Дмитрий Николаевич Коровников
Адмирал Империи – 2
– Теперь с вами Гуль, – командующий грозно посмотрел на своего комдива. – Про убийство двух тысяч из нашего гарнизона, это действительно перебор, за который можно получить и по морде… Как и что делал Васильков во время сражения, насколько верными и разумными были его действия, будет разбираться Следственная Комиссия на нашей столичной планете. Безусловно, командир крейсера «Одинокий» натворил много дел и все его выкрутасы с неподчинением, передачей линкора непонятно кому и другими фактами, не могут остаться безнаказанными…
– Господин адмирал…, – начала было Таисия.
– Наше сегодняшнее заседание я объявляю закрытым, – перебил ее Самсонов, – Мне нет времени точить с вами лясы, когда в систему, которую нужно отстоять любой ценой, в течении суток могут войти несколько дополнительных американских дивизий. У меня голова занята тем, как спасти Черноморский флот, и времени заниматься одним человеком нет по определению… Поэтому голосуем. Кто за признание контр-адмирала Василькова виновным?
Трое из пяти присутствующих подняли руки. Таисия, хоть и видела, что сам Иван Федорович руку не поднял, все равно отвернулась от него с презрением.
– Большинством решено, Васильков Александр Иванович временно отстраняется от командования крейсером «Одинокий», – заключил Самсонов. – Он должен быть взят под стражу военной полицией и определен на гауптвахту моего флагмана, в ожидании дальнейших действий следственной Комиссии. Как только появится возможность, Васильков будет экстрадирован на «Новую Москву»…
– Прошу прощения, господин адмирал, – снова заговорил Гуль, – у нас в связи с арестом данного персонажа могут, вернее со сто процентной долей вероятности, будут проблемы…
– Что вы имеете в виду?
– Я не хотел этого говорить никому, кроме вас, – Аркадий Эдуардович встал и оправил китель, – ибо данный вопрос касается внутренних взаимоотношений во вверенном вам флоте, в частности в моей 27-й дивизии…
– Что уж, говорите, если начали, но побыстрей, – недовольно поморщился командующий, ожидая услышать от своего подчиненного очередную кляузу.
– Как и говорил ранее, я с уверенностью могу повторить, что арест и сопровождение контр-адмирала Василькова на гауптвахту, приведут к открытому мятежу на борту тяжелого крейсера «Одинокий»…
– Вы что-то принимаете из запрещенных препаратов, Гуль?! – Самсонова трудно было чем-то удивить, но тут командующий явно был шокирован, прочем не меньше, чем все остальные. – О каком мятеже вы нам рассказываете?! В подразделениях моего флота этого не может произойти по определению!
– А мне не кажутся слова господина Гуля такими уж неправдоподобными, – кивнул, поддерживая того, великий князь Михаил Александрович.
– Расскажите подробней, что вам известно, – не менее заинтересованно произнес главный военный прокурор.
– Дисциплина на крейсере, которым командует Васильков, на самом низком уровне, что только может быть на боевом корабле, – заявил Гуль. – Многие из членов данного экипажа имеют десятки взысканий и нарушений устава. Но постоянно прикрываемые своим командиром, эти моряки до сих пор служат в императорском флоте, хотя должны были быть изгнанными из него с позором. Не менее одиозные фигуры составляют костяк высшего офицерского состава «Одинокого». Я не знаю, откуда Васильков их всех понабрал, но это же шайка разбойников, а не боевой экипаж…
– Вы не преувеличиваете степень угрозы, господин контр-адмирал? – с сомнением в голосе отозвался командующий. – Я слышал, что с дисциплиной у Василькова было не все в порядке, но обвинять команду крейсера в том, что она может пойти на неподчинение и открытый мятеж, это мне кажется через чур…
– Я погоны ставлю на то, что как только морякам с «Одинокого» сообщат об аресте их обожаемого командира, они все как один ринутся на его защиту, – воскликнул Аркадий Эдуардович с такой уверенностью в голосе, что даже Самсонов осекся на полуслове.
Командующему было неизвестно, насколько окажется прав комдив, но перестраховаться было не лишним. Самсонов знал, да и в своей карьере помнил случаи на флоте, когда экипаж отдельного корабля или даже целые группы кораблей выходили из подчинения. Волнения на флотах не только Российской Империи, но и на флотах других держав были явлением не таким уж и редким…
– Люди из экипажа «Одинокого» пойдут за своим капитаном хоть в ад, так сильно они его уважают, – продолжал Гуль. – Я не знаю, пойдут ли они на штурм гауптвахты на вашем «Громобое», господин адмирал…
– Пусть только попробуют, – с угрозой в голосе, буркнул Самсонов.
– Но вот то, что моряки не будут подчиняться никому другому, кроме Василькова, это я вам гарантирую, – продолжал Аркадий Эдуардович. – А это значит, что команду «Одинокого» следует ротировать полностью, до последнего оператора и техника… И как вы прикажете это сделать? Силой проникнуть на крейсер и повязать этих разбойников? В таком случае недалеко и до перестрелки, потому как экипаж Василькова без боя сдавать корабль не станет. Ну, а если прольется кровь…
– Можете не продолжать, – перебил его, Самсонов, – даже не хочу об этом слышать… У меня сейчас каждый вымпел на счету. Против нас стоит несколько десятков боевых кораблей американцев и османов… Я против того, чтобы в преддверии решающего сражения, терять один из лучших крейсеров своего флота.
– Но вам придется его потерять, как только команда «Одинокого» узнает о решении, которое мы приняли в отношении их лидера, – согласился с Гулем, прокурор. – Аркадий Эдуардович расскажите поподробней о всех возможных зачинщиках на данном корабле, коих вы считаете наиболее опасными…
– На первом месте среди таковых, готовых на любую авантюру, стоит командир палубной эскадрильи «Одинокого» – майор Белло, – ответил Гуль, явно подготовившись к такого рода вопросам. – Это абсолютно неуправляемая личность, как в прочем и все её подопечные, которых вы знаете как «соколов»…
– Это одна из лучших эскадрилий в моем флоте, – отозвался Самсонов.
– Как боевое подразделение – да, они одни из первых, – кивнул Аркадий Эдуардович, – но субординации и дисциплины у этих пилотов нет в помине… Далее из самый опасных и непредсказуемых людей Василькова можно назвать командира его морских пехотинцев… Вы знаете, что этот человек комиссован по ранению головы еще во время последней войны с султаном? Комиссован без права на возвращение во флот… И тем не менее подполковник Дорохов до сих пор служит…
– Так, давайте вы с прокурором отдельно пообсуждаете всех ваших подозреваемых, – остановил Гуля, Самсонов. – Контр-адмирал вы уверены, что команда «Одинокого» поведет себя именно так, как вы сказали?
– Да, господин адмирал, уверен…
– Как же тогда быть? – многозначительно почесал затылок великий князь Михаил Александрович. – Не можем же мы отпустить Василькова, только лишь потому, что опасаемся неповиновения его шайки!
– Вы абсолютно правы, адмирал, – обратилась к Самсонову, Таисия Константиновна, – в том, что в преддверии битвы ни один корабль терять нельзя. Если это все правда, о чем нам говорит господин Гуль, то самым разумным решением будет возвращение контр-адмирала Василькова на свой корабль и закрытие против него дела…
– Как бы вы этого не желали, ваше императорское высочество, однако подобное просто невозможно, – тут же отреагировал главный военный прокурор. – Васильков уже признан виновным, что зафиксировано электронным секретарем, сразу после голосования…
– В итоге, как быть? – повторил вопрос великий князь.
– Мне кажется, что у меня есть ответ, – вкрадчиво произнес Аркадий Эдуардович.
– Я в этом не сомневалась, – пожала плечами Таисия.
