Дмитрий Миронов
Друг Мартын и каракулевая треуголка
Отец всегда говорил:
– Мартын это вам не фуянэ из балета Гаянэ.
Или:
– Надо было, как Мартын делать…
Всегда был прав этот Мартын. И вот он ушел. Куда? Зачем?
Засыпая, я слышал, как за стенкой, на общей кухне скрипел линолеум. Соседи не спали. Ждали возвращения «блудного попугая» – так мама сказала.
Мне снился негритенок верхом на летающем бегемоте под куполом цирка. Сверкая жемчугом улыбки и раскинув в стороны маленькие руки, он предавал мне привет…
***
Утром папа сказал:
– Звонила бабушка, она с тобой в музей не пойдет, заболела. Придется мне.
Я хотел ответить, что дорогу прекрасно знаю, ходили с классом. Но мама вряд ли бы отпустила одного – слишком много переходить улиц.
В общем, мы пошли. Решили пешком, без всяких троллейбусов. Свернув в переулок, увидели столпотворение у магазина. Люди стояли группами, раскованно беседовали, занимая весь тротуар.
У встречных отец спрашивал:
– Там есть, чего-нибудь?
– Есть, все есть!
– Мартын! – вдруг, заорал отец.
Один дядька подпрыгнул и пошел к нам. Я узнал нашего соседа, которого, не смыкая глаз, всю ночь ждала жена. Он остановился в двух шагах и с пафосом произнес:
– Я лиру посвятил народу своему! Быть может, я умру неведомый ему!
– Но я ему служил, – согласился отец, – и сердцем я спокоен! Пускай наносит вред врагу не каждый воин, но каждый в бой иди! А бой решит судьба!
– Я видел красный день, – орал дядя Мартын, – в России нет раба! И слезы сладкие я пролил в умилении…
– Ты где пропадал, сволочь?!
– Да вот, понимаешь…
Отец обернулся ко мне:
– Жди здесь. Это недолго.
И они оба захохотали и нырнули в омут подворотни. А я остался один.
Я разглядывал мужчин в одинаковых плащах из шершавого материала. Была одна женщина в детском пальто и с лицом кикиморы из мультика. Ей протянули стакан:
