Дмитрий Николаевич Меренков
Так будет
СОННЫЙ БОГ
Система «Морфей», разработанная для организации деятельности КГБ в Особый период (Мировая война) была внедрена в далёкие 5-ти десятые, задолго до появления «Интернета» и компьютеров вообще. С тех пор неоднократно модернизировалась и технически соответствовала мировому уровню развития электроники. С приходом в 1991-м эффективных менеджеров в управление государством, плотно обмазанные грязью ГКЧП прежние руководители КГБ, успели перевести «Морфей» на баланс ВНИКИ мясомолочной промышленности, имевший негосударственные источники финансирования. Спасли от предателя-председателя Какатина (тот самый, который сдал гегемонцам схему прослушки Посольства Гегемона. Однако, вывод системы из-под «государева ока» Бельцина привёл её к частичной приватизации. Руководство ФСБ начало использовать «Морфей» в оперативных целях. Это было понятно – страна не воевала лет 50-ят, какой там Особый период! А потом стало привычным. Как всякая приватизация, эта имела свою цену. Заплатить её пришлось с наступлением Особого периода в 2022-м году.
Голос информатора, синтезированный из щебетания Ларисы, пустился в объяснение ситуации. За многословием, вызванным спешностью и, похоже, недостатком опыта, нарисовались картина происшествия и команда «Фас!»
Картинка 8. Вечерним монковским поездом ехали: Объект разработки, по рубрикатору «Шпионаж в пользу иностранного государства», оперативный псевдоним «Янус», с женой «Клио»; сотрудники наружки (эН эН) – пара под легендой молодожёнов плюс связник и руководитель операции. Его сняли с поезда по болезни. Вагон 8-ой. Ключ пароля для связника – слово «Гитара».
Слова «Вам надлежит принять команду» сопровождались извинениями. И обещанием знака «Почётный чекист». Дмитрий Фёдорович был настолько засекречен, что даже псевдонима не имел. В региональных Управлениях КГБ хранились на Особый период – 3-ю Мировую Войну – небольшие модули связи. По идее с началом военных действий модули активировались командой из Монквы, дублировали сигнал и транслировали на приёмники «спящих агентурных ячеек». Приёмники будили «спящих» или, выражаясь профессиональным языком, активировали агентуру, излагая задания. На первое время.
Вполне возможно, что всё было устроено по-другому. Имея дело с КГБ уверенность оставьте за порогом.
Дмитрий Фёдорович обо всём этом не задумывался, в 70- 80-х годах Светский Союз казался вечным, а Приказ –руководством к действию. Он щёлкнул замком двери трансформаторной будки, декорировавшей выход из подземелья, и потопал к вокзалу. Времени до прихода монковского поезда было в обрез, о билете и речи не велось. Пролезть без очереди в билетную кассу – абсолютно нереально. Всё решали секунды, и сообразительность. Поезд Номер 509 уже тормозил перед станцией.
Вокзальные репродукторы дали ему стоянку 10 минут. «Пятьсот весёлый» – так прозвали почтово-багажный монковский из-за неторопливости, прибыл на 6-й путь. У дверей вагонов кучковались обилеченные граждане и гражданки, предвкушая возможность хоть на время спрятаться в мире, где от пассажира ничего не требуется. Тебя увезут и привезут, уложат спать и напоят чаем, разбудят перед станцией назначения. Нет более открытых людей, чем попутчики, и ты наслушаешься много интересного. Если у тебя есть билет.
«Путей у Господа много» – любил цитировать Библию Дмитрий Фёдорович, имея ввиду многообразие выходов из безнадёжных ситуаций. В данном случае «Выход» открывался через распахнутую дверь 6-го вагона, в котором катался по стране ресторан. Его директор Каталина Сергеевна на остановках в ночное время выгодно продавала туземцам огненную воду. Будучи естественным монополистом, она и вела себя как позднее «Газпром», в рамках вседозволенности. Типичный образчик шаблонного поведения. Для преодоления такого препятствия рекомендуется нестандартный ход.
Дмитрий Фёдорович нашёл его на щербатом асфальте платформы №3. Звякнуло стекло 6-го вагона, поражённое огрызком асфальта. Каталина метнулась в нутро ресторана. Опустевший тамбур принял взлетевшего по ступенькам метателя камней и пропустил в соседний вагон. Однако, вошёл туда не провинциальный школьный учитель, суетившийся на перроне, а солидный мужчина с тяжёлым взглядом следователя по Особо Важным Делам. Состав лязгнул сцепкой вагонов, дёрнулся и покатился в ночь. Сквозь полумрак спящих плацкартных, мужчина дошёл до купейного 8-го (номер вагона и пароль сообщил информатор ещё в потайном ходе). Открывая очередную вагонную дверь углядел в коридоре молодого человека, уткнувшегося лбом в холодное чёрное окно. Откровенная безнадёга позы никак не гармонировала с дорогим джинсовым костюмом и кроссовками. «Такому красивому парню пение под гитару подошло бы больше, чем сопли на стекле!» – выдал пароль (ключевое слово Гитара) Дмитрий Федорович. Повелительным кивком головы указал на тамбур.
Парень оказался толковым и кратко обрисовал ситуацию. Объект с женой и пара разведчиков НН (наружки), с легендой молодожёнов, – в третьем купе. Их задачу не знает. Руководитель – опер из Килева отстал от поезда. Ехал в шестом купе, вещи там. Задача парня – сдать объекта наружному наблюдению в Монкве.
Дмитрий Фёдорович понял главное – до прибытия в Монкву ситуация вмешательства не требует. Отправил паренька отдыхать и постучал в дверь шестого купе. Не ожидая ответа откатил дверь, вошёл. Интерьер для того времени типовой.
Картинка 9. Сизый дым импортных, но не болгарских, сигарет тянется в открытое окно. На столике коньяк, тоже импортный, болгарский, «Солнечный берег». Стаканы в хромированных подстаканниках, чайные ложечки, полупустые пачки «Мальборо». И всё.
– Аристократы! Без закуски пьют, понты гоняют. Таких людишек Дмитрий Фёдорович не любил, но «Попутчиков не выбирают!» К сидящим за столиком мужчинам ниже среднего возраста обратился – само радушие!
Попутчики
Не извольте гневаться. Ваш третий компаньон догонять теперь будет, отстал. А у меня «двойник». На одно место два билета продали, так проводница к вам определила. Да вы курите, курите! Сам я не балуюсь, а запах нравится…
Попутчики разговор не поддержали, однако Дмитрия Фёдоровича это не останавливало. Легенду придумывают не для литературных альманахов, и он продолжил.
– Я-то в Москву за продуктами, сына женю, а шурин большой человек, директор, подсобрал колбаски, икорки, ну что из Москвы везут. Сам не пью, авторитет в деревне потерять легко, что за учитель ботаники, если пьяный… Дети увидят! Но хорошего коньяка привезу.
Сидевший по ходу поезда откликнулся.
«Ты, дед, разговор перебил. И, как мне кажется, немножко выпил. Рекомендую забраться на полку, пока не развезло, до Монквы проспишься».
Лучшей поддержки легенды не придумать! Ботаник свернул из казённого одеяла подушку и вскарабкался на свободную полку.
Попутчики вернулись к бестактно прерванной беседе, позабыв о вторжении провинциала.
– А эту певичку, за развратный образ, сам зампред КГБ Цвигун профилактировал. Мол, остепенись, не то в Израиль вышлем.
«Ви за ви» расхохотался:
– Виталий Николаевич, вы употребили «Остепениться», а я с этим как раз в Симферополе закончил. Степень кандидата исторических наук имею. Смешно, неправда ли? Эти – указал на полку над собой, к нам за продуктами, а мы к ним – за степенью. Там проще. Вот вы, где защищались?
– Тоже на периферии. В Ташкенте. Как вы догадались, что я доктор?
– Да что я, по-вашему, остепенённого от бездари не отличу?