– Если оставить контр-адмирала Василькова на флагмане за решеткой, это автоматически означает мятеж на «Одиноком», значит, ни объявлять о его аресте, ни держать его здесь не нужно, – продолжал Гуль. – Поэтому мы должны поступить следующим образом…
***
Я не заметил, как Тася подошла ко мне и села рядом на скамью перед иллюминатором. Она выглядела уставшей и измотанной, хотя старалась улыбаться и делала вид, что все у нее в полном порядке и под контролем. Такова уж была натура этой внешне хрупкой, но невероятно сильной и упорной девушки. Я хотел было щелкнуть ее по носику, чтобы держала выше, но вовремя заметил стоящих рядом двух офицеров из военной полиции.
Объяснять мне было не нужно, почему эти ребята сейчас здесь находятся.
– Устала? – спросил я девушку, которая в отличие от меня не постеснялась посторонних, положив мне на плечо голову. – Нелегко защищать своего непутевого друга, да?
– Да, нелегко, – отозвалась она эхом. – Прости, я пыталась…
– Ай, не будем об этом, – отмахнулся я. – Будто изначально не было понятно, чем этот театр абсурда закончится…
– Ты даже не представляешь, чем все-таки он окончился…
– Ладно, об этом позже, – я абсолютно сейчас не хотел думать, о собравшихся меня наказать, людях, – Ты, как здесь оказалась? Гвардия ведь, по тем данным, что мне известны, должна была лететь на соединение с Балтийским космическим флотом, к Юзефовичу…
– Информация о вторжении в «Бессарабию» изменила планы, – ответила Таисия. – Как только я увидела на карте, чей корабль движется к «Измаилу»… В общем, со мной здесь вся 2-я гвардейская, мы разделили Гвардейскую эскадру…
– Значит это тебя нужно благодарить за спасение, – усмехнулся я, – ведь когда я захватил «Абдул Кадир», на меня с четырех углов уже было навалились четыре тяжелых османских крейсера… Но появление Самсонова во главе «семеновцев» заставило османов прыгнуть обратно из «Тавриды» к своим…
– Да я уже и со счета сбилась, сколько раз тебя выручала…
– Что?! Это кто же такой счет ведет?
– Я и веду…
– Когда ты успела меня выручить? – засмеялся я такой наглости моей подружки. – Когда я тебя спас еще соплюхой, при первой нашей встрече?
– Ты за соплюху то ответишь, – воскликнула девушка, давая мне увесистого тычка кулаком в плечо. – Не видишь, кто перед тобой?
Таисия выпятила грудь вперед, чтобы был более заметен её офицерский жетон.
– Уже вижу, – кивнул я, оценив цифры опыта на его информационной шкале. – И очень горжусь тобой…
Тася засмущалась, но было видно, что ей очень важны эти мои слова. Возникла пауза.
– Как семья? – задал я один из самых неуместных на данный момент вопросов. – Как папа?
Таисия хоть и была до этого грустной, расхохоталась, видя, что я прикалываюсь.
– Ничего, жив-здоров, передает тебе привет…
– Понятно… А как дела у нашего Артемия Константиновича? Все такой же позер?
– Не спрашивай, – отмахнулась Тася. – Завешал весь флагман зеркалами и гобеленами, будто дворец на колесах…
– Значит все по-старому…
– Да, все как обычно, – кивнула девушка. – Зато у тебя здесь весело…
– Это точно, – вздохнул я и поднялся со скамьи. – Ну что там решили наши флотоводцы в отношении меня? Отстраняют?
– Не только, – Таисия тоже поднялась и в нерешительности стала переминаться с ноги на ногу. – Я подумала, что сама должна тебе это сказать, ибо не хочу, чтобы после оглашения приговора ты кому-нибудь из присутствующих перегрыз горло.
– О, понял, значит, меня ко всему прочему ждет еще и гауптвахта, – догадался я.
