Дмитрий Николаевич Меренков
Так будет
ЗС. Без напоминания частенько врут воспоминания.
Но стоило «образу» в кресле открыть рот, как старичок превратился в полицейского особой жёсткости. Спросил о родственниках. Большинство проживало в пылающих регионах Рубежа и Ван Ваныч честно признался – о них мало что. известно. Дед щегольнул старинным матерным выражением: «Мать -перемать через 7 гробов, в центр мирового равноденствия за ногу, да об угол! А когда узнал про нацизм, выдал малый морской загиб и назначил встречу после Победы.
Русский мат потрясает информационной ёмкостью. За 4—5 мультиколенных выражений Ван Ваныч получил рекомендации беречь систему собственных ценностей; не терять уверенность в себе; бороться до конца. Дед также разъяснил общемировое положение дел. Среди Создателей нет единства по вопросу будущего Человечества, поэтому решение принимает бездушный Гипераналитик и нужно быть готовым ко всему. Обещал поддержку своей «группы товарищей».
ПОКУШЕНИЯ НА ЖИЗНЬ
Проснулся Грыць и всё испортил. Дедушка исчез со словами «КонспиГация, батенька!» Дмитрий Фёдорович и раньше только воображался. Ван Ваныч остался один на один с плохо выспавшимся питекантропом. От общения с Дедом и Дмитрий Фёдорычём осталась одна глубоко законспирированная мысль: «Мавр должен умереть!» Подавая горячий чай, посмотрел на бандита под этим углом зрения. В действующем резерве ПГУ, затем СВР, учитель ботаники выполнял обязанности связника и убивать ему не приходилось. Зато специализация ботаника ознакомила с природным хороводом убийств как на уровне одноклеточных, так и высокоорганизованных млеко питающихся. В одной из командировок местный латинос, агент СВР, пытался убить связника ядом древесной лягушки, но допустил неосторожность, и лягушка убила его. В ожидании эвакуации Ван Ваныч сделал действующее (ядовитое) чучело этой лягушки «на память» и хранил его в холодильнике закамуфлированным под брикет сливочного масла. Можно назвать это предусмотрительностью.
Опытный чекист обычно обладает чутьём, иначе ему опытным стать невозможно. Не доживёт, или выгонят, а потом не доживёт.
Лягушка-древолаз Пумилио
Поэтому хранят они секреты в голове; скелеты в шкафах; лягушек в холодильниках. Стараются не терять бойцовских качеств, зная наверняка, что «Сельва спросит, и надо успеть ответить!»
ЗС. Это цитата из «Трудно быть богом» Стругацких. Как трудно, они тоже знают, вербуя агентуру они берут нити Судьбы людей из рук сестёр Мойр, дочерей Зевса и Фемиды, без спросу, а воровать у богинь опасно.
Но отступить для Ван Ваныча значило потерять себя, умереть вне очереди. С другой стороны, останется ли он собой, намазав хлебушек маслицем из холодильника?
Грыць решал задачу «Победить» несколько иначе. Скупым умом понимал убогость применения утюга, удушения подушкой, резания кухонным ножом. Не соответствовали эти способы лишения жизни грандиозному торжеству национальной идеи.
Вспомнил о Янусе. Этот образ сидел в голове, on line c мышлением бандита. Откликнулся мгновенно и залопотал, дескать они по-разному воспринимают прошлое, настоящее и будущее Рубежа. Заявил – некоторые самозвано считают себя выразителями интересов и чаяний народа. Чутьём бандита Грыць уловил ревность к непригодному на роль Героя малограмотному тупице, и стремление вытеснить Грыця из его собственной бритой башки. Обострившееся чувство справедливости мобилизовало организм на борьбу за свои права. Возмущение на «клеточном уровне» полыхнуло повышением температуры тела, запредельной потливостью и дефекацией ЖКТ – Желудочно-Кишечного Тракта. Жертва первой в истории медицины человека душевной борьбы внутри ЧМП – Черепно-Мозгового Пространства, ринулся в совмещённый санузел. Создатели, следившие за развитием событий «Дуэли» на своих экранах, были потрясены мгновенной сменой образов.
Распоясавшийся бандит на их глазах превратился в натурщика для картины К. Маковского «Дети, бегущие от грозы».
Интерьер убогой комнаты в 25кв. метров, ещё секунду назад объятый сном, пронзило ощущение тревоги перед грозой, объединяющее живое и неживое. Подсвеченное уличным фонарём мигающее чередование размытых пятен на мебели, от тёмно-серых до блекло=жёлтых, придавало предметам призрачный характер, как будто они норовили спрятаться от пронзающего чувства страха перед будущим. Колченогий стол с запятнанной скатертью замер в ожидании, разбежались по углам разномастные стулья, сутулился торшер возле старенького кресла. Одиноко капал звуками будильник…
Дети, бегущие от грозы
Совсем скоро разразится гроза. Только внизу, у самого пола, куда не достаёт свет с улицы, всё ещё тишина и покой.
Взрыв реальности! Вспорхнуло с дивана стокилограммовое тело и понеслось, опрокидывая релятивистские представления о предельной скорости. Передвигалось с быстротой мысли!
Хлопнула дверь санузла. И настало время думать.
ВРЕМЯ ВЫБОРА
Ошарашенный вспышкой жизненной активности недужного постояльца, Ван Ваныч пережидал её на пороге кухни с чашкой чая, заваренного для лежачего больного. Свершилось чудо, калека «Встал и пошёл?». Или это мистификация, талантливо сыгранная бездарным во всех отношениях, исполнителем?
Как не крути, как ни всматривайся в закрытую дверь санузла, а случилось нечто из ряда вон выходящее. Значит, и последствия будут не ординарными. Следовало подготовиться.
Картинка 12. На экране Центра Развития Миров застыли в изумлении лики Создателей, зрителей голографического спектакля дополненной реальности «Дуэль». Мизансцена вызвала у них адекватный приток аналога земного адреналина, и требовалось время для восстановления. Гипераналитик обменом веществ не страдал и реакцию зрителей не заметил. Соответственно, не принял во внимание. Можно сказать, наплевал на мнение народа. За меньшие промахи крепко бьют, а за такое!
Демократически настроенные Создатели углядели нарушение прав человека, консерваторы – необходимость вмешательства в неуправляемый процесс, зелёные – недофинансирование и так далее. Ничего удивительного в разнообразии политических течений нет, ведь Верхний мир отражает происходящее в Нижнем. Или наоборот?
Любой ответ будет правильным. Волна народного гнева прокатилась по обоим Мирам.
Susan_Brabeau.The_Balcony. Free internet
В земных театрах зрители выражают своё мнение по-разному.
Итальянскую оперу воспитывала «Клака» – неформальная, но реальная, группировка платных зрителей. (The_Balcony). Она могла освистать или вознести аплодисментами любой спектакль. В зависимости от заказа. Американцы свистели, французы выражались помидорами, русские сочувствовали.
В Центре Развития Миров шквал запросов, вопросов и комментариев зрителей-Создателей обрушил сервера, роутеры и кванторалы (ещё не изобретены на Земле) системы обеспечения гала спектакля. Гипераналитик утратил контроль над ходом эксперимента «Дуэль».
ВРЕМЯ РЕШЕНИЙ
Любая попытка Человека Умного (Homo Clever. Англ.) представить себе Верхний мир обречена на провал. Он просто другой!