– Нет, что вы? Просто у меня тема закрытая и болтать о ней не положено. Кстати, не так давно смеялись с Сергей Павловичем над вашей певичкой. Она корону королевы эстрады примеряет!
– Тот самый Сергей Павлович? Он же умер?
– Смеялись, когда жив был. Наливайте. А то у меня руки после аварии… Катапульта с задержкой…
– У нас в институте Высоцкий пел.
– Да вы чо? Его выпустили?
– Полагаю, временно. Он, когда сидит, поёт лучше. А КГБ с его записей такой навар имеет!
– Они как ЦРУ – на хозрасчёте. Сами деньги на свои операции зарабатывают.
– О Золотом треугольнике слышали? ЦРУ наркотиками торгует, а выручку на борьбу с наркомафией тратит.
– У наших наркоты нет, так они на самиздате зарабатывают. Слыханное дело – на ночь почитать Солженицына – 100 рублей!
– Вот, говорят, в Александрове подпольно журнал издаёт Сахаров, его за 100 рублей не купишь!
– Кого? Сахарова? Да он сам кого хочешь купит! Одних Сталинских премий сколько.
– Чего же он против власти катит. Она ему всё дала.
– Жена Люси – еврейка! Она ему больше дала! Израиль руководит академиком! И без денег, на честолюбии играет.
– И этой королевой эстрады Израиль вертит!
– Вы как умеете, так и думайте, но лучшие жёны – еврейки!
– Понимаю ход вашей мысли. Всё лучшее – детям! До 16-ти лет. А лучшие жёны –лучшим членам Политбюро ЦК КПСС!
– Не поминай Господа в суете вагонной. Мы ещё Ботаника в купе везём.
– Да ладно! Этот Учитель всех народов спит, мечтой о колбасе укрытый.
– И то правда. ГэБэшники мерещатся. Но дедок не более чем Ботаник. Я-то их ясно вижу.
Попутчики не утихали до самой Монквы. Содержание их беседы становилось всё путаней, но Дмитрий Фёдорович заставил себя заснуть, правильно оценив безвредность и бесполезность трёпа московских павлинов. Так что перед Монквой проснулся в отличной форме. Умылся, и в купе больше не возвращался, наблюдал за вагонной суетой. Вот из третьего купе вышли двое: Янус, крепко сбитый, выше среднего, интеллект тоже – Бонд, Дж. Бонд! И молодой, неприметный разведчик НН. Понятное дело, Клио и «жена» разведчика переодеваются в деловые костюмчики. Вот выскочил из своего купе разведчик-связник, одетый и встревоженный! Пальцем тычет в своё лицо, затем в ухо, башкой трясёт… Нет связи? Похоже… Выкатили чемоданы в коридор солидные пассажиры, вышли попутчики, объект ДОР на ШэПэ с женой и разведчиками. Вкатился под вокзальный навес поезд №509. А связи нет!
Картинка 10. Разведчики-молодожёны миссию завершили, бегут к подземному переходу, впереди Монква! Вечерней лошадью обратно, надо хоть Красную площадь посмотреть. Связник от наружки в купе вернулся, портативную рацию трясёт и ругает аккумулятор. Янус ведёт Клио к переходу, ещё минута, и растворятся в толпе Курского вокзала. Дмитрий Фёдорович со ступенек вагона среди встречающих выявил «своего», спрыгнул, за рукав ухватил, шипит: «Уходит! Объект Уууходит!»
Среднего роста, хорошо, стильно одетый (в дублёнку!), без головного убора, мужчина средних лет, на каблуках крутнулся и тоже зашипел: «Уходит!» Стоявшие за его спиной двое москвичей попроще сорвались с места и побежали следом за фигурантом ДОР на ШэПэ.
Дмитрий Фёдорович и москвич застыли на мгновение, проверяя, как пишут в романах, свои чувства.
– Ты как меня узнал? Нашёлся мыслями сотрудник Второго Главка КГБ при СМ СССР. Руку сунул: – Володя!
– Черти подсказали! Объяснил Дмитрий Фёдорович. И не было в тот момент у него человека ближе чем москвич в дублёнке Володя.
Сошли степенно в переход, на эскалатор, и на выход из вокзала. Прилегающая площадь ещё не была захламлена нашествием Торговых Центров и сплошная точечная застройка Монквы ещё даже не мерещилась. Две чёрных «Волги» ГАЗ 2424 стояли неподалеку от выхода на площадь, к ним и направились изысканно одетый Володя с периферийным учителем ботаники. С другой стороны, по тротуару, шли к троллейбусу бывшие Попутчики с чемоданчиками-кейсами.
Так уж сложилось что Володя открыл дверку, приглашая Дмитрия Фёдоровича на заднее сидение Волги (ГАЗ 2424)
Волга 2424. Спец версия КГБ.
Площадь Курского вокзала полыхнула взрывом эмоций. Незримый ураган взвихрил энергетику «Фри-бозон поля» Терры, в котором мысль может приобрести материальное воплощение. Совершенно дикий восторг Дмитрия Фёдоровича вызвала картинка, запечатлевшая скрин шот на видео карте мозга во время посадки в автомобиль.
«В рассветном полумраке, когда уличные фонари только добавляют миру загадочность, на блестящем от луж тротуаре замерли в позе футбольных вратарей – широко разнесённые руки и согнутые в коленях ноги, широко распахнутые глаза, отвисшие челюсти и совершенно идиотское выражение холёных лиц – оба попутчика. За этими фигурами светились витрины, шли по делам люди, рычали моторы. Продолжалась жизнь».
Эти двое из неё выпали. Мозги не могли признать реальной встречу школьного учителя из глубинки двумя чёрными Волгами с вышколенным персоналом. Лично знакомые только с водно-песочной эмульсией (грязью) вылетавшей из-под колёс подобных авто, оба коренных (в первом поколении) монквича, осознали своё место в иерархии существовавшего уклада жизни, и оно не показалось уютным. Напротив, наслушавшись кухонных разговоров о всесильном КГБ, они пытались представить, какой срок получат за ночную болтовню под коньячок.
Впрочем, как только чёрные авто сорвались с места, испуг уступил место смущению, и попутчики шарахнулись друг от друга. Только через года они начали рассказывать окружению, под коньячок, о самом загадочном в жизни: «Почему не посадили?» Дмитрий Фёдорович об этом случае не рассказывал, но вспоминал с удовольствием.
ЗС. Упомянутый выше «эмоциональный выброс» был включён в качестве завлекушки в путеводитель для on line космо туристов. Их восхищало разнообразие восприятия одного и того же явления разными людьми.
«Волги» разъехались по монковским улицам, поддерживая радиосвязь. Монковская наружка «приняла» объекта «Янус».
Володя презентовал ситуацию. «Волга» с Дмитрием Фёдоровичем служила мобильным штабом операции, вторая «Волга» – рабочая машина бригады НН – Наружного Наблюдения (в разговорах профессионалов – служба Николай Николаича). Всего заняты четыре бригады. Несмотря на выходной день. Развивая мысль, пояснил – если Дмитрий Фёдорович привёз пустышку, обиженных будет много. Включая зампреда КГБ, вынужденного в субботу сидеть в доме 2 на Лубянке. Только тут дошло до периферийного чекиста, почему заболел разработчик Дела «Янус». Успех весьма проблематичен, а любой промах на глазах Москвы окажется фатальным для карьеры.
Между тем, напряжение в салоне Волги нарастало: участился радиообмен; короче стали условные фразы; голос бригадира, сидевшего впереди, звякал металлом. Наконец машина встала напротив Института Стали, водитель и бригадир выскочили на тротуар. Володя комментировал развитие ситуации: сначала наружка тебя ругала за пропавшие выходные, потом поняли – объект идёт по маршруту навстречу дипломату Гегемона, выгуливающему собаку. Они пересеклись, был визуальный контакт. В это время что-то скрипнуло в багажнике, Дмитрий Фёдорович оглянулся и через стекло увидел гаишника, присевшего за машиной. Скрип продолжался, Володя пояснил: «Мент номер пытается открутить, неправильная парковка. А там гайки декоративные, хоть сто лет крути».
