Дмитрий Морозов
Клык и коготь

Дозорные, взволновавшись было при виде странного отряда, разглядев фигуру шамана успокоились и продолжали нести службу, искоса поглядывая на незнакомых людей – но не делая попыток поднять тревогу. Впрочем, старших они всё-таки вызвали – подойдя к воротам, Макс увидел целую делегацию, вышедшую встречать маленький отряд.

Богато одетый старейшина – в шкурах одного оттенка, с парой гигантских клинков, явно положенных скорее по должности, чем по силе; несколько воинов – старых, покрытых шрамами – ветеранов, чьё слово цениться на вес золота как на тренировке, так и на совете – опасных в битве и разумных в разговоре. И наконец, шаманы – трое убелённых сединами, но ещё крепких мужчин, со странно раскрашенными лицами, с плетёными в волосы полусветящимися камнями, бережно вели уже дряхлеющего старца, чей пронзительный взор ещё на подходе изучил каждого из землян – и намертво прикипел к Максу.

– Ирк’х! Ты знаешь правила! Чужаками занимаются хлои, обученные вести переговоры с пришедшими извне, а до той поры они предоставлены сами себе, и должны доказать свою силу и умение выжить в нашем мире. Зачем ты ведёшь их в наш дом?

Старый шаман протянул руку к котомке со шкурой касадга, которую Вадим старательно пёр всю дорогу – и жёстская, но гладкая шерсть упала под ноги вышедшим к воротам хлоям.

– Не стоит быть формалистами. Касадг, первый вышедший встречать чужаков, погиб в схватке один на один, меряясь силой клыка и когтя. Не думаю, что у нас в деревне появиться невежа, захотевший стать вторым. Пришельцы доказали свою силу – и теперь склоняются перед чужим правом, ожидая разрешения войти. Я, шаман рода Сломанной ветви, бывший некогда её главой, на сегодня взял на себя право Голоса за этих людей. И теперь спрашиваю у своего приемника: пустишь ли ты чужаков под свой кров?

Старейшина задумался. При виде куска шкуры глаза его вспыхнули, но осторожность победила – он повернулся к воинам, адресуя к ним вопрос, звенящий в начинающих сгущаться сумерках.

Один из ветеранов вышел вперёд, рассматривая пришельцев чёрными как ночь глазами.

– Это честь – принимать у себя в деревне великого воина, в одиночку сокрушившего касадга. И хотя я не вижу, кто из чужаков мог совершить такое, но доверяю словам Ирк’ха. Если эти люди произнесут слово Гостя, им можно повести несколько ночей в нашей деревне… Отдельно от остальных, конечно.

Староста перевёл взгляд на шаманов. Те молчали, разглядывая землян. Из их одежды выглянули криги – рыжие и чёрные, каштановые и коричневые. Они сидели на плечах, руках, а то и в волосах разглядывающих людей хлоев, и их взгляд был не менее изучающ, чем взоры самих жителей этой странной земли. Наконец седой как лунь шаман, чей криг так же был ослепительно белым, выпрямился, отстранив поддерживающих его спутников, шагнул вперёд – но взор его, как и его крига, был прикован только к одному из землян.

– А почему молчат пришедшие извне? Или они опять будут говорить птичьими звуками, столь непохожими на язык хлоев? Откуда тогда мы узнаем истинность их намерений – и правду их Слова?

Макс усмехнулся. Похоже, сейчас наступила его очередь говорить. Тем более, что старик уже понял, кто в их маленьком отряде сменил шкуру. Суметь бы сказать так же высокопарно, угадав торжественный стиль их речей…

– Мои спутники не знают слов вашего народа. Мы попали к вам случайно, и в наших мыслях нет ненависти и вражды. Я и мои спутники лишь хотим вернуться домой, рассказав своим собратьям о гостеприимстве народа хлоев, приютивших нас, когда мы были растеряны и не знали, куда идти. Я не знаю, как звучит ваше Слово Гостя, но клянусь: ни я, ни один из моих спутников не будет причинять вред вашему народу и вашей деревне, если, конечно, их к этому не вынудят. Мы хотим дружбы и мира, а не войны.