Человек Разумный (Homo sapiens, Лат.) и пытаться не будет. Ван Ваныч подозревал, что втянут в какую-то игру с неизвестными игроками, правилами и целями. Вопреки расхожему мнению о всеохватывающей подозрительности чекистов, он принимал Мир, как есть, не опасаясь, что Мир может его съесть. Простота в общении притягивала людей и даровала независимость мышления. Как и любой другой разведчик, старый опер использовал для разрешения ситуации ближайшее окружение. Застигнутый врасплох чудом исцеления, Ван Ваныч, как стойкий оловянный солдатик, торчал на пороге кухни с чашкой чая в руке. Тепло чашки связывало его с реальностью и спасало от потрясавших воображение страстей. Голова пухла от звучащей в ушах то ли музыке, то ли мелодичной речи на неизвестном языке. Тело оцепенело, растворяясь в пространстве, но удерживая чашку. Бесстыжие мурашки бегали по самым интимным закоулкам, чесаться мешала всё та же чашка! Подходящим сравнением был парусный корабль, угодивший в «Око тайфуна».
Вдруг почувствовал реальное движение в этой мёртвой зоне идиотских шумов и тактильных ощущений. Сосредоточился, собирая расплывшееся сознание, и вновь уставился на отворяющуюся дверь санузла. Из его сумеречных глубин (экономическая лампочка) высунулась бритая башка с вопросом: «Ван Ваныч, скажите пожалуйста, как эту водогрейку включить? Мне душ принять нужно!
За окном неуверенно, с оглядкой, светало. Из белёсого тумана прорезались чёрные голые ветви яблони, посаженной Ван Ванычем в день новоселья на Лесной 19 сорок лет тому назад. Нарисовались чётные дома на той стороне Лесной улицы. Остаточный туман разгоняли бегающие туда-сюда автомобили. Медленно, но верно, рассвет продвигал границу свет-тьма в сторону Запада. Появилась неугомонная Панства, нарисовалась пограничная с Германией речка Одер. Все было по Гринвичу, часовые пояса мелькали один за другим, открывались аэропорты и европейский люд выходил из своих домов. Кто на работу, а кто на демонстрацию.
Старый чекист стоял на коленках перед голым бандитом. Ван Ваныч тряпкой вытирал ароматную золотистую лужу на полу. Чёртова чашка всё-таки выпала из рук, когда на пороге санузла появился Грыць. За его спиной сушилась свежеотстиранная одежда.
Обратился бандит на чисто державном языке:
– Дед! Извини за всё, что было, какой-то леший попутал! Я отработаю. У тебя гражданка на мой рост найдётся? – Та ты шо! Интеллигентный ботаник от волнения перешёл на суржик, который иногда принимают за мову. Было чему удивиться: тело бандита лишилось татуировок, делавших шкуру синей. Бритая макушка сверкала девственной чистотой, от наколки РПУ (Рубеж Понад Усе) не осталось и следа. Не сразу сообразил Ван Ваныч, сброшена не только шкура. Немыслимые в прежней речи бандита «Пожалуйста» или «Извините», резали слух несовместимостью с образом сверхчеловека, противника всего державного. Если криминальная хрипотца его голоса вызывала лёгкий озноб, то теперь казалась мурлыканием. Озадаченный столь глубокой переменой постояльца, принёс хозяин огромный «Гостевой» халат. Посадил за стол, налил свежий чай и начал задавать вопросы.
Грыць не испугался, рассказал о несовместимых со здравым смыслом подробностях своего «Очищения». Началось с появления в его башке второго «Я», пожелавшего стать единственным. В схватке с пришельцем, Грыць колоссальным усилием воли «Выкинул гада с головы», а заодно вылетела куча мусора. «Хорошо до туалета успел!» Татушки тоже слетели, как шерсть у линялого кота. Пришлось стирать камуфляжку. Грыця так распирала гордость вернувшегося домой блудного сына, что старику пришлось его осаживать. При других обстоятельствах учинил бы чекист проверку рассказов Грыця, но ведь сам очевидцем был. Так что же, своим глазам не верить? Да и обидеть обращённого в истинную веру не хотелось.
За окном взвыла сирена воздушной тревоги. Мир напомнил о себе, заработало воображение и в кресле с торшером появился Дмитрий Фёдорович. Потирая сонные глаза, заговорил. Как постоялец в голове Ван Ваныча, он был в курсе его раздумий, и сразу перешёл к делу:
– У меня абсолютная память, прочту тебе стих из тетради Януса. Авторский.