– Нужно объяснить.
– Если не дурак, сам поймёт! Или ребята объяснят. У них пропуск-вездеход.
Так вот, продолжил монковский опер, после визуального контакта должна быть встреча или тайниковая операция. Что-то в этом роде. Скорее всего, Янус материалы привёз для передачи.
Вернулись наружники. Доложили, что «завели» дипломата домой, а шпионскую парочку «в адрес». Установили жильцов «адреса» и обалдели! Хозяин квартиры Давид Самуилович работал в засекреченном почтовом ящике, был в близких отношениях с Янусом, раз приютил на время.
Эту ночь участники операции почти не спали. Янус с Давидом пили водку на кухне, удалось записать фрагменты беседы. Из сводки НН видно – Давид что-то показывал, Янус одобрительно отзывался о его бумагах. Клио уединилась с женой Давида и ликёром «Сhartreuse» в гостиной. Позже выяснится, что они были сёстрами.
Володя и Дмитрий Фёдорович пили водку в специально снятом для изумления провинциала номере гостиницы Монква с видом на Кремль! Сон которого в эту ночь они берегли.
ЗС. Кремль не слагается, не изменяется, и есть везде.
Гегемонец с собакой пил кофе и оба ели лапшу быстрого приготовления, готовясь следующим вечером изымать тайник в проходном дворе рядом с метро Таганская. Семья дипломата московскую слякотную зиму пережидала в родной Калифорнии.
К шести утра на ногах была только дежурная пара разведчиков «Николай Николаича», карауливших подъезд дома Давидова. В стареньком, неприметном «Москвиче 412» гулял сквозняк, ласково гладивший щёки сотрудников. Спасал трёх литровый китайский термос, который то плескал в крышку горячий кофе, то прикладывался к мёрзлым щекам.
Однако, в 7 утра всё изменилось: под лозунг «Вы что, в Монкву спать приехали!» жёны погнали мужей умываться; сами принялась наряжаться; свет во всех окнах привёл в боевую готовность дежурную бригаду наружки.
Только в номере гостиницы Москва, подсвеченном кремлёвскими звёздами, ничего не изменилось. Раскинувшись на полутороспальной кровати храпел седой учитель ботаники, скукожился в неудобном кресле Володя.
Для них утро наступило в 9 часов 10 минут по Монкве. Звонил дежурный по Главку: «Почему я должен Вас разыскивать по гостиницам? У 7-го Главка с вашим объектом неприятности, а вы спите!» И так далее, командирским языком.
Человек предполагает, а Господь располагает. И ещё цитата: Случилось страшное!
Наружка добросовестно сопроводила Януса с женой и Давида с супругой до дверей Главного (Государственного) Универмага Монквы к их открытию в 8 утра.
У здоровенных дверей Универмага, выходивших к метро «Площадь революции», собралась толпа «покупателей-знатоков» человек 100—150. Озабоченные лица выдавали далеко не праздный интерес, разговоры походили на обмен информацией между идущими в атаку бронекатерами: «Греби на 3-ю линию, шузы югов!». Или «блины Мелодии в проходке!»
С боем курантов двери открылись, и толпа хлынула в тепло самого знаменитого магазина столицы. Огромное пространство под стеклянной крышей живо наполнилось голосами и топотом сотен пар разнообразной обуви.
ГУМ
Людской поток разветвлялся ручейками по этажам, линиям, секциям к прилавкам вполне осмысленно. Пользователи инсайдерской информации неслись к прилавкам с дефицитом. Не имевший иммунитета к воздействию толпы Янус замешкался, получил мощный толчок в спину, споткнулся о чей-то ботинок и утратил вертикаль. Падение несколько затянулось из-за высокой плотности потока, но с выходом из тамбура между дверьми, поддержка соседних тел ослабла, доктор наук рухнул как простой деревенский пьяница, колода колодой. Ойкнул и потерял сознание. Когда поток схлынул, жена увидела затоптанную кучу тряпья. И села на пол рядом.