– Тебя ждет настоящая космическая тюрьма, расположенная в ста тридцати миллионах километров отсюда, на одном из промышленных астероидов, – выдавила Таисия, грустно посмотрев на меня. – Саш, ты не переживай, я вытащу тебя оттуда в самое ближайшее время… Это просто уму не постижимо, но боясь мятежа экипажа «Одинокого», они решили спрятать тебя от команды, а твоим людям сказать, что их командир отбыл на секретное задание или что-то в этом роде. Они в данный момент придумывают легенду твоей внезапной пропажи…
– Господин контр-адмирал, ваше оружие, жетон и идентификационный браслет, – спокойно и деловито произнес один из стоящих сейчас поблизости офицеров военной полиции.
Я несколько секунд решал, что мне делать в данных обстоятельствах. Видя это, Таисия заговорчески придвинулась ко мне и прошептала, кивая в сторону офицеров:
– Их всего парочка, сейчас у лифтовых капсул вырубим этих типов, а дальше по своему пропуску я тебя вытащу с флагмана…
– Это по тебе, тюрьма плачет, – засмеялся я, – рецидивистка императорских кровей.
– Я серьезно…
– Послушай, – я взял ее за плечи. – Куда я побегу после этого? На «Одинокий», подставляя под трибунал команду, которая меня не покинет?
Я передал свои личные вещи полицейскому.
– Присмотри за «моими», и ничего им не говори, – сказал я напоследок Тасе, намекая на мою боевую команду. – Да не волнуйся ты так за меня, это всего лишь имперская тюрьма, что я там не видел… Прорвемся…
Глава 3.
Самсонов быстро встал из-за стола, как только Таисия Константиновна вышла из аудиенц-зала. Остальные присутствующие поднялись с кресел вслед за адмиралом.
– Заседание Комиссии окончено, – объявил Иван Федорович, собираясь покинуть помещение.
– А как же объявление решения Комиссии тому, ради которого мы все здесь находились целых три часа? – остановил его, военный прокурор. – Давайте уж доведем до конца процедуру и дождемся Василькова…
– Оставьте эти мелочи, Веригин, – бросил командующий, не оборачиваясь и продолжая идти к дверям. – Все и так понятно. Я не желаю более изгаляться над контр-адмиралом и злорадствовать, видя его слушающим обвинительный приговор…
– Это совсем не так, как вы описываете, – воскликнул военный прокурор, – мы лишь выполняем наш долг. Никому из тех, кто здесь находится, не приятна данная процедура, но уж так заведено…
– Вам повторить, господин прокурор, что заседание окончено?! – Самсонов резко развернулся и выпучил на Веригина глаза. – Формальности выполните сами, вам именно за это жалование платят. А мне платят за другое…
– Я вас понял, господин командующий, – прокурор снова уткнулся в планшет, по привычке продолжая что-то постоянно в нем заполнять. – Прошу не беспокоиться, все процедуры в отношении сегодняшнего заседания будут мной окончены и выполнены по букве закона и точно в срок…
– В этом я не сомневаюсь, – бросил Иван Федорович.
– Как только закончу с данным делом, то сразу запущу процедуру следственных действий в отношении команды крейсера «Одинокий», – продолжал Веригин, уже обращаясь не к Самсонову, а к Гулю и великому князю Михаилу. – От вас, господин контр-адмирал, мне потребуются письменные показания в отношении старших офицеров экипажа упомянутого корабля… Мы не должны оставлять без внимания любое подозрение в организации мятежа…
Гуль кивнул, соглашаясь с прокурором.
– Господа адмиралы, следуйте за мной в малый зал, на военное совещание, – Самсонов уже у дверей обратился к своим командирам.
Иван Федорович не слышал последних слов военного прокурора, так как находился далеко, но понял, что тот затевает какую-то очередную проверку. Нечего флотским его слушать, пусть копается в грязном белье самостоятельно…
– Совещание через десять минут, – подытожил командующий, выходя.