Когда предательство в крови, измена кажется судьбой.
Богов на помощь призови, она останется с тобой.
Пускай поверят сын и мать в твою любовь.
Народ поверит, что отдашь за дело правое ты кровь.
Но если нищему ты грошик пожалел, Иуды путь повторишь ты,
В петле позорно околев.
Внимательно слушал Ван Ваныч. Вывод сделал ожидаемый. Корявенький стишок Янус писал для себя, и о себе. А читал его Дмитрий Фёдорович для старого учителя как подсказку друга в игре Жизнь.
Больше подсказывать некому, решение принимать придётся самому. Не ответственности боялся старый человек, а того, что отвечать будет не перед кем. Чутьё подсказывало вселенский масштаб ответственности. Решение принял «Не торопиться». Использовать, пусть показную, откровенность Грыця.
Начал простенько, с рассказа о себе. Бандита усадил картошку чистить. Ножик кухонный выдал, атмосферу создавал. И быстро сообразил, что идут они с Грыцем параллельными курсами, где-то неминуемо столкнутся. Бандит явно переигрывал свою роль. И спиной к Ван Ванычу поворачивался, и детство пересказывал с подробностями. Даже о первой любви поведал. Но все эти уловки можно объяснить желанием оправдаться и понравиться. Старик на провокацию пошёл: «Отвергнув общую с Державой культуру, национально свэдомые ощутили внутреннюю пустоту, которую пытались заполнить враньём. Когда вранья не хватило, объявили эталоном западные ценности».
И обозвал бандита «козлом с голубым оттенком». Реакция насторожила чекиста по-настоящему. Грыць не только стерпел, но даже согласился.
Старик зашёл с другой стороны, обвинил соратников Грыця в предательстве интересов своего народа. Привёл общеизвестный пример из мировой истории: гетмана Мазепу, семикратного предателя. В 1674 году Мазепа – посол гетмана Дорошенко, передал в Турцию дар Султану – пленных левобережных казаков. Это раз! По дороге попал в плен и перебежал к гетману левобережья Самойловичу. Это два! Помог князю Голицыну судить Самойловича. Это три! Предал польского Круля и влез в доверие к Петру Великому. Это четыре! Впечатленный первыми победами короля Карла, сразу присягнул ему на верность. Это пять! Выкупил за секреты у Султана полит убежище в городке Бендеры. Это шесть! Предал Родину! Царь Пётр больше не доверял руководству Гетманщины, лишил её самоуправления, поставил русских администраторов, и ликвидировал ее независимость. Это семь!
В учительской по месту работы, Ван Ваныч общался с коллегами и существенно повышал меж предметный уровень своих познаний в различных сферах жизни. Уже в зрелом возрасте, будучи вдовым, закрутил роман с молоденькой историчкой, выискивал оригинальную литературу на темы альтернативной истории, стремясь произвести впечатление. В День учителя она осталась ночевать у трудовика, история приобрела огласку, историчка получила мужа, а ухажёр – насмешки за спиной. Ну и кучу исторических анекдотов на память. О гетмане- предателе в том числе.
Орден один, а предателей…
Ван Ваныч, рассказывая историю предательства, старался быть столь же убедительным как ветреная историчка, от которой он биографию предателя узнал. Грыць слушал внимательно, а вывод сделал неожиданный. Для изображавшего раскаяние блудного сына логичной казалась поддержка обвинений в адрес предателя, а он выступил в защиту. Обычные доводы: слаб человек; не было выхода; на его месте каждый…
Спорили, пока не вмешался Дмитрий Фёдорович. Возник в своём кресле, вылез из него, подошёл к сидевшему верхом на стуле Грыцю и помахал перед носом руками. Никакой реакции.