Давид проявил завидную особенность национального характера смываться вовремя, подхватил супругу и рванул дальше по проходу первого этажа, к знаменитому фонтану ГУМа. В похмельном мозгу искрила мысль: «Всё подстроено КГБ». Основание догадки таилось в далёкой студенческой юности, когда приехавший из «Земли обетованной» родной дядя Иосиф Блендер подсказал способ повысить благосостояние молодой семьи. Достаточно было негласно снимать копии с отчётов лаборатории Давида и сдавать их Янусу, представителю конкурирующего НИИ из столицы Рубежа. Этим якобы устранялись негативные последствия вражды Генеральных конструкторов-смежников, а также дублирование исследований авиационных материалов. Давид получал вторую зарплату. Всё вместе называлось «Вербовкой под чужим фагом».
С годами столь полезного сотрудничества умный молодой учёный начал подозревать неладное, но самоуспокоился, придумав иную причину интереса к разработкам его НИИ. Тривиальный плагиат! Результаты исследований шли под грифом «СЕКРЕТНО». В другой ССР (Республике) их легко можно было выдать за свои. Не совсем порядочно, не мы такие, жизнь такая. Однако, в критическую минуту прилюдного падения Януса интуиция толкнула Давида подальше от наивного «плагиата», и от предполагаемого места действия КГБ. Сильно запахло жаренным.
Наружка лопухнулась по полной. Толпа вынесла очумевших от кофе и бессонной ночи в стареньком Москвиче сотрудников почти к знаменитому Фонтану ГУМа. Там они начали искать объект наблюдения, докладывать о его потере. Короче, обнаружили его на носилках скорой помощи. Москвич не завёлся, уже другая машина бригады нашла Януса и Клио в Склифе.
В 9 часов 36 минут по Монкве заспанный Володя уже перетряхивал вещи Януса в подсобке знаменитой клиники, объект ДОР на ШэПэ боролся за жизнь на операционном столе этой клиники, Клио рыдала в коридоре клиники, Дмитрий Фёдорович завтракал в кафе гостиницы Монква. За окнами стояли нерушимо башни Кремля, мавзолей Ленина и Главный Универмаг столицы. Седой ботаник предвкушал, как будет рассказывать ученикам о пейзаже за окнами.
Всё испортил дежурный администратор, прибежавший с известием: «Вас ждут в номере». Пришлось лихорадочно глотать горячий кофе и бежать к лифту. В номере обнаружил мужчину средних лет, с ярко выраженной привычкой повелевать. Услышал грозное «Где тебя черти носят?» от незнакомого человека и завёлся «Пока на своих хожу, никто не носит! А вы какого чёрта в моей комнате?»
– Ладно, не бузи. Носят вас черти по выходным в Москву, не мог своего Януса в будни привести? Поехали в контору, по дороге всё объясню.
– Приличные люди знакомятся, потом общаются. Могу на ваши полномочия взглянуть?
– Ишь ты! Володьку на перроне без всяких документов признал, а его начальника не узнаёшь. Василий Петрович я, поехали быстрей. Всё забирай, сюда не вернёшься.
– Да что случилось?
– Объект твой сволочью оказался, мы такие силы подняли, а он в кусты! Ногу сломал.
– Как сломал?
– Извини, не доглядели.
Разговор прерывался в лифте, сдачу ключа администратору, Дмитрий Фёдорович использовал как паузу для осмысления происходящего.
– Янус в больнице?
– Нет, уже на Курском. Медики раньше нас сработали, отвезли на вокзал, и билеты взяли. До поезда в Комнате матери и ребёнка костылями гремит.
– А тетрадку у него не видели?
– Какую тетрадку?
– Наш опер, который Дело ведёт, как-то жаловался, Янус всюду таскает толстую тетрадь, а посмотреть не даёт. В поезде была, наружка фиксировала.