня никогда не было таких могущественных артефактов. Множество моих техник заточены под мою личную силу и вес меча.
– Ясно… Значит, те кто изначально тренируется с артефактами и мифрилом имеют преимущество перед такими, как ты?
– Верно. Но лишившись артефактов, они станут не опаснее крестьян с вилами. Лично я пользуюсь только защитными артефакторными доспехами, и моя сила от них не зависит. Постоянно рассчитывать на другие артефакты я не могу. Они очень дорогие и привязывают к тем, кто меня ими обеспечивает. Поэтому я не рекомендую вам тренироваться владению мечом с перстнем. Когда он разрядится, вы поймете, что меч стал тяжелее, тело непослушнее и всё, что вы умели с ним, теперь не работает.
Вот так-то. Значит терминатора из Торна не сделать. Как же тут много тонкостей. А ведь сначала казалось, что мол на тебе кольцо и вперед на тупых орков в рукопашную.
Прячу меч… кхм… да никуда не прячу. Не в штаны же их засовывать. Держу в руке. Смотрю на ножны Торна за спиной.
– Слушай, разве удобно носить двуручник за спиной?
– Да.
– А как ты меч за спину вкладываешь? Он же длинный, а руки короткие…
– Вот так…
Торн показывает.
– А, ясно. Ну, ладно. Давай к делу. Ты готов принять Иону?
Кивок.
Без лишних брифингов касаюсь черепа.
Свет…
…
Тьма…
– Приветствую, мастер. Красивый меч.
– Да-да, возьмешь с меня за него по весу. Что б ты подавился, Костя.
– Ага. Девка еще спит. Она совершенно не умеет пить. Пару глотков и плывет. Знаете же как этим воспользоваться?
– Догадываюсь, что у тебя на уме.
Подхожу к девушке, сажусь на корточки.
Ква-а-а-а…
Никогда не слышал настолько умоляющее кваканье. А вот сейчас услышал. Забираю из рук Ионы кувшин, заглядываю внутрь:
– Так вот куда она тебя запихивала…
– А вы думали в трусы, да, мастер?
Если честно, то мелькнула такая мысль. Уж больно тогда Костя реалистично орал на Иону, чтобы она не запихивала куда-то жабу. Но я никому в своих фантазия не признаюсь.
Не обращаю внимание на Костю, сую руку в кувшин, достаю несчастное создание. Жаба сразу соскальзывает с рук, со звуком «пуньк» падает на камень, переворачивается на спину, покачивается туда-сюда. Глазки бегают во все стороны.
– Принцесса, ты что… надралась?
Череп хрюкает:
– Девка ее споила, мастер. Она вас к ней приревновала.
Тычу пальцем в жабье пузо.
Квээээ…
Еще раз.
Квэээээ…
– Кость, ей плохо.
– Я уж думаю.
– Эй, принцесса, я тебе искусственное дыхание делать не буду.
– Чейта, мастер? Нет уж, вдуйте ей.
– Замолкни.
– Не-а.
Резко встаю с жабой в руках, подхожу к Косте на столе.
– Вот сам и вдувай.
Открываю черепу пасть…
– Нет, мастер! Нет! Нет! Нет!
Запихивая жабу в пустую черепушку…
– Не…
Костя замолкает. Хлопаю глазами.
Так, не понял.
– Ко-о-о-ость? Ты живой или еще мертвый?
Тишина. Только несчастное и предсмертное «квэ-э-э-э».
– Костя? Только не говори мне, что ты… заткнулся.
Тишина.
Скалюсь довольным мамонтом, достаю принцессу из черепа.
Тишина.
– Костя-я-я-я, можешь не молчать, ты меня не обманешь…
Голос Кости таит в себе вселенскую обиду вперемешку с кривлянием:
– Коффя, мофефь не мофять ты фефя не оффанешь…
– Это всё?
– Ой, всё.
Хлопаю по костяной макушке:
– Во-о-о-от оно что. Значит с жабой в свой пустой черепушке ты замолкаешь. Интере-е-е-есно почему бы это?..
Тишина.
– Обиделся?
Тишина.
Улыбаюсь еще шире:
– Чего молчишь? Тебе что, в рот жаба залезла?
Молчит, гад.
– Слушай, почему так, а? Вообще не вижу никакой взаимосвязи. Жаба в черепушке, и ты молчишь. Странно же, а?
Тишина.
Пожимаю плечами, оставляю принцессу у черепа, а не в нем, подхожу к Ионе. Трогаю ее за плечо. Хорошо так дрыхнет. Ладно, можно сделать ей сюрприз. Так даже удобнее. Меньше будет неожиданностей.
Оборачиваюсь на Костю:
– Жди свою жертву.
Тьма…
…
Свет…
Я плавно приземляюсь на мох, а Иона плюхается навзничь в ногах Торна.
– Хм… Перегар, – констатирует он.
– Ага. Вина оставалась мало, но ей и этого хватило. У нее, похоже, непереносимость алкоголя.
– Такое бывает?
Еще как. Аллергия на алкоголь довольно частое явление. Краснеешь, сердце бьется, давление скачет.
– Бывает.
Иона открывает сонные глаза, моргает. Замечает не сталактиты, а небо и кроны деревьев.
– Воробушки! – вскакивает они, но Торн хватает ее за шкирку.
Иона вырывается, дергается, но Торн только приподнимает ее, отрывает от земли.
– Что за дела?! Эй, дядька! Римус! Дерево! Свежий воздух! О, Крот…
Ионе перестает барахтаться, расслабленно висит в воздухе, смотрит на скулящего геоманта по кличке Крот.
– Да отпустите вы меня, никуда я не убегу!
Торн вопросительно смотрит на меня, и я еле заметно киваю.
Иона приземляется как кошка, потягивается:
– Ох-х-х, вот это да! Что происходит-то, а… Оу-у-у, это мы у лагеря?! О! Римус, это меч Стилета?!
– Иона, ты пьяна.
– Да я только пригубила! Крот, что происходит-то?! Ты живой?!
Геомант отрывает рожу от колен, испугано переводит взгляд на девушку:
– Киса?
– Точно. А ты Крот.
– Ж… жива?
– Нет. Ну, так что, вас правда всех «того»? Где Стилет?
Губы Крота дрожат. Он испуганно бегает глазами по мне и Торну:
– Они… они… затопили… перебили… а ты… с ними?
– Похоже, что я с ними?
Крот усиленно кивает.
– Ну, тогда с ними, раз вас всех убили. Кстати, Крот…
Бам!
Иона со всей дури бьет Крота носком по бедру. Торн хватает ее за шкирку, предотвращая второй определенно фатальный удар в то самое место.
– Отпусти, дядька! Этот хмырь меня еще мелкой лапал, когда я сдачи дать не могла! А потом Стилет запрещал его трогать. Важный он, видите ли! Ладно, всё, не буду его бить, правда… Отпусти…
Торн отпускает.
– Я соврала ах-ха-ха!
Бум!
От воя Крота, наверное, разбежались все зомби вокруг. Кстати, как я понял, на звук они не шибко реагируют, когда вокруг столько выплесков темного эфира и крови.
Обреченно тру переносицу. За что мне такая компашка досталась…
На этот раз Торн держит Иону крепче, но та уже не сопротивляется:
– Вот теперь мне полегчало. Ну что, дядька, Римус? Ясен-красен, что мне теперь деваться некуда, раз вы банду перебили. Пойду с вами. Пока нам по пути, конечно. А то, что вы некроманты я никому не расскажу. Я вообще не из болтливых. Живите в своих темных анклавах сколько хотите.
Крот воет еще сильнее от того, что услышал. Торн обреченно вздыхает. Да уж, не из болтливых.
– Упс, – прижимает палец к губам Иона. – Кстати, Римус. Ты разузнал от Стиллета ту самую тему? Ну, зачем он спас меня и вообще воспитывал?
– Не получилось. Больно уж сопротивлялся.
– Эх, жаль… Крот, хватит уже ныть, а. Смотреть противно. Дядька… отпусти…
– Нет.
– Я больше не совру.
– Не отпущу.
– Вот ведь… Слушай, Римус, а ты мне денег дашь?
От такого вопроса я чуть не поперхнулся. Так сразу?
– С какой это стати?
– Я матер боевых искусств второй ступени, забыл? Можешь нанять меня. Не подамся же я одна в грабеж, ну. А жить на что-то надо.
Переглядываемся с Торном. Говорю:
– Ей больше не наливать.
Гвардеец согласно кивает:
– Можем сдать ее стражам.
Иона пытается вырваться, но понимает, что это бесполезно, вздыхает:
– Меня повесят. А я ведь дочь твоего друга, дядька…
– Испорченная дочка моего друга. Твой отец понял бы меня. Он был хорошим человеком.
Подхожу к висящей в воздухе Кисе. Даже так я выше ее, смотрю в глаза:
– Если я соглашусь, с тобой возникнут проблемы?
– Не…
– Уверена?
– Не… То есть, да.
Вздыхаю:
– Торн, какое жалование у мастеров воинских искусств второй ступени?
– Семь с половиной золотых.
Семьдесят пять тысяч рублей, значит. Неплохо. На десяток холопов хватит. Будут убираться, готовить, может даже массаж делать.
– Месяц работаешь за еду. Испытательный срок.
Иона взбаламучивается:
– Что-о-о-о?! За еду?! Римус! Я троих стою! Пятерых! Эй, дядька, сколько тебе Римус платит?!
– Хм… нисколько.
А вот сейчас неприятно было. Иду к мешку, отсчитываю пятнадцать золотых, передаю Торну. Он думает лишь секунду стоит ли его честь ворованных денег. Но вот кивает, забирает монеты, сует в поясную сумку.