Седой шаман усмехнулся – и кивнул головой. Он не спеша повернулся – и оправился обратно в посёление, словно потеряв всякий интерес к происходящему. Его помощники тут же оказались рядом, поддерживая немощное тело с великим духом.

Староста обрадовано затараторил:

– Мы с удовольствием примем спутников в нашем посёлке, выделив им место под крышей Дома Гостя. Живём мы небогато, но поделимся с вами не только кровом, но и пищей, а так же поможем с одеждой, если вы решите идти дальше. Ваши наряды… – он покосился на платья девушек, уже начавшие превращаться в живописные лохмотья, на их поломанные каблуки. – Ваши наряды не слишком подходят для путешествий по лесам. Но, надеюсь, вы поделитесь с нами своими знаниями – и богатствами…

– Что ему нужно? – По русски спросил Макс у Ирк’ха, продолжая с улыбкой смотреть на старейшину.

– Кусок шкуры касадга. Это опасные твари и их мех высоко цениться. Подари ему кусок, который я уже достал – и можешь быть уверен в его гостеприимстве. – так же по русски ответил старый шаман, спокойно глядя на воинов, застывших у ворот.

Макс вздохнул, поднял лежащий на земле мех, который за время пути старый шаман ловко выдубил какими-то своими методами – кусок был преизрядный, величиной со шкуру барана, хотя и весил значительно меньше – и протянул старосте. Тот суетливо схватил его, кивнул головой – и тяжёлые ворота распахнулись во всю ширь, запуская землян в первое поселение в этом странном мире.

Дома, по большей части сделанные из обтянутых шкурами гигантских дуг, походили на выпуклые пирамидки, из которых какой-то великан составил самые разнообразные здания, просто соединяя их друг с другом. Высокие и приземистые, цветные и почти чёрные, сложные, составленные из огромного количества дуг, и совсем простые, но просторные, закрывающие огромные площади. Как поняли земляне из скупых объяснений шамана – каждый житель народа хлоев всю свою жизнь перестраивал своей дом согласно традициям, положению в обществе и собственному достатку. Например, бездетная пара не могла иметь больше одной комнаты, и могла лишь расширять своё жилище, а лекарь наоборот, обязан был построить несколько дополнительных комнат, в которых он мог бы помогать тем, кто в этом нуждается. Каждый из хлоев строил своё рабочее место рядом с домом, благо земли вокруг было достаточно и шкуры при тёплом климате этого мира, подобно земле в южных широтах, несли зачастую лишь церемониальное значение.

Землян поселили на отшибе, рядом с высоким частоколом и казармой воинов – хижинами, в которых жила молодёжь, учащаяся искусству выживания в этом суровом мире. Насколько понял Макс, это было что-то вроде обязательных военных сборов – каждый год, по окончанию сезона охоты, всю молодёжь собирали в хижинах Учения, где они постигали самые разные науки, необходимые любому взрослому члену общины – и выбирали свой собственный путь. Несколько суровых воинов постоянно находились рядом с ними, наблюдая, наставляя – и наказывая, если в том была необходимость…

В этом был двоякий смысл: с одной стороны гостям тем самым оказывали доверие, показывая, что не боятся оставлять молодёжь рядом с ними… С другой – молодые недоверчивые волчата не позволили бы пришельцам сделать ничего опасного для клана. А ветераны были вполне в состоянии обеспечить безопасность и тем и другим.

Белые шкуры Дома Гостя поднимались вверх, смыкаясь куполом над головой. Здесь благодаря почти идеальной округлости дуг и жёсткой, явно новой коже стены казались почти правильным кругом, заботливо отгораживая людей от внешнего, такого странного мира и его обитателей. Магический светильник – язычок живого огня, заботливо помещённый в стеклянную бутылку, яркими язычками пламени освещал толстые и чуть мохнатые шкуры, создавая ощущение уюта и тепла. Впервые после сумасшедшего падения в бездну прямо из шахты лифта, земляне оказались одни, в безопасности и покое, наедине со своими проблемами.