Как ни противно ему было сейчас, после участия в судилище над Васильковым, однако Иван Федорович понимал, что без наказания непутевого контр-адмирала оставлять нельзя. Если каждый такой инициативный начнет делать все что хочет, во что превратиться флот? В пиратскую эскадру? Нет дорогой, как бы ты не оказался в итоге прав в своих предположениях о наступлении врага и в своих дальнейших действиях, должен ты их выполнять лишь по приказу высшего командования!
Самсонов практически убедил себя в справедливости сегодняшнего наказания Василькова и попытался выкинуть его из головы. Благо и без него было о чем думать…
Когда командир 27-ой дивизии и шеф Гвардейской эскадры вошли в малый зал совета, Самсонов не сразу их заметил, так как пристально всматривался в проекцию звездной системы, в которой сейчас находились его корабли. Эти двое вошедших не очень-то и нужны были командующему. Советники из них были никудышные, даже младшие офицеры из штаба его Черноморского флота сейчас бы были куда полезней.
Аркадий Эдуардович Гуль – абсолютно ничем не выделяющийся дивизионный командир. Инициативы и дельных советов от него ожидать не приходилось. Странно в таком случае было наблюдать Гуля среди подопечных Самсонова. Ведь командующий лично отбирал всех своих комдивов. И Белов, соединение с дивизиями которого сейчас стало для Самсонова приоритетной задачей, и Свиблов – комдив 5-ой линейной дивизии, да и тот же Васильков, будь он неладен – все они были профессионалами высочайшего класса с опытом ведения боевых действий в космосе. Практически со всеми из них Иван Федорович воевал в последнюю Русско-османскую войну, и лично продвигал многих из них по службе…
Что же делал контр-адмирал Гуль среди его командиров? Когда Черноморский Императорский космический флот восстанавливался после войны с султаном Селимом, а затем усиливался в ожидании столкновения с Дэвисом и его адмиралами, в состав флота была введена дополнительная дивизия. Этой дивизией оказалась сводная – 27-я линейная, которой к этому времени уже командовал Гуль.
27-я набиралась из разных гарнизонных групп внутренних систем Российской Империи и представляла собой солянку кораблей различного класса. По настоящему достойных вымпелов в ней находилось немного, пожалуй только «Одинокий» из тяжелых крейсеров был в дивизии самым боеспособным. Тоже касалось и экипажей 27-ой, служившие здесь моряки хоть и считались не новичками, но либо давно, либо вообще не участвовали в сражениях, ни против османов, ни в экспедиционных рейдах, если не считать того же «Одинокого».
Но, несмотря на все это, Самсонов был очень рад такому приобретению в тринадцать дополнительных вымпелов. В условиях, когда его флот в последнюю кампанию безвозвратно потерял 38% боевого состава, 27-ой линейной он был счастлив до безумия. Теперь у командующего появился хотя бы оперативный резерв на случай непредвиденных обстоятельств. И как видим, этот самый резерв сыграл свою роль. Именно дивизия Гуля, находясь в тылу системы «Таврида», первой и пока единственной подошла на помощь Самсонову и великому князю Михаилу.
Так вот, что касаемо Гуля. Иван Федорович, обрадованный дополнительной дивизией, не обратил особого внимания на ее командира. Он знал, что Гуль являлся протеже кого-то из ближнего круга императора, к тому же контр-адмирал показывал себя исполнительным человеком, что в условиях мирного времени вполне устраивало командующего. Как флотоводец Гуль был посредственностью, что показали командные учения, которые Самсонов проводил регулярно.
У Ивана Федоровича иногда даже возникала крамольная мысль, не поставить ли во главе 27-ой – Василькова. Уж слишком два этих контр-адмирала, которых злодейка судьба закинула в одно подразделение, отличались. Все чего недоставало Гулю, в избытке имелось у Василькова. Даже в таком избытке, что Самсонов так и не решился передать дивизию под руководство последнего. Пусть уж лучше командует ею исполнительный дурак, чем неуправляемый гений…
Но сейчас Иван Федорович много бы отдал за то, чтобы рядом с ним находился не Гуль, а именно такой как Васильков. В место этого он собственными руками отправил самого способного из своего ближнего круга, адмирала, в тюрьму!
