Дмитрий Пригов
Места
С некоторым сомнением
1979
Предуведомление
Несколько удручающее название этого сборника относится, конечно, не к самому стихосложению. Нет. Этот процесс всегда несомненен и самоутвердителен. Сомнение, вынесенное в заглавие, свидетельствует об ином уровне ответственности, который возникает в период формирования сборника, отбора и правки стихов с целью вывода их на арену, на суд читателей. Все это заставляет заново вчитываться в собственные вещи уже получитательским взглядом. Так вот, просматривая стихи этим получитательским взглядом, заметил я, что они, в отличие от предыдущих, стали как-то болтливы. Избавившись от груза структурно-языковых задач, которые оформились в отдельную сферу деятельности, стихи стали не просто болтливы, а прокламативно болтливы. Точнее, через них стало бойко выбалтываться. Припоминается, какой-то поэт утверждал, что предметы вокруг него (с некоторой даже укоризной в его адрес) плачут от своей фатальной невысказанности и просят его быть их представителем в мире словесном. Правда, как мне кажется, связь человека через язык с предметным миром – вопрос темный, они сложны до смутности почти христологических дефиниций. Нет, в моем говорении выбалтывается не предметность, а ситуативность. И прекрасно! Прекрасно-то прекрасно, но в том и отличие писания стихов от выведения их в люди, что последнее является уже актом деятеля культуры. И как певец не может не учитывать акустического резонанса, так и деятель культуры не может не учитывать резонанса культурного.
Оглядевшись вокруг, заметил я, что подавляющее большинство современных стихов свидетельствуют о совсем иной, даже противоположной моей, позе лица поэта в этом мире. Эти стихи являют образ поэта предельно серьезного, озабоченного, с вертикальной морщиной страдания на челе, в трагической попытке каждым стихотворением, если уж не сразу, то хотя бы в пределах видимого промежутка времени, спасти Россию, культуру, нравственность – в общем, все, что на его взгляд надо и самое время спасать. И стало мне стыдно и страшно; и при всем моем изумленно-подозрительном отношении к смиренно-общеобразовательной и экстатическо-общегосударственной любви к Пушкину, перед грозящей неизбежностью остаться одиноким стареющим гаером и попирателем всего святого, вынужден я был (правда, не без коварного лукавства) прибегнуть к его (Пушкина) повсеместно узаконенному авторитету. Собственно, к его одной, но значительной интонации: «экий пустячок я накатал». Небезынтересно ведь? Даже больше – поучительно. И даже еще больше – сдается мне, что именно эта интонация (экий… я накатал) является наиболее значащим определением позы поэта в отличие от временно или по каким другим техническим причинам одевающихся в легкомысленное платьице поэзии пророков, учителей нравственности, гражданственности и духовности, спасителей языка, отечества и веры. Поэт (вспомним!) – Божья птаха. Ее дело петь, т.е. болтать. И если уж угодно будет Богу пророчествовать через поэта, то уж как-нибудь само спророчествуется.
1v| o3109 Заря румяная встает
По-над румяною страною
Румяный рад ей весь народ
С румяным тоже и со мною
Да что я! – где уж я румян
Да и народ уж где румяный
Страна, коль наложить румяна —
Румяна. А заря – румяна
Сама
1v| o3110 И литератор должен есть
И пить и всякое такое
Но что же в нем такое есть
Что не дает ему покоя
Вот он за столиком сидит
Пьет пиво, кушает креветки
Но что такое в нем сидит
Неутолимое вовеки
Оно приходит с высоты
И молвит голосом природы:
Среди голодного народа
И сытый равноправен ты.
1v| o3111 Вот страшный макрокосм – в него летают люди
Вот страшный микрокосм – в него летит поэт
Я тоже космонавт, когда на гермошлеме
Моем слова горят: СССР
Но вот вхожу я в слой где и слова сгорают
Где и сгорает самый гермошлем
Брат космонавт! Что, подскажи, мне делать!
Иль в должности твоей такого просто нет
1v| o3112 Леса населены зверьем
А города – своим народом
Но женщина и там и там
Взывает голосом природы
И чтобы лозунгом взлететь
Чтоб мыслить государство в силе
Природу мало одолеть —
В ней надо женщину осилить
1v| o3113 Вот племя пушкинских невест
Тяжелым истекая соком
И в сладострастии высоком
Несется Бог куда невесть
И вся страна поет им вслед
Словно невеста, словно в трансе
Приди, о Пушкин, я отдамся!
Да глядь – не Пушкин, а сосед
1v| o3114 Если вдруг разразится война
(В наше время вполне может статься)
Что на подвиг подвигнет меня
Защищать там или защищаться?
Что под немцем и что под китайцем
Среди этой природы, увы
Можно жить нескончаемо долго
Позабыв об отчизне и долге
Все забыть… да напомнят, увы
1v| o3115 Рыбище вонючее
На прилавке длится
А плавало ведь чистое
В чистой же водице
Так же человека вот
Государство вытащило
Поскорее б что ли
Потребило в дело
Не загнил чтоб попусту
1v| o3116 У нас всех зубы выпадают
От старости иль просто так
У них же зубы нарастают
Хотя они еще с кулак
В колясках, кормятся грудями
Но близок, близок этот час
Когда они взмужав костями
С грудей тех перейдут на нас
1v| o3117 Выходит лошадь на луга
Гулять отпущена под вечер
На шее у нее бубенчик
Она торжественно нага
И романтически прекрасна
И ночью это не опасно
Но днем, когда она в движенье
Когда ее дымится круп
То кажется, что даже труп
Не одолеет вожделенья
Представители красоты в русской истории и культуре
1979
Предуведомление
Как говорится, в красивом теле – красивый дух. Красиво говорится. И вправду, если внешняя человеческая красота и гармоническое сочленение частей тела и лица являются не просто оболочкой, шкурой, но закономерным выражением красоты и гармоничности духа (при несомненных достижениях носителей ее в какой-либо сфере русской истории и культуры), то данный список должен заставить нас по-новому взглянуть на привычную иерархию, сложившуюся по самостийным и необоснованным законам, иерархию имен русской истории и культуры. А взятый целиком лист имен представляет собой взгляд на русскую историю и культуру с точки зрения красоты.
1. Самый красивый русский царь Николай II
2. Самый красивый русский святой Димитрий
3. Самый красивый русский патриарх Филарет
4. Самый красивый русский полководец Багратион
5. Самый красивый русский политический деятель Плеханов
6. Самая красивая русская политическая деятельница Рейснер
7. Самый красивый русский революционер Бауман
8. Самая красивая русская революционерка Арманд
9. Самый красивый русский философ Карсавин
10. Самый красивый русский ученый Лебедев
11. Самый красивый русский поэт Надсон
12. Самая красивая русская поэтесса Павлова
13. Самый красивый русский писатель Гаршин
14. Самый красивый русский живописец Левитан
15. Самый красивый русский скульптор Шимес
16. Самый красивый русский композитор Френкель
17. Самый красивый русский актер Кторов
18. Самая красивая русская актриса Райх
19. Самый красивый русский певец Лемешев
20. Самая красивая русская певица Образцова
21. Самая красивая русская балерина Карсавина
22. Самый красивый русский танцовщик Лиепа
23. Самый красивый русский хоккеист Якушев
24. Самый красивый русский футболист Воронин
25. Самый красивый русский шахматист Карпов
Самый красивый русский человек Христос
Картинки из частной и общественной жизни
1979
Предуведомление
Приятно быть правильно понятым, т. е. в ту меру серьезности, которую ты приписываешь предмету разговора. К примеру, как: – Ты шутишь? – Нет, я серьезно. – А-а-а… По сему поводу и возникают дополнительные тома к сочинениям, которые иногда становятся основным пафосом остатка жизни. В моем же, скромном, случае, возникают предуведомления, вернее, они делают вид, что они предуведомления, на деле же – они продукт той же последующей страсти быть правильно понятым. Вот так я однажды, в некоторой объяснительной поспешности обозвав себя “советским поэтом”, понял, что всякое объяснение обречено быть точкой на том же векторе, который именно и требует объяснения. Объяснив себя “советским поэтом”, я получил в ответ иновекторные реакции, соответствующие понятию: советское – значит лучшее, или прямо противоположному.
Теперь, поняв, что надо собственно объяснять, я попытаюсь быть более строгим хотя бы в сфере отграничения терминологии от ненужных ассоциаций. Желая вернуть термину “советский” его историко-географическое значение, решил я обозначить себя как “эсэсэсэровского поэта” (и если при этом опять-таки возникает чисто звуковая ассоциация со словом “эсеровский”, то это должно быть отнесено к сходству фонетических основ, породивших эти определения, что само по себе интересная тема, но не моя).
Желая дальше определить себя среди других возможных эсэсэсэровских поэтов, определил я свой стиль как соввитализм. Уже из двух составляющих можно понять, что он имеет отношение к жизни (в данном случае термин “витализм” взят именно для акцентирования некоего всеобщего и всевременного значения понятия жизнь), и к жизни именно советской. То есть этот стиль имеет своим предметом феномен, возникающий на пересечении жесткого верхнего идеологического излучения (“верхний” в данном случае чисто условное понятие, принятое в системе философских и социологических учений) и нижнего, поглощающего, пластифицирующего все это в реальную жизнь, слоя жизни природной. Наиболее верное и точное определение этого феномена появилось, кстати, в самое последнее время – “реальный социализм”. И если научно-коммунистическое и диссидентское сознание акцентируют свое внимание на понятии социализм, уже в нем самом, в самом заявлении его определяя его реальность или нереальность (т.е. реальность со знаком минус), то мы (в смысле я) отдаем предпочтение определению “реальный социализм” как феномену, коррелятом которого в сфере нашего искусства (т. е. моего) служит соввитализм. То есть еще проще, как Советское Шампанское есть ни шампанское, ни советское, а именно Советское Шампанское.
И еще, если в плане духовно-экзистенциальном можно вполне не совпадать (даже умышленно) со своим временем, то в плане языково-исторически-бытийном это несовпадение грозит деятелю искусства быть мертвородящим.
1v| o3118 Стояли дни весенние
Но не сейчас – давно
Я был обычный юноша
Мечтал я о любви
И вот она случилася
Но не сейчас – давно
И я – давно не юноша
Давно не до любви
Но снова дни весенние
И кажется, спроси -
Я снова, снова юноша
Спроси меня, спроси!
1v| o3119 Гамлет, мой миленький дружок
Что приключилось в королевстве?
Убийство, говоришь? – так если
Убийство – очень хорошо!
Так подними народных масс
Непобедимое восстанье
Они еще узнают нас!
Узнают, что такое – Пригов!
Когда сотрем их в порошок
И знамя красное воздвигнем
Вот так-то, Гамлет, мой дружок -
И вся интрига
1v| o3120 Сижу я в зале ресторанном
Прислуживает человек
И думаю, как это странно
Ведь я ж советский человек
А вот сижу, как в древнем Риме
То унеси, подай мне то
Как все-таки неистребимо
В людях эксплуататорство
1v| o3121 Вот новое постановленье
Об усилении работы
Его читает населенье
И усиляет те работы
Его ничто не удивляет
Но усиляя те работы
Попутно эти ослабляет
И дисгармонью устраняет
Между Работой и работой
1v| o3122 Два скульптора стоят перед стихией —
В их мастерской вдруг прорвало сортир
И жижа ползает между творений
Так в верхний мир ворвался нижний мир
Меж двух миров, обоим не ровня
Они стоят, не по себе им стало —
Вот верхний мир сорвется с пьедестала
И их расплющит столкновенье сил
1v| o3123 Крыса в домике моем
Поселилась как хозяйка
Что там ночью! – даже днем
Ходит, косится свирепо
Непонятная внутри
Словно страшный бог дикарский
Может две их, может три
Может там их многобожье
Подложу-ка я в ответ
Ей отравленное сало
Скушает – приму обет
Настоящему я Богу
1v| o3124 Ах ты, гадина такая! —
Крысе говорит Мария
Бродит вкруг нее с поленом
Крыса щерится, на стену
Прыгает прыжком опасным
Падает, кричит ужасно:
Дай уйти! Не то я внуков
И детей перекусаю! —
Ах ты, гадина! – Мария
В череп ей бревно бросает
Крыса падает на землю
И кричит как поросенок
Ах ты, гадина такая!
Дети плачут сквозь просонок
Крыса плачет умирая
1v| o3125 Всего за полтора рубля
Проводишь целый день на юге
В соседстве ласковой подруги
Тоже за полтора рубля
В смысле – не стоимость подруги
А пребывание на юге
Ей стоит полтора рубля
А сколько стоит вам подруга —
То не зависит уж от юга
1v| o3126 Малолетняя женщина бродит по пляжу
В окружении собственных женских частей
Только что объявившихся и для куражу
То потянется, то пробежится быстрей
И не знает она, что вот эти вот части
Приведут ее скоро бог знает куда
А пока они ей – для игры и для счастья
И пока еще даже чуть-чуть для стыда
1v| o3127 Он в городе, кажется, Мирном
Ракетный простой офицер
В Москву он приехал по делу
И здесь полюбил не в пример
Но что он в Москве среди мирных
И занятых делом людей!
Война разве только случится —
Тогда он, конечно, герой
1v| o3128 Словно в Замбии расист
С обагренными руками
И безумен и рысист
Я гонюсь за тараканом
Только пользы! – наши дни
Сочтены – пора признаться:
Где расправимся с одним
Там уж трое народятся
1v| o3129 Бывает – рабочий, а чистый подлец
Бывает – художник, а честный, достойный
Бывает – член Политбюро, наконец
В отдельных поступках не очень достойный
Жизнь много сложней чем любой приговор
Какими же мерками мерить полезем
Когда бы всяк честный был столь же полезен
У нас не случился б про то разговор
К событиям в аэропорту им. Дж. Кеннеди
1
1v| o3130 На этого бы Годунова
Да тот бы старый Годунов!
Не в смысле, чтобы Сталин снова
А в смысле, чтобы ясность вновь
А то разъездились балеты —
Мол, какие славные мы здесь!
Давно пора бы кончить это
Какие есть – такие есть
2
1v| o3131 Людмила Власова, оставив мужа
К отчизне прилепилась всей душой
Отчизна, ясно, что магнит большой
Хотя и не всегда удачный
Но здесь вопрос совсем иных традиций
Иных законов, прав и ремесла
Муж – это точка: ясно, где лепиться
В отчизне ж разных точек – несть числа
Искренность на договорных началах, или слезы геральдической души
1980
Предуведомление
Поэт тоже человек. То есть – ему не чуждо ничто человеческое. Так и мне захотелось сказать что-нибудь прямое, искреннее, даже сентиментальное. И только захотелось, как выплыли из темно-сладких пластов памяти строки: «Утомленное солнце тихо в море садилось…», «Рос на опушке клен, в березку клен тот был влюблен…», «Товарищ, товарищ, болят мои раны…». И плакал я. И понял я, что нет ничего более декоративного, чем искренний и страдающий поэт (Лермонтов, Есенин). Но понял я также, что некие позывные, вызывающие из сердца авторского и читательского глубоко личные слезы, которые, разливаясь, неложно блестят на всех изломах этого, почти канонического, орнамента, этого знака «Лирического», который не подглядывает картинки жизни, но сам диктует жизни какой ей быть.
1v| o3132 Хозяюшка, хозяюшка
Вовнутрь меня пусти
В тебе тепло и влажно
И родственно почти
А я? – я просто странник
Побуду и уйду
Почти что иностранный
Твоему женскому нутру
1v| o3133 Россия – женщина и мать
А вот Китай – мужского рода
Россией можно помыкать
Он же родитель есть народа
Когда бы их объединить
В одну семейственную пару
То можно было бы любить
Достаточно и миром править
1v| o3134 Я сплю легко и тихонько
А где-то вдалеке
Жена, слышу, на кухоньке
Готовит завтрак мне
Из хлеба да из кофия
В пространствах голубых
Что запаха не чувствую
А только слышу их
1v| o3135 Жизнь не то чтобы кончается
Иль наоборот – горит
Но живет и утончается
Став прозрачною на вид
Сквозь нее уже виднеется
Тустороннее житье:
То чего-то там зазеленеется
То чего-нибудь еще
Я иду по самой кромочке
Безутешно одинок
Снизу ль, сверху ль кликнут: Димочка —
Может, мама, может, Бог
1v| o3136 Иду я вдоль по улице
В окошечки гляжу
Они же там за столиками
Бумажками шевелят
Пред ними арифмометры
Над ними – яркий свет
Какое-то там Управление
Иль Главк, или Совет
Им там легко и весело
Там жизнь у них идет
А я вот здесь иду по улице
И дождичек идет
1v| o3137 Я сварю себе картошечки
Выпью стопку приуроченну
Аппетит у меня не то чтоб крошечный
Но не так чтобы и очень уж
Сяду тихо у окошечка
Что могу сказать о вечности? —
Счастья хочется простого человеческого
Но и вечного тоже немного хочется
1v| o3138 Когда бы вы меня любили
Я сам бы был бы вам в ответ
К вам был бы мил и нежн… да нет —
Вот так вот вы меня сгубили
А что теперь?! – теперь я волк
Теперь невидим я и страшен
Я просто исполняю долг
Той нелюбви моей и вашей
1v| o3139 Страна большая. От Москвы отъедешь —
Так сразу по стране и едешь
Бодрствованием едешь и ночлегом
И вся она покрыта снегом
О вся она – цветущий сад
Повсюду лозунги висят
И жизнь как могут украшают
До умозрительности возвышают
1v| o3140 Когда безумные евреи
Россию Родиной зовут
И лучше русского умеют
Там, где их вовсе не зовут
А где зовут – и там умеют
А там, где сами позовут —
Она встает во всей красе
Россия – Родина евреев
1v| o3141 Жил себе я да не тужил
Пока среди бела дня
Среди самого себя
Три натуры обнаружил
А как первая натура
Вот уж дура так уж дура
Она пила и курила
Вслух слова произносила
Некая была в ней сила
Вот себя и укусила
А вторая-то натура
Вот уж дура так уж дура
Не курила и не пила
На субботники ходила
На воскресники ходила
На другое что ходила
С утра в партию вступила
А вступила – так вступила
Уж не важно что и было
А как третия натура
Вот уж дура так уж дура
Всех хотела полюбить
Людей-Бога полюбить
И китайцев полюбить
И афганцев полюбить
Мериканцев полюбить
Как натуре такой быть
Чтобы всех объединить
А вот всех объединила
Одна жаркая могила
Она жаркая, как жизнь
Очень жарко уж в ней жить
Стихи о советской поэзии
1
1v| o3142 В Москве есть Лев Семеныч Рубинштейн
Поэт! – да, Господи, какой поэт он
Какие-то листки – что нихт ферштейн
Ни образа, ни даже рифмы нету
Иное дело, скажем – я поэт
Поэт внутри я и поэт снаружи
А пользы-то – вот рифма, вот куплет
Сам бедный я, кому я, бедный, нужен
2
1v| o3143 Некрасиво
У Севы
Некрасова
Красть
Немедленно чтоб вернуть!
1v| o3144 Заражен бациллой модернизма
Чтоб разрушить – я вокруг гляжу
От христьянства до социализма
Чтоб разрушить, все внутри ношу
А пока ношу – то забываю
Что разрушить собственно хотел
Уж не разделяю наших тел —
Все свое люблю и обожаю
1v| o3145 Я был тогда мальчишечкой нелучшим
Она, возможно, девочкой была
Но мы тогда не встретились – и к лучшему
А то любовь, возможно, бы была
И вот она стоит Царица жизни
Мадонна! Женщина! Царица! Мать!
А я спешу своей походочкой безжизненной
Последний рубль с сберкнижечки снимать
1v| o3146 В последний раз, друзья, гуляю
Под душем с теплою водой
А завтра – может быть решетка
Или страна чужая непривычная
А может быть и куда проще —
Отключат теплую водичку
И буду грязный неприличный я
И женщине не приглянусь
1v| o3147 Лишь начну песню писать —
Песня грустная выходит
Братцы, что ж это выходит! —
Не дают песню писать
Ну-ка разойдитесь, гады
И помрите – добром прошу
Я за русскую за песню
Всех вас, гады, удушу