Тягостное молчание повисло в пустой и гулкой комнате. Все сидели, сжимая свои, оставшиеся ещё от той, привычной жизни вещи – им дали новые, мягкие и красивые, но никто не решался расстаться с привычной одеждой – никто, кроме Макса, с наслаждением сбросившего рваные тряпки, в которые ему пришлось кутаться последние дни и нырнувшего в странного покроя, но явно удобные и тонкие шкуры. Ему было проще – обрывки вещей, которые были на нём, напоминали не столько о земле, сколько об опасном превращении – и о том, что последовало за ним. Он и заговорил первым.

– Мы тут все более-менее знакомы, но давайте представимся – так сказать, официально. Я – Максим, родом с алтайского края, первый курс.

– Вадим. Ленинградец, второй курс. – Щуплый паренёк поправил очки, явно смущаясь. Достаточно хрупкий и слабый но, тем не менее, мужественно тащил на себе большую часть поклажи – и не жаловался, в отличие от сварливых девчонок..

– Настя. Учусь на первом курсе. На архитектуре строительства. – Длинные волосы, миловидное лицо, большие испуганные глаза, недоверчиво открытый рот – похоже, она до сих пор считает происходящее дурным сном.

– Мадлена. Третий курс. Училась на отлично. Но, кажется, здесь это никому не нужно. Вряд ли архитектура нужна дикарям, живущим в чумах… – Белокурые волосы, сухой тонкий рот и большие, с прищуром глаза. Плюс шикарная грудь – высокая, пышная, созданная для соблазнения и постройки карьеры, а не шатания по лесам. В словах горечь и сухая злость. Эта не будет скандалить, пока не кончится кризис – зато потом оторваться по полной. Выместив пережитое отчаяние и страх на первом, кто подвернуться под руку.

– Таня. Не слишком ли поздно знакомиться и выяснять, кто и где живёт и учиться? – Крепкое, сбитое тело, уверенный в себе взгляд, в глубине которого тлеет отчаяние и злоба. Наверняка в бешенстве от того, что рухнули её собственные, личные планы по завоеванию очередной цели. На нём и держится, и будет на голову выше остальных девчонок, а при необходимости сумеет неплохо устроиться и здесь.

– Вика. Третий курс. – Глаза выглядят потухшими и понурыми, и даже задорные белокурые кудряшки поникли, словно тоска и ужас от происходящего захлестнули девушку с головой. Если это срочно не исправить, она заразит своим настроением всех остальных – и продолжать поиски будет в десятки раз сложнее. Хотя бы потому, что оставлять никого нельзя – местные тут же отправят их в лес, как бросают малышей в воду – или выплывут, или…

– Вот и ладненько! Кто любит политику? Ну кто новости смотрит не с отвращением, а с интересом? – Дождавшись неуверенного кивка Вадима, Макс продолжил: – Внимательно изучай здешнее социальное устройство! Попытайся понять все аспекты! Ты, Настя, я помню, увлекалась дизайном одежды? – Для тебя тут широкое поле деятельности! Не буду тебя учить, сама всё понимаешь! Таня, Надя, Вика – сами разбирайте три темы: аспекты местной архитектуры, психология взаимоотношений и флора с фауной. Можете не делиться, а изучать все три! Потом сравните результаты! Вы представляете, какая будет сенсация, кода мы вернёмся! И если при этом мы окажемся спецами по этому миру – какие пойдут бабки! Похоже, для всех нас – это счастливый случай!

Макс нёс что-то ещё, говорил убедительно, с задором, заражая окружающих оптимизмом. Обещал золотые горы, славу и страницу в истории – и с облегчением видел как светлеют лица людей. Похоже, его нехитрая тактика принесла ожидаемые плоды: Все успокоились и перестали смотреть на будущее мрачно – а это было сейчас самое главное. Девчонки тут же затеяли спор, обсуждая увиденное в посёлке, на блокнотах, извлечённых из рыкзачков – всё таки ученики архитектурного университета! Начали набрасывать схемы, эскизы, простейшие зарисовки… Ему поверили. Парень почувствовал удовлетворение от удачной работы – и стыд. Он понимал иллюзорность попытки вернуться домой – слишком уж велик был скепсис в словах старого шамана. Но, кроме него, никто его не понял – а в переводе всё выглядело не так уж страшно.