Командующий даже не потрудился поднять глаза на вошедших. Михаил Александрович и Аркадий Эдуардович заняли места за столом, над которым горела трехмерная карта. Сели и принялись слушать Самсонова. Вот что Самсонов и имел в виду, когда думал о нехватке толковых людей рядом с собой. Хоть бы Таисия Константиновна сейчас была рядом, от нее уж куда больше пользы, чем от этих двух кивающих болванчиков.
Но она побежала к своему дружку Василькову, вместо того, чтобы присутствовать на совещании. И что вообще между этими молодыми людьми? Самсонов поймал себя на мысли, что ревнует. Тьфу, что за юношеские порывы, ты адмирал флота, а не сопливый курсант! Иван Федорович приказал себе отогнать ненужные мысли и сосредоточиться на деле…
– Что мы имеем, господа, – произнес он скорее машинально, разговаривая сам с собой. – На 6-е февраля диспозиция такова. Мы сумели отогнать американцев и османов от узла перехода «Бессарабия–Таврида». Противник понес существенные потери и отошел предположительно к центральной планете Тира-7 для перегруппировки.
Говоря «существенные потери» адмирал невольно поморщился. На самом деле не такие уж они были существенные.
Гвардейская дивизия, возглавляемая Самсоновым, действительно набросилась на ничего не ожидавших союзников, корабли которых собрались у разрушенной крепости «Измаил». Пользуясь внезапностью, а так же невероятной атакующей мощью гвардейских вымпелов, командующему удалось посеять панику в рядах противника и заставить его начать отступление. «Семеновцы» так отчаянно атаковали 13-ю американскую дивизию, что та не смогла им долго противостоять и начала пятиться назад. Османы, видя это, не стали играть в героев и первыми нарушили построение, выходя из сектора боя.
Орудийные расчеты на кораблях Самсонова работали без перерыва, не давая защитным полям американских кораблей возможности для восстановления. Как потом стало понятным, противник был уже изначально ослаблен артиллерийской дуэлью с «Измаилом», поэтому Самсонову, во главе семнадцати вымпелов, было так не сложно заставить эскадру противника начать отступление. Что ж, тем хуже для них.
Иван Федорович уже считал минуты до того, как американцы не выдержат и развернутся, чтобы начать убегать из сектора, но этого не случилось. Как назло в это самое время из кольца межзвездного перехода, ровно в тылу у наступающих «семеновцев» возникли пять тяжелых османских крейсеров. Оказывается, еще до появления русской эскадры они успели нырнуть в соседнюю «Тавриду» и все время сражения находились именно там. Появление османов остановило атаку Самсонова, который хочешь не хочешь должен был теперь развернуть часть своих кораблей навстречу новым врагам.
Этой передышки для Корделли и адмирала-паши Озкана оказалось достаточно, чтобы привести в порядок свои подразделения и снова собраться в единое построение. Лихая кавалерийская атака русских была остановлена. Однако союзники по-прежнему не решались контратаковать, боясь больших потерь от огня русской гвардии. Поэтому, дождавшись соединения со своими только что прибывшими крейсерами, адмирал Корделли, взявший на себя командование союзной эскадрой, принял решение оставить сектор перехода и начать отступление к Тире…
В этом скоротечном и безрезультатном, если не считать, что переход остался за нашими, бою, Самсонов не потерял ни одного корабля, хотя его «Громобой» и еще два крейсера получили по несколько довольно серьезных пробоин. Противник безвозвратно лишился одного легкого османского крейсера и около десятка других были хорошенько потрепаны нами. Как уже говорилось ранее, это больше была заслуга гарнизона погибшей русской крепости…
Иван Федорович скорее машинально по привычке произнес фразу о существенных потерях врага, как часто делал это во время реляций и докладов. В действительности союзная эскадра по сути оставалась полностью боеготовой и решительное сражение с ней только предстояло…
– Наши аппараты начинают расчищать пространство от зондов врага, – продолжал Самсонов. – Это американские РЭБ-зонды, которых Корделли явно не пожалел, раскидав по всей системе в огромном количестве. Но ничего, мы и не с такими справлялись… На гвардейских кораблях установлено самое новейшее оборудование для контрэлектронной борьбы. Связь между нашими подразделениями и кораблями стабильная и это главное. Если мы что-то пока не видим на радарах дальнего обнаружения и не можем наладить контакт с некоторыми другими объектами в системе, то это является не критичным в данной ситуации…
– Да, но мы таким образом не знаем, где сейчас находиться враг, – произнес контр-адмирал Гуль, показывая что на карте горевшей над столом не было обозначено ни одного вражеского объекта. – Откуда ждать нападения американцев?