Убедив Ван Ваныча в эксклюзивности общения, «тильки для тэбэ!» выругался матом. Приблизительно так: «Старый хрыч, ты что, не видишь игру? Тебя вербуют! Он идею национального превосходства на торжество разума меняет. Предательство во имя свободы! А Держава должна заплатить! По любому.
Продолжение дискуссии напоминало знаменитую казацкую фланкировку – завораживающую и бесполезную в бою.
Фланкировка, приятно глазу
Современник-рубежник подобен матрёшке.
На первый взгляд гарный хлопец с автоматом Калашникова. Стоит потереть наждаком реальности: «Град», «Торнадо», прикладная флористика «Гиацинтов», «Акаций», и обнаружишь легко ранимую шкуру идейного националиста, взывающего о помощи в борьбе с варварами. Не поленившись потереть ещё веерным отключением электричества и тепла, обнаружишь крысу, запускающую в личном погребе украденный из больницы электро генератор для подогрева присвоенной гуманитарки.
Глубже этого подвала спряталась почерневшая от запёкшейся крови, душа. Её нужно вытащить из тьмы, отмыть и взвесить.
«Ме́не, ме́не, те́кел, упарси́н» – слова, начертанные на стене Дворца вавилонского царя Валтасара незадолго до падения Вавилона. Переводится – «исчислен, взвешен и найден очень легким».
приговор
Картинка 13. Середняки Д и Р ужинали-вечеряли вместе, за одним столом. Ещё вчера это казалось немыслимым, но и они были другими. При свете керосиновой лампы, стряхнувший синеву татуировок, Грыць стал просто жёлтеньким. Ван Ваныч заметно повеселел, убрав в холодильник пачку масла с крохотной лягушкой Пумилио. До окончания собственного расследования. Скромный ужин из жареной на сале картошки украшали огурцы из трёх литровой банки. Подарок родителей учеников ботаника. Хрустели сухарями, которых предусмотрительный хозяин насушил килограмм десять. За этот день переговорили о многом, Грыць каялся не переставая, ругал бывших кумиров и хвалил гостеприимного старика, называя по-родственному дедом. Выпросил бутылку водки из запасов на чёрный день. Ван Ваныч мудро сообразил, что до такого дня можно не дожить, и не поскупился.
Дмитрий Фёдорович не имел возможности разделить трапезу ввиду нематериального телосложения, но с интересом наблюдал как собутыльники яростно стараются споить друг друга. В дело пошла вторая поллитровка. Однако ни одна из сторон не смогла добиться конкретных результатов. Казалось, запасов старика не хватит для выявления победителя. Этот оригинальный поединок был начисто лишён вульгарщины, типа «Ты меня уважаешь?» Оба участника обходились без штампов, которыми алкаши попроще заменяют застольную беседу. Расшифровка записи этого разговора крепко подвыпивших мужиков, если бы она была сделана, не могла отразить суть, слишком часто собеседники говорили одно, подразумевали другое, воображали третье. Словом, находились в пограничном состоянии, рискуя из реальности выпасть. Открывая третью бутылку, Грыць заговорил стихами. Казалось бы, обычное для пьяного дело:
Пролетевшие года, как булыжник мостовой,
Ни убавить, ни прибавить, и не унести домой.
Та брусчатка из желаний, добрых дел и начинаний.
Что мостили понемногу, превратилась в путь-дорогу.
Молодёжь по ней пойдёт, и свободу обретёт!
Чутьё старого чекиста сработало, привлечены были внутренние резервы, что позволило сделать вывод: Стихи Януса! А значит покойник может оказаться неподалеку. Кто-то же навеял их Грыцю. Развивая мысль, учёл негативное влияние алкоголя в крови, и действовал очень осторожно. Зевнул на всю ширину улыбки, сохранив её, уронил седую голову на стол. Засопел с переливами, с задержкой выдоха, на грани храпа. Грыць засуетился, спохватился, поднатужился, и отволок собутыльника на диван. Затем нетвёрдыми шагами проследовал в санузел.