За пазухой зашевелился криг. маленький бельчонок явно вымотался, догоняя спешащих людей – весь день он спал, лишь пару раз поел подсунутое Максом мясо – и человек ощущал волну тепла и довольства, доносившуюся до него от малыша… Аккуратно положив крига на подстеленную повязку, ещё недавно – и так давно! Бывшую его рубахой, он вышел, аккуратно прикрыв за собой плотный полог.

День угасал. Солнце садилось, скрываясь за деревьями, и лучи его освещали всё в причудливые, странно – фиолетовые цвета. Несколько мощёных камнем улиц, странно смотрящиеся посреди кожаных шатров, небольшие – в рост человека, фонари – стеклянные колбы, наполненные бледно светящимися слизнями, зажглись, борясь с подступающей тьмой. Какой-то парнишка ходил от столба к столбу и приоткрыв крышку наверху, бросал своим подопечным кусочки корма. Те сразу начинали светиться поярче. Это было необычно, странно. В этом прослеживалось какое-то родство с Землёй – но гротескное, превращающее привычное в пугающее…

– Смотри, куда прёшь! – Крепкий парень явно специально встал на пути у зазевавшегося Макса. На голову выше, широкоплечий, с играющими на руках мускулами, он, похоже, считал, что пришельцы – слюнтяи, и всячески демонстрировал это.

Землянин пожал плечами. Формально парень был прав – Макс действительно зазевался и налетел на прохожего. То, как тот оказался у него на пути, ничего не меняло.

– Извините! Я недавно в вашем мире и похоже, больше гляжу по сторонам, чем под ноги. Землянин обошёл напрягшегося парня и отправился дальше.

– Что, так и уйдёшь? Правильно про вас шушукаются – слизняки приползли… Новорожденный!

Человек замер. Судя по округлившимся лицам прохожих, сейчас его оскорбили – или вызвали на бой. В любом случае, спускать это было нельзя, чтобы не потерять уважение хлоев, боготворящих физическую силу, живущих благодаря ей. Он не торопливо повернулся и мягкой походкой направился к довольному собой оборотню. Тот стоял, скрестив руки на груди, и явно ожидал какого-то словесного поединка. Но Макс шёл молча, лишь лёгкая улыбка играла на его губах. Тратить время на разговоры он не собирался. Стоило ему оказаться в пределах досягаемости молодого хлоя, как тут же руки сами начали действовать. Одна отвесила щелбан – лёгкий, но обидный, другая незаметно потянула шнурок на штанах.

Рассвирепевший задира ударил всерьёз – его кулак, как поршень пролетел мимо легко отклонившегося Макса – тот невозмутимо отодвинулся на локоть в сторону и ухватив громилу за одежду, ещё и подтолкнул в направлении удара – и ближайшей лужи. Тот рухнул, вызвав хохот прохожих, ставших невольными свидетелями ссоры. Землянин пожал плечами и развернулся, собираясь уходить… Оборотень вскочил, пытаясь дотянуться до обидчика – но тут штаны его, с развязанным поясом свалились в лужу – и он вновь рухнул.

– На твоём месте, Лиги, я бы был повежливее с гостем клана. Или ты хочешь опозориться сам и опозорить весь посёлок? Любые поединки должны проводиться вне наших стен – но поверь, волку против медведя, на два счёта разделавшегося с касадгом, ничего не светит. Так что – исчезни, пока о твоей выходке не узнали Старшие…

Лиги, бормоча себе под нос что-то невразумительное, пошёл в сторону казарм, а землянин с интересом посмотрел на неожиданного заступника. Молодой парень, не старше Макса – тонкий, с живым огоньком в глазах, он, тем не менее, был непререкаемым авторитетом для разбушевавшегося оборотня – и это в очередной раз перевернуло представление человека об этом странном мире.