– Ни откуда его не стоит ждать, – резко ответил командующий.
– Но они рано или поздно все равно нападут! – воскликнул Гуль. – Это же очевидно, противник вторгся в суверенную имперскую систему не для того, чтобы обороняться!
– Очевидно, – сказал Самсонов. – Но не нападут, не потому что не собираются, а потому что мы нападем на них первыми!
Командующий снова отвел взгляд от своего комдива, решив больше не портить себе настроение созерцанием ничего не понимающего взгляда на физиономии Аркадия Эдуардовича.
Нет, конечно же, Самсонов очень даже был рад тому, что буквально через несколько часов после недолгого сражения с Корделли и Озканом у остатков погибшей крепости, к нему из системы «Таврида» подошла 27-я дивизия Гуля в двенадцать вымпелов. «Одинокий» был тринадцатым в ней, но он присоединился к Самсонову еще раньше. То, что резервная дивизия Черноморского флота оказалась в этот момент рядом, заслуги Аркадия Эдуардовича не было никакой, просто данное подразделение находилось в глубоком тылу, поставленное сюда Самсоновым заранее. Поэтому Иван Федорович сейчас имел под рукой эскадру ровно в тридцать боевых единиц, что казалось чудом при данном раскладе.
Еще сутки назад система «Бессарабия» была абсолютно беззащитна, если не считать находящуюся здесь крепость «Измаил». И как назло именно «Бессарабия» стала ключевым звеном всей нашей обороны на десятки звездных систем вокруг. Теперь обладание ей становилось главной задачей, как для нашей, так и для вражеской стороны. Если дивизиям 6-го ударного флота американцев удастся захватить ее переходы, то пути отступления для группы Белова будут отрезаны навсегда. А это как-никак три дивизии из семи, составляющих весь Черноморский космический флот, если не считать 2-ю гвардейскую, которая по большой удаче оказалась сейчас под управлением адмирала Самсонова.
Вот вам и второй пример невероятного везения. Мог бы подумать командующий, что получит в свое распоряжение «Семеновскую» дивизию в полном составе, изначально предназначавшуюся, как и 1-я «Преображенская» – Балтийскому флоту адмирала Юзефовича. А ведь это был приказ Ставки и лично императора.
Когда появилась первая информация о вторжении врага в «Бессарабию», Иван Федорович был уверен, что его флот обречен быть рассеченным надвое и уничтоженным по частям. Как ему удалось убедить адмирала Алексеева передать под свое начало «семеновцев», Самсонов сам удивлялся. И как ему помогла в этом Таисия Константиновна, со своей стороны напавшая на начальника Штаба Флота и завалившая того аргументами в пользу разделения Гвардейской эскадры на две группы и передачи одной из них Самсонову.