– Пятнадцать золотых?! – дергает Иона. – А мне значит за еду?!
Ого, какой у нее глаз наметанный. По горстке монет определила их количество.
Развожу руками:
– Ну а ты что думала? Тебя доверия нет, но на работу все же беру. Каким я буду идиотом, если дам тебе денег, а ты через час сбежишь?
– Не сбегу-у-у-у… Гадство. Ладно, уговорил. Но через месяц заплатишь мне семь с половиной золотых. Понял, ты, говнюк?!
– Шесть.
– Что-о-о-о?! Да почему, черт бы тебя побрал?! Охренел?
– Пять.
Моргает. Я только улыбаюсь. Нефиг мне тут хамить.
Иона наконец понимает в чем смысл понижения ее жалования, закатывает глаза:
– Хорошо, пять… Отпусти меня, дядька!
Знаком разрешаю это сделать и Иона снова свободна.
Сажусь на корточки перед пускающим слюну Кротом:
– Запомни, Иона, за каждую грубость или неподчинение я буду лишать тебя одного золотого.
– Что за чушь, г… Римус?
– Это мое условие. Так, а теперь чисто для успокоения. Крот ведь говнюк?
– Говнюк, конечно. Или ты про что?
– Убивал, насиловал, грабил?
– Да не особо… Я с ним редко общалась. Он, типа, главный по лагерю и болотам.
Та-а-а-ак, ну что за фигня. Мне нужен оправдывающий мотиватор. Кто знает, что там Костя с ним сделает. Не хочу чувствовать себя совсем уж отбитым.
– Что самое мерзкое он делал?
– Какой-то странный вопрос. Ну, пару раз рабынь на продажу избивал. Стилет за это по нему хлыстом прошелся. Это плохо?
Мда-а-а, над Ионой мне еще работать и работать. Для нее плохо – это нормально.
Пожимаю плечами:
– Сойдет. Эй, Крот. У меня к тебе парочка вопросов о ваших делах.
Скулит.
Иона поясняет:
– Зря стараешься. Он особо не при делах. Так, грядки окучивал, да лагерь на плаву держал. Иногда брали его на дела, где нужен был геомант. Я и то больше знаю.
Оборачиваюсь:
– Я смотрю ты совсем о друзьях не переживаешь. Мы же их всех убили, ты в курсе?
– А мне то что? Я там с четырнадцати лет выживала как в бездне с демонами. Думаешь, плакать по ним буду? Им бы на меня было плевать.
Усмехаюсь, касаюсь черепом Крота, и он переносится в анклав.
– Это что ты сделал, а?
– Принёс его в жертву.
Голос Ионы становится не таким веселым:
– А это так делается, да?
– Как оказалось.
Так, и что теперь? Костя говорил отправить – я отправил. Вроде просто. Но он не говорил мне подождать, когда закончит свои темные делишки.
Окей.
– Торн, будь на чеку.
Свет…
…
Тьма…
– Мастер, как поживаете?
Голос снова радостный и никакой обиды за жабу.
– Замечательно. Где Крот?
Осматриваюсь. Ничего не изменилось. Бандита нет.
– Я его съел.
– В плане?
– Хватит задавать вопросы. Итак, мастер, жизненных сил у жертвы было на тридцать три года. Весьма неплохо для его возраста. Он хорошо питался и любил… кое-что. В общем, как вы помните, жизненная силы жертва оценивается мной в десять раз дешевле вашей. А значит вы получаете три года и три месяца. Рады?
– Не особо. Маловато.
– А что вы хотели? Принесите больше жертв и будет вам счастье.
– Ага. Уже бегу.
Тьма…
…
Свет…
Возвращаюсь. Рассказываю, что увидел и что услышал.
– Хм…
Замечаю кое-что:
– Иона, положи золотой обратно в мешок.
– Да я только посмотреть!
Понижаю ее жалование:
– Четыре золотых.
Отборный мат разносится на весь лес. Даже Торн скрежещет металлом от такого жаргона. Ладно, за это пока штрафовать не буду, а то совсем отобью у нее мотивацию работать. На личности не переходит и хорошо.
Закидываю мешок на спину, даю сигнал выдвигаться.
Настроение очень и очень сильно повышается, хотя погода и дрянь. Скоро меня ждет горячий ужин, мягкая постель и расчёты со всеми долгами. А уж одно только представление, как я буду раскладывать добро, изучать, считать монетки… м-м-м-м…
Жизнь то и правда налаживается. Сейчас разберемся с лавочником и таверной, научим их жизни, объявим о своем покровительстве Гнезда – только по-тихому, чтобы до замка ничего лишнего не дошло. Такими темпами я и правда заработаю себе денег для Академии. А там жизнь не только наладится, а расцветёт новыми красками!