– Ты неплохо дерёшься! Специально учился? Меня зовут Клайон.

Макс криво ухмыльнулся и пожал плечами.

– Если вырастешь в семье с четырьмя старшими братьями, каждый из которых не уступит вашему Лиге в образе человека, да и волка скрутит, поневоле нахватаешься разных штучек. Преимущественно – из айкидо. А как ещё можно справиться с такой махиной, когда она прёт на тебя?

– Это ваше… ай-ки-до учит развязывать пояс, что бы противник потерял штаны и макать в лужу, что бы он охладел к поединку? – Клайон бросил на землянина лукавый взгляд.

– Нет. Такие приёмы – мои собственные наработки. – Макс вернул парнишке такой же взгляд и почувствовал, что этот парень похож на его самого, такого весёлого и нескладного – но тут его уважали и прислушивались к его мнению! Мир хлоев нравился землянину всё больше…

– Ты хочешь посмотреть посёлок? Тебе помочь?

– Скорее – почувствовать. Я давно заметил – приедешь в другой город, вроде всё показывают, рассказывают, есть куча карт и подробные объяснения – однако он чужой, всё в нём непривычно и чуждо. А вырвешься на денёк, походишь по незнакомым местам, не пытаясь ничего понять, ни у кого ни о чём не спрашивая, почувствуешь город, его изнанку… И на следующий день все улицы, ранее бывшие просто линиями на карте, оживают, улыбаются уже виденными, изученными зданиями, подмигивают глазами окнами; и ты вдруг понимаешь, что ты – дома…

Макс, сам не ожидавший от себя такого красноречия, выдохся и умолк, парнишка задумался, кивнул и исчез в незаметном переулке – а землянин ещё долго бродил по мощённым улицам, удивляясь городу, своим мыслям – и неожиданной встрече…

Утром за землянами пришёл Ирк’х. Вернее, пришёл он только за Максом – но это стало понятно лишь после того, как гостей накормили, угостив их необычайно вкусной гигантской рыбой, фаршированной овощами с мясом. После этого старый шаман пригласил " – Наших друзей из другого мира осмотреть самые интересные аспекты здешней жизни", бросив проницательный взгляд на медвежьего оборотня и многозначительно указав тому на нескольких воинов, неторопливо ожидающих чего-то у стены.

– Иди с ними. Тебя ждёт совет старейшин. Скоро и я подойду. И не волнуйся за своих спутников – пока они наши гости, их защищает всё племя. – Язык народа хлоев прозвучал удивительно тихо, словно старый шаман говорил только для его одного – а может, так оно и было?

Макс встал и шагнул к воинам – те согласно кивнули и, повернувшись, поманили за собой.

Шатёр шаманов представлял собой огромный купол с кучей мелких пристроек, представлявших собой один гигантский лабиринт, из которого было множество выходов – но все они вели исключительно обратно, в этот купол… В центре его была начерчена семилучевая звезда, на краях которой стояли древние, расписанные непонятными символами чаши и аромат сжигаемых благовоний поднимался над ними в воздух, наполняя шатёр ароматами незнакомых трав. Седой шаман, одиноко сидевший в стороне, кивнул при виде вошедшего парня – и вытянул руку, указав в центр шатра. Помедлив, Макс шагнул вперёд, став ровно в середине звезды. Он ждал умных слов и красивых речей – их не было. Только ослепительно белый криг прыгнул, сев перед ним за пределами звезды – и поймал взгляд человека. Врата сознания распахнулись…

Голова закружилась, мир стал иным – сознание зверя поднялось из глубин разума на поверхность – но человек никуда не делся, оставшись бодрствовать – тело его не менялось, оставшись прежним. Две сущности, живущие поочерёдно, встретились наконец лицом к морде – и начали борьбу друг с другом.

Неимоверная тяжесть навалилась на человека. Первобытный напор зверя давил на непривычное к подобным поединкам сознание, норовя загасить, выдавить его в иной пласт – и безраздельно властвовать над телом. Хищник боролся за свою территорию…

Странная это была битва. Хотя бы потому, что зверь не хотел уничтожить человека – признавая его нужным и полезным, он мечтал растворить его в себе, переняв его разум, его знания и опыт. Призрачная голова медведя приблизилась, сверкнули гигантские клыки – и впились в сознание, причиняя одновременно дикую боль – и странное, непонятное наслаждение. Череда образов замелькала перед глазами. Бои – на охоте, при разделе территории, и сладость побеждённого врага; самки, гордые своим самцом, идущие за ним по его тропе; свой мирок, отвоеванный у вселенной – крошечный и неказистый, зато свой; ручейки чужой крови, стекающей по залитой кровью шерсти…

– Мне это не нужно! Это не моё! У меня другие мечты! – Макс мысленно закричал – и почти увидел ироничную ухмылку, смотревшуюся на медвежьей морде гротескно, но удивительно правильно.

– Да? А в чём разница?

Офис… Куча бумаг на столе – бумаг, закрепляющих за ним свою нишу в череде рыночных отношений – маленькую, неказистую, но свою, отвоёванную тяжким трудом у мировой экономики… Поверженные конкуренты, чьи жалкие остатки акций он скупал за бесценок – и ручейки инвестиций, вливающиеся в его компанию: красивая и податливая секретарша, готовая исполнить любую прихоть шефа….

– Разве это не твои мечты?

– Но это другое!

Очередная ухмылка на звериной морде. Она всё ближе, вырывает куски сознанья, готовясь заглотить его целиком…

По знаку старого шамана, внимательно наблюдающего за неподвижно стоящим в центре звезды парнем, несколько воинов зашли в шатёр – и их копья немигающими глазами наконечников уставились на человека. Шаман не хотел допускать появления опасного зверя в сердце посёлка. Медведь внутри человека взревел, Макс возмутился – они кинулись на замерших воинов, но непонятная преграда погасила атаку, отбросив оборотня назад – в центр семилучевой звезды. Один из воинов усмехнулся, сделал неуловимое движение – и его копьё, легко преодолев преграду, бережно и нежно погладило плечо человека. Рассечённая кожа тут же лопнула – и струйка крови закапала на пол, собираясь небольшой лужицей. То, что мешало оборотням – не мешало их оружию. Макс понял – если он проиграет, боя не будет, будет бойня. И оборотень-медведь, при всём своём могуществе, окажется жертвой.

Он возмутился – но боль в раненном плече словно смыла другую, внутреннюю боль сознания. Человек, видя перед глазами призрак той великой насмешницы, которую все ненавидят, но которая любит всех, приходя к ним в последний час, уводя за собой в иные миры… Он внезапно успокоился. На секунду ему показалось, что нежная рука смахнула пыль страстей с его сознания, оставив его чистым и ясным.

Боль не была злом – и боль ушла. Совсем.

Насмешки не ранили душу – и они исчезли, растворились в безмятежности.

Желание победить, страх проиграть… они были слишком кратковременны перед лицом вечности, и они так же исчезли, мелькнув единым мгновением.

Макс встал, выпрямился, став как будто выше – и воины у стен мгновенно выпрямились так же, словно салютуя чему-то незримому. Даже старый шаман поднялся со своего кресла, отдавая дань почтения – чему?

Откуда-то из глубин к Максу пришло простое и ясное понимание. В нём не было ничего сложного или нового – просто чужое знание наконец дошло до сердца, став своим; разум человека впустил в себя Зверя – и сознания слились, став единым целым. Так полосы стали в клинке сливаются при ковке, давая ему необходимую гибкость, упругость и остроту.

Человек понял, что Зверь – это не что-то чуждое ему, что это часть его собственной души – часть, которую он гнал от себя, пытаясь подавить, уничтожить, превратившись в особь с куцей душой. Он принял и понял стремления Зверя. И приняв их, научился контролировать животные призывы. Зверь довольно осклабился, осваивая новую территорию – и не замечая тонкого поводка, охватившего его шею.

Макс пошатнулся и упал. Сил не оставалось, словно он весь день рубил дрова ржавым тупым топором….

Ловкие руки тут же подхватили его, и старый шаман, бережно поддерживая парня, произнёс:

– Вот ты и прошёл испытание, оказавшись на первой ступени высшего оборотня. Начало пути положено – посмотрим, куда он тебя заведёт!

– А много ступеней в вашем пути? Ещё одно испытание – и я уже буду просто не в состоянии куда-то идти!

Ирк’х рассмеялся.

– Испытания – для новичков, безусых юнцов, не знающих ничего и не желающих идти куда-то. Путь берёт начало у твоих ног – а куда он приведёт тебя, не знает никто, даже ты сам. Но ты получил возможность идти! Это – великий дар, которым почему-то пользуются лишь единицы. Я верю в тебя, мальчик!

Макс попытался улыбнуться – но тут тьма навалилась, обрывая дыхание…

Чьи-то руки провели по лицу влажной тряпкой, прогоняя остатки странного сна. Или это был не сон? Сибиряк поймал чужую ладрнь, с трудом открывая глаза. Стены Дома Гостя смыкались над ним, а Настя, испуганно смотрящая на него широко открытыми глазами, замерла, не зная, что ждать от странного парня. Макс помедлил – и губы его бережно коснулись тонкого запястья…

– Очнулся, наконец! Уже сутки дрыхнешь! Мы уж думали тебя тут оставить, идти дальше без тебя!

– Говори за себя, Мадлен! Вместе пришли, вместе и уйдём! Сама за эти дни полблокнота исписала, выстраивая ковровую архитектуру… А почему, кстати, ковровую? Как придумала такой термин? – Это Вадим. Тот ещё миротворец!

Немного смущённое молчание.

– Просто сверху этот посёлок похож на гигантский ковёр. Очень свежая концепция. На ней можно озолотиться. Идеальное решение для небольших посёлков и фермерских хозяйств. Да и в городе кое-какие принципы можно использовать. Если, конечно, выберемся…

– Не переживай, выберемся! Я тут поспрашивал местных – в их центральном городе, Алькрине, по паре раз в год порталы открываются. В крайнем случае попросим гостей оттуда нам помочь! Если открывают сюда, значит, могут открыть куда-то ещё! Макс, ты как? Поешь и давай поднимайся – вечером тут намечается грандиозная игра, что-то типа нашего футбола, но… короче, сам увидишь! Но сразу скажу – тебе в неё играть не светит!

Девчонки захихикали, а Макс почувствовал прилив благодарности к сидящему рядом парню – надо же, как ловко увёл разговор в сторону от их возвращения домой! То же понимает, что девчата на взводе… Он с трудом приподнялся и сел – в руках у него тут же оказался кусок мяса, перед ним дымящаяся кружка с местным чаем, носящим гордое имя Края, но проигрывающему обычному цейлонскому по густоте и цвету. Впрочем, берущего своё ароматом – слабым, но приятным запахом незнакомых трав…

Стадион посёлка оборотней был бы похож на земной – овал метров двухсот в длину, небрежно сколоченные скамейки в несколько ярусов, вполне способные вместить всех желающих, если бы… Ровное поле с зелёной травкой напрочь отсутствовало! Были, правда, подобия ворот с двух сторон и небольшое ровное пространство перед ними, по которому нервно прохаживалось по большому и странному хищнику, более напоминавшему бронированную ящерицу. А остальное поле… Вместо него была мешанина, похожая на полосу препятствий для спецназа или даже школы боевых искусств, в которых гибкость зачастую важнее силы. Тысячи троп шли по полю, постоянно пересекаясь. И на каждой стояли преграды – проволочные коридоры сменялись лестницами с выросшими внизу шипами, высокие заборы и странные сооружения – смесь шатких подмостков с торчащими повсюду лезвиями – однако при этом ведущие к воротам наиболее прямо. Легко пойти здесь могла лишь кошка – но не одна уважающая себя кошка не полезет туда, где её шёрстке хоть что-то угрожает. Хлои же были готовы – по пять парней из разных кланов нетерпеливо приплясывали с противоположных концов поля, наблюдая за действиями шамана – местного аналога судьи.