Ван Ваныч отслеживал его передвижение по скрипу половиц, и брезгливо поморщился, реагируя на совершенно иные звуки из-за двери сортира. Грыць старался отрезветь!
В это время сотканный воображением Ван Ваныча совершенно трезвый «Образ» ощутил присутствие в сотканном для него Мирке кого-то нереального. Подобно БПЛА-разведчику попавшему в густой туман, он фиксировал «Облик», но не мог отождествить его с чем-то или кем-то известным. Следуя Кодексу бесплотных, напрягся и послал сигнал вызова «Свой-Чужой». Прочёл ответку: «Младший оператор Модрич просит вашего внимания». Как все бесплотные, аватар Модрича был несколько старомоден в общении. Воображаемый Мир существует по своим правилам и Дмитрий Фёдорович быстро обрисовал Модричу ситуацию. Оператор не стал прерывать трансляцию гала спектакля. Таким образом происходившее стало известно ЦРМ и тем болельщикам, которые не успели его покинуть (в основном, игравшие на тотализаторе). История стала достоянием Вселенной.
ПОСЛЕДНИЙ РАУНД
Дальнейшее развитие событий происходило вне рамочных условий эксперимента «Дуэль» и вообще, вне всяких рамок. Оперативная обстановка характеризовалась отсутствием информации о расположении, состоянии и намерениях участников.
Супераналитик согласился с критическими замечаниями широкой общественности в свой адрес, и заблокировал каналы ввода-вывода, ушёл в себя. Объединившаяся для осуждения эксперимента общественность разбилась на фракции, группировки, и более мелкие объединения для решения насущных задач. Только небольшая часть задержалась в ЦРМ для расчётов с тотализатором. Они-то и увидели вновь вспыхнувший экран. Трансляция шла без ретуши Супераналитика, прямой эфир.
Картинка 14. Всё та же квартира в доме 19. На неприбранном столе светится керосиновая лампа, в пределах досягаемости раскрывая подробности интерьера: диван с притворно спящим Ван Ванычем; приоткрывшуюся дверь санузла с выглядывающим оттуда Грыцём. Вот он, зелёный после процедуры избавления от токсичного алкоголя, дурно пахнущий, в заляпанной чужой рубашке, крадётся через всю комнату к окну, пугая себя скрипом половиц. Присел, что-то нащупал, потянул и тяжеленный мраморный подоконник отъехал внутрь помещения, открывая тёмную нишу. Тихий вздох, и снова скрип половиц. Грыць возвращается к тайнику в подоконнике с керосиновой лампой. В мигающем свете лампы и уличного фонаря зрители видят на экране ЦРМ чёрный пистолет и тетрадь Януса. Снова вздыхает, в тишине комендантского часа, разочарованный Грыць, отворачивает угол закрывающего окно одеяла светомаскировки. И ситуация резко меняется!
В оконном стекле появляется дырочка, слышится тонкий звон, затем, с улицы – щелчок выстрела, наконец, плюхает отколовшаяся с потолка лепнина.
Не стерпел Ван Ваныч, опять со своей эмпатией, крикнул: " Ложись, Крайний Козёл! Это патруль! Контроль светомаскировки».
Присевший под окном Грыць нервно заметил, что Козёл вовсе не он, а тот, кто по окнам стреляет. Уже устроившись на полу, спросил, что ещё можно ожидать от патруля, и «Что делать?»
Старый разведчик приказал: «Задуй лампу!» И злым шепотом: «Возьми ствол и ползи сюда».
Под обстрелом люди ведут себя по-разному. Ванн Ваныч отметил, что в этот раз Бандиту не придется застирывать штаны. Это раз. Кроме реакции на смертельную опасность, изменилась манера общения – лексикон исключил матерные выражения. Это два.
Кем бы в данный момент не был Бандит, Грыцём или Янусом, он ищет союзника. Это три.
В дверь уже стучали. Звучал нестройный мужской хор. Слов не разобрать, что-то вроде: «Занавес, занавес, занавес откройте, мы вас погасим вместе со светом!».