И вот спустя сутки в «Бессарабии» стоят две усиленные русские дивизии и теперь у Черноморского флота появляется реальный шанс выбраться из этой ловушки, в которую Самсонов по сути загнал себя сам…
– Простого нашего присутствия в системе недостаточно, чтобы одержать победу, – произнес командующий. – Крайне необходимо выиграть время и продержаться здесь как минимум двое стандартных суток. Этих сорока восьми часов будет достаточно, чтобы группа Белова присоединилась к нам. Его дивизиям необходимо пройти для этого три звездные системы, и все это время мы обязаны контролировать «Бессарабию», чтобы нам это не стоило… Если не удержим систему и снова не возьмем под контроль все ее переходы, Белов окажется заперт между 6-м американским флотом с одной стороны и идущим за ним по пятам – 4-ым вспомогательного флота адмирала Парсона. Вот цена нашего нахождения здесь…
– Поэтому надо дождаться подкреплений из «Тавриды» и уже всем вместе атаковать авангард противника, – заключил великий князь Михаил Александрович. – Сейчас количественное соотношение сил явно не в нашу пользу…
– Хочу вас расстроить, князь, но соотношение в нашу пользу не изменится, если мы останемся на месте, и будем ждать дополнительные силы из «Тавриды», – ответил на это Самсонов. – Я конечно послал приказ во флот, чтобы они выслали сюда все свободные корабли, но во-первых таковых наберется не больше дивизии в лучшем случае…
– У перехода «Таврида–Тарс» где мы и ожидаем главного наступления врага в данный момент собрано три дивизии при двух крепостях, – изумился великий князь. – В этом районе выстроена такая глубокоэшелонированная оборона, что и одной дивизии хватит контролировать данный сектор. Почему к нам на помощь идет всего одна?
– При всем уважении, князь, мне лучше знать, какие силы могут удержать переход в случае полномасштабного вторжения через него, – резко поставил на место шефа гвардейцев, Иван Федорович, и уже более спокойным тоном продолжал:
– Но и это не имеет значения, так как соотношение сил здесь в «Бессарабии» будет меняться не в нашу пользу. Корделли вторгаясь сюда, вел лишь авангард и как только от него поступит извещение, что система взята под контроль, сюда начнут прибывать основные силы 6-го флота…
– Но они же сейчас в системе «Тарс», – недоуменно пожал плечами контр-адмирал Гуль. – Ведь именно поэтому вы и сказали, что не можете снять с перехода больше одной дивизии нам в поддержку…
– Да будет вам известно, что в 6-м ударном флоте адмирала Итана Дрейка по последним имеющимся от нашей разведки данным, находится как минимум 120 вымпелов, это не считая их новоиспеченных союзников – османов, – пытаясь сохранять хладнокровие, ответил Самсонов. – В связи с тотальным численным перевесом, у наших противников хватает сил на атаку сразу с двух направлений. Вот поэтому я не могу отвести оставшиеся дивизии от перехода «Таврида–Тарс». Вам понятно, господин контр-адмирал?!
– Абсолютно, господин командующий, – Гуль явно не ожидал услышать такие цифры вражеских сил. – Как же их здесь много!
– Что вы предлагаете делать? – задал вопрос Михаил Александрович, не менее Гуля озабоченный данными о тотальном перевесе американцев в данном секторе пространства.
Великий князь, выбирая еще там, в системе «Сураж», с какой из дивизий ему остаться, идти с 1-ой гвардейской в расположение Балтийского флота, либо присоединиться к «семеновцам» и помочь Самсонову, неудачно для себя выбрал второй вариант, и в данную минуту очень об этом жалел. Вроде бы разумно расценив, что в разворачивающейся военной кампании, против Балтийского космического флота будет действовать лично адмирал Коннор Дэвис, а это чревато для всех его врагов, великий князь выбрал, как ему казалось, более «спокойный» сектор фронта. Кстати поэтому он и не возражал против разделения Гвардейской Императорской эскадры на две группы…
И вот в итоге, получается, что и рядом с Самсоновым князь не мог чувствовать себя в безопасности, если такие силы американцев скопились против Черноморского флота.
– Может благоразумнее отойти в «Тавриду» при таком раскладе и укрепиться там? – великий князь в очередной раз попытался поиграть в стратега.