Впрочем, то, что они были из разных кланов, земляне поняли, лишь когда над полем раздался высокий звук раковины и ловкие фигуры взвились в воздух, на ходу меняясь, обрастая шерстью – на поле приземлились уже звери. И если клан Сломанный ветви, приютивший их, был в своей звериной ипостаси похож на волков – крепкие, поджарые, серо-чёрные тени скользили по мешанине ловушек, стремясь к центру поля, где на специальной подставке лежал кожаный снаряд, похожий на некрупный мяч для регби; то их соперники больше походили на лисиц-переростков: рыжие, стремительные, с крепкими вытянутыми мордами и широким размахом лап. Соревнование началось!

Гибкие фигуры стремительно скользили под огненными преградами. Протискивались в небольшие, только для кошки щели; клинки ловушек скользили сквозь мгновенно заживающую плоть, и только смех зрителей показывал неудачное попадание кого-либо из игроков. Однако стоило оказаться впереди хитроумной верёвочной сети или высокой стене – и вперёд тянулась уже человеческая рука. Смысл состязания был не только в звериной силе, но и в человеческом разуме, а так же умении быстро менять шкуру.

Одна из фигур привлекла внимание Макса. Что-то в её движениях показалось ему смутно знакомым – он всмотрелся попристальней; и в момент оборачивания узнал своего нового приятеля, Клайона. Лишь после этого он начал болеть по-настоящему и его голос вплёлся в одобрительные крики, звучащие над стадионом.

Команда чёрных подлетела к воротам соперников, обогнав пытающихся их остановить рыжих – и оказалась один на один с "вратарём". Мощный зверь явно был в игре не один раз и понимал, что нужно делать – ящерица металась внутри своего круга, иногда вставая на задние лапы. Ловкий бросок – мяч летит над головой зверя, но тот изворачивается – и хватает кожаную игрушку на высоте в два своих роста. Довольный, он выплюнул разодранные тряпки на землю, а новый мяч возник вновь в центре поля – игра продолжалась…

Примерно через полчаса случилась травма – один из команды гостей налетел на лезвие слишком сильно, и даже ускоренный метаболизм оборотня не защитил его от большой потери крови. Парнишку вынесли из поля и положили неподалёку на солнышке – болеть за свою команду и восстанавливать силы. Уходить до конца игры он категорически отказался.

Здоровых и быстрых, но туповатых ящеров удавалось обмануть – чаще всего кто-то из оборотней бросал в их сторону что-то из оторванных клочков ловушек, а пока вратарь терзал её, забивали гол с другой стороны. Впрочем, кожи на игровом поле не было, а обмануть ящериц металлом было очень сложно…

К концу первого периода счёт был равным – 1:1 Уставшие игроки расположились на скамейках каждые на своей стороне поля. Их тут же обступили тренера, болельщики и просто друзья. Поколебавшись, Макс то же решил подойти пожелать удачи. К его удивлению, вся команда в больших количествах поглощала мясо, какие-то запеченные и явно жирные вкусности.

Видя круглые глаза подошедшего землянина, Клайон, державший в своей руке здоровую ногу какого-то животного, истекающую соком, рассмеялся.

– Что, непривычно? У оборотней очень быстрый метаболизм – обернувшись, мы тут же усвоим всю проглоченную пищу, оставив пустым желудок. А лишняя энергия нам жизненно необходима – без сотен мелких порезов ни один матч не обходиться для каждого участника, а случаются и более серьёзные травмы – он кивнул в строну неудачливого игрока, понуро сидящего отдельно ото всех.

– Ты уже сделал ставку на игру?

– Нет. А что, у вас и ставки разрешены?

– Конечно! Мы уважаем азартные игры, если они ведутся по правилам. Несколько раз пришельцы из других миров пытались устанавливать "особые" условия, но их тут же разрывали на части – народ хлоев ценит свою честь.